Аннотация: Легкая мистика о любви. Еще один скорее женский рассказ.
Выбирай!
"В мире, где правит страх,
Чувства сжигая в огне костра,
Делая ход, ты поймешь,
Что устал бояться...
Время пришло, теперь выбирай!
Белое - черное, ад или рай
Прочь убежать или в битву ввязаться смело.
Страшно когда стоишь у черты,
А за чертою такой же как ты,
Только с огнем в глазах - его выбор сделан!"
Алексей Шелыгин "Его выбор сделан".
Почему люди считают, что одиночество - это плохо? Почему все время вмешиваются в мою жизнь, прикрываясь дружбой, симпатией? Почему заставляют куда-то тащиться невесть зачем?
- Ириш, поедем... ну поедем... - уговаривала Анька, так похожая на куклу Барби: те же тугие, золотистые локоны, то же кукольное личико и фигурка модели, даже плащик, цвета ранней зари, Барби под стать.
А самое главное - ее слова, ее глупая убежденность, что "так правильно". Да ни черта не правильно!
- Ну нельзя так, слышишь? Ты совсем дикая стала. Поехали! Игорь давно нас в свой Поток зовет, говорит, красиво там осенью, и посмотреть есть на что. Поехали, развеешься, отдохнешь. Обещаю, будет весело!
Весело? Как они не поймут, что я не люблю когда "весело". Я люблю тишину сонных аллей, шелест падающих листьев, полумрак, теплый дождь без ветра. Как сегодня за окном кафе. Я люблю утонувший в парках родной город и одиночество.
- Ира!!!
Кофе почти закончилось, на ободке кружки размазались следы черной помады, рассыпались по блюдцу крошки шоколадного буше, складываясь в смутно похожий на тучу рисунок.
Мне тут душно, я хочу на улицу, подальше от назойливого голоса Димы Билана и от ждущей ответа Ани.
Глупые они с Игорем. Решили, что у меня неизвестно откуда взявшаяся депрессия, что меня надо спасать. Бред, нет у меня никакой депрессии. Я всего лишь дико устала и хочу отдохнуть. Ото всех. И от Игоря с Аней - тоже.
Но у меня не было сил спорить, потому я ответила "да", схватила зонтик и вышла из кафе. Счастливая Аня меня не останавливала.
А на улице был дождь, долгожданный покой и серое одиночество. Наконец-то!
Бабье лето, как всегда, радовало золотом, пауками и теплой погодой.
Я стояла между кустом акации и черным Audi и равнодушно смотрела, как Игорь пакует в багажник мой чемодан. Сидящие на скамеечке престарелая соседка с подружкой заинтересованно посматривали в нашу сторону, перешептываясь. Обговаривали. Как всегда.
- Ира, опять грустишь, - начала приставать вездесущая Анька. - Улыбнись.
Боже... Но Ане не объяснишь, хоть я и пыталась, не раз. Потому теперь, чтобы отвязаться, улыбнулась.
- Это не улыбка!
В голосе Ани промелькнула нотка обиды. Мягко закрылся багажник.
- Ира, ч-и-и-з!
Щелкнул фотоаппарат, запечатлев фальшивую улыбку на фоне родного подъезда. Игорь сунул фотоаппарат мне под нос, показывая снимок. Банально. Тонкая брюнетка в черном, скучающее выражение лица, подобие улыбки на губах. Я и не я.
- И все же красивая ты, Ирка, - присвистнула Аня. - Мужики так и падают штабелями...
Дела мне нет до этих мужиков... оставили бы в покое, а? На черта мне экскурсии, фотографии, смешинки.
"Иришка, чиз!"
"Иришка, встань в позу!"
"Иришка, какой фон отличный, дай я тебя сфоткаю!"
"Да улыбнись ты, ты что, улыбаться не умеешь?"
Сахар, блин. Сплошной блондинистый Анькин сахар. И зачем я это терплю, скажите на милость?
Сама не знаю... но с Анькой мы с самого детства дружим. Может, потому и дружим, что столь разные? Как два полюса - она плюс, а я - минус.
А Игорь? Он тоже... минус. Шикарный брюнет, высокий, ироничный. Слишком умен. Слишком уверен в себе, чтобы клюнуть на нечто вроде Аньки, Игорю нужно большее. Искуситель, чтоб его! Столь хорош, что временами ловлю себя на мысли - я Аньке завидую. И тогда мне становится стыдно.
Я послушно уселась на заднем сидении. Аня со смехом плюхнулась на переднее.
- Ремень пристегни! - приказал Игорь, выводя машину из лабиринта многоэтажек, дворов и детских площадок. Аня неохотно подчинилась.
Когда мы выехали на главную дорогу, пошел дождь. Забили по стеклу тугие капли и краски золотой осени начали стремительно становиться ярче, а асфальт - темнее. Даже пробегающие мимо девятиэтажки как-то незаметно похорошели, сменив грязный наряд на жемчужно-серый.
Мне стало скучно и, надев наушники, я щелкнула кнопкой плеера.
- Что ты слушаешь? - внезапно спросил Игорь.
- Evanescence.
- Гадость какая, - хмыкнула Аня.
- Тебе очень подходит эта музыка, - моей подруги Игорь, казалось, не услышал. Мужчины... Анька его девушка, а я так, приблудная, откуда столько внимания к моей особе? На Аньку бы смотрел!
Машина остановилась на светофоре.
- Почему подходит? - у меня не было желания поддерживать разговор, но и невежливой я быть не хотела.
Красный свет моргнул, еще раз, сменился сначала на желтый, потом на зеленый, машина плавно сорвалась с места.
- Она тоже... грустная. Как и ты.
Я промолчала, глядя, как пробегает под мостом рябая от дождя Двина. Темное небо прошила на миг ниточка молнии. Audi, подчиняясь опытной руке шофера, бесшумно скатилась с моста и вылетела на автостраду.
- Я тоже люблю Evanescence, - прервал тягостное молчание Игорь. - Она напоминает мне старую историю... грустную.
- Не думала, что ты любишь грустные истории...
- Почему бы и нет? - пожал плечами Игорь, сменяя полосу. - Ты знаешь, в Потоке есть замок. Не очень большой, но все же, - Игорь порылся в бардачке и нашел два путеводителя - для меня и для Ани. - Купил вам на память. Там есть фотография... кажется, на восьмой странице.
Я без интереса открыла путеводитель в нужном месте и действительно увидела изображение небольшого, изящного здания в обрамлении цветущих каштанов. Завораживает: белоснежные стены, стрельчатые окна, башенки, статуи. И странное ощущение, что все это я уже видела.
- Внутрь никого не пускают, хозяева замка против, - продолжал Игорь. - Замок после перестройки вернули наследникам семьи, которой он принадлежал до войны. Те приехали ночью, в замке закрылись и нос наружу не показывают...
- А название-то какое... "Замок спящего красавца", - с ноткой иронии прочитала Аня. - А это кто, красавец?
Я перевернула страницу, увидев портрет юноши, чуть меня старше, со светлыми кудрями и искрившимся смешинками взглядом.
Почему-то перехватило дыхание и пальцы сами потянулись, чтобы погладить волевой изгиб губ, родинку на левой щеке, знакомую складку между бровями. Только глаза на снимке ярко-синие, а я помнила их другими... карими, с золотистыми искорками. Помнила? Бред какой.
- А чего это он "спящий"? - продолжала допрашивать Аня.
Игорь нажал на газ, пустив машину по прямой ленте дороги. От бешеной скорости закружилась голова, пересохло во рту, и я слепо пошарила по сиденью в поисках бутылки с водой.
Аньке, напротив, понравилось. Тихо засмеявшись, она вжалась в сиденье, попросила:
- Быстрее!
- Думаю, и так достаточно, - бросил Игорь и продолжил. - Знаешь, на счет спящего красавца... рассказывали мне в детстве легенду о двух братьях из замка. Младший со службы домой спешил, несколько дней скакал без отдыха. И так парню пить захотелось, что мочи не было... вот и остановил он коня у деревенского дома, окликнул девушку, что стояла у калитки, а когда она обернулась... Говорят, что есть в мире роковые женщины, в которых влюбляешься с первого взгляда. А она такой была: глазищи в пол-лица, как два омута, ну и утонул в них парень. Девушку через седло, домой, и родителям упал в ноги... мол, жить без нее не может. Родители поначалу не очень хотели безродную принять, да сын не первенец, четвертым был, замок, титул и прочее, все равно брату его достанутся, ну и разрешили.
- Как романтично, - вздохнула Аня.
- Нет там ничего романтичного, - отрезал Игорь. - Девчонка-то ведьмой оказалась. Младшего сына ей было мало, так она старшего охмурила, наследничка, ну и бежали они перед самой свадьбой. Младший, говорят, как ведьму свою потерял, так с ума сошел, продал душу дьяволу, и...
- Что и? - не выдержала паузы Аня.
- Да ничего. Беглецов нашли в задрипанной таверне через месяц, ранним утром, как раз в день рождения старшего. Девчонка сидела на полу и плакала, а наследник спал, да вот только разбудить его так и не удалось. Он проспал еще лет сорок, прежде чем тихо умер во сне. С тех пор так и повелось - старшие сыновья из рода засыпают в день своего совершеннолетия, в двадцать один год.
- Почему не в восемнадцать? - насторожилась Аня.
- Потому как тогда совершеннолетие было слегка позднее. И детей было гораздо больше, да и рожали частенько с интервалом в год. Потому-то старшему брату и было двадцать один, а младшему как раз исполнилось восемнадцать. Но мы вернемся к спящим красавцам, не так ли? Некоторые из просыпаются, но, даже когда проснутся, живут не более недели. Говорят, что это месть младшего сына, который так и бродит по свету, не в силах умереть, и ищет свою ведьму.
- Красивая легенда...
- Да что в ней красивого? - огрызнулся Игорь. - Я ведь знал этого спящего красавца с фотографии, Алешей его зовут... Глупо познакомились. Дураком я был, с друзьями в замок ночью полезли. Хотели посмотреть, что там и как... Закончилось как всегда: что-то хрустнуло, друзья мои сбежали, а я встретился с Алешкой. Странным он мне показался, нелюдимым, но мы как-то незаметно сдружились. Лешка родителей упросил, меня в замок пускать начали... А теперь уже пять лет, как он спит, жаль парня, и не помочь ему никак. Все из-за какой-то бабы...
- Веришь в легенду? - искренне удивилась я.
- А во что еще верить? Даже современная медицина не помогает, объяснить тоже ничего не может. Спит и все. Колдовство какое-то, честное слово. Родители его невесть сколько денег отдали, чтобы сына вылечить, все испробовали: колдунов, святых, целителей, и ничего...
- Грустно, - прошептала я, откидываясь на сиденье, закрывая глаза и погружаясь в звуки "My Immortal".
- И все же, в этом парне нет ничего красивого, - усмехнулась Аня.
- Есть, - ответил Игорь. - Деньги. Титул. Замок.
- И голос... бархатный голос... - прошептала я, и сама испугалась своих слов. Только теперь я вдруг сообразила, что очень явственно представляю себе не только лицо человека с фотографии, но и, к примеру, его фигуру.
Быстро замелькали перед глазами неведомо откуда взявшиеся картинки: белоснежная рубашка, идеально повязанный шейный платок, утопающие в кружевных манжетах ладони, подающие мне бокал, мягкий шелк простыней. Горячие слова, жаркие поцелуи...
- Глупости, - оборвала я неуместные фантазии.
- Странные у тебя глупости, - пробурчала Аня.
Игорь не отзывался, но внезапно мне показалось, что он сжал руль гораздо сильнее, чем это было необходимо.
Когда мы приехали, начался хаос. Игорь куда-то нас тащил, что-то нам показывал, угощал мороженым, прогуливал по набережной. Временами было даже приятно, но к вечеру я устала и выдохлась. Страшно болели ноги, ныло в висках, хотелось спрятаться в собственную норку, но вместо этого я аккуратно опустилась на бордюр фонтана, поглаживая икры, чтобы хоть немного снять усталость с отяжелевших ног.
Бьет по глазам осеннее солнце. Оглушительно журчит рядом фонтан, вторит ему мелодия флейты в тонких руках симпатичного юноши в костюме Пьеро. Красиво играет... грустно. И так не хочется, чтобы та игра заканчивалась.
Он сминает купюру тонкими пальцами музыканта и чуть улыбается, отчего вздрагивает нарисованная на щеке слезинка, а потом подносит флейту к губам и застывает. Лишь пальцы его нежно гладят тонкий ствол инструмента, творя незамысловатую, грустную мелодию. Я заставляю себя вслушаться в слова Игоря:
- Скоро стемнеет. Сегодня полнолуние, в самый раз, чтобы навестить лабиринт желаний.
Что мне за дело до лабиринта желаний? Краски вновь тускнеют, мир окрашивается в черный, и темное пламя проникает в кожу, добираясь до костей.
Я вижу как наяву старый сон: полная людей зала, глубокое декольте, тяжелое платье и туго затянутый корсет. Слабею... как же быстро я слабею... Я не могу дышать в сжимающей грудь клетке.
Взгляд мой хаотично скользит по чужим лицам и вдруг выхватывает из толпы грустную улыбку Пьеро. От чего так кружится голова? От запаха духов или его внимательного взгляда? А он подходит все ближе, и я вижу темный рубин вина в протянутом им кубке.
Мне нельзя пить... мне столько раз говорили, что нельзя, но я тянусь к вину, как к спасению. Пальцы мои унизаны перстнями, отчего рукам непривычно тяжело. Я не люблю драгоценности, но меня кто-то ими обвесил, как новогоднюю елку... чтобы похвастаться?
Пьеро целует мне ладони, говорит что-то ласково, нежно. Я не разбираю слов, но печаль куда-то уходит, сменяясь светлой грустью. И когда он обнимает меня за талию, увлекая в танец, тело вдруг становится легким, как пушинка, а туго зашнурованный корсет уже не так и мешает...
А потом поздний вечер, веранда, ласкающий занавески ветер и полная луна. Я протягиваю руку и пытаюсь стереть слезинку с щеки Пьеро:
- Это родинка, - усмехается он. - Ее не сотрешь.
- Боже, какая глупость эти легенды, - шепчу я, сглатывая и возвращаясь в реальность, к настоящему Пьеро, Аньке и Игорю. И с чего бы это вспомнился застарелый кошмар, который заканчивался одним и тем же: темное пламя, пожирающее чью-то кожу, обнажающее розоватое, обугленное мясо.
Тихий то ли всхлип, то ли стон, и вновь это хлесткое слово, после которого я все время просыпалась в холодном поту:
- Выбирай!
А теперь вдруг эхом оно повторилось наяву:
- Выбирай! Идем домой или все же навестим лабиринт?
Сглотнув, я встала, стараясь скрыть дрожь. На мгновение мне показалось, что голос во сне был голосом Игоря. Бред, быть этого не может...
Пьеро и неведомый маскарад мне снились с самого детства, а с Игорем я познакомилась лишь месяц назад. Но кажется, что я его знаю уже давно... и уже давно ненавижу. Или люблю?
Не мысли, а сплошные глупости. А солнце уже клонится к закату, окутывая все вокруг красноватым сиянием.
- Кровавый закат, - прошептала я.
- Как раз под стать твоей музыке, не так ли? И твоему настроению, - усмехнулся Игорь.
- Что ты знаешь о моем настроении?
- Может, гораздо больше, чем ты думаешь... Такие как ты любят ныть и жалиться, не ценят того, что у них есть!
Я опешила от его слов. Странный Игорь какой-то сегодня, пугающий.
- Я домой хочу. Устала. Я выбрала.
- Может, все же передумаешь? - голос Игоря, казалось, доносился через вату. - Ходят слухи, что там, у алтаря, можно познать истину, что алтарь появляется только в полнолуние, и что появляется он далеко не всем. Сегодня полнолуние. Давай попробуем.
- Страшно как... - отзывается вдруг Аня.
- Не... романтично, - шепчет ей на ухо Игорь, а смотрит почему-то на меня. И от этого взгляда мурашки бегут по коже. - Что бы ты попросила, Ира?
- Я? - Странный вопрос. - Не знаю... надо подумать.
- Идешь в лабиринт?
- Если вы хотите, - равнодушно пожимаю плечами. Все равно ведь уже решил и не отвяжется. Всегда так было, всегда так будет. Мужчины! - Можем и сходить...
- Ну, не знаю... - в голосе Ани слышится сомнение.
- Будет весело. - Игорь обещающе улыбается и все так же не спускает с меня внимательного взгляда. Не нравится мне все это, очень не нравится.
Зато Анька, напротив, воодушевилась: глаза ее заблестели, щеки покраснели, и, ткнув Игоря локотком под ребра (больно, наверное), она горячо зашептала:
- Я даже знаю, что у него попросить...
- Осторожнее, Ира, - Игорь поддержал меня, не давая упасть, и я прикусила губу: все же его прикосновения мне приятны. И взгляд - глубокий, изучающий - приятен.
Нельзя так, совсем нельзя. Но когда он отпустил мой локоть, стало почему-то совсем холодно и более одиноко, чем обычно. Только обычно одиночество радовало, а теперь...
- Ира, чиз!
Автоматически улыбнувшись, я дала запечатлеть себя любимую в последних лучах закатного солнца. Глаза Игоря вновь сузились, и снова взгляд его показался мне несколько зловещим. Что-то сегодня не то творится... совсем не то. Отняв у Ани фотоаппарат, я пыталась поймать это странное выражение лица Игоря, но не получилось. Он вдруг улыбнулся, не так как я, открыто, подмигнул Ане, и на дисплее фотоаппарата высветилось добродушное, милое лицо на фоне заката.
Романтично, к чертям собачим!
- Кровавый закат, - прошептала я еще раз, смотря на вход в лабиринт.
Это всего лишь причудливо посаженные и постриженные кусты, так почему же я дрожу?
- Боишься?
Мне показалось, или я услышала в голосе Игоря издевку?
- Не лови меня на слабо, друг, я уже вышла из возраста, когда на подобное ведутся.
- А я думал, тебе всего восемнадцать. Только ведешь ты себя как...
- Как кто?
- Кончайте препираться, - нахмурилась Аня, направляясь к входу в лабиринт. Мне почему-то стало жутко. Мигнул последний луч солнца, погладил зеленые стены и погас... стремительно начало темнеть. Да и туч откуда-то набралось слишком много...
- Не видно ничего, идем домой! - еще раз попыталась я.
- Ну уж нет! - насупилась Анька. - Какие домой! Самое интересное только начинается.
- Вот именно, - Игорь ненавязчиво подтолкнул меня вперед.
Потому-то и не люблю я таких, как Анька. Вечно найдут себе неприятностей на пятую точку. Как и Игорь... тихонький с виду, а на самом деле... Что тут происходит?
- Ну же, Ира... - Он тянет за руку. Держит крепко, и не сбежишь же. Розовеет в полумраке плащ Аньки, слышится ее тихий, с ноткой испуга смех. Чего я боюсь?
- Идем искать алтарь... - горячо шепчет он на ухо, и увлекает сначала вправо, потом влево, вновь - вправо. Запомнить бы, но я сбилась со счету и не знаю, как найти дорогу к выходу. Он сам-то знает?
Темно-то как! Едва различаю в полумраке, куда мы идем, и уже сама крепко цепляюсь за ладонь Игоря, боясь остаться в этой темноте одной.
- Почему-то мне кажется, что мы найдем алтарь, - шепчет Игорь, горячо, незнакомо. Он ли это? Неужели пьян? Когда напиться-то успел? - Чего бы ты пожелала, Ира?
Подхватывает за талию, когда я вновь спотыкаюсь. Где-то впереди раздается торжествующий смех Ани.
- Думай! Потом поздно будет!
Что за бред? Почему хочется опрометью выбежать из проклятого лабиринта? Почему пальцы Игоря грубо сжимают запястье, причиняя боль?
- Синяк будет, сволочь! - шепчу я, пытаясь вырваться... и глазам своим не верю.
Стены лабиринта вдруг расходятся, образуя правильную окружность. В центре - поблескивающий в полумраке камень, величиной с доброго быка, а с камня сползает клубящаяся тьма.
В панике я пытаюсь убежать, но Игорь внезапно резко толкает меня вперед, да так, что не удержавшись, я лечу в крапиву, обдирая коленки. Аня бросается ко мне, кричит что-то, только слов не разобрать. Зато Игоря я почему-то слышу отлично:
- Заткнись, дура! Ты мне не нужна!
Звук удара кажется оглушительным. Аня икает, падает на землю рядом со мной и больше не двигается. Ее волосы быстро намокают, по светлым прядям растекается темное пятно.
- Ты убил ее...
- Сегодня я еще никого не убил.
Сегодня? Меня трясет. А он подходит все ближе, опускается рядом на корточки.
- Норовистая лошадка. Всегда такой была. Что же ты вновь сопротивляешься-то, ведьма?
- Вновь? - не понимаю я.
- Не помнишь. На этот раз ничего не помнишь, - сдирает с волос заколку, больно, наматывает пряди на кулак, резко дергает, заставляя запрокинуть голову. - Вспомни! Ну же, вспомни!
- Пусти, урод! - кричу сквозь слезы. - Пусти!
- Не тронь ее, - то ли стон, то ли шепот.
Кажется мне, или это в самом деле чуть светится в темноте белоснежным человеческая фигура?
- Братец явился... - узнаю и не узнаю голос Игоря. - Наконец-то, а мы уже заждались. Чего злишься-то, Алешенька? Что ты сделать можешь, дух ты наш бесплодный? Пье-е-е-ро-о-о... Вечно эксцентричный и непослушный. Думаешь, если в прошлых жизнях меня обскакал, то и тут первым будешь?
- Глупый... зачем? - Знакомый голос... вспомнить бы, где я его слышала, но теперь я могу чувствовать только одно - обжигающий душу страх и инстинктивное желание сжаться в комочек...не двигаться. Может, тогда не заметят? Может, тогда они оставят меня в покое?
- Зачем? А ты не знал, зачем? Куда же тебе, ты - наследничек... а другие побоку. Хоть бы эту девицу мне оставил, так нет, и ее себе заграбастал. Что ж ты, Ирина, меня не выбрала, а? Или четвертый сын князя для тебя, девки, недостаточно хорош?
- Пусти!
- Ага, разбежался! Я за тебя душу продал, а теперь пусти? Да ни в жизнь! Ты была моей невестой, слышишь, моей! Не его! Я тебя так любил, так почему?
- Любил? - закричала я. - Силой забрал в свой проклятый замок и в тот же вечер взял в постель. Не помнишь, как я кричала? Сопротивлялась? Так ты меня любил?
- Выбирай! - Игорь толкает меня к алтарю, да так, что я вновь падаю на колени в мокрую от росы траву. Боль отрезвляет. Руки по локоть утопают в черном тумане, в котором я в ужасе узнаю пламя тьмы из своих кошмаров.
- Выбирай! Здесь и сейчас! Я или он!
Сколько раз так было? Сколько раз я "выбирала"? Да и есть ли выбор?
Выберу Алешу, Алеша проснется... и Игорь даст нам несколько дней счастья, прежде чем убить обоих и начать все сначала. Выберу Игоря, и этот проклятый алтарь свяжет нас узами гораздо более крепкими, чем узы брака. Я себя забуду. Я буду любить Игоря ненормальной любовью, буду равнодушно стоять возле него и смотреть, как он скармливает алтарю новую жертву, чтобы продлить свою жизнь еще лет на десяток. А Алеша будет спать. Не хочу!
- Выбирай! - орет Игорь. - Ну же! Выбирай, я или он!
- Боже, как я устала!
Устала надеяться, что в следующей жизни все закончится. Никогда не закончится. Игорь никогда меня не забудет, никогда не оставит в покое. Он не стареет, не умирает, он будет жить вечно и вечно будет надо мной издеваться.
- Как же я устала.
Алтарь желаний? Врет! Алтарь жертвы. И эта вечная жертва - я.
Страх вдруг куда-то уходит, оставляя после себя пустоту. Хватит бояться!
- Устала... Говоришь, что меня любишь, а мучаешь веками. Душу ради меня продал, зачем? Я тебя никогда не любила... Я... я стала счастливой лишь когда увидела Алешу. Моего Пьеро. И не ради его наследства с ним сбежала, ради него... ты не поймешь. Я не хочу больше, слышишь? Хватит. Не можешь меня забыть? Заставляешь выбрать? Я выбираю - вечную смерть, без новой реинкарнации.
- Ира!
Мне показалось, или они вместе произнесли мое имя? Из-за тучи выглянула луна. Игорь сделал мне шаг навстречу, и лицо его странно исказилось в лунном свете. Будто он что-то хотел сказать, но не успел: пожирающее меня пламя оказалось быстрее. Сначала было страшно, потом больно, и вдруг темно. Все... Боже, все закончилось... Наконец-то.
Я с трудом открыла глаза.
- Ну ты даешь, Ирка, - шептала где-то рядом Аня. Я слышала ее голос, но видела только белоснежный потолок и висящую на нем люстру. Солнечный свет играл на хрустальных подвесках, отражался и бил по глазам, отчего глаза немилосердно слезились и все вокруг то и дело начинало расплываться.
- Три дня проспать. Лабиринт-то хитрый оказался, с грибами какими-то... галлюциногенными. Мне ничего, а ты совсем расклеилась. Врачи сказали тебя не трогать. А Игорь домой тебя забрал. С его деньгами все можно... богатый он, оказывается.
Игорь? Неужели мне все привидилось?
- И этот... красавец спящий, представляешь, проснулся. А что самое смешное - тебе букеты шлет, невестой тебя величает. Игорь устал от журналюк отбиваться... проходу нам, сволочи, не дают.
Значит, не привидилось.
- Как твоя голова? - спросила я.
- А? - смутилась Анька. - Упала в обморок и ударилась. Глупо-то как, но ничего страшного. Правда, крови было много, да. И лабиринт жалко...
- А что с лабиринтом?
- Сгорел, представляешь? Столько пожарных машин было, спасти пытались... это... достопримечательность все же.
Игоря я больше не видела. Я так и не узнала, почему разорвался порочный круг заклятия. Алешка говорил, что Игорь сам его разорвал... потому как не хотел меня терять навсегда. Терять или отпускать?
Глядя на трехлетнего сынишку я страшно боюсь... его совершеннолетия. А вдруг ничего не закончилось? Что еще ты выдумаешь, Игорь, чтобы нас наказать?