И вот они, собрались все здесь. Моя родня, те, кто так ненавидел своего отца. Они сидели и так упоительно галдели. А я... а я сидел и все смотрел на свою кровать. На ней возвели они для своего отца, новые его покои, тюремные его просторы. Этот исполин из стали, так глядел, так свирепо, молча на меня смотрел. Он пугал, страх и жуть на одного меня нагонял. А я сидел и все смотрел то на него, то на сына и на дочь. А они смеялись, а они все не унимались. Слова жевали, они меня безбожники проклинали. И все в один тот миг прокричали-Освободи его от нас.
А я сидел и все смотрел на свою кровать, на того серебряного великана- Да чтоб тебя? Зачем ты так судьбу мою калечишь, ведь я еще живой! Ведь пока не обручен с тобой. Так что тебе не мнется. Так отчего ты так сияешь, почему в покое ты меня не оставляешь? Не могу я больше ждать и на это существо взирать. Он меня так поглощает, все во мне он силы истощает. Боже дети вы мои, погубите, лучше сами завершите. Не могу я больше ждать и в присутствии его я горевать.
А они все ждали, а они кричали- "Надо!...будь проклята ты вечная зараза!"- Твердила дочь- "Когда отец наш дорогой, отправиться в свой последний свет, перед вечной тьмой".- Сын желал не упустить того, кто в дом с черной стороны без стука забегает... на секунду и пора...тебе отправляться с ним в бескрайние сада. Он боялся, видно сразу, что Танат, тот крылый тьмой пронесется мимо дома, мимо скрежета их него позора.
Ах, а я все еще смотрел. Мне б на миг ту силу получить, молодости дать день услады и тогда... хоть одного мне придушить, хоть единого сдушить. Но, моя рука тверда, ее мне не поднять, больше никогда. Я сидел и вспоминал, какие пиры я раньше накрывал. Гуляли там почти цари.... друзья павшие мои. А они...сын и дочь, накрыли стол, словно для калеченой собаки.
Я сидел и негодовал, он стоял, кровать давя и как-то странно глядя на меня. Я пугливо взгляд свой отводя, видел кем стала для меня семья. Они желали мне только смерти. Вот... пришел один мой внук- "Эх, дышишь все еще старик?-" Ответ бы дал тебе один, но слезу пустил, я попытался прошептать... не вышло даже губу поднять. Он нахал такой сказал- "Рано...еще нам горевать! Бокал за падшего поднимать"- А я гляжу на ту кровать, больше мне на ней не спать. Больше не залезть под покрывало, не укрыться от озноба, не отведать сна Гипноса.
Я сидел и ждал конец. Но...взгляд опять пал на ту кровать. На нее воздвигли словно боги, мою вечную печать. Как же скорбно мне осознавать, что взрастил я столько бесов, что провел я целый век- их кормил, сон их сторожил.
Вот...! Пришел он наконец. Прождал тебя я с век, ты рожденный, ласковый мертвец. Как и думал я, ты велик, и прошу прощения, что весы мои так долго жизни принадлежали, так долго они не ведая страдали.-"Танат"!- Хотелось мне кричать. Я верен стал тебе. Теперь. Взмах его меча и все окончено стало для меня. Они все победили. Все богатства мои бесстыдники разделили. А я, в последний раз взглянул на эту чертову кровать, на ту махину, что глумилось над старцем одиноким, на победу гроба, что на века, будет мучать тело старика.