Штрыков Алексей : другие произведения.

Глава третья. "матушка Кён" проповедует, сидя в паланкине; чиновник из управления общественных работ получает два повышения

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Вновь увидев Дуншань, я не узнал его. Говорят, в столице и крупных городах иные улицы могут по нескольку раз в году менять вывески и перестраиваться, но та улица, на которой жил я, всё моё детство оставалась неизменной. Когда соседи решали подкрасить ворота или переложить черепицу, это сразу бросалось в глаза. А сейчас другим стал каждый дом, кроме нашего, который словно застрял в прошлом. Главными цветами улицы стали красный и чёрный. Красные стены, чёрная черепица - никак иначе. Тем сильнее выделялись на общем фоне зелёные и жёлтые знамёна, установленные по всей улице с интервалом в десять шагов. На каждом из них красовалась краткая цитата из трактата Люй Дацюаня "О верности долгу". Те же цитаты заменили собой традиционные пожелания долголетия и благополучия на плашках над воротами. Но люди смотрелись ещё удивительнее. За весь путь на службу я не встретил на улице никого в привычной глазу повседневной одежде. Люди вышагивали в долгополых чёрных хламидах с нашитыми красными лоскутами, а поверх - зелёные или жёлтые накидки или ленты через плечо, испещрённые словами Люй Дацюаня. На поясе - бубенец или деревянная колотушка, за спиной - тугой ранец, а на голове - обязательная пёстрая повязка раза в два выше самой головы. И, конечно, лица! Каждое разделено вдоль - половина выкрашена в красный цвет, половина в чёрный, а на лбу и щеках золотые иероглифы: "Верность долгу".
  
  С каким же облегчением я вздохнул, когда заглянул в кабак и увидел там Рябого Вана в его грязном сером халате и с пьяным румянцем во всё лицо! В детстве я часто смеялся над тем, что он не может связать двух слов, а тут обратился к нему с расспросами, как к самому ценному источнику. Ван, разумеется, не научился говорить лучше, но из его слов я понял, что это секта, облюбовавшая область Янь.
  
  Года три назад (как раз когда начался мой траур) в Маоцзяне появились проповедники нового учения. Это была весьма примечательная группа, и уместно будет рассказать о ней сейчас, хотя всё это я узнал несколько позже памятной беседы с кабатчиком. Во главе проповедников стояла старуха. Её называли "матушкой Кён", но никто никогда не видел её в лицо. На площади Маоцзяня её приносили в паланкине, после этого четыре адепта - "добродетельные сыновья" - возводили вокруг паланкина экраны и вставали, обратившись на четыре стороны света. Когда старуха тихим дребезжащим голосом начинала свою проповедь, "сыновья" хором громко повторяли сказанное. Мощный квартет производил неизгладимое впечатление: четыре дюжих молодца стоят с каменными лицами, устремив пронзительные взгляды поверх толпы, и без запинки декламируют; а где-то за их рокочущими голосами-водопадами журчит лейтмотивом тихий ручеёк слов "матушки Кён". У всего этого было какое-то пугающее очарование, которое усиливалось от того, что молодцы были одинакового сложения, а при своих вычурных одеждах и раскраске и вовсе казались близнецами. Поначалу над ними посмеивались, но вскоре проповеди стали обрастать слушателями и почитателями. Стоило паланкину появиться на главном базаре, и торговля замирала. Говорят, даже самые жадные лавочники запирали двери и шли внимать "добродетельным сыновьям".
  
  Правитель Маоцзяня отнёсся к проповедникам насторожённо и недоброжелательно. Первым его порывом было запретить новое учение как вредное и опасное, но смущало само его содержание. "Матушка Кён" и её адепты проповедовали верность долгу. В том числе - повиновение властям и соблюдение законов. Ядовитый туман и гуйшэни, обвалы и землетрясения, пожары и неурожаи - всё объяснялось несоблюдением принципов Люй-цзы. Трактат, написанный ещё при Первом Лидере и не блещущий ни красотой слога, ни глубиной мысли, сектанты именовали великими классическим каноном и хранилищем высшей истины. И это находило у людей отклик - возможно, ещё и потому, что "О верности долгу" в обязательном порядке читали в начальной школе: при всех своих прочих качествах произведение Люй Дацюаня обладало важным достоинством - состояло из самых простых иероглифов и идеально подходило для отработки навыков чтения и письма. Некоторые фрагменты трактата переписывались и заучивались наизусть, и многие слушатели базарных сентенций радостно отмечали знакомые мысли и пассажи. Впрочем, "матушке Кён" стоит отдать должное - её вариации на идеи Люй-цзы звучали глубже самого Люй-цзы.
  
  Префект колебался. Поползли разговоры о том, насколько он сам отличается верностью долгу, злые языки находили в правлении недочёты, и в один прекрасный день площадные приставы явились для разгона собрания как "нарушающего общественное спокойствие и создающего помехи надлежащему ходу городской жизни". Можно было бы ожидать яростного сопротивления, но адепты, услышав приказ, подняли руки вверх и хором прогудели: "Подчиняемся! Подчиняемся!" - в одну минуту убрали экраны и удалились с паланкином. В Маоцзяне их больше не видели, а префекта через неделю сняли с должности, уличив в каком-то позорном деле.
  
  Через месяц "матушка Кён" со свитой объявились в Ю и нашла там не в пример лучший приём. Юский правитель сам пришёл на первую проповедь, всю её простоял на коленях, а затем торжественно выкрасил лицо в красный и чёрный. Его тоже отправили в отставку - на этот раз почётную. Секта начала своё шествие по области. В каких-то городах её встречали теплее, в каких-то - прохладнее. Корейцы вступали с большей охотой, китайцы - с меньшей. Но там, где власти относились к новому учению открыто дружелюбно, быть "двуцветным" стало выгодно. Так, на Дуншане красно-чёрное лицо лучше всякой рекомендации говорило, что его носитель - честный человек, который уж точно не подведёт. В скором времени за "добродетельными сыновьями" записали несколько толстых книг, в разы превосходивших трактат Люй-цзы. Всё это письменное богатство стало принято повсеместно носить с собой, и появились уже упомянутые ранцы. Границ области секта не перешагнула, превратившись в предмет бесконечной гордости для многих яньцев и бесконечных насмешек для прочих.
  
  В управлении общественных работ - одном из немногих - не было никого, кто ходил бы с красно-чёрным лицом. И я не знал, радоваться мне или нет, когда меня через месяц с повышением перевели в гостевой архив.
  
  Прошёл ещё месяц, и меня вызвал к себе господин Чхве. Раньше я никогда не был у него на приёме и, увидев на стенах драпировки с саженными иероглифами "верность долгу", решил, что мне здесь, чего доброго, с порога вручат две банки с краской. Опасения усугубились, после того как он обратился ко мне словами "мой мальчик", как будто хотел дать мне отеческое напутствие и указать на какие-то мои ошибки. Я ждал, но напутствия не было.
  
  - Я рад наблюдать за твоими успехами, - говорил мне господин Чхве. - Ты достойный сын своего отца, и я вижу, ты сильно вырос и возмужал за эти годы.
  
  Действительно, за то время, что не выходил на улицу, я успел сильно вытянуться и окрепнуть. Любопытства ради я разыскал всех бывших одноклассников и удовлетворённо отметил, что стал выше их всех, кроме добродушного великана Сыпэя. Да, сейчас я гораздо сильнее напоминал покойного отца, и, конечно, услышать такие слова от господина Чхве было приятно. Он и сам был в чём-то похож на моего отца в последние годы жизни, было какое-то неуловимое сходство, и я перестал чего-то опасаться.
  
  Господин Чхве похвалил меня за ответственность на службе, спросил моё мнение по каким-то мелочам и сказал, что совсем скоро в Тайцзине, столице горной страны, состоится большая дворцовая ассамблея - крупное событие, на которое прибудут чиновники от всех областей и префектур. В том числе от Дуншаня. И эту честь господин Чхве совершенно неожиданно предложил мне, заверив при этом, что не шутит.
  
  - Простите меня, бесталанного, но я откажусь, - ответил я. И чтобы это не сошло за ритуальный отказ-согласие, добавил: - На Дуншане множество именитых чиновников годами старше меня, опытнее и мудрее. Даже если вы почему-то решили наградить меня доверием, я боюсь нанести им обиду. Не лучше ли было бы отправить их говорить на ассамблее от вашего лица?
  
  Господин Чхве с улыбкой сказал, что мой ответ настолько же правилен, насколько ошибочен. Действительно, другие области отправляют самых старых и почтенных, но Янь всегда представляли молодые. Причина проста. Центральные части горной страны находятся на плоскогорьях, и путь между городами, в основном, проходит по мощёным дорогам. Местами встречаются и расщелины, но через них налажены прочные каменные мосты, на которых легко разъедутся четыре повозки. Янь - это россыпь горных вершин, соединённых чаще всего мостами из верёвок и досок. Чиновники из прочих областей весь путь до столицы проводят в седле или карете. Яньские чиновники значительную его часть преодолевают пешком, а значит, крепкие ноги важнее седой бороды.
  
  - Кроме того, говорить от моего лица не придётся. Придётся слушать и запоминать. И здесь молодость и смекалка тоже стоят дороже седины, мой мальчик. Что же до именитости, не беспокойся, накануне отбытия ты будешь назначен моим помощником по ведомствам левой руки.
  
  (Почётная, денежная и совершенно неопределённая должность.)
  
  Я вежливо отказался, потом согласился и с глубоким поклоном спросил, что́ я должен слушать и запоминать в столице.
  
  - Слушать и запоминать, мой мальчик, нужно здесь, - господин Чхве провёл рукой по усам. - В Тайцзине есть один чиновник, имя которого ты узнаешь в своё время. Ты должен помочь ему перебраться на Дуншань.
  
  - Втайне от столичного двора? - удивился я.
  
  - Да, - кивнул господин Чхве.
  
  - И от императора???
  
  - Да, - вновь кивнул он. На фоне гигантской надписи "Верность долгу" это смотрелось особенно выразительно. - И, предупреждая твой следующий вопрос, спрошу сам. На чём стоит его власть?
  
  Я уверенно ответил о небесном мандате и священных устоях. Чхве ласково улыбнулся:
  
  - Я расскажу тебе, а ты послушай. Триста лет назад наши предки жили не на горах, а в низинах. То, что знали и умели они, настолько превосходит наши собственные знания и умения, что просто не укладывается в голове. Они летали по воздуху, обуздывали молнии и заставляли их служить человеку, построили великие города - не чета нашим неказистым деревушкам. Впрочем, и в горной стране есть то, что было создано их руками, а впоследствии приписано Цзи Далуну и его потомкам.
  
  На этих словах я содрогнулся. Именовать императора, здравствующего или умершего, по фамилии и имени не полагалось. Тем более - Первого Лидера. Господин Чхве говорил резко и прямо, скинув прежнюю маску обходительности. Я не отважился посмотреть по сторонам, но совершенно уверен: ни в зале, ни в соседних галереях не было ни души. Кроме, возможно, его самых доверенных лиц - тех, кто не донесёт и о таком преступлении. А преступление было налицо.
  
  Мир, который выстроили наши предки, поражал воображение, продолжал господин Чхве. Он был не таким уж хрупким - бушевали войны, свирепствовали эпидемии, но мир стоял назло всему. И только когда произошло великое бедствие, он рухнул, рассыпался на куски под натиском стихии. Нет сомнений, он выдержал бы и землетрясения, и извержения вулканов, но не туман. Первый Лидер, до той поры человек невысокого звания, но блестящих способностей, рискуя собственной жизнью, спас тысячи других, организовав бегство в горы. В неосвоенный район, где мир пришлось выстраивать почти с нуля. Он понимал, что сменится поколение-другое, и все накопленные знания, к которым люди шли столько веков, будут утрачены за ненадобностью. Чтоб этого не допустить, он собрал уцелевших учёных, умельцев и знатоков своего времени и поручил им написать всё. Всё, что они знают в любой области жизни. Когда-нибудь, думал он, это вспомнится и пригодится, и нам не придётся блуждать впотьмах, самостоятельно нащупывая давно найденный путь.
  
  Первый Лидер расселил спасшихся и обустроил хозяйство страны. За всё время его руководства никто не пытался занять его место. Его власть опиралась на его собственные таланты. И всегда рядом с ним был его сын, который вошёл в историю как Второй Лидер (господин Чхве назвал его просто по имени - Гочжи). В день великого бедствия ему было около двадцати. Неизменно сопровождая отца, он делил с ним отдых и труд, обсуждал то, что уже сделано, и то, что надлежит сделать, и о многих вещах знали только они двое. Когда Первый Лидер умер - а смерть его была внезапной, - преемника избрали единодушно. Возможно, кто-то и выражал недовольство, но новый правитель неуклонно следовал пути отца и довёл до завершения многие его задумки. Опорой его власти стали последовательность и твёрдость.
  
  - Но было то, что постоянно тяготило Гочжи, - усмехнулся господин Чхве. - В своём наследнике Цзысине он не видел ни отцовских талантов, ни собственной последовательности. И тогда понял: власть рода Цзи должна стать священной.
  
  Второй Лидер разделил горную страну на области, сформировал войско и установил ту систему государственной власти, которая с тех пор почти не менялась. Он заменил умелых людей на нужных, и в положенный час те принесли ему императорский титул, провозгласив на то волю Неба. Посмертно этот титул был присвоен и его отцу.
  
  - Третий и все последующие правители горной страны в своей власти опирались на страх и эту хитрость своего предка, - сказал господин Чхве. - Великое собрание знаний в столичной библиотеке - это для них и сокровище, и проклятие. В нём ключ к нашему будущему, но они, сами не в силах открыть замо́к, прячут его от остальных. Знал ли ты, мой мальчик, что вход в библиотеку строго запрещён? Знал ли ты, что за каждым чиновником, который там работает, ведётся постоянная слежка, а за переписывание архивов полагается казнь? Если бы ты всё это знал, то не удивлялся бы моим словам. Люй-цзы призывал нас к верности долгу. Но если у нас и есть долг, то перед будущими поколениями. А долг перед развращённым родом Цзи погашен сполна.
  
  Господин Чхве тоже собирал библиотеку. Вход туда был свободный.
  
  - Выйти в путь нужно через неделю. Вначале - в Лиян.
  
  Я поклонился и сказал, что жду указаний.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"