Однажды, солнечным июньским утром я и четверо моих друзей сидели в летнем кафе на углу Дынной и Энгельса. Кафе состояло из зелёного ларька и пяти или шести пластиковых столиков с зонтиками "Балтика" и "Кока-Кола" вперемежку. Вчера мы отмечали день рождения Кости, и заночевали у него. Поэтому нет ничего удивительного в том, что хоть часы и показывали десять утра, а мы уже были вместе. Косте исполнилось двадцать три. Я с Димкой были одного с ним возраста, а Кате и Светику было по девятнадцать. Димон потягивал апельсиновый сок, остальные же предпочли "Балтику". Погода стояла жаркая, и запотевшие пластиковые стаканы оставляли на столе мокрые круги.
Вечером мы решили, что, как проснёмся, поедем в Пушкин, но сейчас мнения разделились. Девчонкам идея всё ещё нравилась, а мы с Димоном призывали всех ехать на пляж в посёлок Солнечное. Что до Кости, то ему было всё ровно. Ему для счастья вполне хватало кружки холодного пива и тени от зонтика. Между тем, общее решение как-то не находилось. Светик категорически отказывалась купаться, ссылаясь на отсутствие купальника, а мне совсем не нравилась идея бродить в такую жару по пыльным улицам и осматривать достопримечательности. Выход был найден совершенно неожиданно и, как водится, с самой неожиданной стороны. Видимо, наши споры вконец растревожили Костину "больную" голову, и он решил вмешаться.
-- А поехали с парашютом прыгать.
Это были его первые слова после "мне тоже пива", сказанных пятнадцать минут назад. Было ясно, что идея брошена, как наживка, и в дальнейшем обсуждении участвовать он не собирается. Мысль была интересной, кроме того, мы давно собирались это сделать, но никак не могли собраться.
-- Нет, сегодня не получится, -- сказала Катя, -- во-первых, денег мало осталось, да и потом там сначала объясняют, как всё делать, а прыгать только на следующий день.
-- Подождите, -- сказал Димка, -- Я где-то рекламу видел, там, кажется, не дорого.
Он пошёл к машине и принёс оттуда старый номер журнала "Ваш досуг". На предпоследней странице было объявление: "Прыжки с парашютом. Инструктаж на месте. Цены низкие". Далее был адрес загородного посёлка Спицы, номер мобильного телефона для справок и нарисована схема проезда. То, что телефон был мобильным было очень кстати, так как звонить мы собирались тоже с мобильного. Кроме того, я подумал, что фирма, не жалеющая денег на связь, скорее всего должна быть солидной и надёжной. Я достал телефон и набрал номер. Трубку не брали довольно долго, и я уже подумал, что сегодня у них выходной. Но после седьмого или восьмого гудка на той стороне приятный мужской бас как бы нараспев сказал "компания Крылья, здравствуйте".
-- Здравствуйте, -- говорю, -- я по объявлению, по поводу прыжков, скажите, а сколько это стоит? И можно ли прыгнуть сегодня?
-- Прыжок стоит у нас сто пятьдесят рублей, плюс сорок рублей инструктаж, но это по желанию, работаем мы сегодня до половины седьмого, так что если хотите прыгать, то подъезжайте не позже четырёх. Если инструктаж нужен, то это ещё пол часа, -- пропел бас.
Объявление не обмануло. Цены действительно раза в три ниже, чем у других подобных компаний, да и то, что всё можно сделать так быстро, было очень удобно.
-- Да, инструктаж нужен. Мы в первый раз. Скажите ещё, а с какой высоты мы будем прыгать?
-- Прыгают у нас обычно с восьмисот метров, впрочем, за отдельную плату можно и повыше. Но для первого раза восьмисот вполне достаточно. В любом случае, подробности можно обсудить прямо на месте. Как говорится "последнее желание клиента -- закон".
Фраза хоть и относилась к чёрному юмору, произнесена была очень серьёзно. На миг мне показалось, что я говорю с Квентином Тарантино.
-- Замечательно, тогда если мы часам к двум подъедем, будет нормально?
-- Да, вполне. Как проехать знаете?
-- В общем, да. Тут в объявление схема есть.
-- Давайте я всё-таки объясню. Вы на машине или электричкой?
Я отвечаю, что на машине.
-- Тогда вот что. По Таллиннскому шоссе километров семьдесят, будет деревня Кобышево. Сразу за ней поворот налево. Едете ещё десять километров до Спицы. За посёлком снова налево будет грунтовка к лётному полю. Там синий указатель "Крылья", так что не проедете. Грунтовка упирается прямо в поле. Перед полем одноэтажное здание администрации. Вам туда.
Я благодарю за помощь, прощаюсь и кладу трубку. Разговор занял четыре минуты пятьдесят восемь секунд. Если минута стоит семь центов, то получается тридцать пять центов. Всё-таки хороший тариф "Джинс". Пока пьется второе пиво, объясняю друзьям суть разговора. Идея неожиданно быстро принимается. Все согласны и готовы ехать прямо сейчас. Даже Костян как будто сразу ожил.
Впятером в машине было немного тесно, но настроения это не портило. Даже наоборот было как-то приятно, что мы все вместе, своей компанией летим по шоссе на встречу приключениям. Летели мы со скоростью около сто двадцати. Дорога была идеально ровная, можно было подумать, что её вчера закончили ремонтировать. Солнце ещё не достигло зенита и светило сзади и чуть справа. Все окна в Димкиной "девятке" были открыты, и ветер развевал волосы, унося с собой остатки алкоголя из наших голов. Удивительно, но на всей дороге нам не попался ни один гаишник. Ну, разве что на постах, которые отмечены на карте. Но перед ними Димон предусмотрительно снижал скорость. В общем, менее, чем через час, следуя инструкциям мужчины из телефона и сверяясь с картой, мы свернули на грунтовку около указателя. Правда, последний почему-то указывал вправо, но другой дороги рядом не было, и мы, подумав, что это чья-то шутка, свернули влево. Дорога лежала посреди рябиновой рощи и была довольно узкой, так что две машины разъехались бы на ней с большим трудом. Деревья, борясь за солнечный свет, старались занять всё свободное пространство и образовывали некое подобие тоннеля, по которому мы ехали. После очередного изгиба тоннель оборвался, и машина упёрлась в залитое солнцем лётное поле.
Как приятно было после часового сидения в тесном салоне размять суставы. Место, в котором мы оказались, вызвало у меня ассоциации с частным загородным цирком, посетителями которого были только члены какого-то тайного общества. Поле с этого места казалось идеально круглым, а попасть сюда можно было только по той самой грунтовке-тоннелю, по которой мы только что приехали. Странно, но на поле не было ни одного самолёта. Но самолёт на то и самолёт, чтобы не стоять на месте. Сейчас выбросит очередной десант сумасшедших экстремалов и вернётся за новой партией. Здание администрации находилось сразу около дороги и напоминало добротный сарай с большим флюгером на крыше. Перед зданием был припаркован старенький ЗИЛ, в кузове которого лежало нечто, напоминающее свёрнутый ярко-голубой купол огромного шатра, в котором по праздникам устраиваются развлекательные мероприятия. Возможно, это купол цирка, в котором мы сейчас находимся, но в хорошую погоду он не используется. Около него стоял трактор с прицепом, по бокам которого были устроены скамейки. Чуть поодаль хищно скалилась чёрная БМВ последней модели. Интересно, это машина клиента или директора клуба? Над дверью администрации красной краской непонятно зачем было написано " лётный клуб Крылья". Как будто кроме него здесь было что-нибудь ещё.
Посмеявшись над оригинальностью названия, мы направляемся внутрь. Когда до двери осталось около пяти метров, из неё навстречу нам вышел мужчина лет пятидесяти. Одет он был в форму полковника десантных войск, почему-то парадную.
-- Здравия желаю, -- поприветствовал он нас, -- это вы звонили?
-- Да, мы, -- я отметил, что по телефону я говорил не с ним. Этот говорил чётко, отрезая каждое слово. Как и подобает полковнику.
-- Меня зовут полковник Бессмертный, -- и немного помедлив, -- Андрей Сергеевич. Я старший инструктор.
-- Очень приятно, -- хором ответили мы.
-- Сколько вас, пять. И все будете прыгать, -- он, будто не спрашивал, а сообщал нам своё решение.
-- Да, -- снова согласился я.
-- Тогда не будем терять время. Вы сказали, что вам нужен инструктаж. Следуйте за мной.
Он повёл нас за сарай -- на ту сторону, которая была обращена к полю. Вокруг строения ведёт тропинка, и чтоб пройти по ней, не наступая на газон, нам приходится выстроиться гуськом. Сами того не замечая, мы идём в ногу и, кажется, даже строевым шагом, хотя в армии из нас никто не служил. За строением устроены две самодельные скамейки, стоящие под углом друг к другу. Между скамейками стоит большой продовольственный бак, видимо служащий урной.
-- Прошу садиться, -- распорядился Андрей Сергеевич, -- вас пятеро. По сто пятьдесят плюс инструктаж, итого девятьсот пятьдесят рублей, -- он мгновенно посчитал в уме, -- давайте рассчитаемся и начнём.
Получив необходимую сумму, он спрятал деньги в нагрудный карман кителя.
-- Угощайтесь, -- он кивнул в сторону бака.
Только сейчас я заметил, что в баке лежат пересыпанные льдом пять банок "Балтики N7" и одна безалкогольная "нулёвка". Каждый из нас взял по банке. Димон, конечно "нулёвку". Пока мы открывали ледяное пиво, полковник достал рацию и распорядился подготовить пять парашютов и аппарат.
-- Итак, прыгать будем с восьмисот метров. Прыгаем со стратостата, -- увидев наши недоумевающие взгляды, он пояснил, -- во-первых, так безопаснее, не промахнётесь мимо поля, во-вторых, очень красиво, можно осмотреть окрестности, и в-третьих, так гораздо дешевле.
Лично мне было всё равно. Со стратостата, так со стратостата. Тут я вспомнил про голубой купол в кузове ЗИЛа. Скорее всего, это и был тот самый "аппарат", про который упомянул Бессмертный.
-- Продолжу, каждому из вас выдадут по два парашюта. Основной, на спину, и запасной, на грудь. Как работают парашюты? Основной открываете вы сами посредством дёргания за кольцо, расположенное около вашего левого плеча. Запасной же снабжен датчиком давления и открывается автоматически на высоте около четырёхсот метров. Во избежание путаницы на запасном парашюте кольца нет. Как происходит прыжок? Аппарат под воздействием горячего воздуха летит вверх. Вы же после отделения от аппарата, под действием силы тяжести падаете вертикально вниз. Так происходит прыжок. Теперь о ваших действиях после отделения.
В это время из-за здания администрации медленно выехал ЗИЛ. За ним на тросе на высоте около двух метров летел стратостат. Как они так быстро смогли его надуть? Нет, это точно цирк, и в нём есть свои фокусники, покруче Копперфильда. Вопреки моим ожиданиям выглядел он не как баклажан, а как шар с подвешенной внизу небольшой люлькой. Мне показалось, что цвет хоть и красивый, но выбран крайне неудачно. Ведь на фоне голубого неба его будет абсолютно не видно, и какой-нибудь самолёт запросто в него врежется. После небольшой паузы, во время которой мы рассматривали шар, полковник продолжил.
-- Теперь о ваших действиях после отделения. Сразу после отделения вы начинаете отсчёт. Считать вы будете до трёх. Считать вы будете через тысячу. Тысяча один, тысяча два, тысяча три. Нужно это для того, чтобы более точно отсчитать время. Как только вы отсчитаете тысяча три, вы правой рукой дёргаете за кольцо. После чего парашют раскрывается. Удостоверившись, что парашют раскрылся, вы должны будете отстегнуть и выбросить вниз запасной парашют, чтобы он не раскрылся и не мешал вам. В случае же, если вы по каким-то причинам не смогли дёрнуть за кольцо или основной парашют не сработал, вы продолжаете снижение до высоты четыреста метров, пока не раскроется запасной парашют. Приземляться следует на всю ступню, а не на носок или на пятку. После приземления вы должны упасть на бок. Это нужно для того, чтобы смягчить нагрузку на ноги и, чтобы вас не потащило по полю за парашютом. Это всё, что я хотел вам сообщить. Если вопросов нет, то инструктаж окончен.
Вопросов у нас не было. Всё было рассказано предельно ясно. Полковник снова достал рацию и распорядился принести парашюты. Не успел он убрать рацию в карман, как из-за угла вышел мужчина в оранжевой спецовке и белой каске. Было ощущение, будто он всё это время стоял за углом и ждал приказа. Что-то в его внешности было не так, что-то заставляло меня смотреть на него ещё и ещё. Здоровый деревенский мужик, возможно механизатор или каменщик, любящий выпить после работы. Небрит, волосы взъерошены, из-под спецовки видна застиранная футболка неопределённого цвета с вытянутым воротом, потёртые джинсы, на ногах старые кроссовки, испачканные глиной. Перед собой мужик толкал тачку на одном колесе, в которой лежали брезентовые рюкзаки, с нашими парашютами. Дальше разглядывать его было неприлично, и я перевёл взгляд на тачку. Стоп! Цепь! Я снова поворачиваюсь к мужику. На шее у этого сельского алкоголика весит огромная, невероятно огромная золотая цепь. Даже не цепь, а нечто вроде детского слюнявчика из золота. Кажется, ворот майки специально растянут, чтобы было видно эту конструкцию из драгметалла. Эта деталь его туалета настолько не вяжется с остальным его обликом, что мозг поначалу просто отметает её, отказывается фиксировать. В том, что это золото, я не сомневаюсь. На предыдущей работе я имел дело с бижутерией и теперь мгновенно могу распознать -- где золото, а где подделка. Интересно, сколько эта штука весит? Килограмма полтора, не меньше. Видимо это и есть хозяин БМВ. Он лично выдал каждому по два рюкзака и помог надеть их, показав, где находиться кольцо. На каждом парашюте был номер. Мне достался пятый. Основные парашюты выглядели вполне надёжно, а вот с запасными явно было что-то не то. Все они были очень маленькими, не больше буханки хлеба. Кроме того, создавалось впечатление, что купола в рюкзаках не сложены по правилам, а засунуты, как попало. Вдобавок ко всему, мне показалось, что парашюты в них мокрые. Но так выглядели все запаски, и я решил, что так и надо. Закончив приготовления, мы двинулись к стратостату, который к тому времени висел на привязи в центре поля.
Люлька была сделана из пластика такого же ярко-голубого цвета, что и оболочка стратостата. Никакой двери предусмотрено не было, и нам пришлось забираться внутрь через борт.
-- Нет, я туда не полезу, я передумала, я боюсь, -- Светку просто трясло от страха и каждое слово или движение давалось ей с невероятным трудом, -- я вас лучше снизу буду фотографировать.
-- Ну, ты чего, как "эта"? -- начала уговаривать подругу Катя. Было видно, что она сама не без колебаний залезла в люльку.
-- Будешь нас ловить, если парашют не раскроется, -- попытался пошутить Костян, но поймал на себе такой взгляд Кати, что предпочёл заткнуться.
-- Придурок, ей и так тяжело, -- Катя снова переключилась на Свету, -- не хочешь прыгать, не надо. Просто покатаешься. Посмотришь с высоты. Зря, что ли деньги платили?
Довод оказался убедительным и, после недолгого колебания, Светка, под одобрительные возгласы компании забралась в люльку. Последним залез полковник, мужчина в спецовке отвязал канат, после чего аппарат стал медленно подниматься. "Механизатор" опять привлёк моё внимание. Его руки занимались канатом, глаза же были направлены не то на люльку, не то мимо неё -- в небо. Я подумал, что каска на нём для того, чтобы во время подъёма шара на него ничего не упало.
Погода стояла безветренная, и стратостат поднимался вертикально вверх, как сказал полковник, под действием горячего воздуха. Видимо воздух был не таким уж горячим, и мы поднимались очень медленно. Плавность подъёма вместе с прекрасной погодой действовали успокаивающе, и постепенно всё волнение улетучилось. Странно, но в люльке нет никаких органов управления. Зато внутри есть голубой пластиковый ящик из-под "Балтики".
--Ребята, смотрите, как красиво! -- Катюха вконец осмелела и рассматривала открывшийся вид, -- интересно, а на какой мы высоте?
-- Четыреста двадцать три метра, -- сообщил полковник, на руке у которого был высотомер, -- как настроение, не страшно? -- обратился он преимущественно к Свете.
-- Нет, уже не страшно, буду прыгать, -- Светка прямо светилась от радости.
Я посмотрел вниз. Вид действительно был потрясающим. Лётное поле на самом деле оказалось идеально круглым. Посёлок Спицы был как на ладони, было видно дорогу, по которой мы приехали, и которая упиралась в шоссе, видно деревню Кобышево, отсюда казалось, что она совсем рядом, видно само шоссе, видны какие-то холмы на юге, видно залив на западе, а вот города пока не было видно, но Андрей Сергеевич сказал, что с семисот метров его можно будет разглядеть. Вскоре пейзаж стал напоминать карту самого себя. Было видно чёткие линии рек и дорог, и ровные прямоугольники полей. На севере показался город, и я сделал вывод, что уже семьсот метров и скоро мы будем прыгать. Остальные тоже это поняли, и напряжение снова начало расти. Но, в этот раз это был уже не страх, а скорее задор, приятное волнение перед весёлым приключением. Всем не терпелось поскорее прыгнуть.
Я представлял, как я сяду на борт люльки, как свешу ноги, и не показывая ни малейшего волнения прыгну вниз, схватившись за кольцо. Мне хотелось придумать, что бы сказать перед прыжком, но ничего кроме Гагаринского "поехали!" придумать не мог. Но я же никуда не еду, а падаю, значит, этот вариант не подходит. Но ведь и Гагарин не ехал, значит подходит. Ещё надо решить, каким по счёту я буду прыгать. Сначала я хотел быть первым, чтобы все увидели, что я ничуть не боюсь и, что я ещё не такое видал. Но ведь тогда я не увижу, как будут прыгать остальные. Какие у них будут глаза? Кто сам прыгнет, а кого полковник будет выталкивать? Вот бы хорошо, если бы первой прыгнула Светка, а я за ней. Хотелось бы посмотреть именно на неё. А потом, когда я буду пролетать мимо неё, крикнуть ей "привет!" и подмигнуть. Тогда она тоже увидит, что я не боюсь. Я ведь тяжелее её, значит, я обязательно её обгоню. А если она сама не прыгнет, то можно прыгнуть с ней за руку.
-- Приготовиться! -- полковник прервал мои размышления, -- Прыгать будете в том порядке, в каком стоите. Сначала ты, потом ты и так дальше.
Я оказался вторым, сразу за Костей, за мной была Катя, потом Света и последний Димон. Как только Костян понял, что идёт первым, он сразу постарался принять невозмутимый и весёлый вид, но вместо этого изобразил какую-то гримасу больше всего похожую на крайнюю степень удивления. Он подошёл к ящику, встал на него одной ногой и приготовился к прыжку.
-- Первый пошёл! -- скомандовал старший инструктор Бессмертный.
-- Поехали! -- выдавил из себя Костян, обращаясь почему-то к полковнику.
После чего он с такой силой оттолкнулся от борта люльки, что мне показалось, что она сейчас перевернётся. Я, стараясь не повторять Костиных ошибок, не стал смотреть на ребят и решил прыгать молча.
-- Второй пошёл!
Я, совершенно не думая, встал одной ногой на ящик, второй на борт люльки и, зачем-то так сильно оттолкнулся, будто стратостат сейчас должен взорваться... Тысяча один, тысяча два, тысяча три. Дёргаю кольцо с такой силой, словно пытаюсь оторвать доску от забора. Ничего не происходит! Кольцо у меня в руке, но только кольцо и ничего больше! Оно было прикреплено к концу тросика, который торчал из левой лямки рюкзака, а я его оторвал. Я пытаюсь выдернуть тросик, но торчит только самый его кончик и, сильно ухватиться я не могу. Получается только понемногу его вытягивать. Вытянув около трёх сантиметров, хватаюсь и дёргаю. После этого за спиной что-то произошло, и парашют начал открываться. Только не рывком, как я ожидал, а как сваленная кучей одежда из открывшегося шкафа. Возникает такое чувство, будто я куда-то проваливаюсь. Подняв голову, вижу, что купол не раскрылся, а болтается, запутавшись сам в себе. Я начинаю дёргать за стропы, в надежде его распутать, но ничего не получается. Остается только ждать, когда до земли останется четыреста метров и надеяться на "буханку", висящую у меня на груди. Тут я опять чувствую, что проваливаюсь. Купол всё-таки раскрылся! После сильного рывка начинаю плавно опускаться.
В это время меня обогнали Димон, Катя, Света. Провожая их взглядом, вижу Костяна далеко внизу. Ни у одного из них парашют не раскрылся... Ни один, который на спину, ни другой, который на грудь. Они упали на землю, как четыре мешка с картошкой. Вспоминается глупый анекдот про десантников. Но они же погибли! Все! Странно, только что были живы, и, вдруг, на тебе... Нет, наверное не погибли. Наверно, это очередной фокус. Не могли же они все... Ничего не понимаю. По статистике не раскрывается каждый... а нас всего пятеро. Нет. Бред какой-то.
Хоть мне и казалось, что ветра нет, но меня отнесло метров на сто в сторону здания администрации. Медленно отстёгиваю парашют, медленно иду в сторону друзей. Почему-то я уверен, что торопиться мне некуда. Эмоций нет никаких. На пол пути поворачиваю и иду назад к администрации. Наверное, они не видели того, что произошло, иначе давно была бы здесь. А может там никого и нет? Но мужик в каске должен быть. Проходя мимо своего парашюта, беру запаску, которую я забыл выбросить. В маленьком рюкзаке вместо парашюта оказываются сырые комья дёрна. Меня это не удивляет. Меня вообще ничего не удивляет. Все чувства, мысли, желания, всё выключилось, ничего нет. Есть я -- просто робот. Есть я -- робот, процессор которого дал чудовищный сбой. Есть я -- робот, по инерции выполняющий бессмысленные и никому не нужные действия. Проверка памяти: дорога, БМВ, Бессмертный, парашют... Control+Alt+Delete. Эта программа не отвечает... Приложение выполнило недопустимую ошибку и будет закрыто, сброшено с аппарата и разбито о землю.
Здание администрации. Маленький коридорчик без мебели, но с двумя дверьми. На одной из них той же краской, что и вывеска над входом, написано "администрация", на другой не написано ничего. Я постучался и вошёл в первую. Обстановку комнаты составляют два письменных стола, стоящие друг напротив друга, старый шкаф, видимо с документами, и металлическая вешалка для верхней одежды. Слева на стене висит плакат, на котором молодой парень в военной форме показывает, как правильно надевать противогаз, в противоположной от входа стене окно. За столом слева сидит тучная женщина, а справа ещё более тучный православный батюшка с золотым распятьем на шее. Перед женщиной лежит книга учёта, связка ключей с брелоком БМВ, пепельница из жести и табличка с надписью "Светлана Игоревна". На столе у батюшки такая же книга, такая же пепельница, огромный допотопный сотовый телефон и табличка с надписью "бухгалтер". В помещение очень душно и невероятно накурено, но окно было закрыто.
-- Не возражаете, если мы немного проветрим, -- сразу обратилась ко мне Светлана Игоревна и, не дожидаясь ответа, направилась к окну, -- в комнате накурено, а тут ещё Вы.
Я не возражаю. Не зная, как реагировать на подобное приветствие, я делаю вид, будто ничего не произошло. Сидевшие в комнате напомнили мне мартовского зайца и безумного шляпника из сказки. Во всём чувствуется атмосфера нереальности. Мне начинает казаться, что весь этот день для меня разыгрывается театральное представление. Возможно, я уже не могу адекватно воспринимать окружающую меня реальность, не могу принимать решения, делать выводы... Всё уже решено за меня. Мне отведена главная роль в спектакле, но я не видел сценария.
-- Здравствуйте, если возможно, мне бы хотелось поговорить с начальником, -- я старался быть вежливым.
-- Это я, -- ответила женщина, открывая форточку, -- что Вы хотели?
-- Дело в том, что мы с друзьями сегодня прыгали у вас с парашютом.
-- Мы? То есть Вы тоже прыгали? -- женщина стала что-то искать в книге, -- Какой у Вас номер парашюта?
-- У меня пятый. Но, дело в том, что все мои друзья разбились. У них не раскрылись основные парашюты, а в запасных был дёрн.
-- Пятый, пятый, -- женщина водила пальцем по строчкам, -- А, вот, Саша, -- она поставила галочку, -- Так Вы говорите дёрн? Очень интересно. Представляешь, Илья, до чего додумались? -- последняя фраза адресовалась священнику.
-- Ловко, ловко. Нечего сказать, -- нараспев пробасил батюшка.
-- Так чего Вы хотели, простите? -- начальница снова обратилась ко мне.
-- Ну, как же. Ведь мои друзья, они погибли, ведь надо же что-то делать.
-- Что же я могу для Вас сделать? Воскресить их я не могу. Илья, ты можешь?
-- На всё воля Божья, -- отозвался священник.
-- Скажите, а кто у вас парашюты сворачивает? -- интересуюсь я, сам не знаю для чего.
-- Да работников всего трое. Одного Вы уже видели, Смирнов Николай Михайлович, 1963 года рождения, механизатор, он сегодня в спецовке ходит. Николай у нас местный, Спицинский. Он у нас третий год работает. Родители его умерли, а дочка, та в Ленинграде живёт. В институте учится. Бойкая такая девчушка. Ещё два есть, Николаевы Александр и Дмитрий Юрьевичи, 1971 года, оба разнорабочие. Эти Кобышевские. С осени у нас. Отличные ребята. Хорошие работники, плохого про них ничего сказать не могу. Если сомневаетесь, можете их личные дела просмотреть, -- священник посмотрел на часы, -- Кстати, сейчас я им зарплату буду давать. Так что можете остаться, Вы их сами увидите, -- он указал на голубой ящик из-под "Балтики", который стоял у окна.
Я послушно сел. Батюшка постучал кулаком в стену за которой была другая комната. Не успел он повернуться, как в дверь вошёл тот самый Николай механизатор, как будто он стоял за дверью и ждал сигнала.
-- Так, Николай Михайлович,-- сказал священник, глядя в книгу, -- сегодня у тебя девяносто пять рублей. Есть пятёрка сдачи?
Николай отрицательно помотал головой.
-- Должен будешь, -- батюшка положил на стол сторублёвку и что-то пометил в книге.
Николай взял деньги, поцеловал распятье и не поворачиваясь, спиной вперёд вышел. После него вошли Александр и Дмитрий. Они оказались близнецами, и отличить их можно было только по обуви. На одном были кирзовые сапоги, а на другом кроссовки непонятной фирмы. Остальные же детали одежды (тельняшки и треники с вытянутыми коленями) были одинаковы. Николай тоже был похож на них, как одна капля воды на две других, хотя священник сказал, что братьев только двое.
Первым деньги получил Дмитрий, тот, кто в сапогах. Ему тоже полагалось девяносто пять рублей, но в отличие от Николая, сдача у него нашлась. Так же, как и механизатор, он поцеловал распятье и, не поворачиваясь, вышел.
-- Александр, твои девяносто пять и сорок за раскрывшийся, итого сто тридцать пять рублей.
У второго брата сдача тоже оказалась.
-- Не видал, Бессмертный не вернулся ещё? -- осведомился батюшка.
-- Ещё не возвращались, Илья Тимофеевич, как прилетят, скажу, что Вы их ожидаете.
-- Ну, ступай с Богом, хорошо поработал, молодец, -- похвалил священник.
Поцеловав распятье, Александр удалился. Не зная, что мне делать, я тоже покинул помещение.
Солнце уже скрылось за деревьями, и пора возвращаться домой. Но, ведь я не знаю дороги, да и денег нет. Я решил пойти в комнату без надписи и спросить у рабочих. Я зашёл без стука. В комнате был только старый диван, на котором сидел Александр. Остальных рабочих не было.
-- Братишка, не подскажешь, как до станции пройти? -- спросил я.
-- Пешком не дойдёшь, надо на автобусе. Сейчас по грунтовке до Спиц, а там автобус до Кобышева. Но если не торопишься, можешь подождать. Мы через пол часа туда поедем. В тракторе места хватит. Кстати, у тебя в баке пиво осталось.
-- Слушай, Саш, ты ведь на мне премию срубил. Не поделишься червонцем на дорогу?
-- Лады, -- он достал из кармана только что полученную десятку, -- А то оставайся у нас, поработаешь. Завтра, как раз двенадцать прыжков будет. Зарплата будет нормальная.
-- Нет, спасибо, у меня есть работа. Скажи, а с друзьями моими что будет?
-- А сейчас парни в лес отнесут, на муравейник положат. Через неделю ничего не останется.
Трактора ждать я не стал. Взяв из бака последнюю банку "Балтики", я пошёл по грунтовке до Кобышева. Сверху было видно, что это совсем рядом.