Барон был уже у самых ворот и лихорадочно придумывал предлог, чтобы постучаться. Сочинил наш молодой человек нечто жалобное: "Милосердные сестры, подайте хлеба вдове доброго католика, отдавшего жизнь за Его Величество под стенами Ла-Рошели..." "Милосердные сестры..." - проблеял барон жалобным голосом, но тихо рассмеялся - так мало просящих интонаций было в его обращении. "Право, я никуда не годный комедиант", - вздохнул Оливье.
Тут ворота монастыря распахнулись и сразу же захлопнулись, выпустив всадницу на светло-серой лошади. Барон шарахнулся в нишу монастырской стены. Всадница поправила длинную серую накидку, вскинула головку, на которой лихо, по-мушкетерски сидела широкополая шляпа с длинными белыми перьями, маленькой ручкой в серой, под цвет накидки перчатке, погладила по шее лошадь, весело воскликнула:
-Хэй! Вперед, Звездочка! - и понеслась вокруг монастырских стен.
Девушка, в которой барон де Невиль сразу узнал герцогиню де Бофор, совершала свою обычную верховую прогулку.
-Она! Анжелика! Какая удача! - обрадовался мушкетер, - Сейчас я ее перехвачу по дороге!
И, решив это, Оливье де Невиль уселся на поваленное грозой дерево и стал ждать, пока мадемуазель де Бофор, сделав круг, покажется с другой стороны. Девушка появилась несколько минут. Оливье заковылял навстречу. Анжелика де Бофор придержала Звездочку и подъехала к барону.
-Молодая госпожа, - заскулил барон, - Подайте хоть корочку хлебушка несчастной вдовушке доблестного королевского солдата, проливавшего кровь за короля Людовика Тринадцатого под стенами гугенотской цитадели, крепости Ла-Рошель...
-Конечно, бедняжка! - доверчиво воскликнула Анжелика де Бофор, - Конечно, мы тебя накормим! О, несчастная Франция! Разве ты не получаешь пенсию за мужа?
-Ни гроша, барышня, - заныл барон, - Ни гроша ломаного не платит король за моего солдатика, убиенного в кровавой схватке с гугенотами... А какой герой был! - Оливье всхлипнул.
-Какая чудовищная несправедливость! - пылко сказала девушка, - Безобразие! Я постараюсь помочь семье ветерана Ла-Рошели. Как тебя зовут?
-Пьер, - назвал готовый рассмеяться барон первое пришедшее в голову имя.
-А дети у вас есть? -участливо расспрашивала девушка.
-Да, мадемуазель, - продолжал легенду де Невиль,- Целый десяток!
-Ой, бедненькая! С ними, наверно, столько хлопот!
-Еще бы, милая барышня! Десять голодных ртов и все пищат: "Мама, матушка, дай хлебушка..." да за мамкину юбку держатся.
Герцогиня де Бофор пошевелила губами, что-то вычисляя и вдруг сказала:
-Постой-ка! Как могут "пищать" дети ветерана Ла-Рошели, когда осада была более тридцати лет назад, и твоего мужа, как ты только что сказала, убили под стенами крепости Ла-Рошель? Что-то долго растут дети героя! Ты меня дурачишь! Ну-ка, посмотри на меня!
"Пора кончать этот маскарад," - подумал Оливье, откинул шарф с лица и выпрямился, роняя свой горб.
-Увы! Мне пришлось прибегнуть к переодеванию, чтобы увидеть вас, герцогиня. Но судьба сама послала вас мне навстречу.
Анжелика выхватила пистолет из седельной кобуры:
-Ни шагу, или я прострелю вам череп!
-Да вы что, мадемуазель де Бофор! Я ваш друг! Друг! Понимаете? И почему женщины в каждом мужчине видят угрозу для своей чести? Я барон де Невиль! Оливье де Невиль! 1653 год, Фронда, - он вздохнул,- Вернее, ее конец... Вспомнили? Помните "мадемуазель Оливию", у которой была очень сильная лихорадка...
-Подхваченная "в одной из последних фрондерских баталий", - сказала Анжелика, доверчиво улыбаясь. Она спрятала свое оружие, и улыбаясь протнула руку барону, - Здравстуйте, дорогой де Невиль, я очень рада вас видеть! Но... почему такая таинственность, барон?
-Мне необходимо говорить с вами, герцогиня. А какой повод я мог придумать, чтобы встретиться с вами по всем правилам? В женские монастыри не очень охотно впускают мушкетеров.
-Что правда, то правда, Оливье, - засмеялась Анжелика, - Но скажите - что-нибудь случилось?
-Я расскажу вам все новости, герцогиня, но это поваленное дерево - не очень удобное место для беседы.
-Идемте со мной, Оливье, - решительно сказала Анжелика, - Я велю, чтобы вас пропустили. Только пусть бедная вдовушка героя Ла-Рошели опять спрячет усы и не говорит ни слова. Не очень-то опытный вы заговорщик, барон! Может быть вас лучше выдать за Марго, городскую сумасшедшую?
-Марго? Блаженная Марго? Господи, ведь Марго давно убита. При осаде Города. Разве вы не знали?
-Нет, Оливье. Как это случилось?
-Марго закрыла собой рыжего мальчугана, который кадал камнями в солдат, защищая последнюю баррикаду на Ратушной площади... ее могила в саду возле собора Святой Агнессы, и детишки, которые в дни Фронды дразнили ее и кидались камнями, выросли и теперь приносят цветы на ее могилу...
-Несчастная, - прошептала Анжелика, и ее красивые глаза медленно наполнились слеземи, - Вы уверены в этом?
-Мадемуазель де Бофор, я видел это сробственными глазами.
-Почему же аббатисса мне ничего не рассказывала?
-Аббатисса, видно, не хотела вас расстраивать, - сказал де Невиль.
Анжелика и Оливье молчали несколько секунд. "Бедная Марго", - повторила Анжелика, встряхнулась, дотронулась до плеча задумавшегося Оливье, погруженного в свои воспоминания.
-Оливье, друг мой, идемте... Закройте лицо получше.
Девушка сама поправила шарф на лице де Невиля. Мушкетер молча последовал за герцогиней де Бофор, которая решительно постучала в ворота монастыря ручкой своего хлыстика, и, ведя в поводу Звездочку, прошла, подобрав подол амазонки, на территорию монастыря Святой Агнессы, не обращая внимание на ворчанье сварливой тольстухи Урсулы: "Молодая герцогиня опять какую-то оборванку привела! Занесут они нам, ваши нищие чуму, оспу, прооказу - вот увидите! Зря, зря аббатисса потакает вашим причудам!"