Аннотация: Продолжение "Маяка": Часть 2. Глава 2 и 3. Музыкальное сопровождение - "Сотри его из MEMORY" Вики Дайнеко
Глава 2. Лабиринты памяти
"В ту же секунду Алиса не раздумывая ринулась за ним. А кой о чем подумать ей не мешало бы - ну хоть о том, как она выберется обратно!" (Л.Кэрролл "Приключения Алисы в Стране Чудес")
Купальник оказался ничего себе, яркий, красивый. Взяла. Вдруг и вправду - в рекламник. Только ехать надо в хорошем настроении, в бодром, позитивном. Чтобы глаза блестели. Не от слёз. Поэтому Алиса решила проинспектировать залежи воспоминаний и избавиться от комплексов, как советовала Наташка. А заодно от ненужных привязанностей. Чтобы больше не повторялось таких вот историй, как с Германом.
Память человека, как надёжный тайник или ящик Пандоры. Не тревожишь - лежит себе тихо, только иногда выкинет что-нибудь сном, ассоциацией или другой какой неожиданной игрой подсознания. А как задумаешься - обдаст эмоциональной волной, как холодным душем или наоборот - кипятком. Осторожно с этим надо.
Алиса поставила чайник. Сейчас сделает себе большую чашку кофе и будет встречать воскресное утро. В воображении, как её тёзка из Страны Чудес, она стояла посреди круглой комнаты своего настоящего, в стены которой уходили тёмные коридоры и вырисовывались замурованные проёмы разных форм и размеров. Алиса нерешительно топталась на пороге самой низенькой дверцы с надписью "Детство", накарябанной неровным ребячьим почерком. Она знала, что достаточно прильнуть глазом к замочной скважине, как перед её взором поплывут картинки далёкого прошлого, словно кадры диафильма, который они когда-то любили пускать на стену тёмными зимними вечерами. Наташка велела вспомнить всё, что связано с обидами на мальчишек и мужчин и избавиться навсегда от ненужного хлама. Значит, это будет грустное кино.
***
"- С чего начинать, Ваше Величество? - спросил он.
- Начни с начала, - важно ответил Король, - продолжай, пока не дойдешь до конца. Как дойдешь - кончай!" (Л.Кэрролл)
Маленькая Алиса бежит с вереницей таких же детишек по двору. Стайка ребят удирает за дом, и они с девчонками преследуют их с визгом и хохотом. Вдруг, на углу, на неё налетает толстый мальчишка примерно такого же возраста, лет четырёх. Он толкает Алису, и она падает, больно ударившись затылком о каменную стену. Мальчишка стягивает с себя колготки, писает на неё и убегает (с тех пор она твёрдо знает, что уродами не становятся, а рождаются). Увидев Алису в мокром, мама не бежит искать обидчика, не наказывает его. Она недоумевает, как можно быть такой вот девочкой, такой глупой курицей, такой неуклюжей, такой трусихой. Алиса не плачет. Она никогда не плачет при маме.
***
"- Если я не возьму малыша с собой, - подумала Алиса, - они через денек-другой его прикончат. Оставить его здесь - просто преступление!" (Л.Кэрролл)
Алиса никогда не плачет при маме. За слёзы у них не жалеют. С самого детства слышала:
- Не реви, а то врежу, и будет тебе повод.
Маленькая была - не плакала. Тихо-тихо тянула:
-У-у-у, - и слёзки из глаз не катились - выпрыгивали мелким бисером. И глазки сразу становились синие-синие. Всех это очень забавляло. Соберутся, бывало, родные, и просят:
- Поплачь, Алисонька, - и смеются, умиляются.
Даже когда родилась, и нужно было плакать, чтобы начать дышать, она не плакала. Её достали, всю синюю, с петлёй пуповины, обмотанной вокруг шеи.
- И как вы её растить будете?- сокрушалась нянька в роддоме.- Это ж не дитё, а бройлер.
Веса в Алисе было чуть больше двух с половиной килограмм. Это сейчас и меньших выхаживают. А тогда - как повезёт. Мама, говорят, рыдала, и боялась к ней подойти. Когда приехали домой и распеленали, Алиса стала икать от холода, а они, мама и тётя - плакать. Думали - умирает. Хорошо, что бабуля скоро пришла. Закутала в одеяло, матери сунула:
- На, корми.
Мать всхлипывала:
- Что мы с ней делать будем?
А бабуля, царство ей небесное, сказала:
- Растить.
***
"Она запела колыбельную и принялась качать младенца, яростно встряхивая его в конце каждого куплета:
Лупите своего сынка
За то, что он чихает.
Он дразнит вас наверняка,
Нарочно раздражает!" (Л.Кэрролл)
Алиса знает, что девочки не плачут. Это мальчишки могут бежать и жаловаться мамочкам, или капризничать: "дай", "купи", "не буду". Девочки - огорчаются, причём, только от обиды, а обижаются - на непонимание.
Алисе три года, и её привели в детский сад. Родители ушли, в группе две чужие взрослые тёти и много детей - бегают, орут, толкаются. Их усаживают завтракать и дают вареные яйца. Алиса всё умеет делать сама: разбивает скорлупу, счищает её маленькими пальчиками.
- Чего копаешься? - кричит нянька и разламывает яйцо пополам. Из него выкатывается зеленовато-синий желток.
- Ешь давай!- командует нянька.
- Не буду, я такое не ем,- надувается Алиса.
- Это ещё что такое! Что за принцесса! Яиц она не ест!
- А почему он синий?- спрашивает Алиса. Она не знает, что желток может посинеть, если варить яйца слишком долго.
Но нянька не слышит вопроса и кричит:
- Жри.
- Почему желток синий?- снова тихо упирается девочка.
- Ах, не будешь, тогда давай отсюда.
Нянька больно хватает Алису за плечо и тащит в угол.
- Постой здесь, пока не проголодаешься.
Алиса не капризничает. И не боится. Ей обидно. Из ярко-синих глаз выскакивают две предательские прозрачные бисеринки.
***
"- Если бы он немного подрос, - подумала она, - из него бы вышел весьма неприятный ребенок. A как поросенок он очень мил! - И она принялась вспоминать других детей, из которых вышли бы отличные поросята.
- Знать бы только, как их превращать, - подумала она и вздрогнула." (Л.Кэрролл)
Это не то, не то. Наташка сказала, надо думать не про все подряд обиды, когда не пожалели, не поняли или не полюбили. Эти, которые с чужими связаны, она давно преодолела. Надо вспомнить те, что связаны с мужчинами, парнями, мальчишками. Вспоминать и прощать, если что-то не получилось тогда. Алиса сосредотачивается.
Через год после случая с писающим мальчиком её во дворе уже никто не считает трусихой. Она бегает быстрее всех, лазает на заборы и деревья и, самое главное, бесстрашно дерётся. Особенно с мальчишками, которые смеют обижать девочек. Она бросается на защиту, как тигрица, и лупит, лупит кулаками, не глядя, по лицу, по шее, по голове, куда попадёт. Заламывает им руки за спину, заставляет есть землю:
- Будешь ещё? Будешь?!..
Мальчишки воют и бегут, конечно же, жаловаться мамочкам.
Алиса стоит перед чужой мамашей, вся взъерошенная, в ссадинах и синяках.
- Как тебе не стыдно!- возмущается женщина.- Ты же девочка!
- Не стыдно, - тихо и зло отвечает Алиса. Она чувствует себя заступницей слабых, пленённым Робин Гудом.
- Сейчас же проси прощения!
- Не буду, он первый начал.
- А если я тебя сейчас тоже побью?
- Тогда придёт моя мама и побьёт вас.
Видя непреклонность пятилетней бандитки, женщина кричит своему отпрыску:
- Не дружи больше с этой девочкой!
Враг разбит. Победа.
***
"- А что здесь за люди живут? - спросила она.
- Вон там, - сказал Кот и махнул правой лапой, - живет Болванщик. А там, - и он махнул левой, - Мартовский Заяц. Все равно, к кому ты пойдешь. Оба не в своем уме.
- На что мне безумцы? - сказала Алиса.
- Ничего не поделаешь, - возразил Кот. - Все мы здесь не в своем уме - и ты, и я.
- Откуда вы знаете, что я не в своем уме? - спросила Алиса.
- Конечно, не в своем, - ответил Кот. - Иначе как бы ты здесь оказалась?" (Л.Кэрролл)
Алисе семь. Она первоклассница. Уроки во вторую смену заканчиваются, когда уже темно. Домой одной ходить нельзя. Они живут далеко, ехать автобусом, к тому же с пересадкой. Надо ждать родителей.
Сегодня её должен забрать папа. Всех ребят встречают, а его всё нет. Алиса немного сидит у двери, где вахтёрша, а затем уходит под лестницу. Там большое окно во двор, где гаражи театра, в котором папа работает художником-оформителем. Алиса знает, что отец иногда заходит в гараж к Петровичу - шофёру директора, поговорить и выпить. Тогда он забирает Алису позже, но приходит за ней всегда ласковый, улыбается. А дома на него долго кричит мама.
Проходит час, два. Алиса сидит на полу, постелив под себя куртку. Начинается снег. Папы не видно. Алисе грустно. Может быть, папа где-нибудь уснул или заблудился? Через какое-то время раздаётся мамин голос:
- Вы здесь ребёнка не видели? Девочку?
Вахтёрша неохотно открывает двери:
- Так забрали всех давно.
- Я здесь! - кричит Алиса и выскакивает навстречу.
- Тьфу ты, Господи! Ты откуда взялась?- удивляется сторожиха.
- Я тут папу жду.
- Папа тебя забыл. Он дома уже, - впопыхах объясняет мама.- Ты почему к тёте не подошла, домой не позвонила, что тебя не забрали? - волнуется она.
- Я не знала...
- Ну, что это за ребёнок такой, - снова сокрушается мама.- Пропадёшь ты с таким характером!
***
"- Когда я буду Герцогиней, - сказала она про себя (без особой, правда, надежды), - у меня в кухне совсем не будет перца. Суп и без него вкусный! От перца, верно, и начинают всем перечить..." (Л.Кэрролл)
Нет, на папу обижаться нельзя. Папа добрый. Он не умеет играть с Алисой, и ему некогда. Но он иногда покупает ей игрушки. Как-то раз папа ездил с творческой делегацией заграницу и привёз дочке пластиковый набор игрушечной мебели. Такой ни у кого не было. Малюсенькая кухонька, со шкафчиками, плитой, стульчиками, тарелками и даже ложечками, размером, меньше ногтя. Жаль, у Алисы не нашлось кукол подходящего размера, и тогда папа купил ей где-то крошечного пионера. Она назвала его Мальчик-с-Пальчик.
А ещё один раз папа принёс дочке с демонстрации флажок и засунул его в щель под дверь спальни. Алиса уже лежала в постели, когда увидела подарок, тут же спрыгнула, и принялась ловить флажок ручонками. И они оба засмеялись. Но тут вышла мама и сказала:
Ещё Алиса всегда мечтала о собаке, и папа однажды принёс домой щенка.
- Что это ещё за гадость? - спросила мама.
- Ларочка, пусть она у нас побудет. Я её на улице подобрал. Увязалась.
- Неси туда, откуда взял. Собаки нам только не хватало, - указала на дверь мать.
- Так холодно там, Ларочка, мороз. Пропадёт ведь.
Собачка была маленькая, чёрненькая, глазки-бусины, белое пятнышко на грудке. Дрожала вся у папы на руках, хвостиком виляла, поскуливала.
Алиса пулей вылетела на этот звук, заорала:
- Ма-а-а! Мамочка, миленькая! Мамулечка, ну пожалуйста, пожалуйста, пусть собачка у нас поживёт!
Она прыгала, умоляла, заглядывала в лицо матери.
- Ну вот, дурак пьяный, только расстроил ребёнка. Ладно, пусть ночует. Только завтра утром к ветеринару её вези, вдруг больная, бешеная или лишайная какая-нибудь. Ребёнку трогать не давай! - распорядилась мать.
Ночью Алиса бесшумно выскользнула из постели и на цыпочках выбралась в коридор. Присев на корточки возле подстилки, она гладила найдёныша, не веря своему счастью, и шептала горячо, чуть дыша, одними губами:
- Собачка... собачка моя...
Потом выяснилось, что животное вполне здорово. Это был щенок, месяцев семи-восьми от роду. Переохладившись на улице, он немного обморозил нос и кончик хвоста. Для пострадавшего купили какие-то капли и мази и выхаживали несколько счастливых недель. А потом мама потребовала, чтобы от собаки избавились, и пока Алиса была в детском саду, папа занёс щенка на птичий рынок и отдал кому-то. "Отдадим собачку в хорошие руки, потому что у нас - плохие", - почему-то с горечью подумала сейчас Алиса.
Она, конечно, всхлипывала тогда весь вечер, но мать сказала строго: "Не реви. Ты же знаешь, что я против животных в доме. Нечего было привязываться".
"Нельзя привязываться к тем, кого любишь, потому что однажды ты придёшь, а их уже нет", - запомнила тогда маленькая девочка.
***
"- Ну, хватит! - строго приказала она себе немного спустя. - Слезами горю не поможешь. Советую тебе сию же минуту перестать! Она всегда давала себе хорошие советы, хоть следовала им нечасто. Порой же ругала себя так беспощадно, что глаза ее наполнялись слезами. А однажды она даже попыталась отшлепать себя по щекам за то, что схитрила, играя в одиночку партию в крокет. Эта глупышка очень любила притворяться двумя разными девочками сразу." (Л.Кэрролл)
- Наташка, я, наверное, что-то не то делаю.
- Что случилось?
- Что-то меня моё детство в депресняк вгоняет.
- Но ты отца хотя бы своего простила? За то время?
- Вроде бы.
- Тогда переходи к юности.
- Ладно. Только ты, это... звони мне, хорошо? А то я за себя уже не ручаюсь.
***
"Подумать только, что из-за какой-то вещи можно так уменьшиться, что превратиться в ничто." (Л.Кэрролл)
Надпись "Школьные годы и Мои университеты" сделана аккуратным почерком на листке в клеточку с полями, отведёнными под линейку тонко заточенным красным карандашом, и прикреплена к двери металлической кнопкой, которые дети перед уроками подкладывали на стулья друг другу и учителям.
В школе Алиса была незаметной. Среднего роста, средних амбиций, хорошистка. Только два последних года собралась, воспряла, вышла на все "пятёрки". В друзьях - подруга Олечка да соседка Анечка. С Олечкой - отличницей, яркой, шумной, весёлой, сидела за одной партой. Пожалуй, только по теням от её софитов, Алису вообще замечали. С Анечкой дружили после школы, вместе шли домой, иногда делали уроки. Свободного времени у Алисы оставалось мало. Чтобы ребёнок не болтался чёрт знает где, её определили в хореографический ансамбль, на хор и на английский язык. Друзей в дом водить не разрешали - стыдно, потому что папа болен.
Болезнь отца, а проще - запой, прогрессировала. Алиса иногда встречала его у магазина в компании местных алкашей или находила на лавочке у подъезда.
- А... доченька, Алисонька. Это моя дочка, - умилительно говорил папа.
Алкаши довольно кивали. Алиса брала отца под руку и вела домой:
- Идём, папа.
Мама так не делала. Ей было стыдно смотреть в глаза соседям.
Как-то раз Алиса не выдержала и спросила:
- Папа, ты меня любишь?
- Алиска, глупенькая моя,- заулыбался он.
- Папа, если ты меня любишь, пожалуйста, не пей больше.
Он только закивал в ответ.
- Я тебя прошу, - тихо, еле сдерживая подступающий к горлу ком, попросила девочка.- Не ради мамы. Ради меня.
- Да, доченька, - согласился отец.
А на другое утро, когда все ещё спали, она услышала характерный щелчок дверного замка. Это отец убежал из дома к открытию вино-водочного, чтобы его не заперли дома.
***
"А мораль отсюда такова: всякому овощу свое время. Или, хочешь, я это сформулирую попроще: никогда не думай, что ты иная, чем могла бы быть иначе, чем будучи иной в тех случаях, когда иначе нельзя не быть." (Л.Кэрролл)
- Знаете ли Вы, деточка, что отец Ваш - талант?
Алиса молча кивнула. Папины работы взяли на престижную выставку, и сейчас, по случаю открытия был назначен банкет. Она прохаживалась среди почётных приглашённых гостей.
- Вот увидите, отцу Вашему до звания недалеко. Гений. Самородок. Таких сейчас мало. В основном кто на плаву? Ремесленники. Конъюнктурщики бесхребетные. А папенька Ваш - истинный человек искусства. Запомните мои слова! Имя Дмитрия Белкина ещё займёт своё достойное место в ряду выдающихся художников современности, - горячо убеждал Алису папин коллега.- Жаль, очень жаль, что сегодня с ним рядом нету Ларочки.
- Мама приболела, - соврала Алиса. Мама никогда не выходила с отцом "в свет". Во-первых, позорище, потому что все знают, что с пьяницей живёт, а во-вторых, все художники - бездельники и алкаши.
Алиса отыскала глазами папу, и сердце её замело в тяжёлом предчувствии. Почти полгода тот был "в завязке", закодировался. Врач предупредил - ни капли, иначе снова сорвётся. И отец не пил, держался. Мама каждый вечер замирала в коридоре, встречая, принюхивалась, как борзая в стойке. Всё было чисто. Успокаивалась, не веря счастью.
Теперь же, в окружении гостей и коллег, взволнованный и польщённый успехом, отец стоял с рюмкой коньяка. Девушка попыталась прорваться к нему, удержать занесённую руку...
- У настоящего художника всё прекрасно, и творчество, и дети, - поддержали присутствующие.
- За детей...
Алиса ничего не смогла предотвратить. Она знала, что за этой рюмкой вновь последует ад, крики, скандалы, запой. Уже сегодня вечером она не сможет смотреть в глаза своей матери. Не остановила. Не уберегла.
***
- Вот это упала, так упала! - подумала Алиса. - Упасть с лестницы теперь для меня пара пустяков. А наши решат, что я ужасно смелая. Да свались я хоть с крыши, я бы и то не пикнула.
Когда пришла пора влюбляться, Алиса глупостями не занималась. Ей нужно было учиться, а не с мальчиками встречаться. Родители же ясно сказали - неудачница. Мама - трудяга, папа талант, а на детях гениев природе не грех и отдохнуть. То, что и музыкальную, и среднюю школу Алиса окончила с отличием, не считалось.
- Не хватало ещё, чтобы ты плохо училась,- говорила мама, - и так горя море.
Накануне поступления в неё вдохнули ещё больше уверенности:
- Ты, доченька, не расстраивайся, если не поступишь в свой иняз, это же ВУЗ. Не всем дано получить высшее образование.
- Я же с медалью школу окончила!
- Так это потому, что с Ольгой за одной партой сидела.
Тогда это Алису уже сильно задело. Ругалась. Сказался горячий переходный возраст:
- Что я, идиотка, по-вашему?! Сама уже и учиться не могу? А кому тогда ещё поступать, если не мне? - возмущённо заявила она родителям. И поступила, разумеется, блестяще сдав экзамены.
Годам к девятнадцати Алиса расцвела и стала нравиться ребятам. Её приглашали в компании, а потом стали звать и на свидания - в кино, на концерт, на дискотеку. Правда, тогда она была не очень общительной, стеснялась всего, не знала, о чём с мальчишками разговаривать. К тому же, Алиса всегда была очень скромно одета. На мамину учительскую зарплату семья жила небогато, отец деньги пропивал, а её повышенной стипендии едва хватало на обеды в институтской столовке и один "сникерс" в день выдачи студенческого пособия. Так что, когда очередной поклонник спросил, почему бы Алисе не купить себе джинсы в новом фирменном магазине "Levi"s" всего за семьдесят баксов, она с ним тут же порвала. Это было три её стипендии.
Примерно через год подружки принялись невеститься. У многих появились парни, и началась взрослая любовь. Девчонки зашептались о первом разе. Особенно поразила Алису Анька. Та медучилище заканчивала. Медики на отношения между полами легче смотрят - у них в силу профессиональной специфики быстро исчезают комплексы по поводу тела и сопряжённых с ним таинств. Короче, однажды Анька взяла и лишилась невинности. Практически с первым встречным. Она после пары сидела на крыльце, загорала, когда к ней подошёл незнакомый парень лет двадцати пяти. Разговорились, оказался командировочный. Чтобы он не скучал, Анька ему сначала город показала, а потом следом в гостиницу отправилась.
- И что? И как?- допытывалась Алиса.
- Да ничего, нормально. Он хороший такой оказался, ласковый. Скучно ему было одному в городе. Жалко только, что телефонами не обменялись.
- Да, Анька, ты, блин, точно по специальности учишься. Сестра милосердия!..
Алиска была всё ещё далека от плотских утех, но мысль о том, что к двадцати годам (шутка ли!) надо иметь не только теоретическое представление, но и хоть какой практический опыт в сфере интимных человеческих отношений потихоньку закралась в её голову. Оставалось ждать подходящего случая, который, конечно, вскорости представился.
Как-то раз они собрались на чьей-то квартире большой разношёрстной компанией друзей и знакомых, как это часто случается у студентов. Закатили вечеринку. Было много парней, девчонок, музыки и алкоголя. Алиса потанцевала с одним, с другим, словила на себе пристальный взгляд третьего. Обычный парень. Она видела его и раньше. Какой-то друг каких-то друзей. Звали Гариком. Выпили ещё для храбрости, устроили сначала "грязные", а затем медленные танцы и как-то незаметно дотанцевали до хозяйской спальни. Гарик пытался сначала слюняво целоваться, но Алиске не понравилось, и она его отодвинула. Потом он пополз куда-то вниз, а она почти ничего не помнила. Через неопределённое краем затуманенного спиртным сознания девушка уловила характерный щелчок резины, и поняла, что парень подготовленный и намерен предохраняться, после чего успокоилась и окончательно расслабилась. Примерно на середине процесса Алиса подумала: "И что, это секс и есть? И чего они все от этого прутся? В чём, собственно, кайф?", но Гарика спрашивать не стала, лишь окончательно утвердилась в мысли, что её снова накололи. Когда парень перестал шумно дышать и отполз в сторону, Алиска одёрнула юбку и ушла курить на балкон. Гарик приплёлся следом. Он выглядел жалким и смотрел виновато.
- Спасибо за прекрасно проведённый вечер, - жалко промямлил он.
Алиса глянула чуть удивлённо, пожала плечами и ответила:
- Не за что.
Потом они докурили, и она сказала, что поздно уже, и ей пора домой. Гарик хотел проводить Алису, но нарвался на "ещё чего". Уходя, она замешкалась ещё на минуту, соображая, стоит ли его просить о том, чтобы не болтал никому лишнего, но передумала. Умные всё равно не поверят, что Гарик завалил Снежную Королеву, а дураки, если захотят, и так с три короба наврут.
После они больше никогда ничего подобного не повторяли, а если где-то случайно сталкивались, то всегда отстранённо и вежливо здоровались. Случайный секс - это не повод для знакомства. Нормальный парень попался, одним словом.
***
"- Если я и дальше буду так уменьшаться, - сказала она про себя, - я могу и вовсе исчезнуть. Сгорю как свечка! Интересно, какая я тогда буду? - И она постаралась представить себе, как выглядит пламя свечи после того, как свеча потухнет. Насколько ей помнилось, такого она никогда не видала." (Л. Кэрролл)
Первый сексуальный опыт на долгое время стал для Алиски последним. Что она, дура что ли, всякой фигнёй заниматься. Хорошо ещё, что так всё обошлось. После случая на вечеринке она на всякий случай сходила в женскую консультацию и сдала анализы. Всё было идеально, чисто. Но тётенька-доктор правильно предупредила:
- Смотри осторожнее, деточка. А то мальчики сейчас, знаешь, какие. Они только с виду чистенькие, а столько заразы разносят.
Алиска к докторше прислушалась. На парней окончательно забила, занялась учёбой, вышла на работу. Вечерами бралась за контрольные для однокурсников, делала переводы - за деньги. Жалко только, что предки мешали, скандалили. Чтобы как-то отгородиться от семьи, Алиса поставила на дверь своей комнаты задвижку.
Родители взволновались. Мама требовала разговора по душам. С практикой доверия они порвали задолго до этого, когда однажды в своём личном дневнике Алиса обнаружила исправленные материнским почерком грамматические ошибки.
Отец купил книгу "Ваш трудный подросток" и неделю не выпускал её из рук (Алисе шёл двадцать первый год). Особенно его напугала фраза о том, что девочки, которые получают в детстве недостаточно родительского тепла и ласки, вырастая, становятся проститутками. Мать со своей стороны твердила, что Алиса будет алкоголичкой, так как у неё отягощённая наследственность.
С учётом затворнического, почти монастырского образа жизни эти обвинения звучали неубедительно, но спорить оказалось бесполезной тратой времени. Первую неделю они переругивались, вторую Алиса крепилась и отмалчивалась, но когда родители, не стесняясь в выражениях и предположениях, стали громко рассуждать под запертой дверью, что всё-таки замышляет их дочь, суицид или самоудовлетворение, сдалась. Психанула, задвижку содрала, но стала всерьёз подумывать над тем, как бы скорее покинуть сумасшедший отчий дом.
Как раз тогда в поле её зрения попал тихий и преданный Коля. "Давай вместе будем снимать квартиру" - предложил он.
"Стерпится - слюбится" - решила Алиса и согласилась. А дальше всё пошло совсем скучно, обыденно и неинтересно, пока не нарисовался Серж и она первый раз всерьёз влюбилась. Только и с ним потом ничего не получилось.
***
"- Так они и жили, - продолжала Соня сонным голосом, зевая и протирая глаза, - как рыбы в киселе. А еще они рисовали... всякую всячину... все, что начинается на M.
- Почему на M? - спросила Алиса.
- А почему бы и нет? - спросил Мартовский Заяц.
Алиса промолчала.
- Мне бы тоже хотелось порисовать, - сказала она, наконец. - У колодца.
- Порисовать и уколоться? - переспросил Заяц." (Льюис Кэрролл)
- Эй, подруга, как дела? - Наташка перезвонила через час, как и договаривались.- Как самоанализ продвигается?
- Хо-ро-шо, - ответила Алиса по слогам.
- Точно? - насторожились на другом конце провода.
- Да.
- Мне что-то твой голос не нравится.
- Это нормально, Наташка. Мне он тоже не нравится. Я вообще себе не нравлюсь. Впрочем, как и всем остальным.
- Ага, ясненько. Приплыли. Сидишь и жалеешь себя, бедную и несчастную?
- Какая есть.
- Я тебя просила о чём подумать?
- О том, какое снотворное подействует наверняка? - предположила Алиса.
- Тьфу на тебя. Совсем ты сбрендила. Я сейчас приеду. Нет, стой, трубку не клади. Нельзя тебя бросать. Давай, говори со мной.
- Отвали, Наташка. Нет, правда, хреново. Не до шуток твоих.
- Так я и не шучу. Чего ты раскисла?
- Да не помогает твой самоанализ. Только хуже становится, как всё вспомню.
- Так тоже бывает. Любая болезнь через кризис лечится. Да и вообще ты всё не так делаешь! Надо было болезненные ситуации прокрутить в голове и отпустить, а не концентрироваться на них.
- Слушай, психолог-самоучка, а может у тебя на самом деле есть доктор хороший. Ну, где-нибудь в психиатрии или хотя бы в отделении пограничных состояний?
- Поняла, выезжаю.
- Да не надо. Я серьёзно.
- Алиска, ты вообще не о том думаешь. Надо о семье, о доме, а не о сумасшедших.
- А если моя семья и есть сумасшедший дом?
- Думаешь, у кого-то лучше? Мои тоже, сколько их помню, воюют.
- У тебя мама ласковая.
- Ага, знаешь ты много. Это просто я в детстве хитрая была и быстро бегала, так мне меньше, чем брату хворостиной от неё доставалось. Вот тебя лупили?
- Нет.
- Оно и видно.
Алиска заулыбалась.
- Значит, отец у тебя не пил, Наташка.
- Отец? Не пил? Ты чего, подруга? И пил, и зарплату заныкивал. Только у тебя папочка богема и интеллигент, а мой прораб на стройке. Вся разница.
- Натка, но ведь говорят, что как у родителей дома, так и у детей потом. Получается, что у нас с тобой вообще нет шансов нормальную семью построить? Может быть, мне к психологу всё же стоит обратиться?
- Да успокойся, грусть какая. Ну, сходишь, ну, поговоришь, денег заплатишь, чтобы кто-то выслушал. Думаешь, тут же принц появится? Я, Алиска, в судьбу верю. Если судьба - твой тебя сам найдёт.
- Мой, видно, из дома ушёл без компаса.
- Вот и подумай лучше о том, как нашим будущим мужьям сейчас несладко. Ищут нас, высматривают, с ног уже сбились, им ведь тоже любви хочется. А мы с тобой спрятались - в одной палате лежим, королевичны, феназепам рассасываем да реланиум валерианкой запиваем.
Алиска живо представила себе эту картину и тихо хихикнула. Но тут же спросила встревожено:
- А если мой меня не найдёт?
- Всякое бывает. Понятно, что с мужиками не каждой женщине везёт. Но если каждую бабу, у которой личная жизнь не удаётся, в лечебницу ложить, то на нас, подруга никаких стационаров не хватит.
Алиса согласилась:
- Да, не хотелось бы принца своего в психушке встретить. А ты откуда так хорошо в антидепрессантах разбираешься? Колись, давай.
- От Ирки. Соседка моя. Она про психиатрию как раз не понаслышке знает.