Вслед за вспышкой взорвавшейся ракеты, пространство перед прозрачным фонарём Бота словно взбесилось - мирная полянка, зажатая между небольшими сопками, медленно сворачивалась в тугой жгут. Утыканный редкими кустарниками песок неожиданно потерял цвет, а небо и земля прямо на глазах становились однородной массой, с границами, сплетающимися подобно невиданному канату. За всё время странных метаморфоз, творящихся снаружи, пространство рубки управления оставалось статичным, будто происходящий снаружи природный катаклизм к находящемуся в кресле пилота Рональду не имел никакого отношения. По-сути, до тех пор, пока силовая установка негромко вибрирует в реакторном отсеке, находящимся сразу под ногами, внешние события никак не могли повлиять на Бот, ведь в момент перехода в полуфазу он пребывал вне физического пространства и отчасти, даже времени.
Сидящий за пультом человек хорошо представлял себе свойства защитного барьера, всегда отлично справлявшегося со своей функцией, и всё же, беспокойство инспектора медленно, но неуклонно нарастало. Виной тому необычная скрутка пространства, чего Рональду за всё время службы видеть ещё ни разу не доводилось. Подсознание человека вполне обоснованно включило "красный уровень" опасности, то есть, абсолютную готовность к любым неожиданностям. Сейчас оставалось только довериться чувству, редко подводившему в экстренных ситуациях, и ждать развязки. Несмотря на тишину и отсутствие каких-либо признаков движения, происходящее за пределами энергетического барьера можно было бы назвать стремительной гонкой по огромному треку с виражами, взлётами и провалами в бездну по гигантской ленте Мёбиуса. Тем не менее, за всё время буйства неизвестной стихии Бот ни разу не тряхнуло, что никак не укладывалось в сознании напряжённого до предела инспектора.
Вскоре наступил момент, когда пространственные метаморфозы замедлили свою динамику и Рональд ещё более напрягся, чувствуя неизбежность скорой развязки, которая со стопроцентной вероятностью могла быть только ужасной и никакой иной. Многочисленные сложно сплетённые жгуты за пределами сильно сжавшейся сферы защитного барьера натянулись так сильно и плотно, что их готовность лопнуть в любой момент представлялась неизбежностью без каких-либо других вариантов. Томительное ожидание катастрофы не могло длиться вечно. Уже через минуту худшие опасения инспектора подтвердились - пространственная ткань дала трещины и спустя мгновение рассыпалась на множество фрагментов, постепенно становясь серой, подобной туману переливающейся массой.
"Наверное, мне представился шанс увидеть... - отрешённо подумал Рональд, - как выглядит Зыбь изнутри - субстанция, отделяющая Сеть от Антиветки. Сколько раз преподаватели в Академии твердили, что Зыбь - скорее математическое или даже метафорическое обозначение Пустоты, в сравнении с которой вакуум представляется чем-то вроде куска гранита. Другими словами - вероятность физического преодоления Зыби любым из известных способов перемещения нулевая во всех смыслах этого слова. Въедливые младшекурсники непременно задавали вопрос: - Как можно всерьёз говорить о существовании Антиветки, если она физически недостижима из-за барьера, который называется Зыбью? На это преподаватели лишь пожимали плечами.
Затем мысль человека неожиданно переместилась в другое русло - Рональд вспомнил о напарнике, для которого Бот был чем-то большим, чем средством передвижения:
"Анатолий так любил эту древнюю виману, и наверняка расстроится..."
Опасность пришла вовсе не снаружи, как ожидал Рональд, а из отсека, находящегося сразу под пилотским креслом. Сейчас силовую установку явно лихорадило, и звуки, доносящиеся из нижнего отсека, совсем не напоминали нормальную работу реактора. Окончательно смирившись со сложившейся ситуацией, пилот выпустил из рук манипулятор управления, расслабился и закрыл глаза, мысленно приготовившись умереть в любую секунду от взрыва силовой установки.
"Восемь лет назад Судьба дала мне фору, - подумал он. - Многое удалось сделать, но можно было успеть ещё больше... Жаль!"
Борьба автоматики с могучими силами, стремящимися нарушить нормальную работу реактора, неожиданно прекратилась. Наступила тишина, и это означало лишь одно - силовая установка перестала действовать, а значит, исчез энергетический барьер, отделяющий Бот от внешней среды. Наступил момент, когда повседневность теряет смысл и наконец-то можно подумать о том, на что никогда не хватает времени.
"Что это, везение? - мысленно усмехнулся Рональд. - Маленькая отсрочка смертного приговора, или судьба уготовила нечто более ужасное, чем банальная смерть от удушья?"
За годы службы в Инспекции, изначально интересная работа как-то быстро превратились в повседневность и рутину, а различные аномалии, возникавшие тут и там, исправлялись и устранялись практически машинально. Ещё в Академии причины разрывов пространственной ткани, периодически волновавшие курсантов, как-то мягко обходились преподавателями и объяснялись некой данностью, непреодолимыми свойствами Среды. На вопрос: "Кто сшивал пространство до появления Инспекции?", наставники только загадочно улыбались, как бы говоря: "Кто постигнет суть вещей, станет подобен Богу...".
Много позже Рональд задал Анатолию тот же вопрос, но и напарник не стал отвечать на него, произнеся стандартную для всех инспекторов фразу: "Такова Реальность!", которая ничего не объясняла, но всегда считалась исчерпывающим ответом в подобных ситуациях. Молодой инспектор искренне надеялся, что ответ знает Координатор, но удобного случая получить информацию из первых рук как-то не представилось. Теперь уже поздно спрашивать о таких вещах, нужно приготовиться к отходу в мир иной...
Несмотря на внезапную остановку всех систем управления и автоматики, реактор никак не желал взрываться, и ожидание неизбежного затянулось, что несколько озадачило готового к смерти пилота. Открыв глаза, Рональд продолжил наблюдение, признав изменения, произошедшие за какие-то пару минут - значительными, но столь же непонятными для разума. Ещё недавняя бесформенная серая масса сейчас выглядела несколько иначе - она уплотнилась и походила на монолит, испещрённый множеством мелких трещин. Внимательно наблюдая за плотной, будто каменной поверхностью, инспектор обратил внимание на то, что возникшая за пределами Бота стена вовсе не приближалась, а как бы возникала из пустоты, постепенно заполняя собой пространство. Неожиданно Рональд ощутил мощный приступ клаустрофобии, оказавшись внутри каменного мешка, внутренний объём которого медленно, но верно сокращался. Ещё несколько секунд, и прозрачный колпак Бота не выдержит натиска огромного монолита, рассыпаясь на мелкие осколки.
К немалому удивлению сидящего в кресле человека, ожидаемого, и оттого неминуемого треска прочнейшего стекла, защищавшего пилотов от внешней среды, не произошло - шершавый на вид камень просто возник перед лицом инспектора прямо из воздуха, не повредив оборудования внутри кабины Бота, и не издав ни малейшего звука. Заподозрив неладное, Рональд с ужасом посмотрел вниз, и рефлекторно попробовал пошевелиться, но не смог, а вместо своих ног увидел лишь шершавый камень. Через секунду с руками произошла та же история, причём никаких болезненных или неприятных ощущений не последовало, будто конечностей у сидящего в кресле человека никогда не существовало. Вскоре дышать стало нечем... и незачем. Реальной и ощутимой теперь была только каменная поверхность, заполнившая всё пространство снаружи и внутри. И мысли...
"Это какой-то страшный сон, - подумал Рональд отрешённо, - кошмар, кажущийся явью, к реальности не имеющий отношения..."
* * *
Ощутив чужое присутствие, он сосредоточился и начал собирать себя в единое целое. Конечно, насколько позволяло состояние, длящееся уже достаточное количество времени. Год, десять, столетие - значения не имело, поскольку Вечность - понятие настолько безграничное, что любая мера для него - лишь условность, удобная, но по своей сути абстрактная.
Как и прежде, объединение дало лишь некоторое ощущение целостности, бесконечно далёкое от привычных и уже давно забытых чувств - обоняния, осязания, зрения и слуха.
"Угораздило же меня угодить в такой неприятный передел" - пронеслась мысль. В ней не было ни нотки сожаления, а лишь едва уловимый сарказм, витающий где-то поблизости, будто детский смех, доносящийся эхом издалека.
Посетитель всячески пытался уловить хоть какой-то эмоциональный оттенок - злость, усталость, вызов или безразличие, но существующий между ним и пленником барьер не позволял уловить столь тонкие энергии. Его могла преодолеть лишь чётко оформленная мысль с той или другой стороны. Узник вёл себя так, будто он - хозяин положения, а его пленитель - жалкий попрошайка, вымаливающий подачку. Раздражение посетителя нарастало, и лишь титаническое усилие воли позволило ему успокоиться. Пленник молчал, давая понять, что аудиенция закончилась, так и не начавшись. Только явная провокация могла вернуть собеседника к диалогу. Решив сразу зайти с козырей, посетитель продолжил, на этот раз максимально нейтральным тоном:
- В который раз предлагаю тебе свободу, но ты настолько сроднился с образом мученика, что перестал понимать смысл этого слова.
Не обнаружив никакой реакции на свои слова, посетитель решил, что эта карта ещё не сыграла, и чуть повысил ставку:
- От тебя требуется лишь одно обещание - не лезть в мой мир и не пытаться влиять на него извне. Разве это так сложно? Лишь одно слово, и ты свободен.
Открыв свои карты, посетитель ожидал ответного хода. Если потребуется, хоть целую Вечность. Пауза действительно затянулась, но собеседник будто сжалился над ним, соизволив ответить:
- Корнелий, ты великий обманщик, - в голосе пленника звучало сожаление, но в чей адрес - свой или собеседника, определить не удалось, - предлагая свободу, ты обрекаешь меня на вечное рабство. Однажды сказав "да", я уже не смогу забрать своё слово обратно.
- Обычная сделка, у которой есть своя цена, - парировал посетитель. - Полмира тебе мало?
- Ты забываешь, что я - вандорно, - последовал ответ, - для меня мир един, он не делится на части. Любая граница - лишь преграда, требующая преодоления, а жизнь - вечное движение.
- И это говорит мне тот, чьё гниющее тело болтается посреди колодца уже... - возникла неловкая пауза, затем посетитель закончил свою мысль: - У тебя есть время для принятия единственно верного решения, думай!
- Убей меня, сделай такое одолжение! Чтобы навсегда избавиться от твоей назойливости!
Любой набор карт пасовал перед этим козырем, и посетитель понял, что в очередной раз остался ни с чем. Исключительно для того, чтобы последнее слово осталось за ним, он ответил:
- Ты знаешь, что будешь мучиться до тех пор, пока не покоришься. Мне знакомо понятие - Вечность!
- Изыди! - в этот раз издевательская интонация прозвучала настолько явно, что посетитель не стал задерживаться, и уже через мгновение ощущение его присутствия бесследно исчезло.
Как только необходимость в концентрации отпала, сознание вновь рассыпалось на множество фрагментов.
Остались лишь воспоминания...
* * *
В небольшой комнате башенки, одной из четырёх, венчающих родовой замок Сайрусов, освещённой только полной луной из широкого окна, находились двое мужчин. В их лицах легко обнаруживались общие черты, но разница в возрасте эту схожесть несколько смазывала, что было на руку обоим, и старому, и молодому. Будучи отцом и сыном, они встречались редко, и даже тогда старались не показываться на людях вместе по вполне понятной причине. Тот из них, что выглядел заметно моложе, с редкой сединой в чёрных густых волосах и обветренным лицом, одетый в мундир капитана королевской гвардии, опершись о подоконник, всматривался в далёкие огни вечернего Мадрида, всем своим видом показывая, что занят лишь этим. На самом деле его мысли были далеки от созерцания красоты Вечного Города. Седой высокий старик в простой одежде, похожей на монашескую, стоял рядом, прислонившись к стене, и тоже о чём-то напряжённо размышлял. Первым затянувшееся безмолвие нарушил офицер-гвардеец:
- Почему с такой необычной просьбой ты обратился ко мне?
- Альберто, кроме тебя мне некого просить о помощи, - с горечью в голосе произнёс старик. - К тому же, высокий сан не позволяет мне признаться в собственных ошибках кому-то ещё, кроме самых близких людей.
- Конечно... - офицер ненадолго задумался, затем продолжил: - Я догадывался, что твои последние указы продиктованы какими-то особыми соображениями, но это...
- Не осуждай меня, сын! - чуть повысил голос пожилой собеседник, но уже в следующий момент произнёс задумчиво: - Ты многого не знаешь...
Он подошёл к окну, гвардеец подвинулся, и теперь оба смотрели вдаль.
Человек в мундире офицера нахмурился. Заметив это, сановник продолжил говорить спокойным тоном:
- Победоносная война с Каганатом всегда была моей тайной мечтой. Она позволяла быстро сплотить страну и ещё более укрепить позиции Ордена. Но теперь, вместо того, чтобы поддержать метрополию, провинции готовы в любой момент взбунтоваться. Скоро для Мадрида настанут не лучшие времена, и в этом изрядная доля моей вины...
- Надеюсь, ты меня вызвал с другого конца страны не для исповеди?! - повысил голос офицер. - Лучше объясни мне, почему я должен убить Марка? Ещё недавно ты называл его своим козырем, а теперь пытаешься убедить меня в обратном, что кавалер Марк - исчадие ада! Я уже теряюсь в догадках, как относиться к твоим словам сейчас - принимать на веру или, всё же, усомниться в их искренности? Есть ли в них хоть частица правды?!
Видя столь бурную реакцию сына на свои слова, сановник посетовал:
- Ты всегда был идеалистом, Альберто, и не хотел видеть полутонов. Правда столь же многогранна, как и ложь, и порой непросто отличить одно от другого!
Офицер усмехнулся, но ничего не ответил, поэтому старик продолжил:
- Именно по этой причине я не стал настаивать на твоём вступлении в Орден, понимая, что беззаветное служение Святому Престолу требует поступиться многими принципами, что для тебя немыслимо. Изменив имя, ты оградил себя от лишних пересудов, и теперь о нашем родстве знает только узкий круг посвящённых. Не стану скрывать, я всегда радовался твоим успехам и до сих пор считаю, что служба в королевской гвардии - наилучший выбор для тебя...
- Отец, не стоит обсуждать мои скромные заслуги! - перебил сановника офицер. - Лучше объясни, чем тебе помешал Марк Толедский?
Высокий старик задумался, и ответил:
- Когда-то давно мы играли с тобой в игру, похожую на шахматы? Только, там было больше фигур и клеток.
Мужчина вопросительно взглянул на собеседника, но промолчал.
- Однажды ты спросил, зачем нужна та симпатичная ящерка, которая всегда лежит отдельно от других фигур и не выставляется на доску...
- Ты о Хамелеоне? - уточнил черноволосый мужчина. - А ведь ты мне так и не объяснил, зачем она нужна. Наверняка не для красоты!
- Уж конечно! - усмехнулся сановник, и продолжил: - Тогда я сказал, что эта фигура покорится лишь опытному игроку и нам не нужна? Мы всегда играли без неё.
- Не понимаю, зачем ворошить прошлое... - произнёс мужчина задумчиво.
- Тогда я не стал ничего объяснять, но теперь скажу.
- Ты уверен, что сейчас для этого подходящее время?
- Более чем! - старик утвердительно кивнул. - Однажды достав ящерку, ты уже не можешь отказаться от её удивительных свойств - способности превращать любую фигуру в слона, ладью и даже в ферзя... Но всё имеет свою цену - каждое новое перевоплощение Хамелеона требует жертвы, и в какой-то момент ты понимаешь, что продолжать игру невозможно - вокруг враги, а рядом с тобой ни друзей ни союзников.
- Ты хочешь сказать, что Марк - Хамелеон?
- Истинных целей которого я так и не смог понять...
Офицер гвардеец усмехнулся:
- На старости лет решил сыграть в полную силу - достал ящерку!
Сделав вид, что последнее замечание пропустил мимо ушей, старик продолжил:
- Могущество Марка меня поразило и вдохновило. Его появление в Мадриде я принял за тайный знак, благословение свыше, печать Господа. Теперь понимаю, союз с Марком - моя самая большая ошибка. Роковая ошибка!
Человек в монашеском одеянии задумался, и после короткой паузы продолжил:
- Мне казалось, что объединение всего континента под знамёнами Священных Свитков можно ускорить, чтобы ещё при этой жизни увидеть торжество веры в восточных землях. Поверь, только ради этой благой цели я рискнул воспользоваться услугами известной тебе могущественной организации...
Сын вопросительно посмотрел на отца, но промолчал. Старик тяжко вздохнул, медленно выдохнул, после чего подытожил:
- Я думал, что Марк - сотрудник Инспекции.
Возникла ещё более долгая пауза. Офицер отошёл от окна и сел в кресло. Обхватив голову руками, он негромко произнёс:
- Значит, на старости лет ты решил повторить подвиг Святого Игнатия?
- А как бы ты поступил, когда сама Судьба вкладывает в твои руки разящий меч Господа?! - старик вдруг понял, что едва не сорвался в крик, поэтому замолчал, оставив недосказанным то, что уже готово было сорваться с его языка. Отвернувшись от окна, он посмотрел в глаза сыну, и теперь на лице с глубокими морщинами была лишь растерянность.
Человек в мундире капитана встал с кресла и вернулся к окну. Глядя вдаль, он спросил:
- И кто же на самом деле Марк Толедский?
Старик пожал плечами:
- Не знаю...
Какое-то время оба молчали, созерцая ночные огни Мадрида, каждый думая о своём.
Первым молчание нарушил пожилой собеседник:
- Ты не ответил, исполнишь мою просьбу или мне попробовать самому?
На этот раз офицер-гвардеец посмотрел на отца с неподдельным страхом:
- Почему? Неужели у тебя нет никого, кто мог бы справиться с Марком?
- Похоже, ты совсем не слушал! Мне не на кого положиться, кроме тебя.
- Мы всегда говорили с тобой на разных языках, отец. Я никогда не понимал твоих истинных помыслов, и всё, что ты сказал - звучит ужасно... - выдержав паузу, он решительно добавил: - Я сделаю, как ты просишь!
Старик посмотрел на сына с благодарностью. Зтем лицо его омрачилось, а от взгляда повеяло холодом:
- Умоляю тебя, Альберто! Забудь о благородстве! Просто убей его! Любой ценой!
Офицер-гвардеец хотел возразить, но не смог найти подходящих слов. Затем тяжело вздохнув, произнёс:
- Ты его боишься...
- Боюсь, но за тебя! Марк намного опаснее, чем ты можешь себе представить. Потому предостерегаю от разговоров с ним. С дьяволом нельзя договориться! Если представится возможность заколоть его спящим в постели, не терзай себя сомнениями - будь беспощаден! Твоя офицерская честь - моя забота! Этот грех я возьму на себя!
- Довольно слов! - произнёс офицер решительно. - Твою просьбу я исполню. Потом покину Испанию навсегда!
Короткий хлопок дверью, и теперь в помещении остался лишь высокий старик в монашеском балахоне.
Закрыв лицо руками, он прошептал:
- Господи, помоги мальчику! Гореть мне в аду...
* * *
Лёгкое дуновение ветра через открытую дверь террасы всколыхнуло лёгкую портьеру так, что в полупрозрачном полотне ненадолго образовалась щель, и утреннее солнце коснулось лица спящей на широкой кровати девушки. Её веки дрогнули, и сразу же из-под одеяла появилась ладонь, прикрывшая глаза от назойливого солнечного луча. Глубокий вдох, затем медленный выдох, и девушка проснулась, широко раскрыв глаза. Несколько секунд она с удивлением смотрела на белый потолок спальни, нахмурилась, перевела взгляд на распахнутую дверь террасы, и её лицо озарила блаженная улыбка. Вскоре из-под одеяла появилась вторая рука, и девушка с удовольствием потянулась, набрав полные лёгкие тёплого морского воздуха.
Девушка села на постели, прижавшись спиной к подушке, и начала вспоминать произошедшие ранее события. Застигнутая врасплох память сопротивлялась недолго, и вскоре выдала относительно точную картину предшествующего дня. Если бы Жанну попросили максимально подробно описать всё, что произошло вчера, не упуская даже самых пикантных подробностей, то получилась бы примерно такая история:
Сидя за столом в уже знакомом ресторанчике на берегу океана, Полина неожиданно спросила Жанну:
- У тебя есть мечта? - чем озадачила собеседницу, и та надолго задумалась.
Некоторое время она сосредоточенно молчала, глядя куда-то вдаль, потом с усмешкой ответила:
- На джинна, исполняющего любые желания, ты совсем не похожа!
Не произнося ни звука, Полина покачала головой, как бы сообщая, что такой ответ её совсем не устраивает.
Жанна поняла, что зеленоглазая спутница её вовлекает в какую-то игру, и после недолгой паузы, ответила:
- Когда я была школьницей, мечтала побывать на карнавале в Рио. Но это был так давно...
Произведя в уме какие-то вычисления, она добавила:
- А даже если бы и хотела, в этом году мы уже опоздали. Придётся исполнение моих желаний отложить до лучших времён!
- Скажи просто - хочешь увидеть карнавал или нет?
Жанна внимательно посмотрела на свою спутницу, после чего решительно ответила:
- Да, хочу!
- В таком случае, мы немедленно отправляемся в Бразилию!
Понимая, что сама подыграла подруге, Жанна попробовала вернуть ситуацию под контроль:
- Это невозможно, ведь карнавал не может начаться по твоей прихоти... Или ты хочешь сказать, что Инспекция способна управлять временем?
- Вообще-то, это не совсем путешествие во времени... - ответила Полина.
- Поясни! - потребовала Жанна.
- Если совсем по-простому, то это как-то связано с календарями. Одни реальности живут по старой системе, другие по новой, а есть такие, в которых сейчас не только месяц другой, но даже и год. Так понятно?
- То есть, это будет уже другой мир! - закончила мысль Жанна.
- Конечно! - рассмеялась Полина. - Но если при поиске задать максимальный индекс совместимости, то разницы ты не почувствуешь. Для туризма вполне годится!
Жанна посмотрела на спутницу подозрительно:
- И ты знаешь, как это сделать?
Полина снова улыбнулась:
- Конечно, нет! Я попрошу техников рассчитать переход на конкретную дату, а когда координаты будут готовы, сразу туда отправимся.
- Ну слава богу... - выдохнула Жанна с облегчением. - Я уж подумала, что ты ребёнок-вундеркинд!
Полина будто бы не слышала последнего замечания. Встав из-за столика, она направилась к двери с надписью "WC", прощебетав на ходу:
- Если ты не шутила по поводу карнавала, то я ненадолго исчезну!
Вернулась она через ту же дверь, через которую вышла, но на этот раз на запястье девушки красовался ничем непримечательный алюминиевый браслет с угловатым зелёным камушком размером с горошину.
- Нравится? - спросила она, заметив интерес в глазах подруги.
Такого рода бижутерию Жанна видела много раз у уличных торговцев во всех частях света и всегда снисходительно улыбалась, наблюдая, как маленькие девочки просят родителей купить им "настоящую драгоценность". Её всегда умиляли строгие и сосредоточенные лица старших, внимательно слушающих обещания детей в том, что теперь их поведение непременно улучшится, игрушки не будут раскидываться по всему дому, и многое другое, о чём обычные родители могут только мечтать. В такие моменты общение взрослых с их чадами напоминало Жанне поведение Колумба, выменивающего у наивных индейцев золотые статуэтки в обмен на стеклянные бусы. Так и здесь, родители покупали "детское счастье" за жалкие гроши, прекрасно понимая, что обещания их чад стоят ничуть не дороже. По всей видимости, тот, кто изготовил вариатор для Полины, придерживался известного правила, что "самое тёмное место под свечкой", а значит, алюминиевый штампованный браслет с бутылочным стеклом вместо настоящего самоцвета уж точно не станет поводом для ограбления.
Не заметив усмешки на лице Жанны, Полина сказала:
- Сначала переоденемся в каком-нибудь недорогом магазине, а когда расчёты будут готовы - сразу на карнавал, хорошо?
- Как скажешь, сегодня ты у нас атаман-разбойник!
Второй раз использовать дверь с надписью "WC" девушки не стали. Исключительно для того, чтобы не вызывать ненужных ассоциаций у персонала кафе и его немногочисленных посетителей. Уже через несколько минут они находились в помещении с огромным количеством разнообразной одежды и снующими между рядами вешалок приветливыми продавцами-консультантами. Натёртый до блеска мраморный пол и зеркальный потолок у Жанны не вызвали никаких эмоций, а вот присутствие живых людей внутри маркета её немало удивило, если не напугало. Стоя посреди торгового зала, и недоверчиво косясь на элегантно одетую девушку-продавца, Жанна тихо спросила у Полины:
- Мы разве не в полуфазе?
- Конечно, нет... - негромко ответила спутница.
- Почему?
- Понимаешь, - Полина виновато улыбнулась, - в прошлый раз я не рискнула тебя приводить в приличное место с живыми людьми. Прогоревшая насквозь куртка с пятнами от бензина, к тому же, запах... Представь, что можно нафантазировать, увидев такое?
Жанна утвердительно кивнула:
- Уже представила!
Выбором одежды на этот раз занималась Жанна. Полина сильно рисковала, так опрометчиво доверив столь важную миссию своей спутнице, но поняла это слишком поздно. Критически оценив размер и вес врученного Жанной пакета, Полина спросила:
- Это что такое?
- А ты думала, я тебе шубу принесу? - возмутилась Жанна. - Вспомни, что Бразилия находится на экваторе. Не спорь со мной, надевай скорее!
До самого последнего момента Полина не верила, что человеческая одежда может быть столь лёгкой и занимать так мало места. Чуда не свершилось - платье представляло собой подобие короткого сарафана на двух бретельках из тонкой почти невесомой ткани и больше напоминало ночную сорочку, едва скрывающую лишь самые интимные части тела. Вопреки здравому смыслу, а возможно, вследствие упрямства и настойчивости Жанны, утверждающей, что "для жаркого климата ничего лучше пока не придумали", Полина согласилась облачиться в столь сомнительный наряд. Увидев собственное отражение в зеркале, она процедила сквозь зубы:
- Вульгарно и совершенно безвкусно!
- Ты на карнавал собралась или в оперу? - подмигнула подруге Жанна, уже облачившись в нечто похожее и рассматривая себя в зеркало, поворачиваясь к нему так и этак: - Нам скрывать нечего, разве нет?
- Чувствую себя, как... - недовольно пробурчала Полина, пожимая плечами, - у тебя хотя бы фигура есть, а у меня только кожа и кости...
- Сейчас мы и с твоими костями что-нибудь придумаем! - заверила Жанна, критически осмотрев подругу со всех сторон. - Знаешь что... Не мучай волосы! С этим хвостом ты выглядишь как школьница-переросток!
После некоторого замешательства, Полина распустила волосы, стянутые на затылке резинкой, и решительно встряхнула головой. В следующую секунду произошло чудесное преображение гадкого утёнка в симпатичную принцессу. Длинные чёрные волосы равномерно прикрыли угловатые плечи девушки, после чего от образа школьницы с косичкой не осталось и следа. Внимательно наблюдавшая за действиями подруги Жанна с едва скрываемым восторгом произнесла:
- Наконец-то! Студентка-первокурсница превратилась в настоящую леди! Поздравляю!
Сомнения в правильности выбора гардероба рассеялись сразу же по прибытии в солнечный Рио-де-Жанейро. После небольшой заминки с алюминиевым браслетом Полины, девушки воспользовались уже ставшей привычной дверью с надписью: "Только для сотрудников". Смело шагнув вслед за своей молодой спутницей, Жанна оказалась на тротуаре, сразу за которым начинался широкий проспект. По нему шли вычурно разодетые и обильно разукрашенные участники народного шоу, пританцовывая в такт оглушающей музыке, несущейся отовсюду. Несмотря на то, что Жанна вовсе не мечтала оказаться здесь столь обыденным способом, праздничное шоу вызвало у неё прилив хорошего настроения, и теперь все сомнения окончательно развеялись. Прилично одетые туристы, обвешанные маленькими сумками и фотокамерами, толпились на узком тротуаре. Сложив ладони козырьком, они глазели на проходящих мимо танцоров, прикрывая глаза от ослепительного солнца. Не собираясь жариться под его палящими лучами, заметив на другой стороне проспекта узкую полоску тени от высокого здания, Жанна крепко схватила свою спутницу за руку и без объяснений потащила туда - прямо через толпу разодетых в немыслимые и откровенные наряды танцующих людей. На бесцеремонность подруги Полина внимания даже не обратила - мысли девушки до сих пор занимал вопрос степени приличия надетого на ней платья.
Благодаря решительным действиям Жанны девушка немного расслабилась. На фоне полуголых латиноамериканских девиц с торчащими отовсюду павлиньими перьями, её наряд уже не выглядел излишне распутным - разительный контраст с обнажёнными танцорами оказался весьма кстати. В это время, даже не предполагая о терзающих Полину мыслях, Жанна думала о том же, правда, в несколько иной плоскости. Она с удовлетворением констатировала, что с выбором гардероба, если и не попала "в десятку", то уж мимо мишени точно не промахнулась.
Если бы не проходящие мимо смуглые мужчины с ехидными гримасами на лицах и вульгарными жестами, наглядно указывающими на их истинные помыслы, Жанна попыталась бы уговорить Полину проследовать с колонной ещё какое-то время. Чуть не заблудившись в круговороте раскрашенных во все цвета радуги людей, девушки вынырнули из красочного потока в благодатную тень. Немного отдышавшись от пережитых впечатлений, они свернули в переулок, покинув многолюдный проспект. Пройдя по "авеню" ещё несколько метров, девушки увидели прямо перед собой широкий жёлто-сине-зелёный тент уличного кафе с расставленными в его тени аккуратными столиками.
Посетителей заведения можно было легко сосчитать на пальцах. Опытным взглядом Жанна сразу определила, что пожилая пара, сидящая за крайним столиком, наверняка прибыла из Германии. Расположившаяся неподалёку от них четвёрка подвыпивших молодых людей, скорее всего была "местного разлива", а вот происхождение молодящейся дамы с ярким макияжем на лице, сидящей за столиком ближе к бару, однозначно определить не удалось. Одновременно с распитием пива прямо из бутылок, юноши самым неприличным образом тискали своих девушек, периодически задирая их короткие юбки, будто бы пытаясь найти там что-то давно потерянное. Судя по реакции молодых людей, их поиски оказались весьма результативным, что парней ещё более раззадоривало, так же как их нетрезвых подруг, озаряющих тихую улочку звучным гоготом. Увидев такое поведение пьяной молодёжи, Полина сразу же потянула Жанну в сторону следующего, видневшегося неподалёку кафе, но четвёрка молодых людей неожиданно начала собираться, и вскоре, шатающейся походкой направилась в сторону проспекта с доносящимися оттуда звуками самбы. Через пару минут пьяная компания скрылась за поворотом, и теперь за столиками под полосатым тентом остались только парочка пожилых немцев и эффектная немолодая дама в шляпе с широкими полями, совершающая какой-то странный, но красивый ритуал.
Ни на кого особо не обращая внимания, в одной руке она держала длинную дымящуюся сигарету, а в другой - глянцевый журнал. С одинаковыми промежутками времени женщина элегантно клала сигарету в пепельницу, брала с широкого блестящего подноса маленькую чашечку кофе, и делала пару глотков. С той же грацией она проделывала обратную процедуру, ставя чашку и беря сигарету из прозрачной пепельницы, затем делая долгую затяжку, и так же медленно выпуская из ярко-алых губ струйку серого дыма. Почему-то каждый элемент процесса курения, питья кофе и чтения гармонично дополнял друг друга, выстраиваясь в непрерывную событийную цепь, при этом дама ни разу не отвлеклась от журнала, что со стороны выглядело весьма необычно. Некоторое время Жанна с восхищением наблюдала за столь странным действом, боясь упустить его мельчайшие нюансы.
Занятая чтением глянцевой прессы эффектная особа и негромко разговаривающие друг с другом пожилые немцы на появление девушек никак не отреагировали, как впрочем, и на недавно ушедшую пьяную молодёжь. Руководствуясь больше привычкой, нежели здравым смыслом, Жанна внимательно посмотрела по сторонам, и сразу же определила место, откуда обзор будет максимально информативным, но посвящать зеленоглазую спутницу в мотивы своих поступков не стала. Подошедший официант, обращаясь к девушкам на португальском языке, предложил ознакомиться с меню. Не будучи специалистом по бразильской кухне, Полина скромно предоставила право выбора блюд своей кареглазой спутнице. Быстро проведя пальцем по обширному списку блюд, Жанна на плохом португальском коротко, но точно обозначила официанту его дальнейшие действия. Затем, посмотрев на подругу с сомнением, пальцем указала подтянутому молодому человеку в белоснежной рубашке ещё на два пункта меню. Официант кивнул и удалился. Обратив внимание на странное поведение подруги, Полина хмуро спросила:
- Что ты задумала?
- Скоро увидишь! - подмигнула Жанна.
- На всякий случай предупреждаю, ничего алкогольного я не пью, - сказала Полина негромко, но уверенно.
Жанна посмотрела на подругу с сожалением:
- Странная ты...
Вскоре на столе появились две неглубокие глиняные плошки с массой неопределённого красно-коричневого цвета посредине, в которой можно было распознать кусочки мяса, колбасы и чего-то ещё, перемешанного с чёрной фасолью. По краям расположился капустный салат, дольки цитрусовых поверх пронзительно зелёной массы неизвестного происхождения и небольшая горка риса.
- Нет, - покачала головой Жанна, - но дядя Герберт сказал, что я непременно должна попробовать, если вдруг окажусь в Бразилии.
- Пробуй! - улыбнулась Полина, демонстративно сложив руки на коленях. - Сначала ты, а потом я!
У столика вновь появился официант с блестящим подносом. Перед Полиной он поставил большой фужер с прозрачной едва голубоватой жидкостью, внутри которой под тремя крупными кубиками льда плавали дольки лайма. Жанне достался бокал меньшего размера с чем-то, имеющим приятный коричнево-золотистый оттенок. Сняв с подноса плоскую тарелку, доверху заполненную аппетитно выглядящими пончиками, он быстро удалился.
Рассеянно погоняв фасоль по плошке, Жанна поддела небольшой кусочек мяса вилкой, подозрительно понюхала, и только после этого отправила в рот. Тщательно пережевав, она сказала:
- Есть можно, не отравишься!
Полина осторожно выудила из миски крупную фасолину, к которой со всех сторон прилипла вязкая масса красно-коричневого цвета, и неуверенно отправила в рот. Через секунду она зажмурилась, часто вдыхая и выдыхая воздух, после чего открыла глаза, мокрые от слёз, и негромко произнесла:
- Перец...
- Конечно, настоящий Чили! - с удовлетворением констатировала Жанна. - Быстрее запей!
Полина покосилась на свой фужер и спросила:
- Что это?
- Тебе сейчас что важнее - запить перец или узнать, как это называется?
- Хотя бы скажи, он с алкоголем? - Полина часто дышала, глубоко вдыхая воздух.
- Не знаю, - соврала Жанна, и с улыбкой добавила: - Только пробовать меня не заставляй, сегодня я пью бразильский ром.
- Тоже дядя Герберт насоветовал? - усмехнулась Полина.
Жанна кивнула. Наконец Полина всё-таки решилась попробовать коктейль, и сделала небольшой глоток. Покачав головой, она произнесла:
- Обманщица...
- Тебе не понравилось? - ехидно поинтересовалась Жанна.
Несмотря на предупреждение Полины об абсолютном неприятии алкогольных напитков, уже через час обе девушки были настолько пьяны, что дальнейшие события память Жанны выдала в несколько смазанном и слегка искажённом виде. Кайпиринья оказалась тем напитком, который Полина пила с нескрываемым удовольствием, отчего вскоре заметно разговорилась. Нетрезвую от обычного баварского пива Жанну, которой кашаса совсем не понравилась, сейчас интересовали только две темы - Инспекция, её цели и задачи, а также, некоторые подробности поведения Полины, когда речь заходит о мужчинах. Если по первой части возражений не последовало, то на вопросы, кающиеся личной жизни, даже сильно нетрезвая подруга отвечать наотрез отказалась. Пришлось довольствоваться рассказом о буднях инспекторов, показавшимся Жанне каким-то слишком идеалистическим и далёким от правды. Первое, что её удивило и озадачило - отсутствие политических целей и задач у Службы, имеющей широчайшие возможности влиять на контролируемые ей миры. Несмотря на это инспекторам запрещалось вмешиваться во внутренние дела подконтрольных Реальностей, что никак не укладывалось в хмельном сознании Жанны. Разбуженная алкоголем фантазия уже рисовала радужные картины, в которых миры представлялись пронизанными незримыми нитями, а дёргающие за них сотрудники Инспекции свергают правительства, поворачивают вспять исторические процессы, становясь тиранами или наоборот, мудрыми правителями своих народов.
- Безграничная власть... - неожиданно для себя произнесла Жанна.
- Служение великой цели - Балансу! - возразила Полина, едва ли обращая внимание на нездоровый блеск в карих глазах своей спутницы.
- Зачем? - парировала Жанна.
- Чтобы Сеть Реальностей существовала как можно дольше! Ты считаешь такую цель недостойной?
- Мне кажется, это только разговоры... - задумчиво ответила Жанна. - От власти ещё никто по своей воле не отказывался...
- Поверь, в Инспекции нет сотрудников, стремящихся стать диктаторами, королями или президентами! - пылко возразила нетрезвая Полина.
Жанна посмотрела на спутницу с сочувствием, и покачав головой, ответила:
- Среди тысячи праведников всегда найдётся один, который захочет стать вождём и повести свой народ на священную войну! Человек несовершенен, а ты - наивная идеалистка!
- Говорю тебе, ни один сотрудник Инспекции не станет... - попыталась возразить Полина.
Жанна зло сощурилась, и перебила собеседницу:
- Тогда скажи мне, кто остановит инспектора, решившего стать диктатором?
- Наверное, никто, - тихо ответила Полина, и тут же добавила: - Но с этого момента он перестанет служить Балансу.
- Его уволят, отправят в ссылку, посадят в тюрьму?
- Скорее, он накажет себя сам. Правда, я ещё многого не знаю, но поверь мне, в Инспекции работают только самые благородные люди...
Жанна задумалась, после чего улыбнулась:
- Зря я начала этот разговор... Полина, ты наивная домашняя девочка, не способная понять всю низость, до которой может опуститься человек, даже очень благородный.
- Ты ошибаешься, я знаю... - негромко произнесла Полина, глядя куда-то в сторону.
Обратив внимание на смену настроения спутницы, Жанна скомандовала:
- Нас ждёт веселье и музыка! Пошли обратно!
Покинув гостеприимное кафе, девушки вернулись на шумный проспект, где стройные ряды профессиональных танцоров сменились хаотичным шествием нетрезвых людей, пытающихся изображать самбу и другие народные танцы. Неорганизованная толпа радушно приняла девушек в свои ряды, и теперь Полина уже не стремилась увести Жанну в тишину и покой улочек с немногочисленными прохожими. Какое-то время девушки двигались в общем людском потоке в направлении Самбодрома, но неожиданно увидев голубую гладь залива, они отделились от толпы и направились прямо туда.
Далее память Жанны выдала весьма скупую информацию, только яркие, и оттого - незабываемые эмоции, крупными цветными мазками запятнавшие ткань совсем недалёкого прошлого.
Как в калейдоскопе мелькали лица подвыпивших подростков, более взрослых людей женского, мужского и даже какого-то трудноопределимого пола, выхваченные светом пляжных софитов и фейерверков. Танцы под зажигательные латиноамериканские мотивы с купанием прямо в одежде проходили в обществе пьяных субъектов, с трудом выражавших свои мысли на смеси португальского, испанского, английского и французского языков. Смутно вспомнилась потасовка между нетрезвыми молодыми людьми, закончившаяся как раз в тот момент, когда Полина вытащила из самой гущи дерущихся людей Жанну - предмет мужских разногласий. Затем снова танцы и купание в тёплом заливе. Распитие разнообразных алкогольных напитков продолжались до глубокой ночи, пока у девушек не возникло желание возвратиться из "содома с пьяными папуасами" обратно в "лоно цивилизации". Нескромное предложение парочки галантных мужчин отправиться в город "на модном кабриолете с ветерком" Жанне показалось весьма заманчивым, но Полина, внимательно посмотрев на незнакомцев, почему-то сразу отказалась принять их предложение. Жанна опять задумалась по поводу странного отношения молодой симпатичной девушки к лицам противоположного пола, но на этот раз сдаваться не собиралась. После долгих уговоров, а также, клятвенных заверений новых кавалеров в их исключительной порядочности, Полина согласилась сесть в шикарный автомобиль.
Удобное кожаное кресло кабриолета, мерцание звёзд над головой, далёкие огни, беспорядочно раскиданных по всему побережью, настраивали сознание на какой-то особый поэтический лад. К тому же, свежий ветер, дующий в лицо, подействовал на организм отрезвляюще, и поэтому дальнейшие события Жанна вспоминала, смакуя мельчайшие подробности:
Катание по ночным улицам города-курорта мимо многочисленных увеселительных заведений со сверкающими фасадами, могло бы стать достойным завершением весёлого приключения, закончившись, к примеру, в каком-нибудь уютном отеле, в котором тоже есть бар или ресторан с приглушённым светом и негромкой музыкой. По всей видимости, новые знакомые имели другие планы, поэтому не спешили расставаться с девушками. Опять маленькая поперечная улочка, затем, резкое торможение, ещё один поворот между жмущихся друг к другу домов. Далее, вместо очередного яркого проспекта пассажирам кабриолета неожиданно открылась широкая панорама звёздного неба с одиноко висящей луной, яркой и далёкой. Сообразив, что с каждой секундой автомобиль всё дальше удаляется от города в пугающую неизвестность, Полина растерянно спросила у сидящего за рулём мужчины:
- Вы куда нас везёте? Нам нужно обратно в город!
- Доедем вон до того большого отеля, - водитель показал рукой в направлении ярких огней неподалёку, - а потом вернёмся! Звёзды над головой, скорость, ветер в лицо - романтика! Разве такое в городе увидишь?
Слова водителя немного успокоили Полину. Посмотрев на безмятежное выражение лица Жанны, она замолчала, внимательно наблюдая за странным поведением попутчиков. Огни отеля быстро приближались. Вопреки ожиданиям, машина пронеслась мимо высокого яркого здания с большой надписью над аркой парадного входа - "Меридиен Гранд Палас". Кабриолет опять уносил девушек в неизвестность, и теперь Полина испугалась по-настоящему. С дрожью в коленях и мёрзнущими от страха пальцами она повернулась к сидящей рядом подруге и тихо спросила:
- Что происходит?
Не говоря ни слова, Жанна пожала плечами. Заметив в глазах подруги настоящий ужас, она хитро подмигнула, как бы говоря: "Ничего страшного! Выкрутимся как-нибудь!". Полина растерянно улыбнулась, и вжалась в спинку сидения, пытаясь унять внезапно начавшуюся дрожь. К сожалению, безрезультатно.
Шурша резиной о гладкое дорожное полотно, урча мотором, автомобиль катился дальше, теперь уже плавно, без ускорений. Всё ещё надеясь на то, что мужчины сами объяснят причину своего странного поведения, Жанна выдержала небольшую паузу, после чего наклонилась вперёд, и негромко спросила:
- Мальчики, куда мы едем?
Сидящий сбоку от водителя мужчина повернул голову в сторону находящихся позади девушек. Облокотившись рукой о водительское сидение, он грубо рявкнул:
- Сиди спокойно, и не дёргайся! Puta!
Жанна рефлекторно отпрянула, услышав в свой адрес ругательство, которое внесло ясность в сложившуюся ситуацию. Из галантных мужчин попутчики превратились в нечто противоположное и неприятное, что сразу же развязало руки бывшему агенту германской спецслужбы. С этого момента в выборе средств и методов можно было особо не церемониться. На всякий случай Жанна взглянула на дрожащую от страха Полину и несильно стукнула девушку ладонью по колену. Исключительно в качестве ободряющего жеста, как бы говоря: "Успокойся! Ситуация под контролем!". По всей видимости, оптимизма по поводу своего ближайшего будущего Полина совсем не испытывала, и поэтому вжала голову в плечи с выражением полной безысходности на лице. В отличие от своей спутницы, Жанна рассматривала сложившуюся ситуацию куда как оптимистичнее. Несмотря на то, что плана спасения она пока не придумала, пассивность Полины могла стать положительным фактором будущего успеха. Просто потому, что Жанна всегда предпочитала действовать в одиночку, не полагаясь на чью-то помощь. Союзник может предать, друг испугаться и подвести в самый неподходящий момент.
Жанна посмотрела на небо, усыпанное звёздами, и улыбнулась, про себя подумав:
"Вот когда остановимся, тогда и посмотрим, кто из нас будет сидеть, а кто - дёргаться!"
Как раз в этот момент водитель немного повернул голову, и сказал:
- Не переживайте, девочки! Мы хорошие! Диего пошутил! - обратившись к другу, он спросил: - Ведь, правда?
- Точно! - поддержал сидящий рядом мужчина. Усмехнувшись с явным злорадством в голосе, добавил: - Настолько хороши, что вы даже представить не можете!
- Вот ещё! Было бы из-за чего переживать! - с улыбкой ответила Жанна за себя и за подругу. - Настоящие мужчины не могут обидеть двух слабых девушек! Разве не так?
- Правильно говоришь, детка! - согласился Диего.
Открыв бардачок, он достал оттуда бутылку с пивом и предложил другу:
- Будешь?
- Нет! - ответил водитель. - Позже.
Продолжая рулить одной рукой, вторую он сжал в локте, и указал большим пальцем себе за спину, произнеся с усмешкой:
- Предложи им! Вдруг хотят, но стесняются?
- Если насилие неизбежно, расслабься и получи максимум удовольствия! - звонко рассмеялась Жанна, и добавила: - Давай сюда, будем расслабляться!
Водитель удивлённо посмотрел на друга, и произнёс:
- Никогда бы не подумал, что услышу такое от стриженой американки!
- Между прочим, я немка! - ответила Жанна с достоинством.
- Так даже лучше! - ответил Диего, после чего оба громко рассмеялись.