Аннотация: Сравнительный анализ типологии омертвения личности.
Иногда бывает, что, увидев в первый раз какое-нибудь произведение искусства, сразу вспоминаешь о конкретном человеке. То есть, некая невидимая нить связывает в твоей голове композицию и цвет в картине (или может быть фактуру и пластику скульптуры), с живым персонажем из твоей жизни.
Для объяснения такого фантома сознания, так и тянет употребить словосочетание "механизм восприятия". Но восприятие - живая, постоянно меняющаяся ткань нашего сознания, и называть этот процесс "механическим" или "автоматическим" - значит признать косность своего бесценного "Я".
По сему, пускай читатель удовольствуется интуитивными построениями и аллегорическими образами моего небольшого очерка.
Знаете, бывают такие люди, которые как будто всё время находятся под прицелом фотокамеры. Это может быть известный политик, журналист, артист, да, вообщем-то, любой публичный человек.
Этакое вечное позирование, когда каждое слово произносится с пафосом интервью модному изданию. Такой образ психики довольно стандартен и одинаково выражается в тех, кто, честно говоря, находится на грани помешательства.
По сему и аналогия моя типична.
Более всего, такие люди напоминают мне позолоченные капители колон в Царскосельском дворце или любые другие зареставрированные скульптурные памятники.
Издалека, всё выглядит весьма интригующе, а при приближении кажется, что замазанный масляной краской, рельеф груб, а форма уплощена и театрально декоративна. Честно говоря, мне их даже немного жаль, ибо, если такие отдельные опереточные герои не были "звездами", более всего им бы обрадовались в сумасшедшем доме.
Нередко, фарисейски-набожные и ласково-снисходительные актеры нашей реальности внушают определенное сходство с экспонатами греческого дворика пушкинского музея. Там, копии античной пластики смотрятся убедительно исключительно своему безмерному количеству и плотности на квадратный метр выставочного пространства.
Некоторые, наиболее последовательные представители этой многообразной группы населения напоминают жанровые картины Грёза, при условии наличия минимума самоиронии. Манера поведения таких несчастных самым удачным образом перекликается с геральдическим орнаментом.
Более всего из этого списка душевных уродств, мне нравятся люди порочные и гедонистически очарованные своими иллюзиями, относительно себя самих. Этих, можно сравнить с археологической керамикой культуры Намазга-Тепе 2-3 (поселения эпохи энеолита и бронзы, 5-4 тыс. до н.э., на территории Туркмении).
Прелесть их состояния заключается в абсолютном отсутствии работы над своим внутренним миром. Им видится независимым свой образ, в то время как более стереотипной манеры поведения не сыскать во всей истории искусства. Они предсказуемы и очаровательно-вульгарны своими манерами. Это, определенно роднит их с "шнуровым" орнаментом Междуречья, когда рисунок наносился при помощи, перевитого вокруг керамического изделия, жгута или веревки.
До недавнего времени, лицемерные в любовных перипетиях мужчины и женщины напоминали мне подолгу висящие в арбатских магазинах подделки древнерусского искусства. Имитирующие левкас и кракелюры бумажные накладки, присобаченные на старую доску, всегда вызывают доверие у неискушенных и доверчивых покупателей, обманывая подобием подлинности. Теперь же, картонажные погребальные маски птолемеевского Египта могут достойно отразить для меня внутренний мир этих несмелых и малочувствительных людей.
Впрочем, если Вы попробуете, в присутствии вышеозначенных типов, провести сравнительные аллегории, едва ли кто-нибудь из присутствующих узнает самого себя в предмете беседы и задумается о природе своей сущности.