Мне говорят: хорошо тебе, Роза, все крутятся вокруг тебя, как планеты вокруг солнца и даже сверяют по тебе время.
А я думаю про себя: "Ха! А ведь еще недавно я была простой кукушкой на часах, которой годы не шли на пользу..."
Но мне-то казалось, что я такая умная, потому что все знаю наперед.
Утром просыпаюсь и хлопаю будильник с закрытыми глазами, пока он не звякнул и не разбудил моих. И, что интересно, во-первых, попадаю, во-вторых, ровно за пять секунд до звонка. Пять секунд - это те восемь шагов дойти до кухни и включить газ в "нуль-нуль". Мои там досматривают сны, пока я делаю завтрак, при этом досматриваю свой любимый, про норковую шубу. За столько лет я могу это себе позволить и с закрытыми глазами.
Сон кончился - оказывается я уже настрогала бутербродов и домазываю их маслом. И все у меня идет, как по маслу, как в хорошо смазанном часовом механизме с кукушкой. И я высовываюсь из кухни: "Ку-ку, вставайте, пока не остыло!" Но остыть не успевает, когда я за ними мою, тарелки еще горячие.
Потом все разлетаются по делам, а мы с Лялечкой крутимся по дому. В основном, я, а Лялечка, пока, только учится, сидя в колясочке. При этом я делаю "ку-ку" по телефону.
Сперва сыну:
- Ты, конечно, так и не поговорил с начальником? А ты давно смотрел на себя в зеркало? Неужели твои ранние морщины, неужели эти гусиные лапки под глазами не заслужили повышения жалования?
Он, конечно, ломается, как девушка, которая первый раз. А я достаю список продуктов, что должна сегодня добывать по магазинам, и кое-что вычеркиваю.
Потом делаю "ку-ку" невестке:
- Не волнуйся, мы сегодня без говядины, зато ему уже точно прибавят зарплату. С первого числа. Следующего квартала. Будущего года. Я знаю.
А в это время "ку-ку" уже имею я. Классный руководитель делает мне новость:
- Вашего Миши сегодня снова не было видно в школе!
- Да-да, - говорю я, - еще раз извините!
Я знаю, где его было видно. Хватаю Лялечку и бегом на крышу. Беру всю его шайку с поличным и наличными. Потому что они, конечно же играют на деньги. В инфляцию и дефолт. И наш, конечно, заводила, он у них и Кудрин, и Греф, и Набиуллина в одной тарелке. Я это знала. Но он признался только к концу обеда перед компотом на мой вопрос ребром "или-или"!
Мы с Лялечкой так разволновались с Мишкиного дефолта, что она с трудом уснула.
И тут же новое "ку-ку". Беру трубку - так и есть. Лялечкина мама.
Я говорю:
- Сколько?
Она еще удивляется:
- Мама, откуда ты знаешь, зачем я звоню?
Я объясняю:
- Сто баксов - этим черным туфлям красная цена. Так пенсия послезавтра.
А она:
- Мамочка, спасибо, ты у нас - экстрасенс.
- А ты, - говорю, - у них - экстрасекс! Мужиков меняешь чаще, чем туфли. Извини, - говорю, - тут мой на подходе с рыбалки. Четыреста уже в нем, я знаю, и две тюльки на кукане. Пойду открою. Я волнуюсь, чтобы он своим звонком твою дочку не разбудил.
Так они к концу ужина все разволновались - не пропустить бы начало 248-й серии.
- Жуйте спокойно, - ответила я, - начало перенесется на полчаса. А пока слово будет иметь президент.
Когда я заглянула в гостиную к телевизору, чтобы дослушать про решающую стадию реформ, оказалось, что у телевизора все занято, и мне места нет. Они смотрели серию, а я стелила им постели и думала:
- Слыханое ли дело - для кукушки уже нету места на часах! Таки что хорошего могут показать такие часы? Им нужен капитальный ремонт...
В ближайший выходной я всех распихала по делам на целый день. И с помощью соседей перебрала наш старый механизм.
Когда ЭТИ вернулись домой, знаете, что они увидели?
Во-первых, они не увидели Лялечки. Я со слезами вернула ее родной маме, сказав:
- Отрываю от себя! Но твоей личной жизни от тебя не дождешься - так начни же хоть семейную.
На все ходы на крышу уже были навешены вот такие амбарные замки из конверсионной танковой стали. И таблички: "При пожаре - ключи у Розы!"
Вся мебель с нашей с дедом комнатенки переместилась в спальню молодых. И, напротив, - их мебель, - в нашу. Ибо сказано: "У кого осталось меньше времени, должен иметь больше пространства."
Единственное, что я оставила у себя от них - так это большой платяной шкаф. Потому что где еще висеть норковой шубе, когда она появится, наконец, в нашей семье? А теперь уж она появится. Я знаю. И в первую очередь будет греть старые кости.
Мой сын даже не сопротивлялся, когда я потребовала у него телефон начальника, чтобы сообщить ему, кто он есть и чего заслуживает, после того, как все увидели, что телевизор стоит на кухне.
- Я больше вас нуждаюсь в советах президента, как вести реформу, хотя ход на кухню никому не заказан, - намекнула я.
И как они все хорошо поняли! Теперь наперебой спрашивают:
- Мама, чего еще в доме надо пожарить, чего надо помыть?
Теперь они все толкутся на кухне, кроме деда. А его ждал главный сюрприз.
На тумбочке из-под телевизора стоял такого же роста аквариум с золотыми рыбками. И он совершенно забыл о своей рыбалке и о сопровождающей ее выпивке. Часами сидел у аквариума и бормотал:
- Простите меня, рыбки, простите, золотые, сколько же я вашего брата погубил!..
Но однажды он начал искать свои рыболовные снасти.
- Сломаю к чертовой матери!
- Чудак, - говорю я, - чего ломать? Их давно нет. А то на какие шиши у тебя в доме могла завестись золотая рыба? Удочки и прочие причиндалы я давно продала.
И с этого дня я в своем доме перестала куковать и сделалась важной птицей. И меня стало тянуть вверх. И когда уж совсем невтерпеж, я сажусь в лифт и уезжаю, куда глаза глядят, на шестнадцатый этаж. Своим ключом открываю люк на крышу и ступаю на нее, кутаясь от ветра в норковую шубу. Я смотрю на своих сверху вниз, мне становится их немножечко жалко, но зато я точно знаю, что теперь уже все планеты кружатся вокруг меня...