Умберто Эко в "Маятнике Фуко" дает пространную классификацию фриков: кретин, имбецил, дурак, сумасшедший; вот выдержки из диалога персонажей:
- ...Специфика дурака затрагивает не сферу поведения, а сферу сознания. Дурак начинает с того, что собака домашнее животное и лает, и приходит к заключению, что коты тоже лают потому, что коты домашние... Или что все афиняне смертны, все обитатели Пирея смертны, следовательно, все обитатели Пирея афиняне.
- Что верно.
- По чистой случайности. Дурак способен прийти к правильному умозаключению, но ошибочным путем.
- А что, лучше приходить к ошибке, но рационально?
- Еще бы, а иначе зачем было делаться с таким трудом рациональными животными?.. дурака идентифицировать трудно. Дурак свободно может взять Нобелевку.
Что неразрешимо в России для Астольфа де Кюстина, так это само ее существование. Россия страна недавняя, русские - народ молодой, а поди ж ты! Россия, она неправильная. По логике вещей существовать ей не полагается, а вот на-тебе. На протяжении 1000 страниц де Кюстин это доказывает вполне убедительно. Он дает и рецепт такой живучести - деспотизм. Приказано - живет.
Кюстин верным глазом подмечает вещи. И выводы делает верные. Но как образцовый дурак Эко приходит к ним ошибочным путем. (Эко - не дурак, "дурак Эко" - это диагноз, наподобие "болезни Альцгеймера", которой немец-мозгоправ не болел, он был сердечник.) Хотя весьма убедительные. Если не знать, поверишь. Компания русских князей-графов тихо переговариваются между собой по-французски, пока идет досмотр. Вывод: боятся мелкого таможенного чиновника, как бы не донес. (Доноса, вероятно, боятся, но не в этом случае.) Встретили на Сибирском тракте шестерых ссыльных под конвоем. Фельдъегерь: это уголовные. Вывод: врет, это политические поляки, осужденные за любовь к родине. (Политические поляки в Сибири есть, но не эти.) Сгорел Зимний дворец; быстро восстановили из средств императора. Вывод: гекатомбы замученных рабов. (Бывали и замученные крепостные, но не в этом случае.) В России нет смертной казни. Вывод: всех убивают кнутом. (Смерть под кнутом случалась, но это не компенсация за отсутствующую казнь.) Французские пленные, попав домой, не пишут гадостей про Россию. Вывод: запуганы на всю жизнь. (Молчат, потому что в Европе без связей ни до кого не докричишься.)
Именно это свойство - верные выводы неверным путем и бесило русских комментаторов 19 в., но сформулировать они это не могли: еще не был разработан мощный аналитический аппарат У. Эко. Получалось так: "Все не верно, а поди ж ты - все точно!"
СТАТЬЯ 2. Богу молиться.
Сфера сознания маркиза де Кюстина: католик-расист. Девиз: наследная аристократия превыше всего. Слоган: Папа римский - навсегда. Мысль: тирания автократии равна тирании демократии. Вывод: "Да здравствует смазливый молодой солдатик!"
У Кюстина есть нации заслуженные, культурные и цивилизованные. И есть - варварские. Русские - не последние. Есть хуже.
Де Кюстин иногда дает поразительно точные прогнозы. Революция в России придет из среды поповских детей, этих недодворян. Еще один источник революции - пренебрежение правами наследной аристократии в пользу выслужившихся простолюдинов и худородных дворян в первом-втором поколении. Третий источник - раскольники и сектанты. Все верно на 100%. Штука в том, что все революции имеют источниками эти факторы.
Де Кюстин иногда дает поразительно неточные прогнозы. Во всех посещенных им странах от Марокко до Сибири он прозревает искры религиозных войн, которые, как он надеется, будут вестись посредством идей, а не оружия. Все не так. По сию пору пропади пропадом все религиозные идеи, если они не подкреплены взрывчаткой.
Де Кюстин иногда дает поразительно спорные прогнозы. Хуже всего - схизма. Что протестанты, что православные порочны, особенно священники. Все поместные церкви под пятой у властей. Единственный независимый священник - католик. Папа римский защищает их от произвола местных правителей. Все церкви рухнут, кроме правильной. Тут как Бог даст, конечно, а пока не так.
СТАТЬЯ 3. Лоб расшибет.
Книга де Кюстина - произведение в высшей степени ценное, особенно для ревнителей старого русского благочестия в формулировке Победоносцева. Ибо подозревать маркиза в симпатиях к России немыслимо. Популярность же его книги именно благодаря ненависти к варварской империи велика и обильна. Поэтому когда русофилу настает пора подтверждать свое мнение цитатами, нужно открывать книгу "Россия в 1839 году". Ибо похвалы там не меньше, чем хулы, а аргумент в родимую пользу от недруга сугубо ценен и практически неопровержим. (Если от друзей нужно для веса собрать штук 7, от нейтралов 4, то от врага и 1 достаточно).
Поэтому всем русофилам, монархистам, византийцам, гиперборейцам - читать! И учить наизусть.
А заучить есть что. Цитаты Кюстина - броня, ими можно отбить любую атаку на родную страну образца не только 1839, но и 1939 года. Книга его изобилует искренними панегириками в адрес России и царской фамилии, а была бы только охота, без труда из 1000 страниц сочинения можно было бы отсортировать 300 восторженных и еще столько же вполне нейтральных.
Маркиз - остроумный и тонкий созерцатель с качественным пером 2 сорта, что для путеводной журналистики, как известно, самое то. На этом поприще блистали тиражами своих заметок о Европе и Азии Рене Шатобриан и Андрей Муравьев; не стал исключением и де Кюстин. Четыре издания его "России..." были изданы в течение 12 лет, и тиражи оправдывали самые смелые ожидания (более 200 тыс. легальных и еще более 150 тыс. "пиратских" бельгийских).
Я умышленно не стану приводить никаких цитат из книги, дабы никто не списывал их отсюда (тем более, перевод). Удовольствие от чтения этой внутренне противоречивой книги нельзя сравнить ни с чем. Разве что с "Америкой..." Диккенса или "Константинополем..." Базили.
Противоречив, как Кюстин. Противоречив как Россия. Противоречив, как любой текст о Кюстине.