Аннотация: 06.04 глава окончена и переименована - Совет не влез:))) сегодня, скорее всего, будет ещё начало следующей:)
Глава 19. Новая жизнь
Я буду самодержицей: это моя должность. А Господь Бог меня простит: это его должность. (Екатерина Вторая Великая)
Бой барабанов звенел в ушах, смешиваясь с переливчатой песней труб. Все присутствующие, как один человек, опустились на колени, касаясь лбом сложенных на земле ладоней. Я с улыбкой последовала их примеру, до последнего не отводя глаз от фигуры в золотистом одеянии, и выкрикнула вместе со всеми:
- Слава Императору!
Выждав положенный по протоколу срок, Змей негромко велел:
- Встаньте!
Когда люди повиновались, Эйтан проговорил:
- Жители Тальи, услышьте ныне мой приказ и смирите гнев: убийства на улицах должны прекратиться. Я, Сын Солнца, говорю здесь и сейчас: мануфактуры будут потушены. Те бунтари, которые сейчас сложат оружие, получат абсолютное помилование и смогут вернуться к прежней жизни - Император должен быть милостив.
Даже усиленный магией голос Змея утонул в бурном восторге, которым встретила толпа эти слова.
Чуть склонив голову набок, Эйтан Хитрый поднял руку ладонью вверх, призывая к тишине.
- Однако, - тон его внезапно приобрёл резкие, стальные нотки, - Того, кто будет и дальше сеять смуту, ждёт казнь - я не позволю нарушить мир в моей столице, ибо ныне я - Император, слово моё - закон. Знайте, жители Тальи: завтра Медный Лис, по чьей вине погибло столько работников мануфактур, будет казнён во славу Солнца и справедливости. Ваши потери будут отмщены!
Народ снова возликовал, я же быстро опустила голову, дабы никто не заметил моей широкой улыбки. Его величество Император не уставал меня поражать как своим умом, так и изворотливостью. Впрочем, чего ещё стоило ждать от Змея?..
- Засим всё, - в глубоком голосе Эйтана вновь заплескалось прежнее тепло, - Объявляю начало трехдневного праздника в честь Солнца, которое помогло мне стать Императором. Радуйся, Ишшарра!
На этой оптимистичной ноте Змей, отвернувшись, двинулся, чуть хромая, вглубь Дворца. Пэры, ещё десять минут назад ластившиеся перед Экисом, теперь услужливо кланялись Змею, судя по всему, наперебой предлагая помощь.
Толпа внизу взорвалась ликующими воплями, предвкушая трёхдневный отдых ото всех забот и прославляя щедрость нового правителя. Предупредительные слуги уже выкатывали на площадь громадные бочки с дешёвым вином, припасённые специально для такого случая: кто бы ни стал Императором, трёхдневный праздник все равно состоялся бы.
Я покинула Площадь вместе с остальными жительницами Павильона, направилась обратно под неусыпным присмотром евнухов. Джиада, всё это время кружившая среди своих воспитанниц, догнала меня, сияя, как магический фонарь. Послав ей мимолётную улыбку, я снова погрузилась в свои мысли.
Эйтан Хитрый... Мне подумалось, что сложно подобрать имя, которое подходило бы ему лучше. Определённо, легенды о том, что в момент Принятия Советник видит самую сущность будущего Императора, получили подтверждение...
Погружённая в мысли, я следовала за понурившимися девушками в Сад Удовольствий. То тут, то там слышались всхлипы и причитания: несчастные осознавали, что большинство из них, возможно, просто вышвырнут из Павильона, заменив на новых женщин, угодных Серебристому Змею.
Честно сказать, моё настроение было чем-то сходно с состоянием несчастных наложниц: напряжение, владевшее мною последние семь дней, схлынуло, оставив горечь и пустоту. Самой себе я напоминала выброшенную на берег рыбу, задыхающуюся и оторванную от родной среды. Не пойми меня неправильно, мой неведомый собеседник: я была рада победе, как никогда ранее, и гордилась Эйтаном, как не каждая мать гордится ребёнком. Однако, путеводный маяк, направлявший меня во тьме, внезапно погас, погружая окружающий мир в холод и тьму.
Существует редкая категория людей, которые живут лишь битвой. Они чрезвычайно полезны во время войн, смут и перемен, и чрезвычайно опасны - во все остальное время. К несчастью, меня можно было отнести к этой категории.
Все последние семь дней, видя перед собой цель и зная, что отступать некуда, я шла вперёд, безжалостно сметая все стоящие на пути преграды, и жила, вдыхая полной грудью задымленный воздух. В тот же момент, когда вершина была взята, мне хотелось плакать от сосущей пустоты внутри.
Эйтан - Император. Слова эти калёным железом отпечатались у меня в мозгу вместе с пониманием: всему конец. И нашим разговорам, и спорам, и жарким ночам - этому более не суждено повториться.
- Омали? - Джиада тронула меня за руку, - Выпьешь со мною за здоровье нового Императора?
Вздрогнув, я осмотрелась по сторонам и осознала, что мы снова вернулись в домик Свахи.
- Нет, благодарю, - ответная улыбка моя была весьма бледной, - От Вашего снадобья у меня разболелась голова - думаю, мне нужно поспать.
Провожаемая изумлённым взглядом Матроны, я тихо выскользнула из комнаты, щурясь от яркого света искусственного солнца Павильона. Мне необходимо было оказаться в темноте, послушать музыку ирху и подумать о том, что будет дальше.
Что дальше... обняв подушку, ещё хранившую наш запах, я вглядывалась во мрак комнаты и старалась успокоить бешеную круговерть мыслей.
Наши с Эйтаном отношения изначально были лишены каких-либо обязательств, и я, разумеется, понимала: они недолговечны. Однако в тот час, когда существовала реальная опасность навсегда остаться для него просто ценной служащей, доводы разума помогали мало. "Наверное, как раз сейчас отцы прекраснейших пэри умоляют его взять их дочерей в Старшие Жёны", - промелькнула горькая мысль.
Однако долго предаваться унынию я себе не позволила, перенаправив мысли в иное русло.
В конечном итоге, я всё ещё надеялась на то, что Змей сдержит обещание и сделает меня Младшим Советником Тальи - Эйтан представлялся мне достаточно разумным для того, чтобы ценить преданных людей, которые были с ним с самого начала. В таком случае, мне обязаны будут предоставить отдельные покои в Павильоне Служащих, зарплату и кабинет - это было бы неплохим стартом. Я была убеждена, что имея ум, амбиции, смелость и покровительство Императора, я быстро завоюю себе место под сводами Золотистого Дворца. А постель Змея... так или иначе, я решила для себя, что отыщу способ в скором времени туда вернуться.
Как только решение было принято, дурное настроение отступило. Нежась на гладких простынях, я принялась лениво размышлять, как провести ближайшие несколько дней, в которые Эйтану будет, мягко говоря, не до меня.
Впрочем, ответ на этот мой вопрос уже звучал в воздухе чьим-то осторожным стуком в дверь.
Первым, что я увидела, когда дверь распахнулась, была большая блестящая лысина. Разумеется, путешествовала оная не сама по себе, а служила придатком для весьма мощного коренастого тела, облаченного в светло-зелёное просторное одеяние, в каких щеголяли евнухи.
Признаться честно, появление его меня озадачило: представители этой братии, коих было во дворце немало, выполняли личные поручения Императора, относящиеся к проблемам бытового и романтического характера. Прикинув варианты, ваша покорная слуга пришла к однозначному выводу: Эйтан решил передать мне через евнуха какое-то послание. Потому, тихонько кашлянув, я позвала:
- Добрый день, Господин! Что Вы должны передать мне?
Мой гость, склонившись ещё ниже, бодро заговорил:
- Моя прекрасная Госпожа, простите, что прервал Ваш отдых, но Его Величество просил показать Вам Ваши покои. Вы готовы переправиться туда?
- Эм... очевидно... - ответила я осторожно, силясь понять, почему Змей так торопится переселить меня в Административное Крыло. Между тем, мой странный гость, отвесив ещё один низкий поклон, неожиданно рявкнул так, что я подскочила:
- Пошевеливайтесь! Госпожа готова!
Комната моя совершенно неожиданно наполнилась людьми; было тут два евнуха, явно пониже рангом, две компаньонки и внушительных габаритов прислужница.
Пока я недоумевающе взирала на происходящее, мои гости активно рассредоточились по комнате, явно намереваясь облачить меня в чуть поблескивающий в неверном свете, исходящем от распахнутой двери, наряд.
- Госпожа, позволено ли мне будет включить светильник? - пролепетала неуверенно одна из компаньонок, - Я хочу облачить Вас...
- Да, конечно, - мягко улыбнулась я в ответ, отчаявшись разобраться в происходящем.
Компаньонка нарядили меня, собрали волосы в высокую причёску, но, насколько я могла судить, сделано это было на скорую руку. "Для чего бы меня ни готовили, там будет немного людей", - промелькнула мысль. Меж тем, вещи, происходящие вокруг, становились все непонятнее: лысый мужчина, явившийся в мои покои первым, подхватил меня на руки и куда-то осторожно понёс; странная компания, собравшаяся в моих покоях, последовала за нами на почтительном настроении.
- Простите, а куда Вы меня несёте? - уточнила я осторожно.
- К Вашему паланкину, Госпожа. Его Величество предупредил, что вы устали и ранены. Лекарь уже ожидает Вас в Вашем особняке, - последовал незамедлительный ответ, приведший меня в ещё большее смятение.
- Эм... Господин...
- Для Вас я - лэсс, Госпожа, - почтительно проинформировали меня.
- Хорошо; почтенный лэсс, не могли бы Вы поставить меня на ноги? Моё самочувствие не настолько плачевно, поверьте.
- Разумеется, - меня осторожно поставили на твердый пол и, заботливо поддерживая под руку, повели дальше по коридору. Подавив вздох, я решительно направилась вперёд, чувствуя клокочущее в груди раздражение. Неизвестно, что именно сказал Эйтан своим прислужникам, но они, проявляя чрезмерное рвение, обращались со мною, словно с пэри, причём той, кого с детства готовили к пути бихэт.
Тут следует пояснить. Для женщин, как благородных, так и простолюдинок, в Ишшарре изначально существовало два пути: рихэм и бихэт. К рихэм можно было отнести женщин, зарабатывающих тем или иным способом деньги; выходить замуж они не имели права, равно как и быть похороненными по правым традициям. Бихэт, напротив, были женами и наложницами. Принадлежа всю сознательную жизнь единому господину, эти девочки изначально имели в жизни одно предназначение - брак.
Как правило (хоть были и исключения) наследовали свой путь девочки от матери. Так вот, бихэт из благородных семейств, с детства ведущие малоподвижный образ жизни и вынужденные одевать, к тому же, особый вид ботти, сильно деформирующий ступни, передвигались зачастую только с посторонней помощью.
Я, однако, ботти носила вполне обычные и относилась, как ни глянь, к рихэм. Потому поведение евнуха оставалось для меня загадкой.
Между тем, мы чинно миновали Джиаду, безмятежно попивающую дымящийся отвар из фарфоровой пиалы, и вышли на улицу, где меня ждал роскошный, изукрашенный цветами паланкин с четырьмя носильщиками. Не желая пустопорожних споров, я послушно села в него, и покрывало опустилось, отрезая меня от окружающего мира.
Несли меня минут пять от силы, после чего благополучно извлекли из обитого шёлком кресла.
Остановились мы перед роскошным, утопающим в цветах особняком, принадлежащим, судя по изображенной на дверях цветущей вишне, иштах-ихтас, любимой наложнице Императора, которая, как правило, являлась второй после Старшей жены женщиной.
Я выжидательно посмотрела на евнуха, силясь понять, что мы здесь делаем.
Моргнув, я окинула внимательным взглядом уютный дом, изукрашенный растениями, лепнинами и изображениями различных животных. У невысокого крыльца цвёл рододендрон, перила оплетали розы, краснолистный клён шелестел у невысокой беседки, звенел фонтан, изображающий солнце, и искусственный свет мерцал на водной глади небольшого озера.
Мне стало не по себе.
- А... когда я смогу увидеть Его Величество? - задала я единственный вопрос, имевший на тот момент актуальность.
- О, понимаю, - пробормотала я, ещё раз пристально оглядывая окружающую обстановку.
Яркое безвредное солнце Павильона, ранее так восхитившее меня, начало неимоверно раздражать. Не добавляло хорошего настроения понимание того, что встречи с Эйтаном теперь можно было ждать очень долго: Император, особенно новоиспеченный, персона весьма и весьма занятая.
В душе удушливой волной плескалось глухое бешенство, заставляющее видеть окружающий мир в мрачных красках, и успокоиться не удавалось. Невольно поморщившись, я автоматически потерла ладони: болели они с каждой секундой все сильнее, добавляя ещё один штрих к моему радужному душевному состоянию.
- Госпожа, поспешите, - тут же засуетился евнух, - В особняке Вас ожидает лекарь!
- Да, разумеется, - мягко улыбнулась я в ответ, чувствуя себя некомфортно от чрезмерного количества окружающих меня людей. Странные переглядывания юных компаньонок, евнухи, не сводящие с меня подобострастного взгляда, носильщики, переминающиеся с ноги на ногу - все это сводило меня с ума, вызывая желание оказаться подальше от них. Однако, были на свете проблемы, которые следовало решать по мере их развития, и сложности, связанные с моим новым статусом, очевидно, относились к таковым.
Спустя полтора часа я лежала в купальне, отделанной тошнотворным бежевым мрамором, и задумчиво разглядывала уродливые багровые рубцы на ладонях. Никакого дискомфорта в них я не ощущала, но выглядело это, конечно, весьма и весьма жутко. "Нашла, из-за чего переживать; ты все равно постоянно носишь перчатки!" - сказала я самой себе, дабы не огорчаться. Разумеется, для пэри, чьи нежные ладошки должны мотыльками скользить по дрожащим струнам ирху или держать, аккуратно отставив в сторону пальчик, иглу для вышивания, подобное стало бы трагедией, но в моем случае отметины можно было признать обычным досадным недоразумением. Хотя все равно, конечно, душу грыз противный червь сомнения: каждой девушке хочется быть красивой для своего мужчины. "Он простил тебе то, что ты муэти; думаешь, убежит с воплями из-за каких-то шрамов?" - вопросила я у самой себя, ставя окончательную точку во внутренней полемике. У меня было и так вполне достаточно причин для переживаний, дабы волноваться ещё и о таких пустяках, тем более что всё могло быть намного хуже.
Лекарь, приставленный ко мне, оказался пожилой статной пэри из Дома Ящериц. Оглядев мои распухшие, воспалённые руки, она только ошеломленно покачала головой. Радость одна: до её прихода я догадалась, отлучившись в уборную, спрятать амулет, блокирующий магию. Благодаря моей предусмотрительности, лечение прошло без проблем... ну, насколько это было возможно, учитывая природу травм. Убрать воспаление, равно как и залечить рану, удалось, но безобразные багровые рубцы, по прогнозам пожилой Ящерицы, обещали остаться на всю жизнь, изредка отдаваясь болью по всей длине конечности - магические травмы, увы, в нашем мире практически не лечились.
Меж тем, мои сопровождающие в полном составе не оставляли меня ни на минутку, вслушиваясь в наши с Ящерицей разговоры. Не удержавшись, я на прощание сказала женщине томным, чувственным голоском, старательно копируя так впечатлившие меня в свое время интонации Эстатры:
- Пэри, передайте от меня самые тёплые пожелания пэру Эйлту. Вы - умелый лекарь, но он воистину незабываем. Скажите, что я с нетерпением жду нашей следующей встречи, - я стыдливо опустила глаза под синхронный вздох со стороны моей свиты. Промелькнуло сожаление, что мне не суждено будет увидеть реакцию пэра Ящерицы на подобное сообщение. Однако, по моему разумению, нашу встречу с Эйтаном моя выходка вполне могла ускорить - вряд ли императорские регалии сделали Змея менее ревнивым.
- Разумеется, лэсса, - в зелёных очах Ящерицы промелькнули озорные огоньки, - Я передам.
- Только с разрешения Его Величества! - влез откровенно разнервничавшийся лысый евнух, - Жительницы Павильона не имеют права связываться с внешним миром без позволения Императора!
- За чем же дело стало? - удивилась я, - Спросите у него.
Судя по тому, как чуть дёрнулась нижняя губа пэри, она прикусила щёку, дабы не смеяться. "Все Ящерицы одинаковы!" - подумала я с некой долей иронии.
Меж тем, на лице лысого евнуха отразилось откровенное замешательство: он справедливо подозревал, что реакция Императора на подобные вопросы может быть весьма и весьма непредсказуемой.
- Ах, бросьте, - махнула я рукой, словно бы передумав, - Просто не говорите никому об этом инциденте - не будем отвлекать Его Величество от дел. До свидания, пэри!
И вот, лежа в воде, я принялась гадать, сколько раз Эйтану уже успели доложить об этом разговоре и какие сплетни расползлись по Павильону. Мысли об этом вызывали весёлую улыбку: репутация прилежной наложницы заботила меня весьма и весьма мало, а вот дурной азарт, забурливший в крови, срочно требовал выхода.
Прикоснувшись к водной глади, я мимолётом отметила, что пальцы правой руки все же потеряли чувствительность. Играя с плавающими в воде жасминовыми цветами и стараясь игнорировать кружащих вокруг компаньонок, я размышляла.
Первая необдуманная злость, застилавшая мне глаза, успела схлынуть, уступив место обычной рассудительности. Следовало понять происходящее, систематизировать известную информацию и прикинуть вероятности - в общем, как всегда.
Для начала нужно было решить, зачем Эйтан выкинул такой странный фортель. Мысль о том, что Змей назвал меня своей любимой наложницей из каких-то политических соображений, была мною отброшена практически сразу: никакого влияния на серьёзные дела иштах-ихтас не имели, играя роль скорее любимых домашних животных, как правило, весьма недолговечных. Вероятность того, что все происходящее - шутка, также представлялась весьма призрачной: настолько далеко чувство юмора Змея не распространялось. Оставалось одно-единственное объяснение, хоть и весьма невероятное: Эйтан действительно представил меня, как свою любимую наложницу.
Разумеется, сначала осознавать это было неприятно, но здравое размышление изменило мои приоритеты. Определённо, для женщины моего происхождения титул иштах-ихтас был величайшим почётом, который мог быть оказан далеко не каждой. Опять же, с точки зрения Эйтана подобный поступок мог быть вполне оправданным: я предположила, что он действительно сильно увлечён мною, и многие вещи стали на место. Если бы он сейчас сделал меня Советником, мы бы виделись нечасто, а дни мои проходили бы в обществе различных служащих, большинство которых - вполне привлекательные мужчины. В своем Ведомстве я могла оказаться едва ли не единственной женщиной! К тому же, служащая имеет строго ограниченную зарплату, тогда как иштах-ихтас может приказать купить все, что угодно - её существование оплачивает казна.
В общем, поразмыслив, я пришла к выводу, что Эйтан хотел мне добра.
Собственно, ситуация наглядно демонстрировала причину, по которой я всю жизнь боялась доброжелателей.
Перспектива провести остаток дней своих под присмотром стервозной Свахи, в окружении инфантильных девиц, мнящих себя будущими Императрицами, оскопленных услужливых существ, которых язык не поворачивался назвать мужчинами, и лицемерных служанок, не имеющих даже намёка на собственное мнение, пугала до дрожи. Но устраивать Эйтану скандалов, равно как и переть буром, отстаивая свою мнимую независимость, я также была не намерена: Змей не переносил давления, и на силу вполне мог ответить силой. В таком случае, в Павильоне меня вполне могли запереть. Конечно, я отыскала бы способ вывернуться из этой ситуации, но свежеиспеченный Император и сам был не лыком шит. Посему, решать проблему следовало не сгоряча, а постепенно. Причем первый шаг я знала наверняка: поговорить по душам с Его Величеством.
- Госпожа, Ваша вода уже остыла, - робкий голосок юной компаньонки вырвал меня из раздумий, заставив вздрогнуть.
- Да, разумеется, - кивнула я, выбираясь из пропитанной травами жидкости. Меж тем, на плечи мои тут же легла мягкая ткань, и девушки засуетились вокруг, облачая меня в новый наряд. Нужно отметить, что занял сей процесс вместе с причесыванием и разукрашиванием лица никак не менее часа. Причём под конец означенного времени не хотелось ничего - только чтобы меня поскорее оставили в покое.
Заняться всё равно было откровенно нечем, потому, терпя различные издевательства над собственной внешностью, я рассматривала приставленных ко мне девушек.
Старшая была статной черноглазой красавицей лет шестнадцати с острым подбородком и весьма широкими скулами; её губы, небольшие и пухлые, в сочетании с аккуратным носом усиливали её сходство с фарфоровыми статуэтками. Младшая, напротив, была какой-то угловатой и нескладной - возможно, в силу своего юного возраста. Навскидку можно было дать этой девочке лет четырнадцать. Судя по взглядам, которые она кидала на свою старшую товарку, и репликам, которыми они изредка обменивались, черноволосая прелестница была для своей юной спутницы образцом для подражания, наставницей и лучшей подругой. Наблюдая, с каким рвением девочка бежит выполнять приказ приятельницы, я усмехнулась уголком губ: сколько лет пройдёт прежде, чем эти особы станут непримиримыми врагами? Три-четыре, никак не больше, ведь женская дружба такого рода всегда перерастает в замешанную на зависти ненависть...
Как бы там ни было, после окончания истязания, по недоразумению именуемого облачением, меня чинно усадили в одно из твёрдых деревянных кресел. Пределом моих мечтаний в тот момент были тишина, темнота, одиночество и мягкая кровать, желательно - с императором Ишшарры в качестве украшения; однако, когда черноглазая компаньонка предложила мне выпить чаю, я согласилась незамедлительно: в подобных ситуациях следует довольствоваться малым.
- Принеси, - кивнула девушка младшей подруге, и та, нервно прикусив губу, подчинилась. Старшая же спокойно продолжала копошиться у меня в волосах, что-то в сотый раз подправляя.
Усталость навалилась на меня тяжелым хомутом, а время тянулось, словно патока. Я не могу сейчас сказать даже примерно, спустя сколько минут ушедшая девушка вернулась с подносом.
- Вот, Госпожа, - не поднимая глаз, компаньонка быстро поставила свою ношу на низенький столик. Я отметила, что руки её сильно дрожат, и в голове моей звякнул тревожный колокольчик.
- Милая, давно ты работаешь компаньонкой? - уточнила я небрежно, грея о пиалу ледяные пальцы. Девчонка стушевалась, но её напарница бойко защебетала в ответ:
- Нет, не больше года.
- И кто же был её Госпожой? - продолжила я расспросы.
- Она работала ранее на Госпожу Кимири, - голос черноглазой слегка зазвенел.
- Как и Вы, я полагаю? - мягко уточнила я.
- Да, как и я, - быстрый взгляд девчонки метнулся к пиале и снова вернулся к моему лицу. Смутные ростки подозрения, зародившегося в моей душе, окрепли и покрылись махровыми цветами злости. Усмехнувшись, я поднесла емкость к губам, ощутив, как девицы затаили дыхание... и резко сморщилась, словно уловив неприятный запах.
- Он пахнет корицей, - сказала я осуждающе, - Вы её туда добавили?
Младшая побледнела, старшая же, стрельнув глазами в сторону, быстро проговорила:
- Нет, Госпожа, Вам показалось.
"А ты лучше держишь себя в руках", - подумала я, и весёлый азарт забурлил в крови.
- Нет, - я капризно надула губы, - Мне не показалось! Ну-ка, попробуй!
Сказав это, я протянула младшей питьё. Девушка посерела, словно бумага, и дрожащим голосом пролепетала:
- Н-но...
- Пей, - голос мой, как по команде, стал жёстким и холодным, - Сейчас. Ну!
Девушка молча покачала головой, дрожа, как осиновый лист. Старшая же, напротив, резко напряглась, и рука её змеей скользнула под одежду. Ситуация резко приобрела неприятный окрас: физически я была весьма слаба, да и охотничий нож остался лежать под подушкой в особняке Матроны Джиады. Выказать страх, однако, я себе не позволила, негромко прокомментировав:
- Это было бы глупо.
Ничего отвечать компаньонка не стала, сделав длинный шаг ко мне. К сожалению, дурой девушка не была и прекрасно понимала, что терять ей уже нечего при любом раскладе.
Оценив ситуацию, я сделала единственное, что на тот момент пришло мне в голову: громко, надрывно закричала. Девица, метнувшаяся ко мне, застыла, услышав грохот тяжелых шагов в коридоре. Пару мгновений спустя в комнату ворвалось несколько евнухов, в числе которых - тот самый обладатель роскошной лысины. Именно он и метнулся ко мне, вопрошая:
- Что с Вами, Госпожа? Что?!
Заглушив свой вопль на особо высокой ноте, я прокашлялась и негромко пояснила:
- Вот эти девушки принесли мне чай. Я хочу, чтобы младшая его попробовала.
- Госпожа... - начал что-то неуверенно блеять евнух, но я пребывала не в том настроении, чтобы выслушивать всякие глупости.
- Хватит болтать! - рявкнула я так, что все вздрогнули, - Заставь эту дрянь выпить, слышишь?!
Лысый, потемнев лицом, кивнул своим спутникам. Один из них перехватил за руку черноглазую, остальные же двое занялись младшей. Её схватили за волосы и поставили на колени, запрокинув ей голову. Пиалу осторожно забрали из моих рук и поднесли к губам компаньонки.
На лице девочки отразилась обречённость, она беспомощно забилась в руках схвативших её евнухов, захлебываясь слезами и стараясь отвернуть лицо. На какой-то миг - жалкий миг - мне стало безумно её жаль: не я ли сама стояла недавно над трупом собственного опекуна? Но чувство моё было очень мимолётным. Если уж обрекаешь другого человека на смерть, то будь готов к тому, что рано или поздно тебе придётся за это поплатиться. Я знала, что тоже когда-то отдам назначенную цену, и смирилась с этим; этого оставалось пожелать и ей. Посему, голос мой не дрогнул, произнося:
- Ну, чего вы ждете?
Повторять дважды не пришлось - предназначенный мне чай благополучно влили ей в глотку.
Первые минуты ничего не происходило: раздавалось только хриплое дыхание девушки, прерываемое отчаянными всхлипами. Остальные присутствующие молчали, пристально следя за ней.
- Госпожа, - неуверенно позвал евнух, - Куда её теперь?
- Заприте где-нибудь, - голос мой звучал глухо. Мысль о том, что малышка, возможно, невиновна, легла на сердце тяжёлой ношей.
Кивнув, один из евнухов схватил дрожащую компаньонку за руку... и резко выпустил, отскакивая в сторону.
- Что произошло? - уточнила я, подозревая, каков будет ответ.
- У неё лихорадка! Она вся горит! Это наверняка заразно, и...
- О нет, - усмехнулась я, - Это не лихорадка.
Медленно поднявшись со своего места, я подошла к девушке и провела ладонью по её покрытому испариной лбу. Отравление белым минералом аур было налицо: белки глаз покраснели, температура зашкаливала, а губы на глазах трескались. Все свидетельствовало о том, что доза была просто огромной.
- Это было глупо, - сказала я мягко, - Впрочем, излишняя преданность никогда не окупается. Унесите её!
- Госпожа, - почтительность в голосе евнуха перестала казаться наигранной, - Её стоит допросить...
- О нет, - с улыбкой повторила я, - Допрашивайте вторую. И пусть она умирает долго.
В комнате было темно, уютно и спокойно. Крошечные блестящие пылинки танцевали в тонком лучике света, пробивающемся сквозь неплотно подогнанные ставни. Свернувшись клубочком на крышке старого сундука, завернувшись в плащ, я прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной и темнотой. Я готова была пролежать так вечность...
Словно в ответ на мои мысли, крошечная дверь, ведущая на чердак, начала сотрясаться от мощных ударов. Толстенный деревянный засов жалобно скрипнул, но устоял.
- Госпожа!!! - заголосил мой очередной визитёр, - Откройте дверь!!!
О боги, как же они меня достали... Застонав, я укрылась с головой старым грязным плащом, найденным в сундуке. По моим прикидкам, первый день в статусе иштах-ихтас едва перевалил за средину.
Это было просто невыносимо.
После памятного инцидента с ядами лысый евнух, несмотря на все мои уговоры, всё же рванул с докладом к Императору. Реакция Эйтана не заставила себя ждать: особняк мой наводнили Серые Крысы, коим было поручено расследовать происшествие, дегустаторы, которые должны были пробовать пищу, и маги, обязанные установить разномастные защитные чары. Помимо всего прочего, ко мне приставили двух евнухов-телохранителей, коим вменялось следовать за мною всюду.
При виде всей этой толпы я, честно признаться, малость окосела. Несмотря на то, что все они были молчаливы, их присутствие уже через десять минут начало раздражать до невозможности: во-первых, при них приходилось постоянно "держать лицо", во-вторых, они разговаривали со мною так, словно у меня было, по меньшей мере, разжижение мозга.
Самым обидным оказалось то, что понаблюдать за работой Серых Крыс мне не позволили: молодой человек, представившийся капитаном Дамилом, тактично, но непреклонно выставил меня вон, причем на лице его явно читались мысли вроде: "Ещё не хватало, чтобы эти бабы путались под ногами". Немного поразмыслив, я вынуждена была признать, что где-то его понимаю.
Посидев в кресле полчаса без дела, я окончательно заскучала и проголодалась, посему приняла решение - пойти на кухню и что-нибудь себе приготовить.
Я встала. Двое телохранителей, дегустатор и евнух, томившиеся на диване, также вскочили на ноги. После здравого размышления я решила, что отыщу кухню сама - разомнусь заодно. Посему я решительно двинулась, куда глаза глядят, решив походя осмотреть свои новые "владения". Мои сопровождающие выстроились за мною забавной шеренгой, невольно напомнив мне виденных в глубоком детстве утят. Чувствуя себя мамой-уткой, я пробормотала "кря-кря", убедив окружающих в своей абсолютной неадекватности, и решительно отправилась на поиски.
Последующий час прошёл весьма продуктивно: выяснилось, что в особняке есть три этажа, пятнадцать покоев, три купальни, одна кухня, чердак и склад. Последние три помещения пришлись мне особенно по душе: заварив себе, и изумленным "утятам" заодно, крепкого чаю, я прихватила сладостей из кладовки, пообещала шокированной кухарке, что скоро вернусь, и направилась на склад.
Следует пояснить: имеется в виду громадное полуподвальное помещение, в котором хранились более-менее ценные вещи моих предшественниц, одежда и подарки, преподнесённые им хозяевами.
Мои спутники взирали на меня с суеверным ужасом. Подозреваю, что вела себя, мягко говоря, немного не так, как следовало. Опять же, мой интерес к вещам предыдущих иштах-ихтас вызвал непонимание: думаю, большинство девушек предпочитали обходить помещение десятой дорогой. Это было понятно: покрытые пылью шкатулки с разными гербами, портреты красавиц, небрежно сваленные в кучу, и различные милые мелочи вроде брошек и статуэток, до краев заполнившие деревянный сундук, наверняка напоминали наложницам о бренности бытия и переменчивости императорских вкусов.
Для меня, однако, они представляли немалый интерес. Забыв на время об "утятах", я закопалась в гору старинных вещей, к коим питала немалое пристрастие. Впрочем, отвлечься надолго мне не дали: прибежала взмыленная прислужница, сообщив, что несколько наложниц желают видеть почтенную иштах-ихтас.
Недоумевая, зачем им могла понадобиться, я поднялась вверх по ступенькам... и замерла, увидев собравшуюся в холле толпу.
- Добрый день! - прощебетала невысокая ладная девушка, в которой я с ужасом узнала одну из самозваных императриц, - Мы пришли знакомиться с Госпожой.
В тот момент я поняла, что мои "утята" - это только начало.
Разумеется, долго общества лживых льстивых прелестниц я не выдержала: сбежала на чердак, захлопнув дверь перед носом у "утят". Разумеется, они тут же попытались сунуться за мной, но тяжелый засов, примеченный мною ещё во время первых экскурсий по особняку, ровно лег в пазы и держал крепко.
На протяжении последующего часа прорваться ко мне под разными предлогами пытались несколько раз. Я упорно игнорировала грохот, просьбы и причитания. Даже весть о том, что мне пора готовиться к встрече с Императором, не сильно впечатлила. Я справедливо рассудила, что для самого же Эйтана будет лучше, если перед ним предстанет улыбчивая наложница, а не взбешенная фурия, жаждущая кого-нибудь убить; чем больше времени я проводила в компании жителей Золотого дворца, тем больше склонялась ко второму.
Покинула я свое убежище только тогда, когда под дверью раздался спокойный, смутно знакомый женский голос, проговоривший:
- Госпожа, Вас беспокоит Ишири, Старшая Компаньонка. Простите, что мешаю, но мне совершенно необходимо поговорить с Вами.
Спокойный тон девушки, разумеется, ничуть меня не обманул, но прятаться в тёмной комнате вечность не было разумным решением проблемы. Опять же, Ишири спасла мне жизнь на воротах Двенадцатого яруса, потому заставлять её маяться под дверью было бы нечестно.
Поморщившись от боли в онемевших конечностях, я отодвинула засов, впуская девушку. Она перешагнула порог, пристально взглянула на меня в неверном свете, пробивающемся из коридора, и бросила своим спутникам:
- Подождите снаружи.
Телохранители мои, мягко говоря, не пришли в восторг. Однако я без вопросов захлопнула дверь перед их носом, бросив напоследок:
- Вдруг что, я закричу.
Оставшись наедине с девушкой, я бросила на неё более пристальный, изучающий взгляд. Что сказать? Была она весьма и весьма привлекательна, однако внешность имела нетипичную для ишшаррки, будучи обладательницей острого носа с тонкими крыльями, четко очерченных губ средней полноты, чуть изогнутых, словно в немом вопросе, бровей, и каштановых волос довольно своеобразного оттенка.
- Откуда родом Ваши предки? - нарушила я молчание первой, устроившись на крышке сундука. Девушка, помедлив, присела рядом, и глаза её блеснули в неверном свете:
- Моя мать - шэрдонка. Наложница.
- Понимаю, - кивнула я рассеянно, - Ваша внешность соответствует. О чем Вы хотели поговорить со мною?
Ишири, помолчав, отозвалась:
- Госпожа, ваше поведение...
- Я знаю, - прервала я мягко, - Лучше расскажите мне что-то новое, Ишири.
Девушка покачала головой:
- Вы не поняли меня, Госпожа. Позвольте закончить. Я вполне понимаю Ваше поведение, но хочу спросить: понимаете ли Вы, что Его Величество осознанно признал Вас иштах-ихтас?
- Я догадываюсь, - кивнула я спокойно, - Что дальше?
Девушка, помолчав, продолжила:
- Вам придётся смириться с этим статусом и научиться с ним жить, что очень непросто. Вам следует очень многое узнать и принять; в этом я могу Вам помочь.
- Вы предлагаете свою помощь? - я была удивлена и не считала нужным это скрывать. Должность, занимаемая Ишири, считалась почётной, и к наложницам компаньонок такого уровня не приставляли - на подобную честь могла рассчитывать разве что Императрица.
Правильно истолковав мои сомнения, девушка пояснила:
- Матрона Джиада попросила меня позаботиться о Вас, и я с удовольствием согласилась на эту работу.
- Но почему?
- Пусть это останется моим личным делом, Госпожа. Поверьте, я не желаю вам зла.
- Верю, - сказала я. Мы обе прекрасно понимали, что эти слова лживы, но приличия были соблюдены.
Помедлив, девушка уточнила:
- Вы принимаете мою помощь?
- Да, - отозвалась я решительно. Какими бы мотивами ни руководствовалась Ишири, она, по крайней мере, мне нравилась, будучи умным, хладнокровным и решительным человеком. Таких следовало держать на глазах во избежание разного рода неприятных неожиданностей.
- Отлично, - кивнула девушка, - В таком случае, позвольте мне подготовить Вас ко встрече с Его Величеством.
- Больше часа подготовки я не выдержу, - отрезала я.