Аннотация: ЭТО НЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ! ЭТО БОНУС! СЛЕГКА ПЕРЕРАБОТАННЫЙ РАССКАЗ ТРАКТИРЩИКА ОТ ПЕРВОГО ЛИЦ.
Ярмарка
Перекресток трех трактов, таверна "Драконье крыло"
Равналь Сегер, хозяин
Я всегда искренне считал себя везучим человеком.
Подумайте сами, так ли это? Мой трактир, "Драконье крыло", всегда стоял на перекрестке трех трактов: северного, идущего через Тирланд в Харрию, Западного, или меронийского, и Южного, уходящего к Великим горам в земли нелюдей. Те же чуть раньше сливались со множеством других путей-дорожек, ведающих судьбами.
И дом мой за годы последней войны не был ни разу разорен или сожжен. Сложенные из толстых бревен строения пощадили буйные победоносные альрунцы, разъяренные эльфы и проклятые вампиры. Только после отхода заключивших полноценный мирный договор орков я не досчитался кое-каких запасов. Впрочем, на степняков не в обиде.
Беды, казалось, обтекали обширное подворье, не замечая живущих здесь людей.
Только те, кто решал шагнуть за ограду, лишались этой необычной защиты.
Как моя дорогая Милада, ушедшая слишком рано.
Кто я такой, чтобы удерживать выбравших судьбу силой, даже ради их собственного счастья? Я знал, что это такое, и хорошо понимал, что насилием его не получить. В этом тоже - мое везение. Я его знал...
Дети ушли, а мне пришлось остаться и ждать, ждать, ждать. Не веря в чудеса, но надеясь на лучшее. Помогали этому заботы. О невестке, жене старшего сына, новорожденных внуках, гостях, приносивших печальные новости, случайных путниках, выгнанных на дороги войной. Найти каждому новый путь - сложная, но почетная задача. Мой перекресток с ней справлялся, во все времена. Во время перемен всегда тяжелее, но совершенно неожиданно подросли помощники, внуки, капля эльфийской крови матери сказалась, верно.
И вновь моя странная удача помогла. Пережить, справиться, помочь. Дети вернулись, потому что им было, куда стремиться.
Младший сын порадовал, вернувшись к нашему дому не в одиночестве. Смуглая темноволосая харрийка, выходившая Рисвена после ранения, согласилась разделить с ним путь. И в начале осени порадовала семейство еще одним внуком.
И жаловаться на судьбу не стоит, пусть даже если счастье мое осталось в прошлом, а впереди только заботы о чужом, пусть столь же родном.
До войны на пустыре между городом, трактиром и стеной строевого леса, означавшей дривленскую границу, каждый год устраивали большую ярмарку.
Ну и теперь, в первую за десять лет мирную осень, с благословения короля и Головы ближайшего города, было решено возобновить эту традицию. И понеслась новость по пустынным трактам, деревням и перелескам.
Шепот пересекающихся дорог достиг гор, отразился от них и вернулся, прихватив на хвосте нежданных гостей. Нежданных, незваных, страшных. Нелюдей.
Не то чтобы их боялись, ибо пережили свой страх, избыли его. Он умер в корчах при виде пылающих на горизонте пожаров.
Это была неловкость проигравшего, чью бедность увидит, победитель.
В былые времена торговые ряды тянулись от города до самого выпаса, принадлежащего трактиру. Полосатые палатки, фургоны, тряпичные шатры и балаганы жонглеров.
Изобилие поздних фруктов и овощей, ювелирные, оружейные, кожевенные ряды сливались с барахолкой и загонами с пригнанными на продажу животными. Толпы народа, пришедшего просто поглазеть, неторопливые купцы, суетливые посредники и основательные крестьяне, привезшие излишки урожая. Каждой вещи, даже самой экзотической, находился покупатель. Шум, гам и веселье царили в середине осени на пересечении трех трактов.
А сейчас...
Без слез не взглянешь.
Едва-едва четыре ряда торговцев, да и те какие-то скучные. Посетители нервные, подозрительные, торговаться не желают... И выбор не чета прежнему.
Но прибыль, на которую я и не рассчитывал, далеко не главное. И убытки меня не страшили. Дороги не должны пустовать, да и поступью солдат мирные тракты не должны разрушаться.
И ярмарка - хорошее начало. Новые дороги, новые встречи, новые судьбы, новые жизни, бесконечный хоровод перекрестков не должен прерываться.
Тусклая, мрачная печаль медленно растворялась в ярком солнечном свете, проходящим сквозь облака и узорчатым покрывалом ложащимся на землю. Окончательно она исчезла через три дня, когда чуть в стороне от пыльных рядов, на поросшем ершистой желтой травкой пустыре, были разбиты разноцветные орочьи шатры.
Я как раз забрался на крышу подновить облезший флюгер-дракон, и, отложив кисть и жесткую шкурку, с интересом понаблюдал за процессом. На высоченный шест посреди двойного круга стремительно выросших пестрых желто-синих шатров поднимали широкое полотнище. Оно хлопало на ветру и никак не хотело расправляться, вокруг суетились и шумели хозяева. Наконец от особенно сильного порыва развернулось и явило немного ошеломленным купцам тотем. Цветные лоскуты складывались в длинную гибкую фигурку какого-то степного зверя.
Прищурившись, вгляделся. Куница, что ли? Ну да ладно... А как в торговых рядах засуетились! Причем не с опаской, пряча товар под прилавками, а с надеждой. Раз дети степи сюда приехали, значит им что-то нужно.
Дороги мира неисповедимы. Я все узнаю позже.
Решив так, обмакнул кисть в пристроенное на крюк ведерко с черной, дегтярной краской и мазанул по шершавому железу, продолжая работу. В доме, чтобы туда стремились гости, должен быть полный порядок.
Солнце изрядно перевалило за полдень, когда со двора донесся звонкий голос:
- Отец, слезайте оттуда немедленно! Не подобает же вам!!
Я только усмехнулся. Смешно и грустно. Обо мне заботятся, уважая седую старость. Как позаботятся и о любом путнике, перешагнувшем наш порог. Но, значит, я хорошо воспитал детей, и однажды с чистой совестью смогу сбросить привычный облик и вновь пуститься в бесконечное путешествие по дорогам мира, зная, что перекресток в надежных руках.
- Тише, Вес! Я же хозяин...
- Но, отец! - в голосе юной харрийки послышались просящие нотки. - Это опасно... К тому же гости пришли!
-Н-да? Гости? Неурочные, - я с сомнением покачал головой. Обед уже миновал, до ужина далеко. Но это не повод так волноваться. - Ну что ж ты сама справиться не можешь? Или Сириль?
- Но они не люди! - трагически воздев руки к небу, воскликнула невестка. - Орки!
Это может быть серьезно. Какое дело могло привести в трактир на перекрестке вечных странников?
- Боишься? - спросил понимающе, рассматривая заламывающую руки девушку. Та покивала. Харрия более всего пострадала от нелюдей, вернувшихся дабы расплатиться с лихвой за погибших. А Вес... у нее была большая семья, пятеро братьев служили в Первом легионе, штурмовавшем степные дубравы... Месть - страшная штука.
- Сейчас спущусь, - кивнул успокаивающе.
Пристроив кисть в ведерко, привесил его на плечо и аккуратно нащупал ногой ступеньку деревянной лестницы. Хоть под вполне солидной внешностью и сохранилась сила и подвижность зрелости, аккуратностью и безопасностью пренебрегать не стоит. Везение везением, а случайностей никто не отменял, судьба любит пошутить.
Улыбнувшись Вес, отряхнул рубаху, накинул пристроенную на поленницу жилетку, и прошел в зал. Посмотрим на сих гостей. К моему дому простых гостей дороги не приводят.
Как я и ждал, в обеденном зале было пусто. Начищенные столы и скамьи нижнего яруса ожидали вечернего наплыва посетителей, а один из столов верхнего, поднятого на три ступени, занимала небольшая компания. Три девушки и пара воинов, рассевшись у оградки верхнего зала, с интересом осматривались.
Милости прошу, у нас все только лучшее.
Толстые бревна стен, два больших изразцовых камина для обогрева, а не готовки, темные от морилки потолочные балки, украшенные изящной резьбой столбы. В рамы четырех больших окон вставлены стекла от темно-золотистого до молочно белого оттенка. Это старший сын успел до войны... Связки трав гирляндами свисали с потолка. Одна из девушек, дотянувшись, потерла ароматную веточку и, принюхавшись, одобрительно покивала.
Орки-то орки, да не все. Вес ввела в заблуждение одежда, да и недаром говорят, что у страха глаза велики.
Вытертая мягкая замша песочного цвета, короткая бахрома по боковым швам, удобная обувь, разноцветные шнуры, украшающие вороты курток. Типичное одеяние путешествующих по мирной надобности степняков.
Вот только у одной девушки, старшей, судя по всему, волосы с зеленоватым оттенком, а две другие - так и вовсе блондинки.
- Чего желаете, господа? - стандартное вежливое обращение вызвало у гостей хмыканье.
- Комнату, - одна из блондинок, типичных древлянок, покосилась на сопровождающих, - одну?
Дриада сдержанно кивнула, едва заметно морщась. Вот ее винить в неприязни не стоило. Говорят, зеленоволосые и сами наполовину деревья, и жить в окружении мертвых если не сородичей, то древесных слуг обитателям Рощи, наверняка, не очень приятно.
Это я со всей уверенностью могу подтвердить, ибо за долгую свою жизнь довелось мне с ними пообщаться.
Воинам явно не хотели оставлять своих подопечных, но не смогли игнорировать прямой приказ. И все равно их пришлось практически выпихивать наружу. Одна из светловолосых, в косу, которой были вплетены разноцветные ленты, ласково провела пальцами по щеке орка. Тот тряхнул черной гривой, буркнул что-то неразборчивое, но все же вышел...
Устроив похожих как две капли воды девушек в комнате, выходящей окнами на ярмарочную площадку, я вернулся к делам. Но нет-нет, да прислушивался к собственным ощущениям, возникшим при взгляде на эту парочку. Именно их путь вел на перекресток...
Вечером от души накормил насмешниц-дривленок ужином, и, затеяв с ними разговор, просидел до полуночи. И все больше убеждаясь, что на девушках лежит печать особой Дороги. Я слушал то едкие комментарии будто бы умудренных жизнью старейшин, то наивные и немного романтичные мечты совсем еще молодых красавиц., и все больше в том убеждался.
Меченые. Сменившие дорогу на Дорогу. По своей ли воле, по воле чужой, не суть важно. Что есть, то есть. Они поведут по выбранному пути многих из тех, кто окажется поблизости.
Но есть все же в них какая-то незавершенность...
Утром, встав пораньше, я не поверил своим глазам.
Напротив орочьего лагеря раскинулось море однотонных шатров. Серо-зеленые, маскировочной расцветки, какую предпочитали во время военной кампании эльфы.
И невысокие, тяжело оседающие, груженые по самые борта, кибитки гномов стояли кругом рядом с ними. Выпряженные из них чешуйчатые лошадки бестрепетно объедали сухую, редкую траву общественного выгона.
Да и торговых рядов прибавилось, причем изрядно.
В обед большой зал гудел от голосов. Низкорослые коротышки в щегольских нарядах, увешанные золотыми клановыми бляхами, шумно обсуждали поездку, чокались большими кружками, добытыми из подпола расторопной прислугой, рассуждали о возможности что-то прикупить. Или продать. Я не вслушивался, ибо варил на кухне в большом котле гномий глинвейн. Надеюсь, не утратил еще мастерства.
Ибо не пустыми кружками гости чокались.
Можно предположить, что в нижнем зале сложится не одна сделка. Голову закладывать не буду, ибо не любит перекресток подобных клятв.
Ну а в верхнем зале...
Настороженно приглядывались друг к другу из разных углов белокурые близняшки из Дривлена, по-кошачьи яркая зеленоглазая красотка в щегольской амазонке и молодая женщина с неприметным лицом в простом, расшитом эльфийскими рунами платье из светло-бежевого шелка.
Ну же, девочки! Вы же все... странные. Так и витает над вашими головами печать судьбы, незримый знак измененного пути. Пути, расходящегося в разные стороны, но остающегося удивительно схожим по очертаниям.
Зримое напряжение нарушила зеленоглазая. Она соблазнительно потянулась, отчего Сириль, обслуживающая эти столы, недовольно поджала губы и чересчур сильно стукнула донышком расписной тарелки о стол. Девушка только улыбнулась, еще раз огляделась и, подцепив кусочек хлеба на вилку изящным легким движением, заметила:
- Ну, надо же, поторопилась я с выводами. Мы все-таки встретились еще раз. Приветствую, Ваше высочество, - вежливо склонила голову в сторону той, что была одета в эльфийское платье, - И Вас, Ваши высочества, - это уже светловолосым близняшкам.
А акцент у нее меронийский. Она забавно тянула гласные в конце слов, что порождало иллюзию презрительного высокомерия.
Принцессы... ну конечно, чьи еще судьбы могли быть так резко сломаны! Несчастные девочки, отданные в качестве оплаты. Понятно их появление здесь. От судьбы не уйдешь, но ее сначала надо выбрать. А что может быть лучше для этого, чем перекресток. Мой, в конце концов, самый лучший.
И вмешиваться я не буду...
Потому что сломанными их пути не выглядят. Еще по дривленкам было видно. Цельные они, четкие.
Стоит достать из тайничка пару бутылок старого вина...
Легкий хмель всегда облегчает схождение линий судьбы. Или расхождений. Но мое вино, игристое, ягодное, наливающееся алым огнем в свете свечей, никогда не шло во вред.
С вином разговор пошел веселее. И в собрание плавно, почти незаметно влились еще двое. Рыжекудрая альрунка и смуглая харрийка, очень похожая на малышку Вис. Только вот куда более решительная и безудержная, судя по количеству оружия у нее на поясе. Вот уж кто точно не выглядит сломанным.
Позже у меня не было времени, как следует полюбоваться на странных гостий. Слишком уж много народа нагрянуло в трактир. Не осталось ни единого свободного стола, люди теснились по шестеро, семеро, но ни один не решился переступить незримой границы и подняться в зал, оккупированный принцессами. Ну и каждого посетителя надо было обслужить, накормить, каждому - улыбнуться, уделив толику внимания. В результате две расторопные служанки, и обе невестки, и даже внуки крутились как ящерки на сковороде.
Судьбы сплетались, дороги менялись, рождались новые пути.
А я только и успевал выхватывать из яркой мозаики событий, происходящих в верхнем зале, красочные картинки.
***
Вот одна из дривленок, отойдя к камину с царственно спокойной женщиной в простом длинном платье, раскладывает перед ней большие цветные карты. Раздраженно фыркает, когда раз за разом большие рулоны скатываются и падают. Сероглазая тонким стилом отмечает что-то на самом большом листе, придавленном парой бутылок. Слегка изодранный край бумаги, исписанный рунами, свисает и касается свежеокрашенного пола. Щелкнув пальцами, женщина улыбается. И от этого ее неприметное лицо становится почти прекрасным. Во взгляде появляется лукавая насмешка, отблески свечей золотят кожу. Собеседница кивает согласно, тряхнув косой, и шепчет что-то неразборчивое, но явно веселое.
Сидящая за соседним столом зеленоглазая кошечка, до того внимательно прислушивавшаяся к разговору, заливается веселым смехом. В черных зрачках пляшут огоньки свечей.
Перекресток превращался в запутанную сеть, мозаикой накрывающую мир.
Рыжая, заправив колечки волос за уши, обнимает за плечи детей, суетящихся у столов, заставляя их присесть рядом и отдохнуть. Близнецы дружно вздыхают и, подмигнув мне, льнут к альрунке. Ее спокойный голос убаюкивает, заставив забыть о гостях. Ну, ребятки, будет вам завтра за то, что отвлеклись. Разгон. Спустя пару мгновений они уже сидят, разинув рты, и внимательно слушают... У их ног свернулся клубком пепельно-серый пес. Время от времени он поднимает голову, окидывая зал внимательным взглядом, затем вновь кладет умную морду на скрещенные лапы. Рассказчица иногда машинально поглаживает его. Неторопливая речь женщины завораживает.
- ...и воин склонился перед ее мудростью, отведя клинок мести в сторону. И встали на защиту справедливости и чести все, от мала до велика...
Мозаика дорог медленно собирается. Я будто слышу щелчки, с которыми цветные детальки становятся на места.
Харрийка стоит в центре зала, и, вытащив из-за пояса плеть, вертит ею сложные круги, складывающиеся в рисунок атаки и защиты. Порой стреловидный кончик задевает свисающие гирлянды, отчего на волосы эль-Сины сыпется ароматная труха. Встряхивая головой, она сосредоточенно щурится и продолжает работать. Движется только тонкое запястье. А вокруг танцует, распустив волосы, светловолосая принцесса из Дривлена, близняшка той, что сидит у камина. На миг замерев, демонстрирует смуглянке тонкий стилет. Та, мгновенно остановившись, отчего кончик плети замирает у ее ног змеиным языком, проверяет наручные ножны. Удивленно вздернув брови, уважительно кивает.
- Продолжим? - Светловолосая кивает, откладывая добытое на ближайший стол.
Узор паутины совпадает идеально четко, нити просто утолщаются, ложась друг на друга. Пути-дороги кажутся надежными, но чего-то не хватает.
Перекресток на миг замирает, словно увязнув в патоке, когда окна на миг застилает сумрак. Никто, впрочем, не обращает на это внимания.
А когда свет вновь ударяет в стекла, вновь расцвечивая золотом шумные залы, появляется еще одна гостья.
Замершая в дверях женщина в подпоясанной синей мантии, украшенной по вороту мелким жемчугом, мечтательно улыбнулась. И, смерив рассеянным взглядом разряженного гнома, пытавшегося покинуть заведение, прошла внутрь. Золотистый отблеск в светлых глазах казался отражением солнца, лучи которого дробились в разноцветных стеклах.
И вот они, собранные и серьезные, стоят кругом вокруг зеленоглазой меронийки, сбросившей легкомысленную маску. Она держит на весу изящную золотую подвеску, не давая никому в руки, и рассказывает... Слова медленно и осторожно падают в сосредоточенную тишину. Тонкие пальцы двоих - золотоглазой девушки и светловолосой дривленки - порхают в опасной близости от украшения. Будто ощупывая что-то незримое, они сближают пальцы, на миг соединяя их вокруг пятилистника, заключая его в живую клетку. Тут же отдернув руки, одновременно кивают.
- Наша, драконья, работа, - говорит одна.
- Действительно, одна жизнь на двоих, - в унисон шепчет другая, - вы проживете долго и умрете в один день.
И владелица амулета улыбается, растерянно и удивленно.
Мозаика почти закончена. Нити дорог натянулись, готовясь разойтись веером.
***
- За счет заведения, - ставя перед двумя эльфами, всеми силами пытающимися остаться незамеченными, большие глиняные кружки с сидром, я улыбнулся. Кого они пытаются обмануть, меня? Даже не ощущая их пути, можно сказать, кем они являются. Стражи. Типичнейшие, добросовестнейшие. Они занимали тот самый столик, что мною был мысленно выделен этой братии. В углу, из которого было видно и верхний зал и вход. И своих подопечных из вида не выпускали. А вот их самих можно было заметить, только приглядевшись повнимательнее. Темные плащи и простейший отвод глаз скрывали расовую принадлежность и даже тот факт, что за толом кто-то сидит. Но пустой столик, за который никто не хочет садиться, да при полном зале - на редкость подозрительно.
Остроухие растерянно переглянулись, но напиток дружно пригубили. Голод и жажда вовсе не способствуют выполнению обязанностей. А ведь охраняемая персона - принцесса. Та самая немного отстраненная женщина в простом светлом платье...
Работу стоит выполнять хорошо.
Высокородные девочки со сломанными судьбами. Выброшенные и забытые, похороненные. Невинные и невиновные, по которым уже справили тризну.
И кого стоит поблагодарить за то, что они выжили. За то, что на перекрестке вновь собрались облеченные Дорогой?
Так ли это важно?
А вот расплачиваться за собственные ошибки судьбами детей - большая ошибка. За это мир наказывает. Рано или поздно, так или иначе.
Как прятаться за спины женщин и детей, так это все горазды! А принять последствия собственных ошибок? Не хотят власть имущие платить так, как подобает!
И кто придумал такой обмен? Я бы свою дочь, если бы она у меня была, не отдал бы... Никому, ни за что.
Впрочем, если это плата за жертвы, то предложение поступило от нелюдей, скорее всего. Опять же... пути-то не сломаны, просто изменились.
Кто может поспорить с судьбой? Дети богов, разве только... Эти могут.
Я хмыкнул. Ну, в любом случае, люди платят за свои ошибки.
Посмотрев на зевающих внучат, прикорнувших в обнимку с серым псом, улыбнулся. Но все же отправил спать обоих.
А девушки не выглядят несчастными. Почетные заложницы... Ну-ну! Тех не отпускают гулять по бывшим владениям, те не распоряжаются приказным тоном своими конвоирами, не носят с гордостью знаки принадлежности к роду своих пленителей, и, наконец, не так их охраняют. Трепетно, заботливо, опасливо, стараясь не отвлекать от дел, предоставляя полную свободу выбора...
Хм, а ведь коалицию нелюдей составляли восемь рас, и всем досталось по девушке. Где же еще одна высокородная леди?
Опаздывает... вот-вот без нее пути разойдутся.
На закате, когда схлынул основной наплыв едоков и прочего любопытного люда, показалась и она. Я заметил ее первым. Стоял у ограды, любуясь багровым закатом. А девушка неторопливо шла по широкой тропе, вздымая мелкую серую пыль. Обыкновенная, сероглазая, в легком повседневном камзоле, еще не обмятом на талии. Это если смотреть невнимательно. Но стоит вглядеться... И все меняется. Ключ, дорога, путь, центральный узор паутины, основа перекрестка.
Некоторое раздражение, возникшее оттого, что придется пренебречь кем-то из гостей ради условно куда более важной персоны, быстро угасло. Для меня все гости одинаково важны, но иногда приходится выбирать. Впрочем, народу сильно поубавилось к ночи. Места хватит всем.
Она вошла, протанцевала через большой зал, взбежала по ступенькам, на миг замерла на верхней и щелкнула пальцами, привлекая внимание мирно беседующей кампании.
Тягучая нега слетела с ограниченного перильцами пространства. Золотой свет, льющийся от десятка свечей, всколыхнулся от невидимого ветра. Сумрак, окутывающий зал, на миг подобрал щупальца, выпуская наружу блеск драгоценностей, искры волшебства и удивление. Мгновение застыло как муха в янтарной смоле. И помчалось дальше с шелестом и шорохом ткани, дыханием и тихим ритмичным постукиванием, выбиваемым на столешнице тонкими пальцами зажегшей волшебный огонь дривленки. Сидящие за круглым столом одновременно повернули головы к той, что нарушила символическое уединение.
- Судьбы невидимые тропы, что привели меня сюда, на едкость непонятны. Распутаем? - черноволосая гостья вытянула вперед руку и с нее, обретя призрачную плоть, на стол слетел переливающийся сапфировой изморозью дракончик. - То есть... поговорим?
Удивление, задумчивость, раздражение... Весь калейдоскоп чувств сменился на лицах принцесс. А потом пришла спокойная уверенность понимания. Все происходит, как должно.
А потом перекресток развернул веер дорог. Мозаика сложилась.
Харрийская воительница неожиданно улыбнулась:
- Благие Горы! А я и не поверила тебе...
- Чему же именно? - делая пару шагов, спросила черноволосая.
- Твоим словам о том, что мы еще встретимся...
- О, да, но я же обещала, не так ли? Позволено ли мне будет занять это место? - женщина обошла стол, остановившись позади стула с высокой спинкой, оставшегося свободным.
Ступив за незримую черту, очерченную игривым маленьким драконом, волочащим за собой шлейф холодных, льдисто-голубых искр, с интересом к нему присмотрелся. Странная зверюшка, частично магическая, но ни один амулет его так и не засек. Полезное свойство для чудесного друга. Амулеты, определяющие наличие чар, просты в исполнении и весьма распространены.
Когда чаровала юная дривленка, например, деревянное кольцо с насечками, висящее под притолокой у входа, тихо светилось, добавляя бледно голубой оттенок к мягкому свету свечей. Очень красиво.
Я поставил на стол большой кувшин ледяного морса, вслушиваясь в голос, звучащий в сознании.
Будто разноцветная мозаика сложилась. Картина мира обрела истинную законченность. Новую, взамен той, что была безжалостно уничтожена. Пустота заполнилась. А если бы некто не решился на то, чтобы доломать разрушенное? Сломалось бы, стерлось, рассыпалось пылью все то, что окружает нас. И мы сами... Окончательно и бесповоротно, без надежды на возрождение. Все пути вновь сошлись в паутину, перекресток по прежнему разводит гостей по дорогам и Дорогам.
И здесь и там, и в горах и в лесу, и в степи, и у моря...
Узнаю голоса творцов. Они очень любят стихи, ибо только в них возможно отразить все многообразие жизни.
Голос в голове все шептал...
Все нашили свое место, свой путь. Воительницы и целители, куртизанки и хозяйки, путешественницы и чародейки. Не так ли?
Звонкий смех, серьезный шепот.
Расходящиеся тропки судеб, спаянных одной целью.
Мое - мне, навсегда, пусть даже это всего лишь память.
Правильно.
Нельзя удерживать силой, заставлять идти к счастью. Оно так легко ускользает...
Сброшены маски, а то и шкурки. Змеиные, невзрачные или наоборот, слепящие блеском драгоценных камней. По дороге должно идти в истинном виде.
А можно - скользить мотыльком, можно - взрезать воздух драконьими крыльями.
Только их надо расправить.
Дальше - получится само.
Они сидели за круглым столом. Золото огня и серебро воздуха сплетались с ароматным сумраком, алые блики играли на лицах, тонкие струйки дыма от витых свечей сворачивались под потолком в затейливые кольца. Сгустившаяся ночь неспешно, но неотвратимо пробиралась в узкие окна, но послушно замирала по углам, не смея нарушать священнодействия. Новые дороги создавались прямо на моих глазах. А я смотрел и запоминал, понимая, что здесь и сейчас рождается легенда. Понимают ли они?
Дышать становилось трудно. Перекресток приветствовал облеченных правом решать судьбы мира. Случайно ли, чьим-то странным помыслом они оказались именно теми кусочками, что закрыли прорехи в ткани бытия, не давая ей расползтись еще больше? Не важно.
Отныне в этом мире появились новые вершители судеб. И пути, которыми им предстояло идти, уже проложены. Вольны ли они были в своем выборе? Вполне. Немало развилок они миновали после того, как их дороги были сломаны и воссозданы в новом виде.
Так ли это важно?
Владычица, куртизанка, воительница, волшебница, путешественница, целительница, сказочница, творец... Истинные обличья вошли в их кровь... И это были обличья власти.
Я только головой покачал. То, что происходило здесь и сейчас, правильно! И принявшие новую судьбу не тяготились прошлым.
- Мир - огромен, - задумчиво говорила, водя пальчиком по краю бокала, дривленка, - так почему же людям не хватает места? Или не достает мудрости хранить самое ценное... Жизнь?
- Кое-кто просто не умеет делиться, - фыркнула зеленоглазая, потягиваясь по-кошачьи.
- Так ли давно ты сама была среди этих кое-кого? - спросила сероглазая.
- Хм, но вот уж войн я точно не устраивала.
- Да? - подала голос харрийка. - А сражения за вашу драгоценную благосклонность?
- Это - совсем другое. Разумеется, я всегда была за то, чтобы в мире было больше мира.
- И любви? - опять сероглазая.
- Завидуете? - съехидничала... хм, кошечка..
- Ни в коем разе, дорогая кузина...
- Вы ссоритесь? - подняла глаза от рукоделия творящая. Творец. Зеленые бусины звякнули на нити.
- Нет, нет, по-родственному выясняем отношения... - успокаивающе пояснили ей.
- Бросьте это, до добра не доведет...
- Уже... уже не довело, - хмыкнула сероглазая, поглаживая своего дракончика.
- Знаете, - перебила рыжая альрунка, - я не хочу больше войн. Это слезы.
- И они вовсе не исцеляют, - заметила отстраненно женщина в эльфийском платье. Врачевательница, осознал я.
- Вот и разобрались, не так ли? Война - это зло. Но почему она началась?
- От безделья, - твердо откликнулась харрийка.
- От жадности,- хмыкнула кошечка.
- От скуки, - предположила, поглаживая навострившего уши пса, сказочница.
- Ненависти и глупости, - хором проговорили близняшки.
- Страха... - выдохнула Творец.
- Ведь места хватило бы всем, - задумчиво сказала воительница. - Почему же мы ютимся на узком пятачке, зажатом между гор?
- Лень - страшная вещь. И не только среди людей, - хмыкнула сероглазая владычица.
- Теперь даже я с этим согласна, - хмыкнула кошка.
- А мир...- мечтательно протянула дривленка - волшебница, - мир бесконечен.
- Особенно если смотреть сверху... - добавила, прикрыв сияющие в сумраке расплавленным золотом глаза, творец.
- Ну уж, из глубины тоже можно неплохо рассмотреть подробности, - азартно подавшись вперед, выпалила волшебница.
Она задела рукой бокал, полный алого вина. Тот опрокинулся, и брызги цвета расплавленного рубина легли на светлую ткань платья сидящей напротив врачевательницы.
- Степи уж точно огромны. Ну да если и не так, не думаю, что до границ так уж близко. Мы проверим... - добавила путешественница.
- А за Харрийскими горами - пустыня... Но и за ней земля не кончается. До войны, помнится, наш канцлер хотел отправить туда экспедицию... Не успел! - воительница макнула палец в лужицу, слизнула терпкую каплю. - Трактирщик! Еще вина!
Девочки, вы хоть понимаете, что творите? Вы мир перекраиваете. И мой перекресток в том вам подчиняется. И я - тоже.
- Было бы странно, - тихо хмыкнула владычица, пристально за мною наблюдая. Я же пропитывался сумрачной атмосферой зала, неспешно протирая стол. Белые разводы на полотенце были похожи на кровь. - Земля даже морем не кончается. Там, за океаном есть и другая суша...
- Да и магия Темного Ущелья больше не преграждает путь в забытые долины.
- В общем, есть, где развернуться! - лукаво подмигнув, заметила сероглазая. - Но что мы будем делать теперь? Как не допустить повторения войны?
Вы все правильно делаете, девочки, за вас я поспорю с любой сущностью. Но зачем, они и так на вашей стороне.
И я, постояв пару мгновений в дверном проеме, поторопился на кухню.
Юные властительницы дорог пили вино, и только Мелита Реисса, герцогиня Исса-Мерон, так ее раньше звали, владычица, крутила в руках бокал ягодного морса. Разговор затих, и решение, еще не озвученное, но не произнесенное, витало в воздухе. Тяжелое, но необходимое.
Ответственность за жизнь. Кто примет ее?
Им нужно подумать, собраться с мыслями, решиться... А мир должен услышать решение. Только лишь произнесенное вслух имеет силу. И сказанное здесь и сейчас наполнит дороги, по которым они пойдут дальше. Обязательно, так или иначе.
Хм, как можно назвать происходящее здесь?
Это конклав властительниц, о появлении которых еще никто из простых обывателей не догадывается. Даже лорды и короли вряд ли могут предположить, что появилась еще одна сила, способная... На что? На многое. Пусть они неопытны, но готовы к тому, что будущее может спросить с них свою цену за сегодняшнее решение. И согласные ее заплатить.
Я встряхнул руками, сбрасывая полог власти, сине-золотистой пеленой окутывающий трактир.
Свернул на кухню. Сохраняя на лице невозмутимое выражение, взял поднос с закусками. Подкопченное мясо, нарезанное тонкими ломтиками, свежий хлеб, последние белокожие и ароматные яблоки... Все самое лучшее.
Стоит ли кому-то рассказывать о том, что произошло?
Я только наблюдатель, непредвзятый и честный страж. Слуга перекрестка, не более. И я храню тайны своих гостей. Всегда.
А в зале...
В старом прокопченном зале с низким потолком, на темных балках которого были развешаны пучки ароматных трав, наконец, было принято решение.
Они стояли кругом, грея в руках бокалы. В лицах - решимость, азартная и расчетливая.
- Ну что же... - вздохнула владычица. - Договорились?
Серьезные кивки были ей ответом.
- Тогда, - она призывно подняла бокал, - выпьем. За мир, за жизнь и за нас.
Девушки со звоном сдвинули бокалы.
- За нас... - нестройный хор молодых голосов всколыхнул сумрак, заставив заплясать огни свечей. А может, это дракончик, каждая полупрозрачная чешуйка которого наливалась светом, пронесся вокруг собравшихся в круг девушек...
Легкий ветерок путал волосы, трепал вороты и подолы.
- За нас, обязующихся в меру сил беречь и защищать самое ценное в этом мире - жизнь!
И тонкая серебряная цепь волшебства скрепила слова клятвы.
На следующий день ничего не напоминало о происходившей в таверне мистерии. Просто обычный дом. Вежливый хозяин, приятные гости. Дороги разбежались, посетители разъехались... и вновь воцарился покой.
Только на одном из столов я подобрал длинную нить, унизанную яркими зелеными бусинами. Мне не нужны напоминания, но отказываться от вещи, которой коснулись руки творца - чистое кощунство!
Перекрестком вновь овладела повседневность. Семья, гости, пути-дорожки...
Надейся на великих, но и сам не плошай, да?
И душу греет почти забытое чувство. Скоро, очень скоро я сброшу старую кожу и вновь, как прежде, выйду на свою тропу. Следить, хранить и помогать. Помогать распутывать нити дорог и паутину перекрестков.
Я не властелин, не бог, не чародей, я всего лишь скромный страж путей.