Аннотация: Сказка для взрослых, ощущающих беспокойство, неустроенность, периодическое помешательство и тому подобные мелочи, свойственные, впрочем, всем переломным возрастам.
Наступил вечер.
Оценив ничтожность объема полученных за день удовольствий моральных, приходилось попытаться насладиться удовольствиями плотскими. Выбросив из головы лишние мысли, тревожившие меня весь день, я сосредоточился на ужине. Сосредотачиваться на ужине было полезно, еще и потому что, думать во время еды о чем-то, кроме, собственно, еды, вредно для пищеварения. Что совсем непозволительно для взрослого разумного мужчины, которому помимо женщин, водки, футбола и компьютеров, требуется иногда размышлять и об обмене веществ. В конце концов, даже в простеньком салатике из крабовых палочек есть что-то диалектически важное. Например, вот эта самая кукуруза в салате усвоится и станет частью меня. Или не усвоится и станет частью канализационной системы.
- Ха..конечно, не усвоюсь, у меня срок хранения просрочен, - внезапно донеслось из салата.
Вообще-то, испуг - это, наверное, неточное описание состояния человека, с которым разговаривает еда. Впрочем, сознание я не потерял, что утвердило меня в мысли, что я человек с самообладанием.
- Да нормальный у нее срок хранения, просто боится она, кукуруза вообще трусливая, - ковыряясь в салатнице, заявила ложка.
- Все,пожалуй, это крыша съехала, - я с ужасом подумал, что говорю это, глядя в салат.
- Нет-нет, - сказала ложка, - просто, иногда случается так, что, когда человек, испытывающий возрастной кризис, о чем-то сосредоточенно думает, то, о чем он думает, начинает думать о человеке, о нем думающем, я понятно выразилась?
- Галиматья, - констатировал я, - и причем тут возрастной кризис? В конце концов, люди, которые его испытывают, влюбляются, разводятся, изменяют облик, находят новую работу, становятся гениями или алкоголиками. Но чтобы с ними разговаривала какая-то там кукуруза?
- Почему это какая-то? - обиделась кукуруза, - Я, между прочим, бывший фаллический символ, на меня в шестидесятых люди растрачивали либидо, поднимая целину.
Политически грамотная кукуруза, излагающая принципы фрейдизма, меня доконала. Где-то в холодильнике оставалось грамм 200 коньяка...
- Не вздумааай - утробно завопила бутылка - нажрешься сейчас, с тобой мебель разговаривать начнет.
- Давай-давай, наливай! Если достал меч из ножен - руби! - рявкнул стакан.
Под всеобщую перебранку я влил в себя определенное количество склочно бранящегося коньяка и под одобрительные возгласы ложки быстро принялся за пищащий салат. Бывшее содержание эротического символа, похоже, вошло в подлый сговор с другими ингридиентами и теперь нахально и торопливо разлеталось по кухне, забиваясь во всевозможные щели.
- Черт с тобой, станешь кормом для тараканов, они рефлексии по поводу кризисов не испытывают, - подумал я и стал допивать беззащитный коньяк, который в отличие от возраста убежать не мог.
----
Едва войдя в комнату девушка поняла, что произошло в ее отсутствие. Мужчина лежал навзничь на диване, сон его был неспокоен, лицо было грустное и даже недоуменное - не многие видели его таким.
Телефон был зажат в правой руке, левая бессильно свесилась с дивана. Переполненная пепельница - главная улика - стояла на полу рядом. Телевизор показывал гипнотизирующий синий экран. На кухне из крана глухо падали капли.
Девушка наклонилась к мужчине, высвободила из крепкой хватки придушенный телефон, легко поцеловала спящего и вышла.
- Вы опять за свое?!?! - сурово обернулась девушка на звук капель.
- Это все кукуруза первая начала - наябедничал стакан.
С кукурузы взятки были гладки - ее испорченное жестяное платье в мусорном ведре было единственным, что от нее осталось.
-А кто про коньяк напомнил первый?? Не ты ли?? - вмешалась ложка. Ей давно грозила ссылка на дачу. Она не стеснялась в средствах.
Вещи притихли. Даже капли перестали ступать по нержавеющему животу мойки. Один только холодильник подтверждающе заурчал. Он был молодой, иностранец, считал, что неотразим и неприкосновенен.
Девушка раскрыла сумочку, что-то прошептала, тряхнула блондинистыми локонами - и вмиг золотая пыль обволокла предметы, повисла в воздухе волшебным облаком...
- Все. Станете как все. Обычными. Невнятными. Безмолвными. Раз вы такие...Не для того я вас одушевляла, что бы вы тут беспредельничали. Ваша задача - радовать, ра-до-ва-ть....Быть любимыми, приносить гармонию и счастье, по возможности...А вы??....хуже людей просто. Чуть я за дверь - норовите ему нервы портить и свои недалекие суждения высказывать, сумятицу вносите, отношения выясняете...Неужели трудно сообразить - быть любимыми, нужными - это большая ответственность, каждодневный долг сначала, а потом уж - дар и возможности?.
Девушка выглядела убежденной, даже слишком убежденной, как будто отвечала хорошо выученный урок. Вещи легко уловили горечь в ее голосе.
- Мы больше не будем - прошептал чайник.
- Знаете, сколько раз я это от вас уже слышала?! - огрызнулась девушка.
"А сама-то сколько раз говорила это, ты не помнишь, милочка?" - мстительно подумал чайник. Но в слух ничего не сказал. Ему на помощь пришли часы из гостиной: "Бом!...Бом!" - прозвучало якобы в исполнение служебных обязанностей, а на самом деле, чтоб невзначай напомнить, что, между прочим, два часа ночи.
Взгляд девушки стал непроницаем.
- Ладно. В последний раз прощаю.
Она глубоко вздохнула, что-то прошептала и золотая пыль улеглась на ее волосах. Окинув напоследок взглядом самовольное расположение наглых вещей на кухне, она вышла.
Вещи торжествующе захихикали ей вслед. Они уже несколько раз убеждались, что научились вызывать у оживившей их когда-то феи чувство вины. Техника оттачивалась. И уже сейчас у них почти не было никаких сомнений - пройдет не так много времени - они и ее заставят глотать спасительное тепло коньяка, мять неповинные хрупкие сигареты в пепельницах и дискутировать с ними о возрасте...
...ведь волосы ее тогда уже не будут такими невыносимо золотыми.