Диалог прерывался паузами глухих отзвуков приходящих электропоездов метрополитена. Я не помню название станции, станция метро кольцевой линии. Скамейка, мраморный пол, отблески белого лампового света и скрежет тормозов очередного поезда.
Почему я обратил внимание на женщину в старом, потрепанном пиджаке? Обычное, уставшее лицо, ободки синевы под глазами, сухие скулы, мальчишеская прическа, отсутствие косметики и две золотые сережки в оттопыренных ушах.
Справа от Насти сидел старичок, белая бородка и белая кепка, слева блондинка лет двадцати, обтянутый бюст "Дольчей и Габаной" с рынка "Динамо", юбка "Версаче" китайских торговцев. Я проскользил равнодушным взглядом по троице. Знаете, как бывает? Глаза остановятся на объекте, и изучают, человек привлекает внимание, одеждой, чертами лица, манерой поведения, чтивом. Настя перебирала листы формата А4, графики, цифры, беспорядочные правки разбросанные хаотично по белым полям листов. Казалось, она общается с графическим и цифровым барахлом бумаги. Виртуозно управляя, невидимым механизмом, ведет корабль в черное, коварное море. Спокойно держит штурвал, курс движения определен, приборы в норме, команда верит капитану корабля.
Я осторожно лизнул, косясь глазами, очертания дабы не нарушить покой капитана. Настя резко оторвалась, доверив боцману штурвал. Глаза в глазах. Смущение пробежало по телу, я прилип к палубе.
Попытка ближе подойти к берегу, обратилась неудачей, меня отнесло обратно в открытое море.
Теплый ветер заигрывал с парусами, наполняя целительным воздухом легкие, плавучего великана. Настя подхватила меня под руку, слова я не слышал, шепот губ и голос "Осторожно двери закрываются........".
Оцепенение нескольких секунд прошло. Мы познакомились.
Настя подвела меня к штурвалу, отправила боцмана отдыхать. Я взял резное колесо штурвала, ладони покрылись влагой первого волнения. Она держала меня за плечи.
--
Солнце, окончательный пункт назначения, сказала Настя.
Жилище Насти напоминало лабораторию. Инструкции, тюбики кремов, мензурки жидкостей, таблетки, таблицы химических элементов, макеты жиров, белков, углеводов. Беспорядок, область порядка. Каждая вещь принадлежала определенной точки Настиной комнаты. Чай обжигал гортань сухим ароматом гвоздики. Нитью сизого дымка тлела Настина сигарета. Она пришвартовалась при первой возможности. Желание босыми ногами пройти по сырой земле, припасть грудью к стволу векового дерева, захлебнуться волной зеленого луга, после долгого плавания, манило наслаждением. Иди за мной. Я не возразил.
Я сбежал крутым изгибом дикой тропы, между бугорками остывшей лавы, крошечные впадинки, царапинки, точки-родинки, я обогнул холмик и спустился в лощину. Но, Настю я не настиг. Она плескалась брызгами падающего водопада. Далеко, очень далеко.
Простыня синих незабудок, наволочки лесных птиц, Настя лежала на спине и тонкими пальцами вязала невидимые кружева, нарядного платья.
-Это очень летнее платье, оно это плоть, натура. Изъянов нет. Аккуратно облигает, нежно касается, поглаживая шелковой шероховатостью кожу. Плечи, грудь, спина, бедра.
-Ты, модельер, оборвал я Настю на полуслове.
-Нет, ответила она.
-Манекенщица,
-Нет,
-Инструктор по фитнесу,
-Нет.
Не угадал. Я, итого словесной формулы, условие игры, вопрос, где ответ, начало. Понял, ты лаборант, секретной лаборатории, шутка. Я выпустил ее, дабы разрядить заряд, заряженный Настей в невидимое орудие. Она повернулась, подперев голову правой рукой, левой погладила мои волосы. Провела пальцами, описывая линии моего носа и губ, остановила указательный палец на губах. Молчи, испортишь.
С Настей мы встречались два месяца, я похудел на пятнадцать килограмм, каждая встреча, один вопрос вытекающей из условия оговоренного при первой встрече:
"Если хочешь похудеть, спроси МЕНЯ, как?"
Закончилось, я съел кусок торта "Птичье молоко".
Комната пуста, следов Насти не осталось, легкое летнее платье на спинке стула, и кусок глянцевой бумаги, обрывок фразы: