50

А.Алхимов

Роман

ШОУСТОПЕР

Часть 2.

ГЛАВА 1. ПРОБУЖДЕНИЕ.

Как чудесно пробуждение погожим зимним субботним утром! Когда вволю поспал, не тяготят проблемы и не хочется в туалет. Где-то поблизости гукают голуби. В прибранном уютном доме уж пахнет утренним кофе.

И крайне не позавидуешь, например, тем, кто проснулся в пьяно- похмельном угаре на кафельном полу, аккурат, под раковиной, причём в совершенно незнакомом месте. Вокруг вонь, дверь болтается на одной петле. Щека горит пятью параллельными кровоточащими царапинами...

Не позавидуешь женщинам с измотанными нервами. Их сон бестолков, пропитан обидами и неудовлетворённым природным зовом. Их пробуждение лишено вообще всякого изящества. Такие идут в кухню, сонно покачиваясь, зацепляясь драным блёклым халатом за дверные ручки. От этого безобразия халат трещит и увеличивает и без того неслабые прорехи. Ступают эти женщины сначала на толстые пятки, а потом уж на все ступни. Оттого-то их шаги столь раздражающе громки и смахивают на шаги командора. Несчастные! Им хочется, непонятно как, но навлечь страшные кары на всех мужиков вместе взятых. В том числе и на валяющихся под раковинами с царапанными накануне рожами. В том числе и на занудно- оскоминно положительных, слегка ожиревших субъектов. Тех, что начинают каждый свой день с довольства самим собой, вдыхая кофейный аромат и слушая гуканье голубей на балконе.

К чему это я, дорогой мой читатель? А кто его знает. Подумалось, и всё тут. Мысль, ведь, весьма чудная штука. То опоздает на свой поезд, а то побежит впереди тепловоза и прибудет в пункт Б задолго до прибытия состава. Порою мысль вломится в голову, как ОМОНовец к экстремисту. И уж ничего с ней не поделаешь. Ждёшь, пока сама собой иссякнет. Как-то, помню, смотрю по телевизору на выступление очень высокопоставленного политического деятеля. Уж и говорит-то всё как ёмко! И собою весь хорош. Один пробор, наверное, ему часа полтора устраивали. А тут мысль шальная в голову - шусть! В одной экстремистской газете один оголтелый старик- ветеран вспоминал. Вспоминал, как этот, вот, деятель в детстве в женскую баню подглядывал. Дал, краснея, денег сторожу на водку, а тот, в свою очередь, ночью очистил от краски кусочек стекла в нужном месте. Кто из нас без греха? Но, вот, голова моя думает уже не о реформах и политических свершениях при постоянно растущих мировых ценах на нефть. Нет, нет. Голова полна картинок с моющимися дамами различных возрастов. И этот, вот, деятель в юных годах балансирует на четырёх ящиках от яблок. И мысль моя лишь об одном: только бы не упал и не зашибся... А то как нам тогда всем?

Ладно. Всё. Хватит о херне. Пора вернуться к уже полюбившемуся нашему читателю Вовке или Владимиру Сергеичу (наверное, так правильнее) Онегину. Он готов вот-вот проснуться и в очередной раз начать новую жизнь.

Будильник показывал 6.59, когда за пару секунд до противного, не отключающегося никаким образом звонка, Владимир Сергеевич Онегин пружинисто сбросил с себя одеяло, пружинисто вскочил с аж подпрыгнувшей кровати и пружинисто же направил своё пружинистое тело в туалет. Затем в ванную. Сноп воды из душа был столь холоден, что... Как бы это охарактеризовать? В общем, от такой воды у любого индивида орган мужской гордости и достоинства вмиг съёжится до размера грецкого ореха. "Э-эх! Хороша водичка!"- приговаривал наш герой, похлопывая себя по плечам. Затем были гантели, отжимания и приседания при распахнутом окне. "Ми- ми- ми- ми! Миссисипи-и - милиция- мине-е-ет!" - настраивал и распевал на кухне свои голосовые связки на бархатный басовитый лад Владимир Сергеевич. Яичница из четырёх яиц шкворчала, а чайник, как ему и положено в этот час, кипел на плите, фырча и звякая крышкой. Более мирной и поучительной картины для непутёвых мужиков трудно и поискать. И лишь наблюдательный зритель заметил бы в щели чуть приоткрытой кухонной двери мать Владимира Сергеевича в весьма испуганном виде.

А! Матушка! С добрым Вас утром! Я Вам, голубушка, завтрак приготовил. Точь в точь, как Вы любите. Сядьте, покушайте. Отощали ведь совсем, осунулись. Нельзя же так! Вам беречь себя надо.

- Ах ти тошненько! Вова! Что с тобой такое?! Сперва тябя две недели нет. Я больницы, морги обзваниваю. Потом среди ночи тебя нясут на носилках два мужика в оранжевых спецовках. А на спинах написано: "Банька по- чёрному". Сперва думала, что напимши. Понюхала - не пахнет. Ну, думаю, всё! На наркотики сел. Я к мужикам с вопросами. А они говорят, мол, не бойтесь. Теперь всё будет хорошо. А один как-то усмехнулся и добавил: "Слишком хорошо".

Владимир Сергеевич на миг подошёл к зеркалу и поправил чуть сбившуюся волосинку на безупречной брови.

- Матушка! Вы ведь, наверное, совсем поиздержались! Возьмите на тумбочке денег, сколько нужно. Купите себе вещей, одежду, фрукты. Витамин С, знаете, делает чудеса.

- Слушай ты, чёрт! Хорош дурить! Пьёшь - пей. Не хочешь работать - и ня надо! Только, вот, над матерью родной не смей издеваться! Ведь ня знаешь, сколь я намучилась с отцом, а потом с тобой. Не смей над матерью издеваться!

- Матушка! Покорнейше прошу пардону!

Владимир Сергеевич осанисто подошёл к матери, встал на колено и поцеловал ей грубую мозолистую руку. Раздался стук. Это пожилая женщина упала в обморок.

Приведя в чувство матушку, Онегин, что-то около часа приводил себя в надлежащий вид. Умело отутюжил брюки, сделал феном укладку волос. Да не просто так, а волосок к волоску! Расстелил на телефонном столике бумажную четвертушку с номером и сделал звонок. На том конце линии долго и восторженно отвешивали комплименты, на что Владимир Сергеевич не без довольства произносил: "Ну что вы, право? Полно вам". Затем взглянул на стенные часы и сказал: "Да. Да. Я буду готов приблизительно через семнадцать минут". Позавтракав и полив себя дорогим одеколоном, он спустился на второй этаж к почтовым ящикам. Там женщина средних бальзаковских лет в бордовом спортивном костюме и пуховой расстёгнутой куртке раскладывала в ящики столь надоевшую москвичам рекламу. Глаза Владимира Сергеевича и рекламщицы на миг встретились. В глазах женщины он не медля прочёл немудрёно зашифрованную информацию об одиночестве, нужде и никому не нужности. И вдруг наш дотоле нецелованный герой неимоверно захотел её, как женщину. Продолжая неотрывно смотреть рекламщице в глаза, Владимир Сергеевич встал в выгодный ракурс, поправил рыже- седой ус и произнёс на бархатистом тембре: "Да, да! Мы так торопимся проживать свою жизнь, что уже некогда просто остановиться и взглянуть на звёзды..."

Женщина рухнула в умело расставленные объятия и похотливо застонала. Владимир Сергеевич заботливо и не без гусарства помог освободиться даме от мешающей в таком деле верхней одежды, повесив оную на отогнутый уголок почтового ящика. Потом снял лишнее и с себя. А после обладал дамой неистово, умело и вероломно. Тележка с прессой упала и несколько мешала страсти. Когда взаимная жажда наконец была утолена, Онегин помог собрать женщине рассыпавшуюся по всей лестнице рекламную дребедень и даже рассовал её по ряду ящиков. Женщина же, с трудом отдышавшись, слезла наконец с мусоропровода и поправила Онегину чуть примятый галстук и перекошенный брючный ремень. Прощались они без слов. Владимир Сергеевич лишь бегло, умело и галантно отвесил поклон и поцеловал дамскую ручку, тёмную от типографской краски. Ещё через минуту оделся и чинно спустился по лестнице. Постоял возле подъезда, сетуя про себя, что декабрь, а зима никак не начнётся. Глубоко, полной грудью вздохнул и сел в поджидавшую его дорогую чёрную машину. С момента телефонного звонка прошло не более семнадцати минут.

Вот и я, любезный Читатель, следую по забитым транспортом под завязку московским улицам вслед за большой чёрной машиной. Сквозь сетчатую заднюю шторку этой машины без труда могу увидеть, что герой моего повествования погружён в чтение какого-то материала, явно не доставляющего ему удовольствия. Время от времени Владимир Сергеевич швыряет бумагу на автомобильный диван и что-то с горячей жестикуляцией доказывает водителю. Прекращу на несколько минут наблюдение, потому что в моей старенькой машине вот-вот закипит мотор. Включаю аварийную сигнализацию, выхожу и натренированным движением лезу под капот. Так и есть. Опять расконтачил предохранитель вентилятора. Гну, обжигаясь, горячие контакты, ставлю ненавистный до глубин души предохранитель в сто пятидесятый раз на место. Под громкий вой вентилятора захлопываю капот и спешу дальше за Онегиным. Тот успел продвинуться вперёд всего лишь метра на четыре. Куда же он отправился в этот погожий утренний час? Даю рубь за сто, что на фабрику грёз. То есть, на "Мосфильм".

ГЛАВА 2.

СДЕЛАЙТЕ МНЕ КРАСИВО.

Директор "Мосфильма" сидел в дорогом кресле за столь же недешёвым столом и жевал огромное генетически изменённое яблоко. Человек явно находился в приподнятом настроении, потому что напевал что-то своё национальное, восточное и чуть прикрывал при этом глаза.

Владимир Сергеевич ворвался в приёмную, галантно отодвинув за ягодицы препятствующую секретаршу.

- Людочка, мой сладкий сахар, не ругайся на этого джентельмена, а лучше принеси нам кофейку. Рад Вас приветствовать, Владимир Сергеевич. Смотрю на Вас и вижу, что Вы явно чем-то не довольны. Не сердитесь. Мы вмиг всё уладим.

- Аванес Гамлетович! Позвольте гневно у Вас спросить. Где тот скрюченный двадцать первый палец, из которого нынешние сценаристы высасывают сюжеты? Что за темы, что за раскадровки, что за чудовищные диалоги? И Вы мне, не на помойке нашедшему свой талант, предлагаете поучаствовать в этом балагане? Передо мной ещё за предыдущий балаган никто не соизволил извиниться!

- Простите, Владимир Сергеевич. Это моя промашка.

- Что - простите? - Голос Онегина в гневе был силён и медово- красив, как у великого певца Георга Отса. - Вы у зрителей прощения просите. За обман и украденное время. У вас, ответьте вы мне, профессионалы остались или, чёрт побери, одних сотрудников порностудий зовёте подхалтурить? Где художники, где композиторы? Как мамонты вымерли? Где настоящие творческие люди? В общем, так. - Онегин гневно посмотрел на часы, - Даю Вам сроку два дня. Всё переделать. Или я в этом балагане не участвую. Поеду на Запад к киномэтрам. К Спилбергу, например.

- Конечно, мы всё переделаем. Только подскажите поконкретней, где в картине самые слабые места? Как Вы считаете?

- Зачем мне считать? Всё посчитано. Позволю повторить. Нужно переделать всё! Позовите нормального, повторяю, нормального сценариста. А не флюгера и жополиза. Тогда будет толк. В главной роли, понятно, буду я. Главную женскую роль дайте не олигарховской подстилке, а хорошей актрисе. Которая этому училась. Композитор должен быть старой школы. Такой, знаете, с божьей искрой в глазах и у натурального чёрного рояля. Поганых выскочек, клепающих "шедевры" в восемь тактов на японских самоиграйках гоните от студии ссаным веником! У Вас, я повторю, два дня. На третий день я уже буду у Спилберга. Вы этого хотите?

- Нет, что Вы! Всё сделаем именно так. Только, вот, сценарий... Его уже наверху утвердили.

- Я что-то слышал про сценарий? Я не ошибся? Так. Это у вас зовётся сценарием... Вы читали прелестный рассказ Виктора Драгунского "Смерть шпиона Гадюкина"? А у вас это жалкая попытка адаптации сего сюжета для взрослых. Причём, на полном серьёзе. Какие-то опять мировые террористы, доблестный суперсотрудник спецслужб в чёрном плаще ниже пят, чёрных очках и шляпе... Всё! - Онегин кинул орлиный взгляд на часы. Время пошло. Кстати, сегодняшний потерянный день оплатите мне по полной ставке.

Владимир Сергеевич развернулся на каблуках и двинулся на выход. У самой двери его дёрнула нелёгкая встретиться взглядом с секретаршей, тащащей поднос с кофейными чашками. В её дорого накрашенных глазах он нашёл вялотекущую грусть с горчинкой каждоднневных забот о ребёнке, отправленном до лучших дней в провинцию к пьющей бабушке.

- Мы часто черствеем душой и жалеем малую частичку тепла близким людям...- сказал Онегин секретарше страстным низким полушёпотом. Секретаршу качнуло на высоких каблуках и развернуло в сторону уходящего Владимира Сергеевича.

- Людочка, мой сладкий сахар, что нибудь случилось? - спросил Аванес Гамлетович, слегка приподняв крепкие тылы с дорогого кресла.

- Ничего, ничего, Аванес Гамлетович. Я на несколько минут отлучусь по своим женским надобностям...

- Конечно, конечно...- пожал плечами директор "Мосфильма".

Онегин шёл целеустремлённой походкой по длиннющему мосфильмовскому коридору. Глаза его сверкали, дыхание было шумным. Он наугад дёргал дверные ручки помещений и заглядывал в комнаты. Примерно в пяти шагах позади и неотступно семенила на подгибающихся каблуках Людочка- секретарша. Её грудь в обширном, по последней моде, декольте вздымалась от страстно- истомлённого дыхания. Кофейные чашки на подносе, который она почему-то не оставила в начальниковском кабинете, прыгали и звенели.

- Сейчас, голубушка, сейчас,- с придыханием твердил Онегин. Желание обладать Людочкой, как женщиной, переходило в нём все мыслимые и немыслимые пределы.

Наконец- то поиски моего героя увенчались успехом. Он обнаружил совершенно пустую комнатку, где, по всей видимости, до недавнего времени арендовалась какая-то побочная фирмочка, но не сдюжила безмерно возросшей арендной платы. Онегин впустил уже практически слетевшую с катушек секретаршу и поспешно запер со щёлком дверь. Людочка, дрожа, оставила поднос, кошкой вцепилась в Онегина и издала характерный в подобных случаях вопль. "Минуточку",- галантно сказал ей наш герой и чуть отодвинул в сторонку на глазах мякнущее женское тело. Без суеты снял зимнюю куртку и повесил на какой-то шурупчик. Сделал пару шагов к подоконнику. Взял там толстую газету рекламных объявлений, исчёрканную шариковой ручкой, разделил её на отдельные листы и устроил из них в теневом углу комнаты импровизированную постель.

Шумный и душераздирающий диалог страсти продолжался примерно минут двенадцать - тринадцать. Когда же все мыслимые и даже совершенно немыслимые аргументы этого диалога были предоставлены, наступило обычное в таком случае затишье. Людочка вправляла выпростанную грудь в соответствующие ёмкости платья, а Владимир Сергеевич заботливо помогал ей в этом. Когда дыхание обеих сторон недавнего пикантного диалога пришло в физиологическую норму, Людочка с птичьими нотками произнесла: "Владимир Сергеевич! Принести кофейку? Я свеженького приготовлю. Вы только подождите. Я мигом!"

Онегин собрал мятые и местами влажные газеты с пола, поправил воротник рубашки и принялся ожидать обещанный бодрящий напиток.

Да, да, да. Мне, как именитому писателю, не всегда бывает ловко описывать всё то, что творит непростой во многих отношениях Владимир Сергеевич, попирая порой даже нормы морали. Но любая песня тем и хороша, что не больно- то из неё слова выкинешь. Если бы в мире всё было лишь радикально чёрным и радикально белым... Нет настроения далее развивать эту тему. Лучше я поведаю Вам вот о чём. Сто раз повторю и буду прав в том, что человеческие мозги - непонятная и довольно нежная штука. Живёт, к примеру, очень положительный во всех отношениях мальчик. Много читает и слушается папу и маму. Учится на четыре и пять. Любит пионерский лагерь и манную кашу. Ходит в дебильной пионерской пилотке. Так продолжается до тех пор, пока он не празднует совершеннолетие и не получает паспорт. И тут друзья впервые дают ему попробовать бокальчик шампанского. И человека буквально подменяют. Он начинает гнусить гадким голосом такое непотребство, что друзей вот-вот стошнит. Далее, юноша выкидывает с балкона свой комсомольский билет и с тех пор бухает уже ежедневно. Женится, разводится, снова женится. Колотит жён, издевается над собственными детьми. А тёще обещает такое... Что не мешает взять на вооружение законченным извращенцам. Жена всё время рыдает и тихо скулит. Тёща как тогда дара речи лишилась и густо покраснела, так уже второй год, как немая и красная... В общем, дела, б.. Где в человеческих мозгах тот волшебный селектор, благодаря которому пламенные комсомольцы превращаютя в скотствующих деградантов? И ведь подобных примеров могу привести достаточное количество. Я, как маститый писатель, немало повидал в своей непростой жизни. Я говорил на равных с помоечными гнойными бомжами и с видными учёными и политиками развитых стран. И, вот, с уверенностью могу предположить, что множество моделей поведения уже пресетно, как сказала бы Груша, хранятся в людских мозгах и лишь ждут команды "на выход". И эта команда может прозвучать в самый неожиданный момент. Один мой знакомый, пожилой и очень интеллигентный человек вёл стопроцентно праведную жизнь. Хотя была у него одна серьёзная и тревожная боязнь. Он опасался отравиться грибами. Книжные его полки ломились справочной грибной литературой. В специальную тетрадку он отовсюду собирал сведения об отравившихся грибами. И если вдруг кто-то в гостях по незнанию предлагал ему грибное блюдо, то Илья Ильич (так звали покойного) убегал прочь со страшным криком "Нет". Как-то раз он нашёл на тротуаре пятирублёвую монету. Почистил её об брюки (она была кем-то оплёвана) и пошёл, как и намеревался, на продуктовый рынок купить недорогих продуктов питания. И ведь надо было на входе рынка ему столкнуться с приветливо мигающим игровым автоматом. Как раз пятирублёвками его потчуют. Покрутился Илья Ильич минут семь возле, да и кинул монету в его срамное и алчное жерло. Выпал ему выигрыш рублей в сто. И понеслась п.. по кочкам! Пенсионер стал агрессивным завсегдатаем всех злачных игровых мест. Его даже порой там стоя встречали. Проиграл всё, даже тайную заначку на лечение простатита. Одолжился у какого-то еврея по- крупному. Проиграл. Умер от сердечного приступа. Так-то... Или, к примеру, вот, я. Живёшь и боишься... Живёшь себе маститым писателем и очень уважаемым человеком, а какая- нибудь, там, Груша в твоих мозгах селектором щёлк! И ты вместо работы над произведением вдруг оденешься в кожаные брюки с молнией сзади, украсишь себя парой- тройкой павлиньих перьев, да и двинешь в гремящий музыкой гей- клуб... Ажно к страшно делается. Лучше и не думать о таком кошмаре. Рука невольно тянется к вазели..., простите, к валидолу.

Обещаю ближайшую главу- две попусту не отвлекаться. Ведь в жизни Владимира Сергеевича Онегина произошла очередная цепь событий.

ГЛАВА 3. ПОД СВИСТ ВРАЖЬИХ ПУЛЬ.

"Эх! Морозец, так морозец!"- Владимир Сергеевич Онегин выглянул в узорчатое окно и потёр руки. Чудесное московское зимнее утро! До сего дня с погодами творилась сущая непонятность. Календарно минуло ползимы. А снега с морозом не было и не было. В старой доброй Европе тем временем творилась страшная хренотень. То всё водою топит, то разносит жуткими ветрами. То морозы шарахнут в минус сорок. Жуть! Говорят, это им за грехи сверху послано. А не исключено. Тогда наша тишь да гладь с подснежниками в середине декабря - что-то вроде последнего шанса нам на исправление. Кто-то торопится это делать, а кому-то деньги и срам застили всё. Обидно, что, судя по всему, достанется-то всем без разбора...

Онегин, как я уже сказал, порадовался вслух первому настоящему зимнему дню и отправился принимать излюбленный с некоторых пор холодный- прехолодный душ. После душа раскрасневшийся Владимир Сергеевич выскочил на балкон и, звонко потеснив там большие стеклянные банки, растёрся первым снежком и сделал семьдесят приседаний с вытягиванием рук. "Эх! Хорошо-то как!"- приговаривал наш герой и строил планы на день.

Пока будут переделывать сценарий на киностудии, наш литературный герой решил выбраться на природу и подышать свежим воздухом. Как великолепно бывает Подмосковье, присыпанное первым снегом! В гулких березняках резвятся снегири и синицы. Солнышко пробивается сквозь переплетённые ветки. Такая природная идиллия будет продолжаться до тех пор, пока в леса не потянутся обитатели близлежащих шикарных коттеджей со своими нехитрыми развлечениями. И тогда лес станет усеян картонными трубками от взорванных салютов, упаковками чипсов и бутылями всех калибров. Кострища, словно места падения самолётов, будут окружены варварски поломанными деревьями, забытыми и изуродованными по пьяни вещами. Попрячутся звери и птицы, в лесу станет тихо и неуютно. Но всё это будет несколько позже. А пока нужно пользоваться моментом и этот момент не упустить.

Онегин добрался до леса на "частнике". В его салоне звучали нехитрые песни авторов- исполнителей. Были там вполне известные песни. Про ненаточенные ножи. Про восторг, оттого, что все сегодня где-то собрались и про лыжи, которые стоят у печки. Вот от последнего обстоятельства Владимир Сергеевич явно не пришёл в восторг. И совсем не потому, что лыжи в свете нынешних политических приоритетов - это больше, чем просто лыжи. И не потому, что призыв известного певца Градского "Все на лыжи!", прозвучавший 20 лет назад вдруг оказался пророческим. Дело совсем в другом.

- А он неправ... - Кивнул Онегин на автомагнитолу при фразе о печке и лыжах.

- Это Вы что имеете в виду? - спросил таксист в бородёнке и очках.

- Я имею в виду, что если лыжи после катания поставить к печке, то их непременно загнёт в бараний рог. Таково свойство любой древесины, уважаемый водитель!

Уважаемый водитель шумно возражал, тряс бородкой.

- Да как Вы только можете так рассуждать о признанной классике?

- Да мне просто почему-то лыж жалко стало. За них деньги плачены.

Таксист перевернул кассету на старенькой очень дешёвой магнитоле. Послышались незнакомые песенные поделки про тётю Айду и про рояль. "Это Алхимов. В интернете скачал. Там такого добра..." - шофёр чуть покривил губу. "Приемлемо", - возразил Онегин и предложил высадить себя у автобусной остановки напротив берёзового леса.

Прошло примерно полчаса. Владимир Сергеевич задумчиво ходил по лесу, слушал щебет птиц и думал, думал. Не будем ему мешать, уважаемый Читатеь, в этом столь нужном деле. Лучше я немного подготовлю Вас к дальнейшим событиям, чтобы они не свалились внезапно, как снег на голову.

Итак, любое приключенческое чтение или киносериал должен, наряду с положительными персонажами, представить и омерзительно- отрицательных. Это могут быть (нужное можно подчеркнуть) киллеры, сумасшедшие маньяки, блатные бандиты- отморозки, мировые террористы, торговцы людьми и их отдельными органами, изощрённые аферисты, врачи- убийцы, развратители несовершеннолетних. Закон жанра. И я не могу его нарушить. По той простой причине, что мало кому в Москве удавалось выйти сухим из воды, завладев крупной суммой денег. А, как мы все помним, несколько фирм не так давно перевели немалые суммы на счёт нашего героя. Часть этих денег он, согласно договору, отработал. Но большую часть в порыве гнева и обличения потребительства раскидал возле известного огромного магазина. Нынче такое не прощают. Так что вцепитесь в кресло или в подушки дивана, дорогой мой Читатель. Вцепитесь и выпейте успокоительного. Тихий зимний лес и мирно порхающие птички - есть ни что иное, как затишье перед бурей...

Онегин не спеша и в хорошем настроении выходил из леса на шоссе. Вдруг прямо напротив него тормознул большой тёмно-серый автомобиль с небольшим прицепом. Из него высунулся, судя по характерной внешности, любитель силовых видов спорта.

- Вова! Пройди вон на ту поляну за дорогой. Мы сейчас туда заедем. И не думай бежать. Больше пяти шагов не пробежишь.

- Не в моих правилах от кого-то убегать. Но пойдёт ли разговор со мной вам на пользу?

В машине заржали. Ещё из приоткрытого окна доносился характерный звук. Это был звук электроточила и прикасающегося к нему стального лезвия...

Онегин стоял на придорожной площадке, отгороженной от трассы деревьями и, пружинисто переминаясь с ноги на ногу, ждал, пока серый массивный автомобиль со ржавым кривобоким прицепом зарулит туда же. Наконец, мотор был заглушен, и у машины отъехала боковая дверь с тонированным стеклом. С пассажирского места напротив водителя вылез тот самый увесистый наглый тип, что беседовал с Владимиром Сергеевичем. В руках у типа был обыкновенный веник. Тип тщательно подмёл от снега и мелкого мусора пятачок асфальта примерно в полтора квадратных метра. Затем наглый в паре с ещё одним седоком машины достали из объёмистого багажного отделения специальный столик с установленной на нем аппаратурой. Тут были какие-то дисплеи, пульт с ползунковыми регуляторами, тарелка и стойка спутниковой антенны, мегафон и наушники. Ещё примерно через минуту из машины был вытянут толстый кабель с кучей разъёмов и подключен к внутренней аппаратуре. Наглый тип сказал в мегафон "Раз, раз!" Затем подвигал регуляторы пульта и пощёлкал тумблерами. "Всё в порядке, Эммануил Фаустович! Сейчас начнём"- сказал он чётко вглубь машины. "Выносите",- хрипло и монотонно донеслось оттуда.

Из машины было вынуто дорогое инвалидное кресло с сидящим на нём господином, таинственным и страшным. Очень густые брови, неправильной формы нос, металлическая пластина, закрывающая дыру во лбу. Волосы обильно смазаны гелем и зачёсаны назад. Дорогое пальто из лаковой кожи было безукоризненно. Ноги, как и подобает в подобных обстоятельствах кутались в клетчатый плед. Из под пледа высовывались золочёные ботинки с очень длинными загнутыми носами.

- Ну что ж. Начнём, пожалуй. - монотонно и со шкворчанием в голосе сказал в мегафон инвалид. - Ребятки, выйдете все сюда. Покажитесь во всей красе.

Из обширного автомобильного чрева вылезли, играя мышцами, два бодибилдера. Другая пара здоровяков уже давно заняла место возле инвалидного кресла. От такого парада- алле у кого хочешь душа свернёт в пятки. Но Владимир Сергеевич стоял совершенно спокойно и непринуждённо. Чувство страха с недавних пор не тревожило его.

- Это моя визитная карточка. Прочти напоследок. А то так и не узнаешь, кто лишил тебя жизни. - Инвалид хрипло рассмеялся - Ха-ха-ха!

Четыре бодибилдера в знак безграничного уважения также синхронно рассмеялись. Владимир Сергеевич взял золочёную визитку и прочёл: "Каюков Эммануил Фаустович. Генеральный директор. Альтернативная служба исполнения наказаний "Эндинг".

- Вы, кажется, имеете какие-то конкретные претензии ко мне? - совершенно спокойно спросил Онегин.

Бодибилдеры гнусно заржали, но в один момент смолкли, увидев страшный взгляд своего босса. Босс расстегнул пуговицу кожанного пальто. Под ней оказался какой-то вентиль. Босс отвернул его на четверть оборота. По дисплею спешно побежали какие-то красные надписи и графики. Лицо инвалида резко налилось кровью.

- Молчите все! Я скажу. Ты, мил человек, присвоил себе девяносто семь тысяч условных единиц денег. Не знаю, зачем ты их раскидывал и рассовывал людям в разные места. Не знаю, для чего ты перевёл девять тысяч в детские дома и дом престарелых, пострадавшие недавно от непонятных пожаров. Вернуть с процентами эти деньги тебе нечем. Мы бы могли забрать твою квартиру, но не сделаем этого. Ведь в ней живёт пожилой человек, переживший оккупацию и сполна хлебнувший антигуманные реформы. Не в наших правилах доставлять страдания невинным людям. А вот виноватых мы режем на ремни и вешаем на берёзах. И в этом деле мы преуспели! У тебя есть ещё несколько минут, чтобы приготовиться к неминучей смерти. Может быть тебе непонятно, зачем я лично руковожу процессом казни, хотя мне это и нелегко по состоянию здоровья. В кровавом наказании ведь есть своя необъяснимая прелесть. Мольбы о пощаде, трясущиеся поджилки, глаза жертвы... Я вот о чём думаю. Ведь кровь - это удивительная вещь. Без крови, этой чудотворной жидкости, любое существо мертво. Значит кровь - это жизнь. Но в то же время, потеря крови неизбежно грозит смертью. Текущая из ужасных ран кровь несёт смерть. Получается странное противоречие. Жизнь - это смерть... Под эгидой этого противоречия и проходит моя непростая жизнь. На меня было совершено сорок семь покушений. Подстраивали автокатастрофы, стреляли, взрывали, топили. Список этот могу долго продолжать и продолжать. Но нас поджимает время. Ребятки! Привяжите-ка его канатом вон к той берёзе и дайте ему выпить медленно действующего яда. А пока он не подействовал, мы будем куражиться над ним самым бесчеловечным образом. Эй, Шурик, принеси инвентарь.

Шурик, уж, было, заскучавший, слазил в ржавый автоприцеп и извлёк оттуда четыре кастета, какие-то медицинские зажимы, бейсбольные биты и бидон, на котором был намалёван череп с костями. Сотрудники "Эндинга" разложили атрибутику на специальном столике, застеленном медицинской клеёнкой. Двое снова слазили в прицеп и извлекли моток каната пятнисто- бурого цвета. Все подготовительные операции к действу были завершены. Бодибилдеры встали наизготовку и, раздувая ноздри, ждали команды от шефа. Шеф не торопился, настраивая себя морально на нужный лад. Он чуть прикрутил вентиль под курткой, вернув себе прежний землисто- жёлтый цвет лица. Затем подвигал регуляторами пульта и переговорил с кем-то важным по спутниковому телемосту. После этого взял свою правую руку возле запястья своей же левой рукой и подвёл её к лежащему чуть поодаль секундомеру. "У него на правой руке только кистевые мышцы фурычут",- доверительно поведал Онегину стоящий ближе других бодибилдер со свежим шрамом поперёк шеи. "Внимание! Даю обратный отсчёт,- монотонно прошкворчал шеф в свой мегафон. - Пять, четыре, три, два, один, поехали!" Четверо яростно ринулись на Онегина с канатом. "Кха!" - коротко выдохнул Владимир Сергеевич и нанёс страшной силы удары двоим сразу с двух рук. Глухо ойкнув, оба упали. Молниеносно, не давая никому опомниться, наш виновник разборок совершил короткий и яростный разбег, пробежал несколько шагов вверх по стволу берёзы, перекувырнулся и рухнул всей массой на остальных двух ещё боеспособных качков. Один отрубился сразу, а другой достал слабеющей рукой мобильный телефон и коротко сказал в него: "Это сто пятый, дробь три. Нам срочно нужна подмога, человек десять. В квадрат сорок восемь". Владимир Сергеевич же тем временем достал из кармана тряпочку и навёл ею глянец на ботинки. "Ты... Это... Погоди чутка,- сказал поднимающийся на ноги бугай, потирая ушибленные яйца,- Счас с другой фирмы приедут. Они-то покруче будут. Ты токо погоди чутка..." Владимир Сергеевич подошёл к выздоравливающему и снова "вырубил" его коронным ударом с оттяжкой сверху по макушке.

Шеф- инвалид, не ожидавший такого поворота событий, смущённо понурил голову и извинился перед Онегиным за оплошавших сотрудников. "Нет. Ты просто так не уйдёшь отсюда, пока не ответишь жизнью за свои поступки!" - заскрежетал он, было, свирепо в свой мегафон. Но там в самый неподходящий момент начали садиться батарейки. А заменить их в данный момент было попросту некому. "Вы не поможете, пока ждём подмогу, сменить батарейки?" - смущённо обратился инвалид к Онегину.

"Охотно!" - ответил тот.

"Только смотрите, не перепутайте полярность. А то и аппарат сжечь недолго. А вещь дорогая, хорошая."

"Не беспокойтесь!"- ответил инвалиду Онегин своим бархатным баритоном и стал распечатывать упаковки с новыми батарейками, что лежали тут же в жестяной банке от датского печенья.

Конечно, наш герой мог бы сейчас просто повернуться и уйти себе на все четыре стороны. Но он не мог терпеть какой- либо недосказанности и нерасставленности точек над "i".

Подмога не заставила себя долго ждать. На придорожную площадку с шелестом вкатил большой чёрный автомобиль, внешне очень напоминающий катафалк. Из него вылезли также двое здоровяков и открыли заднюю дверь. Первым делом оттуда была извлечена капельница с физраствором. Вторым делом из салона выехали носилки с лежащим на них сплошь забинтованным человеком. От человека внутрь машины тянулись провода и прозрачные шланги, по которым циркулировала жидкость. В крыше машины открылся люк и оттуда поднялся громкоговоритель. Из боковой двери грузно вылезли ещё трое. Дыхание забинтованного участилось, судя по вздымающимся бинтам. Один из присутствовавших подошёл к носилкам и поправил прицепленный к инвалиду в районе рта микрофон- клипсу. Затем лёгким щелчком проверил работу громкоговорителя. "Всем оставаться на местах!" - скомандовал бинтованный через громкоговорящую систему, - Живым отсюда не уйдёт никто! В том числе и Каюков Эммануил Фаустович!"

- Ты кого ж, негодяй, позвал? - обречённо зарычал в оживший мегафон инвалид Љ1 на своего оплошавшего работника.

- Давно, очень давно я хотел тебе отомстить! - сдавленно изрёк своему шефу качок первого состава, потирая со стоном яйца и макушку одновременно.- Тебе давно пора ответить за все обиды, нанесённые мне. Помнишь, год назад ты мне отказался заплатить за убийство разорённого фермера? А за убийство шеф-повара в ресторане "Харакири"? Продолжать? Смотри. Это твой друг, узнаёшь?

- Я узнал тебя, хоть ты в бинтах от пят до жбана.- сказал инвалид- колясочник бинтованному. - Ты взрывал, топил и жёг меня. Ты владелец фирмы "Бонус- Капут"!

- Правильно, угадал. Это я! - донёсся усиленный громкоговорителем голос из-под бинтов. - Меня привезли сюда за вашими жизнями. Все пути отхода блокированы. Не надо устраивать кипеж. Всё будет по уму.

-Не хочу!!! Не хочу умирать! - завопил каким-то жалким фальцетом один из наглых качков и упал на колени.

- Всем на площадке - ша! Вы мне мешаете своим жалким плачем сказать! - гневно изрёк инвалид - носилочник. - В своей работе я пользуюсь нетёртыми методами. Коленька! Дай заценить этим малохольным нашу методу.

Коленька, козырный блатной в два метра ростом и сто десять кило веса в тельняге и прохорях с напуском лихо вскочил за руль старенького фургончика и выкатил его с пахучим дымом из-за кустов на поляну. Затем заглушил мотор и жестом фокусника опустил у фургона стенки. Оказалось, что эти стенки прикрывали огромный, в две тысячи литров, аквариум. В нём плавало примерно четыре десятка очень беспокойных пираний. Рыбы бешено вращали красными глазами, примечая по ту сторону стекла сытную еду. Челюсти всех сорока страшилищ ходили вверх- вниз, словно закроечные ножницы у передовой закройщицы. Вода бурлила.

- Не- е- ет! - завопил снова, что есть мочи, малохольный бодибилдер и упал от страха в обморок.

Замотанный бинтами рассмеялся страшным утробным голосом, затем передёрнулся два- три раза в конвульсиях. Боец второго состава тут же ввёл нужное лекарство шприцем в свисающий катетер. С носилок донеслась команда начинать задуманный кошмар. Онегин без тени страха стоял чуть поодаль и ел карамельную конфету.

Началась ужасная возня. Кто-то палил без разбора из пистолета, кто-то со свистом вращал нунчаки. Слабеющий качок пытался зубами выдернуть чеку у гранаты, но та выпала из рук и скатилась под машину. Инвалида уронили вместе с креслом, а затем, опять же вместе с креслом принялись пихать в аквариум с кровожадными рыбами. Раздался страшный крик и зловещее водяное бульканье. Вода быстро приобрела красный оттенок.

- А ты кто такой? Что-то я тебя не знаю. Посторонний что ль? - спросил у Онегина вращающий нунчаки бодибилдер со здоровой синей шишкой на голове.

- Во- первых, не ты, а Вы. А во- вторых, я к вот этим не имею никакого отношения. Просто гулял по лесу. Глаза Владимира Сергеевича с любопытством наблюдали, как уже третьего заломанного бодибилдера из несчастного "Эндинга" кидают в аквариум. Блатной в тельняге и прохорях энергично баламутил воду в гигантском резервуаре чем-то наподобие весла, чтобы дополнительно тонизировать уже обожравшихся тварей.

- Вы, это, идите лучше. И договоримся, что Вы ведь ничего не видели. Так? - сказал человек с нунчаками Онегину и, сделав резкий выпад, нанёс удар своим приспособлением последнему боеспособному вражьему бойцу по голове. Бойца, ещё каких-нибудь двадцать минут назад разнузданно хамившего Владимиру Сергеевичу, обмякшего и обмочившегося, поволокли к аквариуму. Онегин хмыкнул, пожал плечами и пошёл к дороге и автобусной остановке. Пройдя метров сто, он нутром почувствовал неладное и ускорил шаг. Дойдя до небольшой ложбины возле насыпи он сел и пригнулся. Так скомандовало ему внутреннее чутьё. Позади раздался могучий взрыв. Судя по всему, взрывчаткой оказалась начинена машина, на которой привезли несчастного инвалида Каюкова. Вероятно, сотрудники "Эндинга" предвидели такой расклад дела и заранее приготовили врагам свой посмертный сюрприз... Добавила жару и граната, сдетонировавшая под машиной. Взрывная волна сломала несколько толстых деревьев, свалила рекламный щит с рекламой ароматизированных женских трусов. В вышине, словно дельтаплан, кружил автомобильный капот. Прямо рядом с Владимиром Сергеевичем на белый снежок шлёпнулась контуженная пиранья с осоловевшими глазами. Несмотря на это, она продолжала яростно жевать золочёный ботинок с длинным загнутым носом.

Вопросы по прочитанному:

Вопрос первый: могло ли в принципе такое быть и насколько всё это достоверно?

Отвечу своему Читателю незамедлительно. Ну конечно же могло. Фирмы подобного криминального толка в богатом ассортименте представлены в рекламной прессе, их кровавые разборки ужасают. Было бы ошибкой утверждать, что в нашей великой стране ничего не делается в борьбе с этим злом. Если раньше эти банды Пиночётов с кровавыми топорами действовали бессистемно и нелегально, то теперь они оформлены в официальные фирмы. От них идут денежные поступления в виде 13- процентного налога и взносов в пенсионный фонд. К тому же в такие фирмы тайно внедрены сотрудники правоохранительных органов, а значит, ситуация находится под строгим контролем.

Вопрос второй: откуда у нашего литературного героя появились вдруг такие недюжинные физические способности и навыки взрывного рукопашного боя?

Мой ответ последует также незамедлительно. В одной из своих прошлых жизней Владимир Сергеевич Онегин был киборгом- убийцей. Это несомненно. Информация и навыки прошлых жизней, как установили видные учёные, не стёрты в человеческих мозгах, а лишь умело заблокированы. А ведь не так давно, как мы знаем, мозги нашего героя были хитро перенастроены таинственной женщиной Грушей.

И, наконец, вопрос третий: как сам Владимир Сергеевич оценивает свой новый имидж и способности? Вот об этом и пойдёт речь в следующей главе. Приготовьтесь слушать и постарайтесь, чтобы ничто Вас не отвлекало: заранее допейте пиво, посетите сортир, уложите ребёнка спать. Размеренность и порядок ещё никому не вредили. А то, вот, был такой случай. Слегка отвлекусь. Все говорят и судачат: отчего покончил с собой известный писатель Н? Ведь и дача у него была на Рублёвке и машин иностранных штуки три. Была у него супружница лет лет на 40 моложе его, большие накопления денег и других ценностей. Я это знаю точно, так как до покупки земли в чудном Ситне- Рапусонове являлся его соседом по даче и потому в курсе всех его дел. У писателя был талант к быстрой переналадке пера. Сначала его герои заседали на партсобраниях и брали повышенные обязательства. Потом перестраивались и ускорялись. Потом приватизировали заводы и трясли ваучерами. Потом эфесбэшничали и гэрэушничали, причём со страшной силой. Помните его трилогию о полковнике Сутине? Песня, а не трилогия! Получил он тогда орден "За заслуги перед Отечеством 6 степени". Заважничал. Ещё одну машину прикупил. Жену поменял (эта у него седьмая). Всё совершенно чудесно складывалось до одного злополучного дня. Был, как сейчас помню, понедельник, одиннадцатое. С утра писателю было скверно от выпитого накануне с коллегами по вострому перу. Поругался с соседкой, что кульки с мусором на дорогу выставляет, до помойки донести не может. Затем по телефону пришлось отбрёхиваться битых полчаса. Говорят, мол, выступите перед делегатами правящей партии. А вдохновение, приготовленное для финальной сцены романа, уходило, как воздух из проткнутой покрышки. Потом пререкался по мобильному с третьей женой из-за денег. Потом кто-то зловонные тряпки запалил, а ветер в его сторону. Пошёл в сад, а там возле дорожки жаба сидит. И настолько безобразная, что аж икнулось и заколдырило. Вся в каких-то шишках, наростах и бородавках. Да ещё в такой претензии на великого писателя глянула, что прямо как будто человечьим голосом сказала: мол, и твои романы- полное дерьмо, да и сам ты из того же материалу... Потом таджики за забором перфоратор врубили и по-своему пытались его переорать. И тут писатель Н над собой услышал стон. Стонала Муза. Она была истерзана, избита. По несчастному лицу текла чёрными ручьями косметика. Она волочила за собой поломанную лиру с порванными струнами. Писатель Н от досады за поруганное вдохновение разбил об пол дорогой ноутбук и принялся прочим образом дурковаться. Пошёл на дорогу и раскидал ногами мусор из соседкиных мешков. Запустил в таджиков со второго этажа бутылкой. Попал. Порезал ножом в мелкие кусочки шнур от телефона. Утопил в унитазе мобильник. Расколотил ногой вдребезги торшерчик, что купила накануне седьмая жена. А потом пошёл в сарай, где стоит газонокосилка, и повесился. Была и предсмертная записка. Её никогда не обнародуют. Она состояла из двух слов. Эти слова стары, как мир. Там было написано: "Все за..али!" Так к чему это я? А всё к тому, что каждый из нас: и, вот, Вы, мелочный и ожиревший на фастфуде хрен с горы, что гундосит в свой мобильник про штукиевро и Вы, Прекрасная Незнакомка, что ехала сегодня в метро до станции Коньково и так чудесно на меня взглянула... Да кто угодно: не разводите бардак и хаос в собственной голове! Выметайте оттуда объедки и делайте там генеральные уборки. И тогда всё будет хорошо.

ГЛАВА 4. КИНО. ДУБЛЬ ДВА. МОТОР!

Владимир Сергеевич вернулся домой уже под вечер. Его мама, эта смиренная и многострадальная женщина, пыталась причитать, повторяла что-то о вывихнутой башке. Но наш герой вернулся к ней не с пустыми руками. Букет из 65 алых роз был поистине хорош.

- Простите, матушка, меня великодушно. Я тут волею судеб был вовлечён в сеть презабавных приключений. И вот я готов снова стать перед Вами на колени. В знак того, что Вы меня, наконец, простили.

- Ай- ай! Уймись ты, чёрт! Точно вывихнумши мозги! А почему твоя рубаха в крови? Что с тобой было на этот раз?

Онегин подошёл к зеркалу. На воротнике действительно сидело бурое пятно с пятирублёвую монету. И что-то мешало в ботинке. Он снял и потряс ботинок. На пол упал чужой выбитый зуб. "У злодеев и зубы-то какие-то длинные и острые. А что это на нём блеснуло?" Выяснилось, что в зуб был вмурован крупный бриллиант - по последней злодейской моде.

- Тут тябе с киностудии звонили раза три. Спрашивали, не приедешь ли ты завтра ознакомиться с новым сценарием?

- Покорнейше благодарю, матушка. Ну конечно же я завтра туда съезжу. Матушка! В квартире будто бы сквозит. Дайте я поплотнее окно закрою, а Вы накиньте, прошу, вон тот полушалок.

О случившемся накануне в подмосковном лесу, вероятно, каким-то образом стало известно и на киностудии. Поэтому машину оттуда дополнительно сопровождал джип с гориллоподобнми охранниками. Владимир Сергеевич, развалясь на заднем диване светло- бежевой кожи, читал новый сценарий. Его лицо было благодушно. Время от времени он согласно хмыкал и даже время от времени говорил себе под нос: "Так! Так им!"

Онегину была предложена главная роль в небывалом доселе по масштабам кинопроекте. Туда было заложено более сорока миллионов д... Ой! Простите, мой читатель! С недавних пор по строгому закону запрещено употреблять в письме и речи какую- либо денежную величину в чём- то кроме полновесного российского рубля. Вот так, не будешь следить за собственной речью и загремишь в тюрягу. Заплачет старушка- мать. Детки станут расти без отца. Жена в отчаянии пойдёт замуж за денежного кошелька, жадного, нервного и позорного. Который никогда не принимает душ перед сном. А тебе останется только трескучий сухой мороз при слепящем солнце, непрекращающийся лай собак и жуткая каша из перловки каждое утро. А этот ужасный повсюду крик из одного мата и шлепки по харям... И календарик с перечёркнутыми отбытыми днями. Извините, я, кажется, вновь отвлёкся.

В рублях это составило... 1 миллиард 12 миллионов, по курсу Центрального банка. В проекте должны будут задействованы десантные войска, крейсер и авианосец. Будет взорван настоящий поезд. Будут конные и автотрюки. Состоятся киноэкспедиции в 32 страны мира. Но фильм совсем не о войне, не о бандитах и международном терроризме. Хотя всё из вышеперечисленного там будет и в немалом количестве. Как в наше непростое время без этого? Фильм будет о Большой Любви. На главные женские роли будут приглашены Памелла Андерсон, Деми Мур, Сандра Баллок, Мишель Пфайфер, Пенелопа Крус, Рената Литвинова, Ксения Собчак и, конечно же, Наташа Королёва. Дело в том, что главный герой по сценарию крайне влюбчив. Он любит каждый раз, как в последний раз. И даже ещё сильнее! В общем, это будет наш достойный ответ Голливуду. А Стивен Спилберг может пока нервно покурить. Не знаю, курит он или нет. Если нет, то теперь начнёт. И будет с этих пор заядлым курильщиком, выкуривая по 4 пачки длинных сигарилл в сутки.

В подготовках к съёмкам минуло 2 месяца. Пришла весна. Владимир Сергеевич за эти месяцы накачал стальные или даже титановые мышцы, выучил в совершенстве 3 языка. Он умело управлял любым автомобилем, самолётом, вертолётом. Скакал на лошади с пролезанием на ходу под её брюхом. Его поставленному вокалу позавидовал бы Георг Отс и Дмитрий Хворостовский. Да. Всё это так. Но примерно с месяц Онегина стали посещать скверные и тревожные мысли. В кого он превратился? Где простое, человеческое, что до некоторых пор жило в нём? Почему он внешне и внутри стал похож на выставочный бронепоезд? Почему женщины валятся к его ногам, а сердце как могучий насос, исправно качая кровь, не замрёт и не шелохнётся. Зачем он сегодня соблазнил дежурную по станции метро "Менделеевская"? Может, близость с мужчиной в крошечной каморке возле касс под приглушённый гомон толпы пассажиров для неё был всё же не идеальный вариант? Крутилось ещё немало подобных мыслей. Сначала они не весили почти ничего и без труда исчезали от возгласа "Брысь!" Затем потяжелели и заматерели, как стая городских ворон. И скоро, видимо, засядут и окопаются в памяти Онегина, как цыганский табор во время осенней распутицы. Как тогда жить с этим? Надо будет сразу после завершения съёмок попытаться разыскать эту злополучную Грушу. А может слегка повременить?

Теперь мне хотелось бы во всех мелких подробностях описать съёмки того судьбоносного фильма, назывался который "Не делай больно России и мне". Но вот что. Я пощажу время моего бесценного Читателя. Может ему за квартиру надо платить, а сберкасса вот-вот закроется. Может, какие другие дела немалой важности, и времени совсем нет. Поэтому скажу лишь, что снялся Владимир Сергеевич блестяще. Крупные планы, батальные и любовные сцены удались и искрились жизнью. Именно такого героя и заждались наши зрители, набив оскомину на плоских, словно картон мафиозных и ментовско- оперских сериалах. Кучка горе- артистов, кочующих из шедевра в шедевр теперь могут смело паковать чемоданы и отправляться на перекладных в свои провинциальные нищие театры. Оттуда их в своё время выудили кинодельцы- вербовщики, польстившись на удивительную дешевизну их услуг. Да! Чуть не забыл! Поговаривают, что у Онегина во время съёмок случился бурный роман с Наташей Королёвой. Не знаю. Своими глазами я этого не видел, но говорят. А ещё говорят, что одна из силиконовых кинодив едва не покончила с собой, когда Онегин после съёмок повёз другую силиконовую кинодиву прокатить на своём новеньком спортивном открытом автомобиле.

Короче говоря, фильм состоялся. Отдельное спасибо известному композитору, сочинившему к фильму несколько блестящих тем и песен, которые уже стали классикой наряду с куплетами Штирлица. Песня за кадром, которую Онегин исполнял в конце каждой серии вытягивало из зрителей такие жилы патриотизма, о существовании которых они в себе и не подозревали. Хотелось бросить всё: куркульскую дачу, скудный мирок своей квартиры, подточенный вещизмом. Бросить фальшивых друзей, которые с тобой только потому, что ты можешь решить те или иные их проблемы. Выкинуть на помойку буржуйскую бытовую технику, шмотки с лейблами. Пустить под пресс свою новенькую машину импортного производства. Выпотрошить в помойный контейнер двухкамерный холодильник, порвать сберкнижки и кинуть в унитаз валютные заначки. Конечно, разломать и выкинуть компьютер - это зло прогресса, уводящее человечество в виртуальные миры. Чуть не забыл. Необходимо уничтожить всю дорогую и престижную мебель. Оставить только скромную и очень узкую койку, тумбочку для туалетных принадлежностей, табурет, стол и какую-нибудь этажерку. Сделав всё это, необходимо сесть и замереть в ожидании, чутко слушая даль. Едва заслышав зов трубы, встать под знамя и идти с толпой таких же других за комиссаром в пыльном шлеме (видно, всё недосуг тот самый шлем пропылесосить) туда, где ты в этот момент более всего нужен. На передовую великих реформ и борьбы с мировым терроризмом. Ой! Матушка родная, дай воды холодной... Эк меня порой заносит в повествованиях, аж страшно самому...

Беспокойную зябкую весну сменило беспокойое испепеляюще- знойное лето. Его в свою очередь... В общем, осенью Онегин не скучал тоже. В начале октября состоялась шумная и фанфарная премьера суперфильма. Ей предшествовал, как говорят нерусские черти, гранд- промоушен. Лицо Владимира Сергеевича Онегина в роли Терентия Самоварова, изрядно подправленное гримом и "фотошопом" красовалось на разворотах газет, боках троллейбусов, рекламных щитах и обложках разнообразных журналов. После премьеры и грандбанкета в Колонном зале был ряд выездных показов, встреч со зрителями в 30 крупных городах и даже на яхте одного видного бизнесмена. Об Онегине, к которому прочно приклеилось прозвище Шоустопер, говорили с волнением повсюду. Жёлтая и обычная пресса пестрели настоящими и вымышленными интервью с обилием фотографий. Примерно 20 женщин независимо друг от друга лезли в прессу и на телевидение с заявлениями, что они являлись и являются жёнами Владимира Сергеевича. Операторам предъявлялись для съёмки разновозрастные блондинисто- рыжеватые осанистые детишки, совались в видеокамеру какие-то медицинские документы. Одна известная творческая группа даже сделала проникновенную передачу о детстве, отрочестве и нынешей жизни нашего бравого Шоустопера. Передача вышла занятная, но несколько резало ухо то, что всё о нашем герое в ней почему-то говорилось в прошедшем времени. Будто он нынче скорее мёртв, нежели чем жив. Правды, естественно, там было процентов на пять. Говорят, в связи со съёмками деревня Большие Тётки неделю стояла на ушах. Во-первых, кругом всё там подлатали и прибрали. Увезли скелет комбайна, что украшал площадь перед церковью много лет. Вместо онегинского дома почему-то упорно показывали ухоженный дом Петьки Ладовского. В камеру беспрестанно лез совершенно пьяный Витька Яфременский и орал, что они с Онегиным в каких-то спецоперациях кровь проливали. Причём, по степени интенсивности крика можно было понять, что крови в обоих изначально было неестественно много. Старушка Шоферовна выступила в роли детской няни Онегина. Типа легендарной Арины Родионовны. А разжиревшая Ирка- Шишиха с отвисшими веками, столь же пьянючая, как Витька Яфременский, рыдала, мазала сопли на микрофон и причитала о безвозвратности первой любви. Выступил и Большатётский священник, сказав проникновенным басом всё то, что полагается говорить священнослужителям в подобных случаях. Кстати, брали интервью и у меня, представив в титрах другом детства Владимира Сергеевича. Я тогда оказался не в лучшей форме. Обмывали накануне мою литературную премию. О Владимире Сергеевиче мне было что рассказать. Приврать, конечно, пришлось немного, но кто из нас не привирал для красоты и гладкости рассказа?

ГЛАВА 5. БУДНИ ЖЕРТВЫ ПОПУЛЯРНОСТИ.

Спать Владимиру Сергеевичу теперь удавалось часа три- четыре в сутки. Как Ленину. Каждую ночь приходилось посещать какое- нибудь светское мероприятие. То у сомнительной певички презентуется видеоклип, то у министра внутренних дел дружеские посиделки. Постоянное посещение чьих-то дней рождения. Онегин не такой человек, чтоб кого-то обижать отказом. Сейчас Читатель уже решит, что нашему Шоустоперу самое время вновь подружиться с бутылкой, которую некоторое время назад фактически предал. Пить приходилось теперь действительно много. Уже и певичка с бледным лицом спала на сдвинутых стульях. Уже и министр грёбнулся рожей в тарелку с шашлыком. А наш Шоустопер, выпив со всеми на равных, оставался трезв, как фонарный столб. С некоторых пор он вообще не пьянел. Лишь с каждой новой выпитой рюмкой ощущал острее и острее однобокость мира и человеческих отношений. А где-то примерно с девятой рюмки его начинало безудержно тянуть на патриотические песни. Пел он их выразительно и проникновенно, глядя в прокуренную даль.

Осень, эта слезливая стареющая сентиментальная особа, толкала вновь и вновь людей на невесёлые раздумья, самокопания и самобичевание. Заглянула она посидеть и в душу нашего рыжеусого героя- Шоустопера. Как не пытался он отнекиваться и ссылаться на занятость. Осень по-простому, без церемоний, вкатилась в бронированную каморку Шоустоперской души и развалилась там нога на ногу. Она напомнила Онегину, что он постарел ещё на год, истины за этот год не познал, семьи не завёл. Заметила, что внешняя бронированная оболочка сидит на нём криво, словно латы на бухом рыцаре. Онегин, попривыкший к тусовочной лжи и лести, вдруг впервые за много дней всерьёз загрустил. Хотелось уехать в осенний лес и, опять- таки, просто посидеть на пеньке. Походить по тропинкам, поддавая ботинками жёлтые, красные и коричневые опавшие листья. А может быть, бросить тут всё и уехать в свои Большие Тётки? Долго ли можно терпеть вокруг сплошную фальшь?

Но человек тем и отличается от безмозглой скотины, что соткан из противоречий. Противоречия могут до поры, до времени мирно соседствовать и даже приятельствовать. А в один прекрасный день всё равно пойдут скандалом и даже войной друг на друга. Так и произошло на этот раз. Не успела сентиментальная стареющая особа Осень выкурить свою вторую сигарету из осенних листьев, как в бронекабину онегинской души вломился комиссар в пыльном шлеме. Шлем, кстати, был настолько пылен, что стало не понять, из какого материала он изначально был изготовлен. Комиссар пронзительно протрубил в мятую трубу общий сбор, обозвал Осень б--дью и вытолкал её из каморки прочь.

А если спуститься в материальный мир и отложить бьющую под дых символику, то Владимир Сергеевич решил во что бы то ни стало разыскать таинственную Грушу, предложить ей любые деньги, стать перед нею на колени, только бы она вернула в его психике всё на прежние места. Далее прикидываться танком не было никакой возможности. Последней каплей, которая переполнила чашу терпения нашего героя, стала матёрая бизнесвумен, что выкатилась из шикарного офисного центра неподалёку от онегинского дома. "Не смотри на неё"- резонно твердил Владимиру Сергеевичу поставленным дикторским баритоном внутренний голос. А шёл Онегин в этот вечерний час в соседний магазинчик за булкой. Не послушал внутреннего голоса и посмотрел. Бизнесвумен, видимо, знала себе цену, а потому сопротивлялась сама себе до последнего: сделала вокруг Владимира Сергеевича два больших круга, цокая по тротуарным плиткам дорогими каблуками. Зачем-то спросила у него насчёт текущего времени, хотя это волновало её наименьшим образом. Затем замерла на несколько мгновений, словно мучительно решаясь на что-то. Потом резко взяла Онегина под руку, притянула к себе и поцеловала суперзатяжным поцелуем. Наш герой даже засомневался, выдержат ли такое его лицевые кости. Бизнесвумен, не сбавляя вакуума, поворачивала голову Онегина вправо и влево, подхватив неожиданно могучими руками её под затылок. Пухлые и неимоверно страстные губы вбирали всё новые и новые участки лица Владимира Сергеевича. Думалось ему в этот момент о двух вещах. Во-первых, чтобы эта сцена поскорей закончилась и с наименьшими последствиями. А ещё вспомнил телевизионную познавательную передачу, где показали, где змея яйцеед съедала большое куриное яйцо. Яйцо было вчетверо больше её в диаметре, но она умудрилась так раскрыть рот, что вся натянулась на него и довольно быстро переварила диетический продукт. Дама и не думала ограничивать себя страстным поцелуем. Тяжело и хаотически- неровно дыша, она чуть приподняла Онегина, намертво схватив его под мышку, и с криком "О-о-о!" отправила на сиденье своего престижного немецкого автомобиля. Явственно пахло характерным женским потом, дезодорантом одной фирмы и чем-то специфическим, чем пахнет совершенно любая дама перед соитием. Иномарка сорвалась с перекрёстка и стремглав направилась в сторону Подмосковья. Вообще-то, слово "стремглав" сейчас вряд ли подойдёт к дорожному движению Москвы. Уже давно передвигаться по ней пешком выходит быстрее. Наверняка вы видели автонаглецов, прущих напролом по тротуарам. Или бедолаг велосипедистов, снующих между машинами. Так вот, странно, что ещё никому не пришла в голову идея наладить в Белокаменной развитую службу рикш. Недорогие гастерарбайтеры из.. (не буду разжигать национальную рознь, чтоб не загреметь в тюрягу), реагируя на Ваши понукания или тычки в спину зонтиком, лавируя по тротуару, мигом и бегом доставят ярко раскрашенную коляску с Вами, скажем, на работу или в нужный магазин. А стоящие в глухой пробке водители дорогих иномарок пусть кусают локти и завистливо вздыхают... Но пора вернуться к нашей томной парочке. Дабы не терять попусту время в пути, бизнесвумен делала следующее. Дама, порядком уже разрумяненная, расстегнула свою кофточку вызывающе- зелёного цвета и принялась рукой, свободной от руления старательно разминать собственную грудь, примерно второго- третьего номера. Делала она это столь энергично, словно это быда совсем и не грудь солидной дамы, а внушительный кусок теста, из которого предстояло испечь пирог выходного дня. "Если она уже сейчас в таком состоянии, что срамные места едва не дымятся, то что же с ней станет после приезда? Онегину очень к месту вспомнилась журнальная заметка, где рассказывалось, как западная стриптизёрша, распалясь в бесстыжем танце, нанесла своими силиконовыми эротическими изделиями мужику- зрителю довольно тяжёлую травму- были повреждены шейные позвонки. Ещё вспомнил, как в армии его низенького, но очень бойкого сослуживца две разбитные дамы увезли на такси и имели насильственным образом всю ночь. Младший сержант тогда едва не лишился органа с коротким, но звучным названием. Дамы перетягивали ему этот самый орган резиновым жгутом, не пометив на его специальной бирочке время наложения. Прошло более двух часов и началось стойкое посинение. Только чудо спасло тогда младшего сержанта от инвалидности. И более того! Он, едва выздоровев, разыскал этих двух дам и побывал снова в гостях. Предварительно, конечно, укрепив своё мужское здоровье килограммом сметаны и кульком орехов. Солдаты хронически бедны, и Онегин дал ему, более двух рублей в дореформенных деньгах на это дело. Вернулся младший сержант крайне уставшим, качаясь, но с безоговорочной победой.

За такими тревожными раздумьями Онегин и не заметил, как дорогая немецкая машина вкатилась в коттеджный посёлок. Предстояло, судя по всему, нелёгкое дело. Это вам не разносчицу рекламы... Но, с другой стороны, тут как на фронтах Гражданской... В голове Владимира Сергеевича пронзительно задудела труба, и организм пришёл в состояние готовности номер один к такого рода подвигам.

Примерно через час бизнесвумена, едва живую, завёрнутую в простынь, увозили в частную больницу на неотложке. Элитная дама хрипела, ноги были болезненно и неестественно разведены. Предполагаю, что произошёл травматический вывих тазобедренного сустава, осложнённый посткоитальным стрессом. Народ возле забора коттеджа (а кое- кто из них поедал попкорн из вёдрушек) всячески обсуждал это происшествие. И старичок с окладистой бородкой, потягивая дымок из самокрутной "козьей ножки", хитро прищурившись, сказал такие слова: "Ядрёна вошь! Всякое я повидал в годы лихолетья. И вот таперича могу сказать: не оскудела землица русская своим мужиком. Умелым, здоровым. И с длинным хреном!"

Теперь, чтобы чуть отвлечь Читателя от таких страшных сцен, я приведу здесь куплеты Онегина из столь нашумевшего фильма "Не делай больно Родине и мне". Ведь может оказаться так, что кто-то эти куплеты ещё не слышал...

Не побрезгуй нашим хлебом- солью,

Кушай самоварные чаи.

Подивись ты русскому раздолью,

Слушай, как щебечут воробьи.

Снова залюбуешься невольно, как журавль по небу летит.

Родине не вздумай делать больно -

Родина такое не простит!

Если ты трусящий маразматик

Или чмо, согнутое в дугу.

Снова позабыли, так их, мать их,

Что кругом у Родины в долгу?!

Старикам, больным, бомжам косматым

Снова, снова ставлю я на вид:

Ты не вздумай крыть Отчизну матом -

Родина тебя уматерит!

Или, скажем, ты - сопливый отрок,

Чтоб своих мочалок покорить,

Что же ты надумал, сучий потрох, с Родиною шуточки шутить?!

Это не отстойно, не прикольно.

Пусть молокососы не финтят!

Родине не вздумай делать больно-

Шкетов она топит, как котят!

Кто-то видит Родину голубкой,

Но свой взор я обращу к другим,

Кто котует перед каждой юбкой,

Похотью и взнуздан и гоним.

Что ж, иди к своим распутным бабам,

Коль тебе ширинка душу трёт.

Родину не вздумай ставить крабом -

Родина сама тебя нагнёт!

Для горбатых мы найдём могилу

И кому наш хлебец черствоват.

Кто Отчизну любит через силу -

Вилы в бок и к голове ухват.

Снова залюбуешься невольно,

Как корабль по морю идёт.

Родине не вздумай делать больно-

Родина в куски тебя порвёт!

ГЛАВА 6. РОЗЫСКИ ГРУШИ.

В одно чудесное утро первой половины октября, когда солнечно, зябко и свежо, а газонная травка поблёскивает инеем, Владимир Сергеевич твёрдо решил действовать. Собрав себе лёгкую дорожную сумку, наш герой на своей новенькой иномарке поехал объезжать Подмосковье в поисках таинственной целительницы Груши. Память подсказала ему координаты нескольких потенциальных мест, где она могла бы обитать. Иномарка, названия которой я не привожу по понятным причинам, проглатывала десятки километров шоссе, усеянного яркими листьями, въезжала в деревни, пахнущие берёзовым дымком. Владимира Сергеевича горячо приветствовали, просили автографы, фотографировались с ним рядом, угощали. Онегин отмечал снова и снова, насколько проще и искреннее люди в подмосковных городках и деревнях, нежели чем в Москве. Нет в них той хищности и желания во что бы то ни стало нагреть ближнего. Напротив, в них до сих пор живёт то радушие и гостеприимство, о котором принято говорить: "Последнюю рубаху с себя снимет". Жаль, что желание делиться рубахами после подобающей дозы положенного в этом случае спиртного перерастает в стойкое желание разбить собеседнику харю в кровь за своё бедное детство, плохую успеваемость когда-то в школе, отвергнутую первую любовь, беспросветную дурь обрюзгшей супруги, на которой и женился-то непонятно почему... Да, не забыть бы выместить злобу за огромную неуклюжую тёщу с голосом тупого электрорубанка. Или, скажем, за властьимущего, на хрену видевшего всех, копошащихся внизу. За хамоватого начальника, жмота из жмотов. За свой убогий быт, когда хочется обсыпной эклер, а приходится пить водку...

Владимир Сергеевич вёл непринуждённую беседу, смахивающую на прессконференцию, дарил фото с автографами. Милые подмосковные девчушки порывались поцеловать легендарного Шоустопера в глянцево выбритую наодеколоненную щёку. Онегин не противился и целовал их в ответ. С отцовским чувством, безо всякого сомнительного подтекста. Надо сказать, что со времени последнего несчастного случая в богатом коттедже, о котором писалось в предыдущей главе, Владимир Сергеевич по совету известного врача стал принимать бромосодержащие препараты. Он не без оснований опасался за здоровье тех, кто доверил ему практически самое дорогое и личное. Ещё Владимир Сергеевич отрадно констатировал, что благодарная публика почти стопроцентно отождествляет его с его же киногероем Терентием Самоваровым. Пьяные мужики обещали разобраться с его неудавшимися кинообидчиками. Женщины средних лет лили слезу и жалели Онегина, поскольку по фильму его верную подругу и жену замучил в зиндане страшный и крайне волосатый мужик явно не славянской национальности. Бойкая старушечка с чистым и хорошим взором передала Владимиру Сергеевичу майонезную баночку снадобья, завёрнутую в чистую, но крайне застиранную тряпицу.

"Тебе, миленькай, надобныть ентим рубцы от ожогов мазать. Всё как рукой сымет!"

Онегин сразу-то и не понял, о чём речь. Но, вновь встретившись с чистым, будто на иконах, взглядом изрядно пожившего человека, сообразил. Сообразил, что гримёр в фильме поработал тогда на совесть. Ведь легендарный Терентий Самоваров в третьей серии был чуть не сожжён заживо в водомётно- бульдозерной бронемашине для разгона незаконных шествий кучей оголтелых экстремистов.

Менялись названия деревушек, лица собеседников и собеседниц. В одном населённом пункте нашему Шоустоперу, даже не взирая на употреблённый бромосодержащий медикамент, пришлось на некоторое время уединиться с рыжеволосой селянкой на грибной лесной поляне. Амурной постелью им послужила расщелина старой берёзы со сплошь оборванной берестой. Но сейчас давайте всё же не об этом. У кого бы ни спрашивал Онегин о таинственной Груше - пожимание плечами и разведённые в неопределённости руки были ему красноречивым ответом. И лишь примерно на восьмой день поисков одна местная учительница, наморщив лоб, припомнила, о чём ей рассказывала одна приятельница. Конечно, приятельнице не всегда можно было верить, так как её примерно два раза в год забирали на свою планету зелёные инопланетяне. И всё же, от той особы дошла информация о некой целительнице и колдунье, которая может завлечь к себе человека, попарить в бане, а вернётся он оттуда совершенно другим человеком. А точнее даже, что от прежнего останется лишь телесная оболочка. Всё остальное настолько меняется, что от бедняги порой отворачивается вся родня и коллектив. Были и некоторые подробности, которыми всегда обрастает рассказ, передаваемый из уст в уста. В частности, говорилось, что целительница имеет исполинский рост, гигантские волнистые ногти и бронзовое кольцо в носу. Хоть это чудище никак и не напоминало таинственную и неведомую Грушу, Онегин нешуточно обрадовался, по- отечески поцеловал учительницу и без промедлений двинулся в нелёгкий путь. Машину пришлось оставить в одной из деревень. Дальше асфальта не было. Он пробирался густыми лесами, кабаньими тропами, переходил вброд небольшие речушки. Ночевал в убогих избах, питался ржаными сухарями. Ноги были стёрты в кровь. Подошва одного ботинка держалась лишь на куске проволоки. Примерно на третий день пути перед ним, словно мираж, возник до боли знакомый забор из сучковатого соснового горбыля. Владимир Сергеевич радостно хмыкнул, высморкался из двух ноздрей и смахнул скупую мужскую слезу. На его истошный зов вышла Груша, ещё более похорошевшая с прошлой встречи.

- Я знала, знала, что Вы придёте. Я знала, что не всё у Вас в порядке. Вы очень, очень изменились, Владимир. Только не пойму, в лучшую или в худшую сторону. Пойдёмте. Вам надо баньку с дороги принять. Я как раз истопила.

- А скажите, Груша, - начал Онегин, чтобы задать нужный тон разговору. - Как же Вы добираетесь до такой глуши? Я едва живой. Чуть кони не двинул. Три дня лесами пробирался. С диким кабаном пришлось сразиться. Видите эти свежие царапины?

- Хорошо, что всё обошлось. Дело в том, что Вы зачем-то двинулись со стороны Н-ского шоссе лесами. А там заповедник. Нужно было ехать, вон, оттуда, - Груша указала на противоположную сторону забора с калиткой, - там нужно пройти сто пятьдесят метров и будет Н-Н-ское шоссе. И никаких диких кабанов.

В указанной стороне за забором действительно слышался звук проносящихся машин.

Владимир Сергеевич в досаде взглянул на ботинок, перевязанный проволокой, потрогал запёкшуюся кровь на предплечье и едва слышно выругался.

- Груша! - начал он, - Любезная Груша! Что такое Вы со мной сделали? Да, я теперь богат, но не рад богатству. У меня море женщин, а я не рад им. Во мне сплошной внутренний разлад. Раньше я мечтал о трёхстах рублях, а внутри как-то всё было проще и понятней. Теперь же собственная матушка глядит на меня и только плачет. Чёртом зовёт. Сделайте же что- нибудь. Прошу. Денег не пожалею.

- Да. Да. Да... - сказала Груша отвлечённо, глядя куда-то вдаль.- Я-то, дура, думала, что уже всё умею. А, вот, опять осеклась. Попробуем, конечно, что-то сделать... Давайте- ка, Володенька, в баню, а то вода стынет.

- Так... Тут осталось только три пресетных образа. - Груша двигала над головой Владимира Сергеевича какой-то странный предмет с самодельной проволочной катушкой.

- Что такое пресетный образ? - спросил в недоумении Владимир Сергеевич.

- Это человеческая натура какой-то прежней жизни. Ты был в прошлой жизни тем-то и тем-то и вёл себя так-то и так-то. Понял? В пределах пресетного образа изменить ничего нельзя. Можно только выбрать сам этот образ.

- Ну а что за варианты?

- А варианты такие... Свободный художник - бисексуал, самодостаточная бывшая доярка, а ныне маляриха- штукатурщица с шестиклассным образованием и вороватый генерал- алкоголик. Что выберем?

- А тот вариант, каким я раньше был, вернуть можно?

- Тунеядствующий, сильнопьющий затейник? Сейчас посмотрю, но, кажется, нет.

Груша по-детски сопела, как делают дети, увлечённые какой-либо страшно интересной игрой.

- Нет, Володенька, возникли определённые проблемы. Мне тут показывает, что образ сейчас активизирован быть не может... Может, выберешь вороватого генерала? Сильная вещь! Будешь в одном военном округе хозяином вещевого и продуктового довольствия. Банкеты, взятки...

- Нет, Груша, попробуйте тунеядствующего затейника.

Груша задумчиво ткнула странным предметом Онегину в затылок и произнесла несколько странных слов. На Онегине встали дыбом волосы и задрыгала левая нога. Прочего эффекта не было.

- Ну что же Вы, Груша, со мной делаете?

- Потерпи, потерпи, миленький! Сейчас, сейчас! Ой...

- Отдать распоряжение по гарнизонам, на х.., б..!!! Тюлени ё...!!!

- Ой! Мамочка! Сейчас, сейчас...

- Напехтериласе-е, а надо в хлеву прибиратсе-е!!

- Ой, Володенька, сейчас, кажется...

- Поедем ко мне в мастерскую, последние работы посмотрим, лёгкого винца возьмём, музычка...

Онегина долбил колотун, на лбу каплями выступил пот. Ныло сердце. Груша растерянно пыталась вернуть Шоустоперу прежнее обличие. Поняв всю тщетность своих трудов, она обхватила голову руками и в голос зарыдала.

- Ой! Мамочка-а! Что ж я наделала-а! Надо было сначала на кошках!

- Посмотрите, Грушенька, голубушка, может там ещё какие-то образы есть?

- А! Вот! Тут ещё один регистр пресетов есть! Сейчас... Вот...

Лицо Владимира Сергеевича странным образом вытянулось. Он назидательно поднял кверху указательный палец и с нажимом произнёс:

- Квазисентенциальные процессы могут течь без отрыва от коллизионных составляющих...

- А, вот ещё...

- Отмороженных бакланов на вечернем звоне коцать и землить, раскумарщикам слать маляву с предъявой. Себе лишку не возьму...

- Володенька! Тут только одно ещё осталось, вот...

- Э! Слюшай! Дьядья Ашот пришоль! Вай, вай, вай!

- Ой, Володенька, нет тут больше ничего. Не быть тебе больше пьющим тунеядцем- затейником. Только если чудо произойдёт. Да откуда ему взяться чуду-то?! Прости ты меня, дуру глупую, жизнь тебе поломавшую. Ты как-то теперь уж сам пробуй. Таблеток каких- нибудь попей. Стресс, опять же, помогает... Ступай. Не держи зла. Может, всё и образуется.

ГЛАВА 7. ВОЙНА ДВУХ МИРОВ.

Владимир Сергеевич заперся в своей комнате на три дня. Ничего не ел и не пил. Телефон на салфетчатой тумбочке не замолкал вообще. Шоустопера звали на презентации, предлагали сценарии с главными ролями. Ещё названивала какая-то ненормальная и пугала генетической экспертизой для установления отцовства и неминуемой денежной раскруткой. Из- за денег наш герой совсем, кстати, не переживал. Прикупил хорошую дачу в Подмосковье. Довольно крупную сумму переслал в свои Большие Тётки. Говорят, из-за этого вся деревня непоправимо рассорилась, а Витька Яфременский даже подрался в кровь с соседом, носящим кличку Уши. Но, возвращаясь к нашему герою, должен Вам сказать, что деньги не влияли никоим образом на его непростое внутреннее состояние. А состояние было таково, что Шоустоперу хотелось, изловчившись, выскочить из собственной кожи и бежать к себе прежнему. К себе, не вывихнутому и настоящему. Что же теперь делать? Груша говорила что-то про питьё таблеток. Каких - не сказала. Владимир Сергеевич надел свой парадно- выходной костюм и пошёл в свою районную поликлинику. Примерно через три минуты пешеходства понял, что просто так теперь по улице не погуляешь. К нему липло огромное количество граждан. Дети вопили дурными голосами: "Прикол! Терентий Самоваров прямо по улице идёт!" Две дамочки прекратили мирную беседу о ночных кремах и с хихиканьем пошли следом за Онегиным. Пенсионер назвал его скотиной и пожалел, что на него нет сталинского, скорого на расправу суда. Почему же он желал нашему герою такого зла? А всё дело в том, что по фильму Самоваров серьёзно пострадал, руководя подразделением по разгону сборищ экстремистов. Пенсионер же был по ту стороны баррикад. "Уважаемый пенсионер! - не выдержал Онегин и возразил поклоннику Сталина, - Ведь это был художественный фильм, а я только играл в нём роль, хотя и главную. "После такой роли в наше время артист вешался или стрелялся! А вы наоборот гордитесь и вон как нагло ходите! Как с гуся вода! И денежек, небось, хапнул!" Далее пенсионер и вовсе распоясался. Он зашёлся в приступе брани, без ограничений включая в неё нецензурные слова. Видя, что вокруг собирается публика, пожилой человек и вовсе уж распалился. Выбрасывая вперёд рубящую ладонь, он время от времени вставлял в поток нецензурщины проникновенное "Товарищи!" и "Особо обратите внимание!". Одни из присутствующих кричали "Правильно!", а другие называли оратора с утра нажравшимся уродом и поскорее уводили подальше своих детишек. Владимир Сергеевич сначала пытался со строгостью в голосе прекратить этот балаган, но это не возымело никакого эффекта. А уж когда пенсионер публично причислил Владимира Сергеевича к лицам скверной сексуальной ориентации, наш герой не выдержал. Он оборвал пожилого трибуна на нецензурном полуслове, схватил за грудки и подвесил на близлежащем дереве за воротник. Пенсионер визгливо вопил и дрыгал упитанными короткими ногами. Аудитория, разделившись на два лагеря, кидала оппонентам свои обвинения и прилагательные для красноречивых характеристик. Онегин под шумок шагнул за гаражи - "ракушки" и вернулся домой.

Далее откладывать с лечением было нельзя. Надежд на официальную медицину не было никаких. Обращаться к частному специалисту также не хотелось. Тем более, что вчера за ужином Онегину попалась статья в популярном издании о частном докторе- вредителе, что находился в коммерческом сговоре со столичными ритуальщиками. Не удивительно поэтому, что каждый, обращавшийся к чёрному Гиппократу, получал вскоре летальный исход. Оттого-то наш герой и решил исцелять себя сам. Дождавшись, когда матушка пойдёт за картошкой и луком, он извлёк из шкафа аптечку и сел за изучение её содержимого. Онегин проверял склянки на свет, тряс непрозрачные упаковки, шуршал пластиком с таблетками. Названия завораживали, описания с побочными действиями лишали спокойствия. Одно из лекарств, в качестве побочного действия, сулило обмороки и стойкое помутнение рассудка. Владимир Сергеевич хмыкнул, будто что-то прикидывая, и выпил сразу несколько таблеток. Тем более, что таблетки были ярко-желты, а наш герой любил всё жёлтенькое. Дожидаясь эффекта, он изучил и остальные лекарства. Ему приглянулось три из них. Для повышения давления, нормализации стула и снижения жара. Принял он и их. Примерно через десять минут снадобья подействовали. Шоустоперу стало так хреново, что он уж мысленно попрощался с жизнью. Его рвало, прошибло кошмарным поносом, в глазах плавали какие-то красные пузыри, словно рыбы в аквариуме. Снова привиделся комиссар в пыльном шлеме. Труба его была измята, будто попала под колесо автомобиля, вышеупомянутый шлем не рискнул бы сейчас надеть на башку ни один бомж. Комиссар хотел что-то крикнуть Онегину, но зашёлся в конвульсивном кашле. Хотел протрубить общий сбор, но из мятой трубы донёсся лишь какой-то срамной пердёж. "Б--!!,- лишь смог выдавить тонко из себя несчастный, закинул трубу в кусты и удалился в розовый туман, хромая.

Примерно через пару дней Владимир Сергеевич, худо- бедно, оклемался. Очень переживала и плакала его мама. Она по своей простоте решила, что сын решил с помощью таблеток свести счёты с жизнью. А сам Онегин был озадачен не на шутку. Помня о Грушиных рекомендациях, он решил, что теперь ему необходим стресс. Ничего не сказав матери, он снова собрал небольшую дорожную сумку и двинулся в дорогу. Ведь любое путешествие тем и удивительно, что сулит неожиданные встречи, события и приключения. И они не замедлили произойти. Для пущей чистоты эксперимента Онегин оделся поплоше, накрасил усы и брови чёрным, изменил причёску. Во всяком случае, люди теперь лишь отмечали в нём некоторое сходство со знаменитым актёром, не более того.

Какие же приключения случились с нашим героем, пока тот бродил в поисках настоящего стресса? Вот лишь некоторые из них.

1. Ссора и потасовка с наглым иногородним таксистом. В результате у таксиста оказался разбитым нос и губа. Старенькая машина съехала в кювет и проткнула радиатор.

2. Поимка карманника в автобусе. Напрасно Онегин волок его волоком в милицию (карманник старательно поджимал при этом ноги). Милиция, о чём-то пошептавшись с преступником, отпустила его на все четыре стороны. Онегину было заявлено, что пойманный им человек занимает высокий пост и делает благотворительные взносы на содержание милиции. Сам неузнанный шоустопер был задержан до выяснения личности и отпущен после сделанного им взноса также на содержание милиции. Установление личности сразу стало излишним.

3. Ссора с хозяином злющщей короткошерстной собаки бойцовой породы. В результате разъярённая собака была связана, а её хозяину надет намордник.

4. Пойман злоумышленник, пытавшийся надкусить тормозные шланги у дорогого автомобиля на стоянке у гипермаркета. В результате Онегин вновь оказался в милиции, где ему объяснили, что он чуть не сорвал очень ответственную спецоперацию.

5. Продавщица круглосуточного магазинчика в первый раз при наличии трёх замужеств узнала, что такое множественный оргазм.

Основательным стрессом и не пахло. Владимир Сергеевич уныло вернулся домой. Как же жить дальше? Может быть уподобиться сытым и благополучным москвичам, проводящим большую часть жизни на благоустроенных дачах? Приохотить матушку к складыванию картин из паззлов, топить камин, читать умные книги. И конечно, время от времени подниматься по дубовой лестнице в мансарду, чтобы часик-полтора покатать шары на бильярдном столе. Конечно, надо жениться. Сколько же можно ходить в холостяках...

Требовательно запиликал телефон в прихожей.

- Здравствуйте, Владимир Сергеевич? Наконец-то мы Вас застали. У нас к Вам срочное дело. Почему-то Вы свой мобильник вечно держите выключенным.

- Представьтесь пожалуйста.

- Пятунский Илья Геннадьевич, зам. директора по общественным связям, фирма "Кремль- трейдинг- плюс".

- Вы случайно не псковский? Уж больно фамилия характерная.

- Мой дед оттуда. Известная личность была. Тридцать девять детей у него было от шести жён. Но это сейчас не так важно. Давайте о деле. Через два часа за Вами заедет машина. Надо выглядеть наилучшим образом. Вы приглашены к первому лицу государства на неофициальный приём.

- На приём, так на приём. Приезжайте.

Везли Владимира Сергеевича около часа. Пятунский, скользковатый тип с чёрной волнистой бородкой, относился к тем, кого зовут проплаченными х-ями. Всю дорогу он вещал. Вещал требовательно и с безапелляционным нажимом:

-Учтите, что Валентин Валентинович очень много работает, мало спит. Внешне он может определённым образом отличаться от того Валентин Валентиновича, что Вы ежедневно видите по телевизору. И, тем не менее, при встрече отметьте, что он в отменной спортивной форме. Так он любит и так надо. Там будет чай и печенье. Печенье брать только одну штуку, чай лишь пригубливать. Пройдёте досмотр, после чего Вам опломбируют карманы, заберут брючный ремень и шнурки. Часы, кошелёк, курево сдадите нашему сотруднику. Теперь возьмите вот это. Как следует изучите.

В руках Шоустопера оказалась бумага, озаглавленная "Памяткой- приказом":

1. При общении с Первым Лицом государства не сутулиться, держаться непринуждённо. В то же время не допускать легкомысленных поз.

2. Запрещено держать руки за спиной и за пазухой. Карманы перед встречей фиксируются и пломбируются соответствующими службами.

3. Задавая вопрос первому лицу государства, выдерживать чёткий тон, избегать хмыканья и улыбок.

Запрещено спрашивать:

- о военных конфликтах, чрезвычайных происшествиях;

- о возможности прожить на сумму прожиточного минимума;

- о тёще Первого Лица;

- о каких-либо пунктах биографии;

- о проблемах экономики;

- о проблемах в армии и флоте;

- о проблемах в судебной системе;

- о проблемах в правоохранительных органах;

- о проблемах в образовании и медицине;

- о жилищной проблеме;

- о стабилизационном фонде;

- о выборной системе.

Варианты рекомендуемых вопросов:

1. Как Вам удаётся быть в такой значительной и, не побоюсь этого слова, отменной спортивной форме?

2. Вы работаете 24 часа в сутки. Когда же Вам удаётся отдыхать?

3. Когда ожидается прибавление в семействе у Вашего хомяка Хомчика?

При общении задавать вопросы и отвечать на вопросы чётко, с предельно точной артикуляцией. Избегать повышения и понижения голоса в конце фразы, чтобы исключить двусмысленности её трактовки. Избегать кашля и чихания.

Не менее, чем за три часа до неформальной беседы исключить приём алкоголя и употребление в пищу лука, чеснока и тухлой рыбы.

Категорически запрещены какие-либо просьбы, жалобы и сетования".

Пятунский терпеливо дождался, пока Владимир Сергеевич дочитает памятку- приказ до конца.

- Изучили? Тогда позволю продолжить. Скажите мне, как у Вас с нервами? У нас есть данные, что бывало всякое. Поэтому сделаем вот так.

Илья Геннадьевич открыл какую-то баночку и извлёк оттуда бело-красную здоровую таблетку.

- Положите под язык и не жуйте.

- Что это такое?

-...Так надо для пользы дела.

Лекарство подействовало уже на подъезде к резиденции. Онегина охватила какая-то волна оптимизма и безграничного счастья. Дорожка к двухэтажному служебному зданию показалась сказочным золотым мостиком с ковровой дорожкой. Пучеглазая ворона на ветке вдруг обернулась павлином из чистого золота. Порыв ветерка заиграл в ветках органной музыкой.

" Сейчас будут обыскивать карманы. А вдруг там что-то не то?" - подумал Онегин. В брючных карманах лежали какие-то чеки, мелкие монеты. Нашлась там и жёлтая таблетка, сулящая в качестве побочных действий помутнение рассудка и обмороки. Онегин быстрым и едва заметным движением сунул её в рот.

- Что это Вы съели?! - чуть не закричал Пятунский.

Черноволосый охранник передёрнулся и начал скороговоркой бормотать что-то в рацию скрытого ношения.

- Это валерьянка обыкновенная. Нервничаю что-то.

- Я же Вам дал лекарство.

- Оно что-то не действует, соврал Онегин.

- Ладно, - многозначительно выдохнул Пятунский и досадливо махнул рукой.

К первому лицу государства Онегин вышел, придерживая падающие брюки, шаркая ботинками без шнурков словно сношенными тапками. Легендарный Валентин Валентинович сидел возле расписного самовара и имел весьма гостеприимный вид. Но что это такое? По столу с угощениями разгуливали огромные тараканы величиной с нарезной батон! Хитин их холёных фюзеляжей характерно потрескивал. В качестве привратников возле золочёных дверей гордо стояли два породистых крокодила, словно бы сошедшие со страниц сказок Корнея Чуковского. Томно играл духовой оркестр из седоусых пожарных.

- Садитесь, Владимир Сергеевич, попьём чайку, - произнёс Валентин Валентинович. И таким участием и радушностью повеяло от его слов, что Онегину стало аж душно от накатившего счастья. Он готов был задушить Валентина Валентиновича в своих дружеских объятиях, говорить изысканные комплименты, клясться в необыкновенной преданности. Приоткрылась золочёная дверь. Крокодилы переглянулись и синхронно кивнули. Вошёл комиссар. Шлем на его голове самовозгорелся и вонюче тлел. В руках комиссар держал новенькую блестящую трубу. Защёлкали затворы фотоаппаратов, засверкали фотовспышки. Комиссар гордо поднёс мундштук к потрескавшимся губам и сыграл торжественный пассаж. Звуки бальзамом влились в онегинский организм, потеснив там всё прочее и второстепенное. Захотелось немедля выразить первому лицу государства всю- всю накопившуюся благодарность. За то, что тот, недосыпая, думает о процветании державы, держит на контроле десятки важнейших дел. Держит и держит. Да мало ли за что...

Онегин мощно, со всей широтой русской души, ринулся, сметая мебель, к Валентину Валентиновичу. Руки были распростёрты для радостных объятий. "Как там отменная форма хомяка Хомчика!!?" - зычно заорал Шоустопер, подавшись на шаг вперёд, чтобы хоть как-то выразить нахлынувшие эмоции. Тип из охраны попытался встать преградой на его пути, но был отброшен, словно окурок, к фотографам у стены. Затрещали, ломаясь, штативы, послышалась приглушённая ругань. Крокодилы нервно замотали хвостами. Тараканы трусливо запрятались за самовар. "О-о-о!"- взревел Онегин и изготовился перемахнуть прыжком стол, чтобы заключить Валентина Валентиновича в свои дружеские объятия. Пожарники яростно наяривали в свои трубы и валторны удалое "А скоро мы на Жмэринку поедем". Две топлессные девицы плясали зажигательный синхронный танец. Полной синхронности, правда, не получалось по той простой причине, что у одной девицы топлесс тянул, как минимум, на четвёртый размер, а у другой едва дотягивал до первого. Тем не менее, танец выходил знойным и энергичным. Оркестром не менее энергично дирижировал комиссар, размахивая новенькой трубой. От оживлённых потоков воздуха шлем перестал тлеть и горел уже открытым пламенем.

Онегин оттолкнулся что есть сил от штучного паркетного пола и взмыл в головокружительном прыжке. Валентин Валентинович вскочил со стула и также протянул руки к Онегину. То ли с целью объятий, то ли с целью самообороны. В этот же миг нашему Шоустоперу что-то больно впилось в ногу и в бок. Охранник нажал кнопку на электрошокере. Онегинское тело, от нестриженных ногтей на ногах до самых кончиков волос пронизал сильнейший электроразряд. Стол с самоваром превратился в крутящуюся воронку, куда друг за дружкой втягивались тараканы, величиной с нарезной батон, крокодилы с розовыми животами, ворона с золотыми перьями. Комиссар просигналил общий шухер и сиганул прямо в окно, попутно прихватив из угла углекислотный огнетушитель...

Всё стихло. Перед Онегиным лежал опрокинутый стол, самовар с оторвавшимся носиком. Валялось надкусанное печенье. Скатерть, мокрая от кипятка, простилалась под ногами у перепуганных фотографов. Сам Онегин лежал ничком. Правый его ботинок куда-то пропал, обнажив страшный носок с дырой во всю пятку. Валентин Валентинович, как- то внезапно и на много лет постаревший, усталый, с покрасневшими глазами, стоял у стены. От всякой всячины его закрывал собой квадратный охранник.

Онегин приподнял тяжёлую голову, упершись занемевшими руками в пол, участливо посмотрел на Валентина Валентиновича и твёрдым, даже несколько вальяжным голосом произнёс: "... Ня ссы! Бухнём- Бухнём!"

ПОСЛЕСЛОВИЕ.

Во многих американских, да и других фильмах есть раздел под наименованием "хэппиэндинг". Он начинается с надписи "Двумя годами позже". Там завсегда показывается благополучное семейство, малые детишки, буйство роскоши и потребительства. Часто показывают и новенький дом, сверкающий нарядной отделкой. Но подождите. Я ведь ездил в Америку раз пятнадцать или двадцать. Я знаю всю неприглядную подноготную парадных фасадов. В таком доме аккуратненькая отделка завсегда скрывает хиленький каркас из довольно тонких брусков, переложенных стекловатой. Стоит в таком домище хлопнуть одной из дверей, как всё сооружение начинает монотонно раскачиваться. Один мой знакомый, впервые побывав в далёкой Америке, первым делом воскликнул: "Да у меня на садовом участке хибара во много раз крепче их коттеджей!" Умолчим о прочих пунктах их системы ценностей и перейдём к нашему, непростому во всех отношениях, главному герою.

Итак, прошло два года. Владимир Сергеевич Онегин теперь вольготно живёт в Подмосковье. И не в хлипком строении, а в основательном брусовом доме (десять на десять квадратных метров). Рядом с домом имеется аккуратный сарайчик, где мама Владимира Сергеевича держит поросёнка. Иные смеются над ней, но это ведь лучше, нежели чем пухнуть в праздности. Да и сам Владимир Сергеевич не тунеядствует. Он председательствует в дачном посёлке. Дел по горло, но наш герой не унывает. Пройдется утречком по посёлку со своим бежевым портфелем, а отъезжающие в Москву на работу дачники почтительно здороваются с ним, всегда добавляя: "Спасибо Вам за отремонтированную дорогу!" Или: "Огромная благодарность за ремонт водокачки!" А много ли Онегину надо? Ему лишь бы людям было хорошо. Теперь, вот, в плане постройка поселкового небольшого зала для приёма артистов. Ведь из сказочных мест под названием Ситне-Рапусоново не очень-то заманишь публику на столичные мероприятия. А вот сюда артисты едут с удовольствием. Не век же их на лесной поляне принимать. Недавно тут выступала со своими сказочными песнями Наташа Королёва. И вся публика посёлка горячо аплодировала ей и звала на бис. И только одна зрительница была несколько насторожена и смотрела на Наташу с некоторой ревностью. Это была супруга Владимира Сергеевича Груша. Едва дождавшись окончания концерта и игнорировав традиционный лесной банкет с шашлыком и салютами, Груша поспешила в свой чудесный зимний сад с диковинными цветами. Кстати, рискованных экспериментов с человечьим разумом она больше не проводит.

Владимир Сергеевич напрочь отошёл от артистической беспокойной жизни. До неё ли, когда нужно магазин перестраивать и дополнительный трансформатор ставить? По старой памяти нет- нет да нагрянет съёмочная группа тусовочного телеканала взять интервью у Онегина- Самоварова. И уезжает отсюда без единого жареного факта.

Если Уважаемый Читатель решит, что Владимир Сергеевич снова потянулся к выпивке, то это не так. Знаете, что такое "синдром выпитой цистерны?" Это когда наступает внезапное и стойкое насыщение человека спиртным. Это и произошло с нашим героем. Хотя рюмочку-другую в праздник позволить себе и может. Особенно, если к нему нагрянет старина Луков, прихватив попутно ещё троих- четверых из прежней придомовой компании.

По правилам хорошего "хэппиэндинга" тут бы надо рассказать о малых детишках. Давайте так. Вы сами приедете к нам в радушное Ситне-Рапусоново месяцев через шесть. Когда с этим пунктом наступит полная ясность.

2006-2007г.