Олеся Зарксова

Сон, пропитанный дождём

  

  В такие дни я почти схожу с ума.

  Когда небеса разрываются и окропляют мир бесцветной кровью. Когда звук капающей воды то ускоренно колотит по крыше, то монотонно постукивает в окно, то прыгает по каменной дорожке, соединяющей деревню с маленьким сарайчиком.

  Пальцы сжимают подушку, веки подрагивают и тяжелеют оттого, что постоянно жмуришься, силясь заснуть, а вызываешь лишь новые приступы боли. Уставшие глаза блуждают по комнате, мягко укрытой полумраком, и потерявшая цвет душа предаётся ностальгии. Начинает казаться, что в мире нет иных звуков, кроме шелеста за деревянными стенами, нет иных красок, кроме серости.

  В непогожие дни я не могу сделать и шагу за порог. И, разумеется, никто не осмелится промокнуть ради жалкого человека, страдающего даже от едва слышной мороси. Понимаю, что порог моего дома, коего и таковым назвать сложно, никто не пересечёт, и всё равно иногда поглядываю на дверь или занавешенное окно.

  Дождь... дождь... дождь...

  Он продолжает отдалять меня от мира, словно говоря, что не каждый достоин ступить в его просторы. Когда умру, он, несомненно, прекратится. Все будут радоваться и танцевать под солнечными лучами, скромно и нежно скользящими по земле, неуверенно возвращающимися после длительного отсутствия и ещё не знающими, какое счастье приносят в мир. И как сильно ненавидит их маленький призрак, чья жизнь позволила им появиться. Эта жертва, которую я мог бы принести. И наблюдать, как мир радуется моей смерти. Понимаю, что многие были бы благодарны за сей дар, а так же то, что ни единая душа не будет ведать постыдной правды. Ведь я не решусь на самопожертвование. Не хочу умереть ни под густыми надменными облаками, ни под яркие и живые крики. Я лишь презренный человек, терзающий каждую клеточку своего тела и разума, не пропуская ни один ненастный день.

  Порывистый вдох отзывается мучительной тоской.

  Изо дня в день один и тот же звук, затмевающий все остальные. Тот же знакомый запах сырости и гнили, принуждающий морщиться и сдерживать тошноту. Всё те же редкие раскаты грома, от которых едва не трескает древесина, и белоснежные вспышки, после которых на мгновение наступает спасительная тишина. Думаю, я и правда могу сойти с ума под вечно плачущем небом, в маленьком ненадёжном убежище, под едва согревающим старым одеялом. Улыбнувшись своим мыслям, стискиваю пальцы и чувствую, как слёзы обжигают глаза, как от стыда пылают щеки и быстро колотится сердце.

  Дождь — это одиночество, которое не с кем разделить.

  Сознание, находящееся на грани сна, еще не отпускает заманчивую мысль о свете, пролившемся на землю, высушившим и обогревшим её. Быть может, я смогу оживиться от одного взгляда на золотистые лучи. Моя смерть может принести ни с чем несравнимое счастье. Дождь закончит бессмысленное угнетение. Но я не могу расстаться с ним, словно он обосновался за моей спиной тяжёлыми растекающимися крыльями. После смерти я буду гнить под тусклыми облаками, оставшимися в памяти, пока в моих костях будут спать вороны, даже когда в них распустятся цветы. Моя душа никогда не сможет найти покоя в мире, пропитанном вкусом дождя.

  Ночь за окном тревожно шумит. Дождь усиливается и обращается ливнем, норовящим пробить крышу, чтобы добраться до меня мокрыми руками, сжать и раздавить в тоскливых объятиях. Съёжившись на постели, я глотаю слёзы и тягучую боль, растекающуюся внутри.

  Надоело беспросветное небо... Когда прекратится это уныние?.. Сколько можно слушать стенания природы?.. Скоро земля покроется толщей воды...

  Мир за тонкими стенами наполнен негодованием. Оно разрастается и ощутимо нависает над крышами, не хуже огромной и мрачной тучи. Для всех дождь — лишь помеха, каприз стихии, с коим нужно смириться и ждать окончания. Для меня же каждый дождливый день становится необратимым кошмаром.

  Как же хочется заснуть...

  Пальцы начинают неметь и покалывать. Я не разжимаю их. Боль, казалось, пропитала всё моё естество и теперь принимается душить оболочку.

  Почему же ты не отпускаешь меня? Тебе не с кем поделиться своим одиночеством?

  Шум прерывается шагами. Громкий стук по каменной дорожке звенит, словно удары молотка, забивающие гвозди в крышку гроба, сопровождаемые злорадными и сочувствующими взглядами. Сердце замирает, стоит уловить лёгкое эхо разбрызгивающихся луж. Мне казалось, в мире не найти ни единого звука, способного заглушить дождь. Приближающие шаги принуждают обратить на себя внимание, забыть обо всём, что ни есть за пределами маленького убежища. Звук затихает под хлипкой дверью, но не раздаётся ни требовательного голоса, ни осторожного стука.

  Тело обхватывают скользкие змеи, царапая кожу острыми чешуйками, пропитывающимися кровью. Однако иллюзии рассеиваются, словно дым. Одна за другой под натиском беспощадного дождя.

  Кому мог приглянуться маленький старый дом?.. Почему неизвестный гость стоит там, под томительными потоками воды, и молчит? Ждёт ли он, что дверь раскроется?..

  Множество вопросов и сомнений быстрыми бледными строками скользят по тёмному сознанию. Растерявшись, я откидываю одеяло и опускаю стопы на холодный пол. Каждый шаг отдаётся ноющей болью и дрожью. От холода, страха и предвкушения. Кто бы не стоял под дверью, я благодарен, что он решил скоротать остаток дня с кем-то, вроде меня. Даже если это путник, ищущий пристанища, если кому-то из соседей что-то понадобилось, если это дикий зверь или убийца, я готов принять пришедшего и пригласить в пропитанный скорбью и тягостным ожиданием дом. Нет, лучше назвать его убежищем.

  Бледные пальцы смыкаются на ручке, поворачивают её и тянут на себя. Дверь поддаётся с нерешительной заминкой и без скрипа, разбухнув от воды. Выглянув на тёмную улицу, едва различимую из-за завесы непогоды, я распахиваю глаза и отхожу на шаг. В первое мгновение всё кажется простым обманом зрения. Лишь присмотревшись, я замечаю чьи-то очертания.

  Контуры прозрачного тела огибают ручьи и лишь потому оно различимо. Провалы глаз смотрят с безразличностью и печалью, словно пасмурные облака. Крылья от кисти руки до середины спины сужаются и снова раскрываются до второй кисти, напоминая стекающую воду. Длинные прозрачные волосы тянутся к ногам в высоких сандалиях из бесцветного дерева. Тело словно обёрнуто в шаль живой воды.

  Зачарованно разглядывая создание, воплощающее хмурую погоду, я вздрагиваю, когда с неба срывается шумный ливень. Всего на миг я забыл о его присутствии. Застыв у двери, я попадаю под холодные рассыпчатые капли и прихожу в себя. Чарующий мир омрачается пониманием, что недавние мысли оказались правдой. Взглянув на слой воды за порогом, в котором тонет множество капелек, отступаю внутрь.

  Для меня дождь — олицетворение пустоты. Вслушиваясь в постукивание за стенами, я ощущаю, как теряю самого себя, растворяюсь в невидимом потоке и начинаю задыхаться от мысли, что сам могу стать им. Сознание погружается под толщу воды и отчаянно зовёт, но не пытается выбраться или облегчить свою участь. Просто медленно погружается в темноту, в которой исчезает всё. Даже боль от недостатка воздуха. И теперь дождь принял обличие духа, чтобы забрать последнее, что у меня осталось.

  Не дожидаясь приглашения, он заходит в дом. Сандалии стучат о доски, сокращая расстояние. Я опускаю взгляд, как и всегда, не сопротивляясь ни разрывающему на части рыданию, ни шёпоту снаружи, ни явившемуся демону. Холодные тёмно-серые, почти чёрные пальцы скользят по моим щекам, призывая встретиться взглядами.

  — Хочешь научиться мечтать? — шелестит бархатный голос.

  — Я хочу заснуть, — отвечаю и поднимаю взгляд. — Есть ли смысл грезить о несбыточном и упиваться самообманом? Мечты приносят боль и заставляют ощутить себя одиноким. Мир становится безрадостным, словно покрытый пеленой дождя.

  — А если мечта станет твоим миром? Тогда ты сможешь отказаться от настоящего.

  Закрыв глаза и ощутив боль в висках от постоянного стука о крышу, я улыбаюсь.

  — Я не против исчезнуть, если только прекратится дождь.

  — Хорошо, идём со мной, я покажу тебе оттенки дождя, его душу и сердце. Лишь через его познание, ты откроешь путь к самому себе и бесконечному множеству миров, что спят в тебе. Ты сможешь заснуть, лишь пробудив их.

   Дух переплетает изящные пальцы с моими, бледными и сухими. Затем тянет меня на улицу. Первый шаг, второй. Веки тяжелеют и затуманивается разум. Но я пересиливаю безрадостную тихую ненависть, лежащую на самом дне опустошённой души. Кажется, если закрою глаза, мир перестанет существовать, потому нужно смиренно терпеть. Ступни погружаются в воду и касаются камня, поток небесных слёз обрушивается на моё истощённое тело и придавливает к земле. Я бы не стал противиться его воле, если бы не ведущие меня через мокрый дым мягкие пальцы.

  — Дождь словно музыка, ты слышишь?

  Дух отпускает мою ладонь и раскидывает руки в стороны, неторопливо закружившись. С крыльев спадает несколько длинных перьев, волосы рассыпаются тонкими нитями, ткань трепещет от движений, становясь живой водой. И дух смеётся: мягко и звонко, сандалии стучат и расплёскивают воду. Я наклоняюсь и подбираю подплывшее ко мне чёрное перо. Стоит ему оказаться во власти чужих рук, как оно растекается. Я развожу руки в стороны и слышу замедленное падение капель. Одна за другой, вторая за первой, словно кто-то неумелый пробегает по клавишам сломанного музыкального инструмента.

  — Дождь... прекрасная мелодия, — тихо говорит надломленный голос.

  Она льётся на истекающее кровью сердце опечаленными и горькими нотами, обращая цвета в прозрачность, чувства в равнодушие, грусть в боль. И она рвётся из груди, насильно прорываясь наружу, танцевать вместе с воплощением меланхолии.

  — Дождь осыпается перьями, лепестками, хрусталём.

  Я поднимаю голову, когда дух поворачивается. На его губах мелькает приглашающая улыбка. Чувствую, как становится свободно дышать и двигаться. Боль и тяжесть стекают по коже и растворяются под ногами.

  — Дождь... невесомый, — шепчут мои искусанные губы.

  Мысли обращают безрадостную стену воды в прозрачный листопад. Ступни чувствуют, как утопают в мягких листьях. Со звонким трепетом разбиваются о них блестящие капельки и рассыпаются в искрящуюся пыль. Ангелы на небесах срывают свои перья, терзаемые увиденной красотой, бессильные в желании спуститься на землю и погибнуть в коротком порыве.

  — Дождь тёплый, чувствуешь? — призывает дух.

  Отринув дрожь и сковывающий холод, словно сбрасывая скользких змей, я ощущаю себя в тоскующих объятьях.

  — Дождь... живой, — поражённо понимаю.

  Небо впитывает в себя печаль всего мира и плачет чужими горячими слезами. Они обволакивают и согревают, принося покой и умиротворение, связывая тебя со всеми сторонами мира. Тело согревается от разгорающегося внутри сочувствия и сожаления.

  — Дождь сладкий, попробуй! — настаивает олицетворение одиночества.

  Подняв голову и ощутив ударяющиеся о моё лицо капли, я едва удерживаю потяжелевшие веки открытыми и облизываю губы. Вкус дождя похож на обычную безвкусную воду.

  — Дождь... сладкий, — терпеливое притворство скользит в изломанном голосе.

  Я не ощущаю ничего, что могло бы напомнить мне сладость. Но, обманывая свои ощущения, представляю в тёмно-серых облаках распускающиеся цветы. Пышные бархатные бутоны раскрываются, затмевая друг друга и оттого осыпаются многочисленными лепестками. Кажется, я почти улавливаю их печально-серый аромат и сладкий сок, сочащийся из раненых стеблей и помятых лепестков.

  — Дождь создаёт дорогу, находящуюся меж реальностью и сном.

  Дождливый демон указывает мне за спину. Я оборачиваюсь и смотрю в проём своего дома. Снаружи он выглядит ещё более одиноким, чем его хозяин. Стены из тёмного дерева разбухли от постоянной влаги, крыша прогнулась, став почти ровной от тяжести, дверь сиротливо раскрыта и приглашает внутрь любого желающего. С виду ясно, что убежищу недолго осталось. И свои последние мгновения оно хотело бы провести не одно. В чёрном провале не видно ничего, словно там поселилась пустота.

  — Дождь разрывает меня на части... — позволяю себе небольшое откровение.

  Провал напоминает о бесконечно долгих хмурых ночах, что мы провели вместе. И от этого просыпаются тёплые чувства, поддавшись которым, я делаю шаг навстречу. Если погибать, то лучше вместе.

  — Дождь — это шелест страниц, — приговаривает создание, шагая рядом.

  Остановившись, опускаю взгляд. У ног расплываются бесчисленные круги, в которых мелькают обрывки и воспоминания, мысли и чувства. Остатки душ, которые поглотил дождь. Скоро я растворюсь в нём и составлю им компанию. Надеюсь, примут радушно.

  — Дождь... переплетение судеб... — губы размыкаются с трудом.

  Получив необходимые ответы, дух толкает меня в спину, и мы оказываемся в полумраке маленького мира, откуда и началось наше крохотное путешествие. Из-за раскрытой двери звук дождя не стихает, наоборот, становится громче. Капли с одежды и волос стекают на пол и расходятся эхом. Я поворачиваюсь к духу. С него тоже стекает вода, оглаживая чёрную кожу. Ему она не приносит неприятных ощущений.

  — Ты познал дождь, теперь распахни сердце.

  Распахнуть сердце...

  Склонив голову, чувствую, как былые ощущения постепенно возвращаются. И после недолгого отсутствия становятся невыносимо болезненными. В ушах шумит кровь и, кажется, это она кровавыми ручьями стекает с крыши. Пальцы немеют. Голова звенит от боли. Горло саднит от подступающих слёз. Грудь сдавливают корни, прорвавшиеся от крыльев, тянущихся к полу. Веки тяжелеют и уже нет сил держаться. Глаза перемещаются к спешно брошенной и развороченной постели. В комнате шуршат едва слышные шаги, худые ладони скользят по ткани. Истомлённое, насытившееся прогулкой тело скрывается под одеялом, влажные пряди спадают на подушку. По привычке пальцы комкают края. Но приходит понимание, что заснуть не получится. Я обрекаю себя на ещё большую муку.

  Дождь навивает одиночество, которое не с кем разделить. Но сейчас это не так, ведь сегодня волшебная ночь, в которую можно пожелать, что угодно.

  Под стук капель дух присаживается рядом и успокаивающе проводит пальцами по моим спутанным волосам. От прикосновений по коже стекают новые капли.

  — Хочу уснуть...

  В моём голосе проскальзывает мольба.

  — Спи, — разрешает ангел. — А если не можешь, сотвори сон самостоятельно.

  — Не понимаю...

  — Пока слышишь песнь дождя, ты можешь предаваться неограниченным мечтаниям и фантазиям. Раскрой сердце, взгляни внутрь себя. Создай мир, наполни его чувствами и грёзами, всем, чем захочешь. Это твой мир, твоя мечта, твой долгожданный сон, что не предаст и не исчезнет. Однако, если не успеешь, и песнь оборвётся, ты более никогда не сможешь мечтать. Я заберу твой неоконченный сон и исчезну. Я — вдохновение, что крадёт и дарит грёзы творцам, чьи миры обещают быть прекрасными. Ты желаешь стать творцом?

  Чувствуя прикосновения демона и слыша песнь, подступающую с улицы, я закрываю глаза. То, чего я так сильно и долго желал, чего не мог получить и отринуть. Наконец, я могу получить свою грёзу.

  Томительное ожидание оканчивает существование.

  — Я — создатель... — шепчу ответ.

  Боль не уходит, но принимает форму цветных всполохов и танцует перед взором, вместе с дождём. Я отмахиваюсь от них и заглядываю вглубь, где за толщей воды покоится пропавшая часть меня. Я тянусь к самому себе, желая спастись. Но она не тянется ко мне в ответ. Смотря друг на друга через движущееся полотно, мы одновременно отворачиваемся.

  Я никогда не начинал противиться таинственному ходу жизни. Чувствовал, как она утекает сквозь пальцы, и понимал, что однажды станет слишком поздно, чтобы всё исправить. Я принял свой выбор и видел, что ухожу по узкой дорожке в никуда. Но сейчас передо мной только завеса длинных капель, а позади ласковый и ожидающий взгляд.

  Понятно... ты не хочешь возвращаться. Верно... я ведь хотел исчезнуть...

  Закрыв глаза, раскидываю руки в стороны. В шуме водопада различается мелодия. Я ступаю назад, оборачиваюсь, шагаю в сторону. Лёгкий звон раздаётся в тишине, спящей внутри моего сердца, и приносит жизнь. Медленно выглядывает солнце сквозь чёрные облака, мягко подкрадываясь и принося тепло. Я ощущаю себя невесомым и на миг отрываюсь от земли, чтобы опустить стопы во что-то мягкое. Под ногами раскрываются яркие бутоны цветов, разнося сладкий запах по чёрной земле. Мой танец обретает очертания, рисуя сон.

  Время безутешно утекает, вместе с оставшейся жизнью. Но во мне нет страха не успеть, нет сожаления, что дух заберёт неоконченное творение и уйдёт из моего дома. Я наслаждаюсь невесомостью и свободой, понимая, что я — создатель, бог своего маленького мира, в коем есть всё, что пожелаешь.

  Мечтать не больно. Больно пытаться существовать в мире, не наполненном мечтами.

  Шаг в сторону, поворот, шаг вперёд. Я раскрываю глаза. Передо мной появляется тропинка, обнятая сочной зеленью. Она пушится под золотыми лучами, нежится под лазурным небом и отдыхает под тенью белоснежных облаков. На бутоны опускаются бабочки. Ветер принимает приглашение и вступает в новые владения, срывая травинки и листья, кружа их в воздухе и донося до парящих в вышине птиц. Журчит река, спадая с парящего острова и протекая по гладким камешкам, блестит под светом и одаряет землю влагой. Шаг, ещё шаг. Я приближаюсь к водопаду, за которым сгустилась пустота. Пальцы касаются серой грустной воды, и она впитывает в себя свет и краски, вытягивая всё драгоценное и живое из меня. Мои губы трогает улыбка.

  Забирай всё, сколько захочешь. Я — творец! Во мне бесконечное множество красок и жизни. Я поделюсь ими с тобой, пока ты не расцветёшь, подобно возродившемуся в темноте цветку. Я отдам столько, сколько нужно для того, чтобы заполнить твою пустоту. Ведь грёзы внутри меня не исчезнут, не растворятся, никогда не закончатся. Я — создатель! Я и есть пустота!

  Заискрившись радугой, стена воды падает и рассыпается драгоценными камнями. И по иную сторону я вижу духа дождя. Разноцветные капли стекают за его спиной и окрашивают всё яркими красками. Печальная улыбка пробегает по губам существа, и оно протягивает руки. Ощутив старую печаль и страх, протягиваю руки в ответ.

  — Я и тебя приму в свой мир. Прекрати красть чужие мечты, останься в моём сне и сотвори собственный. Я научу тебя, как научил меня ты. Мы будем творцами вместе!

  Дух качает головой и опускает руки. Я в непонимании делаю шаг навстречу.

  — Ты... это ведь прошлый я, не умеющий мечтать. Пустая душа. Я смог измениться, так изменись и ты. Хватит блуждать по страницам чужих историй, сотвори собственную!

  Мой отчаянный крик разрывает горло болью. Мир позади ждёт, но я не могу так просто отвернуться от одинокого духа, истекающего прозрачной водой.

  — Ты более не нуждаешься во мне, создатель. Ты сохранил свою грёзу. А потому, прощай. Если останусь, твой мир рассыплется дождём. Помнишь? Пока твоя душа плачет, сон будет жить. Мы должны расстаться, либо исчезнуть вместе.

  Опустив руки, я в бессилии падаю в россыпь камней. Их свет заставляет глаза проронить слёзы, а может, эта притаившаяся печаль тянется к схожему по природе духу.

  В новом мире я тоже буду одинок? Наедине с самим собой?

  Я совсем не против остаться один. У меня есть воображение и вдохновение. Сначала я создам природу, после живых существ, потом место для каждого. Создам настоящее, будущее и прошлое. Сотворю место, в котором захочу жить. В котором будут мечтать и жить другие. Я воплощу мечту, в которой каждый сможет найти себе место, свою грёзу. Я сделаю так, чтобы более никто не нуждался в печальном духе. Мой мир будет порождать другие миры. И более никто не будет нуждаться в пронизывающей тоской песне. Но коли она исчезнет, исчезнешь и ты. Потому в моём мире иногда будет идти дождь, чтобы по его звуку ты смог найти меня и свой дом.

  Я улыбаюсь и гордо вкидываю голову.

  — В таком случае, я создам прекрасный мир! Однажды... вернись и взгляни на него!

  Чёрные губы растягиваются в улыбке. В дымчатых глазах зарождается блеск и благодарность. Дух понимает мои мысли, а может, они остаются тайной для него.

  — Хорошо, творец. Это наше обещание. Мы будем идти рука об руку, так что помни, я всегда рядом и однажды снова навещу тебя. Создай такой мир, что мне будет не под силу украсть. А теперь прощай... нет, до встречи?

  — Разумеется — до встречи! И никак иначе!

  Подняв руку, я прощаюсь с воплощением моей меланхолии. Я принуждаю себя улыбаться, видя, как он уходит по дождливой тропинке, разорвавшей мой красочный мир надвое. И, когда пропасть смыкается, я остаюсь наедине со своим творением. Вокруг щебечут птицы, прыгают по траве пушистые лапки. А я сижу на драгоценных камнях и роняю тёплые слёзы в последний раз.

  Создавать не больно. Но немного печально. Ведь отныне я пленник собственного мира и нашего обещания. Я создам множество чудесных миров. И даже если ты продолжишь красть чужие сны, буду помогать другими мечтать, чтобы у тебя всегда была цель для существования. Теперь она будет и у меня. Давай идти рука об руку, пока кто-то из нас не наткнётся на край беспросветной печали и не сгинет в его пустоте, сжигающей души и рвущий мечты на жалкие клочки.

  Улыбнувшись, я поднимаюсь с охапкой драгоценностей. Шаг назад, поворот. Танец творца возобновляется, разбросанные камни изменяются и заполняют только что рождённый сон радугой и чудесами.

  

  В тоскливой тишине пустой, в прозрачном небосводе

  Моей родившейся мечты и ещё ненайденной твоей,

  Звёзды поют облакам о свободе.

  «Печаль и боль преодолей» —

  Сквозь завесу прошепчу, чтобы ненастья дух услышал,

  Прошепчет ли ответ он мне, едва ли различимый?

  Красит мир смиренный танец,

  Но не приходит обещанию конец,

  Крадёт оборванные сны скиталец...

  Мне остаётся только разноцветья мир создать:

  Где ты не пленник пустоты,

  Где не удастся никому тебя узнать,

  Где нет ни пасмурного тлена, ни дождливой пелены...

  В нём почувствую, что наконец живу!

  Но нет страшнее из всего возможного мне бремя,

  Если там тебя не существует...