Жить с честью, уйти с достоинством
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Тоже - старое. Про попаданку. Название - рабочее. Теоретически планируется много. Магии постараюсь по минимуму.
|
Жить с честью, уйти с достоинством
Они стояли среди деревьев на опушке леса, сливаясь с золотящейся осенней листвой, и внимательно наблюдали за суетой развертывающегося в долине лагеря. В предрассветной дымке они напоминали бестелесных призраков. Медленно оседающий на пожухшую траву туман закручивался вокруг фигур размывающими очертания воронками.
Их было отчаянно мало. Два десятка рыцарей из разрушенного до основания Фэрнлора Лиственного, полукрыло лучников старой гвардии, полторы дюжины согнанных с хуторов селян и один мрачный аэлл. Он, пребывая в глубокой задумчивости, перебирал длинные светлые пряди, на висках заплетенные в косицы. Рядом с ним, опираясь на шершавый смолистый ствол, сидела беловолосая женщина. Она аккуратно и неспешно натирала мягкой тряпицей ложе небольшого арбалета.
- Боишься? - шепотом спросил аэлл.
- Нет, вспоминаю, - прикрыв глаза, она отложила оружие и вздохнула.
***
Когда Валентина Валерьевна Алентьева решила умереть, то и представить себе не могла, куда ее заведет это решение. Хотя на фантазию не жаловалась. Успешного писателя-фантаста именно она и кормит, кстати.
Конечно, удачливая, востребованная, одинокая, не старая еще женщина и не думала о смерти. Разве это срок, пятьдесят лет? Но болезнь не ждет и не выбирает. Приговор врачей оказался четким и не подлежащим обжалованию. Неоперабельная опухоль головного мозга. Два месяца жизни, или полгода, если лечь в больницу, под капельницу и излучатели. А она всего-то пришла в медцентр с жалобой на участившиеся головные боли.
Валентина тогда только усмехнулась на предложение провести экспериментальное лечение. Видела она эти больницы, и лежащих там безнадежных пациентов.
Терпеть унижение и боль? Да ни за что. Да и бессмысленно.
Стоит ли продлевать мучения? Не лучше ли уйти сейчас, пребывая в полном сознании и четко осознавая действительность?
Да, она отдавала себе отчет в том, что частично это решение продиктовано страхом. Боязнью боли и унижения. Но и гордостью. Никто не увидит ее в столь жалком виде.
И, конечно же, она бы боролась. Если бы в этом был смысл. Но снимки, на которых неделю за неделей Валентина наблюдала все увеличивающееся черное пятно, убеждало в его отсутствии.
Пусть так.
Ее смерть не причинит никому горя, в бога она не верила, самоубийство в безвыходном положении грехом не считала. Просто думала раньше, что таковых не бывает. Да вот, однако не повезло ей убедиться в обратном.
Подготовилась к смерти Валентина обстоятельно и методично. Дописала роман, переоформила доверенности на счета и квартиру на двоюродную племянницу. Купила сильное снотворное. И, напоследок, пока головные боли не превратились в сплошное мучение, заглушаемое убойными дозами морфия, решила куда-нибудь съездить.
Последний отпуск, так сказать...
Но злодейка-судьба подкинула ей совсем другой вариант развития событий.
Легкая джонка качалась на мелкой волне. Валентина стояла, вцепившись в веревочный борт, и медленно дышала. Соленый воздух прогонял дурноту, настигающую каждый раз после приступа.
Хорошо, подумала Валентина, что во время оного удалось в воду не свалиться. И улыбнулась.
Было тихо, в подступающем к бортам тумане слышался только плеск волн. Легкий ветерок не мог разогнать густую белую мглу, и только трепал короткие каштановые пряди волоси подол легкого шифонового платья.
Все было настолько хорошо, что умирать совсем не хотелось.
Женщина улыбнулась, тряхнула кудрями. Да ладно, она неплохо пожила, а что недолго, так некого винить. Судьба такая, значит. Умирать надо с достоинством, принимая выбранную участь. А превращаться в растение, на котором будут испытывать новые препараты, неправильно. С ее точки зрения.
Да, она не родила ребенка, не завела особенно близких друзей, зато не обманывала, не предавала, не навязывала своего мнения и создала несколько почти обретших плоть миров.
Может, в следующей жизни...
Темная громада сухогруза вынырнула из тумана совершенно неожиданно, бесшумной тенью обрушиваясь на хрупкие деревянные борта, подминая под себя. Хозяин что-то истерично заголосил, прыгая в воду, хрустнула палуба, со свистом и фырканьем вспенились буруны. А Валентина все смотрела и смотрела на черный, изъязвленный ржавчиной борт. Спустя одно растянутое до бесконечности мгновение окаменелого созерцания резкий толчок отправил ее в воду. В водоворот, затягивающий деревянные обломки под широкий корпус, к перемалывающим все в щепу винтам.
И Валентина, хлебнув воды, совершенно машинально попыталась поднырнуть глубже. Извиваясь, загребая руками и почти задыхаясь от давящей на уши и заливающейся в горло горько-соленой воды, она миновала огромные лопасти. И ее снова закружил, швыряя среди пенных бурунов, огромный водоворот. Она зажмурилась, расслабляясь. Под веками заплясали золотистые искры, выстраиваясь в симметричные узоры... Резкий, мощный удар об особо большой обломок отправил Валентину в окончательную и бесповоротную темноту.
Так тоже неплохо, была ее последняя мысль.
Тело, окруженное золотистым сиянием, медленно погружалось в прозрачные успокоившиеся воды, и спустя некоторое время легло на песчаное, поросшее редкими длинными нитями водорослей дно среди низких белых, покрытых раковинами моллюсков камней, выстроившихся почти правильным кругом.
Мелкий песок забивал нос и рот, мешая дышать. Женщина тряхнула головой и чихнула, спустя миг осознав, что лежит по пояс в холодной воде, и привстала, опираясь на руки. Странная легкость во всем теле внушала подозрения. Что-то было неправильно. Совсем, совсем неправильно.
Собравшись с силами, открыла глаза. Действительно, песок, мелкий-мелкий и белый, как кристаллики очищенной соли. Валентина, подтянув ноги, выползла на берег, присела, оглядываясь. В нескольких шагах рядком стояли кусты, за ними начинался лес. Деревья непривычного вида, с красивой резной темно-зеленой листвой, будто бы ухоженные поляны, поросшие травой и мелкими синими цветочками, похожими на незабудки.
Она встала, смутно поражаясь легкости движений. Ничего не болело, смолистый аромат щекотал ноздри, память была девственно чиста, даже собственное имя вспоминалось очень смутно.
Валя, Валя...
Она обернулась. И ахнула.
Где - море? Бесконечная темно-синяя гладь, разбрасывающая яркие солнечные блики и отражающая перевернутую чашу голубого неба?
Солнце - было. На бледном, осеннем сером своде. Его лучи пронзали лес, полосами ложась на берега идеально круглого, серебрящегося озера. Его мертвенная ртутная неподвижность озадачивала и пугала. А воспоминания неожиданно вернулись, раскручиваясь разноцветным серпантином.
Это сон, решила Валентина. Сон, сон, сон... В шоке прижав руки к щекам, она качнулась, делая шаг от озера. Предсмертный бред.
И эта арка из серого, с золотистыми прожилками камня, по краю которой бегут медленно угасающие алые искры, всего лишь выверт сознания. Но какой красивый!
В том, что все это - нереально, убеждала и легкость, с которой тело слушалось приказов мозга. Не было даже холодно, не смотря на то, что промокшее платье неприятно липло к ногам, а волосы спутанным колтуном стягивали кожу на затылке.
Валентина задумчиво изучила руки. Тонкие изящные пальцы, нежная кожа. В немом восторге женщина пощупала себя за бока. Куда делась так раздражавшая ее пышность форм? Ключицы, ребра и тазовые косточки четко вырисовывались под кожей, лишенной всех примет времени. Ну, точно, тело принадлежит теперь будто бы девушке лет семнадцати.
Что делать дальше? Ойкая и фыркая, когда сучковатая подстилка колола босые пятки, женщина углубилась в лес. Она брела, разглядывала деревья, кусты и траву, куртинами жмущуюся к шершавым растрескавшимся темно-коричневым стволам и улыбалась.
Солнце припекало все сильнее, в животе заурчало от голода. Валентина озадаченно остановилась, оторвала с нижней веточки один резной лист размером с ладонь и прикусила. По языку растеклась горечь. Какой реалистичный бред. А, впрочем, разве есть, с чем сравнивать? Никто же с того света не возвращался, чтобы рассказать подробности. Коматозники не в счет.
А лес казался дружелюбным. Ближайший куст так вообще оказался точь-в-точь похож на ежевичный, только с уж очень крупной ягодой. Исколовшись и измазавшись, Валентина утолила голод и двинулась дальше. Чтобы не ходить кругами, она примечала дальнее дерево и двигалась к нему, потом к следующему и следующему.
Лодыжки ощутимо ныли, настроение потихоньку портилось.
Не мог бы этот бред быть поразнообразнее?
И тут ей под ноги легла хорошо утоптанная тропа, а к шелесту безлюдного древесного леса добавились какие-то посторонние звуки. Подумав, Валентина двинулась в сторону шума, по мере приближения различая все явственнее крики, удары, звон.
Невольно убыстряя шаги, женщина почти бежала по тропе, петляющей меж редеющих стволов. Вынырнув из-за раскидистого куста, усыпанного мелкими белыми цветочками, она резко остановилась.
Посреди полянки происходила драка. По траве, выворачивая при движениях дерн и расшвыривая его черными грязными кучками, кружили несколько людей. Четверо или пятеро, в темных свободных одеждах, размахивали длинными мечами, обступая замершую у толстого дерева фигуру. Валентина не успевала следить взглядом за смазанными, стремительными движениями нападавших. Оборонявшийся окружил себя стальной сферой, безостановочно работая короткими парными клинками.
Широким веером брызнула кровь. Раздался крик и одна из фигур, отшатнувшись, осела на землю. Прочие чуть сдали назад, за переделы досягаемости оружия оборонявшегося. Тот подался вперед, атакуя. Еще одна фигура, обезглавленная, шумно отлетела в сторону.
Валентина с интересом наблюдала за происходящим, не обращая внимания на расползающийся по поляне сладковатый запах. Сражавшиеся люди двигались очень красиво. Умело и плавно.
Шагнув ближе, она напоролась пяткой на сук и громко ойкнула, подобрав ногу.
Заслышав посторонний звук, нападавшие слаженно отступили, оборачиваясь и прикрывая друг друга. А прижатый к дереву неожиданно ринулся вперед, превратившись на миг в серо-белое размазанное пятно.
Шших, шших, шших!
Женщина только головой покачала. Вот это скорость! И совсем не удивилась, когда разглядела у победителя под длинными светлыми волосами, слегка заостренные уши. А пластика движений, а тонкое лицо с раскосыми серыми глазами и изящными чертами!
Ну, куда же в ее персональном бреде и без эльфов? Специфика профессии.
Она терпеливо наблюдала, как предполагаемый перворожденный обыскивает трупы, приводит себя в порядок, одергивая куртку, и вкладывает очищенные клинки в наспинные ножны.
Просто загляденье, а не человек. Точно не человек.
Подошел, схватил за плечо:
- Ты кто?
- Валентина, - медленно ответила женщина, ничуть не удивляясь, что понимает слова, произнесенные на незнакомо языке.
Эльф вздернул бровь, тонкую, будто выщипанную. И потянул ее за собой.
- Быстрее, надо убираться отсюда.
- А-ай, - запрыгала Валентина на одной ноге, сдавленно охая, - стой. Я не могу!
-Что еще?
- Я босиком, - и она указала на исцарапанные ноги.
- О, Великий Лоэ, - закатив глаза, протянул эльф, легко подхватил ее на руки и стремительно углубился в лес.
Бред, это точно бред, подумала женщина, поудобнее устраиваясь на твердом плече. Но такой привлекательный! Деревья мелькали, сливаясь в единую, неразборчиво-рябую коричнево-зеленую полосу, и Валентина прикрыла глаза. Прислушиваясь к размеренному дыханию своего сумасшествия, проваливалась в дремоту.
Очнулась оттого, что один бок замерз, а другой буквально обжигало. Она лежала на чем-то твердом, и в спину впивались какие-то сучки. Или мелкие камешки. Приоткрыв глаза, она огляделась. Справа плясал на угольях костер, с шипением разбрасывая яркие искры. Темная гряда деревьев сливалась с ночью, а небо было усыпано звездами. Их было - много. Куда больше, чем это казалось возможным. Тысячи и тысячи серебристых игл рисовали совершенно незнакомые узоры. Некоторое время Валентина созерцала роскошную вышивку, перечеркиваемую тонкими нитями падающих метеоров, потом потянулась. Встала. И с интересом уставилась на замершего в полной неподвижности эльфа. Он сидел, скрестив ноги и созерцая что-то в неведомых далях. Отблески бездымного пламени плясали на лице. Обычном эльфийском лице. Незачет, подумала Валентина, морщась. Можно было бы и пооригинальнее. Да и одежда подкачала. Серая рубаха, стянутая на горле шнурками, штаны из тонкой замши, сапоги. Где элегантная небрежность и экзотичная нарядность, а? Но вот оружие. Тонкие недлинные клинки, лежащие на коленях, будто поглощали свет. Чуть изогнутые, с частым черепитчатым рисунком. Булат или дамаск?
- Насмотрелась?
- А нельзя? - удивилась женщина, уловив в голосе эльфа раздражение.
- Можно. А теперь - назовись!
Валентина в глубокой задумчивости запустила руки в запутанные волосы.
- Это бред, это бред, это бред... - бормотала она, наблюдая, как собеседник наливается злостью.
- Валентина, - еще раз представилась она.
- Я имею в виду полное имя.
- Это - полное!
- Родовое, - пояснил эльф, вздергивая бровь.
- Валентина Валерьевна Алентьева, - выдала женщина, - доволен? Теперь я надеюсь услышать твое имя.
- Вайлен Гэйрел Ин'Алла. И почему я никогда раньше не слышал о таком роде? - эльф сохранял спокойное выражение лица. Волнение и раздражение выдавали пальцы, неспешно поглаживающие клинки.
- Подумаешь, я вот тоже раньше об Ин'Алла не слышала, - Валентина пожала плечами и села, подобрав под себя ноги, протянула руки к огню.
Не обратив внимания на ее фразу, мужчина продолжил допрос:
- Как ты здесь оказалась?
- Не знаю. И где - здесь?
Было немного смешно разговаривать с собственной галлюцинацией, в ответ на её вопросы пытаясь вызнать подробности красочного сна.
- В Фэрниане.
Спокойный ответ застал ее врасплох.
- Можно было бы что-то пооригинальнее выдумать, - выдала она.
- Та-ак, - протянул эльф, внимательно рассматривая Валентину. Она изобразила пай-девочку, сложив руки на коленях и улыбнувшись.
- Рассказывай все в подробностях, - проникновенно попросил мужчина.
- Зачем?
- Если хочешь остаться в живых... - рука сомкнулась на рукояти одного из клинков.
- Хм, вот как, - женщина ни капли не испугалась. В конце концов, она уже умерла. Но решила принять правила игры. - Плыла на корабле, никому не мешала, корабля потерпел крушение, я утонула. Или думала, что утонула. Очнулась на берегу странного озера с каменной аркой посередине. Пошла в лес, встретила тебя. И, вообще, эльф, все это мой предсмертный, или посмертный, бред!
Она торжествующе ткнула пальцем в сидящего напротив мужчину.
- Вот значит, как...
Задумчиво проведя пальцем по лезвию, Вайлен убрал клинки в ножны.
- Именно так!
Ну не верила, не верила Валентина в глупости вроде перемещения между мирами. Убедить других - это пожалуйста, а вот самой в такой бред поверить, это извините!
- Во-первых, я не эльф, моя раса носит название аэлл. Во-вторых, то, что с тобой происходит - не бред. Самая настоящая реальность.
- Для тебя, - мгновенно отпарировала женщина, придвигаясь к огню. - И вообще, все так говорят. Мало того бред, так еще и банальнейший!
- Хорошо, хорошо, - аэлл, пусть так, хоть название необычное, явно сердился. - Опиши то озеро.
- Ну... большое, круглое, арка посередине.
- Из серого, с золотыми прожилками камня, подхватил Вайлен.- Легендарная и ненаходимая. Что же, ты, несомненно, умерла. Там, где жила раньше. Не до конца. В момент твоей смерти активировался портал-переход, и ты очутилась здесь.
- Избито, - пожала плечами Валентина, - твои слова - не доказательство. Но да ладно, если принять их на веру.... Откуда там, где я жила взялся портал? С какой такой радости он активировался? почему произошла переброска, по какой системе? Почему я так выгляжу и понимаю этот язык. Да и разговариваю на нем без труда. И откуда ты знаешь о портале?
- А почему я должен отвечать на твои вопросы?
- Потому что это мой бред! - уверенно заявила Валентина, передергиваясь от холода и еще ближе подбираясь к костру. Обратив внимание, что сидела она на какой-то ткани, выдернула ее из-под... хм, себя и закуталась по самые уши. Бред бредом, а мерзнуть в одном сарафанчике ночью даже и после смерти как-то неуютно.
- Замечательно! - аэлл раздраженно всплеснул руками. - Отвечаю. Н-да... Я - аэлл, именно мои предки создали сеть, связующую миры. Это мир, один из Основы, перенос сюда происходит всегда, когда возле портала оказывается путешественник с кровью аэлл, чья жизнь подвергается угрозе.
- Хм?
Ничего оригинального, боже!
- Ты умирала рядом с порталом. Спящим, но не разрушенным. И в тебе оказалось достаточно от нас, чтобы переход активировался и благополучно завершился.
- Н-да? Я никогда себе эльфа не напоминала, - задумчиво пробормотала Валентина, - и комплексами толкиенутого попаданца не страдала.
- Не знаю, как насчет эльфа, а вот аэлл...
Вайлен развернулся, зарываясь в вещевой мешок. Погромыхал там чем-то и, взмахнув рукой, кинул на колени женщине зеркальце в кожной оплетке. Та подхватила, и удивленно уставилась на серебристую мерцающую поверхность. В мерцающем свете костра она прекрасно разглядела и цвет волос. Новый, белый... И весьма изменившееся лицо. Почти идентичное тому, которым красовался спутник. Только глаза были прежние, темно-зеленые, почти черные.
- Полукровка, - тихо пояснил мужчина, - со времени Разрыва прошло много времени, и кровь оказалась изрядно разбавлена, но...
- Да я раньше не так выглядела!
- Прохождение через горнило портала вычищает все лишнее, вредоносное.
- Ну... аварийный, апгрейдит и лечит, да?
Валентина разражено пожала плечами, перебросила зеркальце обратно.
- Банальщина! - вынесла она вердикт и по уши засела в теплую ткань. - И бред.
- Я себя бредом не ощущаю, но разубеждать не буду. Последнее дело, навязывать кому-то свое мнение, - аэлл потянулся, натянул куртку. Кстати, она оказалась сшита из длинных узких кусочков коричневой лоснящейся кожи и украшена по швам и вороту железными кольцами, служащими одновременно скрепляющими изделие заклепками.
- Ну ладно, если таковы правила игры... пусть я буду аэлл-полукровка, перенесшаяся сюда с помощью древнего портала. Но почему ты, Вайлен Гайрел Ин'Алла, со мною нянчишься?
- Это же твой бред, вот и догадайся, - усмехнулся мужчина.
- Ну-ну... кстати, если все происходящее - по настоящему, я умру через два месяца.
- Отчего же через два? Можешь и гораздо раньше, если наткнешься на новых Стражей Фэрниана.
Язвительности ни в голосе, ни на лице собеседника Валентина не нашла. Только искреннее желание предостеречь.
- Кого-кого?
- Ты с ними заочно знакома.
Женщина укуталась плотнее, замечая, что ночь становится все холоднее. И вообще, с кем она заочно знакома здесь? Только с трупами, оставшимися на полянке.
- Замечательно. А ты - нарушитель границы?
- Они - захватчики, - категорично заявил аэлл.
Валентина прижмурилась, впитывая расходящееся от огня тепло, и перебралась ближе, под самый бок мужчине, осторожно прислонилась к закаменевшему плечу, вдохнула тонкий аромат. Лес, дым, какой-то сладковатый цветочный запах.
- А что такое Фэрниан?
- Свободная территория... была.
Женщина вопросительно шевельнула рукой, все сильнее расслабляясь. Плевать, что она ведет себя нагло, невоспитанно, странно, глупо. Она, в конце концов, умерла. Благоразумие вернет себе завтра.
- Была? - спросила задумчиво, ощущая, как под щекой расслабляется рука, а длинная прядь щекочет щеку.
- Увы. Теперь эта местность - часть княжения Руанн.
- А что же ты? Кто ты? Куда направляешься?
- Я... хм. Странно это. Еще день и ночь назад я был последним стражем Фэрнлора Старого.
- А теперь?
- А теперь пора спать, - категорично заявил аэлл, плавно перетекая в другую позицию, растягиваясь на боку и заставляя Валентину последовать за ним. Она зевнула, согласно пристраиваясь рядом.
- Утром поговорим, - пробормотала она, смежив веки. Еще немного понаблюдала, как пляшут в глухой черноте отражения алых искр, скакавших в золотистых языках пламени, и, сморенная странной усталостью и ощущением безопасности, исходящим от прижатого к спине тела, задремала.
Утро принесло запах перегоревших в пепел ветвей и опавшей листвы. Сизый туман поднимался от земли, стеной окружая пятачок вокруг костра. В серой колыхающейся мгле двигались какие-то тени. Привстав, она с интересом наблюдала за эволюциями смутного силуэта. Вынырнув из тумана, аэлл оправдал ее смутные восторженные ожидания, оказавшись у кострища в весьма романтичном виде. Будто окутанный серебрящимся в бледных лучах восходящего осеннего солнца ореолом, он казался призраком. Или лучшим из представителей эльфийского мира. И общая потертость вида и непонятность поведения как-то потерялись при виде мгновения высокой красоты.
Вайлен присел у кострища, поворошил угли и пристроил на них котелок. Сыпанул трав, помешал веточкой. Посмотрел на женщину. Она отметила - хозяйственный. Привстала и кивнула благодарно, принимая в руки деревянную чарку. Хотелось, как ни странно, есть, пить, умыться и... в кустики. И поговорить.
- Так на чем мы остановились? - лукаво улыбнувшись и прищурившись, прекрасно понимая, что с ее новым лицом делало ее похожей на лисицу, пригубила напиток.
Незнакомый, горьковатый, чем-то напоминающий лимонник и мяту вкус. Освежающий, бодрящий. В руку ткнулась половина круглой лепешки. Твердоватой, крошащейся на зубах, но весьма вкусной.
- Остановились мы на наших планах.
- Наших?
С удобствами расположившийся напротив мужчина глубоко вздохнул и кивнул:
- Наших, да.
Он был растрепан, рубаха у горла распущена. Грудь резко вздымалась в тяжелом дыхании, а штаны и сапоги украшали свежие травяные пятна. Тренировался, похоже.
- Хорошо. Так куда ты направляешься?
Валентина испытывала некоторую неловкость, обращаясь с этим аэллом на "ты". Все-таки это был незнакомый человек, взрослый, со своим характером, привычками, умениями. А все это заслуживает уважения. Стоп, стоп. Валентина помотала головой. Она уже рассуждает, будто все происходящее реальность. А это - не так.
- Пока никуда, - спокойно ответил он, - но в целом подальше от королевства Руанн. Его жители не очень любят тех, кто от них отличается.
Бред принимал все более сложные формы. Женщина решила, что стоит принять его правила. Интересно же. К тому же утренний лес, легкий ветерок и узкие язычки огня шептали, что стоит задержаться в мире без постоянной головной боли.
- Вайлен? Можно тебя так называть?
Мужчина кивнул.
- А можно пойти с тобой?
- И тебе все равно, куда я иду?
Валентина пожала плечами:
- В целом, да. Я же никого не знаю, а общаться с охарактеризованными тобой как с нелюбящими непохожих...
- Чем ты дома занималась?
- Ничем полезным. Сказки сочиняла.
- Сказительница, значит. И с оружием не знакома.
- Даже заочно, - согласилась со спокойным, даже смиренным заявлением женщина.
- - Это плохо. Изысканная редкость, юная аэлли-полукровка, без опекуна или спутника. На восточных рынках тебе бы цены не было. Так что... забудь о том, что это твой бред, Валэ...
Женщина, хмыкнув, покатал на языке новое, короткое имя. Согласно кивнула. Валэ. Валэ - полукровка.
А остроухий тем временем продолжал:
- Если тебя ткнуть кинжалом, пойдет кровь и будет больно, поверь. И тебя придется очень убедительно защищать.
- О, вот беда, а я голая и босая. Если пойду с тобой, чем расплачиваться буду?
В руках мужчины появился короткий кинжал. Замелькал, выписывая вязь сложных узоров. Валентина залюбовалась.
- Мы найдем. На крайний случай...
- Натурой? - слово сорвалось неожиданно, грубой прозой разбивая почти-романтику.
Расширивший в понимании глаза аэлл выглядел глубоко шокированным.
- Я шучу. Это уже совсем на крайний случай. К тому же... жить надо с честью.
- Не говори таких вещей. Сколько тебе лет?
- Женщин об этом обычно не спрашивают. Но - пятьдесят.
- Боги, - простонал Вайлен, - даже нет сотни!
- Нездешних.
- Это - не важно. Главное - количество лет.
- Я давно совершеннолетняя.
- Но не здесь... так что вопрос взаиморасчетов решается очень просто. Ты, родившаяся заново в новом для себя мире, войдешь в круг Великих, и примешь покровительство того, кого я тебе назову. Это и будет платой.
- Но... Великие?
- Или боги, если так тебе понятнее.
- Понятнее, - задумчиво протянула Валентина. - Что, посвящение того стоит? Заботы обо мне, опеки?
- Да, - ответил аэлл, - нас посвящают с рождения, а вводят в круг на десятый год жизни. Великие определяют призвание, взамен получая наше служение. Мне зачтется твое согласие. Великому силой зачтется появление нового посвященного. Его сила добавит сил мне, нам...
Мужчина усмехнулся, поднимаясь. Остановился, услышав вопрос:
- А если твой Великий мне не подойдет? - не впечатленная практичным божественным круговоротом, Валентина продолжила разговор.
- Такого еще не случалось, - он тряхнул волосами, отбрасывая с лица спутанные пряди.
- А если ему не подойду я? - Валентина хотела выяснить все в точности. На что она подписывается, может, лучше сразу умереть? - И что насчет призвания? Я должна буду в обязательном порядке что-то делать?
- Среди аэлл давно не было настоящего сказителя, - неожиданно мечтательно заметил Вайлен, - потому, думаю, с этим проблем не возникнет. А я обязательно буду тебя сопровождать, когда ты начнешь служение...
- Но почему?
- По праву опекуна, вводящего в круг. Кроме того, то я верю в судьбу. И раз она вывела меня к ненаходимому озеру, а тебя - ко мне, это зачем-то нужно. А раз так, надо с честью использовать предоставленный шанс.
Валентина смотрела сверху вниз на вдохновенно вещающего аэлла. Тот прошелся вдоль границы медленно оседающего тумана.
- С честью и пользой для всего нашего мира... повторил он, а потом добавил смущенно, к тому же я надеюсь первым услышать все твои сказания.
- Потрясающе... - женщина встала, шагнула к прикипевшему взглядом к лесу собеседнику. - А кто твой Великий?
- Лоэллин Обманщик, покровитель Шутов.
- Я согласна, если согласен ты.
- Слово сказано, - посмотрев на бледно-голубое небо, сказал аэлл. И мгновенно сбросив философски-романтический настрой, обернулся практичным путешественником:
- Собирайся!
- Было бы что! - неожиданно развеселившись, Валентина подобрала с земли плащ, на котором повела ночь.
(Пантеон Великих - Лоэллин Обманщик, Саир Воин, Делиан Маг, Ирг Предатель, Маэр Псоглавый, Жеор Путешественник, Фиан Зверь, Окрия Ведьма, Санния Солнечная, Гравиан Ветер, Виса Красивая, Шебия Любимая, Гаэрри Драчун)
Происходящее походило на сон. Они скользили по лесу, и Валентина все сильнее поражалась собственной неутомимости. Тусклое, но теплое солнце уже перевалило далеко за полдень, но в ногах не было тяжести, а ощущение сытости все не проходило. К тому же ей легко удавалось уклоняться от разлапистых колючих ветвей и не оставлять на мягкой подстилке отчетливых следов. Будто умения оказались вложены в память обновленного тела. Раньше женщина за собой ни особой любви к лесу, ни умения в нем ходить за собой не замечала.
Оставив выбор направления Вайлену, она послушно следовала за ним, торопящимся к ближайшему городу Фэрниана. В пределах Фэрнлора Лиственного, единственного еще по слухам не сдавшегося под напором захватчиков, располагался круг Великих.
Вот только одежда ее для путешествий совсем не годилась. Ругаясь на собственное воображение, не обеспечившее ее хотя бы обувью и непредусмотрительность спутника, куталась в плащ и в очередной раз перевязывала кожаными ремешками мягкие ходоступы из коры.
И казалось, что аэлл нагло врал о том, что совсем рядом идет настоящая война на уничтожение. Лиственный лес был наполнен жизнью, мелкие птички разгоняли шелестящую тишину, крупные звери на глаза не попадались, но следы даже Валентина замечала.
Равномерный ритм движения застопорился. Аэлл, почти сливающийся в своей темной куртке с листвой, замер, подняв руку. Отойдя с еле заметной тропы, присел на корточки, проведя рукой по земле.
- Исчезни, - прошептал он.
Валентина, оглянувшись и не заметив ничего, послушалась, опустившись на траву. В бок кольнул сучок, а в нос ударил запах влажной земли, прелой листвы и орехов. А Вайлен растворился среди ветвей.
Спустя два десятка вдохов и неторопливых мыслей, плечо уткнувшейся лицом в плащ женщины тронула рука аэлла. Она вздрогнула.
- Поднимайся, пошли.
Валэ Полукровка двинулась следом за неслышно скользящим остроухим, раздвигая даже не колыхнувшиеся от его движения ветви руками. Огибая поросшую кустистой лозой поляну, Вайлен бросил:
- Не смотри.
Но она все равно кинула осторожный взгляд сквозь редкий частокол стволов. И резко выдохнула, негодующе помотав головой.
В ее сне такого быть не может, нет...
У небольшой землянки лежали тела. Женщина прокляла свое отличное зрение. Старшая, с задранной до шеи пышной юбкой, искаженным от боли лицом, младшая, молодая и красивая, была пришпилена к порогу. Рядом, на суку висело безвольным кулем истыканное стрелами тело.
- Это кто? - тихо спросила она. Осознание реальности происходящего обрушилось на нее пыльным мешком.
- Лесничий и его семья.
Аэлл вытащил клинки, мягко двигаясь дальше. Косясь на спутницу, углубился в кусты. Чуть дальше, среди низких, раскидистых плодовых деревьев, почти сливаясь с темной листвой, стоял низкий одноэтажный дом. Узорчатые карнизы, почти кружевные ставни из коричневого, в серых разводах дерева, основательный бревенчатый фундамент. И лужа крови на крыльце.
Прижимаясь к стене, Вайлен скользнул внутрь. Валентина двинулась следом, задерживая дыхание.
В большой светлой комнате все, что возможно было разбито и разломано. Аэлл, вбросив мечи в ножны, зло выругался, поминая Великих. Женщина огляделась.
- У них были дети, - показала на обломки колыбели.
- И не один.
- Ты их знал.
- Да. Здесь есть погреб, - мужчина кивнул на дальнюю стену. Сам застыл у окна, внимательно оглядывая окрестности.
Валентина бросилась разгребать завал из вещей. Под обрывками тряпья, расщепленными обломками и осколками битой посуды, стоял большой, обвитый железными полосами сундук. Сорвав ноготь, женщина зашипела и обернулась:
- Помоги!
Аэлл резко развернулся, подошел и приложился плечом. Сундук со скрипом отъехал в сторону, обнажая исцарапанный люк. Подцепив кончиком кинжала, а затем и пальцами, они подняли крышку. И притормозили, глядя в дохнувший влажной прохладой сумрак.
- Наверное, лучше мне, - задумчиво прошептала Валентина. Одними губами, глядя в раскосые глаза спутника.
Остроухий кивнул.
- Ты знаешь их имена.
- Нет, не довелось познакомиться.
Валентина, нащупав ногой ступеньку, полезла вниз. Пригнувшись, огляделась. Пол, куда падал льющийся сверху свет, был заставлен бочонками и кувшинами. Пахло аппетитно, соленьями.
- Э-эй, дети? Вы где? - почти пропела Валя... нет, Валэ. Надо привыкать уже. Так правильнее.
Шуршание в темноте, тихий шепот:
- Мама?
- Не мама, маленький...
И она подхватила на руки пулей вылетевший из угла юркий комок, разглядела нарисовавшегося у бочек ребенка лет десяти. Парнишка глядел насупленно исподлобья, малыш цеплялся за ворот плаща.
- Эти... ушли?
Валэ кивнула. Придерживая рукой ребенка, полезла наверх, прошептала Вайлену, терпеливо ожидавшему у окна:
- Может, стоит убрать... там? Мы пока здесь посидим.
Не стоит детям видеть того, что сотворили с их родителями и, может быть, сестрой.
- Они мертвы, да? - сипло спросил парнишка, выбираясь и осматриваясь. В раскосых серых глазах блестели непролитые слезы.
Женщина, отпуская с рук измурзаного пухлощекого ребенка, мрачно кивнула. Малыш прижался к брату, всхлипнул.
- Одевайтесь, дети. Мы вас здесь - не бросим, - неожиданно твердо, глядя на аэлла, заявила женщина.