В обычных обстоятельствах я мог бы расслабится на лавке в тени дерева. Может быть даже со стаканчиком чего-нибудь прохладительного. Наслаждался бы красотой пробивающихся сквозь зеленую крону клочков голубого неба, полежал бы несколько часов, пока прохлада не спадет. Но, удалившись на приличное расстояние от дома, столкнулся с ужасающе внезапным и сильным желанием подкрепиться. Поэтому осмотрел окружавшие меня заведения. Преимущественно это были магазинчики с одеждой или канцелярией. Увиденное не удовлетворило. Даже прекрасное солнечное утро стало казаться не таким уж прекрасным. К счастью, ветерок донес запах выпечки и мяса. Решительным шагом я направился на встречу с его источником.

Завернув за угол невысокого придорожного домика, вошел в дворовый проулок, концом своим упиравшийся в красный дом с четырехскатной жестяной крышей. Привлекший меня запах шел от небольшой пристройки с панорамными окнами. На пристройке висела табличка с криво написанным названием "BreadandbackfasT", а на стеклянной двери информация: "График работы бургерной: с 8:00 до 20:00".

Я никогда не придавал особого значения здоровому образу жизни, не занимался спортом и, как и многие, неистово набивал живот в праздничные дни. К фастфуду же испытывал поистине догматическую ненависть. С детства, проходя мимо Макдональдса, боялся поймать пронизывающие взгляды прохожих. Представлял, как, растолстевший, захожу в это заведение, в растянутой майке, на которой обязательно красуется пятно от соуса. А потом, запыхавшийся от резкого подъема из-за столика, тяну руку в задний карман джинсов, чтобы достать пару засаленных банкнот. И ловлю на себе взгляды, полные отвращения и высокомерия.

Поколебавшись у двери бургерной, я все-таки вошел. Оправдывая поступок исключительными обстоятельствам. В заведении не было никого, кроме повара. Присев у стойки выдачи, попросил его сделать нечто под названием классик. Столешница для нарезки ингредиентов, плита для жарки находились рядом со стойкой выдачи. Повар - человек лет тридцати пяти с короткими волосами и густой черной бородой - доставал ингредиенты, а я, чтобы отвлечься от стыдливых мыслей, завел разговор.

- Давно здесь работаете?

- Не слишком. Два года топчусь. Занесло по любви к кухне, думал, буду придумывать блюда заковыристые. Бургеры новые.

- И получается?

- Ну... Хозяин сразу сказал, что не хочет, чтоб заведение Макдаком стало. Попросил показать, что умею. Ну я и показал. Понравилось ему.

- А образование?

- Корочки есть, конечно. Тут ведь чисто формально. Даже если готовишь, как чертов Бокюз, нужны корочки. В армии получил, в поварской учебной роте.

Я не знал, кто такой Бокюз, да и неинтересно было, поэтому решил расспросить о службе.

- И что делают в поварской роте?

- Ничего особенного. Морока одна. Особенно привоз. То куда-то исчезнет мешок картошки, то машина опоздает на три часа, то наполовину замороженную морковь получаешь. Мясо только по названию мясо. Выгружали нечто серое, а после приготовления безвкусное... Наверное не свинину везли, а каких-нибудь шахидов. Госпроект по уничтожению вражеских останков. Как у аборигенов: съешь врага, получишь его силу. Неплохая идея, кстати.

Меня аж передернуло. Вроде и с шуточной интонацией повар говорил, но как о чем-то вполне естественном. Словно о линейке вкусного лимонада, снятого с продаж. В словах сквозила ностальгия.

- Что значит неплохая?! Шутите?

Он достал ярко красный помидор и опустил на него нож. Кожурка сначала промялась, а потом лезвие высекло пластинку брызжущего соком овоща.

- Не совсем шучу. Что фактически плохого в каннибализме?

- Как что? Представьте, что я возьму топор, оттяпаю вам руку и, поджарив на вот этой вот плите, с причмокиванием съем! Это, по-вашему, будет хорошо?!

- Спасибо, конечно, не скажу. Но недоволен я буду не потому, что вы что-то съели, а потому что мне руку отрубили. Ужасен не каннибализм, а то, что чаще всего его сопровождает. Убийство, членовредительство, насилие.

- И как вы себе это представляете без членовредительства?

В эту секунду повар бросил на плиту полукольца красного лука, которые сразу зашкварчали.

- Ну как? Можно потерять руку в аварии. Или вырастить ее в пробирке.

- В пробирке?

- Ну да. Мышечную ткань любого животного уже можно выращивать в пробирке. А если бы вырастили человеческую мышечную ткань, вы бы отказались такое дегустировать?

- Э..., наверное, бы отказался.

- А почему? Никто же не пострадал и души в ней никакой не было.

- Не важно.

- Почему же не важно, объясните.

Котлета поджарилась с одной стороны, и повар заботливо перевернул ее на другую. Затем на раскаленную поверхность положил мякотью вниз две половинки белой булки. Послышался легкий свист нагревающегося хлеба и треск жарящегося фарша.

Простой ответ на вопрос "почему" в голову не приходил, и мы молчали все время приготовления. Вскоре осталось лишь собрать бургер. Булочка, лист свежего салата, котлета, ломтик сыра, который тут же вспотел и плотно облепил еще горячую котлету, пара ломтиков помидора, золотистый лук, еще лист салата и румяное навершие второй половины булочки. Шпажка и все. Бургер готов.

Никогда я еще не ел с таким удовольствием. Мы с поваром расположились у стойки. Он открыл себе и мне по баночке манговой фанты. За окном ветер и солнце играли с листьями деревьев. Бургер потихоньку исчезал во мне, и приходило умиротворение. Все думал, как объяснить свою позицию. Но аргументы не находились.

- Слушай, мне кажется, что просто не стоит делать то, что вызывает инстинктивное отвращение, несмотря на все разумные доводы.

Повар хмыкнул и неопределенно покачал головой.