Альтшуль Павел Михайлович. Есть место свету (ч.22)

* * *

Синтетические свечи догорели наполовину, красноватые огоньки колебались от движения воздуха.

- Гильдия уже подгребла под себя все, что приносит доход! - уверял один из присутствующих, - Они ведут переговоры о создании всереспубликанской резервной системы с правом печати денег. Частной, понимаете? Подконтрольной им!

- Они подбираются и к нам, - серьезно вторили ему, - Нас спасает только наша доселе непререкаемая лояльность режиму, выполнение всех его требований. Его собственная тотальная коррупция.

- Это точно! - вставил сварливый голос, - Подкуп лица, решающего вопрос о наместнике в городе стоит нам фантастических сумм.

- Последних двух таких решателей казнили, - ответил кто-то устало, - Они безбожно проворовались даже по меркам Республики, но забыли поделиться. Нынешний присматривается. И выглядит умнее.

- Финансовые дела Республики трещат по швам. Они на пороге отмены золотого обеспечения кроны! Представляете, чем это грозит? И какие возможности будут у Гильдии, удайся ей предыдущий план!

- У режима нет выхода, - поправил усталый, - Если не сделать этого, то будет дефляция, и его сожрут, но уже свои собственные шакалы, совсем недавно верные.

- А у нас есть все, что нужно, - веско вступил ученый, видя, что кто-то хочет возмутиться сравнением, - Есть сырье, заводы и технологии. Есть оружие и артиллерия. Не мне говорить, кто льет и сверлит их пушки, где пакуют шрапнель в снаряды. Нету только людей в нужном количестве. И это уже ваша забота.

- Народу по большей части все равно, господин Виелле, - скептически заметили из первого ряда, - Он не станет защищать нынешних властителей, но и не факт что поможет будущим, то есть нам. Он занят только выживанием и пропитанием. Не пойдет под штык ради абстрактных финансов и прибылей, тем более наших. Его не вдохновить обещанием лучшей жизни - не поверят: слова "завтра" и "будет" почернели еще на устах недавних революционеров.

- Поэтому нам нужно другое знамя, - подготовлено ответил ученый, - Символ, за которым потянутся. Показывающий, что было до Республики, и что многие сейчас вспоминают с ностальгией, с печалью о том, что потеряно. Для этого мы собрались именно здесь, - он с почтением поклонился хозяйке, - При всех наемниках, при всех союзниках, - он указал на бандита, - при всех, - посмотрев на человека с султанчиком, он подобрал слово, - соблюдающих нейтралитет, мы не справимся без массовой поддержки снизу, без добровольцев. Нам не хватит никаких сил, сколько бы железа у нас не было. Вы же, моя благородная госпожа, можете предстать в нужном образе. Стать честью, совестью, благородством - тем, чего нет у нынешнего руководства. Обещать не "завтра", а "так, как уже было", обещать вернуть могущество и независимость, восстановить блеск былой Империи. В это, господа, поверят. И это не только мое мнение. Задумайтесь, о чем вполголоса ворчат на ваших фабриках, о чем шушукаются на коммунальных кухнях общежитий. Как вспоминают, что при Императоре-то не надо было уезжать за тридевять земель в грязный промышленный город из-за того, что дома нечего есть. И что старый граф-то не таким уж плохим хозяином было.

Так что нас поддержат. Возникнет эффект домино, власть Гильдии и государства упадет в одном месте - и тут же посыплется в других. Мы не одни, кто не настроен ждать судьбы. Точно такие же круги есть в иных городах, они связаны с нами. Однако у них нет наших ресурсов, за ними жесткий контроль, слежка. Для действия им нужен сигнал, пример, которым станем мы. Стоит только запалить искру, и начнется пожар.

- Сомнительно, - вздохнул скептик, - Пока в лохань льется жратва, свиньи молчат. Из искры не возгорится не то, что пламя, даже не пшикнет.

- Но стоит дерьму подсохнуть, как оно полыхнет, - неожиданно возразили ему, - Встанет Нуар - встанет полстраны, та, что еще не встала. Понимаете о чем я?

- Сознательно идти на такие убытки?! - воскликнул тот, кто недавно хотел возмутиться "шакалам".

- Мыслите стратегически. То, что мы получим после, многократно превзойдет любые траты, - ученый эффектно протянул ему лабораторные счеты, - Прикиньте прямо сейчас, за сколько времени окупится убыток хоть в миллион, если пропадут все акцизные, квотные и прочие отчисления. Насколько мы станет конкурентоспособнее тех, кто под кабалой.

- Новые возможности! - загорелся кто-то еще, - Работать круглосуточно. Срезать зарплату вдвое, но сократить смену до десяти часов.

- Сократить?!!

- Да, и разрешить работать две смены подряд. Сложите два плюс два. Недовольных - вышвырнуть на мороз, так как ломанувшихся к нам будет в четыре раза больше. Тем, кто будет с нами сотрудничать - дать газ. Подгрести под себя разорившихся. Все будет принадлежать нам.

- А война? - спросил тот, кто не разделял энтузиазм предыдущей фраз, - Что делать с войной?

- Война достала всех, - прокомментировали ему, - Надоели принудительные займы, надоели мобилизации, отступления и провалы. А в особенности - надоели похоронки.

- Объявим, что прекратим войну, и нас внесут во дворец Комитета на руках! Условия будут не важны, чем-то придется пожертвовать.

- За нас будут провинции Запада, - утвердительно сообщил Виелле, - Война идет там, по ночам горизонт красный от огня. А Республику там распробовали как следует, со всеми прелестями, с отбором хлеба, с продразверсткой.

- Как будто мы сможем ее отменить? - снова вставил скептик, - И Север, кстати, будет против нас. Потому что хлеб с Запада идет ему.

- Неважно, что мы сделаем, важно, что обещаем до этого, - резонно возразили ему, - А холодные бесплодные горы не смогут сопротивляться численности Запада. И не забывайте, где перерабатывается добытое на Севере и где оно остается. У нас. И взглянем на сам Север, когда тот поймет, что из Столицы с ним расплачиваются цветной бумагой. Мы же сможем обеспечивать товарами, ценностями, продовольственными запасами. А потом и золотом. Оно потечет в обход внешнеторговых ведомств Республики, у которых кроме репутации неэффективного неорганизованного болота есть только насильственная монополия. Оно уже течет к нам - тайными тропами, путями контрабанды, по чуть-чуть. И когда мы вскроем границы, снесем железный занавес - Нуар станет альтернативой.

- Для этого город сначала надо захватить. А войско мы собираем по нитке.

- О да! - горячо согласился сварливый, - Даже такая мерзость, как культ ложного бога, должна была участвовать в наших планах! За несоразмерную цену! Терпеть их в нашем городе только из-за этого! Игнорировать их присутствие! Вспомните, сколько убытков они нам принесли - сознательно допущенных и проглоченных убытков! Уничтожить их было гораздо дешевле, чем покрывать!

- У них была нужная нам армия.

- Шестиногая и жрущая человеческое мясо!

- Мы прекрасно знаем, что вы были против еще тогда. Сейчас же ссориться бессмысленно. Усилием одного из присутствующих у нас нет и этого.

- Скажу только, что теперь нам не придется отдавать им ни территорий, ни живущих на них людей, которых нам и так не хватает.

- Государство Темных! Уму непостижимо!

- Прошу вас, хватит, - оборвал спор ученый, - У нас есть другой вопрос, касающийся людей. Более актуальный.

Бандит, к которому относилась реплика, недовольно поморщился.

- Вы хотите нашего брата, как пушечное мясо. А сами умудрились поцапаться с Грильяром так, что у нас жопы трещат!

- Не заставляйте нас напоминать, что в доле будут все.

- Пока жив Де, никто не выступит и за мешок денег. Его боятся! Да, уж позвольте, напомню: за терки с вами он вырывает яйца, и я не фигурально. Никто не знает, кто верен ему на самом деле. Чтобы сохранить шкуру при его следующем припадке, каждый готов заложить другого раньше, чем это сделают с ним самим. Даже я здесь тайком от моих братьев.

- Мы пытаемся освободить вас с тех пор, как убедились в неадекватности вашего главаря.

Бандит побагровел:

- Ваши!.. попытки, это ваше "освобождение"!.. - выдавил он, очень-очень тщательно отсеивая выражения, - ...проваливаются! А Де от них только бешенее.

- Тогда может быть, обратимся к специалисту? - заметил тот, кто объяснял роль темных, - К тому, кто так замечательно умеет уничтожать союзников.

Все взгляды обратились на фигуру с кивером.

- Может быть, - продолжал голос, - вы с таким же изяществом вычеркните еще один недавно важный элемент плана? Как понимать вашу улыбку?

* * *

Под форменными сапогами зазвенела крутая, похожая на корабельную лестница, спуском своим вскрывающая нижний слой города, от времени отходящий все глубже под землю. Металлические ступеньки, окончившись, привели господина Боннэ в узкий зал-тоннель с редкими столиками и приглушенным газовым освещением. Постоянного клиента узнали и немедленно проводили к его обычному месту, на котором уже ждал любимый горячий напиток и правильная газета. Другие посетители, которых сегодня было сразу двое, с ним не здоровались, не мешали и не окликали, хотя каждый знал каждого. Интересоваться здесь было не принято.

Заведение, как и неделей, и месяцем, и годом раньше, предлагало уникальную атмосферу избранности. То, насколько особая здесь была публика, насколько тщательно охранялся секрет его существования и насколько строго отбирались личности тех, кто получит "приглашение в общество", поддерживало это ощущение на протяжении всего времени существования "клуба", то есть в течение жизни уже второго поколения его владельцев. Имена, звания и титулы, а последняя пара была даже у самых новых членов посвященного круга, здесь не назывались. Даже просто вслух тут говорили нечасто, общаясь в основном записками и краткими жестами.

Выражаясь иначе, хозяева, чьих имен никто не знал, за исключением, пожалуй, разве что Боннэ, смогли сделать все, чтобы создать у самых верхов нуарского общества чувство глубочайшего подполья.

В оправдание начальника полиции стоило упомянуть, что заведение привлекало его не этим плебейством, а исключительно из эстетических соображений. Ему нравились кирпичи, выглядящие как самая древняя древность, низкий арочный потолок и то, как хорошо здесь думалось. То, как тут было спокойно и всегда тихо, то, что никто посторонний его здесь не найдет, а присутствующий - никогда отвлечет.

Слуги здесь обладали сверхчеловеческим чутьем, появляясь из ниоткуда точно в тот момент, когда требовались, и строго на период, пока были нужны, после чего снова пропадали, оставляя посетителя наедине с самим собой. Для особых случаев в конце зала находилось две ниши с изолированными кабинетами, из которых и в которые не проникал ни один звук. Однако Боннэ, в отличие от многих, не разделял к ним страсти. Прятаться в норе внутри норы, где и так никто не лезет в чужое дело, казалось ему дурным тоном, обманом и средством потешить самомнение.

Те, кто его обслуживал, о его предпочтениях знали, поэтому никогда не тянули перед ним подчеркнуто спину и не навязывали показательную услужливость. Тот выражал за это благодарность, часто принимавшую форму материальных ценностей.

Вот и сейчас, оставив две крупных банкноты и не намекнув на немалую сдачу, он отпустил слугу и, облокотившись на приятно прохладную стену, закрылся газетой. Она было иностранной, написанной на красивом зарубежном языке, необычность оборотов и словоформ которого доставляла наслаждение знающему человеку. Нуарские издания Боннэ не интересовали, так как то, что им будет разрешено публиковать, он знал без всяких журналистов, да и описал бы лучше.

Наслаждаясь звучащими в его голове певучими словами, он медленно потягивал из бокала парящую жидкость. От той веяло специями, корицей, анисом и имбирем.

- Не разочарую, - сказали ему.

Боннэ опустил газету и увидел, что к нему за стол подсели. Встретился с красными линзами, померцивающими в газовом свете, с прямым взглядом воспаленных глаз из-под них.

- Равноценный обмен, - сообщили ему, - Убийца Нуарэ действует по системе. Она находится глубоко внутри массы его жертв. Идет планомерное уничтожение любых претендентов на имперский престол. Самых дальних, самых косвенных. С каждым новым, список тех, кому это выгодно, сокращается.

Начальник полиции без новых эмоций пригубил напиток.

- Убийца действует не по своей воле. Им возможно управлять точно и безотказно.

Вкус был потрясающим, дарящим тепло и успокаивающим нервы, расшатанные службой.

- Вы в этом оказали огромное содействие.

Тягучая жидкость в бокале Грегуара Боннэ перестала касаться его губ.

- Я закончил, - сообщили ему.

- Бандит Де Грильяр нападет на "Фон Морганн", - сказал главный полицейский через длинную-предлинную паузу, - До этого есть несколько часов. Добавьте и вычтите из этого его темперамент.

Не попрощавшись, собеседник отбыл.

* * *

- На вас господин Доине тоже произвел впечатление человека, который думает кулаками? - говорящий покачивал пальцем султанчик лежащего на коленях кивера, - Опасное заблуждение. В выдающиеся аналитические способности столичного агента можно с первого взгляда не поверить. Но в его наблюдательности, выходящей за рамки средней, и почти абсолютной памяти я убедился. А уж если вспомнить о послужном списке господина "Ледокола", недооценка его как противника будет фатальной.

* * *

К великому заводу вели широкие, залитые асфальтом подъемы, как вольеры огороженные чередой чугунных погашенных фонарей. Дороги на "Фон Морганн" никогда не пустовали, но сейчас один из таких путей как по заказу очистился. Вся многотысячная армия вассалов, прислужников, батраков и невольников гигантской фабрики смутно чувствовала, что что-то недоброе надвигается на нее именно по нему. Сторож, не то от рождения, не то от алкоголя восприимчивый к тревожным предчувствиям, запер выводящие туда ворота, и с ним никто не спорил - может из-за нервозных ощущений, приливом накатывающих с их стороны, а может от страшной забитости нудной опасной работой, сросшейся с отмершей способностью к возражениям.

Вереницы людей, чья эксплуатация сегодня завершилась, покидали территорию по другим тропам, даже если из-за этого им было дальше идти. Те, кто собирался сменить их на месте употребления человеческих соков индустрией, шли им навстречу по тем же дорогам, то ли решив, что пустой путь избегают неспроста, то ли покорившись стадному инстинкту, тучно раскормленному ежедневной многочасовой монотонностью.

Вокруг колоссального ортханка крутились грязные тучи, оседающие на мелких частицах сажи, что вилась в потоках горячего воздуха у его стенок. Из жерла гигантской трубы вырывались клубья рыхлого пеплистого дыма - тот неровно отправлялся вверх, расслаиваясь по ходу на фракции, одна часть которых начинала опускаться к земле, а другая, ускоряясь, улетучивалась еще выше.

Некто, шедший по пустому подъему, шлепал об асфальт босыми ступнями, ради развлечения балансируя лезвием кривого ножа на кончике ногтя. Железная поверхность, перечеркнутая глубокой трещиной, служила ему зеркалом, в котором он, из-за колебаний, видел то свой сюртук с выпроставшейся красной рубахой и подрагивающим на той белым крестом, то вторую руку, стянутую твердой коростой шрамов, то восемь глаз следующего за ним темного. Себе в лицо он не смотрел, незачем.

Подъем длился, величайший ортханк города нависал над ним, будто нагибаясь, чтобы получше рассмотреть идущих.

Многоглазое существо, скребя бритвенно-острыми когтями, обогнало босого пешехода и остановилось, наклоняя голову, внюхиваясь в него. Раскрыло жвалы, со склизким шумом втянуло запах и ничего не найдя опустилось на все шесть конечностей. Босой прошел мимо, все так же глядясь в лезвие, но теперь он наблюдал в нем за отражением своего нового коллеги и спутника. Проводив убийцу взглядом треугольных глаз, монстр заморгал и пополз за ним, совсем по-собачьи пристроившись около ноги.

- Вас послали за Франко? - Нуарэ потрепал его по хитиновой голове, - Вы опять перепутали. Но, обещаю, вы его скоро увидите.

К ним присоединилось цокотание еще нескольких когтистых ног. Наклонив нож, убийца как через зеркало посмотрел за спину, увидел множество новых пар глаз. Они не обязательно принадлежали одному существу, но исключать этого было нельзя. Когда он опускал импровизированный зрительный прибор, в нем блеснуло бледное пятно-маска с глубоким порезом около одного из безразличных голодных глаз-щелочек. Потом крокодилья пасть закрылась.

Недалеко от вершины эскорт убийцы остановился. С пятнадцатифутового бетонного заграждения на них смотрело другое чудовище. Оно сидело на его вершине, по-кошачьи поджав ноги, балансируя механически звучащим хвостом. Поскрипывали сегменты стальных доспехов, покрывающих конечности и шею. Шурша, поворачивались смазанные плечевые шарниры.

Темные и неотемный изучали друг друга. Убийца шел дальше.

Первые выстрелы раздались очень скоро.

* * *

- Господин Виелле, разрешите задать последний вопрос. Я думаю, он интересует здесь очень многих.

Начнем с того, что вы, как и все здесь присутствующие - заговорщик. Вы участвуете в собраниях нашего круга с момента его основания, осуществляете планирование, находите техническое обеспечение, когда оно нужно. Вы вкладываете в проект огромные усилия.

Кроме того, вы - исполнитель. Вы исправно служите вашему хозяину, добиваетесь выдающихся результатов - иначе он не доверил бы вам такое ответственное дело, как представление его интересов. А он мало кому позволяет говорить за себя даже в делах, касающихся инвестиций, меньших в сотни раз.

А еще вы - политик и арбитр. Вы гасите раздоры и предотвращаете конфликты, находите аргументы для любого из присутствующих. Умудряетесь приводить все более ценных союзников - да, моя благородная госпожа, мы говорим о Вас.

Заверяю, господин Виелле, мы ценим это как никто. Но...

Но зачем вам это нужно? Вы же считались одним из самых авторитетных ученых нашего времени. Вы демонстративно держались поодаль от трибун, хотя слушать вас были готовы не только ученики и коллеги по цеху. Вы всегда сторонились земного богатства, с презрением относились к деньгам, хотя предлагали вам столько, сколько иные не украдут за всю жизнь. Вас не интересовала слава - поэтому имя Виелле сейчас мало кто помнит. Все что вам было нужно - как говорили люди - это ваши исследования, ваши опыты и разработки. Так почему все поменялось? Зачем вы нам так помогаете?..

Комментарии: 1, последний от 21/04/2013. © Copyright Альтшуль Павел Михайлович Размещен: 21/04/2013, изменен: 21/04/2013. 19k. Статистика. Глава: Проза Есть место свету(часть_2)		Ваша оценка:
Аннотация: Project Noir, "Есть место свету", двадцать второй эпизод. Вторая и главная часть заговора. С подробностями и грандиозным вопросом "зачем это нужно". Со странными отношениями маньяка Нуарэ и мутантов-темных. А так же с намеком, что что-то будет.

Альтшуль Павел Михайлович : другие произведения.

Есть место свету (ч.22)