Аннотация: Вроде эпиграфа "Заслонивши тебя от простуды, я подумаю: Боже, всевышний..." Андрей Вознесенский. Это новая редакция текста 1993 года. Вставка курсивом во многом под влиянием творчества Юлии Лаврушиной.
Глава 6. В которой Бархатная Маска защищает Анжелику де Бофор от простуды.
-Сволочи, -прошептал Бархатная Маска, касаясь губами анжеликиного запястья, - Вам очень больно, мадемуазель де Бофор?
-Я от страха за вас забыла о боли, - сказала она, - Бежим же, бежим скорее!
-Да-да, конечно! Если устанете, скажите. Тогда я понесу вас.
-Вы - меня?
-Понимаю, что вы хотите сказать. И на несколько часов умоляю вас забыть об этикете. Я готов нести вас на руках всю жизнь!
-Я согласна. Чтобы вы несли меня на руках всю жизнь. Ой, ключ! Они забыли ключ в замочной скважине!
-До чего допилсь, - презрительно заметил Бархатная Маска, - Отлично! Это еще один шанс.
Он закрыл входную дверь забытым ключом и, добежав до Сены, выкинул ключ в реку.
....Анжелика де Бофор, держа под руку Бархатную Маску, пробирается по ночному Парижу, замирая от восторга, ужаса и тревоги. Дождь уже кончился - весной грозы проходят быстро, тучи умчались на северо-запад, к Лувру, и теперь отдаленные раскаты грома слышит, наверно, сам король Людовик, а наши герои перепрыгивают с камня на камень, пытаясь найти более сухие места. Бархатная Маска сжимает в руке обнаженную шпагу, хотя Анжелика говорит, что оружие только мешает им в дороге, лучше вложить шпагу в ножны, спутник ее меланхолически качает головой и отвечает одно и то же:
-Ночной Париж - опасный город, я лучше вас знаю Париж, мадемуазель де Бофор!
(А ей в глубине душе хочется, чтобы официальное обращение сменилось дружеским. Чтобы он обратился к ней по имени. Но она сама ему запретила!)
Тут и Анжелика решает вооружиться. Но иного оружия, кроме обломка клинка Бархатной Маски, по-разбойничьи засунутого за пояс ее платья, у Бофорочки нет. Придерживая и клинок и юбку, прыгая как козочка по камням, бревнам, перебираясь через лодки, девушка начинает злиться на ужасную дорогу: весь этот хлам так мешает ей поспевать за Бархатной Маской, ее платье вечно цепляется за всякие колючки, кустики, палки!
Это приключение ей уже начинает надоедать: туфельки ее насквозь мокрые. Ветер налетает резкими порывами. Ей то и дело приходится сжимать у горла плащ Бархатной Маски, наброшенный на ее плечи. Ветре кажется бедной Бофорочке настоящим ураганом: то за юбку хватается Анжелика, то за шляпу. И она очень завидует своему кавалеру, который, избавившись от шляпы и плаща, идет себе, насвистывает фрондерскую песенку, то и дело поддерживает свою юную даму, то как бы невзначай отведет глаза в сторону, когда ветер слишком высоко поднимет юбку Анжелики, и она хватается за нее обеими руками, оправляя складки, банты, оборки....
Да и сравнить ботфорты Бархатной Маски и ее, Анжеликины, лекие туфельки! В туфельках вовсю хлюпает вода... Анжелике надоело бороться с ветром. Будь что будет, решает измученная девушка. И, зажав обломок клинка под мышкой, она прижимается к Бархатной Маске ближе, перестав обращать внимание на ветер. Тут же бедняжка была наказана. Ветер унес шляпу - сорвал с головы и покатил по направлению к Сене. Бархатная Маска погнался за шляпой и вскоре вручил Анжелике.
-Вот ваша шляпа, мадемуазель де Бофор.
-Вернее, ваша, Бархатная Маска!
-Вы правы, - улыбнулся молодой человек.
-Бедная шляпа! Она успела искупаться в луже, - казала герцогиня де Бофор, вытирая платочком шляпу Бархатной Маски, - Простите, сударь, она немного испачкалась, но во всем виноват этот ужасный ветер. Прости и ты, бедная черная шляпа!
-Моя шляпа просто счастлива, что украшает собой такую прелестную головку как ваша мадемуазель де Бофор, - любезно ответил Бархатная Маска, - Не бойтесь ветра - он дует с юго-востока, это теплый ветер. Взгляните: тучи ушли к Лувру, и нам этот ветер не опасен. Согласен, погода мерзкая, не для променадов. Мольер бы написал комедию "Променад поневоле".
-Да-да! Ветер сделал доброе дело: он погнал тучи от нас на Лувр. Сейчас не очень-то спокойно спится королю и его шлюшкам.
-Королю? Да, наверно, - мрачно сказал Бархатная Маска. Спутник Анжелики то ли хотел что-то добавить, то ли возразить ей, то ли задумался о чем-то... Но долго думать таинственному рыцарю не пришлось: Анжелика де Бофор громко, по-детски чихнула. Бедная девочка покраснела до слез. Она вспомнила строгую аббатису и правила хорошего тона.
-Будьте здоровы, принцесса, - вежливо сказал Бархатная Маска.
-Спасибо, сударь! Вы, наверно, считаете, что я очень дурно воспитана? ...Апчхи! - опять чихнула она, в душе проклиная свое чиханье: "Как я опозорилась перед Бархатной Маской! А еще герцогиня! Просто кошмар!"
-Апчхи! Ой, простите, что это со мной, сама не знаю, как это... вышло... апч...
-Я считаю, что вы можете простудиться, мадемуазель де Бофор. Вам холодно?
-Увы, да, - призналась Анжелика.
-У вас плащ расстегнулся. Там должна быть застежка, серебряная. Посмотрите.
-Поищем? - усмехнулся Бархатная Маска, - Вернуться туда - верная смерть нам обоим. И мне - что, в сущности, беда небольшая, и вам. А вот это лишнее, по-моему.
-Она вам очень нужна? Это подарок? Драгоценность?
Это был подарок Арамиса. Арамис, увлеченный сестрой Конде и разобравшийся в любовных делах де Ла Фера и Шевретты, подарил Раулю серебряную застежку. Это был его последний сувенир, последняя память о Мари Мишон, беспечной любовнице красавца-мушкетера. Шеврета, увидев на плаще виконта де Бражелона серебряную застежку, спросила с удивлением:
-Откуда у вас эта вещь, милый виконт?
-Подарок аббата Д'Эрбле, герцогиня. А что?
-Ничего, дорогой виконт, ничего... Берегите ее - она приносит удачу.
А теперь потеряна последняя память об Арамисе. О таинственном, загадочном Арамисе. О человеке, характер которого не могли понять ни его родители, ни друзья, никто из его окружения... Разве что сестра Конде понимала Арамиса. Вот теперь мы распрощались навсегда, господин епископ ваннский! И все же - храни вас Бог!
-Да. Подарок. Но сейчас это не имеет значения.
-Нет, скажите, она дорогая? Папочка компенсирует, если...
-Целое состояние, - произнес молодой человек, вздохнув.
-Вы шутите?
-Шучу, конечно. Кого-то из жителей Парижа мы с вами сегодня непременно осчастливили. Мадемуазель де Бофор, серебряная застежка меня интересует сейчас лишь потому, что я беспокоюсь за ваше здоровье. Вы одеты не по погоде. Ваше платье слишком легкое.
...Ее плащ с капюшоном, ее шляпа остались в нехорошем доме. Она впопыхах даже не переобулась - забыла свои сапожки для верховой езды - так и поехала в атласных туфельках. Это причиняло неудобства в дороге - приходилось править Звездочкой, изо всех сил
нажимая пяткой на бок лошади. Правда, Звездочку тоже воспитывали по системе великого Плювинеля, и на оставленных в монастыре сапожках были закругленные шпоры...
"Он хочет сказать, что слишком большое декольте" - подумала Анжелика и вслух прошептала, потупив глаза, как ее учила аббатиса:
-Слишком открытое для молодой девушки, вы полагаете?
-О нет, оно прелестно! - заметил Бархатная Маска, - Но не для такой погоды, прекрасная принцесса. Там, - он презрительно кивнул в строну Лувра, - Носят более открытые платья... Вот что мы сделаем! Вам не жаль эту ленточку на вашей юбке?
-Она держит складку, но, если она нужна вам, то берите!
-Да мне-то зачем? Я же не тряпичник! Она нужна вам, мадемуазель де Бофор.
"И зачем это я запретила ему обращаться ко мне по имени! Неужели он так и не назовет меня Анжеликой?"
-Подержите это "холодное оружие", - продолжал Бархатная Маска, - И не спускайте глаз с дороги, - он вручил Бофорочке трофейную шпагу, - А теперь отдайте мне мою. Итак - этим бантом можно пожертвовать?
-Конечно, что за вопрос! Вы думаете, это единственное платье дочери Франсуа де Бофора? Вы думаете, я нищая? А, поняла! Из-за моей сказки? Но я тянула время и болтала, что придет в голову! А так... не голодаем, слава Богу! И все мое наследство неприкосновенно.
-Тогда я за вас спокоен, - мягко улыбнулся Бархатная Маска, зная о тяжелом финансовом положении разорившегося Бофора.
Бархатная Маска, отрезая бант от юбки Анжелики, выбрал самое рациональное положение машинально: преклонив перед девушкой колено, он без всяких рыцарских эмоций ухватил модный, дорогой тончайший шелк, словно простую тряпку и преспокойно отхватил бант
обломком своей шпаги. Складка, подхваченная бантом, опустилась.
-Тогда отрежьте и второй, тот, что слева, сударь!
-Именно это я и собираюсь сделать, - ответил Бархатная Маска.
Анжелика мечтательно вздохнула, вспоминая лето 1649 года и Ангелочков Принца Конде: "Но тогда было лето, но тогда я была ребенком, и тогда я почти заставила проделать весь этот трюк с поцелуем руки зазнайку-Бражелона. А сейчас с Бархатной Маской получается все само собой. В этом-то и заключается прелесть всех наших приключений".
-Держите и постарайтесь развязать бант, принцесса.
-А вы?
-Я уже все придумал, - заявил Анжеликин рыцарь.
И он преспокойно проделал две дырки в своем бархатном плаще.
-Ой, сударь! Но вы из-за меня испортили свой плащ! - воскликнула Анжелика.
-Я не нищий! - гордо сказал Бархатная Маска.
-Я не говорю, что вы нищий, - возразила Анжелика, - И все же я доставляю вам столько беспокойства.
-Вот еще! - сказал молодой человек, - Мне все равно делать нечего.
-Значит, вы взялись спасать меня от нечего делать? - в упор спросила Анжелика.
Синие глаза в прорезях бархатной маски слегка вспыхнули. Анжеликин рыцарь мягко улыбнулся, покачал головой и, склонившись к девушке, продолжал возиться со своим плащом.
-Дайте мне ленты, - попросил Барахатная Маска.
-Вот они.
Бархатная Маска продел в дырку ленту, завязал узлом, то же проделал с другой стороны, и, соединив концы плаща, поправил его
на плечах Анжелики, заботливо закутав девушку, завязал бант у горла молодой принцессы.
-Вот, - улыбаясь, сказал Бархатная Маска, - Теперь, я полагаю, вам не грозит простуда!
-Ах, сударь, вы так любезны! Вы настоящий рыцарь!
Бархатная Маска поклонился.
-Счастлив служить вам, принцесса.
Но хитроумная Анжелика, которую разбирало любопытство с того самого момента, как она увидела незнакомца в бархатной маске, жаждала выяснить две вещи: узнать имя отважного юноши и хоть одним глазком взглянуть на его лицо, которое она в мечтах представляла прекраснее Антиноя. Что за тайна, что за новости! От тех он прятал лицо, но от нее, Анжелики, зачем скрываться? Анжелика, забыв о воде, хлюпающей в ее туфельках, начала атаку.
-Сударь, - сказала герцогиня де Бофор, - Я вас назвала рыцарем за ваше учтивое поведение по отношению к даме, но... Я хочу знать, сударь! Надеюсь,... вы дворянин?
-Не надейтесь.
-Как? Неужели вы.... Такой милый - из простого народа! Как жаль!
-Простите, глупая шутка. Не надейтесь. Можете не сомневаться, мадемуазель. Я дворянин. Этого достаточно, чтобы вы положились на меня во всем, пока мы не доберемся до дворца вашего отца. Кстати, не стоит так уж презирать простой народ. Я знаю очень много простых людей, которых ваши обидчики назвали бы чернью, и все же это более достойные люди, чем те, от которых мы так удачно убежали.
-Вы правы. Но эти бандиты тоже были дворяне, и какие! Я хочу знать ваше имя: я имею право знать имя своего спасителя. Поверьте, мой отец, герцог де Бофор, ничего не пожалеет, чтобы вознаградить смельчака, который спас жизнь и честь его дочери!
-Замолчите, мадемуазель, ни слова больше о награде!
-Я вовсе не хотела вас оскорбить, Бархатная Маска! Да, мой храбрый защитник, у вас благородное сердце, но я всю речь веду к тому, что...
Да вложите же в ножны эту несчастную шпагу! Неужели мы все еще в опасности?
-Возможно, мадемуазель. Кстати, дайте мне мой клинок, пожалуйста. Вернее, то, что от него осталось. Надеюсь, вы его не потеряли?
Анжелика кокетливо спросила, пряча в кармане обломок клинка:
-А если бы потеряла?
Бархатная Маска нахмурился, повел бровями, сжал губы. Анжелика легко дотронулась до его плеча:
-Вы вернулись бы искать свою Волшебную Шпагу, сударь? Не волнуйтесь, ваше сокровище тут. А если бы я забыла его в том доме или потеряла по дороге, неужели вы бросили бы меня тут, среди этих лодок и бревен и пошли бы обратно, где вас ждут убийцы во главе с принцем?
-За кого вы меня принимаете? Я проводил бы вас.
Бархатная Маска ответил такой улыбочкой, что Анжелика поняла: конечно, он вернулся бы в тот ужасный дом. И она прошептала:
Бархатная Маска прищурился, улыбнулся и сказал вполголоса:
-Если вы непременно хотите знать мое имя, давайте считать... (он не сводил глаз с клинка и все так же загадочно улыбался) ... что мое имя ШЕВАЛЬЕ ДЕ СЕН-ДЕНИ.
-ВОТ ВАША ШПАГА, ШЕВАЛЬЕ ДЕ СЕН-ДЕНИ! - звонко сказала Анжелика.
-ВОТ ВАША ШПАГА.... - повторил он и прошептал: - О Боже...
Он схватил свое сокровище и всунул обломок в ножны.
-Что с вами?
-Так. Совпадение.
-Но вы выбрали себе весьма символичное имя для французского рыцаря, шевалье де Сен-Дени! Хотя... это все-таки мистификация. Я успела рассмотреть ваш герб на эфесе. Лев, лилия, раковина. И над щитом графская корона. Может, вы еще графом де Монжуа назоветесь, моя радость? Что ж, таинственный рыцарь, какие бы псевдонимы мы с вами ни сочиняли, Бархатная маска, шевалье де Сен-Дени, граф де Монжуа, надеюсь рано или поздно узнать ваше настоящее имя.
-Зачем оно вам, Бог мой!
-Все мы очень любопытны, разве нет! Апчхи!
Бархатная Маска вздохнул.
-Вы подтвердили, мадемуазель. Будьте здоровы. Но я уже больше не любопытен.
-Если вы нашли меня в этом нехорошем доме, значит, вы еще не совсем потеряли свойственную всем нам такую слабость как любопытство, шевалье де Сен-Дени. Апчхи!
-Вы опять чихаете.
-Чихаю, и меня.... И мне очень стыдно, шевалье, что я так расчихалась. Но я ничего не могу с собой поделать! Выходит против моей воли.
Бархатная Маска пощупал туфельки Анжелики. Девушка смущенно шагнула назад.
-Мадемуазель! У вас совсем промокли туфельки!
-Да, сударь, когда мы бежали, я влетела в большую лужу, и вот... Апчхи! Да и тут, на берегу.... Вам-то хорошо, в ваших ботфортах!
Бархатная Маска растерянно посмотрел на свои красивые ботфорты.
-Подождите, сейчас что-нибудь придумаем.
-Не ваши же ботфорты мне надевать, - засмеялась Анжелика, - Я вас и так раздела! И плащ, и шляпа. Вот веселая была бы картинка, если бы я шлепала по Парижу в ваших ботфортах, а шевалье де Сен-Дени рядышком, босиком, как аркадский пастушок! Идиллическая картинка. Мой отец был бы в восторге - он любит всякие шутки! А еще лучше на маскарад к королю! Вы войдете в моду, и король пожалует такой герб - серые ботфорты на черном поле и девиз: "Et ego in Arcadia".
Представив себе нарисованную Анжеликой картину, Бархатная Маска от души расхохотался. Анжелика де Бофор, не преставая смеяться, отметила ямочки на щеках шевалье де Сен-Дени, белоснежные зубы, то, как преобразилось лицо ее спутника, который сначала показался ей довольно грустным и меланхоличным.
Но самоуверенная юная богиня Фронды решила, что, может быть, ее спаситель слишком беден, может быть, занимает недостаточно высокое положение в обществе, чтобы запросто общаться с Бофорами, и приписала себе причину грусти Бархатной Маски. Поэтому герцогиня, которой шевалье де Сен-Дени сразу понравился, и так и сяк намекала на возможную взаимность, стараясь внушить своему рыцарю надежду, а он, хоть и пытался казаться печальным и разочарованным, оказавшись в обществе мадемуазель де Бофор, волей-неволей вынужден был отвечать на ее болтовню, говорить комплименты, и, надо сказать, на шевалье де Сен-Дени начинали действовать чары мадемуазель де Бофор.
-Надо разжечь костер, - решительно сказал шевалье де Сен-Дени.
-А вы сумеете? - покачала головой Анжелика, - Все сырое.
-Пустяки! - сказал шевалье, - Для фрондера нет ничего невозможного.
-Я восхищена вами, шевалье де Сен-Дени! Вы, ко всем прочему, еще и фрондер! И, если вы разожжете для меня костер здесь, на берегу Сены...
-Что тогда? - с грустной иронией спросил шевалье де Сен-Дени, - Знатная герцогиня позволит неизвестному шевалье поцеловать ее прелестную ручку? А как же этикет?
-Я сама поцелую вас тогда, шевалье! - отважно сказала Бофорочка, - Мы же решили на несколько часов забыть об этикете...
Молодой человек в бархатной маске широко раскрыл глаза.
-Ах, Анжелика.... - прошептал он, - Если бы....
Он назвал ее по имени и испугался, но она уже не запрещала ему так к ней обращаться и с радостью подумала: "Наконец-то!" "А почему бы и нет, черт побери!" - подумал шевалье де Сен-Дени и взялся устраивать костер для герцогини де Бофор, чтобы заслужить такую драгоценную награду - поцелуй юной богини Фронды.