Аннотация: В России, будь ты хоть семи пядей во лбу, всё равно когда-нибудь споткнёшься на каком-нибудь утконосе.
УТКОНОС
Северная Венеция и утконос
В царствование Петра I, когда князь Меншиков еще был в большой силе, он был очень увлечен проектом Северной Венеции. В Санкт-Петербурге на Васильевском острове он хотел прокопать каналы, по которым бы плавали гондолы и заселить эти каналы различной экзотической живностью со всего света.
Заморская делегация подарила князю австралийского утконоса. Меншиков страшно обрадовался подарку. Он сразу отметил густой мех утконоса. Значит, зверь не теплолюбивый неженка и вполне сможет переносить Санкт-Петербургские зимы. А ежели так, то благодаря утконосам перед Северной Венецией открывалась прекрасная возможность обставить Венецию итальянскую, поскольку никаких утконосов в Венецианских каналах отродясь не видывали. Наметилось решение второй части грандиозного замысла, и от этого Меншиков испытал необычный прилив сил. Осталось только прокопать каналы.
Подаренного утконоса Меншиков велел разместить в своем зверинце, пронаблюдать за его образом жизни, посмотреть, как он перенесет зиму, чтобы на основе этих наблюдений все учесть и при рытье каналов создать для утконосов необходимые удобства для жизни и размножения.
Но тут произошла заминка. Утконос сбежал. Исчезновение утконоса наделало много шума, долго держало в напряжении всю столицу. Для Меншикова в бегстве утконоса был совсем плохой знак. Ежели от природы утконосов тянет шастать по всюду, да еще сбиваться в стаи, то надо крепко подумать, прежде чем населять ими каналы Северной Венеции. Дело неожиданно принимало совсем другой оборот. Что делать? Для начала Меншиков велел изловить беглого утконоса.
А события после бегства утконоса развивались следующим образом. Одна молодая хозяйка из приказчиковой семьи, придя с базара домой, обнаружила в своей спальне на кровати кошку с утиным носом. Кошка была самая настоящая, правда, немного крупноватая. Как всякая кошка, она мурлыкала, ластилась, имела когти, хвост, вылизывалась и умывалась лапами. Шерсть у ней потрескивала, когда кошку гладили. Только нос у кошки был утиный, не слышно было, чтобы она мяукала и встреч хвостом, не по собачьи, но, вроде как виляла, чего обычные кошки совсем не делают. Каково же было удивление хозяев, когда утром они обнаружили, что кошка снесла громадное яйцо голубого цвета. Яйцо кошка не отдавала. Но хозяева, исхитрились, сумели изъять яйцо и съесть. Когда выяснилось, что каждый день кошка несет по крупному яйцу, заменяющему добрый десяток обычных куриных яиц, кошку поместили в курятник. Кур хозяева вскоре прирезали за ненадобностью.
На питание же кошки хозяева никаких затрат не несли. Разве иногда баловали ее молоком, которое она лакала как заправдашная кошка. Утиный нос ей лакать ни сколько не мешал. В основном кошка питалась мышами и крысами, которые в изобилии водились в чулане, приспособленном под курятник. Мыши, не говоря уже о крысах, совершенно не боялись кошки с утиным носом, поскольку запах исходивший от диковинного зверя был утиный, а не кошачий. Обилие мышей в этом чулане, как во всех российских чуланах и кладовках, здорово облегчали кошке добычу пропитания. Из-за этого кошка вскоре совсем разленилась. Вся ее охота свелась к тому, что днем и ночью кошка лежала с открытым клювом и, притворяясь спящей, чутко ждала, когда к ней в рот забежит какая-нибудь беспечная мышь. Вскоре она перестала питаться старыми жесткими мышами, избегала схваток с крысами и схлапывала свой клюв, лишь, когда к ней в рот набивались маленькие вкусные мышата.
Первое время, видя, как вокруг неподвижной кошки кишмя кишат мыши, а некоторые даже забегают к ней в открытый рот, хозяева пугались, полагая, что кошка сдохла. В панике они открывали курятник, с жалостью брали кошку на руки, но тем самым только путали ей охотничью стратегию.
О своей тайне хозяева помалкивали. Предосторожность была не лишней. По Санкт-Петербургу расходились слухи, что у знатного вельможи из зверинца сбежало заморское диво, вывезенное из Австралии, и вся полиция сбилась с ног в поисках пропажи. Дело длилось долго. Но сколько веревочке не виться, а все равно концу быть. Неосмотрительность подвела умыкателей утконоса. Стоило им свести со двора мусор на загородную свалку, как все и обнаружилось. Филеры из полицейского департамента фланировали не только по городу. Оказывается, они не обходили вниманием и столичную свалку, где сразу обнаружили в вывезенном мусоре голубую скорлупу утконосовских яиц. Ну, а дальше все было просто и быстро. Утконоса вернули в княжий зверинец. Приказчика забрили в солдаты.
Из-за бегства утконоса Меншиков попал в очень плохую диспозицию, но от намерения заселить утконосами каналы своей Северной Венеции не отказался и времени зря не терял. Через натуралистов разных стран он стал вызнавать, что науке известно про утконосов. Многие знаменитые естествоиспытатели откликнулись на интерес сиятельного князя к животному царству и прислали в Российскую Академию свои естественнонаучные труды, хотя в присланных трудах про утконосов, порой, даже и не упоминалось. Тем не менее, Меншиков доподлинно вызнал, что утконосы ведут оседлую жизнь. Живут как бобры, только плотин не строят. И начал он сооружать пруд для размножения утконосов. Дабы, когда пророют каналы Северной Венеции, не ждать, когда утконосы размножатся, а сразу заселить их утконосами в таких количествах, чтобы плавающие на гондолах иностранные гости не выискивали редких утконосов, напрягая зрение, а получали тонкое удовольствие от постоянного мельтешения и хлюпаний утконосов вокруг.
Пруд для разведения утконосов закончили, а утконосов пока не было. Так что возврат беглеца был, ну, как нельзя, кстати. Меншиков в совпадении этих обстоятельств даже увидел добрый знак и был опять воодушевлен сверх всякой меры.
Церемония вселения утконоса в пруд была обставлена очень торжественно. Под звуки оркестра, с военным парадом на плацу, пальбой из корабельных пушек на Неве, при громадном стечении, посчитай, всего Санкт-Петербурга, первый утконос был торжественно спущен в пруд. Состоялся молебен, завершивший это великое дело.
Меншиков непременно хотел, чтобы спуск первого утконоса сопровождался разбиванием бутылки шампанского. Но воспротивились придворные церемониймейстеры. Они доказывали, что утконос ни как не подходит для разбивания об него бутылки. Меншиков горячился, что он и в мыслях не держит такую глупость. Ему хочется разбивание бутылки с шампанским сделать кульминацией всего празднества, а разбить бутылку можно и о камень. Но церемониймейстеры стояли на своем. Либо бутылка с шампанским разбивается об то, что спускают на воду, либо она не разбивается совсем. Меншиков и уступил.
Но недаром Меншикова звали баловнем судьбы. Была судьба благосклонна к светлейшему князю и в тот момент. Кульминация празднества удалась на славу, да еще какую. После того как утконос вдоволь накупался, вылез из воды и, блаженствуя, улегся на специальных мостках, где лежал, то, выпуская, то, втягивая когти от удовольствия, обнаружилось, что между когтями утконосой кошки есть самые настоящие утиные перепонки для плавания. От этого открытия восторгу публики не было предела. Заснув, утконос оставил когти на задней лапке не втянутыми, так что все перепонки были хорошо видны.
Живо составилась очередь из желающих во всех подробностях рассмотреть лапку утконоса. Слуги строго следили, чтобы покой утконоса не был потревожен. Для чего при подходе к мосткам все, включая сиятельных дам с лорнетами, должны были скидывать обувь и подходить и отходить на цыпочках.
Накупавшись, утконос заснул и спал как убитый до утра. И все это время не убывала очередь из желающих рассмотреть лапку утконоса. Для тех, кто не успел засветло, пришлось на ночь организовывать специальное освещение с затенением, так, чтобы свет не падал на глаза утконосу, а освещал только его лапку.
На утро публики прибыло еще больше и волнение среди собравшихся нарастало. Все ждали, когда утконос снесет голубое яйцо. Едва, просыпаясь, утконос зашевелился, кто-то крикнул, что видит голубое яйцо. В толпе случилась давка.
Устроители отсалютовали. Предрассветное небо вдруг расцветилось диковинными огнями. Раскрыв рты, все задрали головы, так что с голов валились шапки, смотрели на разноцветные вспышки. А был то первый фереверк в России и посвящен он был голубому яйцу утконоса. Событие важное, означавшее, что воды реки Невы не вредны для утконосов, и они могут в них размножаться.
Но все оказалось ошибкой. Этим утром утконос яйца почему-то не снес. А вскорости, потянувшись на мостках, он плюхнулся в воду, и больше не появлялся, сколько ни ждали. Раздались вздохи разочарования. Устроители объяснились, что утренний салют с фереверком были даны в честь пробуждения утконоса. Несмотря на случившиеся небольшие неувязки, которые могут быть во всяком большом деле, грандиозный успех празднества был налицо.
Петр I и утконос.
Этот успех не прошел мимо Петра I, из-за чего Меншиков и попал в опалу. Царь в тот момент отбыл в Азов для спуска на воду военного корабля, построенного на Азовских верфях.
Церемония спуска кораблей Высочайшим Указом обставлялась как можно торжественнее. В день спуска звонили во все колокола, разбивалась о корабль традиционная бутылка с шампанским. Святился сам корабль, его имя, Андреевский флаг. Проводился молебен. Палили из пушек. Народу бесплатно из бочек раздавалась водка. Каждый пил сколько хотел. Празднества заканчивались всеобщим гулянием и попойкою далеко за полночь.
И случилась так, что спуск военного парусника на воды Азовского моря в городе Азове, где присутствовал сам царь, совпал день в день со спуском утконоса в пруд в Санкт-Петербурге, где всем заправлял Меншиков. В потехе, которую устроил Меншиков с утконосом, пышностию превосходящей торжества при спуске на воду боевого корабля, царь усмотрел злую насмешку над собой, увидел клоуновское кривляние над делом своей жизни, - сделать Россию великою морскою державою. И это паясничание допускает ближайший сподвижник! Знать, проистекает оно от непонимания им важности государственных задач. А что же в таком случае ждать от остальных, готовых всю ночь стоять в очереди, лишь бы взглянуть под хвост какой-то водяной крысе? (Так донесли царю из Верховного Тайного Совета). Мысль об этом была невыносима для царя и только распаляла его гнев на Меншикова.
Но больше всего гневался Петр на Меншикова за фереверк. Пётр заказал его из Голландии вместе с шутейных огней мастерами. Была у царя задумка невиданным голландским фереверком отметить и ввести в обычай празднества Нового Года первого января. В тот год царь только что изменил календарь и повелел начинать Новый Год зимой первого января, между дней рождества и крещения Христова, как это принято в государствах всех европейских государей. А сделал так царь с дальним умыслом, укрепить и упрочить христианство на Руси. И когда Петру сказали, что с фереверком его опередил Меншиков, и, что шутейные огни были посвящены водяной крысе, то царь с досады только заскрипел зубами и ни чего не сказал.
Но с тех пор, Пётр постоянно помнил об этом подвохе, и всё решал, показывать или не показывать теперь голландские шутейные огни под Новый Год. Если устроить фереверк, все сразу вспомнят про шутейство Меншикова. Начнут сравнивать царский новогодний фереверк с тем, чтобыл тогда. И невольно поставят на одну доску совершенно не равновелико - важные события,- празднование дня Нового Года, святые дни Рождества и Крещения Христовы, чтимые всем христианским миром, и отвратительную крысу, которую Петр, ни разу не видя утконоса, представлял не иначе как с длинным голым мерзким шнурком-хвостом.
А недоброжелатели Меншикова в помпе, с какой он кунал в воду заморскую крысу, и вовсе усматривали сплошную пародию на крещение русичей в водах Днепра, состоявшееся в годы княжения в Киеве светлой памяти Владимира Святославовича, от которого пошло и укрепилось христианство на Руси. И о своих подозрениях злопыхатели денно и нощно нашёптывали Петру.
От всех этих мыслей, не зная как быть, Пётр по ночам стонал в полузабытье, а проснувшись, метался не находя выхода, сильно ворочался и подолгу не мог заснуть.
Так между двумя бывшими соратниками пробежала черная кошка. Пётр I увидел в Меншикове угрозу всем своим начинаниям. Для начала царь послал в Санкт-Петербург срочного гонца с Приказом, чтобы к его государеву возвращению из Азова, крысу изловили и живьём отдали гончим на царскую псарню, пруд зарыли.
А по приезду в столицу, начал государь исподволь отстранять своего прежнего любимца от государственных дел, отдалил его от себя.
Судьба России и утконос
Вот и закатилась Северная Венеция не воссияв. Не прорыл Меншиков свои каналы. И ни кто не знает, что случилось с тем утконосом, единственным из рода утконосов, которому были оказаны высокие государственные почести. Больше утконосами ни кто в России не занимался. Видать опасались. Канадскую ондатру, вон, расселили широко. Почему сейчас и щеголяют многие в ондатровых шапках. А вот утконосов, нет.
И ещё, когда будете в Питере, прогуляйтесь по Васильевскому острову. Там улицы линиями прозываются. Это их Меншиков загодя переиначил, намереваясь превратить в каналы. А от того пруда, в который с государственными почестями производили спуск в воду утконоса, осталась одна канавка, названная Лебяжьей, в память о лебедях, которых Меншиков тоже пытался приручать. Чтобы они на лето к местам гнездования возвращались и благородный лоск на его каналах наводили. Хотя правильней было бы ту канавку, оставшуюся от пруда, назвать Утконосовой. Да не решились, дабы не гневить государя.
Так что эти линии на Васильевском острове, Лебяжья канавка, да предание об утконосе, все, что и осталось от Северной Венеции.
Так знайте, почему в России, не как в других странах, не то, что шуб или шапок из меха утконосов ни когда не носили и не носят, даже муфты женской ни одной не было. И вышло так потому, что безвременно закатилась звезда великого князя Меншикова. Ярко засиял "баловень безродный" в победоносную Северную кампанию. Велик был его вклад в разгром шведов под Полтавой. Генералиссимусом стал, а на утконосе споткнулся.
При случае я расспрашивал историков, почему в ученых трудах про петровские времена нет ничего про утконоса. Потом, один академик, спасибо ему, разъяснил. "Ну, подумайте сами", - сказал он. "В России, будь ты хоть семи пядей во лбу, всё равно когда-нибудь споткнёшься на каком-нибудь утконосе. У каждого свой утконос. И, что Меншиков споткнулся на настоящем утконосе, лишь подтверждает общий закон.
Действительно. Уже при жизни Петра I, Меншиков начал терять власть. Поэтому сразу после смерти Петра I, Верховный Тайный Совет легко расправился с Меншиковым, сослал князя в Сибирь, в Берёзов.
Но, если сегодня, я, учёный академик, стану доказывать, роковую роль утконоса в судьбе одного из "птенцов гнезда Петрова", в судьбах России, то меня мои учёные коллеги так заплюют, что я сам сбегу в Берёзов".
Из тех учёных разговоров я понял, что историки всегда точно знают, что сегодня можно и нужно, а что пока нельзя. Почему и пошло гулять, что у России самое не предсказуемое прошлое.
Учёные историки разделили прошлое на два сорта. На научную историю, о которой принято писать учёные труды, и которых народ не читает, и предания - которые в действительности являются самой подлинной правдой о событиях случившихся в прошлом, почему они навеки и сохраняются в народной памяти.
Учёные мужи предания за подлинную историю не признают. Они их считают историей качеством пожиже, с клеймом второй сорт. Конечно, если признать предания за настоящую историю, то придётся в научных трудах признавать, что в государстве российском, какой-нибудь курьёзный случай, какое-нибудь мелкое событие, какой-нибудь жалкий утконос, шляхтич-самозванец Лжедмитрий, развратный Распутинец, журналист Маркс, да мало ли кто ещё, определяют судьбу России, ход событий в государстве.
И значит, задача исторической науки установить для потомков, какое, из мелких событий, как по крупному сказалось на судьбе России. А на такое измельчание своих трудов учёные мужи ни когда не пойдут. Вот и пишут только о тех событиях, которые удалось объявить крупными, а уж ежели точно сказать, то пишут, о чём хотят, кроме правды.