Аннотация: Третий отрывок первой части. Прочитав его, можно узнать верный способ почти убить нуарскую химеру, а так же то, как во время ночной прогулки узнать про все проблемы города и как внезапно перейти на "ты" с малознакомым человеком.
То, что как вихрь выскочило из ямы, должно было одним ударом снести ему голову. Если бы попало. Агент буквально исчез с пути режущих воздух когтистых лап, а мечом, неожиданно возникшим у него в руках, сумел отразить следующий выпад.
Спустя полсекунды в затрещавшие доски глухо ударили ступни чудовища. Тварь пружинисто согнулась в коленях, коснулась руками пола. На несколько мгновений они застыли друг напротив друга: Доине со взвившимся плащом, с мечом, вскинутым над головой, с пистолетом, направленным темному в грудь; и огромный монстр, с ног до головы покрытый шипастым костяным доспехом толщиной в пару пальцев, пестрившим красноватым узором, скрутившимся в искаженные лики вопящего рогатого демона.
Пару секунд невероятное существо нависало над агентом, как гребень хитиновой волны, после чего стало распрямляться во все свои два человеческих роста. Высоко подняло боевые конечности и выпустило из них толстые телескопические когти. Изламывая в противоположных направлениях двойные локтевые суставы рук, направило ладони в лицо Доине. Втянула его запах расположенными на них круглыми червиными ртами, в которых клацали короткие трубчатые зубы. Медленно раскрыла пасть без языка, длинную как у крокодила, сплошь усыпанную несколькими рядами мелких острых зубов, растянув ту под почти развернутым углом. На нёбе верхней челюсти бледным пятном зазияла овальная маска призрака с глазами черточками и голодно приоткрытом маленьким ртом. Последним штрихом внешности монстра была пара огромных зазубренных серпообразных лезвий, венчающих короткие подвижные суставы, растущие из спины.
Постояв так, чудовище издало вызывающий дрожь и тошноту вой, переходящий в инфразвук. Маска во рту тускло мигнула мертвенным белым свечением, и с ужасающей скоростью монстр нанес удар. Доине снова отскочил, и когти в щепки раскроили пол на месте, где он только что стоял.
Тварь заревела и бросилась за ним. Завертелась, закрутила мельницу конечностями, поочередно вонзая их перед отступающим агентом и вырывая вместе с кусками досок. Зацепившись и на секунду застряв спиной к нему, ткнуло лезвиями. Доине отбил их и, сблизившись на опасно короткую дистанцию, рубанул тварь мечом. Клинок бесполезно отскочило от брони монстра, оставив в ней лишь неглубокую царапину.
Карабинеры, стараясь уследить за передвижениями сражающихся, растеряно водили стволами. Один из них набрался храбрости, вскинул ружье и прицелился, его примеру последовали еще несколько.
- Не стрелять! - сквозь респиратор завопил Трагэ, сломя голову кидаясь к ним и задирая оружию стволы.
- Мудрое решение, - заметил Боннэ, глядя на застывшего Жан-Пьера, - если хоть одна полицейская пуля зацепит уважаемого агента, то на виселицу имеют шансы отправится все.
Химера, от ярости не замечающая никого, кроме своей цели, продолжала бешено наседать. Доине отходил, напряженно работая мечом, понемногу заманивая монстра ближе к ненадежно выглядящим балочным конструкциям, поддерживающим крышу.
Оказавшись в узком пространстве меж ними, он молниеносно контратаковал, колющим ударом задев мощную шею твари. В ответ он должен был получить страшный удар, но смог под него поднырнуть. Когти вонзились в расщепившееся дерево балки и завязли, оставляя химеру в неудобной позе.
Мигом очутившись около нее, Доине вскочил ей на колено. Оттолкнувшись, быстро забрался по хитиновому туловищу, на лету перенаправляя меч вниз и снайперски вонзая его в узкую щель между грудной пластиной и плотью химеры. Чтобы монстр не достал его боевой конечностью, ботинком прижал ту к его плечу, после чего повис на оружии всем весом.
Отвратительно чавкая, клинок погрузился глубже, после чего роговая плита не выдержала. Со звуком распарываемой живой ткани, она оторвалась от груди чудовища, повиснув на нескольких окровавленных нитях.
Агент, потеряв опору, свалился на спину и выронил меч, который со звоном откатился далеко в сторону.
Загудев об воздух, костяное лезвие перебило ставшую ловушкой балку, и высвободившаяся химера опрокинулась на Доине раскрытой пастью. Агент пнул ее в шею, и огромные челюсти захлопнулись у самого его лица. Сквозь ряды сжатых зубов до него донеслось трупное дыхание существа.
Не позволив взгляду помутнеть от нестерпимого смрада, он пистолетом отбил летящую к нему четырехпалую руку и тут же сунул ствол в зубастую дыру на ее ладони. Выстрел разворотил чудовищу запястье, брызнула воняющая тухлятиной лимфа.
Рывком вскочив, Доине увернулся от неистового, но почти слепого удара и выстрелил еще раз. Увидев полуавтоматический огонь, карабинеры разом выдохнули.
Осатаневшая химера рубанула лезвиями ему под колени, скрещивая костяное оружие как ножницы, но агент выпрыгнул из них и, перекатываясь, смог, наконец, добраться до меча. Оказавшись на ногах, атаковал монстра сам.
Тварь опешила. Все ее инстинкты были односторонне направлены на преследование и убийство, и она никак не могла рассчитывать, что вместо защиты добыча может вдруг напасть.
Доине подобрался к монстру почти вплотную, резкими взмахами меча раздвинул ему руки и нанес тяжелейший удар в потерявшую защиту грудь. Не давая опомниться согнувшейся над ним твари, выстрелил ей в мягкую ткань у места, где шея переходила в длинную нижнюю челюсть. Пуля прошибла ту навылет и опрокинула химеру назад, но та, балансируя толстым сегментным хвостом, удержалась на ногах.
Снова оказавшись на минимальном расстоянии от монстра, Доине мощным ударом в сустав отсек ему боевую конечность. Чудовище завизжало ему в лицо, обдавая невообразимой нутряной вонью. Не дожидаясь, пока оно сомкнет челюсти, агент вонзил клинок ей в пасть, наискось рассекая мерцающую маску и насквозь протыкая верхнюю челюсть. Тварь изогнулась в кошмарном спазме, вырвала меч из его рук и, не в силах закрыть челюсти, обрезаясь о клинок, отступила, вслепую молотя хвостом и лезвиями. Одно из них застряло в крошащихся досках. Пытаясь вырвать его, тварь поскользнулась и потерла равновесие.
- Огонь! - заорал Трагэ.
Все три ряда карабинеров разом спустили курки. Пули впились в оголенную грудь существа, пробили кровящую плоть и изнутри вонзились в спинную пластину. Та вспучилась десятком мелких пузырей и треснула, от нее отвалилась часть красного узора.
Доине сделал шаг вперед и ухватился за рукоятку меча, торчащего из пасти монстра. Оседая, химера вернула оружие, оставив клинок по всей длине покрытым быстро сворачивающейся кровью. Ее задняя лапа ступила за край ямы, и она рухнула вниз, широко разбрасывая конечности. На долю секунды повисла, держась когтями за доски, свистяще выдохнула и провалилась, увлекая за собой большой кусок пола и обрушивая стенки.
Агент молча убрал пистолет, резким движением смахнул с клинка начинающую запекаться кровь. Капрал глядел на него округлившимися, полными священного ужаса глазами. Жан-Пьер, не веря самому себе, смотрел на поднимающийся из норы столб мелкой летучей пыли. Трагэ в гипнотической завороженности склонился над отсеченной конечностью, подушечкой пальца прикасаясь к острому как игла когтю.
Грегуар Боннэ был спокоен и торжественно молчалив.
- Взорвать дыру! - с трудом вырвавшись из оцепенения, скомандовал Жан-Пьер, - Проверить весь район на предмет нор! Немедленно!
Раздвигая засуетившихся карабинеров, Доине вышел к дверям, на ходу протирая меч бархатным платком. Прошел мимо не сдвинувшегося с места и не смотрящего на него Боннэ. Снял очки и проверил чистоту линз, но на них не попало ни капли.
- Видимо, я должен вас благодарить, - произнес начальник полиции, - Вы сохранили несколько жизней моих людей.
Агент поднял свою сумку. Щелкнули замки ремня.
- Ситуация никак не стабильна! - не скрывая переполняющую его злость, сообщил он, - К работе по выявлению степени некомпетентности местной власти я преступаю со следующего дня. Бумаги Канцелярии, которыми я обладаю, обязывают вас содействовать мне в расследовании. Противные действия расцениваются как саботаж работы государственного агента высшей категории. Последствия известны. А теперь, прошу проводить меня до места моего временного проживания.
- С завтрашнего утра, - не моргнув глазом, ответил Боннэ, - перед вами открыты двери полицейского управления. Жан-Пьер, выполни просьбу господина агента.
Он повернулся. На его лице играла улыбка задумчивости и интереса.
- До скорой встречи, господин Доине.
Агент вышел, оставляя на полу выброшенный измазанный бархат.
* * *
Ночная темень проглотила улицы и закоулки города и теперь медленно переваривала их в недрах черных потрохов. Луна, чей свет некоторое время все-таки прогрызался сквозь многослойный смоговый купол над Нуаром, скрылась за Черной горой, оставив город в кромешной темноте.
Заводы продолжали работать, перейдя на ночную смену, в их длинных, узких как крепостные бойницы окнах бледно мерцали светляки искусственного освещения. По улицам пошире гнали паровые дрезины, оставляя сгустки мазутного чада. От мостовой медленно поднимался сырой холод, заставляющий припозднившихся прохожих ускорять шаг.
Агент и сопровождающий его адъютант начальника полиции шли без происшествий, хотя Жан-Пьер опасался, что стрельба на складе могла привлечь толпу деклассированных элементов, надеющихся всласть помородерствовать.
В дороге Доине молчал, дышал глубоко и часто. Шел широким быстрым шагом, наступая в любую грязь и не заботясь о чистоте длинных пол плаща. Жан-Пьер, стараясь обходить лужи, постоянно отставал, из-за чего вынужденно прибавлял ходу, сбивался с дыхания и немало нервничал. Но вскоре неловкость переборола нежелание заново чистить мундир, и, поравнявшись с агентом, он постарался подстроиться под его темп.
- Ваше мастерство поразительно! - решился начать он, - То, как вы разделались с химерой - опаснейшим из темных - просто невероятно!
- Есть опаснее, - ответил агент. На Жан-Пьера он не смотрел, но в его голосе не осталось и следа былой злобы.
- Вы имеете в виду гидру? Но их же не видели лет пятьдесят. К счастью, наверно.
- К счастью, - мрачно подтвердил Доине.
Некоторое время они опять шли молча. Миновали несколько каналов с жирной, пахнущей нечистотами водой, по одному из которых уныло плыла дохлая крыса. Пару раз пересекали рельсы уличных узкоколеек, служивших единственным скоростным средством передвижения по городу. Ночью те заполнялись грузовыми вагонетами, части из которых агент был вынужден уступать дорогу.
Откуда-то раздавались пьяные запевания. Невидимый исполнитель дурным голосом безуспешно пытался попасть в ритм пошлой кабацкой песенки, но спустя пару минут неожиданно замолк. Вероятно, завалился в канаву и уснул. Либо получил по голове железным предметом и был очищен от всего минимально ценного, что еще осталось при нем. Вероятности этих двух событий были равны.
Между землей и небом висел дождь, до того мелкий, что не оставлял кругов в лужах, но достаточно противный, чтобы белесыми пузырьками осесть на волосах и холодной изморосью прилипнуть к щекам и векам.
- От лица городской полиции, - предпринял вторую попытку Жан-Пьер, - разрешите мне принести извинения за слова моего начальника. Его речь может показаться несколько высокомерной, но он вовсе не пытался вас оскорбить или усомниться в ваших способностях!
- Без разницы, - ответил Доине, - Я все равно сказал бы и сделал то же самое.
Ночная тьма уплотнялась, становилась тугой и неподатливой, одновременно с этим оживая, наполняясь отдельными огоньками. Сквозь крепко закрытые ставни местами пробивались слабые отсветы лучин или керосинок. В домах немного побогаче, отличавшихся решетками из грубых прутьев на окнах, потрескивали химические факела - они обильно выделяли пульсирующий белый свет, режущий глаза, и ядовитый бурый дым, который выходил на улицы сквозь специальные трубки. На стенах особо старых зданий фосфоресцировала паршиво пахнущая плесень.
Главный звуковой фон городу составляли круглосуточные производства, наполняющие ночь навязчивым и неприятным уху аритмичным гудением. Внутри засорившимся водосточным желобам стучали лапки тараканьих стай. Где-то невдалеке слышалась непременная для питейных заведений гадливая музычка.
- Как долго вы служите в полиции? - заговорил Доине.
- Четвертый год, - удивленно ответил Жан-Пьер, - Я успел закончить высшую литературную школу до того, как грянула Революция. В итоге судьба привела меня сюда. Работа не по профилю, да и успехи довольно скромные. Но я не жалуюсь.
- Это не моя заслуга, - смутился Жан-Пьер, - Господин Боннэ сам меня выбрал.
- И все же скромность.
Жан-Пьер решил, что презрение, постоянно сквозящее в голосе столичного гостя, является скорее стилем общения, нежели реальным проявлением негативных эмоций.
Спустя еще несколько минут разговор опять продолжил Доине:
- Мне необходимо задать вам несколько важных вопросов, господин...
- Раскольникофф, - слегка запнувшись, подсказал помощник начальника полиции, - Мои родители - иммигранты и не очень хорошие люди. Поэтому прошу, называйте меня Жан-Пьер.
Не сумев понять тяжелый взгляд агента, решил добавить:
- Имя не настоящее. Псевдоним. Но я к нему очень привык и полюбил. Поэтому прошу...
- Довольно, - перебил его Доине, после чего вернулся к предыдущей теме, - У меня есть ряд вопросов, на которые я хочу получить точные ответы. Информация по ним у меня есть, так что врать бессмысленно. Но мне нужно, чтобы ее подтвердил человек, который находится к событиям ближе, чем канцелярские аналитики.
- Погружение в атмосферу! - подхватил мысль Жан-Пьер и, стараясь забыть обидевшее его замечание про вранье, рискнул улыбнуться.
Агент не обратил на его попытку блеснуть красивым словом внимания.
- Расскажите мне, что происходит в городе. По делу.
- По делу? - Жан-Пьер почесал затылок, а потом резко, как будто рассердился на кого-то, выпалил, - Плохо все, господин Доине! Очень плохо!
На висках агента проступили желваки, а очки неприятно блеснули. Заметив это, Жан-Пьер испугался, что начал важный доклад совершенно неподобающим образом, и поспешил исправиться:
- Газ в дефиците, освещения ночью дать не можем. Смешно, нефть девать некуда, а газа нет. Говорят, проблемы на вышках. Незаконные забастовки. Господин Гийом Эриньян обещал разобраться. Поклялся, что к зиме город будет светиться не хуже Дворца Парламента, в противном случае он добровольно сложит с себя полномочия главы Совета Учредителей. Но вы слышали об Эриньяне? Он же кроме ультиматумов нечего не признает! Уволенных будет до жути. Как бы до стрельбы не дошло... Так что не ладно все в нашем городе.
Одновременно с этим Доине наступил в глубокую выбоину, оставшуюся на месте вырванного из мостовой камня. Та была до краев заполнена чем-то пенящимся, причем Жан-Пьер боялся, что это могла быть не только стоялая вода. Поднялся фонтан мутных брызг.
- Оно и видно, - зло прокомментировал агент, вытаскивая ботинок из лужи.
- Бандитов расплодилось бессчетно, - снова заговорил адъютант, когда они сдвинулись с места, - Чем дальше, тем наглее. Уже средь бела дня злодействовать стали. Хотя какой уж у нас день, сами ж видите... Ой, простите! А вооружены-то они, подумать страшно. Да к тому же на изъятом у них оружии нет акцизных гравировок. Представляете? Получается, что сделано оно вне квот! Узнай об этом Гильдия Оружейников, проблем не расхлебать. Особенно нам, полиции.
- А поважнее происшествия есть?
- Есть, - быстро казал Жан-Пьер, - три.
- Тогда по порядку.
- Наркотик появился неизвестный, - чуть помолчав, сказал Жан-Пьер, - Порошок счастья. Подсаживаются на него смертельно. А потом превращаются в скот.
У него опять было такое лицо, как будто то, о чем он говорил, задевало его лично.
- Хуже опиума. И сильнее. И дороже. Пристрастившихся к нему распознать легко. Озлобленные, обиженные на весь мир, замкнутые. А как синдром прижмет, так на все готовы - сначала весь дом распродают, затем себя. А не могут или не получается - идут убивать. Все, лишь бы добраться до новой дозы. А загонят в вену и уже не "бэ" ни "мэ". Зрачки как точки, мозги где-то в астрале. Привели одного такого, так он нам половину управления заблевал. Раньше эта дрянь цеплялась только к богатеньким детишкам бывших аристократов. Потом их родители, сплошь фон бароны да де графы, к нам идут, угрожают всеми карами земными. Сквернословят так, что не веришь, что перед тобой дворянин, а не свинья. Только господин Боннэ умеет быстро с ними разбираться.
Жан-Пьер, поняв, что увлекся и наболтал лишнего, настороженно глянул на агента, но тот просто слушал.
- На улицах эту гадость зовут "горьким" - из-за вкуса, либо "бурым" - из-за цвета, - слегка успокоился адъютант, - Откуда берется - пока неясно. Каналов поставки проследить не удалось. Еще недавно заразы этой было мало, да и казалась она уделом заскучавших богатеев. Но когда ее стали находить в притонах, да в объеме - стало хуже. Что делать - думаем.
Доине молчал. Не дожидаясь его реакции, Жан-Пьер продолжил:
- Вторая проблема - темные. Вы их сами видели. Совсем они озверели. Прут из канализаций, и редкая ночь обойдется без того, чтобы кого-нибудь не съели. В коллекторы уже никто не суется, не чистит их и не ремонтирует. Те совсем непригодными стали. Результат, думаю, вы сами чувствуете, вот он, в воздухе. А тварей все больше - поголовье растет, а бороться с ним все тяжелее и тяжелее. В одном месте прихлопнешь несколько, нору завалишь, а назавтра они новую разроют. Вроде научились прогнозировать место и время их появления. Засады стали устраивать. Но после пары удачных раз перестало и это работать. Вроде как здесь вот должны сейчас темные появиться, просидишь всю ночь, замерзнешь. А наутро узнаешь, что они в соседнем районе выползли и целое общежитие загрызли. Погонщики-то у них тоже не совсем дураки.
- Так здесь есть не только мутанты? - скосился на него Доине.
- Да, - грустно вздохнул Жан-Пьер, - Иногда попадаются и сектанты, поклонники их. Все сплошь сумасшедшие да покалеченные. Вопят что-то про свое божество. Больше двух в одном месте не видели. Не понимаю, что же заставляет людей поклоняться ложному богу? Неужели мифы о вечной жизни? Пули карабинеров-то их укладывают надежно, - Жан-Пьер хмыкнул, - Хотя не умирать - это конечно неплохо.
Агент отвесил ему странный взгляд.
- Но с другой стороны, - задумался адъютант, - добровольно скармливать части своего тела этим жутким монстрам? И считать это высшим благом? Какая радость от такого бессмертия?
- Не наше дело, - бросил Доине, - об этом думать.
- Наверно, - протянул Жан-Пьер, потом оглядел окружающие здания, - Господин Доине, мы почти пришли. Вон там - гостевой дом, принадлежащий городской полиции. В одной из его комнат уже поселили господина Мийер-Майера, но он решил немедленно приступить к расследованию. Поэтому ночью его не будет, и вы сможете встретиться с ним только завтра в управлении.
Агент не проявил по этому поводу никаких эмоций, и ненадолго повисло странноватое молчание.
- Знаете, - осторожно заговорил Жан-Пьер, - когда вы стреляли по химере, я, кажется, понял что у вас за пистолет. Это ведь особое мастер-оружие от Гильдии, да? Только оно способно вести полуавтоматический огонь! Вы можете позволить хотя бы одним глазком на него?..
Не дожидаясь, пока Жан-Пьер, начинающий говорить все медленнее и медленнее, закончит фразу, Доине резким движением достал пистолет из-под плаща, вытащил магазин, и, перевернув оружие рукояткой вперед, сунул своему провожатому.
У Жан-Пьера, собственными глазами видящего настоящий оружейную легенду, перехватило дыхание.
- Господин Доине, а можно мне его подержать? - прошептал он.
Агент со второй попытки подавил раздражение на невероятную тупорылость полицейского адъютанта, не способного понять элементарную вещь: если уж ему протягивают оружие, стоящее больше, чем три его годовых жалования, то наверняка разрешают и взять в руки. Доине грубо вложил пистолет ему в трясущиеся пальцы и отпустил. Поклялся себе, что если полицейский его выронит, то он даст ему под дых, а эти самые пальцы переломает.
Жан-Пьер не выронил. Крепко взяв, поднял оружие на уровень лица. Как к величайшей драгоценности, прикоснулся к блестящему кожуху ствола, покрытого филигранной резьбой, к мощной затворной раме с тончайшей гравировкой, к искуснейше выполненной рукоятке из слоновой кости. В его голове не могло уложиться, как, каким образом можно привести огнестрельное оружие, работающее с раскаленными пороховыми газами, что разрушают даже высококачественный метал, к таким небольшим размерам, такой надежности и такой простой прямолинейно красоте.
Подобное оружие имели право изготавливать лишь величайшие мэтры Гильдии Оружейников, платить за него было необходимо очень и очень много, а владеть им могли лишь избранные. Каждое из них обладало собственным именем и более никогда не будет повторено.
- Легендарный "Мессершмитт", - выдохнул Жан-Пьер, - Невероятное оружие! С редкими механизмами, мощный, дальнобойный. Гарантированная точность до пятидесяти пяти шагов! Аппарат досылания патронов, основанный на принципе газоотовода! С быстросменным магазином на семь выстрелов. Самозарядный - чтобы совершить повторный выстрел, не надо даже взводить курок!
Забыв о стоящем рядом хозяине, адъютант вскинул пистолет и прицелился. На взгляд Доине, недостаточно умело, чтобы пользоваться оружием такого класса, хотя все равно весьма ловко для простого полицейского.
- Это правда, что он может стрелять стандартными шестилинейными патронами? - спросил Жан-Пьер, восхищенный ювелирно высчитанной развесовкой.
- Да, - сухо ответил Доине, которому уже порядком надоело слушать о собственном оружии из чужих уст.
- Хм, наверно это весьма нежелательно?.. - подумал вслух адъютант, - Низкое качество литья пуль, допустимое для армейских фузей, приведет к износу канала ствола... Да и порох оставляет желать лучшего...
Жан-Пьер умоляюще взглянул на агента.
- Гоподин Доине, а можно мне хотя бы раз из него выстрелить?
- Нет, - обрезал тот, забирая оружие, - Тем более вы говорили про три важных события. Я услышал два.
Жан-Пьер продолжил с явной неохотой.
- Маньяк у нас объявился, - ежась, произнес он, - Да такой, коих раньше не видывали. И если бы обычный потрошитель, что шлюх бьет, было бы одно. Так он же всех подряд! Не взирая на пол, на возраст, положение, без разбору, без системы. Все время в разных частях города. А увидишь его жертву - так всю жизнь не забудешь. Такое с людьми творит! И говорят, одними только ножами.
Некоторое время адъютант молча сопел, потом, собравшись с духом, разъяснил:
- Бояться его стали больше, чем бандитов и темных вместе взятых. И судя по слухам, заслуженно. Говорят, что раны от его ножей не заживают. Что если он наметил цель, то не отступится, пока на ленты ее не пустит. Что убить его самого нельзя. Что тот, кто под нож его попал, теряет душу. Легенды, одним словом. Но раз в неделю находим труп, каждый раз на новом месте. Одно время банда одна повадилась под него маскироваться. Вот только его работу завсегда узнаешь. Да и их самих скоро нашли. По частям. И "руку мастера" тоже сразу признали. Как он до них раньше полиции добрался - загадка, скрывались они хорошо. После этого сразу стали говорить, что обмануть его невозможно, и что все-все он про каждого узнать может, стоит ему только взглянуть.
- И что же из этих "легенд" правда? - холодно подвел черту агент.
Жан-Пьер мигом посмурнел.
- То, что его нельзя убить, - тихо-тихо произнес он, уткнувшись взглядом в землю, - Хотите, верьте, хотите, нет, но это так.
Доине остановил его. Под очками его глаза приобрели угнетающий стеклянный блеск.
- Знал, что не поверите, - отводя взгляд, совсем шепотом сказал Жан-Пьер.
- Поверю. Доказательствам. Они есть?
- Откуда?! - ужасно жалея о собственной болтливости, простонал адъютант, - Вот только на моих глазах в него отделение карабинеров залп дало. И хоть бы что. Потом говорили, что не попали, но...
- Так ты видел его? - голос агента стал походить на лезвие палаческого топора, - Говори, коль начал.
Жан-Пьер сглотнул.
- Черный короткий сюртук, рубашка цвета крови - произнес он, в ужасе понимая, что сейчас ему придется вспоминать образ, когда-то напугавший его так сильно, - Волосы светлые такие, как туман. Правая рука покалечена, вся в шрамах, будто маслом обварена. А глаза... Он на меня тогда глянул, я так и похолодел. Как будто он меня давным-давно знает. Улыбнулся, жутко так, и просто ушел. После этого я попросил о переводе с оперативной должности и по сей день нахожусь при господине Боннэ.
- Что-то еще? - больше чем голос агента, давил только его взгляд.
- Да, - уже не справляясь с нервами, ответил Жан-Пьер, - Ему имя дали - господин Нуарэ. Это все. Простите, мне идти надо. Управляющий о вас знает, комната наверняка готова.
Красные линзы превратились в два глухих ничего не выражающих провала.
- Я не вру! - жарко поклялся Жан-Пьер, - Это все что я знаю!
Агент ничего не говорил почти минуту. Снял очки, проверил, достаточно ли чисты стекла. Потом надел их, и пошел к двери. У самого входа остановился, и, не оборачиваясь, произнес.
- Благодарю за помощь. Вы свободны.
Услышал, как удаляются в сгустившуюся ночь торопливые шаги.