|
|
||
Дорогие друзья, приятного прочтения, не забываем оплачивать проезд )) | ||
Мне в детстве мама говорила, что врать нельзя, и что в Аду, Кто лжет, тот лижет нестерпимо горячую сковороду. Трамвай набитый до отказа. Терпеть нет сил. Уж лучше смерть. А люди всё в него пролазят, как штопор в пробку - круть да верть. Толпой ужат, смотрю тоскливо на двух студенток, что сидят. Беседуют друг с другом мило, а я послушать только рад. Одна довольно симпатична, вторая, мягко говоря, Страшна, ну просто неприлично. И одевается как-зря. И вдруг, Вторая восклицает, мол, жизни нет, коль нет любви. А Симпатичная кивает: "Я понимаю.", - говорит, - "В Европе жили б мы как в сказке, там жизнь иная, как в раю! Марсель, Кабул, Сеул и Глазго... Тебе я правду говорю - Там встретишь принца непременно, и будет он красив как бог, Влюблен в тебя самозабвенно и точно не наставит рог. Или рогов. Ах, если б скоро случилось чудо из чудес..." И тут я вспомнил мамы слово и в разговор двух девок влез: "Подруга лжет.", - сказал я честно, болтаясь в давке над Второй, - "Ты еле влезла в это кресло. Какой там принц, займись собой! Ходи в спортзал, смени наряды, парфюм себе другой купи, Подругу поменять бы надо... И хватит жрать после шести! " Добавил, девок не жалея, - "Не знает разве что баран - Где приблизительно Корея, и что Кабул - Афганистан." "А ну-ка быстро извинился!", - от двери задней слышу рык. Атлет за девочек вступился. Он, видно, к правде не привык. "Гляди-ка, пончик, вот он - мачо! Бери в мужья, хватай его! Как Аполлон плечист, накачен, но мозг ушиблен у него." Авоськи, торбы, звон бутылок, в трамвае гвалт, орет Атлет... Ботан, что мне дышал в затылок, сказал, что совести, мол, нет, И вообще я хам и быдло, не воспитала меня мать... Хотелось мне (но было стыдно) под дых Ботану локтем дать. 'Смотри, очкарик', - говорю я, - 'какая дева тут сидит.' Румянцем залило Вторую, Ботан растерянно сопит... 'Попробуй, сделай предложенье сходить в кино с ней, в ресторан... Потом домой на продолженье... Ну что же ты молчишь, Ботан? Ты ж ходишь ночью в сеть украдкой на девок голых посмотреть. Как это низменно и гадко. В Аду тебе, Ботан, гореть!' Кондуктор шел сквозь тел торосы спокойно, словно ледокол. Взымал в казну трамвая взносы, но редко щелкал дырокол. "Вы не достойны быть мужчиной!", - в салоне кто-то пропищал, - "Вы стали хаоса причиной!". - Поэт из недр толпы вещал. Мол, сволочь я (они же дети!). И Первая, мол, молодец. Пищал, что девочки вот эти - Надежда Родины! Звиздец... Они "надежда", я - предатель... Ну как тут можно промолчать? "Послушай-ка, бумаг маратель!" - стараюсь шум перекричать, - "Тот мусор, что ты яро пишешь, нельзя читать без словаря. Плодишь стихи ты - словно дышишь и мнишь себя "Всея Земля"! Привык скрываться ты под маской и, звучный выбрав псевдоним, Стихи иных мараешь краской презренья. Слышал, аноним?! А ну, Писака, поднатужься, родись из тел, яви лицо, И до тебя вмиг доберусь я!". Мимо меня летит яйцо - Поэт метнул. Стрелок трамвайный. В меня, конечно, не попал, Влепил кондуктору случайно. Кондуктор в обморок упал. И вдруг, забытая Вторая, вскочив с сиденья своего, Как заорет: "Народ трамвая! Кондуктор - вор! Ату его!" Толпа ревет. Кого-то били, меня толкнули пару раз. Ботану в ухо залепили, а машинист давил на "газ". А может, правильно "водитель" его пристало называть? Вторая назвала "Вредитель". И крикнула, - "Стоп, твою мать!" Визг тормозов, вагон качнулся. Качнулось все, что вёз трамвай. Дед старый спал - и тот проснулся. "Не время спать! Народ, вставай! Мы все достойны жить иначе. Кондуктор свергнут, и теперь, В Европу с вами мы поскачем как на коне! Открыта дверь..." "Для всех любителей халявы", - хотел я вставить в речь Второй, Но не позволил смысл здравый. Не вышел из меня герой. Потом они делили кресла, решали где кому сидеть, Ботану предложили место в кабине - будет руль вертеть. За пост кондуктора сражались алкаш какой-то со Второй. Меня не трогали (боялись, что рот опять открою свой?). Главою заднего прохода Атлет толпою выбран был. Хотел - кондуктором похода, но видел каждый - он дебил. Никто не задался вопросом, куда нас рельсы приведут. Не пользовался разум спросом у тех, кто ненавидел труд, Кто жил мечтой о сладкой жизни, не стоя в жизни ничего, Кто гимны пел чужой отчизне... Кабул, встречай, люби его! Заела совесть меня, видно. Я так устал себя беречь... Мне стало за народ свой стыдно и, прерывая чью-то речь, "Одумайтесь!", - воскликнул в лица - "Автобус, поезд, самолет Смогли бы пересечь границу, но не трамвай! Кто вас ведет? "Дебил", "Алкаш", "Ботан" и "Дура", - раздал "вождям" я ярлыки, - "Ах, да, поэт еще - #ЦЕНЗУРА#... Эй, отпустите, мужики!" Открыта дверь, лавина люда, лечу наружу кувырком. И лица злые. Но откуда мне каждый пассажир знаком? Лежу на рельсах, связан кем-то. Стартует грешников трамвай. Они живут еще зачем-то, а я сейчас отправлюсь в Рай. Моргнул. Я. Утро. Остановка. Трамвай. Толпа. Снег порошком. Чтоб в транспорт влезть - нужна сноровка. Да ну его... Пойду пешком. |
|