Алексеева Марина Никандровна : другие произведения.

Пираты Короля-Солнца

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть 3, гл 10-14. Люк Куртуа рассказывает о себе. Выясняется, что он выполнял работу "негра" на портрете Луизы де Лавальер.Шарль-Анри де Суайекур вспоминает свою стычку с братом Луизы, Жаном де Лавальером. Пирушка продолжается...

   ЭПИЗОД 10. СВОБОДНЫЙ ХУДОЖНИК.
   10. Люк и Луизетта.
   11. Люк и Луиза.
   12. Роза и крест.
   13. Возвращение Короля.
   14. В которой Пираты Короля-Солнца загадывают желания.
  
  
   10.ЛЮК И ЛУИЗЕТТА.
   Вскоре после ухода Рауля и Гримо Люк и Гугенот присоединились к пирующим Пиратам. Вице-Король Серж, взгромоздившись на бочку, восседал там по-турецки.
   -О недостойные! - заявил Серж, - Вы оскорбили мое августейшее земное величество своим опозданием на наш пир! Вы оскорбили и Небеса - самого Бога вина и веселья, сиречь Бахуса!
   -Или Диониса, - сказал де Невиль, - то есть, Дионисия.
   -То есть святого Дениса! - грозно нахмурил брови Серж, - Отвечайте, что вы можете сказать в свое оправдание?
   -Мы и не думали оскорбить ни святейшего пьянейшего Бахуса, ни Дионисия, ни - Боже упаси от такого кощунства! - Святого Дениса! - кротко сказал Люк, - Мы их уважаем.
   -Мы их боготворим, - добавил Гугенот.
   -Господа Пираты! - обратился Серж к присутствующим, - Виновны ли эти люди в оскорблении Небесного величества?
   -Не виновны! - хором ответили желторотые.
   -А что вы скажете в ответ на мое первое обвинение? - тоном деспота продолжал Серж.
   -То же, что и насчет Небесного величества - мы тебя уважаем, Серж, - сказал Гугенот, - Но, правда, чуть поменьше, чем Святого Дениса.
   -Подождите, это еще не все! Как вы оправдаетесь на мое обвинение в дезертирстве? С поля боя, вернее, с мессы Бахуса?
   Принимая правила игры, Люк и Гугенот бухнулись на колени перед бочкой, пали ниц и возопили:
   -Помилования, государь!
   -Вы знаете, нечестивцы, что оскорбление небесного и земного величества карается смертью?
   -Нас признали невиновными, о государь! - возразил Люк. Серж махнул рукой.
   -Вы знаете, что за дезертирство полагается смертная казнь?
   -Но мы вернулись, о государь! С повинной! - кротко сказал Гугенот.
   -Милосердия! - закричали желторотые, - Помилования, государь! Они больше не будут!
   -Выпейте это! - величественным жестом показал Серж.
   -Цикута? - спросил Люк.
   -Аква-тофана?- спросил Гугенот.
   -Агуардьенте! - заявил Серж, опорожнил добрую половину бутылки в кружки.
   -Ave, Caesar... - сказал Люк, поднимая кружку с агуардьенте.
   -...morituri te salutant, - закончил Гугенот, и они чокнулись с трагикомическими лицами, опорожнили кружки.
   .............................................................................................................................................
   *Ave, Caesar, morituri te salutant - Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя / лат/. - Обращение римских гладиаторов.
   .............................................................................................................................................
   Жюль и Шарль-Анри, уже знакомые с агуардьенте, хихикнули, заметив, как исказились лица "преступников'' и поспешно пододвинули к ним блюдо с ветчиной.
   -Вы просто тиран, сир! - сказал Люк, - Это слишком даже для Пиратов.
   Серж восседал на бочке и посмеивался.
   -И вообще, сир, вы очень напоминаете короля Тюнов, бродяг со Двора Чудес, - продолжал слегка опъяневший Люк, - Его так и рисуют - на бочке.
   -Потерпите немного, - сказал Оливье, - Власть этого тирана недолговечна.
   -Мы его свергнем. Устроим революцию.
   -Нет-нет, обойдемся без революций. Просто этот жестокий временщик - не настоящий король.
   -Самозванец! Долой!
   -Вице-король, и всего лишь.
   -А куда вы дели настоящего Короля, Пираты?
   -Его Величество сейчас пожалует. Правление нашего прежнего Короля было более... мягким. Мы утоляли жажду добрым вином. А что мы пили?
   -Малагу мы пили, - сказал Оливье, - Это сначала. А потом, что придется. Но я, как министр,... вернее, магистр...не рассчитал аппетиты этих господ. Мы пьяные...
   -В хлам! - важно кивнул вице-король и соскочил с бочки, - Буду ближе к народу. А вы тверезые. Непорядок!
   -Уже не тверезые, - заявил Люк, - Уже хмельные. Я слышу пение сирен в морских глубинах!
   -Мы тебя привяжем к мачте, как Одиссея! - пригрозил вице-король.
   -Сразу видно, деспот! И министр у вас под стать. Одна надежда на Гвардию.
   -Мое дело следить, чтобы у всех была выпивка, - сказал Оливье, - Продолжим?
   -Только не агуардьенте, - поморщился Люк.
   -Неженка, - усмехнулся Серж, - К счастью, есть еще вино. Я знал, что вам мало будет. Агуардьенте пока побережем. А чтобы нам не скучно было пить, наш художник расскажет о себе. А мы послушаем.
   -Что вам рассказать? - спросил Люк, - Я много путешествовал, лет с двенадцати, а то и раньше. Сначала по Италии, потом по всей Европе.
   -Ваш отец тоже художник? - спросил Серж.
   -Был, - поправил Люк, - Он умер три года назад. Отец был очень хорошим художником. Мне далеко до моего родителя. Но, кажется, все-таки период моего ученичества окончился, и я выбираюсь на самостоятельную дорогу. Раньше я больше копировал. И помогал отцу писать картины, делать витражи, гравюры, ксилографии.
   -Так ваш родитель специалист широкого профиля, - заметил Серж.
   -О да! - сказал Люк, - В юности отец был учеником самого Рубенса. И потом они не раз встречались.
   -А когда именно? - спросил вице-король.
   -Еще при Генрихе IV. Когда Рубенс писал Марию Медичи для Люксембургского дворца.
   -Как его звали? - спросил Серж.
   -Отца? - переспросил Люк,- Бертран...Куртуа...Бертран Куртуа, сир.
   -Куртуа - это фамилия или псевдоним? - опять спросил Серж.
   -Молодой граф де Фуа полагает, что человек без ''де" перед фамилией недостоин общества Пиратов Короля-Солнца? - гордо спросил Люк.
   -Нет. Ваш талант, Люк, уравнивает вас с нами, - сказал вице-король.
   -И даже ставит выше нас,- заметил Гугенот.
   -А спросил я вас вот почему....В нашей семье был такой - Бертран де Фуа. Но как раз в те времена, о которых вы говорите, он куда-то исчез - как в воду канул. Я интересовался этим загадочным Бертраном, но так ничего и не узнал.
   Гугенот пристально посмотрел на Люка. Люк остался спокойным.
   -А почему вас так интересует судьба Бертрана де Фуа? - спросил Люк.
   -Потому что мой дядюшка, мазаринский прихвостень, подлейшим образом отнял у меня наследство. Бертран был старший, он мог заявить о своих правах. Если не он сам, то его дети. Правда, имея на руках мое заявление и деньги, дядюшка провел дело через всяких стряпчих, людей Мазарини, конечно, и тем кое-что перепало - и парламент утвердил его в правах. Но я не сдался. У меня есть толковый малый - адвокат Фрике, он начнет контр-процесс. После войны, разумеется.
   -Я только не понял, зачем вы подписали заявление, которое требовал ваш алчный дядюшка?
   -Я был пленник, точнее, мятежник, еще точнее, фрондер. А дядюшка - роялист, точнее, мазаринист. Это было время борьбы Конде с Мазарини. Мне угрожала смертная казнь. Правда, я надеялся, что заявление, подписанное под угрозой виселицы, сочтут недействительным, но парламентарии поступили так, как хотел кардинал. Там, кажется, и Фуке был замешан. Вот почему я хотел найти своих родственников. Уж лучше пусть им досталось бы наследство графов де Фуа, чем этому мародеру!
   -Это точно! - закивал де Линьет, - У нас тоже зуб на вашего дядюшку. Господин де Фуа, моя сестра-близняшка - графиня де Фуа, представляете?
   -То-то мне ваше лицо показалось знакомым, - заметил Серж, - Но у очаровательной графини нет усов, как у вас, виконт. Она, наверно, очень несчастна с таким монстром?
   -Перестаньте! - сказал Оливье, - Я избавлю молодую графиню от мужа-монстра. Тогда и разберетесь со своими родственными связями. Серж, больше не пей агуардьенте. Разговор о генерале де Фуа заведет нас очень далеко. Мы допьемся до того, что последуют пьяные исповеди. Как магистр пьянки, я требую изменить тему. Пусть лучше Люк, господин Люк, если угодно, рассказывает о своем творчестве. Вы не умеете руководить подобной беседой, Ваше Пиратское вице-величество! Вот Рауль, я хочу сказать, Король Пиратов, очень ловко направлял беседу на нужные темы.
   -А о чем вы говорили, пока нас не было?
   -О пиратах мы говорили, - сказал де Линьет.
   -И очень мрачно острил Пиратский Король, - заметил Серж, - Но я с тобой согласен. Итак, господа Пираты, джин-тльмены удачи, задавайте вопросы господину Люку.
   -Можно я? - спросил де Линьет, - Скажите, господин Люк, вы писали женщин... обнаженных? - добавил он, покраснев.
   -Наивный вопрос! - сказал Люк, - Впервые обнаженную модель я писал в возрасте нашего барабанщика.
   -Так рано? - удивился де Линьет, - И она была вашей любовницей?
   -Да нет же, - искренне сказал Люк, - Я даже не испытывал к ней вожделение. Меня больше интересовали рефлексы, светотени... пластическая анатомия.
   -Так выпьем же за рефлексы и светотени! - предложил Оливье, - И, конечно, за обнаженных женщин! Представляете, какие рефлексы и светотени у пылких магометанок!
   -Не искушайте меня, - сказал Люк, - Говорят, Коран запрещает изображение людей вообще, а обнаженных женщин тем более.
   -Не только Коран, господин Люк, а и святейшая инквизиция запрещает писать обнаженных женщин.
   -И те и те, по-моему, варвары и не понимают красоту, - заметил свободный художник.
   -Да он еретик, - сказал вице-король.
   -Не надо так шутить, господин де Фуа. Я художник. Я уважаю вашу профессию, извольте уважать мою!
   -Продолжайте - и не обижайтесь. Я пошутил. Тема беседы очень приятная.
   -Еще я копировал картину великого Веччелио Тициана ''Любовь Земная и Небесная''. Вы видели эту картину? Я ее обожаю. Любовь Земная изображена в образе прекрасной обнаженной девушки, а Небесная - ее символизирует дама в платье Эпохи Возрождения. Но моделью служила одна и та же натурщица.
   -Помню, помню! - сказал Шарль-Анри, - Я видел литографию по этой картине Тициана у герцогини де Шеврез.
   -Литографию делал мой отец, он был знаком с герцогиней, - заметил Люк, - А я сам сохранил только маленькую копию знаменитой картины. И то не в цвете, а сангиной. Если интересно, могу потом показать.
   -Это весь ваш опыт изображения обнаженной натуры?
   -Нас не очень-то приветливо встретил Париж. Отец был очень гордый и ни за что не снижал цену за свои картины. А унижаться перед богатыми заказчиками отец не мог. Такой уж человек был Бертран Куртуа по прозвищу Маэстро. Ниша оказалась занятой пробивными бездарями. Если я буду продолжать на эту тему, я разревусь как девчонка. Барон де Невиль прав - пьяная исповедь никому не нужна. Я пропускаю годы нищеты и одиночества и перехожу к тому дню, когда мне удалось спихнуть один заказ богатенькому буржуа. На радостях я устроил себе пир, а потом решил нанять натурщицу. Но я был гордец и дикарь, и знать не знал, где мои собратья находят натурщиц. Дальше уже забавно. Я очень хорошо знал, где гуляют ''веселые девицы''. Чувствуя себя в состоянии купить любую из них, я, однако, искал модель помоложе и помиловидней. Возле Ратуши я приметил смазливенькую девчонку, весьма изящную, с длинными светлыми волосами.
   -Я знаю, о ком ты говоришь, - сказал Серж, - Это малютка Луизетта.
   -Она самая, - ответил Люк.
   -Девчонка в постели просто чертенок, - пробормотал Оливье, - Такие штуки выделывает!
   Желторотые насторожились и, похоже, заинтересовались.
   -Но когда этот чертенок понял, что я от нее хочу, она заломила такую цену, что я потерял дар речи.
   -Маленькая хищница! - засмеялся Серж, - Как же она это объяснила?
   -У моей модели в голове такая каша! Позировать художнику обнаженной она считает грехом, а отдаваться мужчине за деньги - работой. Представляете? Кроме того, пояснила девица, любовная игра не занимает столько времени, сколько сеанс живописи. Но все-таки я ее уговорил. Мне эти деньги достались тяжким трудом, но, хотя Луизетта меня бессовестно обобрала, и ей не повезло. Ее сожитель отобрал почти весь заработок бедной моей натурщицы. Потом я как-то бродил возле церкви на Гревской площади и опять встретил мою натурщицу. Она была на мели, я тоже. Но девушка оказалась великодушной и позировала мне бесплатно. У этих падших созданий иногда бывают порывы бескорыстия. И...что, может, не следовало говорить ...если после первого сеанса у меня ничего с ней не было, то, что должно было случиться ранее... свершилось.
   -Я думал... художники и натурщицы... всегда... это самое...
   -Не всегда, господин де Линьет, не всегда, - сказал Люк, - Живопись так затягивает, что уже не до женщин. А в тот вечер я как раз что-то разленился, и работать не очень хотелось. Освещение было не то, я сделал рисунок углем, но до масла не дошло.
   -У вас было мало белил!
   -Вы правы, господин Гугенот. У меня их тогда вообще не было. А писать обнаженку без белил просто немыслимо. Как стрелять невозможно, не имея пороха. Кажется, у бедной девушки были неприятности с ее сожителем из-за меня. Тогда я ничего не знал об этом. Она рассказала позже. Я считал, что малютка раскаялась в том, что обобрала бедного художника и решила со мной рассчитаться по-честному. Эх, малютка Луизетта! Как-то она там?
   -Так выпьем же за Луизетту! - предложил Серж.
   Желторотые переглянулись, но все-таки присоединились к тосту Пиратов.
  
   11. ЛЮК И ЛУИЗА.
   -А теперь поведайте нам, господин художник, как вас угораздило затесаться в нашу пиратскую компанию, - сказал вице-король.
   -Господин де Фуа, Ваше Пиратское вице-величество! Не было бы счастья, да несчастье помогло! - улыбнулся Люк, - Я познакомился с вашим Пиратским Королем, то есть, с господином де Бражелоном и впился в него как клещ, умоляя представить меня господину де Бофору. И получил заказ. Очень интересный!
   -От герцога? - спросил де Линьет, - Может, вы писали мадемуазель де Бофор? Но, конечно, в платье.
   -Дочь Бофора я не писал. И не так быстро, сударь. Заказ я получил от виконта.
   -Что же он заказал вам, Люк? - насторожился Оливье.
   -Портрет.
   -Чей?
   -Молодой особы.
   -Мадемуазель де Лавальер в обнаженном виде, - хмыкнул Оливье.
   -Твое счастье, что Рауль этого не слышит, - сказал Серж, - От таких версий барона де Невиля я начинаю трезветь.
   -Простите, - сказал Люк, - О м-ль Лавальер и речи не было. Я писал совсем другую девушку, и вовсе не в обнаженном виде.
   -Я только предположил, - сказал Оливье.
   -Что же до Лавальер, то я видел ее изображение у виконта. Пастель, небольшого формата, примерно 22 на 30. Довольно милый рисунок для молодой девицы. Но я раскритиковал автопортрет мадемуазель, после чего владелец сего произведения предал его сожжению. Как когда-то мрачный Савонаролла сжигал произведения искусства во Флоренции.
   -Отлично! - сказал Оливье, потирая руки, - Не оправдываю Савонароллу, но полагаю, что это прогресс!
   -Что прогресс, не понял? Аутодафе, устроенное Савонароллой?
   -Аутодафе, устроенное Раулем.
   -А кто модель вашего портрета? - спросил Серж, - Новая возлюбленная нашего Пиратского Короля? Дай-то Бог!
   -Близко даже нет. Молоденькая гризетка, продавщица цветов. Юная Розочка, подружка его слуги Оливена.
   -Портрет гризетки для слуги - маслом на холсте?! - пожал плечами Серж, - Что Рауль, совсем сбрендил?
   -У господ свои причуды, - усмехнулся Люк.
   Он не собирался говорить своим собутыльникам о том, что лукавую миловидную мордашку Розы обрамлял фон ''королевского'' портрета Лавальер. Но Пираты слово за слово выпытали у Люка тайну портрета и встревожились.
   -Но позвольте, - сказал Оливье, - Значит, вы причастны к созданию того таинственного ''королевского'' портрета м-ль де Лавальер, который заперт в ''святая святых'' квартиры де Сент-Эньяна, и о котором ходило столько слухов при Дворе?
   -Я выполнял работу негра, - скромно сказал Люк, - Меня держали в какой-то комнатенке во дворце, приходил какой-то ушлый молодой человек по имени Маликорн, меня проводили с завязанными глазами в аппартаменты де Сент-Эньяна, и я писал фон. А художник, автор картины, работал с живой натурой, то бишь с Луизой де Лавальер.
   -С обнаженной натурой, - проворчал Оливье.
   -Вовсе нет, с чего вы взяли, барон? На портрете Луиза де Лавальер была в серебристом платье, а вовсе не в обнаженном виде! Я готов присягнуть, что это так! Я готов на Евангелии поклясться. Впрочем, я и платье писал: для меня они манекен приносили, а на манекене точь в точь такое же платье. Это чтобы не утомлять натуру. А сам Миньяр, придворная знаменитость, писал только лицо и руки Луизы. Работать приходилось порой и по ночам, то, что можно писать при искусственном освещении - Сент-Эньян торопил меня, а его торопил король. Подарок на день рождения мадемуазель.
   -В таком случае, если вы по ночам работали над портретом, выходит, они отсутствовали в квартире Сент-Эньяна. Алиби, господа! И вот свидетель - Люк Куртуа.
   -Разве вы не знали, что на портрете Луиза в красивом серебристом платье и вокруг цветы?
   -Да никто из нас не видел королевский портрет.
   -А кто видел-то? Сама Лавальер, король и де Сент-Эньян. А потом Рауль и принцесса Генриетта.
   -Вы всех перечислили, господа Пираты: модель, заказчика, наперстника, соперника заказчика и соперницу модели, но забыли художника и негра, - заметил Люк.
   -Черт возьми, простите, господин Люк. Не обижайтесь и поймите, что мы этой историей интересуемся не из простого любопытства. Наши юные друзья понимают и не проболтаются, не так ли?
   -Понимаем, - сказал Шарль-Анри, - Но, как и ваш Двор, мы, услышав эту историю, решили, что портрет был какой-то неприличный...Словом, как заметил господин де Невиль, натура была обнаженной. Иначе с чего бы тогда виконту вызывать на дуэль г-на де Сент-Эньяна?
   -И я по простоте душевной решил, было, что юная дева Лавальер была изображена
   в... естественном виде, - сказал Оливье, - Вроде как Диана де Пуатье в замке Фонтенбло или, там же
   две красотки в ванне - Габриэль Д'Эстре с сестрицей.* А, если она в серебристом платье - из-за чего с ума сходить?
   ................................................................................................................................................................................
   * Картина под названием " Диана на охоте" является портретом Дианы де Пуатье, герцогини де Валантинуа и любовницы Генриха II. Король, безумно влюбленный, беспрестанно требовал от своих
   художников картин с изображением богини охоты Дианы и... желательно, в обнаженном виде.
   Создатель картины - Антуан Карон / 1521-1599/. " Габиэлла Д'Эстре и ее сестра" - популярнейший сюжет эпохи - туалет дамы. Придавал портрету оттенок легкой эротики. Самым модным портретистом того времени был Франсуа Клуэ. Картины из королевской резиденции в Фонтенбло.
   ..................................................................................................................................................................................
   -Обычно пираты лишали девиц невинности, мы же, напротив, восстанавливаем невинность этой молодой особы. Я, впрочем, и раньше был уверен в этом, - заметил Гугенот.
   -Замолчите лучше и никогда не произносите ее имя при Рауле, - сказал Серж, - Король никому ее не отдаст. И сейчас уже не имеет значения, спит Людовик с Лавальер или нет. Не имеет значения, в каком виде была изображена Лавальер на том портрете. Проехали, ясно?
   -Не совсем, - сказал Шарль-Анри, - Утверждая столь категорично, что мадемуазель де Лавальер особа добродетельная / а я, признаться, узнав известную вам историю, считал ее самой обыкновенной придворной шлюхой / вы, господин де Монваллан, вносите сумятицу в мою доселе спокойную душу.
   -Как так? - спросил Гугенот, - Вы-то тут при чем?
   -Вот при чем, - сказал Шарль-Анри, - Я дрался с ее братом, Жаном де Лавальером. Правда, нас разняли. Преподаватели.
   -Где? - спросил Гугенот, - Вот, Пираты, у нас растет достойная смена. Кто кого вызвал?
   -Жан меня вызвал. Дело было так. Граф Д'Аржантейль, наш полковник, с Бофором и пышной свитой заявился в Блуа, где ваш покорный слуга учился в коллеже. Герцог куда-то смылся по своим делам, а я, проведав, что начинается такая интересная заваруха, решил сбежать на войну. Сказано - сделано. Графу я приглянулся. Короче, меня записали. Я и давай хвастаться перед Жаном. Жан тоже решил на войну податься. Граф сначала проникся, но, узнав его имя, отказал. Жан заявил, что будет ждать Бофора. Вскоре и Бофор явился. Помнится, был вечер, уже почти ночь. Бофор спросил, что мы хотим. Я-то свое дело уже уладил, и только сопровождал Жана. Вместе удобнее перелезать через стену коллежа. Мы часто удирали от святых отцов, но это между прочим. А Бофор сначала тоже склонился к тому, чтобы взять Жана на войну. Как только Жан назвал свою фамилию, герцог переглянулся с полковником. ''Лавальер?" - "Лавальер!'' Я-то понимал их переглядки, но ребята в коллеже скрывали от маркиза всю эту историю. Кому приятно узнать, что твоя сестра - шлюха, что она нарушила клятву, данную жениху и вовсю трахается с Его Величеством? Прошу прощения, благородные господа, но именно в такой форме до воспитанников католического коллежа в Блуа дошли придворные слухи. Мы боялись за Жана, понимаете? Он в состоянии аффекта мог и сестру заколоть, и на короля поднять руку, и с моста в Сену кинуться.
   -У вас же там Луара.
   -Черт возьми! Но в Париже-то Сена!
   -Не перебивайте! Пусть говорит!
  
   -Словом, от Жана все тщательно скрывали. А Жанчик не знал, в чем дело и начал наседать на Бофора, точь в точь как твой Ролан. "На каком основании, - говорил Жан, - Вы мне отказываете, господин де Бофор? Вы что, сомневаетесь в моем происхождении? Я не какой-нибудь самозванец, я маркиз де Лавальер!"
   -Вы еще очень молоды, маркиз, - сказал Бофор мягко.
   -Но Шарль-Анри моложе меня на два месяца! - завопил Жан, - А его записали!
   -Вы единственный сын, - промолвил полковник.
   -Шарль-Анри тоже. А у меня еще сестра есть!
   -Вот именно, сестра, - вздохнул герцог, - Короче - нет, я сказал.
   -Вы относитесь ко мне предвзято, я же вижу! - опять закричал Жан, - Мне нет дела до того, какие у вас были разногласия с моим отцом в прошлом, но сейчас вы не имеете права мне отказывать! Что вам моя сестра? Луиза вот-вот выйдет замуж! Даже если со мною что-то и случится, мое имя может по личному указу Его Величества перейти к ее будущему ребенку. Я слышал, так делают в чрезвычайных случаях.
   -Ваша сестра не выйдет замуж, - проговорил Бофор.
   -Выйдет! - крикнул Жан, - Очень скоро! За виконта де Бражелона!
   Бофор закатил глаза, а полковник выругался.
   -Не морочьте мне голову, молодой человек, и возвращайтесь в свой коллеж.
   -Я дойду до Его Величества Короля, - пригрозил Жан, - И добьюсь своего.
   -Вот вам добрый совет напоследок - поезжайте лучше ко Двору Его Величества, - сказал полковник, - Пока Фортуна... - он закашлялся, -... благосклонна к представителям семейства Лавальер.
   Бедный Жан так ничего и не понял. Мы вернулись в коллеж, перебрались через стену и, поскольку сумасшедший Жан собирался в Париж, я рассказал ему все, как мне передавали. И тогда Жан заявил: "Либо ты откажешься от своей клеветы, либо мы будем драться". Мы стали драться. Сбежались святые отцы. Меня выгнали из коллежа. Без треска. Я уже был не школяр, а гвардеец! А Жану ничего не было. Лавальер! Наши преподаватели тоже были в курсе. Тогда же Жан получил письмо из Парижа от сестры. Но в письме Луиза сообщала брату только о своем разрыве с виконтом, причем, по ее словам, именно он был инициатором разрыва. О короле она ничего не писала. А дальше я не знаю, что у них там было. Остался ли Жан доучиваться или поехал в Париж выяснять кто прав, кто виноват - мы, бывшие друзья, расстались очень холодно. Не скажу враждебно, но и не так тепло, как встречались обычно после летних каникул.
  
   -А ты ему напиши, - посоветовал де Линьет.
   -У меня и без Жана уйма корреспонденции, - заявил Шарль-Анри.
   -Виконт прав, - заметил Гугенот, - Мальчишки упорствуют в заблуждениях, мужчины признают ошибки.
   -А ведь пирушка организовывалась с тем, чтобы расслабиться и забыть о проблемах, - проговорил де Невиль, - Что-то мы затихли и носы повесили.
   -Потому что давно не пили! - заметил Серж,- Как хотите, господа, но после откровений господина художника и нашего молодого волонтера не обойтись без агуардьенте. Опрокиньте - и сразу налегайте на ветчину. По полной - и вперед!
  
   12. РОЗА И КРЕСТ.
   Серж де Фуа хотел придать беседе легкий, непринужденный характер и не затрагивать тем опасных и печальных, но он внимательно посмотрел на напряженные лица собравшихся, и то ли он все-таки плохо контролировал себя, то ли поэт, влюбленный в прелестную и отважную дочь трусливого и вероломного Гастона Орлеанского взял верх над бесшабашным гулякой, но
   вице-король сказал вполголоса:
   -А знаете, мой юный друг, во всей этой истории самый несчастный не кто иной, как Жан де Лавальер. Если, конечно, он такой как мы, а не как они ...титулованные лакеи.
   -Жан такой как мы, - горячо воскликнул Шарль-Анри, - И поверьте мне, господа, Жан был бы нам добрым товарищем! Жаль, очень жаль, что Жан не с нами. Он с детства мечтал о морских приключениях. Жан мне много чего рассказывал о тех временах!
   -Тогда мне вдвойне жаль юного маркиза,- все так же меланхолически продолжал Серж, - Если он дорожит своей честью, если у него представление о чести рыцарское, в наше время архаичное, а не придворное, то титул ''брат фаворитки'' - этим все сказано. Потому ваш полковник и посоветовал Жану искать счастья не в опасных походах, а при Дворе Его Величества.
   -Я, кажется, тебя понял, - сказал Оливье.
   -А я не понял. Объясните провинциалу, - вызывающе сказал де Линьет, - Что вы хотите сказать, называя нашу честь, рыцарскую честь, архаичным - то есть устарелым понятием?
   -Вы жили при Дворе? - спросил Оливье.
   -Нет, сударь. Не выпало такой чести.
   Оливье взвыл, а Серж мрачно усмехнулся.
   -Не жили при Дворе, так и не поймете. Поговорите на эти темы с вашим младшим братом - он уже, похоже, понял разницу.
   -Ролан еще ребенок, - сказал де Линьет, - Он грезит наяву, мечтая о славе.
   -И герой его грез - доблестный рыцарь Жоффруа де Линьет. Не хмурьтесь, дорогой виконт, я не вышучиваю нашего барабанщика. В трудный момент Жоффруа, незримый и невидимый, придет на помощь и вам и Ролану. Это ваша сила. Вы можете совершать подвиги, мечтая быть достойными своего предка Жоффруа. А Жан, что бы он ни сделал, за его спиной останется шепот завистников и сплетников: ''брат фаворитки''. Даже если бы Жан совершил какой-нибудь блистательный подвиг, нашлась бы сволочь и сказала бы, что орден или звание, да любую награду, какую ни возьмите, Луиза заработала братцу в королевской постели. Вот что значит быть братом фаворитки, господа Пираты.
   -Жан еще себя покажет, - сказал Шарль-Анри, - Вот увидите!
   -Может, увидим, может, нет, - пожал плечами Серж, - Скорее всего, не увидим. Скорее всего, король не сегодня-завтра вызовет Жана ко Двору, а Двор, скорее всего, его обломает. И вы, вернувшись во Францию, чего я от всей души вам желаю, Шарль-Анри, не узнаете в придворном надушенном маркизе, или, быть может, герцоге, своего приятеля по коллежу, мечтавшего в детстве о морских путешествиях. Да какой мальчишка не мечтал об этом в детстве!
   Оливье встал, вонзил свою шпагу в мачту на уровне полутора метров и выкопал из букета самую большую и пышную розу.
   -Что это делает наш магистр? - спросил Люк.
   -Sillence!* - прижал палец к губам Оливье,- Вы очень много болтаете, и очень много лишнего. Потом сами будете жалеть.
   .............................................................................................................................................
   * Sillence! - Молчание! /англ./
   .............................................................................................................................................
   -Это у них еще Франция из головы не выветрилась. И Двор Короля, - усмехнулся Гугенот.
   -Франция не должна выветриваться из головы! - закричал де Линьет, - Никогда!
   -Да я не о том, уважаемый виконт, - сказал Гугенот, - Но Двор должен выветриться. Чем скорее, тем лучше для всех нас. Впрочем, чем дальше мы будем от Франции, тем больше наши разговоры будут приобретать восточный колорит.
   -А розу эту,- сказал Оливье, - Я прикреплю к гарде моей шпаги. Вспоминайте древних римлян. Эти ребята умели пить! Взглянув на висящую над пиршественным столом розу, благородные патриции говорили себе: ''Стоп!'' и, как бы ни бухали, но прикусывали себе язык во время самых разнузданных оргий.
   -Кыф! - сказал Гугенот, - Это я по-арабски.
   -Кыф!!! - со смехом закричала компания.
   -А еще, - сказал де Невиль, - Тут, на гарде шпаги, моя роза. Роза Невилей. На гербе. Мы пируем под розой Прованса, которая настоящая и розой Невилей, которая металлическая. О, я уже очень хороший, если заговорил о розе моих предков.
   -Ты уже говорил это. Мы все видим, какой ты хороший, - пробормотал Гугенот, - Люк, как вам нравится эта композиция? Шпага, вонзенная в грот-мачту и роза в крестообразной гарде.
   -Роза и крест, - сказал Люк, - Поэтично. Художественно. Но все-таки в роли Пиратов вы более оригинальны. Римлянами нынче никого не удивишь. Вернее, псевдоримлянами.
   -Посмотрите не розу и не болтайте лишнего, - заявил де Невиль и уселся под своей шпагой.
   -Ай, де ми, - сказал Люк, качая головой, - Что твой дамоклов меч. Не будь темно, сделал бы набросок, может, пригодился бы когда. Но я вас запомню, господин де Невиль. Вы не боитесь сидеть под такой острой шпагой? Судя по блеску, она у вас очень остро отточена. Что бритва или мой резец.
   -Свое оружие не ранит, - смеясь, сказал де Невиль, - Но вы так и не рассказали нам, как вас встретил герцог де Бофор.
   -Отлично встретил, - сказал Люк, - Я пришел в резиденцию герцога как есть, в своей перекрашенной одежде и стоптанных башмаках. Хотя Рауль мне заплатил за картину, я очень торопился и решил приодеться потом, когда улажу вопрос с герцогом. Правда, сначала мой внешний вид эпатировал бофоровскую свиту, но я сказал: ''Я художник, и у меня записка от графа де Ла Фера''. Тогда меня сразу пропустили. И я предъявил Бофору свои бумаги вместе с атосовой запиской.
   -Дворянскую грамоту? - спросил Гугенот.
  
   -Нет. Я же говорил вам, шевалье, Бофор не знает. Я предъявил свое свидетельство ''витражных дел мастера'', единственный документ, который мог подтвердить мою профессию.
   -Но, молодой человек, мне не нужны витражисты. Какие к черту витражи на войне с арабами? - фыркнул герцог.
   -Разве, герцог, завоевав эту страну, вы не будете строить храмы? Тогда и витражист сгодится.
   Какие-то важные вояки смотрели на меня как на безумца, а герцог усмехнулся и покачал головой.
   -Я, - сказал герцог, - Нарвался еще на одного романтика. И откуда вы беретесь на мою голову?
   -У меня к вам записка от вашего друга, графа де Ла Фера.
   -Это другое дело, - сказал герцог, - Из-под земли, что ли, милейший Атос выкапывает этих романтиков? Ну, посмотрим, на что вы способны. По записке Атоса я не понял, знаком ли мой любезный друг с вашим творчеством.
   -Нет, герцог, не знаком, - честно ответил я, ибо портрет гризетки был для меня обычной работой. Я был способен на большее!
   Герцог хлопнул в ладоши. Вошел известный вам милашка-паж Анри де Вандом.
   -Что вам угодно, монсеньор? - спросил паж.
   -Дай твою акварель и кисти этому господину, - велел герцог, - И поживее, у меня много дел собралось напоследок.
   -Слушаю, монсеньор,- ответил паж и вскоре пригласил меня в соседнюю комнату, где стоял маленький мольберт, предназначенный для акварели. Рядом с мольбертом, на столике - стакан с водой и акварельные краски. Все это было... школярское какое-то, несерьезное. Но я не знал, что герцог устроит мне экзамен и свои краски не взял. Я предположил, что сейчас герцог велит мне изобразить этого очаровашку-пажа. Но герцог выбрал не пажа. Он подошел к окну, выглянул во двор. Там было полно народу, в основном солдаты. Какая-то веселая компания под самым окном играла в кости. Парень, которому особо везло в игре, привлек внимание герцога. Это был здоровый рыжий великан, по комплекции не уступавший громиле Портосу.
   -Викинг! - позвал его Бофор.
   Парень вскочил.
   -Поднимись суда!
   Детина явился и предстал перед нами. В куртке из буйволовой кожи, с рыжими кручеными усами, с длинной бородой, этот малый сразу заполнил пол - комнаты. Даже Бофор рядом с ним казался юношей. Генералы его сразу как бы стали меньше ростом.
   -Изобразите мне этого парня. Но не в куртке, а в гвардейском мундире. Вот, как на господине Д'Аржантейле, полковнике Королевского Полка. И без бороды! Сможете?
   -Запросто. Садитесь, сударь.
   Я взял карандаши - дело пошло. Через полчаса портрет был готов. За моей спиной то и дело останавливались люди - и начальство, и слуги, и гонцы, и всякий народ.
   -Они вас не отвлекают? - спросил герцог.
   Все эти бездельники ужасно мне докучали. Но я решил терпеть.
   -Отнюдь, - сказал я, - Наш брат художник ко всему привык.
   -Похож? - спрашивал всех рыжий.
   Все говорили, что похож. Только паж нашел, что в разрезе глаз что-то не то, и в форме носа. Очень дотошный мальчишка, между прочим. Но, справедливости ради, скажу, что замечания были по существу.
   -Герцог, этот портрет может быть рекламой нашей экспедиции, - заметил какой-то важный господин. Шишка из морских.
  
   -Д'Эстре, наверно, командующий флотом, - сказал де Невиль, - Простите, что перебил. Продолжайте.
  
   -А что продолжать? Я написал сверху красной акварелью текст, предложенный господином...как вы сказали? Д'Эстре? Господином Д'Эстре: ''Солдат! Хочешь разбогатеть? Вступай в армию Бофора!" - шрифт сделать не проблема. Генералы - или кто там, я не очень-то различал, все казались на одно лицо. Они были зрители, я меня интересовала моя модель с рыжими усами - так вот, зрители дивились, что я этот шрифт сделал а-ля - прима, без линейки и карнадаша. А потом начали наперебой предлагать:
   -Господин Люк, нарисуйте сундук с сокровищами.
   -Господин Люк, изобразите якорь.
   Господин Люк то, господин Люк се - я рисовал что велели. Шпаги, пушечные ядра, мушкеты.
   -Отлично! - сказал герцог, - Я вас беру, господин Люк. И мою работу сразу отправили в типографию - и краски не успели просохнуть, а мой красавец к вечеру был растиражирован в тысячах экземпляров.
  
   -Видел я вашего красавца в Нанте, - сказал Жюль, - Даже воровали ваши афиши.
   -Польщен такой популярностью, - сказал Люк, - Но я способен на большее.
   -В этом мы не сомневаемся, - сказал Гугенот, - Но твой Викинг покорил Париж, а потом и всю Францию. Весь Тулон был обвешан люковыми плакатами. Его и в Тулоне воровали с заборов!
  
   -Это же дешевка, - вздохнул Люк, - Правда, работая над портретом Викинга, я выложился до конца, а шрифт и заставку рисовал играючи. Итак, я подписал контракт, и зашла речь о деньгах. Вот тут-то пришлось торговаться.
   -Черт с вами! - махнул рукой Бофор,- Хотя в записке граф представляет вас как ''молодого дворянина'', вы торгуетесь как мои знакомые рыночные торговки.
   -Господин де Бофор, все так дорого, а я такой бедный! - сказал я.
   Бофор захохотал:
   -А что вы беспокоитесь? На лошадь вам тратиться не надо - возьмете любую, когда понадобится. Что есть-пить - не ваша забота. Что касается оружия, ваше дело рисовать, наше - рисковать. Я хочу сказать - драться предоставьте нам.
   Художники, кстати, тоже рискуют!
   -А краски? - сказал я, - За краски-то надо платить наличными. А у меня как раз кончились...
  
   -Белила! - сказали на этот раз желторотые.
  
   -Белила... Я, чтоб вы знали, портрет Розы заканчивал, вымазывая с палитры остатки белил. Это - чтобы было яснее, как последние капли вина в бутылке. Последние боеприпасы, так понятнее, господа военные?
   -Хорошо! - сказал Бофор, - И тогда...
  
   -Его Величество Король! - заорали Пираты.
  
  
   13.ВОЗВРАЩЕНИЕ КОРОЛЯ.
   -Наконец-то!- воскликнул Серж,- Ваше Пиратское Величество, как тяжело было мне нести бремя власти! Вручаю вам скипетр / бутылку / и державу / апельсин / и уступаю свой трон. Где тебя черти носили, приятель?
   -Sub rosa*, - сказал Рауль, увидев сооружение, под которым полулежал де Невиль.
   .............................................................................................................................................
   * Sub rosa - Под розой /лат/.
   .............................................................................................................................................
   -О розах мы в основном и говорили, - заметил Гугенот.
   -Что хотел от вас герцог? - спросил Люк не без тревоги.
   -Ничего особенного. Потом. Продолжайте свой рассказ, Люк.
   -Он продолжит, - сказал Оливье, - Но после очередного тоста. Ждем, Ваше Пиратское Величество.
   -За букет роз, преподнесенный Жилем Ганишем Генриху Мореплавателю со словами: ''Плавать по морю необходимо - жить не так уж необходимо'', - сказал Пиратский Король, - Матросская пословица, если точнее.
   -Жаль, Ролан не слышит, - вздохнул Жюль, - Он очень любит такие афоризмы.
   Король Пиратов отпил из ''скипетра'', закусил ''державой'' и милостиво кивнул Люку:
   -Вещай!
   -Я рассказывал о своем знакомстве с герцогом де Бофором, - пояснил Люк, - Бофор велел мне явиться в его резиденцию к 10 часам утра. А за работу и в качестве аванса вручил мне чек на 1000 ливров. С паршивой овцы хоть шерсти клок, решил я.
   -У герцога действительно не было тогда наличных денег, - заметил Рауль, - Он со всеми чеками расссчитывался.
   -Да, но на моем чеке нажились хитрые банкиры! Герцог-то мне не сказал, что я могу получить по чеку деньги только в банках Южной Франции. Поверенный Фуке мне отказал, поверенный Кольбера - тоже. А что мне Юг? Деньги-то мне были нужны в Париже!
   -Как же ты вышел из положения? - спросил Гугенот.
   -Очень просто: уступил чек герцога одному хитроватому молодому человеку с внешностью клерка за 900 ливров. Я потерял на этом 100 ливров, то есть десять процентов, но - хороша ложка к обеду. Толку-то мне с этих денег на Юге? Я побежал по художественным лавкам закупать краски. Да, кстати, виконт, можете не беспокоиться, - первым долгом я пошел в багетную мастерскую и заказал раму для картины... вы знаете, о какой картине я говорю. Я сообщил размеры нашего холста, и на следующий день рама была готова. Точно такая, как вы хотели.
   -Отлично, - пробормотал Рауль.
   -Раму я сам и доставил вашему Оливену. Конечно, вид у меня был комический, когда я тащил по Парижу огромную золоченую раму. Народ ржал - я сам в этой раме смотрелся, как нечто инородное. "Рама-то лучше будет, слышь ты, парень...'' Но это была жертва, принесенная мною на алтарь искусства.
   -Я все жду, как вы расскажете, как обновили свой гардероб, господин Люк, - сказал Шарль-Анри, - Я на вашем месте прошелся бы по модным лавкам и портным. А вы все про свои краски да рамы!
   -К самому Персерену, еще скажите! - рассмеялся Люк, - Одежда мне нужна была срочно, и времени бегать по лавкам у меня не было. Выручил меня ваш милейший Оливен, виконт. Он познакомил меня с вашим приятелем, неким Маниканом. Этот господин де Маникан лежал в постели и был одержим бесом, именуемым ''меланхолия''. И, как всегда в таких случаях...
   -Продавал костюмы? - предположил Рауль смеясь.
   -Воистину верно. Совсем новые и почти не ношеные. Мне везло! Мы с Маниканом оказались почти одного роста. Я облачился в один из его прелестных костюмов, сразу почувствовал себя человеком. О цене мы как-то быстро договорились. Этот милый Маникан, по характеру своему вполне достойный быть аббатом Телемской обители господина Рабле...
   -Точная характеристика,- сказал Рауль насмешливо.
   -Да? Но это мое первое впечатление... Итак, этот милый Маникан уступил костюмы бедному художнику с большой скидкой. Он, кстати, просил передать вам привет. Простите, что раньше не удосужился сказать вам, что достал багет и передать привет от приятеля.
   -Спасибо за багет и за привет. Лучше поздно, чем никогда,- промолвил Король Пиратов.
   -Жаль только, что вас облапошили на 100 ливров, - сказал Гугенот, - Бедный Апеллес! *
   -Вы слишком добры, господин Гугенот, сравнив меня с Апеллесом. Но я отплачу вам той же монетой, сравнив вас с Ахиллесом, - улыбнулся Люк.
   .............................................................................................................................................
   * Апеллес - легендарный древнегреческий художник.
   .............................................................................................................................................
   -О, на этот раз я скажу, что вы слишком добры! - возразил Гугенот, - А все-таки грех обижать бедного художника, правда, господа?
   -Истинная правда! - подтвердила вся компания.
   -Сто ливров не такая уж и крупная сумма, господин Гугенот. Вы сами говорили, что в карты проигрывали куда больше.
   -Это цена десяти ваших кабацких портретов, - заметил до сих пор молчавший де Невиль.
   -Жаль, я не знал о ваших затруднениях, - сказал Рауль, - У меня же было на руках 100 таких чеков. И наличные.
   -Сто тысяч? - разинул рот Люк, - Герцог отвалил вам сто тысяч ливров?
   -Не мне. Вот на что пошли чеки герцога, - Король Пиратов кивнул в сторону корзин с бутылками и фруктами.
   -Не в упрек будь сказано нашему гасконцу, - заметил Гугенот, - Он бы наварился на таком поручении.
   -Ну, мне-то ничего не перепало, - заметил Рауль, - Кстати, кислый виноград всучила какая-то сволочь в мое осутствие.
   -Съедим и такой! - заявил Люк, - Было бы что есть!
   -Бедный наш Апеллес! Подвергаться насмешкам черни, тащить через весь Париж огромную раму. Лучше уж опасный рейд в тыл врага!
   -Я не тащил раму через весь Париж, - возразил Люк, - Багетная мастерская совсем недалеко от квартиры господина виконта.
   -Я этого не знал, правда, Апеллес!
   -Зато я наперечет знаю все художественные лавки и мастерские. И надо мной смеялись все, да и я сам над собой смеялся. Парижанам только дай повод похохотать. А повод - вот он я! Я же представлял, как это комично выглядит - золоченая шикарная рама с резьбой - цветы, виногрданые гроздья, всякие навороты... рама на ногах!рама наногахгроздья, всякие навороты... Рама, достойная полководца, принца, героя, словом, супер! И из этой супер-рамы выглядывает моя встревоженная рожа! Вот виконт вам скажет, какая великолепная была рама на той картине!
   -Да, - процедил Рауль, - Рама была роскошна.
   -Вы, видимо, решили, что я пожадничал? Пожалел нанять телегу, фуру какую-нибудь? Да нет же, господа! Такую раму нельзя было везти в телеге! Вот что запомните на будущее....Когда вы станете знаменитыми генералами, полководцами, герцогами, и вам придет на ум заказать конный парадный портрет для украшения картинных галерей ваших фамильных замков...не доверяйте слугам оформление ваших парадных портретов! Доверяйте профессионалам, нам, художникам и багетчикам! А то по дороге в телеге, если, к примеру, гипсовый багет покрыт бронзой - а так часто делают - растрясет в дороге и пиши пропало. Потому-то я и тащил раму сам, на потеху парижанам.
   -Насчет генеральских портретов я очень сомневаюсь, - фыркнул Гугенот, - Но я уверен, что мы будем гордиться тем, что знали вас в молодые годы, когда вы станете знамениты как Рафаэль, Рубенс, Леонардо.
   -И расскажем нашим потомкам! - заявил Шарль-Анри, - Но пока мы еще не генералы, а вы не Рафаэль, можем мы рассчитывать на самые простые портреты, только чтобы в банданах с лилиями?
   -Да, - сказал Люк, - это я обещаю всем вам. Быть может, в будущем, изображая полководца маслом на холсте, я вспомню, каким был этот полководец в двадцать лет. Вспомню парня в бандане с лилиями.
   -За это и выпьем! - предложил Оливье.
   -Только не тираньте нас, сир, и не заставляйте пить агуардьенте! А все-таки, Ваше Пиратское Величество, что от вас хотел господин де Бофор, если это, конечно, не тайна?
   -Вовсе не тайна, - сказал Рауль, - Я поставил свою подпись на контракте, только и всего. В двух экземплярах.
   -Разве вы это не сделали еще в Париже? - удивился Люк.
   -Не успел.
   -А вы прочли бумагу, которую просил подписать герцог?
   -Конечно. Хоть в пьяном виде, но буквы своего родного языка я худо-бедно, а разбираю. Не скажу только, что подпись вышла каллиграфическая. Подпись вышла... кляксографическая. Но, - Рауль отхлебнул из своей бутылки и лукаво заметил: - Такой вариант моей подписи мне даже больше нравится! С кляксой аккурат посреди фамилии. Клякса, кстати, чем-то напоминала этот прелестный цветок, - он кивнул в сторону розы, - Уж я постраюсь отныне во всех бумагах,
   что пойдут к Его Величеству, ставить кляксу!
   -Рауль, ты пьян. Один раз сойдет, а потом в этом усмотрят злой умысел, - тревожно сказал Оливье, - Фрондируй, но в меру!
   -Кто усмотрит? Чиновники из Морского Министерства? Или наш августейший монарх? Пусть! Мне-то какое дело? Разве клякса может служить обвинением для возбуждения дела об оскорблении величества? Или тут кроется заговор? Шифр посредством клякс? Государственная измена? Свидетельство неблагонадежности? Может, я писать разучился!
   -Ай, де ми, - сказал Люк, - Вы подаете дурной пример нашим волонтерам. Бьюсь об заклад, они уже жалеют, что не наставили клякс в своих контрактах.
   -А что, круто! - сказал де Линьет.
   -Вообще круто! - закивал Шарль-Анри.
   -Видите? У вас уже появляются подражатели. Это ребячество!
   -Не профанируйте мою кляксу, - сказал Рауль, - Я и не думал дурачиться. Она у меня получилась случайно, и то по пьяни. На второй бумаге я расчеркнулся уже без кляксы.
   -А герцог ругался из-за кляксы?- спросил Шарль-Анри.
   -Герцог сказал ''сойдет''. Да вы что, не знаете, что он сам с кляксами пишет? Даже трезвый. И, позвольте заметить, за кляксы ругают тупые учителя малюток, только взявших в руки перо.
   -А почему ты расписывался два раза? - спросил Оливье, - Мы все по одному.
   -Спроси у герцога. Может, он автографы собирает, - отшутился Рауль.
   Гугенот, заметив, что Люк, пораженный какой-то догадкой, открыл рот, собираясь заговорить, стукнул по бутылке и указал глазами на розу. Люк понял и прикусил губу. Гугенот протянул Люку бутылку агуардьенте. Люк глотнул из горлышка. Гугенот сделал еле заметное движение в сторону борта. Прочие не заметили их тайных переговоров, они опустошали корзины с провизией и болтали, что на ум придет.
   -Ой, кажется, меня мутит, - сказал Люк, приподнимаясь.
   -Агуардьенте надо пить залпом и закусывать, - заметил Рауль.
   -Я не привык... к агуардьенте.
   -Я тоже. Здорово развозит, сразу дуреешь. Гугенот, ты с ним? Влекомый Ахиллесом, Апеллес последовал к борту. Точнее, к релингам. Вот допился! Учтите на будущее, как пить крепкие напитки!
   -Мы поняли, сир, - уважительно сказали желторотые.
   -Ничего вы не поняли. Извольте повторить!
   -Агуардьенте надо пить залпом и сразу закусывать, - прилежно повторил Шарль-Анри, - Вы-то сами, видимо, пьете агуардьенте как воду?
   -Скажете тоже! - засмеялся Пиратский Король, - Я вам повторяю слова Д'Артаньяна, а он знаток в этих вопросах.
   -Так это господин Д'Артаньян вас учил пить агуардьенте? - спросил де Линьет, - Наверно, очень давно?
   -В начале этой недели, - усмехнулся Пиратский Король,- И хочется приврать, и язык не поворачивается. Грех обманывать таких...
   -Каких? - обиженно вскричали желторотые, - Таких младенцев, вы это хотели сказать, господин де Бражелон?
   Именно это и хотел сказать господин де Бражелон, но остановился на полуслове и учтиво заявил желторотым:
   -Таких очаровательных молодых людей и добрых собутыльников. Вы ничего не имеете против такой характеристики, господа королевские гвардейцы?
   -Вы слишком добры!- хором сказали желторотые. Они иногда тихо договаривались между собой: "давай хором" и потом выпаливали слова в один голос. Идея принадлежала Шарлю-Анри, в свое время с друзьями-школярами игравшего роль хора в постановках античных трагедий. Пиратов это весьма забавляло.
   -Что правда, то правда, - важно сказал Король Пиратов, - Я действительно слишком добр. Даже слишком. Я даже...воплощение доброты... Я люблю все человечество...
   -Отлично,- заметил де Невиль, - Есть люди, которые в пьяном виде агрессивны. Этот, напротив, преисполнен добротой. А у меня в глазах двоится... я еще пьянее, чем он. Серж, ты один или вас двое? Рауль, ты один или вас двое?... А вы, ребятки, вас уже стало четверо!
   -Сколько роз на твоей шпаге? - спросил Рауль.
   -Одна. Ой, черт возьми, я сошел с ума! Их же двое... Неужели я допился до сумасшествия!
   -Смотрите на звезды, - посоветовал Серж, - Это мой совет. Сразу прояснится в голове.
  
   14. В КОТОРОЙ ПИРАТЫ КОРОЛЯ-СОЛНЦА ЗАГАДЫВАЮТ ЖЕЛАНИЯ.
   Серж де Фуа знал, что говорил. Когда Пираты растянулись на ковре и уставились в небо, усыпанное звездами, они почувствовали, что смятение, тревога и опьянение сменяются торжественным, величественным, умиротворенным состоянием. Пиратский Король решил, что Люку действительно стало плохо и объявил получасовую паузу.
   -А что делать? - спросил де Линьет.
   -Думайте о хорошем, - проурчал Серж и позвал Короля:
   -Рауль!
   Рауль не отозвался.
   -Рау-у-уль! - Серж дернул друга за ногу.
   -Что тебе?
   -Рауль, ты спишь?
   -Нет. Я с астралом разговариваю.
   -А-а-а, - протянул Серж, - И как астрал, отвечает?
   -Помолчи, а?
   В это время наши путешественники заметили падающую звезду. Как известно, в такое мгновение надо загадывать желание. Вот что загадали Пираты Короля-Солнца:
   СЕРЖ: Пусть будет счастлива Анна-Мария-Луиза Орлеанская!
   РАУЛЬ: Хочу, чтобы человек в железной маске был свободен!
   ОЛИВЬЕ: Хочу, чтобы Анжелика и Рауль скорее встретились и полюбили друг друга!
   ЖЮЛЬ ДЕ ЛИНЬЕТ: Хочу, чтобы Ролана не убили на войне!
   ШАРЛЬ-АНРИ ДЕ СУАЙЕКУР: Хочу, чтобы моя кузина дождалась меня, и мы поженились!
   Гугенот и Люк у борта корабля тоже видели падающую звезду, и они успели загадать желания.
   ЛЮК: Хочу прославиться!
   ГУГЕНОТ: Хочу вернуться с войны живым!
   Будучи в допустимых пределах суеверными, Пираты не стали обсуждать, кто что загадал. Только выяснили друг у друга, успели ли, и каждый подумал, что они загадали почти неисполнимые желания. За исключением желторотых - те искренне верили, что их желания сбудутся.
   -Вношу предложение, - сказал Шарль-Анри, - Выпить за исполнение желаний!
   -Через полчаса, - сказал Рауль, - Сейчас перерыв.
   -Вы, может, неважное что-нибудь загадали, а я-то очень важное! - вздохнул Шарль-Анри.
   -Я тоже очень важное, - тихо ответил Рауль, - Но почти неисполнимое.
   Чтобы Железная Маска оказался на свободе. Разве такое возможно? Пора перестать верить в чудеса. А освободить принца может только чудо. Такое желание спровоцировала ''галлюцинация'' Оливье де Невиля, его дурацкие вопросы: ''Ты один? Или вас двое?'' - ''У меня-то двойника нет, - подумал тогда Рауль, - Но то, что есть человек, как две капли воды похожий на короля - не галлюцинация''. Он догадался, какое желание загадал Шарль-Анри де Суайекур, зная о клятве желторотого насчет ежедневных писем оставшейся во Франции кузине. Шарль-Анри опять вздохнул и не стал настаивать на немедленном продолжении пирушки - он, как и все подданные Пиратского Короля, и представить не мог, о чем думает их некоронованный монарх. Все пошли по ложному пути насчет заветного желания своего Короля.
   Оливье для себя давно решил, что не для него Любовь с большой буквы и не стал про себя ничего загадывать. Вот его-то ''неисполнимое'' желание уже исполнилось наполовину, хотя наши герои еще не разобрались в своих чувствах. Де Невиль думал, что раз уж ему самому так резко не повезло в любви, пусть, если такое возможно, эта Любовь - с большой буквы - посетит его друзей, Рауля и Анжелику.
   Серж де Фуа, очень мало надеясь на возможность союза с принцессой Орлеанской, пожелал счастья своей любимой, пусть даже с другим, пусть уже без него самого. А Гугенот, в душе наиболее жизнерадостный и наименее склонный к пессимизму из всей компании, хотя порой производил совершенно противоположное впечатление, все же пытался предпринять все, чтобы встретить грядущую войну во всеоружии - для того и запасался соответствующей литературой. Чтобы выжить самому и помочь друзьям. Итак, наши герои переговаривались, любуясь высокими звездами и обменивались репликами, относящимися к области астрономии.
   А Гугенот тревожно сказал Люку:
   -Sillence, Люк! Молчи, ты чуть было не проболтался!
   -А есть ли смысл в том, чтобы скрывать правду? Все равно не получается веселая пирушка!
   -Времена веселых пирушек остались в прошлом.
   -И они никогда не вернутся, Гугенот?
   -Не сейчас. Сейчас у всех слишком много тревоги. И боли. Хотя все стараются скрывать боль и тревогу. Наше будущее - тревога, наше прошлое - боль.
   -А наше настоящее? Послать все к черту и жить настоящим! Моментом, мгновением, секундой! В ожидании отдаленного будущего, когда вместо тревоги и боли будет покой и счастье!
   -Я так жить не могу. Но я хотел дать им забыться. А сюда я вызвал тебя не для абстрактных разговоров. Хватит философствовать! Зачем, зачем герцог подсунул Раулю вторую бумагу? Как получилось, что Рауль, такой умница, подписал ее не читая?
   -Рауль порядочно нагрузился. И потом, думаю, настолько доверяет герцогу, что не заподозрил подвоха с его стороны.
   -А если Рауль уже подписал этот приказ?
   -Насчет дуэлей?
   -Да.
   -Но почему именно Рауль? Вы все ввязывались в дуэли. Ты, к примеру....Даже желторотый Шарль-Анри, и тот ухитрился затеять в своей провинции поединок с братом королевской фав...приятельницы.
   -Да потому, что наш лидер - Рауль, и герцог это понял еще на банкете в кают-компании. А стадо следует за вожаком. Так-то вот.
   -Тогда тем более надо предупредить Пиратов.
   -Подожди, - сказал Гугенот, - Видишь сам, в каком они состоянии.
   -По-моему, все сохраняют ясность мысли. Кляксы - это не что иное, как очередной эксцентричный выпад в адрес Короля-Солнца со стороны Рауля. Он придуривается, скорее играет роль пьяного. Вот парень! Так и лезет на рожон.
   -Ну, меня-то он не одурачит. А если...мы с тобой ошиблись, Люк!
   -То есть?
   -Два слова, и возвращаемся. Мы и так долго торчим у борта. Герцог хитростью выманил у Рауля подпись на какой-то важной бумаге. Его матушка о чем-то шепталась с Бофором. Знаешь, что могло быть в той бумаге? У Бофора есть очень хорошенькая дочь. В той бумаге могло быть обязательство жениться на мадемуазель де Бофор.
   -Но бумага, подписанная в таком состоянии, не имеет юридической силы. Такие обязательства подписывают, находясь в здравом уме и трезвой памяти.
   -Какие-то предательские козни со стороны Бофора я исключаю. Герцог слишком тесно связан с родителями Рауля, чтобы подстроить ему ловушку.
   -А женитьба на дочери герцога - не ловушка?
   -Это фантастическая удача! - сказал Гугенот.
   -Тогда, - Sillence, о Ахиллес!
   -Silentium*, о Апеллес! - кивнул Гугенот.
   .............................................................................................................................................
   * Silentium - /лат/. - Молчание.
   .............................................................................................................................................
   -А как насчет проблемы дуэлей? - вспомнил Люк.
   -Ох, - вздохнул Гугенот, - Утро вечера мудренее.
  
   х х х
  
   А Пираты отыскивали на небе Большую и Малую Медведицу, Кассиопею и другие созвездия.
   -А я хочу увидеть Южный Крест, - сказал Шарль-Анри мечтательно.
   -Это в другом полушарии, чудак-человек, - сказал Серж, - По ту сторону экватора.
   -Я знаю, - ответил Шарль-Анри, - Сир, полчаса уже прошло?
   -Вам не терпится напиться, Шарль-Анри? Не прошло. Еще десять минут.
   -Мне есть захотелось.
   -Ешьте сколько угодно. Мой запрет относится только к крепким напиткам.
   -Да ладно, - сказал Оливье, - Уже можно, сир!
   -Еще нельзя, магистр, если вы отказываетесь подчиняться моей воле, я отрекаюсь от своего королевского звания и иду спать. Печальный пример Люка побуждает меня к столь решительным, хоть и непопулярным мерам.
   -Люк - слабак, - сказал Оливье, - Люк пить не умеет.
   -Это ты пить не умеешь. Как вы там, Люк?
   -Нормально, сир. Все прошло. А что, вы нас ждали? Чего сидим? Господа Пираты! Жизнь так быстротечна, надо ловить каждое мгновение! Я художник, и, быть может, кажусь вам наивным и восторженным, но давайте наслаждаться этим прекрасным мгновением, когда над нами высокое небо, усеянное звездами, перед нами - весь мир, под нами - море, которое встретило нас как друзей. Будущее мы завоюем! А настоящее, эти минуты прекрасны! И чего мы ждем?
   -Вижу, Апеллесу полегчало, - сказал Серж, - И, правда, чего ждем?
   -Срока, установленного Его Величеством,- с кислой миной сказал де Невиль.
   Рауль улыбнулся и махнул рукой. Пяти минут не хватало до окончания получасовой паузы, но он решил дать поблажку своим ''подданным''.
   -Да здравствует наш добрый король! - закричали Пираты и вернулись к своей трапезе.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   26
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"