Разбудил меня вой, за ним ругань и скулёж. Последний случился на высоких нотах и болезненно резанул по ушам. Жутко раскалывалась голова. С трудом разлепив глаза, я увидела старика, сидящего рядом. Он без слов понял мой вопрос и кивнул:
- Живой.
Я от всей души выругалась, не стесняясь присутствия своего пожилого благодетеля. Он ведь снова вытащил меня, и на этот раз - едва ли не с того света.
- Да что этому ироду будет! Уугрова натура. Говорит с ними на одном языке, знает их слабые стороны, не боится...
- Он же смертный.
- Смертный, но наша Сила ему нипочём. Только мозги дурманит как опий и всё сильнее привязывает к себе. Он не отпустит тебя.
- Знаю.
Меня знобило и трясло. Чашка с обычной водой, казалось, согревала заледеневшие пальцы, и я вцепилась в неё, как в единственное спасение от расползающегося изнутри холода. Несколько одеял, лежащих поверх моего дрожащего тела, не справлялись со своей задачей.
- О чём ты думала!? - впервые хриплый надломленный голос звучал строго. - Последние капли Силы отдала. Ещё чуть-чуть и огонь погас бы!
- С чего ему вдруг гаснуть? Жар стоял такой, что плавилась земля...
Вспомнив свои ощущения, я вздрогнула: определённо лучше гореть, чем замерзать.
- Ты совершенно ничего не понимаешь! - морщинистое лицо исказила страшная гримаса. Лекарь вдруг ни с того, ни с сего разозлился, словно мой поступок задел его за живое. От резкого окрика Сторож - трусливый пёс, забился под лежак и тихо взвыл.
- Не знаю, кто это с тобой сделал, - древняя иссохшая рука указала на живот. - Но порвав связь с Королевой, он разбудил твой внутренний источник. Причём сделал это довольно грубо, оставил ошмётки, криво заштопал. У меня есть две альтернативные версии. Первая - это делал полный неумеха, но вряд ли ты добровольно легла бы такому под нож, а вторая - операцию провели осознанно небрежно и сохранили куски нитей, чтобы Королева ничего не заподозрила.
"Что за чепуху он несёт?" - из всей его длинной речи меня больше всего возмутило начало.
Наша жизнь полностью зависит от Её Величества, наши организмы не предполагают возможность благополучного автономного существования. Должно быть, старик и вправду спятил!
- Я подумать не мог, что кто-то выжил из старой закладки. У новых биологически выведенных особей одна оболочка, и только Королева решает, как и чем её наполнять. Она сильно обожглась с Первой Сотней, сделала их почти непобедимыми. А постоянный избыток Силы расслабляет, рождает вольность и непослушание....
У меня голова шла кругом.
- То есть риск сойти с ума, как другие отверженные, сведён к минимуму? - из всех вопросов, крутящихся на языке, я задала самый глупый.
- Будучи изгнанной из Улья, ты окончательно распрощалась с дарованной силой. Но вполне в состоянии обеспечить себя своей. Если сумеешь оторвать от себя пиявку, будешь жить долго, как я. Скромно, тихо, осторожно, не тратясь понапрасну...
... в одиночестве, страшась внешнего мира - такая перспектива годилась для старика, меня она абсолютно не прельщала.
- Как вас сюда занесло? Так высоко и далеко от родных стен?
- Моё место в Улье занял другой, - и с выражением глубокой задумчивости и внезапной рассеянности лекарь начал перебирать стоящие на столе склянки.
- Обычное дело. Ответ не принимается, - я упорно покачала головой.
- Двое не могут существовать под одним номером и представлять единое звено в цепи питания Улья. Я оказался лишним, более слабым...
Он продолжил увиливать, приводя общеизвестные факты.
- Говорили, Первая Сотни полностью перебила друг друга. Это правда? Какой вы номер?
- Наши номера давно стёрлись.
Такой ответ разведчицу не устроил и она, схватив за рукав, вынудила его сесть на край лежака.
- Вы хорошо помните последний визит Несогласных в Красные палаты. Вы там присутствовали?
- Пятьдесят Первый был моим отцом. Он сохранил тайну моего рождения, спрятал от зоркого ока Королевы, вырастил сам, за пределами города, обучил немного. Мать умерла при родах. Её номера не знаю, да это и неважно. Тогда детей заводили по любви, а не по нуждам Короны.
Любовь - это код 037. "Взаимоотношения жителей Улья между собой строго регулируются пунктами 2.4, допускается физиологическая привязанность, но деторождение контролируется Правящим Советом и должно происходить по согласованию с оным".
- Как же великий целитель не спас свою любимую? - я скептически изогнула бровь. - Неужели пресловутый дар не помог?
- Он помог. Мне, - отрезал старик и, кряхтя, поднялся. - Что-то мы заговорились. Тебя ждёт вождь.
- Да, чтоб он сдох! Я никуда не пойду.
У меня действительно не было сил куда-то идти. Разговор утомил физически похлеще любого марш-броска.
Нужно будет - придёт сам.
И он пришёл. Здоровый и невредимый, не обугленный кусок головешки, как я рассчитывала. Выходец из гетто принёс с собой коробку, и, поставив её на пол, сделал шаг ко мне.
- У меня один вопрос: зачем?
Мне показалось или он действительно выглядел виноватым?
- Я переживал, места себе не находил.... Тряс старика, не знал, чем помочь.
- Ты уже итак мне помог.
Я внимательно следила за его движениями и стоически перенесла его неловкую попытку погладить меня по голове.
- Ну-ну, не куксись. Это ты контролируешь силу. Я не просил отдавать мне её всю.
Да, по глупости подумала, что смогу убить его обычным способом.
- К счастью, полоумный отшельник смог тебя откачать. Поэтому он пойдёт с нами, во избежание подобных неприятностей. Упирается старый чёрт, но я умею уговаривать...
Когда Волк в очередной раз потянулся к моим волосам, я скинула его руку.
- Прекрати, иначе сломаю.
Его взгляд ранее приторно-ласковый вдруг сделался холодным и задумчивым. Пальцы до хруста сжались в кулаки, но уже в следующую секунду мужчина вернул себе самоконтроль.
- У меня есть для тебя подарок.
Он поставил коробку на топчан и приоткрыл крышку. Луч света тут же занырнул внутрь и отразился от гладкой металлической поверхности сотнями игривых бликов.
- Полагаю, ты будешь рада своему другу.
Неужели Док?
Коробка оказалась довольно тяжёлой. Волк предупредил её падение на пол и, смяв многослойный пирог из одеял, задвинул вглубь лежака. Дрожь в руках я списывала на общую слабость, но никак не на влияние момента.
- Долго будешь смотреть? - довольный произведённым эффектом, предводитель отверженных ухмыльнулся. - Слышал, подарки принято распаковывать руками, а не глазами. Давай помогу.
Я хотела зажмуриться и трусливо сбежать, хотела рассмеяться и заплакать одновременно. Обнажать душу перед врагом было не лучшей идеей. Но тот всё понял сам и без лишних вопросов изъял содержимое коробки.
Волосы на затылке были грязные, спёкшиеся от крови. Их цвет не поддавался определению, а вот форма черепа...
Ну же, поверни его ко мне!
- Я решил сохранить несколько фрагментов и самый ценный дарю тебе.
Волк держал в руках голову Кира. С её верхней части, оголив металлический каркас, слезла часть кожаного покрова. Глаза были широко распахнуты, рот удерживал фирменную придурковатую улыбку.
- С чего такая щедрость?
- В твоей памяти, вероятно, закрепился образ непутёвого мальца - недорослика, сбежавшего из дома. Знаю-знаю! Первое впечатление сложно изменить, но я постараюсь.... - он осторожно, едва касаясь, провёл ладонью по моей щеке. - Ты пока отдыхай.
Было ощущение нереальности происходящего. Я сидела на топчане в жилище полоумного лекаря-отшельника, окружённая армией отверженных, и прижимала к груди голову мужа - подарок их самопровозглашённого Короля.
"Ники, лучше бы тебе спать подольше...".
На ужин меня позвали к общему столу. Понятия не имела, что он из себя представляет, гораздо важнее было другое: мне, наконец, разрешили выйти из опостылевшего шатра. Мой сторож тоже был несказанно рад смене обстановки и даже оставил попытки цапнуть меня ненароком. Лишь периодически принюхивался, да клацал зубами в мою сторону. Волк держал его на коротком поводке и, несмотря на своё тщедушное телосложение, держал крепко. Мы, как пожилая парочка, неспешно шли под руку, дышали "свежим" воздухом и выгуливали собачку.
Костры периодически вспыхивали то тут, то там, освещая вытоптанную поляну и притягивая к себе изуродованные фигуры - тела, пахнущие смертью. Выходец из гетто целенаправленно вёл меня по территории бродячего "королевства". Он хотел похвастаться плодами своих трудов и одновременно продемонстрировать меня народу.
- Это старатели, - тройка отверженных при нашем приближении зашипели и бросились в рассыпную. - Хорошо копают, знают подземные ходы, слышат воду. Они бежали из рудников. Поговаривают, там рабский труд...
Возле их костра обнаружился ещё бывший гвардеец и одноногий садовник. Обоим было безразлично моё присутствие, они еле дышали.
- А вон тот ангел - моя сестра! - Волк приветливо кивнул сероглазой девочке с недоразвитыми крыльями, складывающей палочки на земле. - Не единоутробная, конечно.
- Пустышка?
- Рождённая в гетто, - мягко поправил меня Король, но его ставшая вдруг железной хватка заставила моментально усвоить урок - следовало следить за языком. По крайней мере, в отношении близких этого самозванца.
- Здесь наши ремесленники.
Поравнявшись со следующей горящей поленницей, Волк указал на группу, копошившуюся в шкурах и тряпках. Все, кроме одного, были полностью увлечены своим делом и не обратили внимания на явление правителя. Отщепенец, впрочем, тоже не проявил к нам никакого интереса. Он сцепился с кем-то из соседнего участка. Стычка быстро переросла в настоящую драку. В стёсанных, окровавленных кулаках то у одного, то у другого мелькал предмет, идентифицировать который с нашего расстояния не представлялось возможным. Второй отверженный оказался более сообразительным и, ко всему прочему, вполне вменяемым. Заметив Короля, он пал ничком на землю и залепетал:
- Ваше... Ваше...
- Почем спор? Говори уже!
- Забрал... моё.
Волк, извинившись, отпустил мой локоть. Его следующие движения были настолько резкими, что никто, кроме разведчицы, не заметил, что произошло. Одним махом он вытащил из костра горящую палку и ударил ей по спине обидчика. Тот, взвизгнув, выгнулся дугой и рухнул на землю. Его пальцы рефлекторно разжались и уронили... командирский браслет!?
- Повторяю ещё раз, - взгляд, которым Король прошёлся по своим ремесленникам, даже меня, стоящую в стороне, пробрал до костей, - всё, что сделано из металла, пластика или стекла, имеет провода и кнопки, принадлежит технарям! Я ясно выражаюсь?
Дождавшись конца бури, подданные усердно закивали, но, судя по отсутствующему виду, они ни слова не поняли из пламенной речи своего предводителя.
- Вы, - группа у соседнего костра вытянулась по струнке, - сначала доделайте ретранслятор, а потом разберитесь, что это за вещь.
- Это пульт оперативной связи с центром.
Сама не знаю, зачем влезла в разговор. Разведчице очень хотелось доказать никчёмность их общества и тщетность всех попыток...
- Он старый и, сомневаюсь, что рабочий. Даже если плата цела, вы не взломаете его. Для этого нужны ловкие руки и свежие мозги. Впрочем, даже имея полный набор, шансов мало. С постоянным обновлением прошивки меняются все коды и доступы. Лучше выкиньте устройство, а то еще взорвётся ненароком.
- Мне очень приятна твоя забота, - и Волк не врал. - Но хочу напомнить, что моя команда состоит исключительно из талантливых, хитрых и изворотливых существ. Неспроста, же их погнали из Улья...
- Ах, да, совсем забыла, что сплошь и рядом находятся преступные элементы.
Почувствовав тонко завуалированный намёк, Король усмехнулся и подтолкнул меня вперёд. У него было много подданных и, кажется, он задался целью перезнакомить меня со всеми.
Первая часть экскурсии была откровенно скучной. Отверженные были неправдоподобно милыми и пушистыми, словно бездомные котята, и полностью меня игнорировали. Лишь продвинувшись вглубь лагеря, я, наконец, уловила их истинные эмоции.
- Наш повар, - дорогу преградило существо невысокого роста со складками, висящими на пузе и прикрывающими паховую область. - Готовит отменно, чуть ли не из воздуха может сделать съедобное блюдо. Ты бы видела, каким бочонком он был вначале. Быстро сдулся на местных харчах.
Волк засмеялся, а меня передёрнуло от голодного взгляда его подчинённого. Впрочем, не было смысла скрывать очевидный факт - они хотели сожрать меня. Лишённая покровительства Королевы, я была живее, чем они, и, должно быть, выглядела до неприличия здоровой. Силы было мало, но она по непонятным причинам росла. Отверженные это чувствовали и злились. Самых ошалевших заперли в клетках, как объяснил мой спутник.
Повар сделал ещё один шаг в нашу сторону.
Код 478. "Если отверженный представляет угрозу, он подлежит немедленному уничтожению".
Ощутив напряжение, Волк встал передо мной, будто нарочно закрыв весь обзор. Не успела разведчица заворчать и подвинуть внезапную преграду, как опасность миновала - отверженный издал утробно рычащий звук и пропустил нас.
- Почему они тебя слушаются?
- А кого, если не меня? - ответное заявление выходца из гетто меня несколько обескуражило. - Эти существа были рождены, чтобы служить. И то, что они все по большей части не раз преступали законы Улья, не отменяет их предназначения. Ты не подумай, что власть мне далась легко. Мой путь к трону застлан багровым, отнюдь не пушистым ковром, сотканным на крови и костях. Мне приходилось драться...
Я скептически оглядела щуплую фигуру. Толщина его рук в обхвате была немногим больше, чем у меня.
- И знаешь, в делах с отверженными гора мышц, как у вашего Четвёртого, - большой недостаток: есть за что зацепиться. А вот хитрость и изворотливость выручают в любой ситуации.
Самовосхваление было грехом всех Королей и ненастоящих в том числе.
- С коллегами по цеху познакомишь? - перебила я излишне грубо, но Волк не обиделся.
- Позже, они сидят по клеткам. Кто-то окончательно потерял разум, кто-то рассыпается в пыль.
- Серьёзно!? Я не единственный предатель среди разведчиков?
Моё искреннее недоумение вызвало у собеседника широкую улыбку.
- После Кровавой бойни среди вашей братии нашлось столько изменников, что мы до сих пор их доедаем, - увидев на моём лице брезгливое выражение, он попытался исправить ситуацию. - Повар их готовит в самом крайнем случае, обычно после нескольких недель голодовки. Сегодня у нас хороший улов. В катакомбах поймали целый выводок бесов...
От этого знания мне легче не стало. Я уже собиралась тактично отказаться от ужина, как вдруг поляну огласил пронзительный визг. Через секунду он смолк, затем послышался лязг пилы и треск. Источник странных звуков находился в тёмном углу, где не горело ни одного костра. Несколько отверженных поднялись и сомнамбулой двинулись в ту сторону. Остальные, как ни в чём не бывало, продолжили заниматься своими, безусловно, важными делами.
- Прости, придётся на время тебя оставить. Нянечка присмотрит, - старуха, сидящая к нам спиной, мотнула своей лохматой головой. - Она хорошо себя контролирует, понимает больше других, обычно следит за детёнышами. Вам будет, о чём поговорить.
Вот уж сомневаюсь!
Волк привязал Сторожа к торчащей из земли коряги, бывшей некогда деревом, шепнул ему на ухо команду "никого не подпускай" и скрылся в темноте, откуда теперь доносились душераздирающие вопли.
Я замерла, переминаясь с ноги на ногу. У нас не было инструкций на такой случай. Сидеть у костра рядом с изгоями и вести с ними светские беседы - это нонсенс. Разведчица, настороженная и собранная, была готова в любой момент дать отпор. Моей компании, напротив, все оказались только рады. Отверженные поворачивали головы, принюхивались, поднимались и медленно стекались к нашему костру. Тем, кто хотел подойти ближе, Сторож преграждал дорогу.
- Садись.
Почувствовав новый вес на плече, я не смогла сдержать рефлексы. Схватила нападающего и не глядя, заломила руку за спину.
Раздался хруст. Чёрт! Ключица лопнула и теперь вместо работающей верхней конечности болталась безвольная плеть.
- Прости...
Нянечка смотрела расстроено, но без злобы. Она прижала к себе действующей рукой вторую, сломанную, и указала на кусочек мяса, завёрнутый в зелёный лист и лежащий на камне.
Вспомнив слова Волка, я вежливо отказалась. Не хватало ещё съесть своего бывшего коллегу. Мясо - оно ведь у всех похоже - плотное, с волокнистой структурой и редкими прожилками.
- Ты от Королевы? - старуха всё-таки вынудила меня сесть, толкнув плечом в сторону расстеленной на земле соломы.
"Не ломать же мне ей вторую руку!"
- Да, - сказала я и не соврала.
- Прощение мне передать?
Получив отрицательный ответ, нянечка грустно вздохнула:
- Отверженные не могут вернуться.
Конечно, в Улье не хранят память о мертвецах. Впрочем, всё может измениться, если Четвёртый протолкнёт Правящему Совету свою поистине "блестящую" идею по разделению труда. Но даже в том случае участь древних - таких как она, была предрешена. Рабы должны быть заведомо крепкими и выносливыми.
Нянечка пристроилась рядом и начала мурлыкать себе под нос песню, баюкая, словно ребёнка, повреждённую конечность. Мне стало неловко. Учитывая оборванную связь с Королевой-Матерью, отверженные вряд ли обладали хорошей регенерацией. Надо будет выяснить у лекаря серьёзность моего проступка. Я обернулась в поисках своего благодетеля. Среди обступившей нас толпы, его не было видно. Интересно, пригласили ли его к "общему столу"?
- Не бойся. Приказ беречь. Мы слушаемся Короля.
Звучит весьма обнадёживающе...
- За что тебя изгнали?
- Леди оказалась не Леди, - с ощутимой горечью ответила моя собеседница и, тряхнув головой, вытянула ноги к костру. - Белое обернулось чёрным. Чёрным...
На этих словах она зашлась сильным кашлем. Схватилась за горло, в котором уже булькала кровь и категорично замотала головой.
- Нет! Ничего! Не спрашивай больше...
Печать Безмолвия по слухам очень болезненная штука. Я понятливо кивнула и, наконец, вспомнила, где мы встречались ранее - в туннеле перед выходом на Пристань. Отверженная в лохмотьях и с детенышем на руках. Да, бывшая фаворитка Королевы с трудом угадывалась в этой старой, потрёпанной женщине. Ей должно быть очень много лет, однако она удивительно хорошо сохранилась, что телом, что разумом. Очевидно, Королева её сильно любила. Я чувствовала, в ней оставалась ещё жизнь - на пару десятилетий точно хватит, ну а дальше.... О том, во что она превратится после того, как сама себя исчерпает, думать не хотелось.
- Ты служила при дворе, а теперь нянчишься с детёнышами. Почему?
К счастью, я пока не увидела ни одного ребёнка. За исключением той крылатой девочки - названной сестрицы Короля.
- Я везде бывала с Королевой, и в сотах тоже, потому помогаю выхаживать новорожденных. Мы делаем то, что можем. Память, - старуха постучала пальцем по виску, - определяет.
- Ты хочешь, сказать, вон тот всю жизнь в Улье провёл на цепи и в ошейнике? Или у него лучше всего получается гавкать на других?
- Нет, - она покачала головой и замолчала на какое-то время, подыскивая нужные слова. - Кто-то помнит, как работали руки. Другой забыл себя, но в голове осталось самое сильное впечатление. Сторож видел зверя, и теперь он - этот зверь.
По мне отверженный выглядел как пёс - самый обычный пёс, брехливый и вечно голодный. Но то было через призму мировосприятия, оставленной Ники. На деле оригинал мог оказаться любым существом. Вторая ни разу не заглядывала в зоопарк, но сейчас ей впервые стало интересно, какие твари представлены в коллекции Её Величества.
- Какого зверя вы обсуждаете? Уж не меня ли? - раздался голос за спиной, и длинные руки обвились вокруг плеч. Но разведчица была не настроена на объятия.
- Я предупреждала....
Удар - и Король, не удержав равновесие, покатился по земле, совсем не по-королевски. Собравшаяся вокруг толпа заурчала, как сытый кот. Выходец из гетто лежал возле ног своих подчинённых, лицом вниз и долго не шевелился. Отверженный, который оказался к нему ближе всех, сначала отшатнулся, а потом, напротив, подался вперёд, принюхиваясь.
- Почему?
Мужчина поднял голову, выплюнул грязь, забившую рот, и начал медленно вставать. Змея раскручивала свои кольца, готовясь к атаке.
- Почему окружающих держат подле меня лишь угрозы? Не благодарность, нет. И даже не моя безграничная доброта. Почему!?
Он выкрикнул последнее слово, и даже Второй стало его чуточку жалко. Лишь до тех пор, пока он не принялся закатывать рукава. Интересно, ударит?
- Я же ваша жизненная необходимость. Без меня вы разбредётесь и сдохните от голода и болезней. Почему я должен постоянно доказывать свою значимость?
Но он решил сорвать злость не на мне, а на том самом отверженном, стоящем недопустимо близко к своему предводителю. Несчастный не сопротивлялся, лишь скулил, пока его пинали под рёбра и били по спине. Волк с головой ушёл в процесс и не видел, с каким нездоровым блеском в глазах его подданные наблюдают за казнью соплеменника. Мне, в общем-то, не было дела до того, кого в бродячем "королевстве" не досчитаются к утру - машиниста ли, носильщика или бывшего трубочиста. Я лишь окончательно убедилась, что надо бежать.
И побежала...
Всё внимание толпы было приковано к жестокому зрелищу, и это дало Второй несомненное преимущество. В служебной форме, возвращённой мне по случаю выхода "в люди" было достаточно карманов. К сожалению, они все были вытряхнуты ещё в Улье. Но я предусмотрительно набила их всевозможными полезными вещами, которые только смогла найти в шатре: шнурки, лезвие от бритвы, склянка с болотной жижей, которой меня мазал старик, верёвка и маленькая, почти игрушечная фляжка с водой. Разведчица не растерялась и прихватила с собой кусок мяса - коллега это или не коллега было уже неважно - в первое время нам будет явно не до охоты. Последняя находка в виде карманного ножика, случайно выпавшего в толкучке у одного из отверженных, меня невероятно взбодрила. Я посчитала её хорошим знаком.
Раз... обогнула толпу ротозеев.
Два... проскочила мимо работающего у костра повара.
Три... прыжок через гору тряпья, оставленную кем-то прямо по центру.
Четыре... кувырок, и тлеющая головешка, выхваченная из костра, летит в сторону одного из шатров.
Пять... достигнув края поляны, обернулась. Пламя занялось моментально и по высушенной солнцем ткани, уже подобралось к куполу. Как выяснилось, не все отверженные растеряли инстинкт самосохранения. Несколько фигур бестолково бегали вокруг разрастающегося пожара и махали руками в призыве о помощи.
"Странно цепляться за жизнь, будучи мёртвым", - подумала я и вдруг ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Девочка, сероглазое отродье, стояла неподалёку и любовалась огнём. Её худую шею можно было сдавить одной рукой...
"Это же ребёнок!" - мысленно рявкнула и дёрнула назад кинувшуюся было разведчицу. Моё странное падение почти на ровном месте вызвало улыбку на крошечном личике. А через секунду её очаровательная хозяйка направила на меня указательный палец... Детский визг тут же сменился воем, исторгнутым разом из нескольких глоток.
Я кинулась к границе - отвесному склону, обвитому отростками ядовитого плюща. Вытащив украденную верёвку, принялась обматывать себя страховкой. Руки ловко завязывали узлы, но времени было в обрез. Нарастающие звуки превратились в гул толпы. Отверженные победили пламя, и теперь их целью была беглянка.
Волк спустил с поводка "понимающих". Первым вылетел к обрыву Сторож. В прошлой жизни двуногий, он бежал ко мне на четырёх лапах и скалился. За ним резво, но не так быстро двигались ещё пятеро отверженных. Один из них даже волочил за собой сломанный огнестрел.
Прыгнув вниз, я проскользила ровно до середины склона, когда раздался надрывный треск - длины верёвки оказалось недостаточно. Сок плюща стекал по ладоням, и руки, не защищённые перчатками, теряли чувствительность. При контакте с кожей яд растения вызывал временное онемение, а через несколько дней грозил появлением язв. К стыду Второй, она совершенно забыла про особенности местной флоры.
Пальцы с трудом нащупали узел. Пока я пыталась расстаться со страховкой, усугубившей положение, резко наступила тишина, будто кто-то разом оборвал все звуки. И это гораздо сильнее вселяло страх, нежели битье набата над ухом.
От безысходности я вгрызлась в верёвку зубами. Наверху ощущалось какое-то движение, но последняя нить лопнула, и я полетела вниз, не успев рассмотреть дымчатые силуэты, зависшие на краю обрыва.
Земля-небо и снова земля - горизонт вращался вместе со мной. Руки чувствовались до локтей, кисти болтались как тряпки, и я не могла остановить падение, зацепившись когтями за многочисленные выступы. Через несколько кувырков небо, наконец, встало на место. Вдох-выдох. Жива, пока еще жива....
Вскочив на ноги, я побежала дальше. Стена зарослей захлопнулась за спиной. Впереди под звёздами сияла глянцевая поверхность пустынного горного плато.
Сзади раздались хлопки крыльев - звук, который ни с чем нельзя перепутать. Ко мне приближались двое отверженных - разведчиков. Мужская особь была крупнее и моложе. Женская - старше и злее. Оба выглядели неважно. Их носы провалились и зияли чёрными дырами. Верхние челюсти выступили вперёд, сделав лица похожими на морды землекопов. Эти существа и при жизни не очень-то походили на людей. Сейчас последние черты и вовсе стёрлись. Вести с ними диалог было бесполезно. Убегать от них, впрочем, тоже.
С них не сыпалась пыль, как уверял меня Волк, они рвали друг друга в клочья в борьбе за право обладания молодым источником и его тёплым, едва живым телом. Я лежала в стороне, захлёбываясь кровью - кажется, было пробито лёгкое - и ждала победителя.
Не дождалась.
Беспамятство - хорошая штука. Она почти как сон. Временами даже лучше сна. Забвение полностью стирает границы реальности, и ты становишься счастливым... до тех пор, пока тебя головой грубо не окунают в ведро с водой.
- Два беглеца за одну ночь. И не сговаривались же! - вещал знакомый голос где-то на краю сознания.
"Хотя бы одному уж могло повезти" - подумала я отвлечённо, жадно слизывая капли, стекающие по лицу.
- Того то ещё можно понять. В клетке удобств мало, да и пытали его долго. А тебя никто не обижал. Накормили, подлечили, одарили. Вот скажи мне, зачем ты это сделала?
- Проверяла границы дозволенного.
- И как? Проверила?
- Очень узкие.
- Стоило оно того? Я же почти сорвался, чуть не убил тебя, - он пальцами схватил мой подбородок и заставил поднять голову. - И что мы имеем на выходе? С моей стороны минус один разведчик - пришлось добить несчастную, из-за тебя её загрыз собрат...
- Сожалею, - пробормотала сквозь стиснутые зубы.
- ... подорванное доверие и абсолютно неуместные угрызения совести. Да-да, ты не ослышалась. Моей совести! В очередной раз побывав на пороге смерти, ты вряд ли сожалеешь о содеянном.
Тут он был прав.
- Как у вас говорят: "провальная попытка - это хороший опыт, а успех не учит ничему"? - Волк вытащил из кармана ножик - ту самую счастливую находку и демонстративно провёл ею по моему горлу. Затем опустился ниже, в ворот рубахи, до замотанной бинтами груди, кольнул остриём в области сердца и в конце приставил лезвие к щеке. Его глаза лихорадочно блестели. В них отражалось сразу несколько желаний. Но сильнее всех, очевидно, было - рвать и убивать.
- При твоём образе жизни странно не иметь на лице ни единой царапины, когда всё тело в кровоподтёках и штопаных ранах.
- Исправишь такую несправедливость? - я резко поддалась вперёд.
Мгновенная вспышка боли - и по щеке потекли струйки крови. На впалых скулах Волка заходили жевалки.
- Приведите лекаря! Немедленно! - крикнул он и отбросил нож в сторону, словно боялся войти в раж и покромсать меня на лоскуты.
За стенкой шатра образовалась какая-то возня, затем послышался удаляющийся топот ног.
- Давай я проясню ситуацию, а то ты, видимо, не догоняешь. Тебя вытравили, бросили умирать, изгнали - называй, как хочешь. Для Королевы ты мертва, как и все мы. На место Второй, я уверен, уже поставили какую-нибудь молоденькую разведчицу с не менее красивым личиком, - выходец из гетто щёлкнул меня по носу. - Тебе попросту некуда идти. В этом грёбанном мире раньше не было ничего, кроме Улья. И только благодаря мне, появилась надежда.
Я покачала головой. Губы сами собой растянулись в презрительной улыбке.
- Думаешь, ты незаменима? Думаешь, тебя примут обратно с распростёртыми объятиями?
- Ничего-то ты не знаешь.
- Неужели? Так расскажи мне, - приказал Волк и, подставив табурет, сел напротив меня.
"Слишком близко" - сказала бы Ники, но её больше не было. Вторую же не смущал ни голодный взгляд собеседника, ни его рука, оглаживающая коленку. На того, кто вторгся в её личное пространство, она смотрела насмешливо, со скрытым чувством собственного превосходства. Ведь, несмотря на унизительное положение и связанные за спиной руки, это не она была пустым местом, ошибкой природы...
Мы последние из старой закладки. Немного-то и осталось: всего шестеро из десятка. Такие как мы больше не рождаются. Королева не захотела выращивать потомков Первой Сотни, и старые закладки почти все были уничтожены. Наша чудом уцелела. Более того, спустя какое-то время, забытые всеми младенцы, находящиеся в крио-сне, начали подавать признаки жизни. Сначала проснулся последний по потенциалу - Десятый, но пока это обнаружили, пока принимали решение и меняли общую нумерацию, детеныш умер. Нашу закладку перенесли в зал с другими сотами и взяли под контроль. Через полгода очнулся Первый - самый сильный и выносливый из нас. Им Королева почти не занималась, но он назло всем выжил. Спустя пару лет - Шестой и Восьмой. Оба бескрылые. Один обрёл место в Правящем Совете, второй занимался разработкой рудных жил, сгинул в старых шахтах. Не вернулся с задания и Пятый - его отправили в разведывательную миссию совсем юнцом и одного. После его гибели с разницей в год-два просыпались и остальные. Я была предпоследней. Говорили, что со мной были какие-то сложности. Из-за Второй не хватило ресурсов на Девятую, а, может, Королева просто устала и решила взять перерыв на восстановление сил. Очевидно, мы все ей были в нагрузку и выжили лишь благодаря своевременному давлению Правящего Совета. Потомки Первой Сотни были нужны не Королеве, в сильной крови нуждался Улей.
- Молчишь. Не хочешь со мной разговаривать?
- Звали? - в шатёр весьма своевременно вошёл лекарь.
Я обрадовалась и тут же сникла - он еле переставлял ноги и выглядел уставшим и больным, постаревшим ещё на столетие...
Король лениво поднялся с табурета и нехотя отошёл в сторону. Смесь вины и досады весьма странно смотрелась на его обычно непроницаемом лице.
- Да тут всего лишь царапина. И та уже почти зажила.
Мой благодетель вытер влажной тряпкой кровь с щеки, а затем, неодобрительно покачав головой, развязал верёвки, сковавшие запястья.
- Другие раны были куда серьёзнее. Тело разведчика самое выносливое, но всё же не бессмертное. Мои целительские способности широки, но и у них есть предел. Может случиться так, что эти два фактора сойдутся в одно время. Она будет уже за порогом, а я окажусь бессилен...
Пока старик говорил - глухо и монотонно, Волк в задумчивости кусал костяшки пальцев.
- Я больше такого не допущу.
- Уж постарайтесь, ежели намереваетесь сохранить жизнь молодому источнику...
- Я тебя понял, отшельник. Что-то ещё?
Лекарь бросил взгляд на выход и, хитро прищурившись, добавил:
- Начните прямо сейчас. А то не выйти нам, покуда они там стоят....
- Кто? - нахмурился выходец из гетто.
- Ваши подданные, - и в этих словах скользила явная усмешка. - Пришли на запах.
Волк удивлённо посмотрел на окровавленную тряпку, затем перевёл взгляд на меня. У силы есть свои потоки, но, тем не менее, она течёт и в венах - это знает каждый житель Улья, конечно, тот, кто ей обладает.
- Я разберусь, - кратко кивнул Король и вышел из шатра. Жаль, занавес закрылся за его спиной, я бы очень хотела посмотреть, как он будет вразумлять обезумевших существ. Их теперь не десяток, как было в первую встречу, а гораздо больше.
- Зря ты сказал ему. Если раньше передача Силы хотя бы выглядела добровольной, то теперь он будет пить мою кровушку.
- Не думаю, - старик покачал головой. - Сила твоя никогда не утолит его жажду, сколько бы он через себя не пропустил. Полагаю, ему нравится сам процесс, твоё унижение. Ирод, как есть ирод.
И я не могла не согласиться.
- Давай убьём его, а? Когда он вернётся.... ты отвлечёшь, а я ударю. - Вторая заговорщически подмигнула.
- Думаешь, оторвав змее голову, она издохнет?
- Полагаю, растеряется как минимум. А за это время мы успеем убежать. Я помогу тебе. Если надо понесу на собственных плечах.
- Храбрая, но молодая ещё. Что ты будешь делать с ордой отверженных? Без предводителя начнётся хаос. Потерянные, ещё более озлобленные и жадные, они погонятся за тобой. Прошлой ночью этот самозванец спустил с поводка двоих, и ты чуть не погибла.
- Значит, нужно поставить другого Короля, - брякнула я, не подумав. И тут меня осенило!
На вернувшегося мужчину я посмотрела совершенно другими глазами. Он слишком много знал, как о жизни вне стен Улья, так и внутри них. Он бежал из Лабиринта, что сделать без посторонней помощи в принципе невозможно.
"У него есть покровитель. Очень сильный"
- Ты не Король, ты всего лишь наместник.
- Мне не нравится это слово, - Волк скривился и жестом указал лекарю на выход. Тот не стал перечить непризнанному вождю и, тяжело шаркая ногами, удалился.
Когда стены шатра сомкнулись за его спиной, я задала вопрос:
- Почему она выбрала тебя?
- А почему бы и нет?
Действительно. Не брать же канцлеров из Правящего Совета. Эти неповоротливые толстобрюхие существа вряд ли смогут управлять отверженными. А кто-то сильный из разведки - тот же Первый слишком влиятельная персона. Такого опасно сажать даже на игрушечный трон.
- Знаешь, у меня немного испортились с ней отношения, - вдруг произнёс выходец из гетто, буравя меня тяжелым взглядом.
- Да неужели?
- Из-за тебя, между прочим. Но я собираюсь в ближайшее время это исправить. Сама понимаешь, с официальным визитом я нагрянуть пока не могу, проникнуть тайными ходами в Красные Палаты - тоже чести мало. А вот увидеться на национальном празднике, почему бы и нет!
У него в руке захлопали два приглашения. День Пахаря, как я могла забыть.
- Составь мне компанию, а потом вместе прогуляемся к барьеру. Обещаю, в город мы пойдём инкогнито.
Моя бровь поползла вверх, выражая предельный скепсис. Если гвардейцам ещё можно отвести глаза, то мимо разведчиков и мышь не проскочит. Идея выглядела бредовой со всех сторон.
- Думаю, ты соскучилась по родному дому.
- Не то слово как, - пробубнила я, чётко осознавая, что вариант отказа не предусмотрен. Злости сей факт не вызвал, напротив, в ответ на странное предложение в душе зашевелилась робкая радость. Вторая очень хотела навестить Королеву и убедиться, что с ней всё хорошо.
Волк, получив согласие, присел на табурет рядом.
- Ты мне нужна. Очень, - хмуро сказал он, склонившись надо мной и разглядывая след от царапины на лице. - Не зли меня больше. Прошу.
Его руки поползли по одежде, словно две змеи, оплетая, зажимая меня в свои тугие кольца. Разведчица даже не противилась, позволила себя поднять и уложить на застеленный мехами топчан. Для неё тело было ещё одним оружием, средством для достижения цели, в отличие от бедной Ники, которая трепетно отстаивала личные границы, но, уже как несколько суток не появлялась.
Человеческая девушка продолжила бы бороться. Возможно, ей даже удалось бы извернуться, ударить коленом в пах и спихнуть с себя обезумевшего от силы и власти самозванца. Она бы порывисто выбежала из шатра и попала бы в совершенно иные объятия, не столь горячие и ласковые. Но с большой долей вероятности - смертельные. Вторая же рассчитывала получить не только удовольствие, но и выгоду.
Его руки были не такими опытными и нежными, как у Кира - приходилось направлять. Действия более неосторожные и суетливые - приходилось сдерживать. Словно измученной жаждой, умирающий зверь, наконец, добрёл до колодца с водой. И, боясь, услышать "нет", он спешил, с каким-то неистовством впивался в губы, шептал несвязанные фразы и всячески пытался быть умелым любовником. И в принципе у него неплохо получалось. Я расслабилась и, закрыв глаза, поняла одну вещь - у меня появился собственный раб, зависимый, Искажённый...
В этот раз отдала совсем немного, оставив большую часть накопленной Силы себе про запас. Ему хватило. Волк отключился сразу. И даже будучи в бессознательном состоянии продолжал с какой-то маниакальной, болезненной настойчивостью вжимать меня в себя. Показалось - разыгрывает. Притворный обморок - его наименьший обман. Но нет... дыхание редкое, веки не дрожат, губы бледные, отдают в синеву. Пришлось постараться, чтобы выбраться из тесных объятий.
Приняв вертикальное положение, я посмотрела на безмятежное ровное лицо, которое при иных обстоятельствах показалось бы вполне приятным. Затем перевела взгляд на свои запястья с красной полоской - следом от верёвки, на пальцы - уже не такие ухоженные, как раньше, когти - уродливые, изогнутые....
Предводитель отверженных лежал спокойный и умиротворённый. Он совершенно не боялся моих мыслей. А зря!
Я не целитель, у которого кулак с ножом нальётся кровью, отяжелеет, и безвольно упадёт при мысли об убийстве. Меня, разведчика, даже совесть грызть не будет.
Словно почувствовав смену настроения, Волк приоткрыл один глаз, улыбнулся и, перевернувшись на живот, провалился в сон. На спине болотными чернилами, закрыв все лопатки, распахнулись крылья. Он хотел летать.