- Вы понимаете, что речь идёт о ребёнке? Тем более, о ребёнке, вырванном из агрессивной среды! Он и так в своей жизни кроме беспробудного пьянства родителей, грубости и грязи ничего не видел, а вы предлагаете забрать у него единственную надежду на что-то светлое и хорошее? Причём не просто забрать, а присовокупить к этому неприкрытую ложь. У вас самого дети есть? Вы знаете, что такое врать ребёнку? Они неправду переживают гораздо острее, чем мы с вами. Это нам можно лапшу на уши вешать - у нас фильтры, барьеры стоят всякие психологические. Ребёнок же такой брони не имеет. У него ещё иммунитет к вранью взрослых не выработан!..
- Наталья Степановна, мы с вами говорим сейчас о конкретных вещах, вы же, пытаетесь перевести тему в какие-то эфемерные плоскости.
- Это психологическое состояние и благополучие ребёнка вы называете "эфемерной плоскостью"?
- Ну зачем всё воспринимать так буквально?! Давайте перейдём к практической, так сказать, рациональной составляющей. Игорь Вячеславович - очень заслуженный и уважаемый человек. В том, что ОБЪЕКТ подобного уровня возведён в срок и сдан в эксплуатацию, во многом его заслуга! Хапцов приложил недюжинные усилия для того, чтобы наш город достойно встретил участников чемпионата и не ударил в грязь лицом перед руководством области и страны, оправдал оказанное доверие! Как можно не брать в расчёт эти обстоятельства? А вы, что предлагаете, отказать Хапцову в почётном праве, на которое у него есть полное моральное основание? И это после всего того, что он сделал для города и региона? Его сын от второго брака летом пойдёт в первый класс, мальчик окружён заботой и любовью молодых родителей. Неужели вы не хотите сделать ребёнка и его, повторюсь, уважаемого отца счастливыми?
- Вы забыли добавить, что за счёт счастья другого ребёнка, так?
- Опять вы уводите наш разговор в нравственные категории. Речь, замечу, идёт о престиже нашей малой родины! Кроме того, я не предлагаю вам врать вашему воспитаннику. Ведь всё может произойти естественным образом. Например, у мальчика резко поднимется температура, и на футбольное поле ему выходить будет противопоказано - срочно потребуется замена. А тут, как раз, сын Игоря Вячеславовича!
- Как вы не хотите понять, дело не только в формальной замене одного мальчика на другого. Если она и возможна, гипотетически, то только на ребёнка из нашего же Центра, а не первого попавшегося под руку. И скажите, как, по-вашему, у совершенно здорового мальчика на ровном месте "естественным образом" может подняться температура? Предлагаете ему банку малинового варенья перед сном скормить или термометр о наволочку натереть?
- Не вижу ничего зазорного в малом лукавстве ради великой цели. Если вы помните, ради престижа страны сам министр спорта баночки с анализом олимпийцев перед допинг-пробами менял - не погнушался! И ни чего, страна победила, утёрли нос всем недоброжелателям внутренним и внешним. Нужно будет, и градусник натрёте, и вареньем накормите!
- Хорошо, а как насчёт условия относительно нашего воспитанника? Как сын "заслуженного" и "уважаемого" Хапцова, вдруг, станет воспитанником Центра социальной реабилитации для детей из неблагополучных семей?
- Мне вас учить, что ли? Оформите задним числом мальчика в какую-нибудь дневную группу, придумаете веское основание, допустим, низкая успеваемость в школе, или что-нибудь в этом роде...
- Он дошкольник.
- Тогда, агрессивное поведение среди сверстников в детском садике - поэтому с мальчиком требуется поработать детскому психологу. Да мало ли что! Придумаете, в конце концов. Вы же директор, не я. Чтобы вам было понятнее, эта просьба транслирована с самого "верха". - собеседник указал пальцем в потолок, и женщина невольно посмотрела туда. Его поверхность с художественной лепниной оставалась кристально белой. Кого-то третьего она на нем не обнаружила. - Вчера САМ позвонил мне и попросил всё организовать. У Хапцова очень серьёзные связи и "дубликаты ключей" от многих кабинетов в Кремле. Без стука заходит и в городскую администрацию, и в Правительство области, вхож в ближний круг ПАПЫ. Кроме того, мой очень близкий друг.
Бросайте ломаться, не мне указывать на то, что вы работник социальной сферы. Напомнить вам про общественную нагрузку в Территориальной избирательной комиссии? Когда вопрос выборов касался, вы гораздо сговорчивее были.
В этот политически-тонкий и ответственный момент, мы должны сообща бросить все усилия на то, чтобы достойно провести предстоящее мероприятие. От каждого из нас зависит будущая победа. Такая возможность, как стать страной проведения мундиаля, выпадает единственный раз! Россия его по праву заслужила, и право это должна реализовать достойно!
- Мундиаль, этот ваш... И так жизнь - сплошной мундиаль, - Грушина саркастически усмехнулась. - Слово-то какое придумали! Когда кругом мундиаль поминать начинают, у меня складывается впечатление, что речь, простите, о мужских гениталиях идёт. А названия для символов чемпионата вообще не выдерживают ни какой критики: "Забивака", "Красава"... Да у меня на таком сленге дети из семей алкоголиков разговаривают, а мы эти понятия международному сообществу прививаем! Волк-то ладно - игрушка и не более, а мячик?! Вы его видели? Издалека кажется, словно в крови измарали...
- Не ёрничайте, Наталья Степановна. Символы и их названия выбирал народ, значит, они ему близки! И вообще, речь идёт о важном международном мероприятии и престиже страны! Повторяться начинаю, заморочили голову совсем...
- Как может положительно сказаться на престиже страны отобранное у ребёнка право пройти за руку с футболистом по полю, перед открытием матча? Заменим одного мальчика на другого, и наша сборная чемпионами мира станет? Давайте ещё молебен отслужим, покамлаем, требы вознесём, жертвы воздадим...
- Надо будет - отслужим, вознесём и воздадим! Наталья Степановна, мне крайне не нравятся ваши настроения и высказывания. Не хватало мне ещё в министерстве протестной активности и экстремизма. Не нужно лодку раскачивать. Если бы я не знал вас так хорошо ещё с комсомольских времён, давно бы поставил вопрос о вашей профпригодности. Будем считать, что наш разговор закончен. Пищу для размышлений я вам дал, хотя, тут и размышлять нечего... Необходимо продумать варианты и создать условия для решения поставленной задачи. Всего хорошего.
2.
Социальный педагог со стажем и опытный администратор Грушина Наталья Степановна поднялась, с трудом высвободив погрузневший зад из объятий мягкого кресла. Преисполненная смешанных чувств, вышла и аккуратно прикрыла дверь кабинета областного министра социальной политики. С внешней стороны двери на золотой табличке была выгравирована фамилия её приятеля по комсомольской юности, с которым она с некоторых пор перешла на Вы. Когда-то давно, наверное, в прошлой жизни их связывало не только членство в ВЛКСМ. В памяти всплыло душное нутро наглухо застёгнутой брезентовой палатки, и он - ещё совсем молодой второй секретарь горкома комсомола. Его смешные колючие усы, от прикосновения которых всё её лицо потом горело огнём, лето, жара, турслёт, родниковое озеро и слепни размером с жеребят.
После того сумасшедшего лета восемьдесят шестого, к сентябрю жизнь раскидала их по разные стороны, а недавно опять свела, но в ином качестве, уже как руководителя и подчинённую. Возникший, спустя десятилетия, между ними служебный барьер её нисколько не смущал. Скорее, наоборот, дисциплинировал. Она была самодостаточным руководителем - директором Социально-реабилитационного центра, который находился в периметре министерского управления.
Комсорга судьба помотала по различным учреждениям и ведомствам и занесла в просторный кабинет, окружённый красными и неприступными стенами городского кремля. По задумке они должны были защищать власть и народ от внешних врагов, но когда каменное кольцо сомкнулось, народ дальше посадов не пустили. Со времен закладки первого венца, эти стены неоднократно перестраивали. Нынешние монументальные очертания они приобрели только ближе к концу XVII века, то-есть, тогда, когда в центре Российского царства заплутавших внешних врагов практически не осталось. Монголоидные и тюркские орды откатились южнее - от них отгородились засеками и заставами, ватаги мелкопоместной шляхты и прочих романтиков "большой дороги" растворились в лесах Костромы и ближнего Подмосковья. Исключение составляли только разинские или пугачёвские разбойные войска, а также сам народ, их порождавший. Но это уже были внутренние факторы, впрочем, не мене опасные для обитателей Кремля.
3.
Буквально через час, на мобильный телефон Грушиной позвонили, и мужской голос представился Хапцовым. Его обладатель поинтересовался, когда можно обсудить некий приватный вопрос. Деликатность заключалась в том, что директор недавно отстроенного к чемпионату мира по футболу стадиона хотел видеть своего сына на открытии матча на поле, держащим за руку игрока из сборной Аргентины - детишки должны были пройти рука об руку с футболистами.
Хапцов обмолвился о сыне в беседе с губернатором, а тот транслировал пожелание знакомца - министру. Министр же и рад был другу помочь. Отказать и Грушина не могла - это было равносильно написанию заявления об увольнении по собственному желанию. Прекращать трудовую деятельность и уходить на пенсию она, пока, не собиралась - до шестидесяти ещё пахать и пахать. Поэтому ничего не оставалось делать, как очередной раз обтереть замаранные подошвы об уже и так изрядно зашарпанную совесть. Не в первый раз приходилось переступать через идеалы, которые декларируешь и которым служишь.
Претендентов на участие в церемонии отбирали на конкурсной основе. Дети писали эссе на футбольную тему, про свои спортивные успехи и достижения. Приоритет отдавали мальчишкам и девчонкам - воспитанникам местных приютов и реабилитационных центров. Из всех отобранных участников мероприятия, только один мальчик соответствовал по возрасту сыну Хапцова - семилетний Коля Синицын, сын матери-одиночки, лишённой родительских прав. Он являлся воспитанником Центра уже почти полгода, хотя, логичнее его было бы отправить в детский приют. Кроме мамы, близких родственников у него не было, поэтому все выходные он проводил в учреждении с дежурной нянечкой и сторожем.
Через час холёное тело моложавого Хапцова вошло в кабинет директора и бесцеремонно поинтересовалось условиями "замены". Разговаривал он об этом, как об уже свершившемся факте. Волновали только детали: Что подписать, куда подойти самому, нужно ли присутствие сына. Грушина искренне хотела послать его подальше вместе с молодой женой и их отпрыском, но не могла позволить себе такой роскоши. Слишком сильно она была интегрирована в сложившуюся систему взаимоотношений, от которой зависел весь её микрокосмос.
Она прекрасно понимала, что единственный рабочий вариант заключался в оформлении задним числом ребёнка в одну из групп на дневные занятия, где, формально, по документам, он числится бы воспитанником Центра. Протянув заботливому отцу бланк заявления, Грушина попросила не заполнять графу с датой и не указывать основания помещения мальчика под наблюдение социальных педагогов. Когда папаша удалился, Наталья Степановна вызвала работника, ответственного за психологическую адаптацию несовершеннолетних. Вместе они устранили пробелы, и дошкольник Серёжа Хапцов оказался на бумаге замкнутым, сложно воспитуемым мальчиком, с существенными проблемами в области коммуникации со сверстниками и родителями. Дату подачи заявления директор поставила маем текущего года.
4.
- Коля, Коленька, просыпайся! Что-то ты горяченький какой-то... Головка не болит?
- Не болит,.. - заспанными глазками худенький мальчик смотрел на нянечку, заботливо трогающую его лоб тыльной стороной ладони. - Тётя Люба, а когда мы на стадион поедем, собираться уже надо?
- Погоди, Коленька, погоди, маленький. Сейчас температурку померим и собираться будем. - нянечка сунула сонному ребёнку подмышку градусник и уселась рядом на край кровати.
Колька с недоверчивым выражением лица откинулся на подушку и пришипился. Чувствовал он себя прекрасно, но закрались какие-то нехорошие предчувствия. Голова не болела и не тошнило, как это обычно бывало во время болезни. Не выспался немного, но это - ерунда. Вчера перед сном он почти час ворочался с мыслями о предстоящем мероприятии и рисовал в своём детском воображении красивые волшебные картинки. Наталья Степановна обещала, что всем детям раздадут футбольные мячи и подарят волчонка Забиваку - настоящего, а не такого, которые кучей лежат на кассе в "Пятёрочке".
Тётя Люба вынула градусник, посмотрела на его серебристую сердцевину и с тревогой закачала головой, потом поднялась и куда-то убежала. Затем зашла сама директриса. Наталья Степановна тоже потрогала Коле лоб и с сожалением констатировала, что он болен.
- Как болен?! - возмутился Синицын. - Нормальный я, Наталья Степановна, хорошо у меня всё! Тётя Люба, ну скажите! - взмолился он. На его глазах уже наворачивались слёзы от осознания, к чему может привести это несвоевременное недомогание.
- Температура у тебя высокая, Коля. Полежать немножко нужно. Выздоровеешь и поедешь на свой футбол. Ложись, малыш, на подушечку, - нянечка пыталась затушить разгоравшееся в Кольке пламя обиды и возмущения.
- Не лягу я, здоровый я, мне на стадион надо! Вы ещё на прошлой неделе обещали, Наталья Степановна! - слёзы в два ручья безудержно полились из глаз. - Нет у меня температуры, нет и не было, врёте всё!..
Не в силах сдерживать и свои собственные слёзы, обе женщины опрометью выскочили из спальни.
От поднявшегося в комнате шума пробудился и открыл заспанные глаза его сосед - товарищ по несчастью. Владик непонимающе уставился на Кольку:
- Ты чего ревёшь? - в ответ прозвучало что-то невнятное, вперемешку с завываниями и всхлипами. - На стадион сегодня не едем, чо ли? - Владик и сам начинал чувствовать себя неуютно на фоне рыдающего соседа. - Не едем, чо ли, говорю?..
- Не знаааю,.. ууу!.. - Синицын растирал по красному зарёванному лицу пузырящиеся сопли.
Владик взял из тумбочки зубную щётку с полотенцем и, опасливо оглядываясь, пошлёпал умываться, предоставив Кольке самому решать свалившиеся, невесть откуда, проблемы. Он боялся заразиться от него какой-нибудь прилипучей болячкой. Как Владик успел докумекать, больных на стадион не брали.
5.
Маленькая ладошка Серёжи Хапцова повлажнела от нахлынувшего волнения. Он сжимал крепкую руку высокого смуглого дяди в полосатой бело-голубой футболке и подобострастно смотрел на него снизу-вверх, как на инопланетянина. Дядя со смешной причёской улыбался ему в ответ двумя рядами белоснежных зубов и говорил что-то на непонятном птичьем языке. Рядом стояли другие мальчишки и девчонки, кто-то постарше, кто-то помладше. Как воздушные шарики за ниточки, они держали за руки своих дядь и не давали им улететь. Взрослые были иностранцами и ходить по русской земле не умели, поэтому их нужно было держать крепче. Подхваченные порывом ветра, они могли взмыть в небо - лови их потом по всему городу.
Сначала на поле выбежало много людей, которые несли в руках какие-то полотнища. Потом они разбились на три кучки и синхронно растянули два огромных круглых покрывала по бокам и одно в центре. То, что в центре, походило на цветную пиявку из мультика про Лунтика. Действия людей напоминали слаженную работу пожарной команды, собравшейся ловить падающих из здания погорельцев. Иностранцы, определённо, хотели улететь на небо, а затем обрушиться на поле. Все приготовления с баннерами были направлены именно на то, чтобы смягчить их падение. Серёжка ещё крепче сжал руку своему футболисту. Тот почувствовал это и опять задал вопрос на непонятном языке.
Затем забили барабаны и послушался дикий рёв тысячи дудок-гуделок. Диктор объявил выход команд Аргентины и Хорватии. Футболисты построились в две шеренги и некоторое время стояли молча. Дети тоже замерли, сначала слушая одну незнакомую музыку, а потом другу. Дяди клали себе правую руку на грудь и некрасиво подпевали в такт музыке. В мяч они умели играть явно лучше, чем петь.
Потом участники матча подвывать закончили и остались на поле, а ребята побежали обратно под трибуну. Серёжка не понимал, что происходит, хотя, перед выходом их очень долго и не по одному разу инструктировали. Он просто поддался инстинкту и делал то, что делали остальные мальчишки и девчонки. Все побежали в тёмный проход, откуда незадолго до этого вышли, и он побежал. Если бы дезориентированные дети ломанулись в другую сторону, он бы тоже поспешил с ними. В проходе дяди и тёти активно махали им руками, подманивали к себе, как маленьких котят. Среди ожидающих пританцовывал большой мохнатый Забивака.
Всё происходило, как во сне. Опомнился он только тогда, когда папа обнял его за плечи. В своих руках Серёжка обнаружил настоящий футбольным мяч с символикой чемпионата мира и полный пакет сувениров. Завтра он обязательно возьмёт с собой в детский садик маленького волчонка в спортивной форме - пусть все завидуют, включая воспитательницу и нянечку.
6.
- Вячеславыч, я понятия не имею, какая падла тебя с сыном срисовала на матче. Мне вчера секретарю все телефоны оборвали, даже на сотовый умудрились несколько человек позвонить. Откуда только номер узнали?! Новостные издания, блогеры всякие, прочая сволочь... Всё допытываются про то, как Хапцов младший оказался в числе воспитанников реабилитационного центра? Я говорю: "Мне почём знать?! Обращайтесь в этот самый Центр, пусть его руководство и комментирует". Полный абзац!
- Директрисе не звонил? Она какие-нибудь комментарии уже давала в СМИ? - Игорь Вячеславович тоже не на шутку был озабочен произошедшим.
Инцидент приобрел широкий резонанс. Со вчерашнего дня все ленты новостей пестрели информацией о том, что на церемонии открытия игры сироту из реабилитационного центра "подменили" на мажора из благополучной семьи. Многие издания выкладывали откровенную дезинформацию, путая Центр с городским приютом для детей сирот, другие писали, что подменённый мальчик оказался сыном одного из областных министров. Но сейчас никого не интересовали детали произошедшего, основной посыл был и так ясен: Чиновники умудрились нагреться даже на разрушенной детской мечте - цинично втоптали в грязь право ребёнка, в угоду шкурным интересам.
- Ты бы съездил к Грушиной, Вячеславыч - она баба с яйцами, прожжённая. Я её ещё с комсомольских времён помню. Тогда ничего бабец была, это сейчас жизнь пообтрепала и разнесла вширь. Кстати, а как она по твоему сыну вопрос решила?
- Так и решила - записала в какую-то дневную группу. Если честно, я даже не интересовался деталями. Заявление написал, как попросили, и всё. Она сама что-то придумала в качестве оснований.
- Да, дела... Ты в любом случае не переживай, как-нибудь разрулим. Хотя, если честно, дело серьёзный оборот принимает. Чувствую, скоро с Москвы звонки пойдут. Странно, что пока молчат "старшие товарищи".
7.
Подавленная случившимся, Грушина была на грани очередного нервного срыва. Речь шла уже не просто о сохранении места работы, а о личном благополучии и здоровье. Она прекрасно осознавала возможные последствия инцидента. В системе, которой она работала, достаточно было случайно оступиться, как тут же появлялись "доброжелатели", готовые дать сзади пинка для скорейшего падения. Её заместитель - пробивная разведёнка, давно метила на директорское кресло. Тёрла какие-то тёмные делишки с работниками областного управления соцзащиты и ходила в приятельницах с главбухом учреждения - такой же "сестрицей" с неустроенной судьбой.
У Натальи Степановны, слава Богу, в семье всё казалось благополучно: Дети уже взрослые, муж, хоть и простой работяга на заводе, зато, давно "зашитый". Её благополучие злопыхателям, как бельмо на глазу. И тут - на тебе, дернул же чёрт покривить душой. Ведь понимала прекрасно, что поступает подло и безнравственно, сама попирает те устои, за которые радеть должна. Сколько раз обещала себе не давать слабины. Вроде, казалось, ещё разочек и всё, но критическая масса "добрых дел" попёрла через край. Судьбе подобные игры надоели, и она развернулась к директрисе, лоснящейся от долгого сидения в чиновничьем кресле, жопой.
Стационарный телефон давно безмолвствовал - Грушина его осмотрительно переключила на приёмную. Проинструктированный секретарь объявлял звонившим, что директор уехала на совещание в министерство. Сотовый Наталья Степановна тоже выключила. В Интернет не хотелось заглядывать - новость уже сутки не выходила из топового списка. Скоро начнут копаться в грязном белье, подтягивать к инциденту её родных, прозванивать им. Про судимость старшего сына вспомнят, раскопают, что дочь - учредитель нескольких аффилированных компаний, поставляющих в Центр всё, начиная от продуктов питания, заканчивая канцелярщиной.
Требовалось срочно что-то делать с этим Хапцовым младшим. С заведующей по учебной части, задним числом, подбивать ведомости посещения мальчиком групповых занятий. Возможно даже составить для него какой-ничуть индивидуальный план или программу. Желательно, вообще перевести его на круглосуточный стационар, как буйного с серьёзными отклонениями в плане социальной адаптации.
Она зацепилась за эту мысль, как за спасательный круг. Идея не выходила из её головы уже несколько часов к ряду и казалась панацеей от нагрянувшей беды. Соответствующие распоряжения о приведении в порядок всех материалов по приёму Хапцова Сергея Игоревича в Центр, она уже отдала. По бумагам, мальчик на постоянной основе посещал все занятия, с ним регулярно занимались социальные педагоги и детский психолог. Психолог, кстати, неоднократно указывала на имеющиеся патологии в поведении ребёнка. Источником их происхождения, естественно, была неблагополучная семейная среда.
8.
Хапцова - старшего сложившаяся ситуация крайне напрягала. С одной стороны, ещё не утихли отголоски судебных дрязг с бывшей женой. Решение о разделе имущества он исполнять не торопился, находя всё новые и новые предлоги и отмазки. Приставы его не беспокоили - с ними он все вопросы давно порешал. С другой, правоохранители стали намекать о завышении смет на материалы и работы при строительстве стадиона. После завершения чемпионата, Игорь Вячеславович ожидал визита делегации полицейских или соответствующего вызова в областное управление внутренних дел. Этот вопрос тоже можно было утрясти - необходимые рычаги, слава Богу, имелись, но, с тыла, неожиданно подкралась очередная каверза! Теперь и младшего сына приплели ко всей этой истории. Мало Хапцову было хлопот на стороне - задели за живое, личное.
В кармане директора стадиона завибрировал сотовый телефон - звонил друг министр:
- Вячеславыч, сбылись мои наихудшие прогнозы. Сам знаешь, какое пристальное внимание сейчас к околофутбольной тематике. Короче, Москве наш скандал не нравится. Мне на вид поставили, что собственное подведомственное учреждение обосралось с проведением отбора ребятишек на церемонию открытия. Всё свалили в одну кучу: И коррупцию, и кумовство, и протекционизм. Полчаса слушал нравоучения и вводные. Дело оборот принимает нешуточный. Я, как мог, убеждал их, что твой сын является воспитанником реабилитационного центра. Ведь это по документам так?
- Так...
- Замечательно! Мне подсказали неплохой вариант, который избавит нас всех от головной боли: На следующей неделе, из столицы к нам в министерство приедет инспекторская проверка - поедут в реабилитационный центр, чтобы на месте во всём разобраться. С ними омбудсмены, конгрессмены, прочие хрены. Ты сына помести, на время, в Центр. Москвичи факт того, что он действительно воспитанник зафиксируют и уедут восвояси. Побудет мальчишка там с недельку - ничего страшного. Условия для пребывания в Центре достойные, чего не хватает - сам довезёшь. Как мне директор говорила, дети у них вменяемые, дебилов откровенных не держат, короче...
- То есть, как помести на недельку? Ты сам-то понимаешь, что предлагаешь? Свою младшую дочь в реабилитационный центр для мелких гопников сам сначала отдай, а потом другим предлагай!
- Гош, моя дочь с аргентинцами за ручку по полю футбольному не дефилировала. Ты чего на неё стрелки переводишь? Тебе люди вариант решения проблемы предлагают, а ты в залупу лезешь. Тебе геморрой сейчас лишний нужен?
- Нет.
- И мне не нужен, и никому не нужен! Думаешь, Грушина сейчас у себя в Центре подпрыгивает от радости? Под ней и так кресло горит - сидит на нём одним полужопием. Тут ещё ты подкинул в печку поленце. Разгребать всё теперь как? Предложи, если есть другой вариант. Когда тебе заявление подсунули подписать, кто рукой твоей водил? Сам же сына определил на курсы дневные! Ну, а где дневные - там и круглосуточные. Запустил воспитание ребёнка, теперь доверь дело профессионалам, - министр по-дурацки хохотнул. - Мой тебе совет: поговори по-отечески с парнем и объясни ему всё - он у тебя уже взрослый, должен понять. Типа, детский летний лагерь в городе, заезжать будешь с мамой каждый день и так далее. С Грушиной свяжись, она подскажет, как действовать. Ну, бывай!
9.
Папа поставил тяжёлую сумку на пол рядом с прикроватной тумбочкой и потрепал сына по волосам. Он пытался выглядеть беззаботным и весёлым, но получалось плохо. Чем-то опечаленная мама осталась в машине и с ними не пошла. Уже второй день у неё были красные от слёз глаза. Сыну она о своих обидах не рассказывала. Когда Серёжа интересовался, почему она плачет, маме делалось ещё тоскливее. Она начинала рыдать ещё сильнее, и тогда мальчик ронял слёзы вместе с ней - вдвоём грустить казалось веселее.
Когда папа сказал, что купил для него путёвку в детский санаторий, Серёжа радости не проявил. Никуда он ехать не хотел. В садик осталось ходить всего пару недель, после чего наступали каникулы, а затем, школа. В школу тоже не хотелось... Лето он надеялся провести с папой и мамой, возможно, съездить с ними на море или ещё куда-нибудь. Но тут, неожиданно, появился этот непонятный лагерь, да ещё и в городской черте! Какой в городе летом может быть отдых?
Серёжа оглядел комнату - выглядела она ещё хуже, чем группа в их детском садике: Мебель старая и не красивая, зашарпанный ковёр и линолеум, игрушки дурацкие. Лагерь больше напоминал больницу, а комната - палату. Он провёл в прошлом году два дня в хирургическом отделении, когда поранил руку. Там ему очень не понравилось: Кормили рыбой с запеканкой, молочной лапшой с коричневыми макаронинами и невкусными сосисками. Ещё было какао с противной, как сопля, пенкой - оно особенно запомнилось. Только от одного взгляда на содержимое стакана, Серёжу тогда чуть не стошнило.
В это время папа суетился и о чём-то, не грубо, но на повышенных тонах, разговаривал с представительного вида тётей:
- Так, сюда я завтра мужиков пришлю - всё перекрасят, пол перестелют, мебель, там-сям, прочее...
Кроме Серёжи в палате "санатория" оказалось ещё два мальчика - примерно его ровесники. Они с интересом разглядывали новичка. Один - пухленький и смутно знакомый, а другой совсем маленький, похожий на мышонка. Толстяк не проявлял признаков угрозы, а у второго в глазах блестели какие-то настораживающие огоньки.
Первое, что сделал Серёжа - расстегнул сумку и достал своего любимого мохнатого волчонка в футбольной форме и очках. Пухлый мальчик увидел это и, вместо того, чтобы умереть от зависти, достал из-под подушки такого же. Серёжка тут же вспомнил, где он видел нового знакомого - тот тоже был вместе с ним в тот день на папином стадионе и участвовал в торжественном мероприятии! Там ему Забиваку, наверное, и подарили. Не сложно было сразу догадаться.
- Как вас зовут, ребята? - поинтересовался у мальчиков папа, но даже не удосужился выслушать ответ. - Знакомитесь, это Серёжа, он с вами немного поживёт, и вы обязательно подружитесь.
- Меня, Владик зовут, - отозвался толстячок нарочито громка, чтобы привлечь к себе внимание, - у меня тоже Забивака есть и Красава! - он выкатил из-под кровати футбольный мяч. - Я тоже на футболе был! Я тебя помню, - обратился он к Серёже.
- Ну вот и замечательно! - походя, наигранно обрадовался папа, уже собираясь покинуть палату. - Значит, точно подружитесь...
Из-за двери папу позвала директриса, и он наскоро отлучился.
За всё это время мальчик-мышонок не проронил ни слова. Только молча и пристально смотрел исподлобья на нового приятеля. Взгляд не предвещал ничего хорошего. Когда папа Серёжи вышел за дверь, он, наконец, заговорил:
- Любишь футбол?
- Люблю, - ответил Серёжа. - У меня папа - директор самого большооого стадиона! - Серёжа даже руками обвёл, какого, мол, большого.
- Это хорошо, ночью мы с тобой поиграем. Я тебе одну игру покажу - ты её обязательно запомнишь на всю жизнь... - глаза мальчика опять недобро сверкнули, Коля взвесил в руках увесистую подушку...