В одной как всегда разнузданной и разношёрстной интернет-компании однажды происходила обычная вещь - ритуальное топтание Гитлера.
Ныне это одна из самых любимых интернет-забав. Потихоньку от низенького, как показалось многим участникам, роста, перешли к ужасным личным качествам и сомнительным талантам этого политического деятеля. Многим из участников не понравился канонический факт, что на фронте Гитлер вопреки ожиданиям был храбрым солдатом и присягу исполнял мужественно. Стали копаться в первом призыве и вдруг выяснилось, что вместо того, чтобы пойти в армию, Гитлер вдруг закосил и армию проигнорировал. Посыпались радостные обвинения в трусости, антипатриотизме, и т.д. А причина оказалась одна - Гитлер и в самом деле не считал для себя возможным тратить время на защиту любой родины, вернее, любого государства, которое над тобой. Ему была отвратительна коррумпированная, полная несправедливости и бреда, гниющая монархия Габсбургов. Поэтому он, зная, что его род жил на земле задолго до любых коррупционеров и вообще скорее всего задолго долго до любого государства, презирал возможность защищать такое уродство. Но когда началась Вторая Мировая война, встал в первые ряды, полагая, что теперь участвует в народной войне, а не защищает коррупционеров и пройдох. Помню странное чувство, когда после смерти отца в 1992 году мы переглянулись с матерью в момент, когда новый режим нагло аннулировал все наши сбережения. Такого просто не могло быть - государство расправлялось с лучшим поколением, чьими инвестициями долго подпитывалось и уцелевало. Это было нечеловеческой, необъяснимой с точки зрения здравого смысла и совести местью настоящим русским патриотам, десятилетиями поддерживавшим своё государство не размахиванием библией, но самым святым - своими честными деньгами. Мы ведь русские люди, не теневики, и храним деньги в банке, полагая его надёжным инструментом. И тут такое... И тогда впервые в мою голову пришло осознание, что присягнув СССР и имея правопреемников моей присяги в виде этой разнузданной банды воров, я никогда не буду их защищать, как офицер.
Что всегда выполнялось все последующие годы. Почему то с тех пор ни разу я никогда не откликался на их повестки, почему-то поступив некий вуз преподавать, целый год со смаком насмехался над лупоглазым кадровиком из конторы "Тут-Тук" , истошно требовавшим заявиться в военкомат, и наконец сказал ему прямо в лицо - никто никогда никуда не пойдёт, товариш, пока не вернут сбережения. Он опешил, стал лепетать что-то о долге, о присяге, о родине, и наконец сбежал, когда я в его же манере напомнил ему не о нашем долге, а о Долге Государственном. Я понимаю Гитлера, понимая, какое удовольствие он испытывал, когда плевал в лицо растленной империи Габсбургов, а потом, рискуя жизнью, пошёл воевать за своё национальное государство.
Когда здесь будет Русское Национальное Государство, а оно будет обязательно, я, как многие мои родственники в разные времена, снова пойду воевать за него. Но антирусское ворьё, посмевшее со скрежетом наступить на голову моей матери, пятьдесят лет денно и нощно нёсшей мёд в их сгнившую пчельню, защищать никогда не буду! Не в коня корм, господа! Им не следует больше спекулировать святыми словами - присяга, родина, честь - ни на кого это не действует, если за ширмой грабят святых и обманывают честных и рачительных. На меня ваши заклинания уже не подействуют точно! Ибо те, кто не платят по своим долгам, не заслуживают приличного обращения и платы по чужим долгам.
Таков мой ответ на их двадцатипятилетний грабёж и мой циничный плевок в давно сгнившие "святыни".