Аннотация: Автор намеренно не объявляет, какие персонажи участвуют в действии. Пьеса эта, судя по всему, не для постановки - только для чтения.
АКТ ПЕРВЫЙ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Интерьер охотничьего балка едва угадывается в темноте. На сцене ничечго не происходит в течение минуты.
Внезапно сцена озаряется вспышкой, вслед которой воцаряется прежняя мгла.
Спустя небольшое время слышится скрип открываемой двери - в помещение входит Охотник.
Охотник уверенно пересекает сцену и зажигает свечу на столе.
Слышен Голос из глубины сцены.
Голос: Свет!
Охотник (сдёрнув с плечаа ружьё и взяв его на изготовку): Кто здесь?
Голос: Я. Где я?
Охотник:В моём балке. Ты кто?
Голос: Мохаммед.
Охотник: Что тебе здесь нужно?
Мохаммед: Мне ничего не нужно, о хозяин балка. Я не знаю, как я здесь оказался.
Охотник: А ты откуда?
Мохаммед: Я из Медины, но родился в Мекке.
Охотник: Какая, к чёрту, Мекка?
Мохаммед: Не упоминай чёрта, о хозяин балка.
Охотник: Ты прав - я хозяин балка. Ну-ка, покажись на свет.
Мохаммед выходит на свет свечи. Он - стройный бородатый араб, одетый в подобие зелёной простыни, на голове его зелёная бандана.
Охотник (оглядев Мохаммеда): Как, ты говоришь, тебя зовут?
Мохаммед: Мохаммед.
Охотник: Ты мусульманин?
Мохаммед: Не понимаю, что означают твои слова, о хозяин балка.
Охотник: Веруешь в Аллаха?
Мохаммед: Да. А какова твоя вера, о хозяин балка?
Охотник (подумав): Моя вера такая, что всякую веру надо уважать. (Опускает ружьё). Ладно, явился - будешь гостем. Чай пить будешь?
Мохаммед: Чай - это китайский напиток, о хозяин балка?
Охотник: Не помню. Может, китайский, а может, и грузинский. А что?
Мохаммед: Нет ли в этом чае винного духа?
Охотник: Будь спокоен. Если надо - добавим. И хватит называть меня 'о хозяин балка'.
Мохаммед: Как тебя называть?
Охотник: Сила.
Мохаммед: Сила?
Охотник: Полное имя Силантий. Греческое имя.
Мохаммед: Так ты греческой веры, о Силантий?
Охотник: По-твоему, если мы с тобой будем пить китайский чай, так мы уж китайской веры? И не зови меня полным именем. Прости, я опять забыл: как тебя зовут?
Мохаммед: Мохаммед.
Охотник: Ага, Мохаммед. Так ведь звали вашего пророка.
Мохаммед: Это я.
Охотник: Слушай, Мохаммед. Гостеприимство гостеприимством, а помощь твоя не помешает. Там, в сенях, дрова. Ты их натаскай сюда охапки две, а я растоплю печку.
Мохаммед выходит в сени.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Охотник: Твою мать! А всего-то и вернулся, что за патронами на медведя. А ведь пока тудым, пока сюдым, снег натопить, воду накипятить, чай заварить - и привет, уже небо совсем испортится.
Подходит к стене, вешает ружьё.
А может, оно и к лучшему? Вчера ведь я не знал, что погода портиться начнёт. Да уж, на Маралью Топь ходить - нужна, всё-таки, погода. Да, погода нужна.
Берёт с подоконника горсть щепы и спички, подходит с ними к печке.
А небо портится конкретно.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
С охапкой дров входит Мохаммед.
Мохаммед: Аллах свидетель, о Сила, у тебя в сенях очень холодно.
Охотник: Чай, не май месяц. Вот подожди, печку растопим. (Открывает топку).
Мохаммед: О Сила, не взыщи за прямоту моего вопроса, о чём и с кем говорил ты, пока я ходил за дровами?
Охотник: Сам с собою и говорил. Небо портится, говорил. (Складывает щепу в печи).
Мохаммед: О хозяин балка, разве небо кусок баранины, что оно может испортиться?!
Охотник: Не баранина, но может показаться и с овчинку. Будет непогода.
Мохаммед: Непогода это испытание. (Подходит к печке с охапкой дров) Это и есть твой очаг?
Охотник: Да, рядом клади. А зачем нас испытывать? Мы что, к чему-то готовимся? (Зажигает спичку и подносит её к щепе в топке печи).
Мохаммед (свалив дрова у печки): К Судному Дню.
Охотник (дождавшись, когда займётся щепа): Что?
Мохаммед: Я сказал, о Сила, - к Судному Дню.
Охотник: Ах, ну да. (Берёт полено, аккуратно кладёт его в печь)
Мохаммед: Тебя, похоже, не очень-то это интересует.
Охотник (повернувшись к Мохаммеду): Я сказал, что моя вера - уважать всякую веру. Вот ты, если что-то уважаешь, разве суёшь туда свой нос?
Мохаммед: Ты искушённый спорщик, о Сила, и этим ты мне не нравишься. Но подумай: что есть вера?
Охотник: То есть как это?
Мохаммед: Как это? Есть то, во что ты веришь, и то, во что ты не веришь. Как ты отличишь одно от другого?
Охотник: Дай подумать. И вот что: я положу ещё полено и пойду за снегом. Смотри, когда второе полено займётся, и положи ещё три, одно вдоль другого. (Кладёт полено в печь)
Мохаммед: За снегом?
Охотник: А из чего, по-твоему, зимой воду делают? (Берёт ведро и выходит)
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Мохаммед: Даже и пророку не постичь всего, творимого Аллахом. Зачем Он воскресил меня в таком месте, где топят снег для получения воды? Следует ли мне теперь обратить этого человека, или он уже стоит пред Судом Аллаха?
Осматривается вокруг себя.
Но он не язычник. Кто же он? Знает ли он, что Суд со дня на день?
Смотрит на печь и на дрова.
Ведь он может сгореть, как эти дрова в этой печи. Нет, даже если Аллах дал мне один день до суда, Он дал мне его для помощи неверным в их обращении к Нему.
Подходит к печи, заглядывает в топку, кладёт в неё три полена.
И пусть Аллах вразумит меня, чтобы я смог понять, что это за человек, и какова его вера.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Входит Охотник с полным ведром снега.
Охотник: Я был прав - метёт.
Мохаммед: Кто метёт? Ты встретил подметальщика улиц?
Охотник: Снег метёт. Какие тут улицы - тайга. (Подхоит к печке, ставит на неё ведро)
Мохаммед (трогает ладонью снег в ведре): Так вот он какой - снег! Чудны дела твои, Господи!
Охотник: Да ты будто снега не видел, Мохаммед! Постой-ка, ты как сюда добрался?
Мохаммед: Я не добрался. Аллах воскресил меня в твоём балке, о Сила.
Охотник: Чёрт... а ведь следов не было, кроме моих.
Мохаммед: Не упоминай чёрта, о Сила! Но скажи мне... скажи мне две вещи.
Пауза
Охотник: Какие?
Мохаммед: Если ты упоминаешь врага рода человеческого, то знаешь, должно быть, и о том, кому он противостоит. Ты веришь в единого Господа?
Охотник: Бог есть, я знаю.
Мохаммед: И вот второе. Я сказал тебе, о Сила, о Судном Дне. Ты ответил мне ясным арабским языком: 'Ах, ну да', - так отвечают те, кого не интересует предмет разговора.
Охотник (перебивает): Каким языком?
Мохаммед: Что?
Охотник: Каким языком? Каким языком я тебе ответил?
Мохаммед: Ясным арабским.
Охотник: Сейчас ты скажешь, что тоже говоришь по-арабски.
Мохаммед: Я говорю по-арабски.
Охотник: Мохаммед, я говорю по-русски. И ты говоришь по-русски.
Мохаммед: Я говорю по-арабски.
Охотник: Бред какой-то.
Пауза
Погоди-ка. (Достат нож из висящих на поясе ножен, подходит к столу и царапает на нём) Что здесь написано?
Мохаммед (подхоит к столу, читает): Язык.
Охотник: Верно. Русские буквы. (Убирает нож в ножны)
Мохаммед: Арабские буквы. Ими написан Коран.
Охотник: Ими писал Пушкин.
Мохаммед: Не знаю, кто такой Пушкин. Но Коран записывал я.
Охотник: Ты?!
Мохаммед: Я.
Пауза
Охотник: Постой-постой! Значит, ты - пророк Мохаммед?
Мохаммед: Да, о Сила.
Охотник: Но ты же умер.
Мохаммед: Да, о Сила. И Аллах воскресил меня здесь. Ему ведомо, как Он это сделал.
Охотник тяжело садится на табурет у стола, достаёт из кармана папиросы, несколько раз пытается зажечь спичку. Наконец, закуривает.
Пауза
Охотник: Значит, ты пророк Мохаммед.
Мохаммед: Да.
Охотник: Тот самый.
Мохаммед: Не знаю, о чём ты, о Сила. Я - последний из пророков, так сказал мне Аллах.
Охотник: Значит, тот самый.
Мохаммед: Видимо, это так. Весть обо мне дошла и до тайги, где метёт снег. До тайги, весть о которой не дошла до меня.
Пауза
Охотник: Значит, ты тот самый пророк Мохаммед. Ты умер и воскрес.