Рамас Алексей : другие произведения.

Смерть мечтателя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
[]
  

АЛЕКСЕЙ РАМАС

СМЕРТЬ МЕЧТАТЕЛЯ

Самиздат

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Интродукция
   Однако, прожили мы больше полувека
Проверен временем тупой максимализм
Тут можно пошлое: ну там фонарь, аптека
А можно грустное: построен коммунизм

Наш peace and love ещё весь мир услышит!
Ди штрассе фрай дем штурмбатальон, мэн!
Но тот кто перед смертью еле дышит
Во всяком случае - не жаждет перемен

Ну, что в остатке? Водка! Вечно с нами!
Короткий слоган мол make war, not love
Разломленный сырок, отметка на стакане
И вечный топик - что там у хохлов

16 сентября 2017
  
  
  

Смерть мечтателя

   Адик давно уже шёл по бесконечному Кольцевому бульвару Вены, тщательно обходя многочленные лужи и стараясь максимально прикрыться выступами строений от дующего с Дуная холодного весеннего ветра. Вид его был непрезентабелен - аккуратно проложенные газетами разорванные ботинки, несусветная велосипедная куртка жёлтого цвета, длинные до плеч давно нестриженые волосы, штопаные на коленках штаны. Впрочем, среди толпы оборванцев, бесцельно шлифующих Венские мостовые в разгар рабочего дня, Адик нисколько не выделялся, и эта слитность с толпой его очень устраивала. С первого дня переезда из Линца пройтись по Кольцу было его любимым времяпровождением. На Кольце можно было полюбоваться образцами архитектуры, посмотреть на встречных барышень, а, главное, нисколько не выделяясь из толпы подобных ему личностей, бесконечно предаваться самым упоительным, самым невероятным и самым дерзким мечтам. Мечтать было главным занятием и основным времяпровождением Адика, на самом деле начинающего художника, собирающегося в этом году вновь поступать Венскую Художественную Академию. Крайняя худоба и мертвенная бледность лица подсказали бы постороннему наблюдателю, что мечты заменяли Адику, помимо многих других суетных земных радостей, в том числе и еду - однако одно из преимуществ жизни в Вене, а особенно среди толпы на Кольце, как раз и было отсутствие этого буржуазного "постороннего наблюдателя". Всё же есть очень хотелось, и при виде торгующего вразнос сосисками мальчика, от которого шёл нестерпимый запах варёного мяса, Адик на всякий случай пошарил в кармане велосипедной куртки, машинально достав монетку. На него по отечески глянул добрейший Франц Иосиф, а с оборота казённо погрозил клювами мрачный двуглавый уродец из семейства пернатых. О! Неужели вот так и пройдёт вся жизнь под сенью чёрных крыльев вот этого двуглавого чудовища, посреди серой толпы нищебродов разных мутных национальностей, под которых так удобно маскироваться, но которые жуткой массой своей как раз и составляют ту серую среду, которая, собственно и отвергает талант художника. Деньги следовало поберечь, неизвестно, продались ли какие нибудь картины. Есть всё же хотелось нестерпимо, но Адик знал как с бороться с низкими плотскими желаниями.

Ну - вот он Фюрер Великой Германской Империи (Адик даже прибавил шагу и неестественно выпрямился). Была долгая страшная война... со всем остальным миром... И в этой войне он, как Фюрер Германской нации, показал чудеса героизма и военного гения. Но силы не равны, и вот французы уже в самом Берлине, в нескольких километрах от ставки Фюрера. Адик находится в своём подземном бункере, но гром разрывающихся снарядов и запах дыма горящего города слишком чувствуются и здесь. Адик стоит посреди небольшой залы, рядом с ним женщина, чрезвычайно похожая на Стефани из Линца. Да это просто она и есть - те же светлые волосы, крупные немецкие формы, пронзительный взгляд голубых глаз. Докладывают - прибыл представитель французов для переговоров! В зал входит одетый в странную зелёную форму офицер, с белым флагом в руках. Да это не француз, это русские! Ведь весь мир против нас! Офицер протягивает Адику запечатанный белый конверт. Адик смотрит на конверт и не читая бросает его на пол.

- Передайте Вашему Императору, что я не сдамся! - резко говорит он русскому. Тот с невольным уважением отдаёт честь и строевым шагом выходит из комнаты. Адик снова смотрит на расстеленную на столе карту - нет, положение действительно безнадёжно. Через два часа, самое большое, пять часов враг будет в этой комнате. Вокруг стола стоят его генералы, в углу сидят секретарши, записывающие каждое его слово. Наступает минута истины, он должен показать всему миру что Фюрер уходит непобеждённым. Адик медленно обходит генералов, каждому пожимает руку, смотрит в глаза, вспоминает всё хорошее что связано с этим человеком. Тоже самое и с секретаршами (нет, это всё же некрасиво, как будто он пытается оттянуть момент...) Сверху всё также грохочет канонада и запах горящего города просачивается во все щели. Он со Стефани подходит к двери в небольшую комнату отдыха за залом совещаний, последний раз осматривает замерших в ощущении исторической значимости происходящего генералов, закрывает за собой дверь. Небольшой сейф, там лежит чёрный и решительный пистолет. Адик протягивает его Стефани. Стефани смотрит на него с кроткой любовью. "За тобой хоть куда!" почти весело говорит она и быстро стреляет себе в висок. Гитлер рассматривает её безупречное лицо, неиспорченное даже смертью и маленькой дырочкой в виске. Наступает минута истины. Он докажет всему миру, передайте вашему императору что я не сдамся. Легко сказать. Адик включает внутри себя "Полёт Валькирий" (у него всегда было это редкое умение слушать музыку внутри себя, словно на встроенном в голову граммофоне). Какой художник умирает! Он медленно подносит пистолет к виску - да, я не сдамся! Бах-х-х!!! Волна мечтаний уже несла Адика, есть вовсе не хотелось. Справа открывался прекрасный вид на небольшой парк, в котором часто играли Штрауса, но было прохладно и в парке не было музыки.

Что особо раздражает живущего в Австрии немца? Именно то что невозможно по улице пройти не встретив скопище каких-то недочеловеков, - чехов, рутенов, венгров. Редко можно увидеть правильное немецкое лицо. И при том каждый недочеловек в Вене считает себя "гением". Но что их "гений" перед силой великой немецкой мысли? Ну вот к примеру, недавно Адик читал книжку немецкого при том автора про китайскую "философию". Раздражает, когда возникшими на почве хронического недоедания "мыслями" первобытных дикарей современный немецкий автор пытается с непонятной настойчивостью заинтересовать германскую аудиторию. А ведь достаточно минимально приложить современный европейский понятийный аппарат, чтобы увидеть что вся эта натужная "философия" построена на фактических ошибках. Возьмём, к примеру, столь увлекающее автора высказывание некоего Лао Дзы что де ценность горшка тем больше чем больше в нём пустоты. Но ведь, если быть точным, ценность горшка определятся не внутренней пустотой, а потенциалом к наполнению. Для иллюстрации этого положения проведём простой опыт (Адик почувствовал себя на школьном опыте в Линце). Возьмём вышеназванный сосуд и сделаем ему гвоздиком в днище небольшую дырочку. При этом внутренняя пустота сосуда не убудет нисколько, зато потенциал наполнения снизится драматически. Соответственно этому снижению потенциала наполнения снизится и искомая ценность, к каковому понятию, как показывает наш простой опыт, пустота имеет отношение весьма косвенное. Таким образом деньги платят не за внутреннюю пустоту сосуда (как ошибочно предполагает китаец), а исключительно за потенциал оного сосуда к наполнению. Чем больше потенциал - тем выше стоимость. Нет потенциала - кусок глины, хоть сколько там внутри пустоты. И с этой точки зрения наиболее полно "пустому" сосуду соответствует ребенок или, если брать частный случай какого либо ремесла, в том числе и военного, именно что любитель, а не профессионал. Ходя, принеси белому господину вина. Первобытный китаец не способен формулировать мысль точно - вот и всё что можно узнать при изучении китайской "философии". Вот другой исторический пример публичного посрамления китайской "философии". Недавно Адик читал книжку про восстание "боксеров" в Китае, когда тысячи адептов китайских секретных учений лезли под британское нарезное оружие, считая что они "пустота" и пуля их не возьмёт. В 100% (ста процентах) случаев британская пуля самым практическим образом доказывала убогость китайской "философии" и глупость её адептов. Восстание было подавлено с огромными потерями среди "философов". Во всяком случае, в том что сильная армия всегда побеждает они убедились на собственной шкуре. И эти люди пытаются чему то учить немцев! Адик инстинктивно посторонился от двух встречных поляков что то шепеляво обсуждавших на своём варварском языке.

На противоположной стороне улицы навстречу Адику шел средневекового вида господин чёрном кафтане с чёрными, развевающимися на весеннем ветру локонами. В руках он ташил большую бутылку с жидкостью. Адик улыбнулся, припомнив, что, когда он приехал из Линца, он никак не мог понять что это за средневековые люди. А это еврей! Дома у Гитлеров даже слова такого не произносили, считалось неприличным. В школе такое тоже не обсуждалось. Правда, в его классе был один мальчик, еврей, его остальные дети обижали, но в общем пацан был и правда дрянь и обижали его за дело, а вовсе не за то что он был еврей (хотя сам мальчик, вероятно, думал обратное). В Линце с какой-либо периодичностью слово "еврей" возникало лишь во время религиозных споров, но такого рода дискуссии Адик не любил. Конечно, в Линце тоже были евреи, но выглядели они более европейски, на улице ничем не выделялись. Как и его отец, придерживавшийся всё же довольно космополитических взглядов, Адик был против огульных обвинений всех национальностей скопом. Для начала надо понять - является ли эта национальность частью немецкого мира? Пытаясь разобраться в новом для него вопросе Адик прочитал несколько антисемитских памфлетов, поразивших его примитивизмом и убогостью аргументов. Но даже из этих памфлетов было видно, что евреи много страдали, подвергались бесчеловечным гонениям за приверженность своей пусть странной религии, миллионы их сожгли в печах религиозные фанатики. В одном памфлете по еврейскому вопросу говорили даже о шести миллионах евреев, сожжённых на кострах испанской инквизицией. Конечно, это явное преувеличение, но люди действительно страдали, надо относиться всё же терпимее. По наблюдениям Гитлера (уже в Вене) евреи были мудрыми людьми, способными действовать сообща. Главное же, лично Адик видел от евреев только хорошее, например, один верующий еврей из общежития где жил Гитлер, Ньюман его фамилия, однажды отдал ему своё пальто (которого не было у Гитлера, а зима была холодна) да и ещё и денег дал. Свои картины Адик сдавал на продажу почти исключительно еврейским владельцам артистических лавок, и они его не обманывали. Впрочем, честнее сказать немецкие галеристы картины Адика не брали, ну это другая тема. Вообще со всеми евреями у Гитлера были хорошие отношения.

Ну, вот уж если совсем честно, то сегодня Гитлер был настроен к евреям особенно неравнодушно ещё и потому, что недавно его приятель Кубичек снова водил Адика на домашний концерт к доктору Ягоде, где Кубичек играл на виолончели. Гитлеру очень нравилась домашняя атмосфера, прекрасная еда, чудесная музыка, столь контрастировавшие с его тяжёлым бытом. Сам дом, чудесная старинная вилла возле парка Ротшильдов. Хозяин дома, с типично еврейским тонким лицом, потрясающе игравший на рояле. Камин, свечи, хрусталь. Разговоры о музыке, искусстве, даже химии. Ну хорошо, вот совсем положа руку на сердце, была там одна бровастая евреечка с тонким носом, Ида, Гитлер всё бы отдал за возможность хоть поговорить с ней. Но хотя она один раз сидела на концерте рядом с ним, он так и не решился - а вы сами попробуйте в ботинках проложенных газетой заговорить с таким неземным созданием, от которого даже на этом расстоянии пахнет резедой и жасмином. Но всё же Адик как нибудь решится, он даже стал почитывать книжки на музыкальные темы - основной тематике разговоров на вечерах у доктора Ягоды. Фамилия Ягода конечно не немецкая, но как красиво звучит, разве может человек с такой фамилией быть плохим? Вообще любая нация должна быть оцениваема с точки зрения её положения в борьбе за существование (1) и с точки зрения её комплементарности немцам (2). (Адик на ходу загнул два пальца на руке) Вот возьмём чехов - дрянь народец, сборище предателей, лжецов и воров. Да, как, собственно, и все славянские нации. Вот это Гитлер усвоил уже хорошо из экспериментальных наблюдений над чехами и прочими славянами как в Линце так и уже здесь в Вене. Вот эти да, немцу надо держаться от них подальше. А вот евреи может быть и могут быть частью немецкого мира, следовало с этим разобраться получше, поговорить об этом с интересным человеком, да хоть с той же Идой.

Нет, положительно чехам надо запретить селится в Вене, а ведь их численность в столице за 50 лет возросла в 10 раз! Куда ни ткнись - везде чехи, по чешски, моя твоя не понимай. И это в немецком городе! Недавно в театре "Ронахер" (это вот тут слева) Адик стоял среди толпы, и никто не говорил по немецки! Чего ещё ждать... 

Справа показалось величественное здание Генерального Штаба с барельефами пехотинцев на фасаде и помпезным памятником Радецкому. Вот - в этом вся позорная Австро-Венгрия. Победить каких-то вшивых итальянцев и этим бесконечно гордиться. Нет, Великая Германия Гитлера будет одерживать другие победы. Вот - Париж, необычно жаркий Июнь, в тёплом воздухе стоит запах сожжённых на набережной Д'Орси дипломатических документов, на центральной улице приветствует германские войска раненой рукой прусский генерал. Не сам Адик, а его лучший генерал! Под звуки издевательски старательно исполняемого сводным оркестром Хеленен Марша гусиным шагом маршируют в парадных расчётах пехотинцы полевых полков, вчерашние шахтёры и крестьяне, в стоптаных сапогах и поношенной форме. Слава победителям! Франция повержена вновь, как в 71-м, на этот раз навсегда. Уж он, Гитлер, об этом позаботиться. Вот он в открытом экипаже едет по Германии с победой и всюду несётся - Хайль Гитлер! Да-да, Хайль Гитлер! В экипаж летят цветы, хорошенькие немочки млеют по сторонам улицы. Хайль Гитлер! Зиг Хайль! Он победил, превзойдя самого Бисмарка! А то какой-то Радецкий...

Адик весьма энергично помахал рукой воображаемой толпе почитателей, что в ином месте показалось бы странным, но на Кольце большинство обитателей вело себя подобным же образом, так что никто не обратил внимания.

Улица сворачивала на набережную, в таверне на углу громко играл граммофон. Певец невероятно высоким фальцетом выводил: "Ты говоришь моё лицо как блин, оно во всех газетах! И мне плевать на всё! Мне плевать на всё! Ты говоришь, что я пою не в такт, но мне плевать на это! Мне плевать на всё! Мне плевать на всё! О! Оуо! Все - слушать рёв! За пацанов! Оуо о!" Это была известнейшая ариетка из главного хита сезона, оперетты "Весёлая Вдова". Гитлер остановился и дослушал до конца. Сколько же он может пропеть таким фальцетом, небось скоро сорвёт голос, привычно пожалел он певца. "Весёлая вдова" очень нравилась Адику, он часто слушал ариетки из этой оперетты в трактирах, а иногда ходил и на представления, особенно если были бесплатные места. Адик пошёл дальше, инстинктивно сдвинувшись как можно ближе к реке, там было меньше народу. Навстречу медленно и с помпой ехал открытый автомобиль, перевозивший какого-то важного чина из Генерального штаба. Нет, в Германии Адика всё будет не так. В Великой Германии Адика на автомобилях будут ездить все, да-да, простые немцы! Он сам спроектирует такой автомобиль! Он ведь художник и придаст такому авто нужные формы. Вот, к примеру, как жук - Адик посмотрел на ползущего по газону большого чёрного весеннего жука - гениально создан Провидением, обтекаемые формы, своеобразная грация, такой блестящий чёрный. Используя подсказки природы можно творить гениальные вещи! На таких "жуках" миллионы простых немцев будут раскатывать по специально построенным идеально гладким дорогам. 60, нет 80 километров в час! Простая немецкая семья! А сделать не проблема - Адик недавно читал как устроено производство на заводах Форда в США. Нужен только правильный менеджмент. И когда он, Адик, сотворивший это чудо, будет ехать по этим новым дорогам, немцы будут кричать ему: "Хайль Гитлер! Хайль Гитлер!" Адик пошёл очень быстро, представляя что он машет рукой из несущегося автомобиля огромной толпе почитателей. Благо, дорожка у реки была почти пуста. Адика очень интересовали идеи прогрессивного государственного устройства, модный социализм, Адик много читал не эту тему, времени у него было хоть отбавляй. Как ни крути, социализм верная теория, но! (Адик поднял указательный палец) социализм может работать только в развитых нациях, спаянных чувством национальной принадлежности, где высокие налоги на богатых будут оправданы идеей национальной общности. Да, социализм, но национальный! Вот Адик поднимается на сцену прокуренного зала, заполненного бедно одетыми рабочими. Запах пива и немытых тел, враждебный ропот. Адик медленно начинает говорить про угнетения работающих, про то как знакома лично ему бедность и безработица, о несправедливом устройстве общества и тяготах жизни простого человека. Зал слушает всё внимательнее, Адик всем телом чувствует нарастающее одобрение толпы. Вот он ускоряется, переходит к необходимым мерам - национализация принадлежащих иностранцам и инородцам (особенно чехам) предприятий, увеличение налогов на сверхприбыли, ликвидацию спекулятивного капитала, социальные гарантии для трудящихся. И вот уже все эти измождённые многолетним непосильным трудом люди вскакивают со своих мест и кричат ему в едином порыве "Хайль Гитлер! Хайль Гитлер!". Адик сам заряжается от них, машет кулаком, уверено заводит послушную толпу. Фу, он как-то даже на самом деле немного устал, словно после изнурительной речи. Приветственно подняв руку, Адик покидает сцену. Но, ведь он не только художник, он ещё и талантливый писатель. Когда нибудь он напишет обо всём этом книгу "Моя борьба с глупостью, трусостью и косностью" или просто - "Моя борьба", "Майн Кампф". Надо только много свободного времени чтобы всё изложить детально, и про свои страдания, и про то что нужно делать. И как. Так что б и через сто лет какой нибудь несчастный анемичный мальчик в Богом забытой провинции искал в его книге ответ - мама, почитай мне на ночь "Майн Кампф". 

Кольцевой бульвар сворачивал от реки обратно в город.

В воздухе явственно завоняло дерьмом от расположенных рядом казарм. Адик всегда испытывал в этом месте двойственные чувства. С одной стороны, ему, как художнику, претила вся эта военная муштра, столь чувственно материализующаяся в запахе дерьма из казармы. Свободолюбивый мечтатель совершенно не был приспособлен к тупым строевым упражнениям, перловой каше и казарменным шуточкам. В австро-венгерской казарме Адик не выдержал бы и недели, именно поэтому он всячески избегал регулярно приходивших повесток, меняя место жительства и отказываясь открывать дверь почтальону. Одна надежда, что если всё таки Императорское и Королевское военное ведомство доберётся до него, его всё равно признают непригодным к военной службе вследствие малого роста и кахектичного сложения. Но могут и призвать, послать куда нибудь в Галицию, в вонючую дыру, нести "караул". Нет уж... Ну а с другой стороны: вот - большая война, с французами, нет, со всем миром. Германия отчаянно защищает свою свободу, и Гитлер - простой солдат - защищает свою родину вместе со всеми. Большое сражение, и командир посылает его с важным донесением в тыл. Гитлер пробирается сквозь свист снарядов, разрывы гранат и стоны раненых. Отдав донесение, он пытается снова пробраться к своим, ведущим бой на самом переднем крае. Вдруг в расположенной впереди воронке он слышит французскую речь, там явно спрятались несколько солдат неприятеля! Дерзкая мысль приходит в голову Адику. Он подползает к краю воронки и грозно кричит - "Сдавайтесь! Вы окружены!" Затем он быстро переползает к другому краю воронки и кричит, изменив голос: " Ваше положение безнадежно, выходите по одному!" Снова переползает к другому краю и снова кричит, на этот раз низким басом: "Считаю до трёх! Бросай оружие, руки вверх, выходи по одному!" Французы думают, что их окружил целый взвод немцев, и из воронки с поднятыми руками выходят пять (пять) солдат в легендарных красных штанах. Увидев, что Адик один, француз пытается прыгнуть обратно в окоп за винтовкой, но Адик решительно грозит ему штыком. Он приводит всех пятерых в свою часть, с нарочитой небрежностью докладывает командиру о том, что донесение он доставил (что само по себе подвиг под непрерывным обстрелом) и, к тому же, единолично взял в плен пятерых солдат неприятеля. Командир тут же прикрепляет ему на грудь Железный крест. Все поражены, да, вот этот маленький, слабый, невзрачный Адик, про которого они думали что он службу не потянет, на самом деле герой, доставил донесение и взял пятерых (пятерых) пленных. Адик в порыве чувств трогает грудь слева, где весит воображаемый Железный крест. Дерьмом стало вонять меньше, казарму Адик миновал.вал.
   Далее следовала череда посольств, но Адика мало интересовали чужие страны. Зато в этом месте встречалось много женщин, иногда экзотически одетых, за это Адик особенно любил этот участок Кольца. В реальности Адик сторонился женщин, стесняясь своего нищенского вида, справедливо считая что достойная девушка не заинтересуется таким оборванцем. Доступных же женщин, в изобилии имевшихся в Вене, Адик также сторонился, с детства начитавшись рассказов про ужасные последствия сифилиса. И да, он был девственником. Но когда нибудь миллионы женщин будут мечтать переспать с ним, но он отвергнет их всех. И не из за каких-то там моральных соображений, нет, Адик хорошо усвоил урок д-ра Карла Люгера, великого мэра Вены. Великий д-р Люгер никогда не был женат, и это житейское обстоятельство невероятно подогревало к нему интерес со стороны прекрасной половины жителей Вены. Если бы д-р Люгер официально женился он бы потерял добрую половину своих сторонников, при том самых фанатичных. Так и Адик, великий художник, будет сиять всем женщинам со своего пьедестала, недоступный и манящий. Но а так, не официально, тут фантазии Адика устремились по путям довольно стандартным, всем нам слишком хорошо знакомым.

В эротических мечтах Адик дошёл до Университета. Вот, говорят что немецкий учитель выиграл Войну 1870 года. Но не всегда понимают что это значит. Главный период с развитии человека - детство, именно тогда закладываются установки на всю оставшуюся жизнь. До прусской школы (да и сейчас в отсталых странах) дети проводили своё детство в нетрудной работе или низменных радостях, по мере сил помогая родителям в их примитивном хозяйстве или играя со сверстниками. Прусская же школа дала другую установку - непосильная учёба, назойливое жужжание мухи в хранящем гробовое молчание классе, держаться, держаться, держаться. И тебе всего семь лет. Нет, это не про "знания" - так выковывается лучшая в мире пехота! И сейчас, Гитлер читал про это в газетах, прямо здесь, в Венском Университете, немецкие студенты уже пытаются установить немецкий порядок. В сомкнутом строю приходят они на каждую политическую акцию, на каждое сборище инородцев. С дуэльными шрамами на лице, пьяные и злые, они наводят ужас. Действуя сплочённо и решительно, они избивают то славян, то евреев, то католиков, то итальянцев, выгоняя их из Университета. На каждой акции льется кровь. Полиция лишь ограничивается выносом раненых, "которых националистические хулиганы спускали по лестнице на мостовую", хе-хе. О, подождите, когда этим студентам будет лет по 40 они под его, Гитлера, руководством превзойдут всю мировую науку, создадут невиданные летающие машины, построят великолепные дороги, создадут совершеннейшие орудия войны. Дайте срок! Гитлер "вождистским" взглядом смотрел на лениво сидящих в кафешках студентов. Различные планы, неизменно клонящиеся к переустройства общества на научной основе клубились у него в голове.

Справа открылось здание Парламента. О, Адик когда-то был великим поклонником парламентаризма! С трепетом приходил он слушать прения, часами стоял на балконе парламентской залы, благо времени у него было много. Но Гитлера всегда отличал практический ум - со временем он понял, что весь этот "парламент" не более чем говорильня. Ну в самом деле, давайте голосовать в парламенте, ну, скажем, за различные архитектурные проекты здания этого самого парламента. Можно побиться об заклад, что после многомесячных дебатов выберут самый скверный проект, да и что можно ждать от людей не имеющих должного понимания Архитектуры? И никогда бы на Кольце не стояло вот это великолепное архитектурное сооружение, "Здание Парламента", жемчужина архитектуры Кольца. А вот если бы Адик выбирал нужный проект, он бы сразу выбрал именно этот, вот вам и вся "демократия" и "парламентаризм". И как интересно устроено Кольцо в Вене - тут же справа открывается вид на другую крайность, дворец Императора Франца-Иосифа. Тоже неплохое строение в архитектурном смысле, но какая всё же глупость сама идея передавать возможность принимать ключевые решения в обществе по наследству. Что если "наследник" окажется глуп и убог, как этот самый Франц-Иосиф? Погибнет всё общество! Нет, мы пойдём другим путём. Гитлер внезапно остановился, так что шедший сзади такой же мечтатель с размаху налетел на него. Впрочем, на Кольце это было обычное дело, мечтатели даже не сказали другу другу "извини", слишком были погружены в свой мир.
   Адик приближался к зданию Оперы. Объективности ради, если как то самоопределятья себя, он бы назвался даже не художником, а скорее меломаном. Музыка, новая музыка - вот что постоянно звенело, гудело и пререливалось мелодиями в голове Адольфа. Достаточно было пару раз прослушать мелодию и она уже была с ним навсегда. Собственно и в Вену он приехал в большой степени ради возможности ходить в Оперу, слушать снова и снова как начинаетcя любимое произведение - "Мои мысли ясны, всё понятно / Теперь я вижу куда вскоре все мы попадём/Мой Бог, ты сам стал доверять/Тому что говорят..." Гитлер погрузился в Вагнеровские пучины, шатаясь из стороны в сторону словно пьяный. 

Наконец, перед ним предстала лучшая часть Кольца - Отель Империал. О, этот Отель занимал особое место во внутренней мифологии Адика - ведь с балкона именно этого отеля, да да вон с того балкона будет он поздравлять толпы счастливых венцев, пришедших приветствовать его по случаю воссоединения Австрии в единую Германскую империю. Да, да, Гитлер совершит главное дело своей жизни - воссоединит Австрию с Германией! И тысячи венцев будут приветствовать его! И вон с того балкона он будет махать им! Ура! Хайль Гитлер! Хайль Гитлер! Адик начал неистово махать рукой, непроизвольно приблизившись к проезжей части кольца напротив Отеля Империал. Хайль Гитлер! Внезапно нога Адика неестественным образом поехала вперёд по невероятно скользкому тротуару и Гитлер упал под ноги бешено несшемуся экипажу. Лошадь ударила Адика копытом в голову, Адик внутренним оком на секунду увидел какой-то дворец с колоннами в горах Непала, а затем наступило ничто. 

Собравшиеся венцы с негодованием рассказывали другу другу и прибывшей полиции об обстоятельствах смерти бедно одетого молодого человека - де, некий средневекового вида господин в чёрном кафтане с чёрными развевающимися на весеннем ветру локонами за несколько минут до этого нарочно разбил о мостовую бутылку с маслом, а затем, не дожидаясь возмущенных вопросов обитателей окружающих кафе, быстро исчез с места происшествия. Эти евреи давно надоели венцам, за последние несколько лет их число увеличилось в разы, и они всё ехали и ехали. Ну вот зачем он тащил это своё масло, зачем разбил бутылку, погиб такой красивый молодой человек и даже обвинить теперь некого, пойди найди в Вене пейсатого еврея. Особенно это дело не нравилось прибывшему полицейскому, которому теперь надо было начинать дело об убийстве по неосторожности, допрашивать ошалевшего от произошедшего извозчика (который, как понятно, не был ни в чём виноват), организовывать забор тела, проводить описание места происшествия. Потом кто-то должен хлопотать о бесплатных похоронах, месте на кладбище - молодой человек был явно приехавшим и вряд ли у него были родственники, способные позаботится о его похоронах, во всяком случае полиция не станет заниматься их поиском. Словом, какой то жид разбил бутылку, а полиции и мунициапалитету непочатый край работы. Во многих окружающих кафе видели произошедшие и с возмущением обсуждали евреев. Положительно, их засилье стало невозможно терпеть, уже люди гибнут. Прибыла похоронная полицейская карета, тело погрузили и отвезли в морг для вскрытия. В весёлой Вене наступал вечер, зажигались фонари, дворник, недовольно ворча, оттирал масло с кровью от камней мостовой. В мире стало на одного мечтателя меньше.

2016-2017

  
  
  

   Рассказы из Прошлой Жизни

   Вот, помню, ещё Леонид Ильич был жив, тоже это дело любил. И при нём, несмотря на гнусные современные наветы, водка в магазинах стояла свободно. Забегая вперёд, замечу, что демократы, следуя совету папаши Мюллера ("запоминается то, что в конце"), "в конце" советской власти устроили по этому важному вопросу, говоря современным языком, паримсесту , так что у большинства населения (уже на понимающего шутку про "добавочный 3-62") отбило память про подробности продажи водки при собственно Советской Власти. На самом деле водку по талонам стали выдавать при Ренегатстве, Ревизионизме и Распиздяйстве, т.е. при Горбачёве, а когда Советская власть была крепка, то и веселье Руси было общедоступно (а иначе бы Советская власть столько не протянула). Следует отметить, что, с другой стороны, и Советская власть, будучи земным воплощением Города Солнца, стремилась к искоренению недостойной Воплощенной Утопии привычки пьянства. Можно, к примеру, отметить введение продажи спиртного с 11 часов утра, каковая мера, несмотря на внешнюю безобидность, стоила нам многих достойных людей, которые, буде магазины открыты пораньше, сумели бы подлечится, и сейчас были бы с нами. Кроме того, разрушительные для семейного бюджета повышения цен также мотивировалось "борьбой с пьянством и алкоголизмом". В ответ на это в народе был распространён взгляд на пьянство как на некое бунтарство, чуть ли не прямую борьбу с Советской властью. Выпивание тех лет можно было в значительной мере рассматривать как простонародный эквивалент носимого современными описываемым событиям интеллигентами кукиша в кармане. Таков был психологический фон употребления алкоголя при поздней Советской власти.
  
   Вопреки последующим наговорам, заметим, что в продаже имелись самые различные алкогольные напитки, ориентированные, говоря современным языком, на различные сегменты рынка. Во первых, имелась собственно водка. Таковая водка продавалась трёх основных сортов, не отличавшихся, как и теперь, ничем, кроме цены. Имелась водка с Зелёной этикеткой, называвшаяся с пролетарской простотой "ВОДКА" (3 руб.62к.) ( в просторечии "коленвал"), а также "Русская" и "Столичная" стоившие неприличные 4руб.12к.. Для характеристики тогдашней покупательной способности населения заметим, что разница в цене казалась непомерной и дорогие сорта водки популярностью не пользовались, хотя и позиционировались как "престижные" и "не вызывающие похмелья". Распивать поллитровую бутылку было принято втроём, что удивительно точно соответствует рекомендованным в настоявшее время в Британии верхнему полезному для организма пределу потребления алкоголя (примерно 600 мл водки в неделю). Несмотря на ничтожность по современным масштабам дозы, даже такое выпивание обходилось довольно дорого. Каждый участник вносил на один сеанс, считая с закуской, около 2 рублей, что на пять дней в неделю составляло 10 рублей или 40 рублей в месяц, что, при зарплате около 200 рублей было очень и очень чувствительно. Поэтому колебания цен на водку шрамами ложились на сердце народное, и до сих пор любое упоминание об Андропове длинной более 100 слов обязательно включает народную благодарность за несколько более дешевую "андроповку". Связь между ростом цены на водку и судьбой Отчества отразила народная поэзия:
   Было три а стало восемь
   Всё равно мы пить не бросим
   Передайте Ильичу
   Нам и десять по плечу
   Ну а если будет больше,
   То станет как в Польше
   Что самым скрупулёзным образом и сбылось.
  
   Кроме водки, в нижнем сегменте рынка наличествовали креплёные вина типа "Вермут", "Портвейн" (1 руб.80коп. -2 руб.20коп.) и "Плодово-ягодное" (1 руб.12 коп.). По универсальному показателю рубль/грамм/градус они лидировали с большим отрывом. Однако вкусовые их качества оставляли желать лучшего. Так, даже и через 20 лет, попробовав как-то на приеме 10 летней выдержки португальский портвейн, я вдруг детскими припухлыми железами припомнил вкус выпитого в своё время в подворотне Портвейна 777, небо выгнулось как абажур, и я быстро ретировался в туалет. По видимому, как и многие советские товары, эти вина отличались несколько излишним качеством. Так, если "вермут" должен "по канонам" чуть отдавать полынью, то в советском варианте литр вина настаивали на стоге полыни, а скажем, чуть сладковатый "по канонам" портвейн представлял собой насышенный до преципитации раствор сахара. С другой стороны, в компенсацию к вкусовым качествам, такого рода напитки имели весьма завлекательные названия как то "Аромат степей", "Осеннее" и пророческое "Кавказ". Вот пусть современный "специалист по маркетингу" придумает для предназначенного для нижнего сегмента рынка продукта название, равное по силе и выразительности светлому имени "Солнцедар". Богатыри не вы.
  
   Интеллигенция (тратившая на алкоголь относительно мало) и люди побогаче пили сухие вина, цена которых доходила до умопомрачительных 3р50к. за бутылку какого нибудь "Каберне", а также коньяки, что считалось Весьма. Формально коньяки различались количеством звёздочек, т.е. лет выдержки, в реальности же по преимуществу местом производства, особо жутким качеством отличались коньяки Азербайджанские и Грузинские. Цена бутылки конька составляла около 7 рублей 50 копеек, что было уже и Непозволительно.
  
   Особое место в радуге советских алкогольных напитков занимало пиво. Формально пиво делилось на бутылочное и разливное, а также на Жигулёвское, Бархатное и Светлое. В реальности же пиво делилось на свежее и кислое, а также на разбавленное и неразбавленное. Последний бренд был полумифическим, о нём многие рассказывали, но не думаю, что бы кто-то реально пробовал. Миф о его существовании поддерживался ритуальными разговорами о том, что Некто Бывалый пил однажды Неразбавленое и какие Неземные Ошушения он при этом испытывал. Разливное пиво стоило 46 копеек литр, и найти его составляло некоторую проблему - оно продавалось через сеть точек, большая часть из которых в каждый отдельный момент времени была Закрыта. Таким образом поход за разливным пивом апеллировал к древним охотничьим инстинктам добытчика и бойца, требовал выносливости, смекалки и напористости. Надо было Смекать какой ларёк предположительно работает в этот день недели/месяца, выносливо выйти к нему, терпеливо отстоять очередь и/или напористо купить. По указанию КГБ с целью напоминания населению о происхождении электричества от лампочки Ильича, над ларьками С Пивом горела лампочка, а над ларьками закрытыми лампочка не горела. Это весьма облегчала задачу нахождения функционирующего ларька. Готовое пиво наливалось в трёхлитровые банки или в 10 литровые пластмассовые канистры казённого синего цвета. Из физиологических подробностей заметим, что разбавленное пиво имело крепость едва ли 3 градуса, так что для достижения эффекта, равного хотя бы 200 граммам водки, требовалось выпить не менее 3 литров. Это, в сочетании со стыдливым отсутствием в СССР общественных туалетов, самым губительным образом сказалось на мочевых пузырях моих современников. Собственно, если единовременно выпить даже и 3 лира воды и при этом не писять, состояние возникает специфическое, а теперь вспомните какой кайф ловили мы от того пива, когда наконец удавалось найти безлюдный уголок. Когда-то у той вот калитки мне было 16 лет.
  
   Бутылочное пиво стоило дороже, и, кроме того, часто было Скисшим, что, если подумать, говорит об отменном качестве использованных в производстве естественных ингредиентов , отсутствии вредных для организма консервантов, и обшей Правильности технологии. Стоило оно около 40 копеек бутылка, что было Не Выгодно, даже если бутылку удавалось впоследствии Сдать.
  
   В качестве морали отметим, что алкогольные напитки детства преподали нам первый урок рыночной экономики и, кроме того, научили нас смотреть на сущность вещей, минуя мишуру упаковки. Так, в пивном ларьке на вопрос "Какое пиво?" отвечали не "Жигулевское", а "свежее" или "вчерашнее" что отражало Сущность Проблемы. Тем более удивительно, что наше поколение так легко купилось на "приватизацию", "демократию" и "свободу слова", вместо того чтобы задать соответствующие случаю вопросы, не имеется ли ввиду под "приватизацией" переход естественных богатств России в руки инородцев, "демократией" переход власти к собственно "демократам" и предполагает ли "свобода слова" свободу слова для кого-либо кроме собственно пропагандистов свободы слова. По видимому, учиненная Горбачёвым антиалкогольная компания способствовала также и тому, что мы подзабыли всосанный с пивом навык смотреть на сущность вещей. А теперь ещё и можно услышать разговоры что де вообще "водку при Советах давали по талонам". Не верьте, с водкой при Советах всё было в порядке. Далёкие, милые были. Тот образ во мне не угас.

-

   Вот помню ещё Никита Сергеевич живой был, не к ночи будет помянут. А дети тогда любили играть в разные игры, при чём по преимуществу во дворе, что сейчас кажется невероятным. А в то тяжелое время дети изнывавших под гнётом тоталитаризма родителей свободно гуляли во дворах и ничего не боялись. Последующая демократия исправила это вопиющее наследие тоталитарного режима, но в моём детстве дети во дворах гуляли свободно без всякого надзора лет так с 4. А надо вам заметить, что в это время года ежегодно (точнее, 2 раза в год) тоталитарные правители опробовали нашу Стратегическую Оборонную Инициативу (СОИ) на эффективность и готовность к отражению любого агрессора, откуда бы он ни пришёл. Наше СОИ, как известно, заключается в том, что дороги превращаются в огромные упоительные лужи, субъективный размер которых особо увеличивался нашим собственным небольшим размером. Тут наступала пора самого лучшего развлечения года - плоты. Нынешние нас уже не поймут, но те кто в тоталитарном детстве плавал на этих плотах никогда этого не забудут. Хороший плот получался из двери кулацкого погреба, но тут, однако, существовала та опасность, что кулак - хозяин погреба -будет активно возражать против использования оторваной двери по прямому назначению. На этой почве мог возникнуть конфликт с последующей передачей дела на суд Линча родителям. Плот можно было также сколотить самому из валявшихся кругом деревянных предметов (благо при тоталитаризме строили много и за досками, регулярно поставляемыми рабами Гулага, не особо следили). На худой конец (а он у нас был худой) можно было использовать старую покрышку от колеса. В этом случае, однако, число путешественников было несколько ограничено. Плот приводился в движение упиравшимся в дно шестом. И вот, когда заправлены в планшеты космические карты, человек 10 самого разного размера садились на крохотный плот и отправлялись в Неведомое. Каждый, кто плавал на плотах, знает это чувство, когда ты отталкиваешся от берега лужи и вот уже я Земля, я своих провожаю питомцев, и караваны ракет помчат нас вперёд от Звезды до Звезды и на Марсе будут яблони цвести. Путешествие было особенно захватывающим, поскольку таило в себе неизбежную опасность. Заканчивалось оно всегда стандартно - в конце плот, не выдержав неграмотного руководства, переворачивался, и счастливые участники дружно падали в по уставу холодную воду (обжигающая лединистость которой составляла часть отечественной СОИ). После этого наступала менее весёлая часть, а именно - возвращение домой с демонстрацией родителям состояния собственной одежды, что по причинам понятным мне лишь теперь, не вызывало у последних приступа восторга по поводу полученого ребёнком funа. Однако даже самые строгие кары не могли остановить нас от новых поездок, и назавтра штурман снова уточнял в последний раз маршрут.
   Традиция эта по-видимому умерла совсем. Нынешние дети с победой демократии, свободы и особенно рыночной экономики одни гулять не ходят, а родители традицию плавания на плотах по лужам преступно игнорируют. Хотя элементы СОИ стали ещё монументальнее, по видимому как единственное оставшееся эффективное средство сдерживания возможной внешней агрессии. А ведь и современные дети в принципе могли бы использовать наш опыт катания на водоемах, однако их останавливает, по моим наблюдением, врожденное чувство страха перед неизбежным финалом путешествия.

-

   Вот, помню ещё Леонид Ильич был жив, и при нём были Очереди. Очередь, культура Очередей и отношение к Очередям составляли важную часть Духа Времени. Очередь возникала так - Опытный Человек сразу видел, что собираются продавать что-то Дефицитное, к примеру в углу магазина ставят отдельный стол, и немедленно вставал к нему Первым. На этом этапе было не важно, что будут продавать, быть Первым или близко к тому являлось залогом успеха. За ним сразу вставали ещё несколько Опытных Людей, и таким образом в мгновенье ока возникала Очередь. Затем появлялся продавец с дефицитным Товаром и Товар начинали "отпускать". В этот момент Очередь начинала расти в геометрической прогрессии, при чём, по сложившейся и свято соблюдаемой Традиции, люди сначала вставали в "хвост" и только потом спрашивали "А что дают?" (что на современный взгляд выглядело бы Комично). Опытный человек, кроме того, к вопросу "Что дают?" сразу добавлял - "Со мной ещё двое из отдела." (что называлось "занять очередь на"). Делалось это не столько из чуждого русским чувства коллективизма, но в качестве стихийного противодействия автоматически вводившимися самими же очередниками мерам рационирования. К примеру, если продавали сахар, то никак нельзя было купить сразу мешок - бойкие старушки "из хвоста" немедленно заявляли - "не более 5 килограмм в одни руки" - и это установление, во избежания конфликта с зловредными бабками, продавщицы, как правило, соблюдали (см. также "социальная справедливость"). Так вот, в качестве противоядия можно было "занять очередь" на себя и родственников, а потом каким-то образом их вызвать и купить Больше. Интересно, что хотя "занять очередь" считалось вполне легитимным, тем не менее "купить" "за тестя" было нельзя - искомый тесть должен был лично явится к моменту раздачи, при чём парадоксальным образом он, вовсе не стоявший на холодном ветру, получал те же "5 килограммов" что и честно отстоявшие товарищи - "на него заняли". Более того, можно было сказать переднему и заднему "я занял, отойду" и вернутся только к моменту раздачи товара "когда очередь подойдёт", что не очень нравилось "честно стоявшим", но было вполне приемлемо. Таким образом, собственно в очередях стояли, как правило, фанаты этого дела - лица старшего возраста. Для них Очередь была местом интересного времяпровождения, и кроме того, существование Очередей поднимало их статус в семье, делая Незаменимыми Добытчиками. В то время как младшее поколение работало, они имели свободное время стоять в Очередях, и вносили таким образом свой важный вклад в семейную стратегию выживания. Они были нужны родственникам, и, как уже теперь мы и сами начинаем понимать, это было исключительно важно для их самочувствия и самооценки. Стояние в очереди было для них важным делом помощи "внукам", позволяло пообщаться со сверстниками, являлось полезным и посильным физическим упражнением, что в совокупности, весьма положительно сказывалось на их эмоциональном и физическом состоянии. Рыночные реформы больно ударили по старшему поколению и в этом.
   Поскольку современное описываемым событиям младшее поколение имело тоталитарную привычку Работать, то его представители, не имея времени на философское времяпровождение в очередях, "лезли без очереди". "Лезть без очереди" означало растолкать стоявших в голове оной Очереди представителей старшего поколения, не вступая с ними в перебранку и слушая их отменные проклятия. Продавщице было, как правило, всё равно. С целью ограничения такого рода действий, стоявшие в Очереди выдвигали активистов из числа физически крепких очередников, каковые активисты охраняли Голову Очереди. Когда их очередь подходила, их сменяли активисты из Хвоста. Заметим, что делалось это вполне безвозмездно.
  
   Существовали также длинные или "безличные" Очереди. Так, к примеру, приехав на куророт, люди сразу же записывались за билетами в обратный конец, стояли годами за "мебельной стенкой" и т.п. В такого рода Очередях применялся варварский обычай Перекличек, на которые следовало являться, к примеру, в 5-30 утра и в 3-30 дня. Злобные старушки с, говоря современным языком, садо-мазохистскими наклонностями, проводили такого рода Переклички, "держали списки" и, с нерастраченным в пуританском СССР сладострастием, вычеркивали "не явившихся". Для придания вящего варварского антуражу участникам такого рода Очередей писали на руке Номер, каковой номер был Не Дай Бог Стереть (что много говорит нам о бытовавших на тот момент представлениях о личной гигиене). "Перекличка" состояла в том, что садо-мазохистские старушки в 5-30 утра, когда Добрые Люди спят, и в 3-30 дня, когда они же работают, придирчиво проверяли наличие Номера На Руке. К счастью, религиозные представления хождения не имели, так что апокалиптические параллели в головах современных событиям очередников не возникали.
  
   Говоря о причинах Очередей, заметим, что никакого "дефицита" на самом деле не было, "очереди" были не следствием недостатка товаров и услуг как таковых (каковых товаров и услуг, как свидетельствует бесстрастная статистика, в те годы производилось и потреблялось на душу населения больше), а являлись следствием безумной попытки властей продать товары и услуги по ценам ниже рыночных. Для того чтобы убедится в этом факте, проведите небольшой эксперимент - возьмите группу товаров, по которым "дефицита" при благословенной рыночной экономике не ошущается (например, колбаса, автомобили или штаны "Адидас") и попробуйте продать их по ценам в два раза ниже установившихся рыночных. Вы сразу увидите что такое Очередь и почему она возникает. Оговоримся, что, действительно, существовала группа товаров, находившихся в реальном "дефиците" - это прежде всего запрещенные книги и т.п., всё же остальное можно было без всякой Очереди купить на рынке по сложившимся рыночным ценам (которые цены, как и сейчас, однако, многим были не по карману). Народ, имевший от безделья зловредную привычку трескать, имел также злостное Нерыночное желание покупать товары по низким государственным ценам,и, соответственно, стоять в Очереди. Неверный термин "дефицит" использовался в современную описываемым событиям эпоху с подачи некоего "Райкина", который "Райкин" был "юмористом", как и всё его отдалённейшее потомство до скончания веков, и "юмор" его заключался в том, что слово "дефицит" он произносил с местечковым акцентом, что современникам казалось очень "смешно". На самом деле, как я уже сказал, мы имели дело не с "дефицитом" как с таковым, а со следствием характерной для социалистов вообще попытки нарушить рыночные законы. Что не снижает мистического значения того факта, что всем нам хоть раз да писали химическим карандашом Номер На Руке, и без этого номера получить желанный товар было бы невозможно, что, по прошествии времени, Наводит.

-

   Вот помню ещё Леонид Ильич жив был, и при нём были Публичные Дома. Это теперь демократы врут, что секса в СССР не было. Ну то есть секса в его сегодняшнем понимании может и не было, а Публичные Дома - были. Основаны они были ещё в 20-е годы, как средство борьбы с буржуазной моралью. Правда, потом эти головокружения прошли, но Публичные Дома остались, а особо ярым ревнителям коммунистической нравственности, которые периодически Поднимали Вопрос, указывали на соответствующее место в Коммунистическом Манифесте (про "обобществление жён") и на необходимость практически подготавливать население к столь радикальным шагам. В совсем крайних случаях указывали на то что и Владимир Ильич сам был де непрочь, и, как особо подчёркивали, "мог даже и пару". Публичные Дома назывались Центрами Полового Обслуживания Населения (Цепоны), а работавший в них персонал Персоналом Полового Обслуживания Населения (пепонки, аббревиации восходили к троцкистской традиции). Готовили пепонок на специальных двухмесячных курсах, и их социальный статус примерно соответствовал статусу тогдашних парикмахерш. В каждом населенном пункте или районе достаточно большом, чтобы иметь парикмахерскую, имелся и собственный Цепон. Власти культивировали у населения подчёркнуто нейтральное отношение к Цепонам и пепонкам, де "в СССР все профессии почётны". Цепоны участвовали в социалистическом соревновании, в углах стояли переходящие красные знамена, на стенах висели портреты Ленина и лозунги, звучавшие, впрочем, порой весьма двусмысленно, типа "Решения Партии - в жизнь!". В 20-е и 30-е годы персонал Цепонов состоял в основном из евреек, вырвавшихся из местечек и желавших наладить новый быт на новом месте. От тех времен в народной памяти остались легенды, например на всю страну прославилась пепонка Д.Кулакова (Сара Абрамовна Краснер) которая являлась застрельщицей стахановского движения в Половом Обслуживании. При норме 13 человек за смену она обслуживала до 150, о чём много писали в тогдашних газетах, опуская, впрочем, конкретные детали её трудового подвига. Даже и в наше время в ином Цепоне можно было увидеть ветхий лозунг "Равнение на Кулакову!". Впрочем, к тому времени когда наше поколение начало посещать Цепоны (в 70-е), национальный и социальный состав Цепонов изменился кардинально. Цепоны были в основном укомплектованы местными кадрами, а энтузиасты Первых пятилеток активно участвовали в движении наставничества, хотя при неудачном раскладе можно было попасть на ветеранку, которая в твои кровные полчаса занудно рассказывала как она ездила вместе с агитбригадами на фронт поднимать дух бойцов, работала под обстрелом и как попала под Харьковым к немцам в плен, и что у немцев в лагере по Субботам давали мармелад. Пенсионный возраст в Цепонах составлял стандартные 55 лет.
   Сейчас много врут, что де в Цепонах никакого выбора не было. На самом деле теоретически ты мог выбрать пепонку, практически же однако, вследствие характерного для СССР вообще превышения спроса над предложением, приходилось выстаивать в очереди и брать что дают. Стоила услуга 3 руб. 45 копеек. Сеанс составлял 30 минут и пепонка обслуживала клиента в двух утвержденных соответствующим ГОСТом позах - на спине и верхом на клиенте. Теоретически, в соответствии с ГОСТом, поза избиралась "по согласию", практически же пепонка заходя в комнату задирала на себе несвежую ночнушку (в которых они обслуживали клиентов), плюхалась на спину и, широко разведя ноги, начинала смотреть телевизор, периодически переключая каналы (а каналы тогда переключались вручную, специальным рычажком прямо в телевизоре). Времена стахановцев, энтузиазма и Д.Кулаковой давно прошли, и в наше время уровень обслуживания в Цепонах соответствовал общему уровню обслуживания в иных областях общественной жизни СССР. Свою главную задачу пепонки видели в том, чтобы "отбрить клиента". Так, если клиент пытался заговорить с пепонкой, чем мешал ей Смотреть Телевизор, то ему говорили - "вы ебаться пришли, или разговаривать? Я что, со всеми разговаривать должна? Ебаться пришли так ебитесь, а нет, так других полно, очередь ждёт...", а на предложение, скажем, принять коленно-локтевое положение обычно говорили "жене указывайте" или "на вокзале снимите блядей и им указывайте. Здесь Вам не частная лавочка" (пепонки постоянно реферировали к некоим таинственным "блядям с Вокзала", с которыми можно было делать "что хочешь". Себя же они, говоря современным языком, позиционировали как профессионалок, строго следующих правилам ГОСТа). Когда клиент залезал на пепонку она обычно говорила стандартную фразу - " в Вас сто килограмм... приподнимитесь на локтях! Не могу дышать! Разожрутся и туда же...". Каждые 2-3 минуты пепонка осведомлялась - "Вы уже кончили?" - при этом демонстративно переключая программы в телевизоре, который она одновременно смотрела. Как только клиент кончал, пепонка тут же уходила на перекур, всегда длившейся до окончания положенных клиенту 30 минут, после чего служащие выгоняли клиента. Самым главным шиком у пепонок считалась ситуация когда вследствие их ремарок у клиента пропадала эрекция, каковой случай служил поводом обширного обсуждения за обедом и скрашивал весь рабочий день. Впрочем, мы были молоды и нас "на фу-фу" было не взять - за свои кровные три пятьдесят мы брали своё. Хуже всего бывало, если ты попадал под обеденный перерыв, который мог начинаться в 12, 1 или 2. Как только стрелки часов сходились на заветной цифре пепонка вне зависимости от стадии процесса тут же сталкивала с себя клиента и начинала торопливо одеваться "на обед". На любые возражения пепонка справедливо замечала, де Вы на работе обед не пропускаете, почему я должна пропускать ( в отличии от встречи с клиентом, которая, как я уже указывал, проходила в нестираных ночнушках, на обед пепонки одевались с большим щегольством). Вообще желающих работать в Цепонах было довольно много, работа неплохо оплачивалась, а главное, полагалось каждый месяц четыре дня "технических выходных" помимо общегражданских Субботы и Воскресенья. Хуже всего было, если у пепонки естественные процессы не укладывались в отведенные государством четыре дня, и она обязана была выйти на работу. Об этих случаях лучше не вспоминать. Цепоны работали, как и все государственные учреждения, с 9 до 5 с часовым перерывом на обед, с Понедельника по Пятницу, и все попытки сместить график на более удобные рабочему человеку часы разбивались о молчаливое, но эффективное противодействие пепонок, желавших, как и другие рабочие люди, проводить вечера и выходные с семьей.
   В Цепонах строго следили за личной гигиеной, в частности, презервативы были обязательны. Пепонки были разбиты на пятерки, в которых четверо обслуживали клиентов, а пятая ходила "в помещения" и проверяла "одет ли клиент в презерватив" (для этого надо было встать и предъявить соответствующие места проверяющей). Стоимость презерватива входила в 3.45. Проверки случались практически во время каждого посещения, а в особо удачных случаях проверяли и по три раза за сеанс. Пойманных без презерватива заставляли проходить курсы полового воспитания и отправляли соответствующее Письмо На Работу, которое Письмо затем разбиралось на профсоюзном собрании. Вообще, про Цепоны в народе говорили что "их содержит КГБ" и если пепонка оказывалась неожиданно милой, разговорчивой и охотно принимала коленно-локтевую позу или соглашалась на иное извращение, то в таковой немедленно вычисляли "стукачку" и вели себя соответственно.
   Теперь, когда мы вспоминаем Цепоны, мы начинаем ценить то, что пепонки были честными, в глаза говорили что думают и не обманывали клиента как нынешние бляди. А это, если вдуматься, многого стоит.

-

   Вот значить, помню ещё Леонид Ильич (царствие небесное) жив был, а мне было лет 12, то есть учился я в классе пятом. Ну а тогда конечно народ бедствовал от тоталитаризма, буквально есть нечего было, а чтоб хоть как-то скрасить страдания населения тоталитарный режим присылал ежегодно в школы фотографов. Ну там сфотографируют раба режима отдельно и вместе с другими такими же рабами, дадут ему фотографию, посмотрит он на неё, вcплакнёт - и есть меньше хочется. Такие порядки были. А может и в КГБ потом сдавали негативы, неизвестно.И вот в соответствии с этой тоталитарной практикой приезжают к нам в школу пара фотографов. Как положено, всех снимают и классами, и индивидуально, то есть выполняют преступный заказ тоталитарных правителей. А я интересующийся мальчик был, не по годам любопытный. Ну и подхожу как то к дяденьке, который фотоаппарат-то ладит чтобы снимать очередной класс с совершенно невинной целью посмотреть как он фотоаппаратом управляется. А дяденька вдруг поворачивается ко мне и совершенно отчётливо говорит : "Не суй свой нос туда, куда собака хуй не сунет!". И в не менее грубой форме отказывается удовлетворить моё любопытство, а также, говоря современным языком, отсылает подальше от места фотографирования. Надо вам заметить, что тогда цензура свирепствовала вовсю, вообще народ был задавлен тотальной слежкой и доносами, поэтому не только в печати, но и на улице никто не матерился. То есть даже слова такого не произносили, такие вот тоталитарные ужасы. Я, то есть, конечно, слово такое знал, но чтоб прямо вот так мне, двенадцатилетнему, взрослый дяденька-фотограф при исполнении профессиональных обязанностей такое сказал - это было непредставимо. Ну то есть времена были глухие, ну кто тогда жил, понимает. Главное дело, лицо у дяденьки при этом очень прояснилось и глаза блеснули - впоследствии я часто видел такое выражение лиц у перестроечных журналистов при изложении спасительных для нашего народа теорий, у олигархов при рассуждениях о невозможности пересмотра приватизации и особенно у таксистов при обсчёте клиента. Но тогда я был маленький и увидел такое впервые.
   Да. Ну а через примерно неделю всю школу построили на Торжественную Линейку и директриса голосом ихнего Левитана, объявляющего немецкому народу о капитуляции героической Шестой армии под Сталинградом, сообщила, что документы, представленные фотографами, были выданы не существующей фотографией и потому на сданные нами деньги фотографий ждать не следует. Ходите де голодными. Выступивший вслед за эти представитель милиции предложил всем поделится своими наблюдениями о личностях фотографов. Я конечно, промолчал, но первое столкновение с типажом будущих прорабов перестройки, эффективных собственников и носителей невидимой руки рынка мне запомнилось.

-

   Вот, ещё помню Никита Сергеевич жив был и я учился ходить. До этого не умел, а тут решил научиться. Вообще, тоталитарные власти заставляли детей ходить с самого раннего возраста. Ну, понятно, если он ходить не умеет, куда такого строем поведёшь, потому и измывались. Не дай Бог ходить не умеешь - сразу в КГБ. Да что ходить - срать в штаны лет с двух уже не разрешали. Потому Тоталитаризм. Сейчас конечно свобода, об этом только в страшном сне можно увидеть, спасибо Гайдару, Чубаису и журналу Огонёк. Ну а тогда с детства заставляли учится ходить, готовили к строевой. Что интересно, я отчётливо это помню. Дело происходило в однокомнатной хрушевской квартире, которую советская власть только что выделила моему отцу, тогда лейтенанту советской армии. В простенке между кухней и коридором (кто понимает) поставили свежепринесенный холодильник, который та же советская власть в тоталитарном бесстыдстве также выделила нашей семье. Для тех лет (1962 год) холодильник был вещью ценной, даже и в масштабах всей планеты, и потому отношение к нему было трепетное. Моё туловище было вставлено в деревянный квадратик, сделанный из круглых жёрдочек, от которых отходили вниз такие же жердочки, каковые жёрдочи заканчивались колесиками, которых, впрочем, я не видел. То есть, как я понимаю теперь, это был примитивный строллер. На этом приспособлении я разбегался и что есть силы стукал бесценный холодильник, в чём меня активно поддерживала бабушка. Достоверность воспоминаний подтверждатся тем, что бабушка вообще-то жила далеко, а тут приехала погостить, и я её помню. А случалось это с ней крайне редко. При чём, как я отчётливо помню, меня обуревало удивление, как это мне позволяют бить столь ценную вещь, а также, говоря современным языком, ошущение Радости Разрушения. Всю эту гамму довольно сложных чувств я отчётливо помню, также как и радостное лицо бабушки, строллер и приближающийся холодильник в пролёте стены . Помню я и некоторые более ранние вещи, но смутно, что-то вроде я сижу за веревочной решеткой кровати и вижу перед собой квадрат веревок и через них огромную комнату квартиры.
  
   Это, кстати, потому я всё помню, что при тоталитаризме государство о народе не заботилось, каждый выживал как мог, а родись я при демократии, то тут хозяева дискурса всё за нас помнят, напрягаться не надо. За это и Сахаров на Съезде Народных Депутатов требовал ОтозватьпослаизКитая, и в подтверждение своих слов немедленно помер. А Советская Власть, сволочи, научила Всё Помнить, теперь мучайся.

-

   Вот помню, ещё Леонид Ильич был жив, и при нём люди ездили на Общественном Транспорте. Общественный Транспорт делился на Трамвай (3 коп.), Троллейбус (5 коп.) и Автобус (6 коп.). Такси со свойственным русским здравым смыслом как Общественный Транспорт не рассматривалось и жило по собственным законам, пример сегодняшнего использования которых можно увидеть на примере Прозрачного Бизнеса Ходорковского. Виды Общественного Транспорта ничем друг от друга не отличались, кроме того таинственного положения, что Трамвай следовало обходить спереди, а Троллейбус и Автобус сзади. По указке КГБ это непонятное тоталитарное установление учили во всех школах наизусть, что являлось ярким примером тупости совковых тоталитарных установлений вообще и вызывало справедливое противодействие Хельсинской Группы и иных правозащитных групп. Отметим также, что в автобусах можно было ездить на коленках лицом вперед на переднем сиденье, так что нос упирался в стекло, отделявшее кабину водителя от салона, а сандалики в коленки стоящих сзади. С этой позиции открывался упоительный вид на завернутый в стеганую кожу мотор и прочие, говоря современным языком, Перспективы. В настоящее время секрет изготовления такого рода автобусов (а равно сандаликов) безвозвратно утрачен.
   Поездка в Общественном Транспорте составляла важнейшую часть советской городской культуры, заменяя собой современные дорогостоящие спортивные сооружения, свободную прессу и стриптиз клубы. Поездка делилась на несколько стадий - "залезть", "ехать" и "выйти". Стадия "залезть" была наиболее сложной. Дело в том, что передвижение в Общественном Транспорте осуществлялось, как правило, "в давке", каковой специфический термин обозначал тесную упаковку людей, представление о которой можно получить при рассматривании современного мешка с попкорном. Причиной "давки" был вовсе не недостаток средств Общественного Транспорта, как клеветнически утверждали тогдашние антисоветчики (для того чтобы убедится в этом достаточно выйти на соседнюю автобусную остановку - никто не стоит там с 18 Декабря 1978 года, все давно уехали, следовательно, транспорта тогда хватало на всех), причина давок заключалась, по преимуществу, в специфической русской болезни Индивидуалистического Паралича (далее ИП). ИП охватывал любого, кто входил в общественный транспорт на расстояние достаточное, чтобы его оттуда не вытолкали (примерно вторая-третья ступенька снизу). Степень наступавшего паралича была такова, что в сравнении с ней человек с переломом шейного отдела позвоночника, лежащий 20 лет без движения, кажется охваченным пляской Святого Витта. Человек в ИП не мог пошевелить ни рукой ни ногой, у него не работали мышцы туловища, а зачастую отказывали и тазовые мышцы. Перемешаться вглубь салона он мог только при приложении внешних сил. Соответственно, люди ещё не занявшие безопасное положение на второй-третьей ступеньке были охвачены невообразимой энергией, по сравнению с которой, в свою очередь, больной пляской Святого Витта кажется лежащим без движения парализованным. Для продвижения массы охваченных ИП сограждан вглубь салона применялись разные способы, наиболее распространенным было ухватится за находящиеся внутри салона поручни (что уже составляло 90% успеха), а затем вдавить массу на величину собственного тела. Если при этом удавалось занять стратегически безопасную вторую-третью ступеньку, то можно было, в свою очередь, отдаться сладостному ИП. Исключение составляли сложные ситуации, когда сзади находились друзья или родственники, так что коллективные усилия прикладывались до тех пор, пока вся группа не занимала безопасное положение и, соответственно, не отдавалась ИП. Находящиеся сзади подбадривали себя подходящими случаю криками типа "Пройдитевглубьсалона!", что по психологическому воздействию на кричащих и находящихся внутри соответствовало популярному на фронте "Ура!". Сегодня может показаться странным, что мы, тогда молодые и сильные, испытывали столь большие затруднения на стадии "залезть". Здесь следует учесть, однако, что нам противостояло поколение прошедшее фронт, окопы и Геройство В Тылу, так что 50-и летний ветеран Сталинграда при помощи отработанных на эсэсовцах приемов легко оттирал нас от заветной двери, а хрупкая с виду бабушка парой не стандартных, выученных в блокадных очередях за хлебом разворотов, легко оказывалась первой в давке любой величины и сложности.
  
   Стадия "ехать" была наиболее приятной. Во время этой стадии население под надзором всегда находившихся в салонах агентов КГБ вело Подрывные Разговоры (что заменяло сегодняшнюю "свободную прессу"), а неизбежно-тесное соседство с миловидной блондинкой пышных форм по степени воздействия на нашу юношескую сексуальность далеко превосходило сегодняшнее посещение стриптиз клуба. Для вящего эффекта блондинка иногда покрикивала "Неложитесьнаменя!", что, впрочем, не несло никакой сексуальной нагрузки, а свидетельствовало лишь о том, что ей, в свою очередь, не на кого улечься. Садится на сидячие места было делом "на любителя", так как уже на следующей остановке в автобус залезала бабушка, которая, на ходу вытолкав из автобуса здоровенного ветерана Курской дуги и обездвижив ловким ударом в атланто-черепное сочленение мешавшего вектору её продвижения юношу, добиралась таки до сидячих мест и тут волшебным образом превращалась в немощную столетнюю старушку, укоризненно смотревшую на Нагло Занимавшего.
  
   Стадия "выходить" имела ту сложность, что требовала не свойственного русским планирования и даже неких подготовительных действий. Охваченные ИП люди были неспособны к подобного рода усилиям и выходили из паралича только непосредственно при виде родной остановки. В этот момент они на краткое время опять приобретали чрезвычайную подвижность, сопровождавшуюся голосовыми сигналами "Выпуститеменя!" и пропульсивными движениями вперёд, представление о котором можно получить при рассмотрении способа передвижения амеб в солёной воде. Порыв выходящего порой был настолько силен, что с ним вываливалось ещё несколько человек, отчаянно сопротивлявшихся такому развитию событий, ибо их шансы попасть обратно в автобус автоматически приравнивались к шансам давно ожидавших на улице ветеранов Сталинграда. Заметим, однако, что все благополучно выходили - никто не ездит в автобусе с 18 Декабря 1978 года.
  
   Такого рода стиль жизни, как и всякий стиль жизни, требовал особой одежды - крепких пуговиц и неотрывных рукавов, в изобилии поставлявшихся любителям этого дела отечественной текстильной промышленностью. Вот пусть сегодняшний новый русский в своем китайском плаще от Гуччи попробует проехать в такого рода Общественном Транспорте.
  
  
   В заключение заметим, что русская особенность Индивидуального Паралича была внимательно учтена архитекторами реформ при моделировании социологической ситуации в пореформенной России. Русские, едва заняв на общественной лестнице относительно безопасное положение (вторую-третью ступеньку снизу), склонны впадать в ИП, так что с одной стороны, юркие инородцы пролазят в комфортную Середину Салона, а массы вовсе не попавших в салон единоплеменников так и мерзнут на улице, кляня сидящих в Середина Салона инородцев и бессмысленно покрикивая "Дапройдитежевынаконец! Хотьнаодногочеловека!". Который "один человек", заняв относительно безопасное кресло, немедленно сам впадает в ИП (если конечно с ним не проталкивается группа родственников или друзей, в каковом случае его активность будет продолжатся ровно до того момента, пока они все не "войдут"). В связи с этим гибель института Общественного Транспорта в пореформенной России может парадоксальным образом способствовать развитию реального коллективизма и взаимопомощи среди русских, отучая их от вредного синдрома ИП.

-

   Вот тоже жив был Леонид Ильич и при нём помню носил я мохеровый шарф. Нынешним не понять что такое мохеровый шарф, а кто тогда жил, тот понимает. Потому тогда другое устройство мира было - дома зимой тепло и вода горячая, а на улице, наоборот, холодно. А теперь после успеха реформ наоборот - дома зимой холодно и горячей воды нет, зато на улице потеплело, благодаря успехам гайдаровских реформ. А раньше на улицу холод КГБ нагоняло, чтоб люди зимой не собирались и не завелось у нас от этого Гражданское общество и, соответственно, не пропала бы горячая вода из крана. Хотя вода-то по другой причине пропала... Ну да я не про то. Вот значить, мохеровые шарфы. А задумывались ли вы откуда брались у нас мохеровые шарфы индийского производства? Ведь злостные тоталитарные власти нефтяные деньги не инородческим олигархам отдавали ( как оно от веку положено), а преступно тратили на вооружения, дороги и прочие тоталитарные проекты. А тем более не на шарфы. Вот я сейчас глаза-то вам открою. У меня много родственников служило в торговом флоте - механизмы всякие железные отечественные в Индию возили, танки и прочую тоталитарную ненужность. А оттуда контрабандой ввозили упомянутые шарфы (наряду с официальным чаем и т.п.). А контрабанда, как вы понимаете, при тоталитаризме была строго запрещена. Тем не менее, ввозили они прямо-таки в промышленных масштабах. Делалось это так. На судне продукты гальюна (говоря современным языком) собирали в специальные два бака, которые возили с собой на борту корабля. По приезде домой содержимое из баков откачивали под надзором КГБ ( чтоб наши какашки не попали в ЦРУ на анализ), а врали народу про сохранения экологии морей. Ну так вот шарфы. Сначала по пути туда писяли и какали в один бак, заполняя его наполовину. По приезде в Индию часть купленных там шарфов заворачивали тщательно в целофан и опускали в пустой бак. Потом содержимое первого бака перекачивали во второй (он становился, соотвественно, полон), и вторую партию шарфов опускали в опустевший первый бак, куда тоже писяли и какали, но уже по дороге назад. По приезде домой КГБ, милиция, портовые службы тщательно досматривали корабль, выгнав всех моряков. Власти знали, что возят шарфы, чем подрывают тоталитарную власть и способствуют возникновению Гражданского общества, но не могли понять как. Заглядывали во все щели, в том числе и в упомянутые баки - а там что - гавно и гавно, пощупают шестом в обеих баках и дальше. Потом жидкое содержимое баков соответствующие службы под надзором КГБ отсасывали, и, когда всё успокаивалось, моряки доставали из пустых баков тюки с шарфами и невзначай, помаленьку, выносили с корабля, заходя на него каждый день, якобы готовя к дальнейшим плаваниям. Шарфы продавали за рубли, а валюту для дальнейших покупок покупали у проституток и фарцовшиков. Разницу пропивали в кабаках.
   Вот из какого романтического места были мохеровые шарфы. Ну потом конечно демократия всё это безобразия прекратила. При демократии никаких промышленых товаров мы в Индию не возим, а наоборт, прямо там что нужно покупаем, расплачиваясь долларами, получеными от продажи ненужных нам невосполнимых ресурсов, которые доллары дают нам олигархи от доброты душевной. Ну и конечно, спасибо Гайдару, на улице потеплело, да и закалились от холода в квартирах, так что мохер из моды вышел. Ну а я то про прошлую жизнь, да.

-

   Вот помню уже Черненко умер и писал я диссертацию, в далёкие 80-е. Жил в однокомнатной квартире пятиэтажки, на третьем этаже. И как-то мой начальник уехал с семьей в Болгарию и оставил мне на месяц кота Котю. Котя отъезд хозяина перенес тяжело и начал протестовать,то есть срать и ссать по всей квартире, хотя положенное приспособление ему привезли со старого места. Осуществлял он этот свой протест виртуозно, тонко разбираясь где у меня слабое место. Так, он всегда писял в туфли приходящим дамам. Писял мне в туфли. Наиболее виртуозно он поступил с вышеупомянутой диссертацией - тогда компьютеров ещё не было, и я печатал её на машинке. Так вот он дождался пока я напечатаю последний лист и только после этого написял на мой труд Особо Жёлтой Мочой. А до этого терпел. Гений был этого дела. Гадил он тоже демонстративно посреди комнаты. Дело было летом, приходилось все окна на распашку держать, но вонь всё равно была нестерпимая. Ну, я естественно, принимал фашистские меры, а именно пиздил его нещадно, тыкал мордой в ссаки и гавно, в общем такой у нас с ним однокомнатный Сталинград вышел.
   И вот замечаю - перестал Котя срать. Разучился то есть. Ссать - ссыт по прежнему, а срать перестал. И день не срёт, и два, и пять. При этом никаких болезненых симптомов или там отсутсвия аппетита не выказывает. Молодец, я его даже зауважал.
   Но вот как-то прихожу с работы, только ботинки снял - звонок в дверь, заходит соседка с Котей на руках.
   - Ваш - говорит - кот?
   - Мой
   - Ну слава Богу, а то я чуть с ума не сошла.
   Оказывается, Котя что удумал - вылезал на балкон, прыгал соседке в открытую форточку (ну, представте пятиэтажку), гадил там и прыгал обратно. Теперь представmте состояние соседки - каждый день приходит с работы, посредине ковра насрано и никого в доме нет. Третий этаж, однако. Она точно знает что у меня живности нет, то есть, как теперь бы сказали, аномальное явление. А последний раз запрыгнуть запрыгнул, а выпрыгнуть забыл, а то бы вовсе соседка с ума сошла.
   Да. Пришлось двери и окна закрытыми держать, что было вовсе ужас.
   Но диссертацию я всё же написал, вот нынешние попробуйте.

-

   Вот ещё помню Леонид Ильич жив был (тоже, кстати, такими вещами интересовался). И в то тоталитарное время всё население поголовно носило трусы. Да и нельзя было не носить - многие рассказывали как переодетые сотрудники КГБ прямо на улице проверяли у людей наличие трусов, не считаясь с возрастом и полом. Или там придут люди на кладбище, а в канаве КГБэшник лежит и всем женщинам под юбку снизу смотрит - не нарушает ли кто Тоталитарных Установлений? А как замечали какие отклонения - сразу в Сибирь. Да, страшные времена были, теперь-то уж можно всю правду рассказать.
   Ну и в связи с этим потребность в трусах и вообще в нижнем белье была большая. Мужчины постарше ходили в трусах типа "семейные", и вот они-то как раз ( в отличии от Джинсов) совершенно не к месту Тёрлись. По причинам не ясным за фирму это не считалось и статуса владельца никак не повышало. Из положительных свойств семейных трусов можно отметить то, что они могли успешно использоваться как в качестве постельного белья, так и как заменитель современных шорт. То есть в такого рода одежде можно было запросто выйти во двор пятиэтажки не привлекая внимания тут же сидящих на лавочках Блюстителей Народной Нравственности ( и даже вызывая их негласное одобрение), а равно и бдительных спец. служб (напротив того, хождения в Западных Шортах было иногда не безопасно, и нарушители этого правила зачастую заканчивали в застенках КГБ). Интересно, что в то время на пляже ходить в семейных трусах считалось, тем не менее, неприличным. Для пляжа существовали т.н. "плавки" -треугольной формы трусики, выполненные, как правило, из отходов военного парашутостроения. Теперь, как мы все знаем, ситуация поменялась диаметрально. Отметим также, что лица помладше ( к которым я имел честь относится) носили треугольной формы трухарики, вполне соответствующие сегодняшним образцам.
   Да, кроме того, мужчины носили майки, ныне почти исчезнувший обычай.
   В 70-е годы привнесли коренной перелом во многие стороны советской жизни, но едва ли не самым заметным стала революция в женском нижнем белье. В это время на женщинах от тридцати ещё можно было увидеть коренные советские женские трусы "с начёсом", производимые, впрочем, как и теперь, в Китае фирмой "Дружба". Трусы эти имели форму коротких штанишек и пространство внутри них герметично ограничивалось тремя жёсткими резинками - одна сверху и две на ногах. Трусы были очень плотные, сверху гладкие, а внутри имелся небольшой "начёс", каковая конструкция придавала трусам исключительные теплоизолирующие свойства. Если учесть, что такие трусы носились в холода и в летний зной, то понятно, что после пары интимных встреч с представителями прекрасного пола, приверженным традициям коренного советского нижнего белья, на вооружение бралась популярная в те года максима "не доверять кому за тридцать". Вспоминалось также Северянинское - "Что за воздух, что за цвет, что за краса". Что касается цветов, то их было два - нежно-розовый "нечаянная радость" и нежно-голубой "моя печаль светла".
   В целом, более молодым представителям прекрасного пола такие трусы носить было попросту невозможно, так как тогда в моде были мини, да не такие как сейчас "мини юбки", а прямо сказать мини платья, свисавшие прямо от плечей на 3 - 5 сантиметров ниже ягодичной складки. Вследствии конструктивных особенностей такого рода платьев (в сравнении, даже и, к примеру сказать, с современными мини юбками) неприлично заголится в подобном одеянии было очень легко, а вернее сказать, невозможно было этого избежать. Так что современным молодым девушкам, чьи матери выговаривают им за чересчур откровенную одежду, я бы просто порекомендовал попросить маму набросать на бумажке в каком именно платье она познакомилась с папой. При достаточной интеллектуальной честности все вопросы будут сняты. Так вот, советские женские трусы с начёсом для носки с мини платьями не годились. В ответ на требования потребителя, советская промышленность освоила женские трусы "молодежные", которые, действительно, отличались минимализмом, представляя собой два крепко сшитых хлопчатобумажных треугольника. Трусы выпускались двух Завлекательных видов (1) без рисунка (2) в горошек. Носить их конечно носили, но радости, говоря современным языком, не испытывали. К концу 70-х, однако, грянула Революция - появились трусы "неделька". Трусы эти, в отличии от тогдашних отечественных аналогов, Облегали, что было очень. Впрочем, с позиций сегодняшнего дня понятно, что это были трусы для одноразовой носки, при чём, чтобы потребитель не запутался, на каждых трусах был написан день недели - Monday, Tuesday etc. ( как на современных противозачаточных таблетках). Самые догадливые читатели уже догадались, что трусы продавались в упаковках по 7. Кроме того, на трусах имелся завлекательный рисунoк, представление о стиле которого можно получить просмотре современного детского ТВ сериала Dora The Explorer. Привозили их контрабандой на манер ранее мной описаных Мохеровых Шарфов и стоили они не дёшево - 70 рублей упаковка. В связи с этим носили их, несмотря на очевидную одноразовость продукта, подолгу, иногда очень подолгу, при чём трусы оставались вполне целыми, а вот краска от многочисленных стирок смывалась, так что можно было в свободную минуту развлечься, пытаясь угадать какой именно день недели изначально обозначала надпись на трусах очередной подружки. Совпадение с реальным днём недели считалось признаком неминуемой удачи. Из иных физилогических подробностей времени отметим, что женские затычки с крылышками и без оных ещё не были изобретены, и, соответственно, по ТВ их не рекламировали, так что можно было спокойно перед телевизором пообедать и даже поужинать. С другой стороны, их роль выполняли бесформенные комки ваты, так что состояние цикла подружек можно было запросто определить на ощупь.
   Ну и конечно, бюстгалтеры. На Западе есть такой неприличный стиль одежды "see through", так что у девушки видно нижнее бельё (или отсутствие оного) насквозь через одежду. Как и во многих других случаях, в этом случае советские люди далеко превзошли и предвосхитили Запад (смотри так же изобретения Радио, Паровоза и т.п.). В те годы стандартной одеждой считалась "блузка" перед которой все современные западные see through меркнут и распадаются в прах. Блузки шились из прозрачных кружев, а размеры их носительниц были таковы, что советская промышленность далеко и на много лет вперёд превзошла всех западных конкурентов типа Бельгии в разделе "производство прозрачных кружев". Через эти кружева можно было сколь угодно долго рассматривать бюстгалтер носительницы, что не считалось ни зазорным ни вообще "сексуальным". Впрочем, бюстгалтеры для этого выпускались под надзором КГБ тоже соответсвующие - полностью закрытые, сплошные, на лямках 30 сантиметров в диаметре, сшитые из отходов всё той же парашутной промышленности (не удивительно, впрочем, что с собственно парашутами в нашей Армии были проблемы). Редко когда можно было обнаружить на продвинутой подружке бюстгалтер иного образца. Несмотря на стандартный перед, советские бюстгалттеры тех времён весьма разнились в исполнении задней части, т.н. "застёжек". Застежки были трёх видов - (1) на крючках (2) на пуговицах и (3) на кнопках. Многие советские товары отличались совершенно неуместным качеством, в том числе и эти застёжки - в соответсвуюшем случае Расстегнуть их было совершенно невозможно. Крючки были иезуитски повернуты вбок и вверх, так что даже огромный опыт зачастую оказывался Позорно Бессилен; прорези для пуговиц делались примерно в два раза меньше пуговиц самоё, так что единственный способ их расстегнуть заключался в отрывании этих самых пуговиц, что, впрочем, зачастую выглядело весьма выигрышно; но хуже всего были кнопки, так как нередко можно было обнаружить что они приржавели друг к другу. Что наводило на неприятные мысли. С другой стороны, кнопки попадались редко, так как имели тенденцию самопроизвольно расстегиваться, что, в условиях тотального контроля КГБ , было не безопасно. Современным молодым людям, блистающим pick up техникой, я бы предложил расстегнуть такой бюстгалтер, да даже и не в где нибудь наспех в тёмном углу общежития , а и при дневном свете да хоть и вдвоём-втроём. А потом уже рассуждать. Богатыри - не вы.

-

   Вот ещё помню Леонид Ильич жив был, не тем помянут будет. И тогда центром мироздания были Джинсы. Ну как теперь Сотовый Телефон. Как и в случае Сотовых Телефонов, Продвинутый Человек тонко разбирался в различиях фирм и фасонов, какие Джинсы и как трутся (в ходу были легенды о Джинсах, при протирании на ткани которых фантастическим образом проступали знаки Доллара (вариант - лицо Рейгана) - несомненно, сублимированый образ симпатическими чернилами написанного письма с Воли); где должны быть заклёпки и в каком количестве у настоящей Фирмы; какого цвета и фасоны должны были быть лейблы; и как легко отличить Самопал от Фирмы. Самое главное свойство Фирменных Джинсов - они должны были Тереться. То есть при носке терять первозданный синий цвет и приобретать бомжовый вид долго и небрежно ношеных штанов (впоследствии техника продвинулась настолько, что стали продавать Джинсы в уже поношенном бомжовом виде, но мы про 70-е). Интересно, что в СССР где-то в Узбекистане тоже выпускали джинсы, но эти джинсы не Терлись. А настоящие Джинсы должны были Тереться. При покупке таковых Джинсов (каковые Джинсы стоили около 220 рублей, при средней месячной зарплате около 180) фарцовшики ритуальным образом слегка подтирали ткань в невидном месте, чтобы продемонстрировать что Джинсы де действительно Трутся. Современникам казалось, что тот факт, что Фирменные Джинсы Трутся (в отличии от отечественных самопалов) есть некое высшее достижение Западных технологий, на манер плеера и кассетного магнитофона. Теперь-то понятно, что терлись они просто из-за традиционно низкого качества окраски и использованных материалов, что имманентно товару, предназначаемому для низших классов общества, а советские джинсы, которые позорно "не терлись", отличались невиданным качеством, как и продаваемые в Универмаге 40 рублёвые шерстяные костюмы, на сегодняшнем реальном рынке стоявшие десятка самых " фирменных" Джинсов. Но в те годы всё виделось иначе - ведь Джинсы терлись не Просто Так, а как у хиппи, то есть являлись носителем вожделенной Западной Культурной Традиции. Впрочем, заметим, что парадоксальным образом, круто считалось носить не "тёртые" джинсы (что свидетельствовало о материальной несостоятельности, хотя и умственной продвинутости носителя), а именно что новые не тёртые джинсы, имеющие, тем не менее, потенцию к тому чтобы "вытереться". Крутой чувак носил Джинсы, пока новые, а когда они начинали протираться - Продавал. Таким образом он постоянно ходил в Крутых Штанах, впечатляя лиц противоположного пола как ныне Сотовый Телефон, а в племени Мумбо-Юмбо по прежнему особым образом выполненное кольцо в носу. Констатируя, особо ценилось, чтобы Джинсы внешне выглядели как новые советские штаны, но имели бы при этом имманентную потенцию к проявлению Западной Культурной Традиции. Правда, как только эта Культурная Традиция от долгого использования неизбежно проявлялась, Джинсы по крутому следовало Продать на Барахолке (что, к слову сказать, можно было сделать на порядок безопаснее, чем сейчас). Таким образом, по-видимому, канализировались подспудные охранительные тенденции, или, говоря современным языком, Совковый Менталитет.
   Интересно, что при последующих демократических преобразованиях это психологическая подробность была самым внимательным образом использована. То есть в СССР Запад сбыл товар, предназначенный для низших классов общества - "свободную прессу", "демократические выборы", рыночную экономику и т.п. - но зато несший вожделенную Западную Культурную Традицию. При чём, как и в случае Джинсов, в большинстве случаев аборигены особо ценили лишь потенцию к проявлению указанной Культурной Традиции, а не собственно проявление её на отечественной ниве. Особо правильным считалось чтобы эти институты были совсем как советские, а когда Западная Культурная Традиция от долгой носки всё-таки неизбежным образом проявлялась, то заводили новые, что также являлось, по-видимому, канализированием подспудных охранительных тенденций.

-

   Помню тоже работал я на скоряке. Ещё наверное, Леонид Ильич был жив (царство небесное). Ну и вызов - в Художественные мастерские. А при проклятом тоталитаризме, надо вам заметить, художников, как вы знаете, угнетали, в КГБ пытали, не давали, так сказать, свободы творчества. Ну а для удобства недавания свободы творчества КГБ выделило им под мастерские первый этаж пятиэтажки возле магазина "Чемпион" (сейчас с этим безобразным наследием тоталитаризма покончено, я специально заехал посмотреть - переделано в офисы). Ну а тогда КГБ бесчинствовало вовсю. Помещение было разделено на комнатки, в каждой из которых художник Творил (под неусыпным оком КГБ). А акт Творения у художников, сами понимаете, Сопровождается. Тем более когда их много Творит в одном месте. Ну и вот вызов - поспорили два художника о методах Рубенса, об оттенках Ботичелли, о нац. принадлежности художника Левитана, и в качестве Последнего Аргумента один из спорщиков, будучи под воздействием горячительных напитков, откусил идеологическому противнику нос. Прилично так откусил, сантиметра 3 вглубь. Ну тут ещё менты приехали, я спрашиваю насильника - куда де (говоря современным языком) дел откушенный кусок. А он под сильным Воздействием горячительных напитков, говорит, де выплюнул. А в принципе можно свою ткань обратно пришить, хотя бы попробовать, хоть и не стерильно. Ну в общем тут дело не моё, мне надо всё хирургам отвезти. Я говорю ментам - давайте искать . Ну а представляете что там на полу где художники по надзором КГБ творили делалось. Мы с ментами ищем минут 15, все извозюкались, тут видимо художнику жалко нас стало, он и говорит - нет, я его наверное, проглотил. Менты обозленные бесплодными поисками со словами - пойдешь по статье за людоедство - скрутили нашего художника и увезли в неизвестном направлении. По-видимому Пытать за демократические убеждения. А я отвёз пострадавшего с откушенным носом в больницу. Не знаю, что с ним стало потом, наверное, тоже в демократы подался. Вероятно, даже Белый Дом зашищал, там много таких в дефектами носа было.

-

   Вот ещё помню Леонид Ильич был живой, и тогда все думали о Мясе. Почему это было так уж теперь и понять-то за прошествием лет трудно, то ли голодное военное детство бурчало в животе, то ли просто массовый психоз, однако факты таковы, что мяса и мясопродуктов в те годы потреблялось куда больше чем сейчас, и тем не менее его постоянно Не Хватало. Мясо в те годы приобрело вид некоего сублимированого религиозного культа, и его служители и жрецы (в просторечии "мясники") жили, как и всякие служители процветающего культа, Хорошо. Объективности ради заметим, что их сегодняшние критики, с усмешкой вспоминающие тогдашний культ Мясника, сами, как правило, офисные работники или служащие банков, так что от них (в отличии от тех же мясников, которые хотя бы "мясо рубили") на самом деле обществу ничего кроме вреда нет, а продуктов и услуг они норовят потребить даже и больше упомянутых Мясников, да ещё и при этом посмеяться над последними. На себя посмотрите. Если же предположить, что офисные работники создают благословенный рынок, и за то требуют от общества существенного материального вознаграждения, то опять же можно указать, что роль Мясников при социализме сводилась как раз именно к этому. Помимо собственно "мясников" (которые "рубили") имелась также значительная прослойка Служителей Культа, работавших на мяскомбинатах и пр. Тут, однако, существовала та тонкость, что для того чтобы попасть на Свободный Рынок, мясо с мясокомбината должно было быть тем или иным способом Вынесено. Существовала масса способов сделать это, наиболее впечатляющим был повсеместно применяемый способ "на коне", когда женщины, используя, говоря современным языком, гендерную разницу с работниками проходной, засовывали себе между ног курицу или иной мясопродукт, и, подперев снизу мощными советскими трусами, Выносили. По свидетельству Знающих Людей, работницы мясокомбината ежедневно покидали производственную территорию поголовно "на коне". Не удивительно, что многие и сейчас с ностальгией вспоминают специфический привкус тогдашних мясных продуктов.
   Заметим также, что мясо и колбаса свободно лежали на рынке и в коопторгах, однако стоили, как и сейчас, дорого, и по законам рынка и массового психоза, оные продукты надо было непременно "достать", то есть купить по государственным ценам. Успешная операция такого рода значительно повышала самооценку современников. Интересно также, что на рынке при покупке "мяса" полагался "довесок" состоявший из несъедобных частей, шедший, однако, по цене собственно мяса, а на вопрос зачем продавец логично пояснял, что куда же ему "это" девать. Что на сегодняшний взгляд смотрелось бы Комично. Впрочем, за Отдельные Деньги или По Блату можно было, как и теперь, взять действительно качественный продукт. Отголоски тогдашнего массового психоза можно и до сих пор услышать в многочисленных жалобах что де при социализме "колбасы не хватало". Самое интересное, что если сегодняшним обиженкам показать ту колбасу, каковой им перманентно "не хватало", собственно "есть" они её не будут ни за какие коврижки. Колбаса при социализме была двух видов - мягкая и "сервелат". "Сервелат" мог быть "финский", представление о вкусе которого мы теперь получим уже только после смерти в райских кущах (да и то кто сподобится), а мягкая колбаса была опять же двух видов - "с жиром" и "без жира". В более ценимом варианте "с жиром" в ткань колбасы были механическим образом вставлены желтоватые куски сала размером с детский кулак. Повторюсь, что если сегодняшней плакальшик по "ужасам совка" съест хоть с полкило той колбасы он непременно умрет, и при чём не только от полноты чувств исполненных детских мечтаний, но от банального тромбоза артерий. Власти, натурально, боролись с этим психозом, а также грозящим медицинской катастрофой загрязнением артерий сограждан. Наиболее расточительным был безумный проект "рыбных четвергов", когда в производственных столовых по Четвергам не подавали ничего, кроме рыбы. На современный взгляд понятно, что порция "хека серебристого" стоит десятка порций любого "мяса" (попробуйте сами заказать в ресторане), и тем не менее, стремясь сбить накал мясного психоза, власти по указанию КГБ шли и на это. Однако, как и многие другие упражнения властей в метании бисера, население воспринимало "рыбные Четверги" как "происки КГБ" и за это Советскую власть ненавидело ещё больше. Интересно также, что тогдашние потребители той колбасы, которые могли не моргнув глазом слупастить в один присест чуть не килограмм "с жиром", ныне имеют наглость критиковать какой нибудь "Макдональдс", который по сравнению с той колбасой просто уголок вкусной и здоровой пищи, да ещё и сожалеть что де тогда им "не хватало". Люди странные существа.

-

   Вот ещё помню Леонид Ильич был жив, году так в 1981, и пошёл я к приятелю на свадьбу. Тогда на свадьбах, вопреки сегодняшним наговорам, ели много разного, ну там холодцы, шубу, и притом, что особо подчеркну, тоже много и пили. Ну то есть сам обряд проведения свадеб мало чем отличался от сегодняшнего, а по ряду показателей даже и превосходил современные аналоги. Да. Так вот просыпаюсь я утром после этой самой свадьбы и вдруг вспоминаю что я, совсем наоборот, студент ВУЗа и у меня Военная Подготовка, кто понимает. И при чём, как оно и при тоталитаризме иногда бывало, я уже несколько проспал, то есть по бесстрастному свидетельству наручных часов, до начала занятий остается полчаса, а ехать мне даже на такси минут двадцать, и, кроме того, на Военную Подготовку, на построение, надо было приходить несколько Заранее, то есть хотя бы без пяти восемь. Судорожно сглатывая порционно поступающий из глубин организма вчерашний холодец выбежал я на улицу, схватил такси и поехал в Институт. Было чудесное осеннее утро, оценить всю красоту которого я, впрочем, не мог, так как находился в состоянии жестокого борения с Внутренним Холодцом, настойчиво просившимся наружу при каждой колдобине. Когда мы подъехали к корпусу, где происходила Военная Подготовка, я опаздывал минут на пять, и при чём меня уже тогда поразила мертвенная пустота двора перед строением. Впрочем, опаздывал я редко и решил что все уже давно На Занятиях. Бегом вбежал я в здание, и наяву увидел что оно самым сюрреалистическим образом совершенно пусто. Часы на стене, мои собственные часы и наручные часы ещё двух таких же пораженных ужасом несчастных, также пришедших на занятия, показывали десять минут девятого, то есть уже десять минут занятий, однако на всех четырёх этажах корпуса никого не было. Не было ни майора Богатырева в начищенных сапогах, ни поста у Красного Знамени, ни студентов, вообще никого. Рабочий день с праздником мы перепутать не могли - рабочий день при тоталитаризме внешне резко отличался , ибо в рабочий день по утрам всё взрослое население под надзором КГБ строем Ехало На Работу, что мы все трое отчётливо видели. Что же случилось? Нынешний студент посетовал бы на, говоря современным языком, качество вчерашнего экстази, но мы понятия не имели о такого рода извращениях, а с другой стороны, до галлюцинаций от водки, как мы cразу профессионально установили, нам было ещё далеко. Оставалось одно - пока я лежал с бодуна началась Война, и майор Богатырёв прямо в начищенных сапогах уже отбыл на фронт Бить Врага. В развитие этой идеи все припомнили, что видели на улицах массу автобусов, в которые организовано садились люди в ветровках, то есть началась уже и эвакуация, и только мы, идиоты, ничего не знаем и ездим на такси. Тут я припомнил что таксист на меня как-то странно косился, хотя на тот момент я приписывал это его обоснованным опасениям относительно возможных перемещений в пространстве вчерашнего холодца. Примерно минут десять я был совершенно уверен, что началaсь Война и наяву испытал все связные с этим чувства, к тому же обостренные вчерашней водкой - сожаление о своей рано загубленной жизни, раздумья на тему сразу забреют или дадут всё же несколько доучится и прочие Последние Мысли которые приходят при такого рода известии. Кошмар наяву прервал всё тот же майор Богатырёв, явившийся в половину в неизменных сапогах и просветивший нас, что постановлением Партии и Правительства с целью экономии государственной электроэнергии в этот день стрелки часов в экспериментальном порядке перевели на один час назад, и, соответственно, мы нисколько не опоздали на Военную Подготовку, так что наказания никакого пока не понесём. Вот оно как при тоталитаризме бывало, а люди в ветровках, кто не понял, ехали на картошку. Это, кто не знает , раньше картошку не на нефтепродукты меняли, а сами растили и собирали, такие были тоталитарные ужасы, которые рынок и лично Гайдар исправили.
   А вот как оно всё бывает при словах "Сегодня в четыре часа утра..." - мне, выходит, в натуре Довелось.

-

  
   Вот помню ещё Леонид Ильич был жив, и при нём люди ходили в Рестораны. Тогда пойти в Ресторан было совсем не то что теперь. Кто не помнит, Ресторан начинался с входа, как театр с вешалки, у коего Входа официант должен был тебя Заметить и Посадить. Конечно, в теории можно было зайти и нагло сесть самому, но все места, особенно на вечерний сеанс, были предусмотрительно зарезервированы специальными табличками. После длительного ожидания "в предбаннике", призванного напомнить посетителю кто он собственно есть, официант мог Снизойти и препроводить за Столик. Поэтому одевались в Ресторан подчёркнуто хорошо, то есть в джинсы, с тем чтобы официант мог на вид заценить платёжеспособность клиента. Официант проводил к Столику, при этом не без намёка убирая с него табличку "Зарезервировано", каковой жест во всей выразительности ныне можно увидеть только у участников проекта Дом-2, и при том когда они собственно снимают трусы. Самые догадливые читатели уже обратили внимание, что этот советский обычай представлял собой гротескное повторение западной ресторанной практики, что и вообще было характерно для многих советских бытовых деталей. За собственно Столиком из характерных мелочей времени отметим отсутствие салфеток, каковые салфетки, впрочем, были по замыслу Не Нужны, так как есть полагалось, говоря современным языком, Всё и "пальчики оближешь". Человек из нынешнего времени, повторюсь, почувствовал бы себя неуютно. Заказ делился на четыре части - "салат", "горячее", "десерт" и собственно "выпить". Наиболее поразил бы современного наблюдателя раздел "салат". Собственно "салаты", то есть блюда из овощей, в их современном понимании не полагались, и не из за дороговизны или недоступности оных (как раз овощи-то в стране были), а исключительно из-за непрестижности овощей в глазах ещё трезвого посетителя. Напротив того, предлагались салаты на современный взгляд весьма диковинные, например, популярным "салатом" было разрезанное пополам варёное вкрутую яйцо политое сероватым майонезом, а равно популярная мясная и колбасная нарезка. Стоил салат около рубля.
   Горячие блюда самими своими названиями должны были воспитывать в посетителе советский интернационализм, воспроизводя в самом захолустном заведении экзотические названия из братских республик и стран народной демократии ("харчо"). На самом же деле "горячее" сводилось к трём типам блюд, каковую расшифровку давал официант во время заказа ("самбука ?- ну это мясо кусочками, гуляш то есть"). Во первых имелось, как уже указано, мясо кусочками или гуляш. Название "гуляш" южно-русское, так спрашивали у посетителей ресторанов проходившие мимо бдительные граждане - гуляешь, сука? На какие шишы? Наворовал? - так что искаженное южно-русское "гуляешь?" прикрепилось к этому блюду навечно, как нарицательное название. Из особенностей времени отметим, что происхождение мяса (то есть свинина там или баранина) не указывалось, что на современный взгляд выглядело бы тоже Комично. Вторым типом блюд были "котлета", каковое блюдо придумали отступавшие по старой смоленской дороге французы, искажённое от французского "кал лета", то есть то, что находчивые от голода наполеоновские гренадеры находили в снегу, размораживали на кострах и ели. По цвету, вкусу и запаху позднейший советский аналог полностью соответствoвал французскому оригиналу, вплоть до обнаружения внутри неперевареных летом луковых шалупаек. Третьим типом блюд было "мясо куском", именуемое "лангет", каковое слово происходило от хирургического слова "лангетка", то есть гипсовой формы для сращивания костей. Как видно и из названия, по твёрдости собственно "лангет" превосходил свой хирургический аналог, и, кроме того, имел довольно интересный внешний вид - самые верхние волокна мяса были чёрными, в глубже расположенные бледно коричневыми, что придавало лангету памятную Неповторимость Очертаний. Особым искусством было разрезание лангета, представлении о сложности каковой операции может получить каждый, попытавшись разрезать хирургическую гипсовую лангетку столовым ножом. Особая сложность состояла в том, что лангет подавался на специальных Скользких Тарелках, так что при приложении уж очень непомерных усилий лангет вдруг раздавался на две части, каковые части получали приличное ускорение, отлетая по законам физики довольно далеко от стола - к вящему удовольствию официантов. Вследствие этого у человека, разрезавшего лангет, на лице была Сосредоточенность, каковую ныне можно увидеть только у юзера, тыкающего мышкой в неоткрываюшийся порнографический сайт. Заметим, что хотя тогда я лангет разрезал свободно, теперь я бы это это поворотить скорее всего не смог. Стоило горячее в пределах 2-3 рублей. Что подавали на "десерт" я не помню, так как "горячее" сопровождалось частью "выпивка", что стирало память о собственно "десерте". Заметим, что часть "выпивка" мало отличалась от современных аналогов, но была относительно гораздо более дорогостоящей - сто грамм водки стоили около 2 рублей.
   Из интересных особенностей отметим, что если в Ресторан приходили романтически вдвоём, то заказывали Одноитоже, себе и даме, что на современный взгляд показалось бы Комичным. Дело в том, что есть в Ресторане было делом довольно опасным, могущим легко привести вплоть до летального исхода, поэтому хорошим тоном считалось в этом случае мужчине особенно показать себя, сказать, что де я тут гуляш уже ел и "есть можно", то есть выставить себя знатоком ways of the world, показать способность взять на себя ответственность в сложной, угрожающей жизни ситуации. После чего пара и заказывала "гуляш мне и даме", что, повторюсь, на сегодняшние глаза смотрелось бы Комично.
   Важной частью были чаевые, каковые должны были составлять не менее рубля, в среднем рубля три. Относительная доля чаевых в ресторанных затратах была значительно выше сегодняшних 10-20%, не редкость была и уплата "двух счетов". Дело в том, что давая чаевые следовало помнить, что в следующую пятницу предстояло вновь "садиться в кабак". Таким образом, поход в ресторан "по скромному" стоил около 10 рублей на романтическую пару, считая с выпивкой и чаевыми, а "по крутому" 10 рублей с человека, что и отражал современный событиям фольклор в исполнении Софии Ротары "червонец в руку и гуляй в ресторане, и гуляй в ресторане до утра, эгегей!". Для молодёжи заметим что червонец при средней зарплате в 200 рублей был приличными деньгами, столько я зарабатывал за ночь на Скорой Помощи, а по покупательной способности червонец соответствовал примерно 70 сегодняшних $. Особым шиком было "уйти не заплатив", каковой маневр исполнялся обычно компанией, так что съев лангет посетители по одному выходили "в парк покурить". Самым сложным было выйти последнему, так как и официант и швейцар Знали о таковых намерениях и Следили. Последнему уйти зачастую вовсе не удавалось, и милицию в таких случаях Не Вызывали, кто понимает.
   Некоторое представление о царившей в советских ресторанах атмосфере можно получить при посещении Брайтон Бич или Торонто, как я понимаю, собственно в России тот дух утерян совершенно. Вот так, не сходить нам больше в ЦК, никогда.
   Никогда(.)

-

   Вот ещё помню Леонид Ильич был жив и при нём все поголовно умели писать. Нынешние демократические власти прилагают массу усилий к исправлению этого тоталитарного наследства, даже специально из бывших братских республик завозят людей не обладающих этим авторитарным навыком, но до полной победы демократии пока далеко. А в те годы тоталитаризм вообще процветал, и всё задушенное отсутствием демократии население умело писать, и, соответственно, Писало. Вредной тоталитарной привычке писать начинали учить прямо с первого класса, при чём для этого имелось ныне исчезнувшее пыточное приспособление, именуемое перьевой ручкой. Традиция перьевой ручки восходила непосредственно к китайским каллиграфам, в чём каждый мог убедиться рассматривая цветовую гамму изделия - как правило зеленую или жёлтую с отделенным белой полоской красным колпачком - излюбленная в Китае цветовая гамма. Чернила для тоталитарных упражнений носили в чернильнице-непроливайке, каковые коричневые с крапинками чернильницы в избытке изготавливались отечественной космической промышленностью. О космическом происхождении непроливаек можно было догадаться из того неоднократно экспериментально проверенного факта, что чернила из этого фантастического устройства действительно не проливались, даже при переворачивании его вниз головой. Единственный способ достичь неконтролируемого выброса чернил, как опять же показывал опыт, состоял в нанесении чернильницей удара по голове соседу или по парте, при каковом маневре чернила весьма назидательно выплескивались на нападавшего. Высокие космическо-воспитательные качества чернильниц-непроливаек составляли гордость советской промышленности и в настоящее время секрет их изготовления утерян. Собственно Писать несчастных детей изначально заставляли стальными перьями, и мучения которые при этом испытывали узники тоталитаризма были чрезвычайны. В процессе письма чернила на пере быстро заканчивались, так что перо надо было время от времени окунать в чернильницу, и при чём необходимо было уследить за моментом когда чернила на пере уже почти кончаются, но сугубо не ранее того, так как в противном случае остаточные чернила в избытке смешивались с вновь захваченными, что было чревато душераздирающей Кляксой. С другой стороны, чрезмерно долгое писание без возобновление чернил на пере приводило к преступной Неровности Линий. Писание пером составляло особое умение, существовавшее отдельно от умения писать вообще и соотносившееся с умением писать вообше как умение водить автомобиль с ручной коробкой соотносится с умением водить автомобиль с коробкой автоматической - с автоматической удобнее, но понять это может только тот кто изрядно поездил с ручной, не говоря уже о том, что поездивший с ручной передачей больше понимает в вождении вообще. Интересно, что навыки писания стальным пером навсегда остались с нашим поколением. Попробуйте понаблюдать как печатает на компьютере человек с тоталитарным детством - попечатав некоторое время он рефлекторно останавливается и перечитывает написанное, чем подсознательно реферирует к вбитой с детства привычке "обмакнуть перо". Для сравнения гляньте на собственных детей, строчащих по клавиатуре без перерыва и каких бы то ни было тоталитарных раздумий.
   Примерно на втором году обучения период стальных перьев заканчивался и разрешали писать автоматической ручкой. Это устройство перьевой частью напоминавшее перевернутого на спину таракана имело хитрую потребность периодически подкручивать колпачок с целью бесперебойного продвижения чернил к перу, что, опять же, чревато было душераздирающей Кляксой. С другой стороны, это упражнение давало детям ценные навыки обращения со сложной техникой отечественного производства, особенно продукцией Автопрома, требующей, как известно, регулярной ручной настройки. Современная молодежь, в глаза не видевшая чернильных ручек, зачастую неверно понимает Сущность Вещей, например, человек никогда не имевший дело с чернилами ложно предполагает что пословица "написано пером не вырубишь топором" указывает на, говоря современным языком, high impact factor печатного слова, в то время как всякий пытавшийся вывести написанные пером учительские надписи со страниц дневника знает, что эта пословица отражает на самом деле именно трудность бесследного выведения вздорных замечаний и случайных оценок. Родители подозрительно-опытным взглядом сразу видели следы такого рода ухищрений после чего наступали Последствия. Кроме того, человек незнакомый с практикой письма чернилами верит, например, булгаковским интеллигентским байкам про "рукописи не горят". Конечно, если человек никогда не видел собственно "рукописи", он может поверить в сколь угодно большую ложь относительно огнеупорных свойств оной. Однако человек с тоталитарным прошлым на собственном опыте хорошо знает как прекрасно горят вынутые страницы дневника если они, к примеру, испорчены разного рода учительскими рукописными замечаниями критического толка типа "Ваш сын плевал в Абрамовича" или паче того нелестного калибра отметками. Более того, зная высокую горючесть рукописей, опытный ученик закупал в начале года сразу два, а хорошие ученики даже и три идентичных дневника с целью иметь резерв замещения поглощенных Очистительным Пламенем страниц.
   Когда мы достигли более старших классов на рынке ручек произошла революция - появилась Шариковая Ручка. Первоначально Шариковая Ручка завозилась с Запада и была, соответственно, символом Престижа и Избранности, на манер современного сотового телефона. Следует отметить, что при демократии это бы открывало широкие пути для развития отечественного рынка пишущих устройств. Шариковые Ручки закупались бы на Западе путём продажи невосполнимых ресурсов, и, соответственно, Запад бы и далее закабалялся энергетической зависимостью от России, а либеральные экономисты могли бы в качестве неоспоримого свидетельства успеха реформ указывать на количество импортных шариковых ручек на душу населения, каковое количество, отмечали бы они не без гордости, сопоставимо было бы даже и с собственно США. Однако советские руководители с их тоталитарным нерыночным мышлением вместо того чтобы закупать Ручки пошли по примитивному тоталитарному пути - наладили собственное производство. Соответственно, шариковая ручка из Символа Престижа, способного при правильной рыночной экономике принести отличные барыши и усугубить зависимость Запада от отечественных энергоресурсов быстро превратилась в 35 копеечный советский тоталитарный мусор. Даже последовавшие рыночные реформы не в силах были исправить это тяжелое наследие тоталитаризма. Трудно подсчитать экономический урон от этой тоталитарной глупости - сколько менеджеров, дистрибютеров, специалистов по маркетингу, в конечном счёте даже риэлтеров лишились хлебных рабочих мест в результате такого рода непродуманных действий советских властей. Из потребительских свойств изделия заметим, что шариковая ручка отечественного производства имела ту положительную особенность, что не оставляла Клякс в тетради, но зато самым коварным образом протекала в разных других местах, из которых наиболее душераздирающим был нагрудный карман пиджака. При рассматривании архивных фотографий той поры можно обнаружить почти поголовные кляксы на груди мужской части класса, что современные нам правозащитники ложно толкуют как метки КГБ, которые якобы необходимо было носить на груди для удобства прицеливания агентов. Отметим также особую роль в развитии отечественного примитивного искусства тогда же поступивших на рынок толстеньких шариковых ручек с четырьмя цветами - синим, чёрным, зеленым и красным. Популярные рисунки на классические сюжеты, восходившие к греческой и древнеримской традиции, такие как "мы всем классом ебём Лилию Михайловну" или "Сергей Петрович обосрался на уроке" в одночасье приобрели подчеркивавшие динамизм сюжета яркие краски, типа зеленых половых органов Лилии Михайловны, что в значительной степени компенсировало безнадёжное отсутствие портретного сходства.
   В заключение заметим , что история развития тоталитарных навыков письма в позднем СССР как нельзя лучше иллюстрирует глупость коммунистической системы, которая вместо того что бы воспитывать навыки печатаная на компьютере, каковые навыки действительно могли бы пригодится ученикам во взрослой жизни, подавляла личность путём насильственного обучения письму стальными перьями (!). Понятно, что население с навыками письма перьевой ручкой не пригодно к демократии - что в СССР, что в Китае, ибо имеет дурацкую привычку останавливаться и тоталитарным образом перечитывать, а порой и осмысливать написанное. Такого рода отравленное тоталитарными привычками население слабо поддается внушаемым через СМИ идеалам свободы и толерантности и изначально склонно к фашизму и чистописанию, откуда идёт прямой путь к экстремистскому неприятию анального секса между мужчинами. Благородные усилия властей по искоренению фашизма осложняются тем что истинная толерантность возможна только когда вымрет большинство носителей вредоносных советских традиций чистописания. Такова истинная цена с виду безобидных советских перьевых ручек.

2004-2008

  
  
   Солнечный город. (авторский вариант*)
   Незнайка возврашался от Селёдочки по Огуречной к себе домой. С Селёдочкой он больше не жил, но иногда по старой памяти захаживал, особенно когда заводились денежки, ну вы взрослые коротышки, понимаете. В своё время, сразу после Луны, Селёдочка года два была его законной женой, потом Знайку свергли, гигантские растения сдохли, и Незнайка оказался "бесперспективным". Селёдочка сразу ушла к быстро богатевшему коротышке Еврейчику, затем тот нашел себе помоложе и Селёдочка осталась одна. К Незнайке она впрочем не вернулась - нечего нищету плодить - но Незнайка с ней отношения поддерживал, зла не помнил. Любил, кто понимает. Было поздно, на Огуречной погасли огни, однако Незнайка не боялся - кто польстится на немолодого ботаника, одетого по нелепой моде Знайкинских времён. Опытным коротышкам будет в это трудно поверить, но Незнайка все эти годы так и работал в НИИ Гигантских растений, был буквально ботаником, как он любил шутить. Сами гигантские растения сгинули почти сразу после первой экспедиции на Луну, их поразил неизвестный завезённый с Луны вирус. Знайке следовало бы про это заранее подумать, всё же Гигантские были продуктом искусственным, в своё время подверглись жесточайшим генетическим манипуляциям, размножались только инбридингом и потому любая внешняя инфекция была для них губительна. Но Знайка затеял таки свою идиотскую экспедицию на Луну, чем погубил и себя и Гигантские и Солнечный. Восстановить Гигантские так и не удалось, начался голод, а с ним и социальные катаклизмы. Коротышки перебивались кто как мог, летали на Луну за семенами, разводили их на огородах и тем питались. Порядки тоже в конце концов установились лунные, коротышка Еврейчик, про которого раньше никто и не слышал, быстро прибрал всё ценное в Солнечном, про коллективизм времён Знайки как то сразу забыли, каждый выживал как мог. Незнайка тогда ни в чём этом не участвовал, считал себя великим учёным, де "летал на Луну" "ещё тогда" и остался работать в НИИ. Первые годы он буквально голодал, Селёдочка ушла, Незнайка перебивался в основном переводами с лунного, благо в своё время выучил, и с ненавистью смотрел как богатели Новые Коротышки во главе с вездесущим Еврейчиком. Потом стало полегче, как то пообвыклись, к тому же во главе Солнечного стал коротышка Утин, несколько поурезавший беспредел Еврейчика, а главное, наладивший за твёрдые фертинги продажу воздуха на Луну. Товар шёл хорошо, на Луне, вследствии внутрипланетного положения годного для проживания пространства, свежего воздуха требовалось много, и по построенной ещё Знайкой трубе широко потёк ценный товар. Дела в Солнечном несколько наладились, никто уже не голодал как в первые годы после Знайки, а про то что будет когда кончится воздух никто не думал. У Незнайки вообще складывалось отчётливое впечатление что отечественными СМИ Солнечного руководит коротышка Голопузый,в своё время утешавший их в трюме баржи Дурацкого Острова: "Братцы! Не надо плакать. Чего нам жалеть? Здесь жалеть нечего. Вот увидите: сыты будем -- как-нибудь проживем. Не надо отчаиваться!Мало ли чего говорят! Поживем -- увидим." И хотя отечественными СМИ заправляли на самом деле другие люди (мистер Голопузый руководил крупнейшим медиахолдингом на собственно Луне), тем не менее школа его медиа пиара чувствовалась во всём. Самого Незнайку, побывавшего в своё время аж на Дурацком Острове, было, конечно, не пронять, но коротышки Солнечного оказались восприимчивы и привычно повторяли "Поживем, братцы, -- увидим! Сыты будем -- как-нибудь проживем!" . Незнайка всё это проходил раньше, но его никто не слушал, он был всего лишь ботаником, а СМИ принадлежали всё тому же Еврейчику (впрочем, он же забирал и львиную долю доходов от продажи невосполнимого воздуха).
  
   В этих раздумьях Незнайка уверено шёл по Огуречной в почти полной темноте, на этой улице он вырос, повзрослел и даже немного состарился. Сегодняшняя Огуречная мало напоминала Огуречную времён Знайки - на месте многочисленных унылых НИИ, в которых ботаники распивали чаи, от безделья обжираясь продуктами гибридированых ими Гигантских , возникли новые кафе, магазины, ночные клубы. Туда Незнайка не ходил, у него не было денег, но перемены его даже радовали, улица стала веселее, наряднее. Про то что стало с этими самыми НИИ и их обитателями Незнайка не думал, живы будем - не помрём. Зато как приятно было пройтись по оживлённому, словно на Луне, проспекту, вспомнить как он в первый раз зашёл в лунное кафе , "извините, я ничего не знаю ни про какие деньги", эх, молодость.
  
   Коротышка Мохнатый уже давно стоял на аллейке Огуречной, поджидая зазевавшегося прохожего. Мохнатый был беспредельшиком даже по меркам маленького, но гордого народа, из мест компактного проживания которого он приехал за деньгами в Солнечный. Вследствии длительной истории совокупления предков Мохнатого с осликами и прочей живностью лицо его имело несколько странную форму - широкую в жевательной части и очень узкую в районе головного мозга. Не то что бы коротышка Мохнатый был от рождения злой, просто отец всегда учил его - вот встретишь старушку, убей. Убьешь, отнимешь луковицу, луковица - малость, да теперь ведь твоя! Разница! Этот урок Мохнатый запомнил на всю жизнь и радовался любой добыче - заваливал ли он богатого коротышку с тысячной мобилой или какого нибудь допотопного ботаника с парой рублеедов в кармане, всё же хоть луковица, но его. На этом месте из темноты вышел немолодой коротышка одетый в широкополую шляпу времён Знайки и штаны с заплатками на коленях. Об такого руки марать было хоть кому западло, но Мохнатый вспомнил про луковицу, пропустил ботаника мимо себя, быстро и бесшумно догнал и профессионально ударил ножом в левую сторону груди.
  
   Незнайкины воспоминания про Лунное кафе внезапно прервала резкая боль. Незнайка хотел повернуться и посмотреть что происходит, но вдруг увидел Огуречную точно такую как 25 лет назад, без реклам и забегаловок, залитую солнечным светом, заполненную белокожими голубоглазыми коротышками, спешившими по своим делам. Более того, он почувствовал что он и сам идёт по этому Солнечному, незаметный в толпе, но совсем не нищий сотрудник ненужного НИИ, а молодой подаюший надежды учёный из команды Знайки, только что вернувшимся со стажировки с Луны. Это было так прекрасно, что стало трудно да и незачем дышать.
  
   Мохнатый привычно ощупал труп, cстараясь не запачкаться вылившейся изо рта кровью. В карманах было только несколько рублеедов, даже на луковицу не хватит, и правда не стоило мараться. Мохнатый со злобы сплюнул и пнул труп. Затем по привычке на второй раз перебрал ветхую одежонку и - о чудо - во внутреннем кармане в районе сердца нащупал таки небольшой кружок. На свет Божий (в роли которого выступал электрический фонарик Мохнатого) явились золотая монетка достоинством в 20 фертингов, какие имели хождение на Луне в дознайковские (до коммунистического вторжения, говоря официальным языком) времена. Вот это была удача так удача, спасибо отцу за науку, слава Лалаху. Двадцать фертингов золотом стоили тысячи полторы сегодняшних бумажных фертингов и уж совсем много тысяч рублеедов. На эти деньги можно было экономно прожить месяц, и даже Мохнатому хватало их на несколько дней. Занималась заря. Надо было уходить, пока фараончики не нашли труп ботаника. Мохнатый был счастлив, он любил Солнечный, это был его город. День обещал быть насыщенным.
   Пончик вышел на лестницу своего пентхауса очень расстроенный, невнятно бормоча под нос "вот тебе и весь сказ". День начался угрюмо, прямо перед выходом на работу позвонила Селёдочка и сказала что сегодня утром убитого Незнайку нашли на аллейке Огуречной. С Незнайкой Пончик не встречался лет 20, но новость всё равно была не из приятных. Пончик, впрочем, привык к подобного рода новостям, в своё время, сразу после Знайки, коротышки вокруг него исчезали таким образом чуть не ежедневно. Да и сам он выжил в общем-то случайно - когда в начале его предпринимательской деятельности на него наехал Бандитик, Пончик от крыши дерзко отказался. Не ожидавший такой наглости Бандитик всё же сначала спросил по понятиям: "Да ты кто внатуре такой?" . "Я-Пончик!" - гордо сказал начинающий предприниматель и Бандитик, взглянув в чуть роскосые глаза собеседника, почёл за лучшее ретироваться. Времена были давние, кто из читателей может помнит, тогда Воров и Авторитетов ещё каждый день в телевизоре не показывали, интернета вовсе не было, в лицо Людей никто не знал. Бандитик на всякий случай решил подождать и навести справки. Самые догадливые читатели уже поняли, что Бандитик, ослышавшись, принял Пончика за известного вора. Пока разбирали (дело дошло аж до самого Красавчика), Пончик наладил бизнес, задружил со Шмыглем-оглы из местной Полиции, и с Бандитиком имел теперь связи чисто деловые. Как раз о нём он и думал, рассеяно садясь в шикарный "ЛунВо!" и выруливая со двора. Чёрт, Незнайку было реально жалко. Стоило может пробить это дело через Бандитика. Незнайку, конечно, не вернёшь, но так, для себя.
  
   С этими мыслями Пончик вырулил на Огуречную. Пончику повезло ещё и с бизнесом - он занимался увеселительными парками, скупая старое оборудование на Луне и монтируя его в Солнечном. Бизнес приносил неплохой доход, а главное, не привлекал внимание рейдеров, подмявших всё в Солнечном. Еврейчик, несмотря на широко разрекламированую гениальность, мог на самом деле только давать деньги в рост (да и то часто прокалывался), ну ещё торговать по построенной Знайкой трубе невосполнимым воздухом, хлопотный бизнес с вертящимися колёсами, центрифугами и помпами для воды его не привлекал. Абрек как раз интересовался развлекательным бизнесом, но и его способности дальше устройства ночного клуба с голыми девками и коксом не шли. Так что тема была удачная, хотя и хлопотная. Пончик включил радио, из приёмника донеслось издевательское "Прощай, дорогая берёза, прощай дорогая сосна". На эту песню был снят смешной клип, там известные слова Знайкиных времён иллюстрировли отправку дорогостоящих экспортных пиломатериалов на Луну в последней оставшейся от Знайки транспортной ракете. "Своё бы что придумали" - злобно подумал Пончик и переключил канал. Оттуда немедленно раздалось переложеное на на ритм хип хопа - "Утин шёл с бухлом на речку, перепрыгнул через овечку! Медвеедев был голодный проглотил утюг холодный!" - Пончик в сердцах сплюнул и выключил радио. Интересно, что в постзнаечном Солнечном и через 20 лет ничего нового придумать не могли, несмотря на всю свободу и неоспоримую гениальность занявшего весь эфир Еврейчика.
  
   Пончик свернул на улицу имени академика Звёздочкина (бывшую Космическую), прославившегося ещё во времена Знайки тем, что в глаза назвал последнего "садовой головой". Опасаясь скандала, охрана Корифея Всех Наук быстро вывела Звёздочкина из помещения, и Звёздочкин долго потом требовал чтобы его с женой отправили за казённый счёт на Луну для срочного лечения супруги, якобы страдавшей смертельным недугом, перед которым был бессилен и сам Пилюлькин. Знайка зловредно отказал. Давно не было на свете ни Знайки, ни Звёздочкина , но вдова его всё жила, рассказывая небылицы про гениальность своего мужа и козни Знайки. Пончик сам присутствовал на том диспуте, и, хотя методы Знайки не одобрял, всё же не мог задним числом не признать что Знайка-то был во всём прав. Легко обгоняя допотопные творения Винтика и Шпунтика, работавшие на идиотской газированной воде, Пончик отдался воспоминаниям. Ещё и при Знайке он держал цех, подпольно продавал в Солнечном дефицитные по тем временам шерстяные костюмы (вот на этом как раз углу сдавал фарце), дома имел целый склад тряпья. От него всегда несло нафталином и коротышки зажимали носы при встрече, особенно Фуксия тогда воротила нос, было обидно. Потом, после Знайки, когда все вспомнили про рублееды, она бегала за ним, но у Пончика были другие проблемы. Так и сгинула Фуксия где-то на Луне, в доме терпимости, говорят. И зачем всё было? Пончик так и не женился, "хватало дворовых девок". При Знайке Пончик любил поесть, мог в один присест стрескать недельный космический рацион, теперь же врачи строго запретили переедать, поставили на тренажёры, и Пончик выглядел стройнее, чем в молодости. С другой стороны, про еду лучше было теперь и не думать. Ну и зачем те деньги? Ну да, бизнес, колёсики крутятся, фонтаны бьют, Лунво, будь оно не ладно. И всё же Пончик по большому счёту чувствовал себя на манер непроросшего семени Гигантских, какие в изобилии валялись на полях после заражения неизвестным лунным вирусом. Зачем жил, для какой цели родился? А ведь была же какая-то цель. Колесики, твою мать, фонтанчики. В ночи небытия вспыхнет светильник, зажжённый неведомой рукой, смотрите на пламень его - это жизнь Коротышки, в финальном аккорде симпровизировал Пончик, заруливая на стоянку к офису.
  
  
   Пончик ткнул кнопку справа от входной двери и та торопливо отворилась (у Пончика в офисе всё было устроено на Знайковский манер, по возможности без новомодных затей). Быстро прошёл по коридору ("не в духах" - поняли офисные сидельцы, планктон уныло заволновался), в кабинете привычно ткнул большую красную кнопку на столе, включился компьютер, по переговорной связи сей же час затараторила секретарша: "Господин Пончик, пришла документация на центрифугу 4СП5, мастер с Луны прилетает на той неделе...". На экране компьютера первая ступень отделилась от основной части. "Закажи на вечер похоронный венок, да подороже, "У Безенчюка", что ли. И соедини меня срочно с Бандитиком, вот тебе и весь сказ..."- перебил секретаршу Пончик и вырубил связь. В нижнем ящике стола он нашёл всегда хранившееся там 20 фертингов золотом, какие имели хождение на Луне в дознайковские (до коммунистического вторжения, говоря официальным языком) времена. Эти монетки им с Незнайкой в своё время выдал Знайка на манер медалей - как "первым покорителям Луны". Пончик задумчиво взвесил на ладони тяжёлую монетку. Эх, Незнайка, Незнайка. На экране компьютера отходила вторая ступень. Пончик начал просматривать имэйлы. Здравствуй, Солнечный город. День начинался.
   Буквально через минуту зазвонил телефон. "Господин Пончик, это Бандитик!" Пончик задумчиво снял трубку.
   - "А, Япончик, что в натуре стряслось в такую рань?" - раздался радостный баритон Бандитика. Бандитик после многих лет знакомства относился к Пончику положительно, он был одним из его немногих выживших клиентов. Само существование Пончика как бы оправдывало ремесло Бандитика - вот, хоть он и укокошил многих, но то были никчёмные коротышки, и жить им было незачем, а хорошие (как Пончик) остались, и, напротив того - живы. Так что Бандитик был как бы вовсе не преступником, а санитаром леса, необходимым для поддержания в современных условиях экологии Солнечного.
   - "Слышь, Бандитик, друга у меня сегодня утром убили, Незнайку, я с ним на Луну летал, может слыхал?"
   Бандитик про полёт Пончика на Луну знал смутно (эти знайковские дела официальный Солнечный не то чтоб осуждал, но как бы не вспоминал вообще).
   - "Воин-интернационалист? Разберёмся... Незнайка, говоришь..." - Бандитик вывел на экран сводку о преступлениях в Солнечном за сутки, точно такую как у Шмыгля-Оглы, только у Бандитика имелась ещё одна колонка, в которой указывалось кто именно совершил указанное преступление. Напротив "Незнайка" ("ботаник", "бытовуха", "гоп стоп") стояло "залётные". Бандитик искренне обрадовался, за дело можно было браться, и не столько даже ради денег - и Пончику хотелось помочь, да и самого Бандитика достал этот уличный беспредел.
   - "Угу. Короче, Япончик?"
   - "Триста деревянных" (самые догадливые читатели уже поняли что Пончик говорит не о старых качелях во дворе знайковской пятиэтажки, а имеет ввиду 300 000 рублеедов)
   - "Лады. К вечеру всё будет готово. С концами?"
   - "Угу"
  
   Бандитик тут же вызвал Утюга и Шныря, занимавшихся в его конторе практической частью таких дел. Это были две замечательные, и даже в своём роде талантливые личности. Коротышка Утюг был очень крепкого сложения, внешне напоминал репку или даже две репки, насаженные друг на друга на манер снежной бабы. По характеру он был очень весел и разговорчив и, как вы уже догадались, занимался "базаром". Коротышка Шнырь, напротив, был мелок и худ, лицо имел источенное оспой, никогда не говорил ни слова и отвечал исключительно за физическое воздействие на подозреваемых. Вместе они как бы составляли популярную при Знайке пару плохой/хороший следователь, с современным, впрочем, уклоном.
   - "Короче, в натуре, убили ботаника, звать Незнайкой, лежит в Центральном морге, хорошие люди попросили, чтоб к вечеру с концами. На руки получите 200"- Бандитик показал соответствуюшую строчку (18-ю с конца) на экране компьютера. Утюг со Шнырём тут же сели в старый "Сантик", раскрашенный в неприметный "лунный жёлтый", и первым делом помчались в морг. Там их старый знакомый доктор Пилилкин не задавая лишних вопросов показал труп. Утюг внимательно осмотрел рану (профессиональный удар, двускатный нож "Акбар", такими пользуются приезжие с юга, смерть наступила около 3 часов назад), затем его внимание привлёк район груди, преступник что-то искал, вылившаяся изо рта кровь была чуть размазана - либо нательное украшение, либо что-то во внутреннем кармане. Дело прояснялось. Не теряя времени, друзья поехали на место преступления.
  
   Коротышка Гентик работал дворником на Огуречной. Собой был он очень худ, страдал язвой, лицо имел огурчиком и придерживался при том крайне демократических убеждений. При проклятом Знайке он работал инженером в никому ненужном НИИ, запоем читал журнал "Уголёк" и ходил на все антизнайковские демонстрации. После падения Знайки ненавистное НИИ закрыли, выделенную знайковскими сатрапами квартиру отобрали бандиты, жена с детьми ушла в неизвестном направлении, но Гентик не унывал, наоборот, он радовался уже тому, что не было проклятого Знайки и можно было свободно слушать "Эхо Солнечного". Как читатель уже понял, Гентик был очень глуп. Жил Гентик в дворницкой, а по вечерам подрабатывал оказанием сексуальных услуг заезжим лунатикам, благо его дворницкая располагалась рядом с шикарными отелями. Не то чтобы Гентик был от рождения мужеложником, ему это даже пожалуй не нравилось, но, во первых, лунатики давали твёрдые фертинги, а, главное, быть мужеложником означало уже самим этим фактом протестовать против репрессивного режима Знайки и быдла вообше. В этом месте в дворницкую зашли два коротышки, один похожий на составленные горкой две юлы, а второй худой и рябоватый.
   - "Ты в натуре дворник местный? Кто ботаника сегодня утром на аллейке завалил?" - доброжелательно спросил толстый.
   - "А я откуда знаю, хехе. Меня уж фараончики спрашивали." - Гентик с интересом разглядывал утренних посетителей.
   Худой, не говоря худого слова, неуловимым движением ударил Гентика в голову. Шнырь славился умением с одного удара расположить к себе человека, бил он как-то особенно резко, так умели бить только выросшие в знайковских дворах, современной молодёжи было далеко до таких высот. Гентик зашатался и встал на четвереньки, в каковой позе он обычно зарабатывал деньги у лунатиков. Сплёвывая обильно бежавшую из рта кровь, Гентик торопливо изложил: "Южанин какой-то... Голова такой формы... Где едят пошире, где думают поуже, хехе... Как у осликов..."
   - "Раньше тут был? Взял что нибудь?"
   - "Раньше был пару раз, но не местный, хехе. Искал что-то, а взял или нет я не видел. Наверное взял, всякий труд должен быть оплачен, преступление тоже есть право свободного гражданина, за которое он, впрочем, должен отвечать перед законом демократической страны, но не в тоталитарном обществе, где преступление есть норма жизни, хехе"(мы уже предупредили читателя, что Гентик был очень глуп).
  
   Утюг со Шнырём торопливо пошли в машину. Гентик вдруг ощутил, что он бы хотел чтобы эти два сильных, агрессивных и свободных мужчины ещё раз ударили его по лицу, а потом сексуально овладели бы им с двух сторон одновременно, но не как обрюзгшие лунатики, а с силой и страстью. "Во, я и вправду становлюсь мужеложником" - с гордостью подумал Гентик, в его глазах это приближало коротышку к искомому демократическому идеалу. Переборов половое влечение, Гентик привычно задумался о страданиях людей в знайковском Гулаге, сравнения с которыми помогали ему переносить трудности собственной жизни . Даже когда при отборе квартиры нехорошие коротышки вставили ему в задний проход раскалённый паяльник, Гентик утешал себя тем, что всё же "мучают не на Мубянке". Надо было начинать мести двор.
  
   Убитый "Сантик" подкатил к конторе Рубинчика, занимавшегося скупкой всяких ненужных коротышкам вещей. В конторе было пока пусто, ряды старых украшений, пыльных знайковских вымпелов, каких-то допотопных пылесосов выглядели непривлекательно. Рубинчик близоруко читал Кал-муд (Сакральную Книгу о Плохом Настроении), ожидая посетителей.
   - "Слышь, отец, тебе черножопый, голова как у ослика, сдавал вещички сегодня утром, цепку там, или может гимнаста?" - не без доброжелательности спросил Утюг.
   - "Ну какой таки утром бизнес, никакого бизнеса таки утром нет, да и вечером теперь нет, все богатые стали, кризис, ничего не сдают и не покупают, хоть закрывай контору да уезжай на Луну. Вот Вы, молодой человек, не хотите сдать Ваши, к примеру, часы. Я Вам таки дам хорошую цену, никогда не обманываю..."
   После известного вмешательства со стороны Шныря Рубинчик молча открыл сейф и на свет божий явилась золотая монетка достоинством в 20 фертингов, какие имели хождение на Луне в дознайковские (до коммунистичесого вторжения, говоря официальным языком) времена.
   - "У?"
   - "Звать Мохнатый, в Солнечный наездами, стыдно вам молодые люди стариков избивать, как при Знайке притесняли нас гады так и сейчас мучают ни за что..."
   - "Короче, монетку мы изымаем как вещдок. Если какие есть вопросы пусть разводят с Бандитиком."
   Утюг достал сотовый и ткнул номер шефа. Жёлтая звезда над Солнечным разгоралась всё ярче.
   Телефон Бандитика утробно заиграл "Прощай, дорогая берёза".
   -Кто? Мохнатый? Ещё и монетку взял?
   Бандитик быстро сверился с базой данных, не показавшей ничего внятного.
   -Возвращайтесь. Чо, бля, я сказал - возвращайтесь.
   Связываться с неизвестным южным гостем Солнечного с мутными связями Бандитику не хотелось. Хоть он и был авторитетный и "по понятиям", но в последнее время Солнечный так наводнили приезжие с юга - как организованые во главе с коротышкой Чичей так и просто заезжие беспредельшики - что разбираться с ними стало себе дороже. То есть, конечно, можно было, Бандитик пока держал Солнечный, но отнюдь не ради какого-то ботаника.
   Утюг со Шнырём вскоре предстали в офисе. Бандитик, прищёлкнув языком, забрал монетку и поехал к Пончику.
   -А, Япончик - весело поприветствовал Бандитик старого клиента - Нашли мы короче твоего фулигана, Мохнатый, гость с юга, уже рыб кормит.
   Пончик недоверчиво почесал запястье.
   - Да ладно, у меня и доказуха есть - Бандитик с деланой небрежностью достал золотую монетку достоинством в 20 фертингов. - Взял фулиган у твоего ботаника, а мы у него. Сняли так сказать с тела. Узнаешь? Сейчас ведь мало у кого такие вещички имеются, ботаник видать не простой был.
   Пончик рассеяно рассмотрел монетку - вот тебе и весь сказ - открыл сейф и отсчитал деньги.
   - Монетку себе оставь - великодушно попрощался Бандитик. Хотя по всем понятиям кинуть цеховика типа Пончика было нормально, всё же Бандитик чувствовал некоторые угрызения совести перед старым клиентом, а главное, сам боялся себе признаться в том, что проблему он уже решить не может, во всяком случае далеко не так легко как раньше. Незнайковской монеткой он как бы откупался от неприятных мыслей.
  
   Пончик выдвинул ящик и бросил монетку к своей. Внезапно комната преобразилась. На месте луноремонта, так дорого стоившего Пончику, предстали прежние стены знайковского НИИ с портретами Знайки в помпезных рамках и какими-то бородатыми вымпелами. Комната была заполнена нудно одетыми коротышками, что-то чертившими на непонятных больших приборах. Посредине комнаты стоял макет ловко сделанного из упавшего гигантского дуба моста, до сих пор соединявшего два берега Огуречной. Сам Пончик сидел прямо в кресле зав.отделом, при чём каким-то образом одновременно с этим самым зав. отделом, давно помершим коротышкой Иженериком (чьё имя ныне носил упомянутый мост). Внутри безобразного зав.отделовского стола висели две соединённые знайковские монетки, хорошо видимые прямо сквозь стол.
  
   Самые догадливые читатели, и Пончик тоже, сразу поняли, что Знайка оставил Незнайке и Пончику части своего антивреминита. Наряду с лунитом и антилунитом, позволявшими уничтожать притяжение, он в своё время работал и над проектом уничтожения времени, но если про лунит с антилунитом все знали хорошо, то про антивременит ходили самые разные толки, а сам Знайка от комментариев и дискуссий упорно отказывался. Принцип действия лунита с антилунитом, как все помнят, заключался в том, что при соединении двух созданных Знайкой субстанций (которые он в целях конспирации выдавал за импортированые с Луны камни) на ограниченном пространстве исчезало притяжение. Как видно, работа антивременита основывалась на аналогичных принципах. После падения Знайки лаборатории и разработки по луниту и антилуниту неоднократно и разными путями продавались на Луну, как неофициально так и официально, по частям и целиком, самый первый раз всё оставшееся от Знайки оборудование и документация по проекту были обменены на телевизор с невиданной диагональю в 95 сантиметров, а в последний раз, несколько лет назад, недостающую часть оборудования, какое-то полуржавое сопло от ракеты, утащенное в своё время из лаборатории и мирно заменявшее туалет на даче бывшего знайковского мэнэса, было продано на Луну за астрономическую сумму с семью нулями. Тем не менее, лунит с антилунитом восстановить так и не удалось, ни в Солнечном, ни на Луне. Многочисленные Знайковские недоброжелатели со всех трибун утверждали что все секреты он стыбрил-таки на Луне, "как сам и признавался", но почему-то после него ничего не работало, несмотря на полную свободу и "информационное пространство". Последний Знайковский экземпляр антилунита дорабатывал своё в транспортной ракете, перевозившей на Луну, как мы знаем, дорогостоящие пиломатериалы.
  
  
   Пончик сжал монетки в кулак и вышел из комнаты. Как он и предполагал, он был бестелесен и невидим. "В ночи небытия вспыхнет светильник, зажжённый неведомой рукой, смотрите на пламень его, это жизнь Человека" - бормотал Пончик идя сквозь прохожих по нереально чистой и пустой Огуречной. В том времени, откуда приехал Пончик, Огуречную постоянно мыли и чистили приезжие с юга, и они же заполняли её ставшие узковатыми тротуары. При Знайке, напротив, Огуречную подметали не так часто, но и ходило по ней заметно меньше людей, в основном коренных жителей Солнечного. Конечный результат был несомненно в пользу Знайки - чисто всё же не там где моют, а там где не плюют. Чтобы сверится с верностью наблюдений Пончик раздвинул монетки. Огуречная снова гудела толпой приезжих с юга, замусоренный узкий газон непрерывно мёл овцеобразный уроженец солнечных стран. Пончик сдвинул монетки.
  
  
   Вот тебе раз. Надо сказать, что Пончик научную фантастику не любил. Из особенностей фантастики как жанра его ещё в знайковском детстве поразило что все до одной книжки "фонтастов" представляли собой перелицованый в различной степени сюжет известной сказки "Маша и три медведя". Во всех без исключения книжках Маша (Звездолёт, Знайковский Учёный) попадали разными путями в избушку медведей (Другую Планету, Иное Измерение) и там пробовали на зуб по очереди кашу, стульчик, кроватку (край метеорита на прочность, кал троля на вкус, Империю Злых на политическую устойчивость). Причём тонкость психологической мотивации поступков героев ничем не отличалась от тонкости мотивации пресловутой Маши, которая чувствовала себя в чужом доме (планете, измерении) как дома и считала возможным, презрев право частной собственности, жрать чужую кашу , ломать при этом стулья и, даже не обмывшись после прогулки в лесу, беззаботно пердеть в чужих простынях. Потом, соответственно, приходили медведи (Троли, Бабизяки), и, обнаружив пропажу каши (кал в метеорите, Знайковский Флаг над ратушей Бабизяков) устраивали пришельцам Голокост, степень жесткости которого зависил исключительно от степени жесткости похмелья автора-сочинителя. Кончались книжки по разному - в некоторых Маша традиционно выпригивала в окно "и медведи её не догнали" (улетала на свою планету/ в знайковское измерение), а в некоторых Маша, напротив, устраивала Мишкам ответный Голокост, сопровождавшийся массовым геноцидом в отношении Плохих Тролей и Бабизяков, после каковых событий Хорошие/Знайковская Власть воцарялась среди выживших после известных событий Тролей/Бабизяков навсегда. Всё умение авторов-сочинителей "фантазировать" сводилось к присочинению самых фантастических деталей внешности и повадок Маши и Медведей, при чём особенно доставалось последним, они представлялись в виде различных Прыгающих Растений, Межгалактических Жуков, Могучих Чернозадых Обезьян и прочей нечисти, в значительной части, как в последствии понял Пончик , восходившей к пугающим образам, видевшимся авторам-сочинителям во время очередного приступа белой горячки - профессиональной болезни такого рода писателей. Оригинальным ходом можно было считать ситуацию, когда повествование велось от лица Мишек, де в нашу избушку (планету, измерение) вторглась наглая Маша (пришельцы, мутанты) которая Маша жрала нашу кашу, ломала стулья, немытая пердела в простыни, после чего наши Мишки с протяжным криком "А вот кто, суки, нашу кашу ел!" устраивали ей заслуженный Голокост Святой Животоворящий. Такого рода сюжеты проходили даже и как "патриотическое воспитание". А теперь вот, Пончик сам оказался сюжетом фантастического рассказа.
  
  
   В такого рода раздумьях, невидимый и нечувствуемый никем, Пончик шёл по Огуречной. Эксперименты показали, что передвигаться по времени можно было на самом деле очень ограничено, а именно в те временные точки, когда монетки были по разным причинам вместе. Таковых, как быстро проверил Пончик, было совсем немного. Огуречная, сначала показавшаяся Пончику раем, начала теперь его раздражать . Хотя и очень чистая и пустая , Огуречная имела на современный взгляд вид весьма унылый, с редкими магазинами и столовыми, пустыми скамейками и странного вида цилиндрическими мусорными бачками. Главное же, Пончик, сам выросший в Центре, знал почти каждое встречное лицо, и почти про каждого мог из своего далека отметить - умер, спился, исчез. Вместо наслаждения видами детства получалось какое-то заунывное чтение мортиролога погибшего поколения. Понятно почему Знайка не хотел продолжать эксперименты, он вообще был хитрый. Пончик всё же упрямо шёл вперёд. Фантастика или не фантастика, одну вещь Пончик хотел сделать реально. Хоть попробовать. Две золотые монетки достоинством в 20 фертингов, имевшие хождение на Луне в дознайковские (до коммунистического вторжения, говоря современным языком) времена сияли в его кулаке как одинокая медаль за Сан Комарик на груди колченогого Знайковского ветерана. День перевалил много за половину.
   Пончик вышел на Центральную площадь Солнечного. Она изменилась не так чтобы сильно - справа также возвышался Оперный Театр с теми же нелепыми статуями на переднем плане, слева высились всё те же здания банка и ресторана. Выглядело всё несколько новее и монументальнее, без проституточьей густоты косметики, популярной в архитектуре послезнайковского Солнечного. На том месте, где сейчас стоял вход в построенное Знайкой метро, торчал грибок "Горсправки", цель пончикового похода. Коротышки постарше помнят, что при Знайке никаких компьютеров не было, и несчастные жители Солнечного вынуждены были справляться по тому или иному вопросу именно в такого рода будочках. Невидимый Пончик зашёл сзади сидевшей там бабушки и стал смотреть на справочную книгу. Монетки Знайки работали довольно просто - при разъединении коротышка сразу попадал в точку откуда он отправился в прошлое, при соединении попадал в тот момент времени когда антивреминит заработал в первый раз, при постукивании монеткой о монетку коротышка переносился в следующий промежуток времени, а если потереть монетки рёбрами время ускорено двигалось внутри этого примерно 4 часового промежутка . Знайке по- видимому удалось вырвать кусок времени именно в этот первый эпизод, а все последующие эпизоды как бы заполняли эту первую и последнюю брешь в течении времени, так что длились они ровно столько сколько и первый. Пончик прокрутил рёбра монеток в ускоренном темпе и дождался когда бабушка откроет справочную книгу на букву "Е". Наконец он увидел то что искал - "Еврейчик, Малая Тыквенная улица, д. 5 кв. 66". Пончик скорым шагом двинулся по адресу. Выходило, что Еврейчики жили в новом, только что построенном доме на окраине Солнечного. Пончик доехал до окраины в нестерпимо вонявшем сиропом рейсовом ВиШе. Обходя строительный ямы и мусор, Пончик дошёл до новостройки и поднялся в квартиру к Еврейчикам. Толстая Мама Еврейчик привычно зудела в редкие чёрные усы, тряся бесчисленными подбородками - "В-вот, дали тебе трёхкомнатную на окраине, ничего добиться не можешь ..."
   -"Это потому что я Еврейчик, они нас ненавидят, сам-то Знайка небось в Центре живёт" -привычно парировал Папа Еврейчик, лысый и плюгавый даже по стандартам Солнечного коротышка, засовывая в рот изготовленный в форме человеческого уха пирожок.
  
  
   Сам будущий олигарх лежал в своей спальне и, невнимательно слушая перебранку родителей, читал не по возрасту "Незнайку на Луне". Временами он отрывался от явно знакомой до дыр книги и раздумчиво смотрел в окно, по видимому мечтая стать Скуперфильдом. Пончик понял, что ничего он поделать не может, и все те люди, которых он встретил в этом исчезнувшем Солнечном, обречены таки умереть для воплощения мечтаний этого прыщавого юнца. В смятенных чувствах Пончик вышел на улицу. Становилось темно. Напротив семья затаскивала последние вещички из грузовика в свежепобеленый казённый подъезд. Счастливая мамаша нарочито деловым голосом новоиспечённой хозяйки дома командовала что и куда тащить. Рядом раздумчиво ковырялся в носу карапуз, в котором Пончик не без труда признал будущего Бандитика. Какой-то уставший от таскания тяжеленных допотопных вешичек дядька улучил минутку чтобы передохнуть- "Что, бандит, кем будешь когда вырастешь"?
   -"СтЛоителем, как папа!"- бодро отрапортовал карапуз. Пончик подошёл к краю котлована будущего дома, достал незнайковскую монетку и с размаху кинул её в котлован. Улица мгновенно преобразилась - в наступающей темноте засветились окна небывших ранее домов, отражаясь в огромных, заполненных жидкой грязью ямах разрушенной дороги, засияли огнями вывески, похожие на блестящие вставные зубы отжившей своё красотки, загудела машинами дальняя магистраль. Свою монетку Пончик бережно положил во внутренний карман. Надо было срочно выбираться отсюда, в этом бывшем рабочем районе Солнечного не то что вечером - днём-то в наше время находится было очень небезопасно. Пончик знал, что вон за тем парком на углу была оживлённая трасса, где можно было взять такси, уехать в Центр, пойти в кабак, снять девчонок поразбитнее и забыть и про Незнайку, и про антивременит, да и про эту дурацкую окраину.
  
   Коротышка Мохнатый уже давно стоял под деревцем какого-то захламлённого парка на окраине Солнечного, поджидая зазевавшегося прохожего. Настроение у него было хорошее, сегодня утром он сорвал знатный куш. Не то что бы Мохнатый был от рождения жадный, но всё же день без охоты был для него как бы не полон, да и отцовское наставление про луковицу напоминало, что время терять не следовало - никогда. Мохнатый поглаживал верный "Акбар" напряженно вглядываясь в наступающую темноту. Солнечный круг над городом окончательно закатился на Запад, небо вокруг потемнело, тьма стремительно поглощала Солнечный .
   *Подцензурный вариант опубликован в сборнике "Русские" под редакцией Льва Пирогова, М.:Астрель, 2012 -351с

2011

  
  
   Разгадка Азефа

   Мы разбили престиж царствующих гоев частыми покушениями на их жизнь через своих агентов.
   Протокол N18

   Современный инородческий агитпроп активно конструирует для России храброе Новое Прошлое. Сталинский "Краткий курс..." используется как базис, на котором с фанатичностью строителей египетских пирамид ныне громоздят новые совершенно фантастические конструкции. В этом храбром новом прошлом в ЧК служили сплошь русские, зато на передовой в 41 воевали исключительно инородцы, революции и теракты устраивали сплошь русаки, а страдали от советского террора исключительно несчастные евреи. Особое внимание уделяется видным фигурам из числа собственных дедушек, коим контструируют новую биографию.
  
   Правда, за девяносто лет российского каганата у коренного населения выработалась невиданная способность читать между строк, так что усилия инородческого агитпропа зачастую приводят к результатам прямо противоположным.
  
   Особенно активны попытки найти новые исторические корни современного террора, в реальности восходяшие к еврейским боевым (революционным) организациям в России прошлого века и к персоналиям, с ним связанным, таким, например, как Евно Азеф. Храброе Новое Прошлое этой фигуры описывается в книге Анны Гейфман "В сетях террора", АИРО-ХХ, Москва, 2002. Итак, познакомимся с дедушкой современного терроризма. Евно Фишелевич Азеф родился в бедном еврейском местечке, в черте оседлости. Гейфман переживает за обездоленных евреев: "Из семи миллионов евреев, населявших Империю, лишь немногим удалось пересечь эту черту" (стр. 23). Ужас-ужас. Но вот в 1874 году, когда Евно исполнилось пять лет, его отец "решил поискать лучшей доли вдали от родных мест. Наряду с тысячами других переселенцев он остановил свой выбор на Ростове-на-Дону. Ростов в ту пору был быстро растущим промышленным центром..." (стр.24). Персёк таки черту, при том наряду с тысячами других. Впрочем, в быстро растущую промышленность папанька Евно решил почему-то не идти, а "открыл лавку". Зарабатывал он, разумеется, мало, Евно с трудом закончил реальное училище. А чтобы хорошо жить, надо было учиться дальше.
  
   Испытывая острую нужду в деньгах, Евно применяет простой ход, столь часто использованный впоследствии его соплеменниками (смотри также "Крах финансовой пирамиды"): "как коммивояжер получил от одного торговца на реализацию партию масла, которую продал за 800 рублей. На вырученные деньги весной 1892 года он и скрылся за границу" (стр.43). По-видимому, именно это эпизод деятельности Боевой организации социалистов-революционеров отражен в известной песне "не было бы маслица - подыхай, еврей". В европах Евно Фишелевич сразу находит нужные контакты.
  
   Недавно один из авторов онлайнового издания "Israel life" в связи с моей работой об "Урфине Джюсе" решил внести свой вклад с строительство нашего храброго нового прошлого: "но меня умилила фраза про "инородческий террор". Это Каракозов был инородцем? Или Кибальчич? Или Желябов? Да среди народовольцев и десятка евреев не нашлось бы! Так что давайте говорить откровенно: "несмотря на русский террор против властей своей страны"..." Что ж, посмотрим, что это за русские устраивали "террор против властей своей страны". Вот Евно Азеф попадает в высший круг террористов, как его описывает Анна Гейфман. Кто же создает террористическую организацию? "В 1894 г. Азеф становится членом Союза русских социалистов-революционеров за границей, незадолго до этого основанного революционным гуру Хаимом Житловским" (стр. 54). Кто входит в высший круг террористов? Во-первых, "начальник террора", сам Евно Азеф, затем "молодой и талантливый" Виктор Чернов; "организатор и практик" Михаил Гоц; "бабушка русской революции" Екатерина Брешко-Брешковская; и, наконец, - "художник террора", знаменитый Григорий Гершуни. Это "головка" организации, как её изображает Гейфман. Как видим, поголовно русаки, можно сказать, русопяты.
  
   На следующей ступени террора тоже поголовно русаки: фабрикой по изготовлению бомб руководит Дора Бриллиант, "чудесной красоты еврейка". И только среди бомбометателей, foot soldiers террора, попадаются собственно русские. Например, министра Плеве убил Сазонов. При этом сами эсеры замечают, что "Азеф буквально вложил бомбу в руку Сазонова" (стр.91, цит. по Зензинов "Разоблачение провокации Азефа"). Вот и Гершуни "никогда не принимал участия в боевых операциях. Он искал людей, пригодных на роль боевиков...когда цель была выбрана, Гершуни лично сопровождал террористов на место предполагаемого покушения, с тем чтобы подбодрить их или отвести последние сомнения... Новоиспеченные террористы перед самым покушением испытывали страх, угрызения совести и подтолкнуть их к действию мог только Гершуни, гипнотически влиявший на людей, которые полностью покорялись его железной воле" (стр.75). Таким образом, один инородец изготавливал и хранил бомбы, другой планировал и передавал, третий сопровождал до места преступления. Впрочем, и сами "боевики" зачастую были инородцами - вспомним Багрова, убившего Столыпина, или убийцу Гапона Рутенберга.
  
   Интересно, что многие приемы, разработанные Боевой организацией, применяются ныне при подготовке палестинских боевиков. Там тоже до места сопровождает человек с "гипнотической волей", тот самый, который готовит боевика. Повторяются принципы отбора и подготовки боевиков, с Боевой организации скопировано и устройство ячеек террористов (однако такое использование уроков собственных дедушек почему-то не вызывает в Израиле поголовного ликования).
  
   Попробуем разобрать возможные мотивы, которые двигали главнейшим "русским" террористом 20 века. Азеф занимал высокое положение в иерархии революционеров - глава боевой организации социалистов-революционеров, член ЦК. Однако современники с удивлением отмечали, что при всём при том он был совершенно чужд собственно революционной идеологии. Брешко-Брешковская замечает "Азефу нет дела до крестьян и социализма. Ему не нужен социализм" (стр.110). Другой известный эсэр Илья Рубанович отмечал, что "Азеф считал социализм лишь украшением, что позволительно для "несоциалиста", но никак не для члена ЦК социалистической партии" (стр.111). После раскрытия связей Азефа с охранкой соратники с некоторым удивлением констатировали, что он никогда не выступал ни по какому теоретическому вопросу и не оставил никаких письменных или устных свидетельств своих взглядов (что, конечно, было крайне необычно для члена ЦК левой партии, известных своей говорливостью).
  
   Его жена вспоминает: "...хотя он и был революционером, в нём было много такого, что не вязалось с образом мысли революционера. Так, в редкие моменты откровенности, он мог, например, заявить, что крестьяне - ни на что не способные идиоты, рабочие ничем не лучше. Русский человек вообще, говорил он, лишен индивидуализма, ни к чему не годен и пр. В ответ на вопрос: зачем же ты работаешь на революцию он только привычно отмахивался -"А, ты ничего не понимаешь"(стр.60). Конечно, ей, Любови Менкиной, "заурядной провинциальной еврейской девушке", которая была, наоборот, всей душой (да, собственно, и телом) предана Революции, понять это было трудно.
  
   Впрочем, о преданности Азефа идеям революции судить можно по делам. Он реально помогал охранке - "сорванная попытка покушения на Дурново, министра иностранных дел... власти сумели отвести удар благодаря вовремя предоставленной Азефом информации. Кроме того, была предотвращена попытка покушения на московского градоначальника Медема, министра юстиции Акимова, генерала Мина и полковника Римана... установленное по наводке Азефа полицейское наблюдение за террористами вынудило их отложить приготовление к покушению на петербургского градоначальника фон Лаунимца и... Столыпина" (стр.111) Филеры открыто следовали за боевиками по пятам, создавая у последних впечатление присутствия полиции всегда и повсюду...террористы оказались измотаны постоянными, и, на первый взгляд, необъяснимыми провалами, которые большинство из них склонно было считать не результатом предательства, а просто цепью трагических совпадений" (стр.123) "Некоторые из этих сведений - например, о готовящемся взрыве ряда мостов в Петербурге, главного здания Охранного отделения, разрушении электрических и телефонных линий или попытке похищения премьер министра Витте имели колоссальное значение. Ни один из этих планов боевиков не был осуществлён, как считал Савинков, потому что "намеченые места охранялись так строго, как будто полиция была заранее предупреждена". Полиция действительно была предупреждена... Охранному отделению удалось захватить две динамитные фабрики и арестовать террористов, в том числе Дору Бриллиант" (стр.113-114). Таким образом, предположение о том, что Азеф руководствовался исключительно идеями Революции (на чём он сам настаивал до конца жизни) не выдерживает никакой критики. Реально он не интересовался никакими "идеями"и эффективно действовал во вред возглавляемой им же организации.
  
   Попутно остановимся на черносотенной версии о том, что де Азеф, как еврей, боролся по преимуществу за идеалы и выгоды еврейского народа. Эту идею, кстати, разделяли сами эсэры, для подавляющего большинства которых она и была движущей силой собственной "революционной деятельности". Людям свойственно приписывать другим свои личные мотивы. Свидетельства попадаются анекдотические: "Как-то раз Азеф гостил на даче у одного эсера, и ночью хозяева услышали, как он стонет и рыдает во сне. Проникшись мгновенно жалостью к нему, эти люди решили, что Азефа терзают мысли не только о погибших товарищах и убитых во время погромов евреях, но и о жертвах собственной террористической деятельности". (стр.200). В этом отрывке можно увидеть, чем мотивировалась революционная деятельность собственно "хозяев". Однако вернемся к Азефу. "Азеф не слишком дорожил своим еврейским происхождением. Один из революционеров, близко знавший Азефа, с удивлением отмечал, что в Азефе не было заметно еврейского национализма (отметим искреннее удивление революционера этому необычному в революционной среде факту). Московский раввин Я.Мозе вспоминал, что Азеф зло издевался над обычаями, традициями, религией своего народа. К примеру, когда тесть Азефа обратился с просьбой сделать его (Азефа) сыну обрезание, Азеф высмеял ритуальную глупость и невежество... Азеф был готов в любой момент отказаться от еврейства в пользу личного удобства... Менкина заявялет, что однажды он объявил ей, что крестился, она отрицательно отнеслась к обращению, и была поражена объяснением Азефа "Конечно, это глупость, так, на всякий случай, я собираюсь в Москву, а, как еврей, не имею права на проживание там" (стр. 95-96).
  
   Для полноты картины обратимся к делам : печальную судьбу Доры Бриллиант мы уже видели, а вот Азеф "сообщил полиции о местонахождении боевого отряда Льва Зильберберга - небольшой, но опасной террористической группы... Зильберберг и ещё несколько членов отряда были вскоре арестованы и приговорены к смертной казни" (стр.234). Таким образом, версия "еврейской" мотивации самого Азефа отпадает - перед нами типичный "Урфин Джюс", еврей, оторванный от кагальных корней и готовый во имя личной выгоды или личных целей безжалостно пожертвовать другими евреями.
  
   Сама А.Гейфман настаивает на той версии, что он был просто агентом охранки и действовал строго в интересах этого ведомства. Однако факты говорят о другом. Наряду с множеством сорванных терактов на счету Азефа большое количество удачных операций. Об удачном покушении на министра внутренних дел, когда Азеф буквально вложил бомбу в руку террориста, мы уже писали. Признает это и Гейфман: "Большинство историков в последствие, вслед за эсерами, считали, что Азеф просто не захотел предотвратить убийство Плеве" (стр.94). Азеф непосредственно организовывает убийство московского генерал-губернатора Дубасова, что признают все работавшие с ним революционеры (стр.121). Ещё более странным выглядит летопись попыток, которые были организованы Азефом, но сорвались по независящим от него причинам. В 1908 г. Азеф готовит покушения на царя. "Эта акция - единственная в 1907-1908 гг. возглавляемая лично Азефом ( о которой он ничего не сообщил полиции) - не состоялась, по мнению эсеров, по независящим от шпиона причинам: исполнитель, матрос Герасимов, который должен был выстрелить в царя во время церемонии осмотра крейсера Рюрик на верфи в Глазго в последний момент дрогнул и не нашёл в себе силы нажать курок. Герасимов также признавался, что полиция ничего не знала о подготовке покушения" (стр.128). Этого и сама Гейфман отрицать не в состоянии. Таким образом вырисовывается интересная картина - Азеф блокировал теракты относительно мелкие, но лично проводил в жизнь теракты против крупных персон - царя, министров, генерал-губернаторов и т.д. И в этом он был очень успешен. Недаром эсеры говорили: "Когда за дело берется Азеф - нет ничего невозможного" (стр.100). Такая логика никак не соответствует мысли Гейфман о том, что он позволял отдельные теракты, чтобы спасти свою шкуру шпиона. В этом случае ему бы следовало как раз наоборот, разрешать теракты мелкие и блокировать крупные. Да и вообще, как пояснил позицию руководства эсеров Аргунов, "Азефу мы поручили всё, как умирающий на смертном одре... Мы рассказали ему все наши пароли, все без исключения связи,...все фамилии и адреса". (стр.98) Таким образом, если бы Азеф действительно был честным агентом охранки, ему бы ничего не стоило одним махом прихлопнуть всю эсеровскую организацию да и спокойно уйти со смертельно опасной работы, которую он вёл 17 лет. Нет, однозначно честным агентом охранки он не был.
  
   Действовал ли он по личным мотивам? Непонятно. Его "сверхчеловеческие" способности по собственному разумению казнить и миловать вызывают сомнения. По всеобщему мнению он был ничтожество, очень практичное и хитрое, но ничтожество. Троцкий говорил: "он был тупоумцем, который ведёт свою игру грубо, прямолинейно, не растрачиваясь на детали". Ещё один штрих к характеристике "Азефа-сверхчеловека": оказавшись во время войны в Берлине и потеряв всё своё огромное состояние, Азеф открыл "маленькую корсетную мастерскую. "Азеф понимал, что война продлится долго и принесёт тяготы мирному населению. Следовательно, рассчитал он, "дамы, сидя на тощей диете будут продолжать худеть" и потому нужно делать корсеты меньших размеров" (стр.210). Не было бы маслица, подыхай еврей. И такой человек судит каким царям и министрам жить, а каким умереть?
  
   Конечно, не боги горшки обжигают, но опять же уж больно самоубийственный выбор делал Азеф. А если бы покушение на царя удалось? Азеф "сделал всё, что было в его силах для проведения этого предприятия до успешного конца" Nikolajewsky Aseff the Spy, (p.266). Cам Азеф проник на корабль ("Рюрик", где должно было состоятся покушения на Царя ) под предлогом инженерной инспекции (cтр.129). Трудно предположить что человек с мышлением мелкого лавочника и исключительной любовью к деньгам, кафешантанным певичкам и игре в рулетку так стремился бы к самоубийству по личному выбору. Нет, вряд ли Азеф действовал сам по себе.
  
   Наиболее достоверным кажется предположение, что он действовал по указке некоей "третьей силы" - не эсеров и не охранки. Пожалуй, только оно могло бы объяснить логику действий Азефа. Точный адрес этой Третьей силы мне, конечно, указать не по силам, - однако кое-какие её характеристики можно вывести из анализа действий Азефа.
  
   1. Третья сила давала Азефу деньги. Несомненно, что для Азефа деньги являлись важнейшим стимулятором активности. И в этом он преуспел - перед первой мировой войной его состояние оценивалось минимум в миллион франков, скорее всего больше (стр.209). На обстановку своей квартиры Берлине он потратил 100 000 марок. Впрочем, деньги были вложены в российские государственные ценные бумаги (! - это просто какой-то анекдот), и с началом войны Азеф всё потерял (что ещё раз говорит о его уме и предусмотрительности). Откуда, однако, дровишки?
  
   Жалование Азефа в полиции составляло в лучшие годы 500 рублей в месяц. В тоже время Азеф жил очень широко, проигрывал в рулетку сумасшедшие суммы, содержал певичек, карманы у него были набиты 500-рублевыми "билетами". То есть через его руки прошли миллионы (если миллион даже остался). Откуда бабки? Сама Гейфман наивно считает, что Азеф брал деньги из кассы эсеров. Гейфман уехала из России в 1976 году в возрасте 14 лет, и ей, наверное, извинительно не представлять себе, что такое общак, как за ним следят и что последует, если обнаружится растрата не по понятиям. Можно быть уверенным, что кто-кто, а Гершуни с Гоцем и иже с ими не позволили бы не то что миллионы франков золотом, а и рублю исчезнуть из эсеровского общака без соответствующих объяснений. А ведь Боевую организацию - сотни человек, теракты и т.д. - действительно нужно было содержать и обильно финансировать. Имелись ли вообще соответствующие бабки в эсеровском общаке (не говоря уже о возможности что-либо украсть)? Уже и это сомнительно. По эсдекам известно, что те, кто по понятиям грелся с партийного общака (например, Ленин в Швейцарии), не то что 500-рублевые купюры и певичек, а и хавки достаточной не имели. Вряд ли у эсеров ситуация была лучше. Скорее можно предположить, что Азеф использовал "свои", получаемые от Третьей Силы, бабки на нужды Боевой организации (не забывая, конечно, и себя). Не в этом ли причина его авторитета среди хозяйственных Гоца, Аграновича и Гершуни?
  
   Обратимся к ещё одной эпизодическую фигуре инородческого террора. "Свою яркую революционную карьеру Соломон Рысс начал с подделки гимназических аттестатов, прибыль от которых он якобы собирался использовать для организации восстания в Ростове. Разыскиваемый полицией, он вынужден был скрываться в Германии, где примкнул к максималистам ...в Германии, чтобы раздобыть денег для поездки в Россию, он украл и перепродал редкие библиотечные книги. По возвращении домой, в июне 1906г., он был арестован во время попытки ограбления рабочей артели в Киеве (каковой оборонительный акт, несомненно, являлся закономерным ответом на беспросветные погромы со стороны упомянутых артельщиков ). Тогда же Рысс предложил свои услуги полиции и в течении нескольких месяцев снабжал власти мешаниной из фактов и выдумок о деятельности максималистов. Одновременно он заверял революционеров, что дает полиции ложные сведения. В апреле 1907 последовал новый арест, во время которого Рысс попытался дать полицейским взятку в размере пятидесяти тысяч рублей за своё освобождение (а книжки-то он зачем библиотечные воровал? Корова пять золотых рублей стоила... ). Полицейские отказались (a деньги, надо так понимать, у него остались со времён прибыльной торговлишки аттестатами...) и Рысс закончил свою жизнь на виселице (эк какие строгости были, антисемиты проклятые. А мог бы в ЧК служить через десяток лет холодной головой и чистыми руками, не повезло парню! ) (стр.37). Итак, некто Соломон Рысс предлагал полиции взятку в 50 000 рублей. Вы когда-нибудь видели царскую золотую десятку? Откуда такие деньги у бедного еврейского террориста? Итак - Третья Сила являлась источником бабок, имела их не меряно и тратила легко.
  
   2. Третья Сила имела конечной целью уничтожение исторической России. По- видимому, главные её усилия лежали не в области террора - "мы пойдём другим путём" - но и террор до времени не сбрасывали со счётов. Видно, что стремились получить "громкие дела", создать видимость анархии. В конечном итоге, по-видимому, решили что террор вовсе контрпродуктивен и прикрыли лавочку, при чём очень показательно, опорочив саму идею на годы вперёд. Азефа выдал эсеру Бурцеву ни кто иной, как Лопухин, бывший директор департамента полиции, - за что был судим и приговорен к каторге. Зачем?
  
   На этот вопрос Гейфман лепечет что-то невнятное про "взятую в заложники дочь" (такого рода объяснения не фигурировали на суде над Лопухиным, а ведь присяжные бы "поняли"). Как он сам заявляет, он это сделал "руководствуясь моральными мотивами". Особенно подчеркивают роль жены в моральном созревании Лопухина к разоблачению предательства. Эта сценка достойна кисти Галковского - "Движимый моральными чувствами Начальник Департамента Полиции выступает с разоблачениями на эсеровском Суде Чести". Через несколько лет Лопухин благополучно помилован и возвращается в Петербург. Во всем этом чувствуется твердая рука режиссёра.
  
   В общем, Третья Сила решила по каким-то причинам покончить с организованным террором. По-видимому, своё дело он сделал. И покончено было максимально эффективным способом. Дело революции "пошло другим путём". Азеф остался не у дел, спокойно доживая свои дни в Германии.
  
   Третья Сила действовала весьма стереотипным образом. Азеф имеет поразительно схожего двойника, практически клона, внедренного в среду эсдеков. Это Александр (Израиль) Лазаревич Гельфанд. Даже чисто внешне в воспоминаниях современников они были схожи - крупные, донельзя уродливые евреи, которых называли банально - "бегемотами". По-видимому, для отбора агентов на такую роль во многом руководствовались популярными в то время фрейдистскими мотивами, используя их неудовлетворенное либидо путем сублимации его в жажду денег и общественного положения. С важной для тогдашних революционеров моральной стороны они были весьма схожи: "Парвус растратил деньги, которые он присвоил от постановки пьесы "На дне" в Германии. Растратил около 130 тысяч марок. Деньги эти должны были быть переведены в партийную кассу. Парвуса отстранили от редактирования с.-д. газеты, а растрату денег он не покрыл". (Горький М. Полн. собр. соч. Художств. произв. В 25 т. М., 1974. Т.20. С. 539.). Маслице, азохэнвэй. Оба были помешаны на доступных женщинах (что так не вязалось с тогдашним образом революционера). Один из лидеров "Бунда" А. Литвак со ссылкой на К. Радека говорил о Парвусе как о человеке очень способном, "но распущенном, нечистым на руку и нечестным с женщинами". (Цит. по: Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 259.) Как тот так и другой были лишены какого-либо чувства Родины или национальности. "Парвус начисто был лишен чувства Родины. "Я ищу государство, где человек может дешево получить отечество", - писал он как-то В. Либкнехту." (Шуб Л. "Купец революции"//Новый журнал. Кн.87. Нью-Йорк, 1967. С. 296.) здесь и далее цит. по И.Я.Фроянов "Октябрь семнадцатого". С-Пб, 1997. Оба работали одновременно на революционеров и Правительство ( в случае Парвуса - Германское). В обеих случаях связи с Правительством были со скандалом вскрыты. Через того и другого проходили огромные деньги, источник которых был не ясен. В случае Парвуса Фроянов высказывает следующее мнение: "За Парвусом стояли мощные и в высшей степени могущественные надмировые силы, замысел и план которых он, похоже, осуществлял... У нас есть данные, позволяющие говорить, что Парвус разыгрывал собственную партитуру, отличную от немецкой. К ним привлек внимание Г.М.Катков. "Важно отметить, - писал он, - что документы германского министерства иностранных дел за период с февраля 1916 по февраль 1917 года не содержат указаний на какие бы то ни было действия, предпринятые Гельфандом, или на какие-либо суммы, переданные ему на нужды революции." "Несмотря на отсутствие каких бы то ни было доказательств в архивах германского министерства иностранных дел, упорный характер забастовочного движения в России в 1916 и в начале 1917 года наводит на мысль, что оно руководилось и поддерживалось Гельфандом и его агентами". (Катков Г.М. Февральская революция. С. 106.) Несомненно только то, что "немецкие деньги" не исчерпывали всех финансов, которыми распоряжался Парвус. Наряду с "немецкими деньгами" шел параллельный поток других денег и так называемые немецкие деньги служили им прикрытием, так сказать, дымовой завесой." (там же). При анализе источников финансирования и личного состояния Азефа приходишь к тем же выводам. Оба агента работали в одном и том же направлении: "Парвус явился к германскому послу в Константинополе фон Вагенхейму со следующим заявлением: "Российская демократия может достигнуть своей цели только через окончательное свержение царизма и расчленение России на мелкие государства. С другой стороны, Германия не будет иметь полного успеха, если ей не удастся вызвать в России большую революцию. Интересы германского правительства и интересы русских революционеров таким образом идентичны". (Шуб Л. Ленин и Вильгельм II... С. 237.) При анализе личности Парвуса Фроянов независимо приходит к весьма сходным с моими выводам: "Нельзя простодушно воспринимать Парвуса как платного германского агента. Он был куда более самостоятельным и значительным, чем простой агент. Нельзя также рассматривать его как авантюрную сверхличность, действующую в одиночку, на свой страх и риск, по сугубо собственной инициативе. Подобный взгляд по меньшей мере наивен" (там же).
  
   Фроянов в случае Парвуса довольно определённо говорит о природе этой Третьей Силы: "Наше предположение состоит в том, что приехавший Константинополь Парвус стал политическим и финансовым советником правительства младотурок, а также человеком несметного богатства с помощью еврейской общины. Какими бы способностями и талантами он не обладал, ему было бы не под силу добиться этого самому, без посторонней поддержки. И такую поддержку могли оказать Гельфанду только его единоплеменники и никто другой.
  
   Принимая помощь и поддержку, Парвус, по-видимому, брал на себя и какие-то обязательства, о характере которых следует судить по деятельности Гельфанда. Она, как мы знаем, всецело была направлена на разрушение исторической России: ликвидацию самодержавия и расчленение российской империи. В принципе мы тут не видим ничего необычного или нового. Вспомним угрозы Шиффа и Лёба, вспомним февральское 1916 года тайное собрание в Нью-Йорке, где было принято решение приступить к активным действиям, чтобы "поднять в России большую революцию" (там же).
  
   В случае Азефа природа Третьей силы менее ясна (да и Фрояновская версия не кажется мне твёрдо обоснованной - одно из предложений, не более). Однако тщательный анализ биографии Азефа, как её описывает Гейфман, выявляет только два случая контакта с посторонними силами, которые направляли бы деятельность Азефа. В обеих случаях это одно и тоже лицо "В 1894 г. Азеф стал членом Союза русских социалистов-революционеров за границей, незадолго до этого созданным революционным гуру Хаимом Житловским и его женой". С этого начинается деятельность Азефа. Далее мы видим всю ту же направляющую руку "Ещё в 1899г., используя чрезвычайно лестное для себя письмо-рекомендацию от четы Житловских, он свёл знакомство с Андреем Аргуновым, одним из организаторов Северного союза социалистов-революционеров... Одновременно он начал усилия по обьединению всех революционно-социалистических сил Российской империи в единую организацию". Та же рука чувствуется и при организации удачных терактов. "...пытаясь объяснить видимую нелогичность... они предполагают, Азеф пожелал свести личные счёты с Плеве, которого он, как и все передовые люди России, считал главным виновником чудовищного еврейского погрома в Кишинёве в апреле 1903" стр.95. Как мы уже видели, самому Азефу (и с этим согласна Гейфман) было на евреев плевать, но те, кто стоял за ним, по-видимому, относились к проблеме иначе.
  
   Кто именно стоял за Азефом - мы не знаем. Того же Житловского могли финансировать и германская, и английская, и любая другая разведка. Однако приведённый анализ заставляет предположить, что двойные агенты в русской революции были на самом деле агентами тройными и выполняли волю некоей таинственной Третьей силы, имевшей значительные финансовые возможности, настроенной на уничтожение исторической России и широко использовавшей в своих целях еврейский элемент. Следует отметить, что это выходит за рамки узкоисторического интереса: деятельность многих современных террористических организаций строится по принципам Боевой организации эсеров, имеет сходные задачи, и, возможно, источники финансирования. Поэтому вскрытие природы Третьей силы, руководившей террором в России в начале века важно и для современной нам борьбы с терроризмом.

2005

  
  
   Битва при Сизой Поляне

   Памяти К.Крылова
  
   Краешек Солнца выкатился над Сизой Поляной, отражаясь на металле готовых к бою армий. На равнине под холмами выстроились Объединённые Силы Тора-Боры и Директории под руководством Карабаса Бар Рибаса против Мохнатых и Ватников под руководством полковника Барсукова. На окружающих холмах столпился многочисленный электорат, в основном жители Сизой Поляны (но немало и приезжих мародёров), ожидавшие окончания сражения и возможности поживится барсуковским добром. Исход сражения был ясен заранее - хотя Объединённые Силы значительно уступали численно, но много превосходили противника в подготовке и качестве управления. Войско Тораборцев и Директории формировалось на основе поджидков - специально склонированных на основе гавна бойцов, имевших традиционную продолговатую остроконечную форму, скопированную с древних дохомокостных пуль. Такого рода основа мешала работе эмпатов, что позволяло в относительно мирное время использовать поджидков для многочисленных специальных операций, а в боевых условиях мягкая оболочка эффективно гасила удары противника, сберегая жизненно важные органы бойца. Но не это было главным оружием Объединённых Сил. Сверчок Самса уже с ночи начал зачитку 'Книги Ярости', наполняя головы поджидков отчаянным бесстрашием, а члены несокрушимой силой. Редчайшая докохомокостная книга, собственно, главный артефакт Зоны, составляла главное оружие Объединённых Сил и в сочетании с умением сверчка проникнуть в каждую голову делало армию Бар Рибаса непобедимой.

Барсуковцы , численно значительно превосходя ОС, выстроились подковой, охватив построенных традиционной свиньей поджидков с двух сторон. Центр, на который был нацелен главный удар Бар Рибаса, держали нах-нахи, построенные в ряды соответственно возрасту - впереди молодые, самые старые сзади, а позади всех расхаживал Тарзан, время от времени выкрикивая 'Дэржать строй!', 'Дэржать до послэднего!'. Полки правой и левой руки составляли бойцы разных основ, собранные с союзных доменов и одетые (за отсутствием природного гавна) для смягчения ударов противника в типовые толстые ватники. Уже на стадии подготовки Басруков применил тактическую новинку: перед боем каждому ватнику дали по чарке 'молочка Септимия' - сока произраставшего на Зоне цветка, в который в своё время превратился известный праведной жизнью козёл Септимий Попандопулус. Считалось (и это было проверено в лабораториях Барсукова), что чарка перед боем предает бойцу ловкость и изворотливость, которой славился и при жизни св.Септимий. Но по любому, это было не сравнимо с 'Книгой Ярости'. Нах-нахи к тому же отказались, сославшись на "харам". Другая тактическая новинка окопалась в ложбинке на между центром и правым флангом - специально склонированный пулемётчик Ганс в стальном шлеме (заменявшем ему костяной череп) прильнул там к прикладу MG42. Дохомокостный пулемёт в идеальном состоянии барсуковские следопыты нашли в ледяной пещере. Рядом по номерам были разложены найденные там же стволы (менять через каждые 150 выстрелов) и ленты (50 пуль в ленте; ствол меняется через каждые 3 ленты, иначе снижаются баллистические свойства оружия). Односекционные складные сошки были завернуты в специальные салфетки, что позволяло менять позицию не таща за собой глину. Ганс ждал команду, задумчиво жуя стебелёк. Второй номер, ластоногий Бурбулис, предано, не моргая, смотрел на MG42. Догадливый читатель уже понял замысел сторон. Бар Рибас поехал по традиции приветствовать войска перед атакой. Со стороны накаченных 'Книгой Ярости' поджидков неслось обычное ликование. Стоявший рядом с Барсуковым адъютант заметил, что навесной очередью Ганс вполне мог бы достать Бар Рибаса, скакавшего в облаке пыли на свинье перед строем поджидков. 'Мы здесь не за тем' - сказал Барсуков историческую фразу, на все лады повторявшуюся потом во всех пивных 'Страны Дураков'.

Походный капеллан поджидков прочёл перед строем молитву Матери Мягких Основ "Щё не вмерла Усраина". Начали сходиться. Передние ряды ватников затянули традиционную Боевую молитву из Сундука: 'Мне снился сон! Короткий сон! Длинною в жизнь!' - благочестиво выводили многочисленные глотки передовых. 'Земля в огнях, Земля в цветах, Земля в тиши!' - завыли средние ряды. 'Спасибо жизнь за праздник твой, короткое свидание с Землёй!' - молодцевато, по уставу, грянули задние. Ватники, по традиции весома религиозные, расстегнув рубаху целовали образ Дочки-Матери. Даже у собравшихся на холмах зрителей навернулась непрошенная слеза. Поджидки при том шли восторженно-молча, слушая в головах перешедшего на фальцет Самсу. Когда на Ганса уже, казалось, пала тень наступавших поджидков он наконец услышал в голове заветный приказ Барсукова: 'Фоя! Вонр-раум!'. Но Гансу не нужны были магические заклинания - с тысячелетней сноровкой он припал к ложу и нажал на курок. Оптимальная скорость стрельбы - 250-300 патронов в минуту, очередями по 3-5 патронов, запрещается выпускать за одну очередь более 250 патронов. Смена ствола! Дело пошло, поджидки валились 'как колосья под серпом' (хотя точное значение этой традиционной пулеметческой формулы из Сундука не было вполне понятно даже и Барсукову). Однако в сравнении с 'Книгой Ярости' пулемёт всё же не был достаточным аргументом - поджидки уверено перли вперёд везде, кроме небольшого участка на стыке правого флага и центра, выпиленного незамолкающей 'пилой Гитлера'. Страшной силы удар обрушился на Мохнатых - передние ряды были быстро смяты, однако нах-нахи, особенно средних рядов, оказали жесткое сопротивление, гавно из рассечённых тел поджидков текло рекой, многие сбитые с ног натиском поджидков нах-нахи просто захлебнулись. Тут важно было выдержать первый удар - и Мохнатым это удалось, продвижение поджидков приостановилось, ножи и палицы с обеих сторон молотили без остановки, бойцы лезли друга на друга через тела павших, захлёбываясь яростью, утопая в гавнище. Фронт на главной линии атаки стабилизировался. Тем временем ватники не вступая в значительное боевое взаимодействие и используя численное превосходство охватили свинью поджидков с флангов, взяв атакующих в полное кольцо.

'Ганнибал, бля' поделился в Базом наблюдавший за ходом битвы в архаичную подзорную трубу Бар Рибас. Свита - Арлекино, Мальвина, Алиса понятливо захихикали, хотя что/кто это такое никто не знал. Баз, у которого давно чесались лапы, опять попросился в бой. 'Я не могу рисковать лучшими так далеко от Тора Боры' - охладил его Бар Рибас. Разыгрывать Канны было всё равно бесполезно, рано или поздно ОС порвут центр и тогда всё кончится. Тем временем ватники потащили пленного, связанного по рукам и ногам Буратино по рядам в сторону Бар Рибаса. Наблюдавший всё это сам Бар Рибас увидел, как посредине рядов ватников, располагавшихся теперь между наступавшими поджидками и ставкой Бар Рибаса рекомого Буратино словно бревно повернули лицом вверх и узкоплечий сапиенсного вида ватник вставил ему что-то в район пониже крестца. Буратино широко открыл рот (видимо что-то закричал) и трансляция 'Книги Ярости' наступающим поджидкам мгновенно прекратилась. Как впоследствии выяснилось, Барсуков нашёл способ включать когнитивное блокирующее поле, в своё время случайно полученное Буратино среди иных даров с Луны. Оно исходило из кончика носа и блокировало на 360 градусов от источника все ментальные передачи, в данном случае чтение 'Книги Ярости'.

'Дебилы, бля' - снова поделился едким историческим наблюдением Бар Рибас. Действительно, это было довольно бессмысленно, книгу зачитывали с ночи, так что действовать она должна была ещё долго автономно, без всякой подпитки. Тут, однако, началось самое неприятное. Ватники наконец впрямую массово схватились с поджидками и оказалось, что молоко Септимия, хоть и не книга Ярости, вполне годная вещ. Поджидки ватников всегда бивали, но тут ватники показали неожиданную не то что храбрость (это-то как раз было обычно), но именно ловкость уворотливость, так что оказавшимся довольно неуклюжими в новых исторических условиях поджидкам было трудновато их уестсесствить. Визуально это проявилось это в том, что пулемётчик Ганс всё сужал и сужал угол обстрела и потом даже сменил позицию на более близкую, плюхнувшись в море гавна примостившись за телом убитого нах-наха.

Началось избиение. По хорошему поджидкам надо было бы ударить в тыл и выйти из окружения, спасти хотя бы Эр Рибаса и штаб, но благодаря экрану Буратины связь с войсками была потеряна. Эр Рибас быстро сообразил куда дует ветер, вскочил на ошалевшего База, засунул ему в ухо жидовского сверчка, и, не прощаясь, был таков. Остальные ломанулись следом. Их не преследовали, ватники сосредоточено уничтожали поджидков, последний из которых пал через несколько часов, успев н сказать традиционное 'Мерде!'. В плен на маналулу к потерявшим до двух третьих личного состава нахнахам никто не хотел.

На холме, где недавно наблюдал за битвой Эр Рибас, началось победное пиршество барсуковцев. Охрана разогнала местных жителей и мародёров, быстро сообразивших кто в итоге победил, барсуки-официанты накрыли поляну и лично Барсуков, Тарзан, Ганс, а также выжившие командиры подразделений ватников - Гава, Матайола, Бутя - уселись пировать. Все с восторгом глядели на Барсукова, но говорили в основном о Молоке Септимия и как меняются тактические действия войск под этим марафетом. Тарзан не пил, даже победа не радовала его, воспоминания об убитых мохнатых заставляли его плоское лицо периодически вздрагивать. Барсуков тоже нервно кривил рот, только когда ему показали брошенный Рибасом складной стул неожиданно прокомментировал по Сундуку - 'Кто сильнее, тот и прав. Шолом, раф(.)' Простодушно радовался единственно новый в этих делах Ганс - напившись, он вдруг вспомнил белокурую фрау, какую-то неведомую Лили Марлен, и, с пьяной слезой в голосе, прочувственно вопил в тёмную пустоту:

 Я учился любви у подземных трамваев
 Зажимать себе горло как черный туннель
 Я учился любви так как учатся падать
 Когда в небе отрывисто лопнет шрапнель


 Я учился любви как вгрызаются в скалы
 (Алкоголь размывал сей науки гранит)
 Я учился любви так как просят на шкалик
 Когда рубль последний, с заначки, пропит


 Эта школа со мною, до последнего текста
 Что б на этом уроке не спороть мне хуйни
 Притаиться, упасть, положась на рефлексы
 Ветерана бессрочной окопной войны

Эта блядская жизнь не вояж на Киферу
 И в объятьях здесь держат как фаустпатрон
 Что ж мне делать с тобою? Мой приклад холодеет
 Стоит вам навалится привычным плечом.

Слушал его только перемотанный бинтами Бурбулис, находившейся, как и все раненые, под сильным айсом. Вследствие последнего обстоятельства его вставило не по детски. В лагере ватников на равнине гремело привычное 'ты меня уважаешь?' сопровождающееся глухими ударами. Рядовые нах-нахи складировали до кучи тела павших мохнатых и ватников, вытаскиваемых из моря гавна реквизированными мародёрами. Огромная гора павших исключала ритуальную трапезу. Павших обливали бензином. Занимался новый день.

Группа Эр Рибаса в полном составе собралась только на границе с Тора-Борой. Поражение было, прежде всего, унизительно. В стратегическом отношении Эр Рибас имел ещё массу ходов, начиная со Станина-3. 'Барсуков выиграл сражение, я выиграю войну' - спокойно напомнил Эр Рибас своему приунывшему воинству. Пограничник с удивлением посмотрел на возвращавшегося сам-десять великого полководца. 'А где же Армия?' - спросил он, думая заранее подготовить к огромной нагрузке другие таможенные пункты. 'Армия?' - ухмыльнулся Эр Рибас - 'Армии больше нет'.
  
   13-21 Февраля 2021
-
  
  
  
   Чему учат в школе

   Многих приезжающих на Запад поражает внешняя мощь местной образовательной системы при полной, на первый взгляд, внутренней пустоте - сравнительно со столь знакомой "советской школой" школа на Западе "ничему не учат", и это при том что в 2012 году на одного ученика средней школы в США тратилось ~12 000$ в год. Для того чтобы понять смысл такого рода общественного устройства следует обратить внимание на то, что развитое демократическое государство в наше время вовсе не стремится ограничить свободу своих граждан формальными методами, что прежде всего связано с дороговизной имплементации такого рода ограничений. Отсутствие сколько нибудь вредных для правящей элиты мнений в обществе достигается в наше время не лечением ("подавлением"), но профилактикой, прежде всего через разбираемую образовательную систему. Ещё в прошлом веке на Западе в ходу была немецкая образовательная система, столь знакомая нам по советской обшеобразовательной школе. Она строилась на желании вбить в ученика палочными методами максимальное количество формальных знаний. В результате выходили люди несчастные, с искалеченой психикой, обладавшие громадным багажом формальных знаний, большая часть из каковых знаний оказывалась не востребованой в реальной жизни. Повсеместная имплементация шустрыми немцами прусской обшеобразовательной школы в конце 19 века привела к появлению миллионов такого рода высокообразованых и недовольных своим положением в обществе индивидуумов, что, в свою очередь, привело к невиданным брожениям, высшей точки достигших собственно в Германии с установлением там фашистского режима. Практика показала, что значительное количество людей с большим багажом формальных знаний ведёт к расцвету в обществе национализма, появлению неудобных вопросов, а в крайних случаях даже и в нахождении решений, вплоть до "окончательных". После такого практического опыта элиты одумались и коренным образом изменили систему образования, создав "британскую" систему, в которой количество преподаваемых формальных знаний резко ограничено , и главным достижением школы считается создание обшей атмосферы радости и довольства.
   Современная западная общественная школа дает один и только один главный урок: будь доволен тем что ты есть. Формальные знания по возможности сведены к минимуму. При этом поощряется разного рода "высказывания своих мнений", что при отсутствии формальных знаний есть лишь сотрясения воздуха, и позволяет с одной стороны выпускать пар, а с другой стороны выявить отдельные единицы, способные к творческому развитию. Таковые, как предполагает эта система, в любом случае себе дорогу пробьют. Школьники должны знать поменьше, а радоваться побольше. Таким образом, контроль над умами достигается в развитом обществе по преимуществу не запретом на крамольные высказывания, а профилактическим воспитанием индивидуумов, не имеющих формальных знаний для осознания окружающего общества в отличных от диктуемых хозяевами дискурса рамок, и, кроме того, с детства приученных воспринимать окружающее в радужных тонах и потому не имеющих интереса к какой либо альтернативе. Для пополнения же элиты существуют частные школы, где прусская система по прежнему процветает, а также открытые дороги для тех, кто смог на самодельном корабле отплыть с Острова Дураков. В итоге система вполне устойчива, и в тоже время достаточно открыта.
   Попробуем определить несколько используемых терминов. "Формальные знания" это знания которые нельзя получить путём funа, и наличие которых немедленного funa не гарантирует. Крайним примером формальных знаний является знание классических языков (латыни и греческого); а примером весёлых неформальных знаний, дающих immediate gratification можно назвать умение водить и чинить автомобиль. Под "прусской системой" следует понимать модель обучения, при которой ученика нагружают максимальным количеством формальных знаний, при этом стараясь мерами дисциплинарного и иного характера добиться наивысшей успеваемости и раскрытия всех имеющихся у ученика способностей. Система стремится насильственно развить даже самое малое дарование , и это остается с человеком навсегда. Образование построено на жесточайшей конкуренции и унижении учеников путём намерено заниженных оценок, ранее телесных наказаний и т.п. Главной задачей является выжать из ученика всё, вне зависимости от его способностей и интересов. Система закладывалась в позапрошлом веке, когда количество вообще сушествовавших у человечества формальных знаний было относительно невелико и в пределах 10-15 лет можно было выучить практически всё. Именно к этому стремились создатели этой школы. С тех пор количество формальных знаний человечества увеличилось на порядки, но подспудные цели имплементации этой модели не изменились. Как практически работала эта модель знает каждый, кто заканчивал советскую школу, где стремились учеников "нагружать". На выходе, как уже указывалось, в массе своей получались глубоко несчастные люди, обременённые массой невостребованых обществом знаний ( "с иксами задачки"), перманентно переживающие экзистенциальный конфликт между тем что они "Достоевского читали", а работают "рабочими". Из положительных сторон этой системы следует отметить, что она, с другой стороны, способна воспитать огромное количество универсальных специалистов, и при чём практически безотносительно к качеству исходного человеческого материала, то есть буквально сделать из гавна конфетку. Её массированное применение способно в кратчайшие сроки создать не имеющею параллелей по работоспособности и уровню образования национальную рабочую силу, что идеально годится для решения горделивых национальных проектов. Эта система способна за 1-2 поколения вывести нацию на передовые рубежи в мире, как ту же Пруссию, СССР или современный Китай. Побочным, неожиданным и приведшим к десяткам миллионов человеческих жертв результатом применения этой системы оказалось то, что прошедшие через неё оказывались идеальными солдатами, способными переносить невиданные тяготы, не боятся смерти и любых страданий. Люди, чьи деды врассыпную разбегались от пары выстрелов Наполеоновских гладкоствольных пушчонок, вдруг оказывались способны годами сидеть под обстрелами "чемоданов", убивавших их ротами. Это новоприобретенная стойкость поражала современников, отмечавших, что ни татарские орды, ни персидские полчища не сражались более жестоко и не умирали более легко чем слабые, изнеженные телом европейцы. Любое сражение таких масштабов ранее решило бы исход войны, но на месте исчезнувших армий немедленно вырастали новые, ведущие войну с ещё большей яростью. Атаки под Верденом добовольческих полков, составленных поголовно из студентов германских университетов, не имеют аналогов по безумству и жертвенности ни в предшествуюшей, ни в последующий военной истории. Господствовавший в европейских школах 20 века прусский учитель породил не только победу во франко-прусской войне, но и вообще стиль войн 20 столетия с их невиданной стойкостью армий, и, как следствие, длительным характером и миллионами человеческих жертв.
  
   Для понимания причин этого побочного эффекта следует помнить, насколько детский опыт, особенно негативный, неявным образом формирует всю нашу жизнь. Вспомним хотя бы детей которые в результате успеха демократических реформ в России выросли в собачьих стаях. Такого рода детей иностранные учёные отловили в России немало, честь вывезли. Эти люди уже наблюдаются несколько лет, и никогда не становятся вполне людьми, навсегда сохраняя обычаи и повадки своих собачьих воспитателей. Теперь вспомните как проходили занятия в советской школе - первый класс, мы ещё ни сном, ни духом, а звонок над нашим ухом собирал нас в стадо (как телят). Сидеть смирно, руки на парту, если хочешь ответить - подними руку. Материал давали явно больше нежели мы могли переварить, чем создавали перманентное ошущения несчастья, воспитывали привычку к нему как к нормальному состоянию человека; а равно вбивали и понимание необходимости продолжать борьбу, даже в безнадёжных условиях. Ну и много подобного, школа с детства готовила к трудностям, при чём именно солдатского плана - стойкости, умению выходить из безнадёжного положения, дисциплине, дисциплине, дисциплине. Авторитет старших, умение справится с безнадёжной задачей. Держатся. Такого рода опыт в 7 лет остается с нами навсегда, и именно он порождает героев Вердена и Сталинграда. Сравните теперь с конфетюрным стильком западной публичной школы, особенно начальной, когда именно всё и закладывается. Отсюда стойкость людей прошедших в детстве прусскую школу, но отсюда и относительная непригодность её выпускников к нормальной жизни, имеющая тот же источник , что и моральная травма вернувшихся с фронта солдат, норовящих бить своим святым костылём тыловых крыс. Прусская система приучает к недовольству собой, ориентирует на "успехи", учит иерархии. Однако эти качества, особенно первое, не востребованы в современном мире. Такой человек не только несчастлив, он вдобавок способен об этом задуматься, имеет формальные знания, может самостоятельно вычленить исходные посылки и наметить средства исправления, словом "фашизм". Отсюда непригодность прусской системы для демократии.
  
   Заметим, что изначально прусаки не имели ввиду "ничего такого". Просто в то время, когда эта система закладывалась, количество формальных знаний у человечества было не велико, и прусаки намеревались присущим им аккуратным образом "всё изучить". С тех пор ситуация с количеством формальных знаний у человечества изменилась кардинально, однако подход по прежнему применяется, отчасти по инерции, а отчасти сознательно (Китай), ибо он показал свою пригодность для иных задач, воспитательного, а не обучающего характера. Можно сравнить с другим прусским изобретением - прусским военным строем, который также был мошнейшим оружием своего времени, на манер атомной бомбы (cолдаты Фридриха Великого физически не могли убежать с поля боя и потому всегда побеждали рассыпной строй противника). После пулемётов строй и гусиный шаг потеряли своё изначальное применение, но остались в военной культуре, стали средством воспитания.
  
   Как уже указывалось, главным недостатком этой системы является то, что она применима только и исключительно в условиях тоталитарного правления, её выпускники в массе своей не могут жить при демократии. Будучи внутренне глубоко несчастными, они могут контролироваться только внешним принуждением, и при его ослаблении оного способны в кратчайшие сроки разнести государственную структуру любой сложности. Каждый из них метит в Наполеоны, и при потере жесткого внешнего контроля неизбежная попытка самореализация миллионов Наполеонов ведёт к крушению государственного механизма. Таким образом успех стран, достигнутый за счёт применения этой системы зиждется на песце - при малейшем ослаблении тоталитаризма система пойдёт в разнос, сильно умное население не совместимо со "свободой".
  
   Едва не потеряв в 30-40 годах 20 века с французской революцией выстроенную общественную систему, элиты решили истребить социальный корень фашизма - прусское образование. На его место в развитых странах выдвинули ныне применяемую англо-американскую систему, основаную на всестороннем изучении детьми одного-единственного урока - будь счастлив тем что ты есть. В процессе обучения ученик должен получать максимально фана и минимально формальных знаний, а, главное учится быть всегда довольным собой. В итоге такой человек неамбициозен, легко манипулируем и внутренне счастлив, что снимает главные причины появления в обществе зловредного фашизма. При этом, однако, современное производство и общественная жизнь требуют широкообразованых специалистов, что слабо сочетается с ведущей концепцией англо-американской образовательной системы. Выход ищут в двух направлениях - во первых, в максимальной специализации, то есть опять же стремясь к минимальному получению учеником формальных знаний, и, во вторых, в широком привлечении специалистов, обучавшихся за рубежом по прусской системе. Кроме того, прусская система сохраняется в ряде частных учебных учреждений, где готовят "элиту", а также в специальных классах обшеобразовательных школ (advance placement). В итоге общество стабильно, довольно собой и в разумных пределах эффективно. Правда, его развитие во многом зависит от привлечения специалистов, пошедших прусскую систему, и не столько даже потому, что такого рода спецы обладают более широкими знаниями, но по преимуществу вследствие ранее разобранного внутреннего состояния несчастья "пруссаков", куда более настроенных на соревнование, амбициозных, и потому необходимых для подталкивания по природе своей инертных, всем довольных выпускников англо-американской системы. Из практически непреодолимых недостатков англо-амерканской системы следует отметить невозможность создания из её выпускников стойкой массовой армии.Там, где с детства настроенные на борьбу и несчастья выпускники прусской системы проявляют стойкость и героизм, выпускники англо-американской системы разбегаются или сдаются в плен. Впрочем, подавляющее техническое превосходство, обеспечиваемое в конечном итоге лучшей общественной организацией, более стабильным и счастливым обществом, способно до некоторой степени решить и эту проблему. Главное же что общество, составленное из выпускников англо-американской системы в целом счастливо, довольно собой, легко манипулируемо и не обладает багажом формальных знаний, необходимых для оспаривания власти элит, что делает возможным осуществление демократического устройства, и в целом ведёт к стабильности и процветанию. Так что жаловаться на то что в западной школе "не учат" бессмысленно - там учат, только другому, не тому чему нас учили при дорогом Леониде Ильиче.

2004-2005

   Больной жук

   Читаю П. Авена "Время Березовского". Автор, в частности, задается вопросом, де почему до сих пор мало книг про историю 90-х в России, ведь через 20 лет после известных событий про Октябрьскую революцию были написаны "библиотеки". Тут надо отметить, что на самом деле через 20 лет об Октябрьской Революции были написаны только злобные эмигрантские пасквили и "Краткий Курс". А вот уже про "Краткий Курс" и на его основе были написаны, действительно, "библиотеки". Однако к реальным событиям все эти советские сказки имели отношение слабое, по той хотя бы причине что если писать правду, то получится гольный антисемитизм. Вот Авен (отдадим ему должное) пытается писать правду - выходит антисемитизм, как он, бедняга, ни старается. Большинство героев книги - явные евреи, с ними разговор понятный, но вот под каток попадает некто с подозрительной фамилией Григорьев: Григорьев: Я приезжаю в ЛогоВАЗ. Меня проводят в столовую. Я сажусь, и входит 'большая четверка': Боря, Бадри, Гусинский и Невзлин. Мы действительно были между двух огней. Эмоционально и я, и Фридман были полностью на стороне Чубайса, Немцова, Коха. Мы, естественно, были заинтересованы, чтобы наш консорциум выиграл, но совершенно не заинтересованы в отставке правительства. ---- Гусинский через стол схватил меня за пуговицу пиджака и шипящим голосом сказал: 'В тебе есть еврейская кровь, ты понимаешь?! Либо ты с нами, либо мы тебя замочим'. Тут все девяностые, от начала и до конца. Сказал Гусинский как отрезал. Деление на грабителей и ограбляемых, своих и чужих - строго по еврейской линии. Либо ты еврей и "с нами", либо мы тебя замочим. Демократия, время возможностей, святые девяностые. На самом деле у Авена получилось просто фактологическое пособие для издателей популярного журнала "Штюрмер" - как евреи разгромили/разворовали Россию. И при том нисколько об этом не пожалели.

Ну то есть если писать про "90-е" то надо ориентироваться на Краткий Курс, тогда и толк будет и молодым наука. А Авен зря взялся, подрывная книга, пособие для юного антисемита. О притеснениях евреев в в СССР Авен пишет много и вкусно:"В 1988 году я должен был уехать в Австрию заниматься наукой в Международном институте прикладного системного анализа. С огромными усилиями подписав контракт - у Академии наук СССР было в институте одно место экономиста, но кого брать, решали не в Москве, а в Вене, и не наши, а тамошние ученые, - я неожиданно не получил разрешения на выезд, так называемое 'решение' ЦК КПСС. Причины не назывались, но было и так понятно: во-первых, я не был членом партии и во-вторых, этнически - по маме - не вполне соответствовал идеалу советского ученого." Ну то есть причин Авен на самом деле не знает, но уверено "догадывается" и при том не стесняется поделится с читателями своей догадкой. Надо ли говорить, что Авен в итоге в Австрию поехал. А русский не поехал.

В другом месте излагает ещё более уверено: "Боря набирал лучших, он умел убедить Трапезникова, директора института, что ему нужны эти ребята, что надо взять евреев, хотя их никуда не брали. И он давал им возможность работать" . Ах не брали? Притесняли при приёме в блатной Институт? Как некрасиво! Институт, кстати, был что надо: "Когда я пришел в ИПУ, я был совершенно потрясен, потому что увидел этакий храм науки. А чуть раньше построили новое здание, и там был пруд с уточками, которые плавали, и внутри какие-то белки бегали, и трава зеленая. И ходят люди, которых я до этого либо видел на портретах, либо встречал их фамилии в учебниках. Конечно, ходили все открыв рот." Итак, основываясь на книге, давайте посмотрим, кто именно работает в Институте, куда не брали евреев. Начнём с чистокровного еврея Березовского (кстати, каким образом он попал в это антисемитское утиное гнездо со своим смехотворным Лесотехническим Институтом)? Кто ещё работает во вселенском оплоте антисемитизма? Вот собеседники Авена, сотрудники Института: Леонид Богуславский; Юлий Дубов; Михаил Денисов; Виталий Гринберг; Владимир Борзенко; Александр Гнедин; Галина Бешарова. Кто они? По мере прочтения ситуация проясняется. "...сын литератора Зои Богуславской и инженера Бориса Кагана... у тебя еще не было такой проблемы, как у Гнедина или Барышникова, которые с какого-то момента просто не могли официально работать, ожидая выезда в Израиль...это в основном Кемпнер, с Лёвой это наиболее ярко проявилось...помню, я когда-то с Ослоном на улице пересекся...на следующее утро приходим в институт - я и Юра Ремизов, и Трахтенгерц, завлаб" - и т.д. Особенно тронул Трахтенгерц, зав. лаб. от антисемитов мучимый. Что интересно, других фамилий Авен и его собеседники практически не вспоминают.

Авен, человек явно неглупый, имеющий отношение к математике, и не может не понимать, что число гонимых евреев, работающих в элитном Институте, на свежий взгляд много превышает процент евреев в населении. Отчего так? Откинув расистские объяснения остается одно - евреи собрались на берегу пруда с белками единственно в результате несправедливого фаворитизма по национальному признаку, каковой вывод прямо противоречит хуцпе, которую излагает Авен. Автор, вероятно пишет вполне сносные стихи, и перечитывая главу "Математик" не мог так же и не чувствовать диссонанса. Таким образом автор и понимает и чувствует, что лжёт про "притеснения" , но продолжает упорно лгать. Здесь следует отметить, что читая эту книгу я впервые понял почему.Причины хуцпы про "притеснения" всегда оставались для меня загадкой. В моей группе в Институте было 12 человек, двое русских и десять евреев. И всё равно они рассказывали про "притеснения", и через много лет! А могли ли быть в СССР документы с указаниями "не брать евреев на работу"? Все, кто жил тогда и помнит про "интернационализм", понимают что это невозможно, да и не представили таких документов спустя годы, хотя, вероятно, искали. Как же осуществлялась тогда эта искомая антисемитская политика? При помощи каких инструментов? Изустно инструктировали? Кто, где? По любому господствующий интернационализм не позволял. Никакой государственный антисемитизм, о котором "догадывается" Авен был просто невозможен, он противоречил самим основами советского строя. Возможно, впрочем, была какая то частная местная самодеятельность, действительно может кого-то, куда-то, кто-то не пускал. Точно знаю, что на тёплых местах, где собиралось слишком много евреев (а их всегда там собиралось) проводилась политика самоограничения, так чтоб со стороны не бросалось в глаза, что тут "одни евреи". Старались сами себя слега разбавить "Ивановыми". Можно себе представить, что при этом в хлебном месте отказывали какому нибудь маленькому Мойше, и он потом считал что его "притесняли", на хлебное место взяли Иванова. Это максимум что я могу себе представить в плане организованного антисемитизма в СССР.

Тем не менее евреи постоянно нам рассказывают про "притеснения". Почему? Читая Авена, я понял, что мотивация его сходна с попытками оправдания осуществляемых в Гражданскую евреями чекистских репрессий - де это вам плата за погромы и черту оседлости. Не будь погромов, их бы следовало выдумать, иначе откуда столько евреев среди чекистов, комиссаров и НКВДэшников? Вот и выдумывает Авен (и сам верит, так легче) про притеснения по еврейскому признаку в позднем СССР - чтобы оправдать последующий подбор в олигархи на основе несправедливого еврейского национального фаворитизма, де вы нас притесняли, так вот теперь на спрашивайте почему к залоговым аукционам подпускают только евреев. Мотивация солидная, хуцпа по делу.

Бросается в глаза, как многочисленные авенские евреи, творцы 90-х, вспоминая то время ни словом не упоминают о тех ужасах, которые они устроили русским. Чувствуется разрыв с традициями собственно русской интеллигенции, худо-бедно оценивавшей и себя и время с точки зрения многократно осмеянной "слезинки ребёнка". Этих интересуют только они сами, богоизбранные, гоим не жалко (нисколько). Миллионы погибших, разбитая судьба поколения, нищие бабки у метро, закрытые предприятия моногородов, закрытые лаборатории, торгующие колготками доктора наук, беспризорники - всё это не упоминается ни единым словом, хотя собеседники Авена несут самую прямую ответственность за произошедшее. Никакой вины они за собой не чувствуют - они всё делали правильно, но вот страна им попалась не та. Как обычно, наиболее выпукло это выразил Чубаис: "Там был момент, когда бизнес сообщество попросило меня отложить все дела и стать спецпредставителем президента в переговорах с МВФ. Это было в середине июня, у меня всё горело, но с другой стороны, я был внутренне согласен, что нужно было любыми способами пробить этот пакет - 24 миллиарда. Ситуация был тяжёлая...Они в итоге подписались под 24 миллиардами, полный комплект. И это само по себе было, конечно, удачей. Я подумал: "Ну всё, пробили". Поехал в отпуск. Но на четвёртый или пятый день...В общем, стало понятно, что уже всё. Расчёт был, конечно, на психологический эффект: в России есть 24 миллиарда, значит пытаться атаковать бюджет бессмысленно, она всё равно защитится. Но не смогла." Значит оно как - Чубаис в поте лица получил для России 24 миллиарда, полный комплект, пробил, удача, а вот Россия, сучка такая , защититься не смогла. Не та страна попалась Чубаису. Кстати, описываемый случай очень характерен - ведь на самом деле именно соплеменники Чубаиса "за 4-5 дней" разворовали эти самые деньги МВФ и именно поэтому Россия, сучка такая, "защититься не смогла". Это лейтмотив всей книги - соплеменники Авена всё делают хорошо и правильно, но вот Россия "не смогла". И даже видно почему не смогла. Вот ещё чудесное место из диалога Чубаиса с Авеным: "Чубаис: Конечно, внутри 90--х было много чудовищно болезненных явлений, и некоторые мы не очень предвидели и не очень ожидали. Ну, например, масштабы бандитизма. Я, честно говоря, не помню, чтобы мы по настоящему думали об этом , когда разрабатывали реформы. Авен: Мы никогда не думали об этом. Ты прав, это незнание страны." То есть планировали лишить половину страны работы, средств к существованию, обесценить вклады, либерализовать правоохранительные органы - но роста преступности никак не ожидали. Чувствуется австрийская экономическая школа, в которой оба учились будущим реформам: "Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert...". Но и тут Авен утешает загрустившего Чубаиса: колонны мы построили все правильно, и первую и вторую, единственно рельеф местности был нет тот. Проблема не в том, что мы не предвидели очевидного любому трезвомыслящему человеку - просто не учли криминальный менталитет русских. Страна не та. Не повезло реформаторам.

Авен хорошо освещает ещё одну важную тему. Героев 90-х принято воспринимать как банальных воров, гешехтмахеров с криминальным уклоном, но на самом деле высокопоставленных евреев - собеседников Авена - интересует не только и даже не столько гешефт. Они вполне искренно стремятся к удачному демократическому и рыночному реформированию России. Конечно, не сама Россия их интересует - но вот стать символом удачных реформ, типа Бальцеровского - это задача куда важнее банального воровства, вот тогда бы жизнь удалась (и только немного подворовывать, "быть Царём и ещё немножко шить сапоги"). Тут уместно вспомнить первого премьер-министр Республики Сингапур Ли Куан Ю.'У меня было два пути: Первый: это воровать и вывести друзей и родственников в списки 'Форбос', при этом оставив свой народ на голой земле. Второй: это служить своему народу и вывести страну в десятку лучших стран мира. Я выбрал второе...'. На самом деле собеседники Авена, как видно из книги, тоже всей душой выбрали второе, но получилось у них только первое. Почему? Да потому что они лузеры. Слышите, жидочки девяностых, вы лузеры. Не зря вас пацаны чморили во дворах пятиэтажек. Вы просрали колоссальные возможности, своё место в истории, свою жизнь - fоr only metal, what a bore.

А могло быть иначе. Сами евреи сводят причину неудачи всё к той же проржавевшей российской ментальности плюс злобному общенародному антисемитизму. Выказывается Фридман: "На самом деле машина государственной власти в России - старая и, в общем, ржавая, но какие то свои обороты, может быть не эффективные, она всё же делает. Взломать эту машину нереально, потому что это же отражение идеологических установок многих сотен лет. И безродному космополиту вот так взять и поломать русскую власть - это нереальная история. Нереальная. И Березовский, и Гусь, и Ходорковский - они все об это зубы сломали." Ну то есть демократические и рыночные реформы евреям не удались поскольку русская ментальность проржавела и евреев в качестве реформаторов русские не приемлют. Березовский прямо связывает невозможность выдвинуться в президенты с наличием неславянского отчества. Эй, реформаторы, послушайте сюда. Всё бы у вас получилось, была бы сейчас демократическая и рыночная Россия в семье западных народов, никакой Путин вас бы не победил, остались бы вы в истории как Бальцеровский или этот самый Хуянь. Причина ваших неудач (и победы кровавого режима Путина) в одной простой таблице: []
   Посмотрите на неё внимательно, реформаторы. Особенно вот на эту красную линию. Вот пять лет где вы реформировали, а вот пять лет где Путин. Если бы их поменять местами, то вас бы русский народ со всем его ржавым менталитетом и антисемитизмом носил бы на руках- и Фридмана, и Гуся, и Берёзу - а Путина услал бы в Лондон. И, кстати, и в Форбос вы с друзьями в итоге бы попали (всё же этого вы тоже хотели). Но вы, лузеры, сделали только то, что вы сделали. А Путин сделал только то, что он сделал. И вина лежит исключительно на вас. И не надо про цену на нефть - у вас были стартовые условия куда лучше, да и вообще представителю русской культуры всегда стоит при подобного рода дискуссиях держать в голове известного танцора. Предшественники-то не зря рекомендовали о слезинке ребёнка при всех реформах помнить, зря вы нас как двуногий скот. И конец Березовского на шарфике, несмотря на всю богоизбранность и уворованные у русского народа миллиарды - это и ваш символический конец.

В книге есть весьма интересный диалог Чубаиса и Авена о русском народе, либерализме и причинах краха оного либерализма на отечественной почве. У собравшихся нет вопросов о том, кто виноват в провале еврейского реформирования - виноваты русские. Но вот вопрос о том, почему именно самые гениальные реформаторы чистейших кровей с идеальной генетикой не смогли русских реформировать вызвал некоторые дебаты. Вопрос о праве меньшинства реформировать и грабить большинство разногласий не вызвал: "Авен: "Я совершенно не считаю, что большинство право , Толя. Я считаю, что большинство, как правило, неправо. Чубаис: И я не считаю, что большинство право. Я ни разу в нашем споре, заметь, не сказал, что точка зрения большинства верна." Такие вот демократы. Право жуков крушить муравейник, жрать муравьев и выносить имущество оных сомнению не подлежит - то жуки, а то муравьи. Но вот почему глупые муравьи с этим несогласны - тут возникли разногласия.

   Авен излагает своё кредо о причинах муравьиной тупости совершенно в духе незабвенного Льва Натановича - "свобода лучше несвободы наличием свободы", "родина - это не территория, родина это Израиль", а русский народ слабо реформируем в силу "тысячелетнего рабства, отсутствия демократических свобод и нормальной, цивилизованной жизни общества". Только и всего. Если де дать русским свободы, то они в итоге поймут, что свобода всё же лучше несвободы (наличием свободы), пусть даже и устроят при этом небольшой голокост - надо всё же дать гоим возможность ошибаться (что с них взять). Ну в общем к тому сводит, что реформы были непоследовательны, не доведены до конца, а то бы всё вышло. Как из душа окатило. Чубаис, напротив того, излагает несколько высокопарно, отчасти в распутинском духе де "загадочная русская душа", необходимо "понимание печёнкой" (которой осталось мало) и вообще "Достоевский". Хрен их поймёт, этих русских, что их не устраивало. Вообще так у Чубаиса выходит, что русских реформировать невозможно, всё равно как свою главку в "Преступление и наказание" вписать. И так они на протяжении нескольких страниц рассуждают почему весь муравейник не удалось разворошить дотла. Прямо "Жуки, муравейник и крах русского либерализма", неизданное.

А ведь и правда им удалось обгадить саму идею либерализма в России. И даже видно как. Вот некто Швидлер (других героев девяностых у меня для вас нет, уж извините) рассказывает: "А они (Березовский-rms1) остались при своей сумме денег. Авен: Хотя очень большой Швидлер: Хочешь, я тебе проиллюстрирую, какой большой? За все время мы заплатили им 2,5 миллиарда. Но концентрированно в это время они получили 1 миллиард 300. Что можно было на 1 миллиард 300 купить? Можно было купить 12 процентов 'Газпрома', можно было купить весь Сбербанк, во всем Пенсионном фонде России, по-моему, меньше было. То есть деньги просто безумные. Еще раз напоминаю: это 2000 год..." То есть один Березовский украл больше денег, чем выделили на всех стареньких муравьишек. А сколько ещё таких инородцев подкормилось в 90е, начиная с участников разговора? Вот тут и причина краха либерализма в России, и не надо про "тысячелетнее рабство" и "таинственную душу". Воровать надо было меньше, делиться, глядишь всё бы и получилось. Ну я понимаю, муравьев и ихний тысячелетний муравейник жукам не жалко, не своё - но вот тут и причина "трагедии русского либерализма". И успеха либерализма китайского или польского.

Всякому читающему эту книгу следует помнить, что описываемая красивая сверхэкстравагантная жизнь Березовского и прочих швиндлеров с выкидыванием стотысячных колец в море, частными яхтами и особняками в Лондоне куплена евреями на деньги "сибнефти", то есть за счёт украденных у русских невосполнимых ресурсов. Сами инородцы за все эти годы ничего кроме механизма продажи невосполнимых ресурсов и вывоза полученных денег не создали: "Чубаис: Что создал Борис Абрамович? Какие новые предприятия он создал? Авен: Ничего, вообще ничего". Зато старушек многих укокошил. И нисколько об этом не пожалел, как и собеседники.

Книга посвящена Березовскому, его действительно неординарной жизни самого толстого и прожорливого жука. Жук , однако, на мой взгляд прибаливал головой. Белковcкий говорит о маниакально депрессивном синдроме, блестяще демонстрируя способность не имея специального образования уверено и с апломбом судить обо всём, просто на основании наличия в себе качественной генетики. Однако никто из собеседников Авена (кроме самого Белковского) не отмечает депрессивных эпизодов, которые должны бы были быть очень серьёзны, учитывая интенсивность маниакальной фазы. Также, интенсивность симптомов ставит под вопрос и циклотимию. Конечно, трудно судить с уверенностью только по письменным свидетельствам, но "у него было какое-то физическое свойство - часто менять свое мнение в течении дня", "он не мог держать внимание больше, чем 20 секунд", "Березовский читал много и всё не до конца", " я вообще не знаю когда он спал", "он водил машину как сумасшедший, при том не умея водить", "у него было много жён и несметное количество любовниц", "он не мог продолжить начатое дело" - картина больше похоже на attention deficit disorder или, как теперь переименовали, attention deficit and hyperactivity disorder. Обычно считается, что это не так часто встречается у взрослых, но, по другим данным, может поражать до 4% населения. У Березовского был, судя по всему, крайний вариант. Как уж он при этом занимался математикой (!), финансами и политикой не спрашивайте, я его в очистку не назначал. Национальная мафия и не таких людей проталкивала, были бы качественные гены. При том, что самое интересное, у большинства собеседников и автора книги этот явно больной, никчёмный и распутный человек вызывает в основном чувство восхищения и зависти. Такие уж люди. А мне вот его стало в итоге даже жалко, не на своём месте был человек, ему бы полечиться, открыть в Бердичеве лавку скобяного товара, тайком ухаживать за соседской Рахилью. Был бы очень счастлив и до сих пор с нами.

   А так занимательное чтение, Штюрмер отдыхает.

Март 2018

   Урфин Джюс
   Open up your mind,

Let you fantasies unwind

In this darkness which

You know you cannot fight.

Charles Hart & Andrew Lloyd Webber

"The Phantom Of The  Opera"

   Ретроспективно оценивая проявления антисемитизма в СССР, где он, в зависимости от политической ситуации, находился под запретами различной степени - от расстрелов до коллективной травли уличенных носителей - нельзя не удивиться изобретательности и смелости людей, которые, пережив революцию и последующие события, смогли, хоть и в иносказательной форме, передать потомкам своё видение произошедшей в России катастрофы и роли в ней евреев.
   Приведем один интересный пример - всем известную, адресованную детям книжку А.Волкова "Урфин Джюс и его деревянные солдаты". Её, вероятно, прочитали все дети нашего поколения. Александр Мелентьевич Волков писать начал ещё до революции (то есть в "Урфине Джюсе" мы имеем дело с показаниями очевидца), однако опубликована она была лишь в 50-е гг. (хотя первая книга, "Волшебник Изумрудного города", вышла ещё в 30-е гг.). Можно предположить, что автор, по известной в те годы практике, "писал в стол", а потом, во время хрущёвской оттепели, ловко обманул ослабшую цензуру (состоявшую тогда, в значительной степени, известно из кого). Предположение о том, что книги "доставались из стола" основывается на быстром появлении в печати нескольких книг серии, причём каждая последующая была на порядок хуже предыдущей. Столь быстрая деградация Волкова как писателя вряд ли возможна. Поэтому мы можем предположить, что появляющиеся одна за другой книги были результатом многих лет "работы в стол". 
    Итак, "Урфин Джюс", судя по всему, был начат ещё в 30-е гг., когда за любое мало-мальски антисемитское высказывание можно было легко получить срок, а то и без права переписки, и представляет собой, по-видимому, зашифрованное послание очевидца революции последующим поколениям. И очевидец этот, надо сказать, настроен достаточно антисемитски.
   Главный герой книги, Урфин Джюс (от английского Orphan Jews, "безродные евреи"; здесь, как и во всех книжках серии, слышится отзвук современных моменту опубликования - начало 50-х гг. - политических реалий. Вспомним "безродных космополитов", этот специфический советский эвфемизм) изображается так: чернявый, носатый, угрюмый малый с карикатурной еврейской внешностью.   

[]

   Волков старательно наделяет его чертами, представлявшимися типично еврейскими черносотенной прессе начала прошлого века. Джюса ненавидит вся деревня, и он отвечает ей тем же. Волков постоянно подчёркивает, что Джюс стремится всё делать не как коренное население. К примеру, местные жители носят широкополые шляпы, а Урфин Джюс носит шляпу без полей (намёк на кипу). Местные жители постоянно что-то жуют, а Урфин Джюс усилием воли избавился от этой привычки. Правда, всё, что он делает руками, получается плохо. В местечке он мастерит кукол ("держит шинок", торгует грёзами) - но куклы те страшны и безобразны (между прочим, подобная метафора присутствует в антиалкогольных статьях Л.Толстого, поэтому рассуждения автора представляются нам убедительными. - Прим. ред.). Он беден, как церковная крыса, и презирает соседей. Однако уродливого и неудачливого Урфина Джюса грызёт неимоверное честолюбие (сам-то он уверен в своей богоизбранности, просто окружающие "гои" не способны понять этого). И вот однажды ветер заносит к нему семена иноземного растения (вероятно, намёк на марксизм и "научный социализм"). Под действием сока этого растения оживают созданные им злые деревянные солдаты. Особенно характерен медведь ("русский"), который, будучи опьянён действием ядовитых иноземных соков, везёт Урфина Джюса к его конечной цели - мировому господству (расхожая карикатура из эмигрантских журналов 20-30-х гг.). []
   Деревянные солдаты во главе с медведем выигрывают гражданскую войну и добывают Урфину Джюсу господство над Зелёной страной. Далее Волков в прекрасном, ныне утерянном стиле советского двоесловия, описывает жизнь в Зелёной стране под властью Джюса. Заметим, что до революции Россию изображали на географических картахзелёной. Для современников это было очень важно. Эмигранты постоянно обращались к образу зелёной России: смотря на географическую карту - я вижу тебя зелёной, какой тебя рисовали тогда, пронзительно написал один из поэтов первой волны. Сам Урфин Джюс стал богат и всевластен, но по-прежнему несчастлив, боится всего, не доверяет своим солдатам, чувствует ненависть коренного населения. Тогда он создаёт и своих "деревянных чекистов":  
   "Для того чтобы следить за людьми и вылавливать недовольных, Урфин Джюс решил создать полицию. Солдаты были для этого слишком неповоротливыми.  Полицейские были тоньше и слабее солдат, но длинные ноги делали их необычайно прыткими, а огромные уши позволяли подслушивать любые разговоры. ("Чтоб спокойно наши дети спали эти люди никогда не спят" - rms1) Для скорости подмастерья приделывали полицейским разветвленные древесные корневища вместо рук, обрубая отростки, служившие пальцами, если они оказывались чрезмерно длинными. У иного полицейского насчитывалось по семь и по десять пальцев на каждой руке ("ежовые рукавицы" - rms1), но Урфин полагал что от этого руки будут только цепче. У начальника полиции были самые длинные ноги, самые большие уши, больше пальцев на руках, чем у любого из его подчиненных и наравне с главным государственным распорядителем он имел право в любое время входить к Урфину Джюсу для доклада".
   Без доклада, ага. Книга полна иносказательно изложенными реалиями правления Джюса в России.
   После прославления Урфина Джюса "в награду за свой труд летописец получил серебряный подстаканник, отобранный у одного купца и еще не попавший в дворцовые кладовые". Довольно прозрачный намек на Торгсин, где за бесценок скупали у русских драгметаллы, впоследствии попавшие Известно Куда. Или:
   "Овладев Изумрудным городом, Урфин Джюс долго думал над тем как ему именоваться и, в конце концов, остановился на титуле, который выглядел так: Урфин Первый, могущественный король Изумрудного города и сопредельных стран, владыка, сапоги которого попирают Вселенную... Филин загадочно прищурил желтые глаза и коротко сказал:
   - Сначала пусть этот титул научатся произносить все ваши придворные.
   ...Он приказал Билану: - Повторите, господин главный государственный распорядитель!  Руф Билан побагровел от страха и забормотал: - Урфин Первый, могучий король Изумрудного города и самодельных стран, владетель, сапоги которого упираются во Вселенную...
   ...Теперь вы, смотритель лавок городских купцов и лотков уличных торговок! Тот, заикаясь, заговорил: - Вас следует называть Урфин Первый, преимущественный король Изумрудного города и бездельных стран, которого сапогами попирают из Вселенной...
   ... Проведя в раздумье еще несколько часов, он сократил титул, который отныне должен был звучать так: "Урфин первый, могучий король Изумрудного города и всей Волшебной страны!" Придворные снова были собраны в тронном зале, и в этот раз испытание прошло благополучно. Новый титул был объявлен народу, и искажение его стало приравниваться к государственной измене".
   Здесь несомненно имеет место издевательское копирование советского труднопроизносимого новояза - "Советов рачьих и собачьих депутатов", "Моссельпромов", "Старгико" - названий, которыми не отличавшиеся изысканным литературным вкусом сыны местечек называли вновь создаваемые ими учреждения. Последняя фраза является, вероятно, прямой аллюзией на Достоевского с его "у вас за ошибку в одном слове вешать будут". По содержанию же здесь вероятно пародируются советские передовицы времён культа личности.
   В духе эмигрантских черносотенных изданий осмысляет  Волков свои впечатления очевидца коллективной вины русского народа в установлении власти Джюса над Зелёной Страной:
   "Дин Гиор бросился на защиту ворот. Он закинул за плечи свою длинную бороду и понесся по улице большими шагами. - На помощь! На помощь! - кричал он. - На город наступают враги!!! Но жители Изумрудного города предпочли спрятаться в своих домах".
   Это все про нас. Заметим, что "Урфин Джюс" во многом отражает видение Советской России человеком, выросшим в России царской. Некоторые вещи, которые нам кажутся обыденными и понятными, представляются новыми и отвратительными человеку из "прежних времён" и фиксируются как ужасы правления Джюса. Так, в царской России, несмотря на разгул инородческого террора, и царь, и высшие сановники, разгуливали по улицам городов без всякой охраны. Комиссары же первым делом озаботились личной безопасностью. Вот как это отражает Волков:
   "Остальные, переметнувшиеся на сторону Урфина Джюса, тоже получили должности распорядителей и смотрителей.... Новых придворных все презирали. Но особенное презрение и даже ненависть заслужил Руф Билан, потому что стало известно о его измене. С тех пор он осмеливался ходить по городу только в сопровождении двух дуболомов. Пришлось дать провожатых и другим советникам".
   Обилие личной охраны у Советских бонз было, вероятно, странно человеку из "прежних времен", когда царь запросто разъезжал по Петербургу в открытой в карете, служа мишенью для непрерывной цепи терактов.
   В некоторых местах слова просто со стоном вырываются из груди русского патриота, например, при описании  архитектурного разорения инородческой властью исторических городов России:
   "На дворцовой стене, где когда-то красовался в блестящих латах Дин Гиор с роскошной бородой, теперь торчала нелепая фигура оранжевого деревянного солдата с облупившейся краской на груди и на спине".
   Так и видишь Волкова, идущего по разрушаемой Кагановичем Москве. Или вот ещё сдавленный вздох патриота, наблюдавшего беспардонное разворовывание инородцами накопленных поколениями богатств России:
   "- Что там такое делается? - спросил Страшила.
   - Простая вещь, - насмешливо ответила ворона. - По приказу нового правителя все изумруды с башен и стен будут сняты и поступят в личную казну Урфина Джюса. Наш Изумрудный город перестает быть изумрудным. Вот что там делается!"
   Да-да, это те самые изумруды, которые мы потом наблюдали на выставке Арманда Хаммера.
   Важное послание зашифровано в описании сподвижников Урфина Джюса. Это, к примеру, деревянный клоун Линг (видимо, от английского link "связь"). Он, несомненно, изображает либеральную журналистику. Клоун исторически является первым солдатом Джюса, именно на нем Джюс отрабатывает свои приемы управления людьми. Пусть у клоуна нет пальцев, и он не может держать саблю - зато он дал Джюсу необходимый опыт управления. Но главное же его назначение - налаживать связь между Урфином Джюсом и сочувствующими Джюсу элементами в осажденной Джюсом стране. Именно клоун посылается лазутчиком в Изумрудный Город, и там он находит изменника в виде интеллигентски всем недовольного Руфа Билана. Характерно, что клоун может при случае укусить и хозяина. В духе времени, полагавшегося в деле установления власти более на дуболомов, клоун в "Урфине Джюсе" фигура не основная. Тем не менее, характер, приемы, назначение (и даже внешний вид - вылитый Шендерович!) либеральной журналистики отражены в фигуре деревянного злого клоуна, у которого руки заканчиваются кулаками без пальцев, весьма точно.
   Другой важной фигурой является Руф Билан - вечно всем недовольный либеральный интеллигент, с готовностью идущий в услужение к Джюсу. Именно в нем находит деревянный клоун изменника, недовольного существующим государственным строем и готового открыть ворота Джюсу:
   "Много домов миновал клоун, и наконец, из дома, побольше и побогаче других, вышли два человека и остановились на крыльце. Первый сказал:
   - Так ты, почтенный Руф Билан, все еще злишься на Страшилу?
   Второй, низенький, толстый человек с красным лицом, сердито ответил:
   - Как я могу помириться с соломенным чучелом, которое без всяких прав завладело троном правителя нашего города? И добро бы этот самозваный правитель дал мне такой высокий пост, на который я имею полное право по уму и заслугам. Так и этого не случилось! Мне, Руфу Билану, оставаться в ничтожном звании смотрителя дворцовой умывальни? Позор!!! ...
   В это время снизу какой-то голос пропищал:
   - Погоди, почтенный Руф Билан! Мне надо с тобой серьезно поговорить об очень важном деле.
   Изумленный толстяк впустил клоуна в дом. Тот вскочил на стол и зашептал хозяину в ухо, озираясь по сторонам:
    - Я пришел от могучего волшебника Урфина Джюса".
   Впрочем, измена недорого оплачивается. И хотя испытывавший дефицит образованных кадров Урфин Джюс и назначил Билана на государственный пост, однако,
   "Руф Билан получил должность главного государственного распорядителя, но, когда он напомнил правителю обещание щедро наградить его золотом, Урфин Джюс очень удивился. Клоун, вероятно, что-то напутал, ничего такого ему не поручали говорить".
   Довольно меткое наблюдение над тем, как обходились комиссары со спецами и как были исполнены обещания либеральной/марксистской пропаганды (иного не дано!). И опять, даже внешнее сходство в иллюстрациях поразительно - вылитый Егор Гайдар.
   Важной, хотя и не совсем понятной фигурой в книге является Мудрый Филин. Он, Урфин Джюс и деревянный клоун изображены на спине русского медведя при походе Джюса к мировому господству. Как изображает дело Волков, сам-то Джюс не слишком умён, и во всех трудных случаях ему подсказывает Филин, воспитанник почивших мудрых волшебников. Например, когда выяснилось, что деревянные солдаты нуждаются в одежде, то именно Филин подсказал выход их затруднительного положения: "Гуамокоповодил по сторонам большими желтыми глазами и бросил одно лишь слово. - Краска!". Таким образом, Филин Гуамоколатонит олицетворяет собой мудрость мировой закулисы, ведущей Джюса к мировому господству. Филин хорошо осведомлен о движущих силах революции:
   "Правда. Об этом растении (марксизме - rms1) я слыхал от мудрейшего из филинов, моего прадеда Каритофилакси".
   Трудно с полной уверенностью сказать, что именно имел в виду Волков под филином, но некоторые черты очень характерны для масонства в том виде, в каком его изображала черносотенная пресса начала века. В частности, на это указывает то, что Филин постоянно настаивает на том, что бы Урфин Джюс соблюдал определенные таинственные ритуалы - называл Филина только полным именем Гуамоколатонит, ел за обедом лягушек и т.п. Филин оценивает градус "посвященности" волшебника по тому, насколько данный волшебник знает и следует этим установленным обрядам. Обряды эти, однако, кажутся Джюсу нелепыми и обременительными, и он соблюдает их только постольку, поскольку нуждается в помощи Филина. Заметим, что по мере развития сюжета Джюс начинает играть всё более самостоятельную роль:
   "За упорство, с каким Урфин создавал деревянную армию, хитрый филин Гуамоко начал уважать его. Филин понял, что его услуги не так уж нужны Джюсу, а житье у нового волшебника было сытое и беззаботное. Гуамоко прекратил свои насмешки над Урфином и стал чаще называть его повелителем".
   В целом, отношения между Урфином Джюсом и Филином скопированы с еврейско-масонских отношений, какими они рисуются в "Протоколах Сионских Мудрецов".
   Как же видит Волков будущее избавление Зеленой Страны от власти Джюса? Избавление видится ему в комбинировании усилий зарубежных черносотенных центров (Чарли Блэк) и восстания опомнившихся жителей внутри страны. Опять же, довольно расхожее представление правых идеологов русской идеи 30-х годов прошлого столетия. "Урфин Джюс", несомненно, лучшая книга серии. В ней Волков с поразительной художественной силой отразил свое видение большевистского переворота как прихода к власти Безродного Еврея, а также того, что сделал это Безродный Еврей с любезной сердцу автора Зеленой Страной. В последующих книгах серии, значительно уступающих в художественном отношении, взаимоотношения между коренным населением и Урфином Джюсом меняются в зависимости от политической конъюнктуры на момент написания очередной книги.
   К примеру, в "Огненном боге марранов", книге, написанной, по-видимому, много позже "Деревянных солдат", автор описывает, как Джюс захватывает иное общество, уже не Россию (Зелёную Страну), но Страну Марранов. Исторически марранами назвали крещеных евреев в Испании. Вот как намекает на это обстоятельство Волков:
   "Сначала воспоминания о том, что их предки жили в каком-то странном, мрачном мире, передавались Марранами от отцов к детям, потом воспоминания превратились в легенды, а затем и легенды позабылись".
   Под марранами в книге понимается, по-видимому, западное общество вообще. Активно используя клоуна, Джюс при помощи ряда ловких трюков овладевает умами марранов. В отличие от Зелёной страны, у марранов Джюс строит типичное капиталистическое общество (как оно виделось советскому наблюдателю в средине 60-х, весьма сходно с "Незнайкой на Луне"):
   "С этого дня в уединенной долине Марранов началась большая стройка. Вся тяжесть работ пала на простолюдинов. Знатные сами ничего не делали. Они только подгоняли каменщиков и плотников, обученных Урфином, и те трудились с восхода до захода солнца с короткими перерывами на еду. Работники с грустью вспоминали веселые соревнования по боксу, бегу и прыжкам и начали подумывать, что не такая уж, пожалуй, великая радость - появление среди них огненного божества".
   Впрочем, не оставил он и типичного для Джюса шинкарства:
   "Народ, толпясь у окон, затянутых слюдой старался рассмотреть силуэты пирующих, расслышать хмельные голоса: Урфин научил Марранов готовить опьяняющий напиток из пшеничных зерен".
   Общество расслоилось - шабесгои поднялись: "Знатные Марраны были теперь за Урфина горой", а простые гои страдали под гнётом Джюса и местной знати. Далее события развиваются по сценариям современного тому времени советского агитпропа: Джюс направляет недовольство марранов своим тяжелым положением   на соседние страны, захватывает их и устанавливает там капиталистические порядки. Кончается всё и вовсе на мощной советской агитационной ноте: когда марраны пошли в очередной поход на соседей, то они увидели, как те играют в волейбол, и тут же поняли, как обманул их Джюс. Соревнование систем переходит в плоскость спортивных соревнований:
   "- Правильно мой папа говорит: "Спорт - великое дело!" Через ров были переброшены мостки, и бывшие враги радостно бросились друг к другу.  И в час, который определила судьба, удивительные мулы примчали и Энни и Тима домой. Ст. Отдых - Москва. 1967-1969 гг.".
   Если кто помнит, в то время набирала силу довольно убогая брежневская идея разрядки, мирного сосуществования и спортивных соревнований вместо военных столкновений, что и отражается в развязке Марранов. Смена политической ориентации Волкова, на этот раз описывавшего Западное общество как управляемое Джюсом, в противоположность управляемой коренным народом Зелёной страны, по-видимому, связана с событиями шестидневной войны, когда именно Запад (марраны) помогал Джюсу, а Зелёная страна, освободившись от власти Джюса, поддерживала противостоящие силы. Исход борьбы Зелёная страна/марраны теперь виделся Волкову вполне в духе агиток тех лет - в изгнании марранами Джюса (как до того его выгнали из Зелёной страны) и в вечном мире (и, видимо, жвачке). Интересно, что сами по себе марраны вызывают у Волкова скорее симпатию, как обманутые Джюсом, но хорошие люди. Путём агитации, общения, спортивных соревнований можно объяснить им всю ложь, которую несёт им Джюс и его клоун, и тогда они придут к правильному заключению:
   "А что же говорил Великий Урфин? Может, его обманул этот мерзкий деревянный человечишка? Может, он налгал и во всем другом?.."
   и Джюс побежит:
   "Урфин не выдержал. Он в ужасе закрыл лицо руками, а потом повернулся и побежал. Он бежал, и спотыкался, и падал, и вставал, и снова бежал..."
   Таким образом, Волков сначала (в "Деревянных Солдатах") описывает советскую систему, как контролируемую Джюсом, а впоследствии (в Марранах) как противостоящую ему. Что, конечно, отражает наблюдения Волкова на протяжении его жизни за эволюцией современной ему советской системы.
   В следующей книге, в  "Жёлтом Тумане", Волков рассматривает новые опасности, нависшие над Зелёной Страной. В духе начала 70-х, когда писался роман, таковыми автору видятся прежде всего китайская угроза - маленькие трудолюбивые человечки, подчиненные 5 тысячелетий проспавшей великанше Арахне. Победа над ними видится Волкову прежде всего в технологическом превосходстве. В рамках рассматриваемой темы это, впрочем не так интересно, интереснее, что в этой книге Волков рассматривает Джюса (и, следовательно, вообще евреев), как союзников в противостоянии этой новой угрозе. Предварительно Джюс раздавлен и унижен, его карикатурная еврейская внешность стала ещё более отталкивающей:
   "Странник сильно отощал, его смуглые щеки ввалились, большой нос, казалось, сделался еще больше и торчал, как башня, над впалым ртом. Лицо Урфина обросло клочковатой щетинистой бородой, а побриться было нечем".
   Насладившись униженным видом врага, Волков, тем не менее, определяет, что после освобождения от его ига жители Зелёной страны должны при определенных условиях простить Джюса за два вторжения - во главе с дуболомами (в 1917 г.) и во главе с прыгунами впоследствии (западные либеральные ценности, продвигаемые Джюсом). Вот условия, после выполнения которых, такое примирение, с точки зрения Волкова, возможно.
   Во-первых, евреи должны покаяться во зле, причиненной Зеленой стране:
   "Невыносимый стыд жег душу Урфина. Он вспоминал прошлое.... Жевуны, Жевуны, -- прошептал он со вздохом. - Только теперь я начинаю понимать, какие вы хорошие люди... И как я перед вами виноват!"
   Во вторых, вернуться к производительному труду наравне с другими народами Волшебной страны.
   "Немного успокоившись, Урфин вспомнил, что в бывшей его усадьбе, в стране Жевунов, на дворе есть погреб, а в погребе хранится запасный набор столярных инструментов: топор, пилы, рубанки, долота и сверла. "Что ж, - с кривой усмешкой подумал Урфин, -- дважды в жизни я был столяром, дважды королем. Придется стать столяром в третий, теперь уж в последний раз..."".
   В третьих, и в главных, делом продемонстрировать отказ от участия в новых кровавых социальных экспериментах:
   "В дальнем углу поднималась поросль ярко-зеленых растений с продолговатыми мясистыми листьями, с колючими стеблями.
   - Они!! - глухо воскликнул Урфин.
   Да, это были они, те самые удивительные растения, из которых он много лет назад получил живительный порошок.
   Великое искушение охватило Урфина Джюса. Урфин протянул руку к одному из стеблей и отдернул, уколовшись об острый шип.Итак, у него появилась возможность начать все снова. Но долгие размышления во время пути на родину не прошли для Урфина даром. Что-то изменилось в его душе. И вновь открывшаяся перед ним блестящая перспектива его не увлекла. Он присел на пенек и долго думал, внимательно рассматривая каплю крови, расплывшуюся на пальце после укола шипом.
   - Кровь... - шептал он. - Опять кровь, людские слезы, страдания. Нет, надо покончить с этим раз и навсегда!
   Он принес из погреба лопату и выкопал все растения с корнем.
   - Знаю я вас, - бормотал он сердито. - Оставь вас тут, вы заполоните всю округу, а потом кто-нибудь догадается о вашей волшебной силе и наделает глупостей. Довольно и одного раза!"
   Таким образом, с точки зрения Волкова, для примирения с Большим Народом евреи должны искоренить в себе самую жажду к такого рода деятельности, сопряженной, как слишком хорошо знал Волков, с кровью,  слезами и страданиями.
   После выполнения этих условий Урфин Джюс (Безродный Еврей) становится полноправным обитателем Зелёной страны, и его острый ум часто используют власти для борьбы с новыми нашествиями. Так, Страшила с помощью чего-то, напоминающего web-камеру (изобретение которой предвидел Волков) видит, как Джюс применяет придуманный им способ борьбы с жёлтым туманом. Русская власть (олицетворяемая Страшилой Мудрым) с большим успехом использует и другие технические новинки, создаваемые острым умом Джюса.
   При этом следует отметить, что если исправление Джюса и последующее примирение с ним видится Волкову возможным, то исправление и применение с либеральной интеллигенцией, олицетворяемой Руфом Биланом, Волкову представляется недостижимым. В отличие от Джюса, Руф Билан охотно идёт на сотрудничество с Арахной и, влекомый глупостью и тщеславием, совершает новое предательство своего народа.
   Оговорюсь, что в мою задачу не входит оценка реалистичности планов, советов и оценок Волкова. Тем не менее, зашифрованное послание очевидца воцарения Джюса в Зелёной стране, его позорного изгнания, и новых попыток повторного воцарения (которые, как мы слишком хорошо знаем, увенчались-таки успехом) представляет несомненный исторический интерес. В годы, когда за "антисемитизм" можно было поплатится жизнью и свободой, и уж во всяком случае, при полной невозможности сказать что-либо подобное открыто, Александр Волков сумел передать потомкам своё видение противоборства Зелёной Страны с Джюсом и, более того, сумел напрямую обратиться к молодёжи, наиболее восприимчивой к такого рода посланию. Что, несомненно, представляет собой уникальный случай советского подпольного антисемитизма.
  
    *Автор выражает благодарность пользователям Live Journal.com:
   Udod99 - за помощь в истолковании имени Урфин Джюс, http://www.livejournal.com/users/udod99/
   Pavell - за помощь в разработке темы Руфа Билана, http://www.livejournal.com/users/pavell/
   o.Aeronimus - за консультации по каббале, http://www.livejournal.com/users/o_aronius/
   а также ряду анонимных авторов моего дневника  за поддержку и прямой интеллектуальный вклад.

2003

  
   И минутка поэзии в конце:

   Подвиг диспетчера

   Диспетчером лётным работал Иван
Всегда аккуратен, спокоен, не пьян
Но время плохое пришло на Руси
Засели в Кремле инородцы враги
Решили полякам платить они дани
Что б было где скрыться от злобного Вани

Поляки довольны, вже сабля востра,
Послали за данью министра-царя
Сарматы сидят, расстегнув зипуны
Ой много захватим моcкальской казны
Но Бог не оставил в беде россиян
Стоял под Смоленском зловеший туман

- "Куда же садиться, не видно ни зги" -
На землю запрос посылают враги
"Снижайтесь!" - Иван им спокойно сказал
И выключил ток на подлётный радар
- "Куда же снижаться?" - вскричал пан пилот
- "Вас ждёт уже Путин, сади самолёт!"

Раздался гром взрыва, разверзлась земля
И дань свою ляхи собрали сполна
Предателя, мнили, в Иване нашли:
Их нет и не будет на Русской земли!
В ней каждый готов и на бой и на труд
А паны пусть помнят - ученья идут.
  
04.10.2010
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"