"Всё, они меня достали! Я не для того спасал людей, чтобы какая-то мразь пыталась их поработить или убить. Мы не для того строим свой дом, чтоб его ограбили и спалили. С Союзом не справились и теперь нашей кровушки хотите? Хрена Вам, а не войну за наследие потомков", - мелькали мысли Вадима, утонувшие в бурлящем океана гнева, вручную запускающего взлетные системы корабля.
"На дочку мою покусились? Так ответ будет асиметричным. Срок моего ультиматума о выдаче организаторов покушения истек и война уже начата", - констатировал он, направляя корабль по курсу приближающейся морской группировки Врага.
"Доброе слово и кольт могут больше, чем просто доброе слово", говорите... Ну-ну. К черту добрые слова, к черту вся демагогия, к черту вся секретность, от которой уже и следа не осталось. У нас вместо кольта дубина и пошипастей найдется", - неслись злорадные мысли при виде сигналов активированных Максом всех бортовых оружейных систем.
"Вам Перл-Харбор праздничным фейерверком покажется", - сквозь стиснутые зубы прошептал Вадим, отмаркировав очередность атакуемых целей и типов применяемых вооружений.
"Гори, гори ясно, чтобы не погасло", - удовлетворено произнес он детский стишок, осматривая результаты атаки на поверхности океана.
"На! Получи империалист гранату!" - усмехался Вадим, скидывая очередную после Гуама и Уэйка ОДАБ, на этот раз мощностью в 10 тонн тротила, на Перл-Харбор.
После уничтожения Лос-Аламосской национальной лаборатория Вадим задорно запел: