Я стою на посадочной площадке и наблюдаю за маневрирующей колымагой Цайтгайста. Её габаритные огни похожи на проблесковые маячки самолёта. Благополучно преодолев пару ухабов, она выезжает на уцелевшую полосу и, включив форсаж, уносится в будущее... Лишь космический холод и вечная ночь окружают меня со всех сторон. Нет ни звёзд, ни прочей небесной требухи. Немые молнии, пронзающие безвоздушное пространство, выхватывают из тьмы плавающие обломки хронотрассы.
Я вступаю на железные мостки, перекинутые через бездну. Перила бьют током. Приходится идти, глубоко засунув руки в карманы. По мере моего продвижения вперёд из хаоса безвременья начинают проступать черты каменного великолепия. Легко узнаваемый архитектурный стиль построек не оставляет места сомнению, безусловно это Ленинград. Вернее то, что от него осталось... Маленький кусочек исторического центра, зажатый между Мойкой и Невой. Пересохшие русла бывших рек напоминают крепостные рвы. На их полуразрушенных набережных толпятся городские сумасшедшие, ждущие прибытия спасательной миссии Галактического флота. Чуть повыше плавает гигантская капля грязной воды. Вокруг неё вьются бесчисленные чайки, склёвывая с поверхности шара заблудившуюся рыбу.
Я схожу на землю у "Медного всадника". Питерский фетиш, воспетый когда-то Пушкиным, обращён в прах. Случайный темпоральный вихрь, пришедший со стороны "Летнего сада" и изрядно наследивший на своём пути, состарил его на миллион лет... Глядя на груду окисленного зелёного металла, я испытываю странный душевный подъём и начинаю понимать Нерона, сжёгшего Рим из любви к искусству.
РЕКВИЕМ
Тут что-то затрещало, и из хронорации, висевшей у меня на поясе, как из дырявого пакета сухим горохом просыпались слова.
- ВНИМАНИЕ!
ДЕПАРТАМЕНТ ТЕМПОРАЛЬНЫХ СНОШЕНИЙ ЗАЯВЛЯЕТ О ПРЕКРАЩЕНИИ ТРАНСПОРТНОГО СООБЩЕНИЯ С ПРОШЛЫМ ПО ПРИЧИНЕ ПОЛНОГО ОТСУТСТВИЯ ТАКОВОГО... А ТЕПЕРЬ, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСЛУШАЙТЕ ЭКСТРЕННОЕ ОБРАЩЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ГЛАВНОГО УПРАВЛЕНИЯ ПО БОРЬБЕ С ХРОНОКЛАЗМАМИ КО ВСЕМ ДЕЙСТВУЮЩИМ ПОЛЕВЫМ АГЕНТАМ: "ПОМНИМ, ЛЮБИМ, СКОРБИМ."
КОНЕЦ СВЯЗИ И... КОНЕЦ СВЕТА!
В динамике засмеялись, но потом быстро взяли себя в руки. Желая хоть как-то подбодрить аудиторию, тамошний диджей поставил "Реквием" Моцарта в исполнении Лондонского симфонического оркестра.
Что ж, индейцы майя оказались правы. Это будет покруче Содома и Гоморры. Прошлое уничтожено и восстановлению не подлежит. Каким-то чудом между нашим настоящим и зоной хроноколлапса остались нетронутыми несколько буферных десятилетий. Эти годы позволили сохранить основные причинно-следственные цепочки, предотвратив тем самым наступление глобального беспредела. Сейчас я нахожусь рядом с границей реальности и наблюдаю обвал событий, порождённый процессом деструкции времени. На месте прошлого зияет огромная дыра. Но время не стоит на месте, вот почему эта пропасть становится всё шире и шире. Я вижу, как город... да что там город, целый мир кусочком сахара растворяется в первозданном вакууме. И тот факт, что это всего лишь отработанный материал истории, утешает слабо.
Прямо передо мной высится громада главного храма Российской империи, а ныне Музея религии и атеизма. К нему через Исаакиевскую площадь в панике бегут горожане. Их крики неслышны. Набирающая силу нестабильность времени привела к полной деградации звука и отсутствию синхронизации с изображением. Краешком глаза я замечаю какое-то движение наверху. Над моей головой проплывает крейсер "Аврора". Корабль движется боком, свисающие пейсы якорных цепей едва не задевают крыши домов. Его палуба, залитая ослепительным светом полуночного солнца, пуста. Я провожаю взглядом "Летучий голландец" советской истории, пока тот не превращается в далёкую звезду.
Дабы привести свои мысли и чувства в порядок, я хочу перекурить. Но не успеваю сделать и первую затяжку, как сигарета гаснет. Поминая всуе Минздрав, я лезу за спичками. Внезапно горение возобновляется, причём образовавшийся столбик пепла явно указывает на то, что процесс курения не прекращался ни на секунду. Не желая более делить своё курево с невидимками, я мощно затягиваюсь, приготовившись на выдохе устроить шоу дымовых колец. Но каково же моё удивление, когда оказывается, что выдыхать, собственно говоря... нечего.
Вполне объяснимая растерянность от случившегося быстро сходит на нет, едва я вспоминаю рассказ нашего инструктора по хроноплаванию (мордастого интеллектуала по прозвищу Санитар, любившего повторять слова "демократия это процедура" и бившего под дых за любое нарушение регламента) о так называемых "карманах времени". Согласно научной теории, дым, вместе с маленьким кусочком моей жизни, не исчез бесследно, а находится где-то неподалёку, подобно хорошо спрятанной контрабанде. Процесс депонирования мгновений бытия обратим. Вдоволь наигравшись своей новой игрушкой, время, как правило, возвращает похищенное прежнему владельцу. С похожим спонтанным заполнением и опустошением "карманов времени" любой из нас сталкивался не раз, когда переживал комплекс смутных ощущений "дежа вю".
Кое-как я докуриваю сигарету и, превозмогая нежелание быть свидетелем творимой гекатомбы, нехотя возвращаюсь к своим обязанностям летописца. Первый шок от увиденного уже прошёл, и теперь безмолвная картина уничтожения всего сущего пробуждает во мне исследовательский интерес... Я сознаю, что бессмысленно переживать за людей, живущих во вчерашнем дне. Они всего лишь личинки, которым было суждено погибнуть в процессе метаморфоза. Мы идём вперёд по собственным трупам. С наших фотографий смотрят лица мертвецов, похоронивших в себе тысячи альтернативных миров, так и не ставших реальностью.
Я упорно делаю вид, что мне безразлична судьба человечков, сгрудившихся у Исаакиевского собора в надежде обрести там благоволение потусторонних сил. Крещёные страхом безбожники спешат на свою первую и последнюю службу. Трансцендентальный Голливуд поражает их размахом и роскошью декораций. Фабрика туманных грёз и неясных обещаний после многолетнего простоя возобновляет работу. Золотой купол осеняет нимбоподобное гало из холодной плазмы. Небольшая стайка голубей, засевших на маковке, заполошно поднимается в воздух и в едином порыве ломится за вожаком. Птицы обречённо летят вдоль границы тёмного провала, пытаясь догнать ускользающее время...
Я вижу, как на творение Монферрана одна за другой продолжают накатывать немые волны безвременья, слизывая мечущихся людей и вековые камни. Контрапунктом картине "последнего дня Помпеи" на смотровой площадке собора неподвижно стоит человек, огородным пугалом раскинувший тонкие руки. Сегодня воплотится в смерть его мечта о полёте.
Вздрагивает коматозное пространство, словно к огромному замершему сердцу приставили дефибриллятор. Совершенно неожиданно купол храма разлетается на миллион осколков. Золотая пыль повисает в воздухе искрящимся облаком. Солнечные лучи вмиг седлают его, и вот оно, понукаемое ими, дрожа и переливаясь, начинает движение в мою сторону. Откуда ни возьмись, в окружающую тишину проникают странные звуки. Они похожи на отдалённый ночной гул, тот самый акустический мираж, порождённый изнурительной бессонницей природы после долгого и утомительного дня.
Позолоченный человек на смотровой площадке понимает, что его час настал. Он снимает рубашку и майку, до последнего момента надеясь, что на груди прорастут перья и, сделав пару забавных движений руками, шагает за край... Его падение невероятно стремительно. Где-то на середине пути новый Икар начинает мерцать, а затем бесследно исчезает.
Между тем, у меня под ногами осыпается время.
Есть мрачное очарование в том, чтобы быть дезинтегрированным в темпоральном коллапсе... Я испытываю леденящее душу любопытство, которое проклёвывается колючими ростками в моём мозгу. Не секрет, что тяга к саморазрушению заложена в человеке изначально. Её называют "мортидо", понятие, которое ввёл в широкий обиход Пауль Федерн, один из учеников Фрейда. А он знал, о чём говорит, ибо покончил свою жизнь самоубийством, предварительно расстреляв из пистолета портрет любимого учителя...
КТО Я?!
Внезапно меня накрывает чудовищная волна патологических сомнений. Безудержно рефлексируя и пуская ментальные пузыри, я погружаюсь на дно самого себя. В мутной червивой воде, сокрывшей горизонты поверженного сознания, множится иррациональный страх и плодятся химеры разума. За всем этим стоит случайный дефект в структуре текущего времени, который подобно прямому попаданию снаряда выбил меня из потока последовательного существования. Несколько мгновений неорганизованного бытия разрушили матрицу восприятия действительности, что повлекло за собой разрыв экзистенциального шаблона...
А теперь я готов поклясться, что значительно увеличился в размерах, и моя голова напоминает шар, надутый гелием. Такую странную шутку сыграло со мной стремительное уменьшение земной гравитации. Сейчас она уже сравнялась с лунной. Об этом я могу уверенно судить по своему рекордному плевку на добрый десяток метров.
Приятное и скользкое тепло питоном поднимается по моим ногам, как-будто я выпил водки на морозе. Невыносимо чешутся пальцы на руках. Я смотрю на них и едва не лишаюсь дара речи. Они стали чёрными! Гораздо чернее, чем у Обамы. Чернее сажи. Ногти же горят синими звёздами, причудливо мигая наподобие дальних ночных огней, волнующих запоздалого путника своей непостижимой морзянкой. Не иначе как начались серьёзные проблемы со скоростью света и его прямолинейным распространением. Лучи обрели способность сплетаться в квантовые жгуты, а скорость фотонов упала до неприлично низких величин. Если я не уберусь отсюда, то практически осле...
Ни с того ни с сего у меня перехватывает дыхание. Тело конвульсивно бьётся в сильнейшем приступе кашля. Я чувствую себя марионеткой в руках припадочного кукловода. Горькая слюна бешено пузырится на губах. Густой табачный дым неудержимо валит изо рта и ноздрей. Наверное, со стороны это похоже на акт экзорцизма... Я получил обратно то, что принадлежало мне по праву. Пора уходить.
Я поворачиваю голову, и за всеми предметами, как хвост за скачущей лошадью, тянется тёмный шлейф. На меня обрушивается оптическая "пыльная буря", погружая половину мира в размытый полумрак. Надо бежать отсюда, пока не стало слишком поздно. Перспектива рассыпаться на кварки и глюонные поля уже не представляется мне такой заманчивой, как раньше.
ВПЕРЁД НОГАМИ
В три гигантских прыжка, подражая Джону Картеру с планеты Барсум, я достигаю посадочной площадки. А вот и красный ящик с заветной кнопкой.
Трясущимися руками я срываю крышку и привожу в действие механизм аварийного оповещения...
Эй, да что здесь происходит? Только теперь я замечаю, что вся медная начинка девайса, включая силовой кабель и радиочастотный фидер, отсутствует напрочь. Надо полагать, её сдали в металлолом "пешеходики". Мне не остаётся ничего другого, как активировать буй. Я ввожу логин и пароль, соглашаюсь с отказом от претензий, набираю капчу... Готово! Сейчас в специальной каморе на хронобазе "Агасфер" будет подорван атомный заряд небольшой мощности. Энергия его взрыва пойдёт на создание темпорального туннеля.
----------------------------------
ЭКСПРЕСС-ТУННЕЛЬ ВО ВРЕМЕНИ
ДЛИНА: 56 лет
ДИАМЕТР: 25 минут
ПЛОЩАДЬ СЕЧЕНИЯ: 30 кв.метров
МАРШРУТ И ЗАПРОС НА ГЕНЕРАЦИЮ: аварийный буй "МАЛЫШОК"
ИСТОЧНИК ЭНЕРГИИ: атомный заряд "ПИЖОН" (1 килотонна)
ВРЕМЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ: неизвестно
----------------------------------
Раздаётся ужасный грохот. Платформа, на которой я стою, разваливается на куски. В отчаянии я пинаю буй ногой и возношу сжатые кулаки к местным эрзац-небесам... Кажется, подействовало! Из темноты на меня надвигается сверкающее торнадо. Радость от увиденного быстро сменяется паникой. Я чувствую себя пророком Ионой, которого вот-вот проглотит кит. С головы срывает кепку. Сверкнув подобно метеору, она исчезает в пасти рукотворного чудовища. Я падаю. Крик застревает в горле. Время останавливается, а привычные законы физики перестают работать. Незрячий и глухой, охлаждённый до абсолютного нуля, я лечу вперёд ногами навстречу своему будущему.
![[]](/img/a/amikus_p/004wja/sobor.jpg)
![[]](/img/a/amikus_p/004wja/kuku.jpg)
![[]](/img/a/amikus_p/004wja/kuku2.jpg)
![[]](/img/a/amikus_p/004wja/gaz.gif)