Бабушка продавала грибы. Хорошо брали. Подосиновики - на щи; сыроежки - на жарку с картошечкой, да под сметанку; опята и груздочки - на зиму. Была лесная малина и земляника - детишек порадовать. И бабушке радость - копеечка. Соберет три лукошка, поспеет к утрене - и день не зря прошел. Одно только нехорошо - милиция гоняла: нельзя торговать, говорят. И батюшка гонял. И бранился, и обещал не исповедать. А матушка брала. Наберет маслят, угостит батюшку, и отойдет он от гнева праведного, и отпустит грехи бабушке. А грехов то и кот наплакал.
По воскресеньям народу много нынче в церковь идут. Разберут все до последней ягодки, примостит бабушка пустые кузовки у крылечка, а сама к иконкам. Помолится, повинится перед судьями строгими, накупит на выручку свечек церковных, да опять пополудни на электричку. Приедет в лес, забредет по одной ей известным тропкам подальше - туда, где живые грибники не ходят и снова искать грибы да ягоды.
Сядет на пенек бабушка, отдохнет маленько - годы-то не те уже. А потом расставит вокруг пенька свечечки, зажжет их и пошепчет в ладошки. И глядь - вот они грибы-то, сами в лукошко просятся. Вон опята всем семейством под березкой притаились, вон груздочки шляпки свои широкие к рукам тянут, а вот и маслята коричневыми головками кивают.
Наберет опять три лукошка да рюкзачок заплечный, и обратно в город. Обратный путь - он всегда короче, да и силушек бабушке в лесу поприбавилось. Лес силу дает - и рюкзачок легче и ноженьки быстрее бегут - как раз к вечере успеется. А то, что батюшка бранится - так и пущай - все одно не из сердца, а по службе. Должность такая у него, дорогу указывать, да заблудших бранить. Давно она его знает - привыкла уж. И отца его знала, и деда знала. Давно бабушка грибы собирает. Тогда еще и молиться-то его отцу не придумали.