Алёшина Тамара Филипповна : другие произведения.

Валя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прежде чем стать на всю мою жизнь памятником с бледным, как бумага, алебастровым лицом и нежной, грустной улыбкой, какой у живых не бывает, она еще с вечера 30 апреля отыскала в ящике комода мой выходной наряд и тщательно выгладила чугунным утюгом, раскалив его на примусе.
  Прежде чем стать на всю мою жизнь памятником с бледным, как бумага, алебастровым лицом и нежной, грустной улыбкой, какой у живых не бывает, она еще с вечера 30 апреля отыскала в ящике комода мой выходной наряд и тщательно выгладила чугунным утюгом, раскалив его на примусе. Кукольное платьице из белого в красный горошек крепдешина я, могучая девка, ровно через двадцать лет еле-еле узнаю, когда приеду в отпуск с Дальнего Востока, и дряхлая наша мамка разрешит мне выбрать в ее заветном сундуке с огромным навесным замком что-нибудь...
  Годящееся разве что на два носовых платка, тогда оно мне было как раз впору, и теперь странно представить существо в этом платьице с совершенно сегодняшними моими мозгами. Я знала, что только тело у меня детское, все остальное - взрослое, я только притворяюсь маленькой, моя сущность прячется под маской милого ребенка, а они не знают, значит, я обманываю всех и тысячу раз в день краснею до ушей.
  Большой черный круг радио уже десятый раз играет "Утро красит нежным светом", я вся в мурашках от этой песни. "Холодок бежит за ворот, шум на улицах сильней", как будто прямо сейчас сочинили, и меня выносят на чьих-то плечах прямо в песню! Обычно носили Лизины женихи из Школы милиции, старшая моя сестра гордится, что работает там машинисткой, приносит мне бумагу рисовать и копирку переводить. Почему-то только лет через тридцать рассказала, как они тащили жребий из отцовской руки. Валя вытащила "учиться", Лиза - "работать". Казалось, Валю любят не только все люди, но и судьба. Красивая, сильная, спортивная, Лиза не нуждается в любви. Я вцеплялась в Лиску и орала на весь дом, если она надевала Валино платье или туфли, чувствовала, как младенец, истину, отделяла антимиры... Главное - никуда не попасть, ничего не присвоить, не сожрать, не затоптать, не изжить, не пресытиться - вот что молча излучала Валина улыбка.
  Асфальт улиц был вымыт поливальными машинами до нежной сиреневости, солнечные лучи вплетались в волосы, благоухали неземным тополиные листочки, синий воздух можно было трогать руками. Кажется, я уже больше любила, чтобы праздник был "завтра", но зато сегодня с нами была Валя! "Ура, товарищи! - неслось с неба, от Бога, - ищи... ищи... ищи... Да здравствует советский народ! - од... од... од... Мая! ...ая ...ая!.. Звуки из репродукторов не совпадают на долю секунды, создавая чудесное страшное эхо. "Лискины милиционеры" сняли меня с плеч, и я робко прикоснулась к Валиной руке. А хохочущая Лиза в короткой белой юбочке, белой майке, белых тапочках с белыми носками, с белым цветочком в черных кудрях, взяв под руки кавалеров слева и справа, была увлечена прямо на черно-белую фотографию, над которой потом вздыхала полвека или больше.
  Как здорово было идти по середине улицы, а не по тротуару сбоку, и никогда больше и нигде народ не был так наряден, весел и добр. Кто-то уже играл на гармошке, кто-то пьяный плясал, кто-то потихоньку оставлял у столбов флаги и транспаранты (так и будут стоять после праздника, забытые). И бумажные яблоневые ветки, и воздушные шары, мороженое течет по руке...Наверно, он ждал, когда Валя останется одна, сестренка-младенец не в счет. И вот подошел какой-то парень в военной форме, Валя и он просияли навстречу друг другу робкими улыбками и сказали что-то глазами. Меня как бы не стало. Репродукторы вдруг грянули не марш, а "Лейтенант молодой и красивый край родной на заре покидал..." Я чуть не описалась от восторга! Они пили вино из бумажных стаканчиков, и Валя боялась пролить, потому что смеялась. Он изъездил заморские страны, совершая свой дальний поход, переплыл все моря-океаны, видел пальмы и северный лед... Тысячи репродукторов несли эту песню, под которую она поцеловала его в краешек губ с левой стороны. Он оставил надолго невесту, на прощанье сказала она... Я отстала от них, а они и не заметили. Лейтенант, не забудь, уходя в дальний путь, по морям проплывая вперед, можно все потерять, и невесту, и мать, только помни, что Родина ждет... Я хотела зареветь, но вдруг вся похолодела от счастья. Мне больше ничего не было нужно, у меня все было! Любимая Валя за руку с парнем впереди, улица, засыпанная разноцветным праздничным мусором, народ посреди мостовой в обнимку поет, целуется, пляшет, флаги в небе трепещут, музыка... Я заплакала прямо на пирожное, пять слоев! Розовый, сливочно-белый, шоколадная прокладка, снова сливочный и бисквит внизу! Пропитанный ванильным сахаром. Я рыдала молча, опустив голову, давилась слезами, льющимися на розовый слой и, вечно голодная, никогда еще не евшая такого чуда, не выдержала и откусила кусок со слезами. Кажется, этот вкус жизни вошел в меня навсегда.
  В каком-то деревянном доме меня, полуспящую, свалили, как куль, в угол пышной, с вышивками, кровати и забыли. Сон? Но почему же кажется, что не сон? Меня разбудила не гулянка, а песня из патефона. Дымок от папиросы взвивается и тает... неумолимо проходит счастье мимо, ко мне, я знаю, ты не вернешься никогда... дымок голубоватый, призрачный, как радость... дымком от папиросы, мечтою невозвратной тает образ твой во мне... Я вскочила, как ошпаренная, выглянула из-за подушек. В сизой от дыма комнате танцевало несколько пар. И Валя... Он обнял ее, она выскользнула и просто вложила свою руку в его ладонь, так было легче смотреть в его удивительное, всегда серьезное, с нахмуренными светлыми глазами лицо. А Валя улыбалась, с такой улыбкой родиться на этот свет! А Там, Там? Звучит "Дымок от папиросы": Как это все далеко - любовь, весна и юность...
  "Бойкий сам наскочит, на тихого Бог нанесет", - сказала наша бабка своей дочери Мане, со слезами варившей кисель из первых ягод Вале в тюрьму. "Лискины милиционеры" отвезли ее на "черном вороне", ей сидеть три месяца... И никто еще не знает, что из тюрьмы она - прямо в Моники, таинственную московскую больницу, где лечат от белокровия.
  Я всю жизнь думаю, видели ли они с подружкой этот первый советский атомный гриб с крыльца сельской больнички где-то между Москвой и Рязанью, куда их послали работать после медучилища фельдшером и акушеркой? Что же они увидели такое, что оказалось страшнее тюрьмы за самовольный побег с рабочего места?
  - Судьба по следу шла за нами, как сумасшедший с бритвою в руке!
  - Лишить нашу Родину-мать родительских прав!
  - Смертоубийственная промышленность всегда самая передовая.
  - Клонировать Гитлера и Сталина и предать их суду!
  Я как бы собрала митинг у моего памятника Вале, который полвека с лишним стоит в моей голове, раз уж больше негде.
  - Трепетная ткань сердца была лишь объектом для опытов.
  - Опять я не замечен с Мавзолея!
  Поколения за поколениями - в землю, под песни "Ах, Самара-городок" и "Когда б имел златые горы".
  - Почему я должен умирать за Россию, пусть Россия умирает за меня!
  - Слишком долго причалить тщусь - голова устала от чувств, Гимнов, лавров, героев, гидр - голова устала от игр. Положите меж трав и хвой - голова устала от войн...
  - Плевать на жизнь! - Вмешалась 19-летняя шотландская принцесса Маргарита, умирая в своем 15 веке. - Я думаю о том, что, будучи красивой, можно быть очень несчастной...
  - Без меня не забывай меня, без меня не погаси в душе огня, - снова пели репродукторы, отставая друг от друга, создавая эхо уже в других мирах.
  Лейтенант, молодой и красивый, стоял на похоронах в стороне, почему-то не подходил к нам, траурно одетым. Но ведь все узнал, пришел...
  Наверно, Валя прожила свой последний год в любви, - радуюсь я, - писали друг другу письма, мечтали... Может, Тот Свет - это всего лишь неоткрытая страна, Америка, Атлантида, Шамбала...
  Валина подружка по белокровию прожила чуть дольше. Таня, кажется. Сохранилась фотография моего детского сада, где Таня-медработник сидит с нашей старшей группой, я прижалась к ней, как к частице Вали. Она очень полная, с опухшим старым лицом в свои двадцать пять - от лекарств, наверно. Ничего от них - ни детей, ни внуков... Дымок голубоватый, дымок... ок... ок... ок...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"