Александров опустил бинокль и устало потер переносицу.
Липкие пальцы пахли травяным соком. Сзади послышался шорох -
кто-то пробирался через кусты. Александров напрягся и замер, извернувшись,
вглядываясь в мешанину из солнечных пятен и теней; однако, рассмотрев
знакомый светлый вихор на макушке, расслабился.
Митька на четвереньках подобрался ближе к командиру,
выпутал зацепившийся за ветку автомат и, отдуваясь, плюхнулся рядом.
Бросил брякнувший мешочек с амуницией возле локтя Александрова и
растянулся рядом на влажной земле.
- Ну, что там? - Александров пощупал мешок и
вновь поднял бинокль.
- Да все то же.
- Фрицы где?
- Где и были.
- А Антоха?
- На высотке засел.
- Ну ладно.
На другой стороне поляны колыхались кусты. Фрицы не хотели
лезть на рожон, береглись.
Митька уселся рядом под защитой густой листвы, закатал грязную
штанину и принялся рассматривать ссаженную коленку:
- Вот ведь зараза...
Александров покосился на него. Чужое ранение, даже такое пустяковоe,
заставило горло сжаться. Уж лучше б самому. Откашлялся и отвернулся. Надо было
думать, что делать дальше.
Митька, видать, удовлетворился осмотром, потому что устроился
рядом ничком, опираясь на локти, и тоже с интересом посмотрел через поляну.
Стоял июньский день. Небо было чистым, пронзительно-синим,
пока еще без позднелетней блеклости. Как будто вымыли его, это небо. Трава на
поляне густая, испещренная розовыми пятнами кашки и желтыми - одуванчиков. Вокруг
поляны кусты, а уже дальше, за кустами - редкие сосны. Хотелось встать, отряхнуться
и пройтись по этому травяному пятачку, не прячась и не боясь.
- Митька, слушай...
Митька как раз наблюдал за упрямым муравьем, который лез по травинке.
Время от времени Митька дул на травинку, она качалась, и муравей вцеплялся лапками и
замирал. Стоило, однако, травинке успокоиться, как муравей продолжал свой путь.
Александров понаблюдал за игрой, а потом опять позвал:
- Митька, ты давай, к Антохе сбегай, пусть он нас прикроет. Отвлечет.
А мы с тобой с боков подберемся и того...
Митька послушался сразу, просто развернулся и полез через кусты,
волоча автомат за собой на ремне. Автомат цеплялся за ветки, Митька резко его дергал.
Вскоре его не стало слышно.
Александров открыл мешок, выбрал пару гранат, выглядевших понадежнее,
и приготовился.
Первый взрыв ударил по ушам тяжелым "бло-уп". С той стороны поляны
раздались невнятные крики. Александров вскочил и, спотыкаясь о корни, пригнувшись,
побежал в сторону, намереваясь обогнуть поляну справа. Антоха продолжал наводить панику,
теперь стреляя навесными, очереди были короткие - видать, берег патроны. Александров
подкрался поближе и резко швырнул обе гранаты, потом упал на землю и накрыл голову
ладонями, отсчитывая про себя "3-2-1". По спине заколотил песок и мелкие камешки,
кажется, взрывов он даже и не услышал, а потом...
- Эй, пацаны, погодьте. У Мишаньки кровь.
Александров поднял голову. Фрицы уже не прятались, а скучились
вокруг кого-то маленького, сидевшего на земле.
- Ну ты, Лешка, даешь, - Сережка из железнодорожного дома обернулся
к нему. - Кто ж такими гранатами вблизи-то кидается?
Лешка Александров поднялся на ноги, поправил старую отцовскую пилотку
и подошел к фрицам. Мишанька был самый маленький, и надо же было именно ему угодить
в лобешник. Сейчас у него была здоровенная царапина, уже набухшая кровавыми бусинами.
С другой стороны подбежал Митька. Он жил с Мишанькой на одной
лестничной площадке, дверь в дверь, и привык за ним присматривать. Зыркнул на Лешку:
- Командир тоже... Антоха вон весь в смоле измазюкался, пока на эту
сосну лез. Ему теперь будет. А ты, Мишань, вставай, пошли домой.
Лешка смотрел в сторону, поправляя ободранный бинокль без стекол.
Ему жалко было Мишаньку, но война - это война.
- А ля герр комм а ля герр, - вставил начитанный Саша Лосев. -
На войне как на войне.
- Ладно, отведу я его домой. Завтра-то будем играть?
- А то. Только завтра я рассчитывать буду, - подошедший Антоха
пихнул Лешку, - будем завтра в Брестскую крепость играть. Во двор третьего дома
песок привезли, целую кучу. Только ты, Леш, гранатами того, поосторожней.
Лешка хмуро кивнул.
Митька поставил соседа на ноги и, взяв за руку, повел из парка
к видневшейся неподалеку пятиэтажке. Мишанька хлюпал носом и вздрагивал.
Митька закинул пластмассовый автомат за спину, чтоб не мешался.
- Да ничего, Миш, - пробормотал он, - завтра Антоха рассчитает,
и мы с тобой оба красными будем. Будем песчаными бомбами бросаться. Хочешь?
Мишанька кивнул. Песчаные бомбы - это здорово.
Каникулы еще только начались.