Огонь не знает пощады. Недаром в разные времена его жертвами становились и герои, и тираны. Как и любая стихия, ему безразличны пол, возраст и социальное положение обреченного. Он стирает всё, оставляя лишь пепел и сажу от плоти и крови.
Самая страшная боль, которую может испытать человек - это гореть в огне. Четверть часа невыносимых мук, молитв и проклятий. В такие моменты несчастный одновременно начинает верить в высшие силы и богохульствовать. Но спасения не будет. Единственная милость, на которую способен огонь - желанное забытье. Но и оно наступает не так скоро, как этого ожидаешь. Каждый из сожженных прошел через то, что невозможно себе представить. Ведь очистительное пламя внутри него, наконец, вырвалось на свободу.
Нет, да и не будет никогда оправдания тем, кто обрекает ближнего на такую смерть. Иные умудряются даже получать удовольствие от созерцания адских мучений. Мне повезло чуть больше. Люди, волею судьбы едва не ставшие для меня палачами, дали мне путь в новую жизнь. Путь, освещенный болью и лепестками пламени, в котором мне суждено было родиться заново.
Ридмон, сын Рефенмора
Первой на неожиданное воскрешение Ридмона среагировала Эйен. Присовокупив свой вопль к крикам боли молодого человека, девушка принялась руками пытаться потушить его пылающую одежду. Замешкавшийся на миг Назл бросился было на помощь, но затем, оценив положение, довольно грубо оттолкнул Эйен. Проигнорировав возмущенный взгляд девочки, наемник попросту схватил скулящего от боли Ридмона в охапку и, швырнув на землю, принялся ногами перекатывать его, рукой удерживая вырывающуюся Эйен на расстоянии. Та некоторое время пыталась проскользнуть мимо товарища, но вскоре, осознав тщетность всех попыток, успокоилась.
Ридмон был уже без сознания, когда огонь, наконец, удалось победить. Сквозь прогоревшие дыры в одежде проглядывали жуткого вида ожоги, заставившие поморщиться даже такого ледяного человека, как Назл. Эйен тихо всхлипывала, спрятав лицо в ладонях и не решаясь даже взглянуть в сторону Ридмона.
- Был один полутруп в команде, теперь, видимо, двое станет. Хотя, можно его и тут оставить, - Назл внимательно осмотрел объект размышлений. - Никогда не понимал этих бесполезных геройств.
- Он же из-за меня пострадал, Наз, зачем ты так! - Эйен вскочила на ноги так быстро, что наемник только головой покачал: для девочки на сегодня переживаний было более чем достаточно, о она ещё находит в себе силы возмущаться.
- Не из-за тебя, малышка, не льсти себе. В его молодой бестолковой глупой голове очень удачно сложились два весьма притягательных фактора: нуждающаяся в помощи смазливая девчонка и героическое желание совершить подвиг. С возрастом проходит и первое, и второе, но, как видишь, некоторые могут просто не дожить до этого прекрасного момента. Поверь, даже если бы ты была против, он всё равно влип бы в эту историю.
Эйен несколько секунд осуждающе смотрела на воина прежде чем ответить.
- Наз, нельзя так к людям относиться. Неужели в тебе ни осталось ничего доброго и светлого, раз ты разучился и в других людях замечать эти качества?
Назл раскатисто рассмеялся, что выглядело особенно страшно на фоне едва живого мальчика, валяющегося у него в ногах.
- Я не разучился. Девочка, в отличие от тебя я никогда не позволял чувствам взять вверх над собой. Поэтому до сих пор и жив, а некоторые особо впечатлительные давно в земле гниют.
- Тогда зачем было спасать Катлу и Ридмона?
- Я давно не сражался. Уже с неделю так точно. Было необходимо размяться. Случай представился - я им воспользовался. Что же по поводу этого малахольного, - Назл довольно небрежно сплюнул рядом с Ридмоном, - то тут ещё проще: во-первых, я терпеть не могу запах паленого мяса, тем более, человеческого; во-вторых, не хотелось, чтобы огонь изуродовал твою милую мордашку. Ты же тоже умом не блещешь, пыталась бы до последнего своего героя спасти.
Эйен смахнула выступившие слезы.
- Ты врешь. Ты не можешь быть таким... таким..., - девушка сжала кулаки, не в силах подобрать слов.
- Я никогда не вру. У тебя плохая память, я сегодня уже это говорил, - Назл взвалил на плечо Ридмона и быстро зашагал в сторону поляны, где осталась израненная Катла.
Отправив Эйен чуть вперед, чтобы девушка была на виду, воин поудобнее закинул мальчика на плечо. Рука Ридмона свободно болталась перед глазами наемника, привлекая его внимание блестящим браслетом. Покопавшись в памяти, Назл припомнил, что уже слышал о подобных вещах. Правда, с тех пор прошло уже много лет, да и немногие остались в живых из тех, кто мог рассказать об этих артефактах.
Назл был ещё совсем юн, когда коллегия волшебников во главе с Архимагом, собравшись впервые в полном составе, решила объявить все подобные вещи вне закона. За несколько последующих лет все известные коллегии магические предметы были уничтожены, а оставшиеся единицы долгое время не давали о себе знать.
Назл был достаточно сообразителен, чтобы соотнести неожиданное воскрешение мальчика и саморазрушение браслета. Попытавшись снять бесценную вещь, наемник довольно хмыкнул: браслет тут же затянулся ещё туже на кисти Ридмона. Снять его можно было бы, только отрубив юноше руку. Наемник обдумал и этот вариант, но разумно решил, что потом тяжело будет объяснить Эйен необходимость этого членовредительства.
Ридмона уложили рядом с Катлой. Ещё раз осмотрев раненых, Назл глубоко вздохнул и пошел разводить костер. Наемник прекрасно понимал всю опасность их положения, но сделать ничего не мог: с двумя ранеными на руках они далеко не уйдут, но и на месте оставаться с каждым часом становилось всё опаснее. Назл судорожно искал выход, но не находил его. Эйен сидела рядом с наемницей и своим спасителем, держа их за руки и что-то тихо шепча то Катле, то парню. Ей тоже приходилось нелегко: в глубине души Эйен понимала, что сама виновата в том, что эти люди пострадали. Девушка изо всех сил сдерживалась, чтобы не разреветься от собственного бессилия, но слезы против её воли продолжали течь.
Назл обернулся, резко хватая с земли топор, когда Эйен пронзительно закричала. Девушка так и не закрыла рот, когда поняла, что Ридмон ладонью осторожно касается её лица.
- Не плачь. Не стоит жалеть о том, что уже не в силах изменить. Ты жива, как и я, к собственному изумлению, - Ридмон говорил медленно, с трудом шевеля пересохшими губами.
Наемник присел на траву рядом с мальчиком.
- Вы все пока что дышите, а это немало, поверь моему опыту. Скажи спасибо судьбе, своим богам, в которых я не верю, и тому человеку, кто рискнул нарушить имперский закон.
При последних словах Назла Ридмон вопросительно приподнял бровь, но тут же сморщился от боли.
- Чего рожи корчишь? Если так открыто носить артефакты, с тобой сделают то, о чем я пока что только думаю.
- И что же? - Ридмон с вызовом посмотрел на наемника.
Тот покосился на Эйен и благоразумно решил промолчать.
Продолжая сжимать ладонь Катлы, Ридмон повернул голову и некоторое время молча рассматривал наемницу, откровенно игнорируя Назла. Попытавшись погладить лежащую в беспамятстве девушку по руке, юноша с удивлением заметил под своей рукой не теплую кожу, а легкий холод ткани. Присмотревшись, Ридмон понял, что ладони Катлы закрывают перчатки.
- С каких пор наемники начали следить за столичной модой? Или нынче воинственные дамы предпочитают комфорт уверенному хвату? - Ридмон не пытался язвить, но вышло несколько грубовато, чем Назл не преминул воспользоваться.
- Мне крайне интересно слышать рассуждения крестьянина о привычках работников меча, но я сделаю милость и, в порядке исключения, отвечу тебе.
Наемник склонился над Ридмоном настолько близко, что тот почувствовал горячее дыхание на своем обожженном лице.
- Настоящий боец старается учитывать любую мелочь, в том числе, и в своей одежде. Ведь это может дать преимущество в бою. Если бы мне было удобно сражаться в юбке и чулках - будь уверен, меня это бы ни сколько не смутило. И любой, посмевший посмеяться надо мной, очень быстро бы об этом пожалел. Что касается Катлы - это её дело, и ничьё больше. Один подвыпивший поклонник в таверне уже пытался избавить её от этой детали туалета.
- Не очень. Она избавила его от возможности ковырять в носу правой рукой.
Мальчик натянуто улыбнулся, всеми силами стараясь не представлять себе эту картину.
Эйен сидела чуть в стороне и молча наблюдала за разговором. Она отошла в сторону на несколько шагов после того, как Ридмон пришел в себя, и с тех пор не сдвинулась с места. Только продолжала тихонько всхлипывать. Но это были уже, скорее, слезы радости и облегчения.
Назл же в очередной раз поймал себя на мыслях, далеких от радужного настроения подопечной: дальнейшее путешествие вдвоем виделось ему в более радужных перспективах, чем в обществе двух раненых. От нерадостных мыслей его отвлек голос юноши.
- Сколько у нас времени, наемник? - Ридмон, видимо, пришел к тем же неутешительным выводам, что и сам воин.
Назл огрызнулся автоматически, даже не заметив этого.
- Если пройдешь, а в твоем случае - проползешь, до окраины леса - сможешь узнать ответ у королевских стражников.
Нахмурившийся Рид попытался подняться, но тут же был придавлен к земле могучей рукой Назла.
- Не заставляй меня пожалеть о своей решении спасти тебе жизнь. Ведь это так легко исправить, малыш.
- Решал не ты, а она, - юноша кивнул головой в сторону сидящей неподалеку девочки, - к тому же, я тебе слишком интересен, чтобы дать мне так просто умереть.
Назл расхохотался, опершись о ствол трухлявого дерева. То звучно хрустнуло, но осталось стоять.
- Поверь, при большом желании мнение одной мелкой высокопоставленной особы я бы не стал учитывать. Ты стал обузой и давно пора было это признать. Единственное, что тебя пока что спасает от знакомства с моим топором - это то, что не только из-за тебя мы вынуждены тут пастись, как свиньи на убой. Но жить ты прекрасно сможешь и без языка, и я почти уверен, что мир вздохнет свободнее, когда он попрощается с твоей головой. Помни об этом каждый миг, пока находишься в поле моего зрения.
Катла глухо застонала сквозь сон, невольно прерывая накаляющийся разговор. Чему лично Эйен была несказанно рада. Она уже начинала всерьез переживать за здоровье и жизнь своего спасителя, хорошо зная взрывной характер наемника. Сам Назл ушел осматривать окрестности, а Ридмон провалился в глубокий сон, накрывший его так стремительно, что мальчик даже не успел устроиться поудобнее.
Это были очень странные ощущения: земля будто плыла перед его глазами, хотя сам он не прилагал никаких усилий, чтобы двигаться вперед. Его ноги и руки оставались недвижимы, но тело будто парило над землей. Особенно удивительными были ощущения Ридмона: он будто касался особенно высоких травинок, которые так и норовили залезть и в нос, и в глаза. Он пытался отодвинуться от такой близкой земли, но не мог даже пошевелиться. Склонив голову набок, мальчик увидел, что девушка точно так же летит рядом с ним. И улыбается ему. Уже просыпаясь, он так и не смог вспомнить отчетливо, кого именно из двух своих попутчиц он видел рядом с собой во сне...
Голова болела просто чудовищно. Ридмон не больно-то хотел открываться глаза, но звук ударов топора прогонял сон лучше, чем ушат холодной воды в лицо. Источником шума оказался Назл, обнаженный по пояс и меланхолично орудующий топором. Ствол поваленного дерева даже с расстояния внушал уважение. Юноша представил натуральную величину лесного исполина и сопоставил с теми усилиями, которые прикладывал наемник, чтобы разрубить его. Выходило это у воина не то, чтобы уж совсем легко, но он даже не вспотел.
- Что делаешь? - более глупый вопрос вряд ли можно было придумать, и Ридмон понял это сразу, поймав красноречивый взгляд самоназначенного лесоруба.
- Гроб для полумертвых болтунов. Ты идти то сможешь, немощное создание?
- Пока не знаю, - мальчик перевернулся на бок и предпринял робкую попытку подняться, впрочем, не увенчавшуюся успехом.
Назл опустил топор и несколько мгновений пристально смотрел на Ридмона. Тот почувствовал неладное, но было уже поздно: бревно средней величины уже летело в его сторону, пущенное рукой наемника. Перекатившись и зашипев сквозь зубы от невыносимой боли в обожжённом теле, Ридмон едва смог увернуться. В том месте, где он только что лежал, валялся кусок дерева, встречи с которым юнец явно бы не пережил.
- Ты совсем без головы? А если бы попал?
- Во-первых, одной проблемой стало бы меньше. Во-вторых, мы выяснили, что двигаться ты можешь, а, значит, и ходить тоже. В-третьих, я не промахнулся. Ну и, наконец, раз ты такой уже почти здоровый - понесешь Катлу.
- Я? - пораженный Рид переводил растерянный взгляд с наемника на девушку.
- Сражаться ты не умеешь, молчать тоже. Может, хоть в роли лошади от тебя будет польза.
- А если я откажусь или не смогу?
- Тогда, к сожалению, мы задержимся тут не на долго.
В глубине души Ридмон понимал, что не стоит задавать этот вопрос, но любопытство пересилило разум. Что в итоге и выразилось в одном единственном слове:
- Зачем?
Наемник хмыкнул, расчетливым ударом разделяя напополам бревно, и медленно повернулся к Риду.
- Закопать бесполезный труп...
Эйен вернулась с горстью ягод, которые нельзя было назвать полноценной едой. Назл только рукой махнул на такое угощение, а вот Ридмон свою порцию проглотил моментально.
- Не удивляйся дикому голоду и быстрому выздоровлению. Это взаимосвязанные вещи, - наемник не отрывался от работы и даже не повернул голову в сторону мальчика, - так сказать, побочные эффекты твоего браслета. Насколько мне известно, это скоро должно пройти. Есть люди, которым странным образом везет в жизни. Похоже, ты как раз из их числа. Но никогда не забывай, если выберешься из этой истории, что на твоей руке предмет, стоящий много больше, чем сокровища некоторых королевств. И желающих лишить тебя артефакта, а вместе с ним и руки, найдется великое множество.
- Назл, я уже понял, что мои вопросы тебя раздражают, но всё же.... Куда мы идем и зачем?
- Мы? - наемник скорчил самую удивленную рожу, на какую был способен. - Тебя никто не приглашал, ты сам себя втянул в это. Я пытаюсь спасти три никчемные жизни, и мне это очень не нравится. А по поводу того, куда идем.... Если выживем все - расскажу. В противном случае тебе не жить.
- Это угроза?
- Нисколько. С этим знанием ты - такой же объект охоты, как и мы. Если тебя прикончат - для тебя не будет иметь значения, по какой причине это произошло. Если убьют меня - ты тоже труп, просто с немного отсроченным приговором. Свидетелей они не оставят, поверь.
- Знаешь, ты не выглядишь таким уж никчемным.
- А я себя и не считал.
Ридмон не был уверен, стоит ли доверять такому человеку, как Назл, но другого выхода он не видел.
- Слушай, меня должны были дождаться купцы недалеко от леса, на его окраине. Повозка получила небольшое повреждение, и без ремонта дальнейший путь был невозможен. Не уверен, что они всё ещё на месте, но, как мне кажется, стоит попробовать договориться с ними.
Назл обвел взглядом свой небольшой отряд, затем уселся на землю рядом с Ридмоном. Долгое время он просто молчал, будто и не собирался отвечать. Когда мальчик уже открыл рот, чтобы ещё раз задать тот же вопрос, наемник повернулся к нему.
- Знаешь, я в своей жизни ещё не встречал торгашей, согласившихся обменять две монеты на одну. Та сумма, которая назначена за наши головы, превышает все разумные пределы. Даже твоя безделушка - лишь песчинка в море по сравнению с той горой золота, которая указана в королевском указе. И это я ещё не беру в расчет то, что купцы вряд ли пойдут на прямое нарушение закона, укрывая преступников.
- Я и так уже один раз... умер. Не хочу снова это пережить.
- Сказал бы, что понимаю тебя, но, к счастью, это не так. Могу тебе объяснить только суть. Ни ты, ни я, ни Катла, - наемник кивнул в сторону лежащей девушки, - им не нужны. Значение имеет только принцесса.
При этих словах Эйен опустила голову. Затем мельком глянула на свою руку и тут же снова спрятала глаза.
- Кольцо на руке - знак принадлежности к королевскому роду. Большего не скажу. Поверь, так надо.
Спустя час небольшая процессия неспешно двигалась по лесу. Неспешно с точки зрения Назла. А вот Риду и Эйен приходилось туго: помимо самой Катлы им пришлось тащить ещё и всю поклажу отряда. По отдельности вещи не выглядели особо тяжелыми, но их количество явно было слишком велико для юноши и хрупкой девочки.
Вынужденные привалы откровенно нервировали наемника. Он прекрасно понимал, что эти периодические промедления значительно снижают их и так не слишком высокие шансы на спасение. В короткие моменты отдыха и Эйен, и Рид просто падали на траву, тяжело дыша и с каждым разом с всё большим трудом поднимаясь снова. Назл поглядывал на них украдкой, но ничего не говорил: не ободрял, не подгонял. Ничего.
Для не слишком опытного в переходах Рида лес закончился внезапно. Деревья будто расступились, открывая глазам измученных людей вид на дорогу. Ту самую, где уже давно стояли две запряжённые повозки. Назл идеально точно вывел свой отряд к тому месту, где Рид надеялся найти помощь. Купцы встретили приближающихся людей настороженно, но, узнав юношу, чуть успокоились. Правда, оружие из рук так и не выпустили. Назл хладнокровно прошел между растерявшимися купцами прямо к повозкам.
- Будь проклят всеми богами тот день, когда крестьянам и перекупщикам дали право иметь оружие. Мотыга и монеты - вот ваша судьба и ваш хлеб. Почему вам всегда мало вашей судьбы? Любой сейчас снес бы ваши тупые головы, немного сократив поголовье бесполезных людей в этом тесном мире.
Торговцы недоуменно переглянулись, вопросительно глядя в спину ворчащего воина.
- Если бы не мы, у вас, уважаемый, не было бы возможности зарабатывать на жизнь. Подумайте об этом в перерывах между бессмысленными убийствами, если вам седло ещё мозги не натерло.
Назл моментально остановился, внимательно осмотрел свой топор и только после этого обратился к своему собеседнику.
- Если бы не вы - оружия не было бы ни у кого. Особенно у тех, кто не умеет им пользоваться. Что же касается меня и вас.... Не думайте, что у вас против меня были бы какие-то шансы, даже будь вы закованы в латы с ног до головы, а я - вооружен обычной обеденной ложкой. Просто смерть ваша была бы более долгой и мучительной. Металл нынче уж очень некачественный - ложки часто гнутся. По крайней мере, в продаже только такие попадались последнее время.
Ридмон успел влезть между купцами и наемником прежде, чем они приблизились друг к другу на опасное расстояние. Погладывая на Назла, юноша коротко ввел друзей Менеска в курс дела. Притихшие торговцы внимательно слушали Рида, иногда опасливо косясь на невозмутимого воина. Тот медленно наматывал круги вокруг запряженных лошадей, ощупывал ноги и осматривал зубы животных, неодобрительно качая головой и продолжая поминать "тупых монетожоров". Брезгливо сплюнув, он, в конце-концов, подозвал к себе Эйен, до этого безучастно сидевшую возле носилок с Катлой, и стал ей на ухо что-то объяснять.
- Менеск просил помочь тебе, это верно, Рид. Но одно дело - подвезти молодого человека до города, и совсем другое - сокрытие королевских преступников, - старший из купцов заметно нервничал и осторожно подбирал слова, - не думай, что мы боимся. Нам и самим довольно часто приходится нарушать закон. Но тогда мы рискуем только своим золотом. А ты предлагаешь нам поставить на кон свои жизни. А что взамен, Рид? Деньги, связи? У тебя нет ни того, ни другого. Если уж быть совсем откровенным, то лишняя тысяча монет не стоит такого риска, а мертвым и полезные знакомства ни к чему.
Наемник за спиной торговца появился настолько тихо, что тот узнал об этом только в тот момент, когда холодное лезвие топора коснулось его горла.
- Малыш предлагает вам выгодную сделку, - Назл угрожающе хмыкнул, чуть сильнее надавив на рукоять топора, - ты ведь верно сказал: нет ничего дороже жизни. Вот ею вы и заплатите, если откажитесь помочь. Твари вроде вас привыкли всё покупать и продавать. Вам плевать на то, что нищие или калеки подыхают в грязи от холода и голода, не в состоянии заплатить даже за кусок черствого хлеба. Того хлебы, цену на который вы задираете каждый раз, когда у вашей жены очередной выход в свет, или когда ваша любовница грозит всё рассказать подругам о своей связи, и вы вынуждены закрывать ей рот дорогими подарками. Вы давитесь и давите других за каждую монету, заработанную кровью и потом других людей. Выжимаете последние соки в годы засухи и неурожая. Пир во время чумы - вот ваше главное развлечение, верно? Вам плевать на людей, а я вас и за людей-то не считаю. Если вы откажитесь - она обречена. Все мы обречены. Но вы сдохнете первыми.
Ридмон напрягся, видя, как торговцы поудобнее перехватываю оружие в руках. Назл, всё так же, не оборачиваясь, вытащил из ножен оба метательных ножа и теперь неторопливо перекатывал их между пальцами. Эйен испуганно прижалась к спине Рида, всхлипывая и пытаясь схватить его за руку, не давая выхватить меч. В полной тишине женский шепот прозвучал удивительно громко.
- Странные вы создания, мужчины. Ругаетесь, воюете, убиваете тех, кому мы, женщины, дарим жизнь. Копите и выплескиваете ненависть друг к другу, пронося её через поколения и столетия. С Назлом всё понятно - для него человеческая жизнь ничего не стоит. Думаю, он и свою собственную не сильно ценит. А вы? Разве у вас нет семей? Подруг? Детей? Нет того, ради чего стоило бы жить? Люди вашей профессии говорят, что у каждого есть своя цена. Так назовите её. Эта девочка, - Катла чуть приподнялась на локте и посмотрела в сторону Эйен, - недавно потеряла всю свою семью. В один миг. Вы можете назвать цену этих жизней? Нет. А её? Она купит. Забавно, не так ли? Так продайте ей то, что с рождения ей принадлежало. Это ведь такая выгодная сделка. Назовите цену и покончим с этим.
- Любую? - более молодой купец явно за эти несколько коротких мгновений успел распланировать свою будущую жизнь, не замечая, как капля крови медленно стекает по шее его замершего товарища. Назл по-прежнему не отпускал несчастного, балансируя на грани между простой царапиной и окончательной смертью купца.
- Любую. - Катла торопилась, глотая окончания слов. Девушка понимала, что её друг уже на грани. - У Керийской принцессы хватит денег сделать двух простых людей богатыми настолько, чтобы несколько поколений могло даже не думать о работе.
Назл опустил топор и чуть небрежно оттолкнул от себя побелевшего за эти минуты торговца. Тот обернулся к девочке за подтверждением слов наемницы. Эйен коротко кивнула, в глубине души радуясь, что на этот раз удалось избежать кровопролития.
После непродолжительных споров стороны сошлись на сумме в двести тысяч монет золотом. Ридмон даже представить себе не мог, что такое количество денег вообще существует. Договор был подписан рукой Эйен и заверен подписями всех присутствующих лиц. Рид, единственный из всех необученный грамоте, поставил вместо подписи обычный крестик. Почтовый голубь тут же был отправлен в торговую гильдию. Как только с оформлением было покончено, купцы стали вести себя гораздо дружелюбнее. Однако проблема сокрытия четырех человек никуда не делась. Наверняка повозки на первом же посту подвергнут обыску.
Катла предложила вариант, как и в этом случае обмануть стражников. Сами повозки были достаточно широкими, и после непродолжительной переделки их приподняли чуть выше, обеспечив достаточно свободного места между настилом и дорогой. План Катлы состоял в том, что всех четверых привязывают веревками к нижней части повозок, а по краям накрывают тканями, чтобы скрыть от посторонних глаз. Назл до последнего был против: опытному наемнику не давала покоя мысль, что он будет связан по рукам и ногам и совершенно лишен возможности защищаться. Но совместными усилиями воина удалось уговорить, хотя тот уже снова начал было хвататься за оружие.
Перед отправлением в путь Катлу ещё раз перевязали, на этот раз хотя бы чистыми кусками ткани. Купцы справедливо рассудили, что несколько рубашек вряд ли сильно их разорят на фоне ожидаемого богатства, поэтому не возмущались даже тому, что Назл зачем-то растормошил кучу тюков с одеждой, хотя хватило бы и одного. По какой-то причине Назл решил, что Эйен будет полезно научиться перематывать раны, и теперь девушка плотно прижимала руки ко рту, стараясь не смотреть на то, как невозмутимый наемник плотно обвязывает края раны.
До заката оставалось совсем немного времени, когда лошадей накормили и небольшой отряд, наконец, отправился в путь. С учетом не самой высокой скорости езды, за этот переход не предполагалось доезжать до первого поста стражи, а остановиться на ночлег сразу за окраиной леса. Но даже эти несколько часов всем, кроме купцов, пришлось провести без движения. И если Катлу прикрепили вместе с носилками, то остальным повезло гораздо меньше: наемник молча переносил неудобства, а вот Эйен ещё долго бубнила что-то о непомерной плате за такой бездарный способ спасения. Впрочем, перенесенные за день события всё же сказались на юной девушке, и она в итоге заснула, не обращая внимания на вынужденные неудобства.
Рид поначалу пытался её приободрить, но пыль и песок из-под колес повозки быстро показали ему всю бесполезность его намерений, и юноша попросту попытался расслабиться.
Ему казалось, будто он летит. Тело оставалось неподвижным, а земля неторопливо проплывала перед глазами. Вспоминая, сколько всего произошло с ним за этот день, Рид не мог поверить, что совсем недавно он покинул родной дом. Ему начинало казаться, что это было в какой-то другой, прошлой жизни. И в глубине души он был даже рад, что так получилось. Повернул голову чуть в сторону, мальчик долго смотрел на спящую принцессу. Она казалась ему совсем хрупкой и беззащитной сейчас, когда рядом не было Назла.
Ридмон улыбался, закрывая глаза и проваливаясь в такой желанный для натуженного тела сон.