Да, мы, принцессы, избалованы и своенравны. А что поделаешь, если нас такими воспитывают? Капризными и взбалмошными, требовательными к окружающим. Таков уж наш удел, заставлять людей поступать правильно.
Подумав так, я тяжело вздохнула. Условности и традиции, правила и законы, писанные и неписанные - это настоящий груз. И тот, кто несет его денно и нощно, имеет право на небольшую передышку, тем более, что у моего поступка имеется сразу три оправдания. Первое я уже привела. Второе, пожалуй, ещё весомей. Мама больна, а лекари бубнят: "Лихорадка, да лихорадка", - и обречённо разводят руками. А святые отцы вторят им, убеждая меня в необходимости смириться с волей Господа нашего, без чьего соизволения не происходит ничто в мире нашем суетном.
Ага! Так я и поверила, что сколь бы угодно мудрый и энергичный разум в силах уследить за каждой букашкой, за каждым листочком в лесу. Тут за одними-то графами, которые все наперечёт, не уследишь, как мама говорит... бедная. Каждый день делает над собой усилие и занимается государственными делами. И слабеет прямо на глазах. И тут выясняется, что недалеко от города в королевском лесу живёт травница, о которой рассказывают друг другу шёпотом. И эта девушка, я вспомнила её руку с такой знакомой родинкой и изгиб брови из-под края платка. Так вот, она очень похожа на меня.
То есть нужно непременно обратиться к ней за помощью для матушки, и убедиться в том, что у меня есть родная сестра. Не просто сестра, а близнец. Так уж учил меня папа, что на свете не бывает чудес, а только причины и следствия. И, если разобраться в причинах, то ничего удивительного ни в каком происшествии нет. Так вот, разобраться в том, как две дочери одной матери оказались разлучены, я и полагаю своим долгом. В конце-то концов, рано или поздно мне придётся садиться на трон, а чтобы править, надо понимать, что происходит тебя под носом.
Такова третья причина ужасного поступка, который я сейчас совершаю. Есть правда и четвёртая, тоже весомая. Мне вдруг захотелось примерить на себя шкуру Ульяны. Почувствовать свободу от условностей двора, вдохнуть вольного воздуха леса, забыть ненадолго об этикете и осанке, о необходимости быть сдержанной и величественной.
Темный плащ с капюшоном и прихваченный на всякий случай женский кинжал, спрятанный в складках платья. Калитка в заборе дворцового сада и городская стена, в которой так много прорех, что я просто поражаюсь тому, для чего нужно на ночь запирать ворота. И яркая луна, осветившая пустынную ночную дорогу. Час ходьбы и я в нерешительности замерла на лесной поляне, глядя на маленький домик, окошко которого освещено изнутри. Почему-то тревожно на сердце.
***
Убедить сестру в том, что мы действительно дочери одной матери оказалось несложно. У неё есть глаза, которым она, как и я, доверяет. Не так уж сложно было упросить её помочь маме. Мне, правда, показалось, что идёт она на этот шаг не потому, что любит женщину, давшую ей жизнь, и уж тем более, не для того, чтобы оказать услугу самой королеве. Её зовёт лекарский долг и... любопытство. Зато мне предстоят три дня свободы и привольного житья в месте, где никому нет до меня дела.
Постель отправившейся в город сестры оказалась лишена обволакивающей мягкости пуховой перины, а одеяло показалось тяжеловатым, тревога поселилась в моем сердце, едва я погасила свечу, а уханье филина заставило сердце замереть от испуга. Потом ветер шумел в вершинах деревьев, и кто-то тихонько скрёбся в углу. Не знаю, спала ли я этой ночью или грезила, а, может быть, чутко подрёмывала, но утром, когда что-то легонько стукнуло за дверью, чувствовала себя отлично отдохнувшей.
Незнакомая девушка пропала из виду за поворотом тропы в тот момент, когда я, накинув шаль, только выглянула наружу. На крылечке стояли две крынки и что-то, завернутое в лист лопуха, лежало рядом. Молоко, творог и булочка. Тёплая мякинная лепёшка, сухой рассыпчатый творог и парное молоко, чуть остывшее, правда. Позавтракала, хотя, конечно качество хлеба оставляло желать лучшего. Отрубей в него добавили слишком щедро на мой вкус. Завтра, если проснусь достаточно рано, обязательно скажу об этом девушке, чтобы она указала на это своему повару.
Итак, что же я буду сегодня делать? Для начала стоит прогуляться. Надеюсь, Ульяна не станет мне пенять, если я возьму её лук и немного с ним поупражняюсь по дороге.
***
Никогда бы не подумала, что ходить по лесу свернув с тропы, настолько гадко. Приходится преступать через валежины, путаться ногами в траве, уворачиваться от торчащих во все стороны сухих сучьев. Хорошо, что я в одежде сестры и в её обуви. Благодаря косынке мои волосы не повыдерганы цеплючими ветвями и обрывки кружев не развешаны по всему пути следования. Хотя, это, скорее плохо, чем хорошо. Обходя бесчисленные препятствия, я закрутилась, потеряла направление и заплутала.
Знаю, что отошла недалеко, но в какой стороне осталась нужная мне полянка с домиком, ума не приложу. Понятно, что туда ведёт несколько троп, однако, как выйти на одну из них представить себе не могу. Нет, это надо же так оплошать!
Пора сесть на пенёк и подумать, куда брести дальше.
- Здравствуй, Ульяна, - обернулась на голос и увидела всадника за своей спиной. Ха, это же Мотя-егерь. - Привёз к тебе Захарку. Он занозищу себе в ладонь загнал, - продолжил мой невольный спаситель. - Так ещё, негодник, испугался, что заругают и не сказал никому, она уже гноиться начала и даже руку дёргает. Ты уж помоги мальцу, а то обезручает, - поклонился и, не дождавшись ответа, тронул коня. Во как!
Я пересекла полянку и в том месте, где минуту назад стоял всадник, нашла внятную стёжку, по которой и отправилась в ту сторону, откуда приехал егерь. Ведь от избушки возвращался. Точно, пять минут ходьбы, и я на месте.
На крылечке сидел белоголовый мальчуган с бесцветными ресницами и бровями, одетый в полотняные порты на лямке наискосок через плечо. Босой и голопузый, он прижимал к себе одну руку, а второй держал лукошко с полудюжиной куриных яиц. Взглянув на его ладонь, я чуть не упала в обморок. Это заноза? Нет, это бревно, загнанное под кожу наискосок от самого запястья почти до основания указательного пальца. Вернее, наоборот, но от этого ничуть не легче.
У меня однажды тоже была заноза, которую придворные лекарь удалил иголкой после краткой получасовой молитвы, но что делать с этой щепкой, я не могла себе представить. Разглядывая этот ужас, я невольно сковырнула ногтем коросту у отверстия в коже и, как мне показалось, увидела там что-то белое. Ухватилась и попыталась потянуть, отчего Захарка взвыл дурным голосом.
Видимо, придётся прорезать кожу по всей длине, как-нибудь уж зарастёт. Свободная рука извлекла из складок платья кинжал, при виде которого этот пострелёнок заверещал и рванулся, оставив мне зажатой между моими красивыми ухоженными ноготками измазанную гноем и кровью щепку. Сознание ушло куда-то вправо.
***
Когда я пришла в сознание, оказалось, что и пациент, и то, что я из него извлекла, куда-то пропали, чего нельзя сказать о лукошке с яйцами. Вернее, лукошко-то исчезло, а вот его содержимое лежало на досках крылечка, заботливо огороженное прутиками, чтобы не раскатилось. Это, получается, что со мной расплатились за оказанную услугу. Хм. А у лекарки не такая простая работа. Я имею в виду не знания, которыми надо располагать, а душевные силы.
Перерыв продуктовые запасы сестры, я с удивлением обнаружила только соль в берестяном коробе и несколько горшков с мёдом. И, хотя до обеденного часа было ещё далеко, несмотря на плотный завтрак, есть мне хотелось сильно. Плита сначала дымила, но сухие дрова разгорелись и разбитые на просторную сковороду яйца отлично пропеклись безо всякого масла, так что подкрепилась я основательно, вымакав разлившийся желток остатком утренней лепёшки. Не такая уж она грубая, как показалось мне поначалу.
Вышла на крылечко, глянула на солнышко и увидела топающего сюда парня. Похоже, это тот самый, который подходил к сестре перед тем, как я к ней впервые подъехала.
- Привет, Уля! - и кланяется.
Да что же это такое! Егерь кланялся, Захарка кланялся и этот юноша тоже. Причём все как-то почтительно это делают, а не подобострастно. Попробую-ка и я, чай не переломлюсь. Надо ведь вживаться в образ.
Поклонилась, пытаясь копировать то, что видела издалека, поглядывая на город с галереи.
- Доброго дня и тебе, - вот так, кажется, будет учтиво, жаль имени его не знаю.
- Батюшка мой велел мне мерки снять с твоей ноги, чтобы сапожки к осени пошить. Садись на крылечко.
Села. Визитёр устроился рядом на коленях, разул меня и, поставив оголённые ступни на лист бумаги, аккуратно обвёл их угольком, что принёс с собой. Было щекотно и, кажется, я идиотски хихикнула. Сам же, как я поняла, сын сапожника, работал неторопливо и старательно, рассказывая мне, что происходит в городе: отелилась корова у Луки, Емельян, наконец, зарезал своего забияку-петуха, у Степаниды выпал последний молочный зуб, Никодим никак не продаст бочки, что привёз давеча их Клотска, ближайшего от столицы города. Эх, говорят там такие ярмарки! До самого леса тянутся!
Ещё он поведал мне о сыновьях цирюльника, что о прошлом годе не вернулись с рати, а тут объявились в добром здравии худыми, голодными и оборванными.
Я невольно заслушалась и не сразу заметила, что негодник оглаживает мне ступни и заговаривает зубы. Надо было его стукнуть... не больно, но хотелось мурлыкать. И я позволила себе ещё немножко не замечать допущенную вольность, а потом, также "не заметив" ничего предосудительного в его действиях, встала, опершись на его руку, спросила (где в этот момент были мои мозги) не желает ли он перекусить.
То, что он ответил согласием, наполнило мою душу радостью, и я уже раскрыла рот, чтобы позвать слуг и отправить их на кухню, как вдруг сознание вернулось ко мне окончательно, и я поняла, что только что слопала всё съестное, что нашлось в доме. И тут на глаза попались кочаны капусты.
Кажется, из них готовят голубцы, правда там надо ещё что-то положить внутрь, но это потом, а пока, вытащив из складок платья свой неразлучный кинжал, я направилась к грядке.
Внезапно со стороны дороги послышался конский топот. Я с беспокойством подняла голову, мгновенно пряча кинжал. Что тут делает Ульяна? Да еще и в компании богато одетых всадников?! Что случилось? Неужели ее все-таки раскусили?
"Да нет, вроде!" - подумала я, наблюдая, как грум помогает спуститься сестре с лошади.
Интересно, почему она приехала? Хотя, это даже хорошо. Спрошу у неё потихоньку, как зовут этого учтивого юношу.
Ульяна.
Отвязаться от сопровождения не удалось. Пришлось соврать, что хочу заехать к одной здешней жительнице, чтобы купить у неё репейного масла. Вроде бы поверили. Главное, что спорить не стали, а то у меня нервы бы точно не выдержали!
Я вся была на пределе, даже руки тряслись от страха. Казалось, все уже давно догадались, кто я на самом деле, и теперь по возвращении во дворец меня ждет тюремная камера.
Спустившись на землю у своего дома, я строго кинула сопровождающим:
- Ждите здесь!
И, как можно спокойнее, подошла к Орнелле, удивленно застывшей у грядки с капустой.
- Нам надо поговорить! - шепнула я сестре.
Окинув всех прибывших быстрым взглядом и присев в надлежащем реверансе, она открыла дверь, пропуская меня вперед.
Я же удивленно покосилась на Савку, с открытым ртом уставившимся на меня (интересно, что он тут делает?). Едва удержалась, чтобы не поздороваться.
- Рассказывай, что случилось?! - набросилась на меня Орнелла, едва мы закрыли входную дверь и зашли в спальню, чтобы не дай Бог, кто-нибудь не подслушал!
- Нел, я боюсь! - почти упала на свою кровать. - Мне постоянно кажется, что нас раскусили! Да еще и этот этикет! - воскликнула в сердцах. - Я нарушила его целых два раза!
- Так, тихо! Успокойся! - присела рядом принцесса, обнимая меня за плечи. - Из-за двух мелких ошибок никто тебя не казнит! - правильно угадала сестра причину моей паники. - Ты всегда можешь сказать, ну, что голова болит или ночью плохо спала. Вот и рассеяна немного! Думаешь, я никогда не ошибалась? Бывает, так переволнуюсь на какой-нибудь церемонии, что забываю элементарные вещи!
- Правда? - с расширенными глазами переспросила я.
Удивление перевесило даже страх. Не скажи мне этого сама Орнелла, ни за что бы не поверила, что принцесса может что-то забыть или напутать. Она же... ну... принцесса!
- Не считай меня каким-то особенным человеком, - понимающе улыбнулась сестра. - Я точно такая же, как и ты. Обычная девушка, которой просто случилось родиться наследной принцессой. Кто знает, возможно, если бы судьба распорядилась по-другому, то я бы росла в этой избушке, а ты - во дворце.
- Но все же это так... странно! - уже полностью успокоившись, пробормотала я. - Вокруг так много людей! Одни смотрят на тебя с доброй улыбкой, а другие лишь играют в искренность, - замолчала, подбирая слова. - Ты когда-нибудь смотрела в глаза Настоятелю Патрику? Это страшно. Он злой человек, Орнелла. Не доверяй ему, прошу.
- Мне он тоже никогда не нравился, - со вздохом призналась принцесса. - Сколько себя помню, всегда его опасалась. Почему ты вдруг о нем заговорила?
Орнелла нахмурилась.
- Кто-то целенаправленно травил твою... нашу маму, - не стала лукавить я. Орнелла испуганно вскрикнула. - Пока еще не могу сказать точно чем, но другого объяснения "лихорадке" быть не может. Думаю, здесь как-то замешан Настоятель.
- Серьезное обвинение - нахмурилась сестра, постукивая пальцами по покрывалу. - Не смей, слышишь, не смей никому говорить об этой догадке!
- Я и не собиралась! - чуть отшатнулась от разъяренной принцессы. - Просто предупреждаю, Настоятель Патрик - опасный человек.
- Я верю тебе, Уля, - серьезно кивнула Орнелла. - Но чтобы обвинить такого влиятельного человека, нужны доказательства.
- Как у тебя-то дела? - с вздохом перевела я тему.
Орнелла с удовольствием поведала о своих приключениях. Я долго смеялась над бедным Захаркой, а потом задумалась. Что, если к сестре еще кто-нибудь придет? Отварчик там попросить или мазь? Принцесса тогда окажется в такой же ситуации, как и я сегодня утром, напутав с этикетом. Надо что-то предпринять, иначе все клиенты от меня уйдут, а то и сдадут страже со злости. Ой, что будет-то! Лицензии-то нет! Идея пришла неожиданно.
- Кажется, я знаю, что делать! - улыбнулась и открыла нижний ящичек комода.
Ага, нашла! Когда я только начинала учиться знахарской премудрости, мама заставила меня завести отдельную тетрадку для рецептов мазей, отваров, способах заготовки разных трав, период их цветения, первая помощь при разных ситуациях и еще многое другое. Сейчас мне эта "шпаргалка" была уже не нужна, а вот Орнелле может пригодиться!
Торжественно вручила тетрадь сестре, кратко описав содержимое. Найдет, если, что понадобиться!
- Кстати, - улыбнулась я, вставая с кровати. - Того "милого парнишку" Савкой зовут!
- Хорошо, спасибо! - благодарно кивнула Орнелла и придержала меня за руку. - Можно я дам тебе совет?
- Конечно! - с радостью кивнула я, удивляясь вопросу. Зачем спрашивать, если ты принцесса, которая к тому же заранее знает мой ответ? Непонятно...
- Знаешь, что я всегда делаю, когда боюсь что-то забыть? - с легкой улыбкой спросила она. - Пишу подсказку на ладони. Чернилами. Об этом много кто знает во дворце. Удивить не получиться.
- Чтобы я без тебя делала, Нел! - обняла сестру, непривычно сократив ее имя.
Впрочем, я была так благодарна, что за такой совет даже Настоятеля Патрика бы расцеловала! Вот она, палочка-выручалочка! Как же сама-то не догадалась!
Подхватив на кухне одну из баночек с драгоценным репейным маслом, подошла к двери.
- И да, еду, если что, ищи в погребе! - усмехнулась я, представив принцессу в фартуке перед печкой. - До встречи, Орнелла! - махнула ей рукой и тихонько добавила. - И спасибо тебе.