Аннотация: Атос и Шевретта по дороге в Париж обсуждают ситуацию с Бражелоном и Железной Маской. Теперь это не просто фанфик по "Виконту де Бражелону". Это уже альтернативная литература - но альтернатива в сторону ПОЗИТИВНОГО финала.
Глава 2. Дорожные разговоры.
Как и собирались наши герои, они выехали на рассвете. Атос расплатился с владельцем домика, попросив хозяина не сдавать его в течение полугода. Поскольку планировалось предприятие по освобождению принца на Сент-Маргерит, нашим путешественникам нужна была конспиративная квартира. Кроме того, на юге остались люди, которым была поручена яхта " Виктория".
Уладив эти дела, путешественники отправились в Париж. Не будем пересказывать все диалоги графа и его "боевой подруги". Вполне естественно, что в дороге они много разговаривали. Мы же сообщим читателю фрагменты из беседы Атоса и Шевретты, которые относятся к нашему главному герою - Раулю. И их планы относительно освобождения Железной Маски.
А о Бражелоне и Железной Маске они в основном и говорили. Даже недоговаривали многое, но чувствовали одно и то же: если их идея с освобождением принца удастся, их сын вернется к ним. Но, думая об этом постоянно, ни он, ни она не высказывали друг другу свои мысли.
В Люксембургском дворце Рауль сам сказал Оре де Монтале, что после предательства Луизы он и внешне и внутренне совершенно изменился. Шевретта тоже отметила эту перемену. Но она решила, что перемена, в общем, на пользу Раулю. Если только все обойдется с его любовной драмой! Это она и сказала Атосу, и граф удивленно посмотрел на нее.
-Не смотри на меня как на помешанную. Сам убедишься, что я права!
-Мне... Очень трудно было разговаривать с Раулем... последнее время. Что я только не говорил, как только ни старался разогнать его печаль - ничего не помогало! И обычный ответ: "да", "нет". Или, может быть, какие-нибудь, грустно-почтительные дежурные фразы. А раньше его было не остановить. Помнишь?
-Помню, - кивнула Шевретта, - Ты прав. Рауль замкнулся в себе, и разговорить его очень трудно. И мне не удалось вызвать его на полную откровенность. Я вытянула из него только историю о Железной Маске. В нем даже появился какой-то напускной цинизм.
-Цинизм? - удивился Атос, - Я цинизм не заметил.
-Еще бы ты заметил! При тебе он не позволял себе циничные шуточки. А черный юмор ты заметил?
-Это так, к сожалению, - согласился Атос, - И что, ты полагаешь,
что цинизм - это перемена к лучшему?
-Я сказала "напускной цинизм". Восторженная чувствительность, свойственная очень молодым, уступает место псевдоцинизму, этакой защитной маске. Взрослея, все проходят через это. Почти все. Разве у нас было иначе? Мы просто забыли, какими были в юности. Не нужно так отчаиваться, дорогой. Мне показалось, что там, с друзьями, он начинает отходить. У них все поколение такое, кого не возьми. Мы были сильнее. Мы были более жизнеспособны. Эти, нынешние, может, и умнее и образованнее, но они более ранимы и уязвимы. И, кого ни возьми, какая-то любовная драма. Де Гишу лучше, что ли? А этот, бофоровский менестрель, рыцарь с гитарой,
Серж де Фуа? А де Невиль? Вот так-то. А сейчас, если хочешь, я поведаю тебе об английском романе нашего сыночка.
-Об "английском романе"? - Атос сделал брови домиком.
-Рауль ничего не говорил тебя о прелестной девушке по имени Мери Грефтон?
-Нет, - покачал головой граф де Ла Фер.
-Твое воспитание, - улыбнулась Шевретта.
И она подробнейшим образом рассказала Атосу про несостоявшийся роман Рауля с очаровательной английской леди Мери Грефтон, упомянув о роли Карла Второго и герцога Бекингема- младшего в этой истории.
-И даже мне ни слова! - сказал граф не без обиды.
-Повторяю, дорогой, твое воспитание. Сам идеалист, и воспитал такого же идеалиста. Себе подобного. А девочка любила Рауля. Сильнее, чем показала ему.
-А ты откуда узнала? Тебя-то кто проинформировал?
-Угадай!
-Положение слишком серьезно, чтобы заниматься угадыванием.
Может быть, граф де Гиш?
-Ну-у, Атос! Если тебе - тебе он ничего не сказал о мисс Грефтон, то де Гишу тем более! Репутация девушки... Разве ты не понимаешь? Рауль не стал приносить репутацию Мери Грефтон в жертву своему тщеславию. И это тоже вызывает мое восхищение.
А узнала я все это из письма молодого Бекингема.
-О! Так ты успела познакомиться с Бекингемом-сыном?
-Ты тоже, насколько я знаю.
-Еще в Англии.
-И как тебе юный Бекингем?
-Мне очень нравится молодой герцог.
-Мне тоже, - сказала Шевретта, - И в Англии милорд из кожи вон лез, чтобы Рауль остался с Мери.
Граф де Ла Фер тяжело вздохнул.
-Наши английские друзья поспешили, - произнес он.
-И я подумала о том же. Хотя девушка понравилась Раулю, он обожал свою Лавальер и считал себя связанным этой детской клятвой, этой "тайной" помолвкой, которая ни для кого не была тайной! А прелестная, умная мисс Мери, леди в лучшем смысле этого слова, выразила свою симпатию к нему настолько, насколько может это показать девушка из высшего общества.
-Если бы я знал это раньше!
-Что тогда?
-Я воспользовался бы приглашением Д'Артаньяна и не в Блуа увез бы Рауля, а в Англию. В коттедж, дарованный гасконцу генералом Монком. Тем более что и Монк не раз посылал приглашения. То на охоту, то на какое-то торжество... А там, даст Бог, они бы и встретились. Жаль девушку!
-Жаль. Она из гордости не стала его удерживать, но просила вернуться - англичане уже знали о Лавальер. А он из гордости не вернулся... после своей любовной катастрофы.
-В такой ситуации мужчины не возвращаются, дорогая...
-В такой ситуации женщины сами находят мужчин, когда еще есть надежда. Но об Англии забудем. Если бы вы поселились в английском котеджике гасконца, ваши пути с Бофром разошлись бы.
-А так - разошлись дороги прелестной Мери Грефтон и нашего Рауля. А я слышал еще во время гражданской войны отзывы кавалеров о ее отце, генерале Грефтоне. Это был благородный человек и верный сподвижник Карла Первого.
-При всей моей симпатии к этой милой девочке - а я знала лорда Грефтона еще во время своего изгнания в Англии - пожелаем ей счастья... и достойного мужа. Так суждено, наверно, чтобы соединились другие дороги. Другие судьбы. Нашего Рауля и Анжелики де Бофор.
-Тс! - опять сказал он.
Она приложила палец к губам.
-А меня интересует молодой герцог Бекингем. Расскажи о нем.
-С удовольствием, - улыбнулась Шевретта, - О Бекингеме-младшем я могу говорить сколько угодно. Очаровательный молодой человек и поразительно похож на отца, Джорджа Вилльерса. Я познакомилась с ним в марте прошлого года, когда милорд в составе английского посольства приехал на свадьбу принцессы Генриетты.
-Я помню, милая, твое резко отрицательное отношение к этой свадьбе. Кажется, ты даже не сочла возможным присутствовать 31 марта на венчании, несмотря на личное приглашение королевы.
-Да, но ведь и ты отсутствовал.
-Я переводил дух после Реставрации и наслаждался покоем, тишиной и свободой. Мое отсутствие - не выражение протеста. А ведь Бражелон тебя искал тогда. Он хотел с тобой посоветоваться.... Насчет Лавальер.
-Понимаю. Когда он узнал, что Луиза при Дворе. Наивный мальчишка, наверно, думал, что я буду просить за эту дуру мою подругу, королеву-мать?
-Вот уж не знаю. Но сейчас мне кажется, что если бы вы встретились, быть может, все пошло бы по-другому. Боюсь, что я только все испортил. Тогда ему уже была нужна "броня против любви".
-Я отговорила бы его от благородного, но наивного стремления во что бы то ни стало поскорее жениться на придворной фрейлине. Я объяснила бы нашему простофиле, что такое "придворная фрейлина"! Знатная девка!
-Он отлично понимал это, потому и был так настойчив. И я сдался.
-Из героев получаются очень плохие сваты, - насмешливо сказала Шевретта, - Пример тому - разбитая жизнь принцессы Генриетты и история с Лавальер. А ведь я предупреждала тебя, что брак принцессы с герцогом Орлеанским будет неудачным. Но вы все были увлечены выгодами, которые сулил этот союз.
-Все! Отныне предоставляю тебе свободу действий в делах подобного рода. Даст Бог, из тебя получится более удачливая сваха.
-Уже получилась! - рассмеялась Шевретта, - Разговоры с отцом невесты дали положительный результат.
-Кто же невеста?
-Полно притворяться и делать вид, что не понимаешь. Будто вы не знаете, сударь, кто невеста! Мадемуазель де Бофор. Впрочем, мы с герцогом едины в одном - дети должны договориться сами, без какого-либо давления с нашей стороны. Нашего мальчика так легко спугнуть - как это получилось в Англии.
-Счастлива - с де Гишем. Ну, сударь, не хмурьтесь! Это лучшее, что могло быть. Бедное дитя!
-Мне очень грустно сознавать, что я косвенно виновен в том, что замужество дочери Карла Первого оказалось неудачным. Я всей душой желал счастья этой девочке.
-И ты ничего не знал тогда о порочных наклонностях Филиппа?
Атос пожал плечами.
-Конечно, молодой принц мне казался довольно слащавым и жеманным, но я делал поправку на придворное воспитание. Хотя наша молодежь успела пережить Фронду, гражданскую войну, как ты справедливо заметила, их поколение более утонченное по сравнению с нашим - все же они, в сущности, нормальные мальчишки... Как и мы, они гоняют на лошадях, дерутся на дуэлях и так далее до бесконечности.... Если у меня и были какие-то сомнения, если я что-то подозревал, кое о чем догадывался, если тогда мне что-то говорил мой внутренний голос, моя интуиция, моя совесть, я велел моему внутреннему голосу умолкнуть.... В интересах монархии. Великой. Многовековой.
-Теперь-то ты согласен, что я была права?
-Да, милая, - печально ответил граф.
...Атос вернулся домой после Реставрации Карла Первого и отдыхал от королевских дворов, шумных столиц, народных толп. Так,
в покое и уединении, прошло несколько дней. И, наконец, Атос взялся за свои "Мемуары". Он сидел в своем кабинете и писал. Внезапно нежные руки закрыли ему глаза.
-Угадай, кто?
-Ты! - воскликнул он, улыбаясь.
-Кто - ты? - переспросил нежный голос.
-Ты. Моя любовь, - ответил он.
Последовал длительный поцелуй.
-Как хорошо, что ты приехала!
-Я не помешала господину графы писать "Мемуары"?
-"Мемуары" подождут.
-Так ты ждал меня?! - она уселась к нему на колени.
-Конечно, ждал. Я всегда жду тебя. Я почти уверен был, что ты приедешь! Мы не виделись целую вечность!
-По чьей вине?
-По моей! Каюсь, милая.
-Да, Делатель Королей, ты занимался Реставрацией Карла Второго, и я тебя прощаю.
-Откуда ты узнала?
-От моих милейших "шпионов" - гасконца и Бражелона. У меня идея - в честь Реставрации Карла Второго давай устроим пир! После Лондона это будет не столь пышное торжество, но...
-Но не менее радостное, - счастливо закончил Атос, целуя ее.
И они пили лучшее вино, праздничный ужин затянулся, слуги сновали туда-сюда, молчаливые как тени - они уже привыкли к неожиданным визитам этой дамы, и обитатели замка, хотя и не смели спрашивать своего сеньора, догадывались, что прекрасная приятельница господина де Ла Фера - больше чем возлюбленная. Все эти славные люди - и Шарло, и его жена, и Блезуа давно заметили сходство Шевретты с их молодым виконтом. Только безмолвный Гримо отваживался иногда взглядом спросить своего господина, на что Атос отвечал неопределенными жестами. Но на рассвете он
все-таки решился задать ей вопрос. Когда, спросил он, я введу тебя как хозяйку в свой дом, как госпожу, как свою супругу? Когда я представлю тебя обществу, как мать моего наследника? Раньше я сам был связан клятвой, данной королю в смертный час. Но я выполнил свой долг и свободен от всяких обязательств. Теперь-то ты можешь сказать, что заставляет тебя скрывать нашу любовь от общества?
Она наморщила нос, как морщила в детстве и прошептала:
-Поцелуй меня.
И опять ускользнула от ответа. Только теперь ему стало ясно, что любимая принимала эти предосторожности из-за роковой тайны королевской семьи. Тайны, которую она с такой печальной иронией называла королевской проказой. О том, как убийственна эта тайна, и. Д'Артаньян с ужасом сказал друзьям на Сент-Маргерит.... Но тогда... тогда Шевретта перевела разговор на другую тему, начала расспрашивать Атоса о его английских приключениях, о возвращении мушкетеров во Францию. И он проговорился о миссии, доверенной ем Карлом Вторым. И, когда герцогиня уяснила суть миссии - женитьба брата короля Франции на сестре короля Англии - она пришла в ужас.
-Только не это, - прошептала, бледнея, "боевая подруга Атоса".
Она не приняла всерьез тревогу Атоса в отношении Рауля и Лавальер. Но предполагаемое замужество Генриетты-Анны Стюарт с принцем Филиппом Орлеанским вызвало ее негодование. И, ничего не объясняя совершенно растерявшемуся Атосу, она засобиралась, а Париж. Это его весьма разочаровало - он надеялся провести в ее обществе больше времени.
А Шевретта направилась к своей приятельнице и "сестре" - королеве-матери. Она хотела напомнить королеве о ее юности, омраченной несчастливым супружеством с Людовиком Тринадцатым и предотвратить злосчастную свадьбу.
О гомосекуальных наклонностях принца Филиппа поведала Шевретте Анна в минуту откровенности. И эту тайну королевской семьи она тоже хранила до поры до времени. Но во "во время оно"
Атос ничего не знал. А если, как он сам ей сейчас признался, какие-то смутные догадки у него и мелькали, Филипп Орлеанский и его окружение так восторженно встречали мушкетеров - героев Реставрации - Д'Артаньяна и его самого... И Атос отбросил сомнения.
Внезапный отъезд Шевретты и ее уклончивые ответы омрачили радостное настроение, которое не покидало графа после победы Карла Второго. Иногда он даже начинал ревновать ее ко всем на свете - от Фуке и Арамиса до каких-то вымышленных, призрачных,
фантастических поклонников. Он сравнивал себя с миллионером Фуке и рвущимся к власти честолюбивым Арамисом - и порой начинал терять веру в себя. В таком состоянии он и находился, когда Рауль свалился как снег на голову и заявил отцу, что намерен во что бы то ни стало жениться на Луизе де Лавальер.
А Шевретта в это время грустила в своем дворце. И снова ей на ум пришло сравнение с проказой. "О, Атос, - шептала она, глядя в ту сторону, откуда обычно появлялся ее всадник, - моя тайна еще хуже, чем лилия на плече твоей первой жены..."
Но, вопреки доводам здравого смысла, Шевретта решила вмешаться и спасти юную принцессу. Она вытерла слезы и сказала себе: "Что же, королевская прокаженная, сестра королевы - вперед, в королевский лепрозорий!" И позвонила в колокольчик, велев приготовить карету. Золотой колокольчик, как подобает королевской прокаженной.
