Свет подслеповатых фар доисторического "Пежо" добавил в кофейные тихоокеанские сумерки немного прогорклых сливок. Не доезжая до официальной парковки, засыпанной битым стеклом и прочим строительным мусором, машина остановилась. Водитель не стал рисковать своим средством передвижения и схоронил его в ближайшем переулке. Бережно укутав чудо французского автопрома брезентом, любезно пожертвованным оккупационной администрацией на хозяйственные нужды, он прямиком направился к "Хижине дяди Тома". Ориентиром ему служила пузатая рябая луна, все послевоенные годы исправно выполнявшая роль городского маяка.
"Либо мы измельчали, либо она стала крупнее... А ещё очевидцы говорят, что если отъехать от города на достаточно большое расстояние, то можно увидеть её обратную сторону".
Где-то совсем рядом скрипнули несмазанные петли. Затем послышалась ругань. Очередной посетитель ломился в открытую дверь, забыв про остаточные колебания и необходимость подождать, пока сформируется устойчивый проём.
"Мне туда".
На пороге обозначилась угловатая тень. Коренастый темнокожий мужчина, деформированный вследствие разницы температур снаружи и внутри помещения, инстинктивно обшарил себя кривыми руками, стряхивая с одежды выпавший конденсат. Две яркие точки на его лице свидетельствовали о серьёзном нарушении термодинамического равновесия. Сверхосторожный лейтенант Коломбо сделал пару шагов назад.
"Я и сам чувствую себя броуновской частицей. Надо держаться подальше от субъектов с квантовой нестабильностью".
Накопленные сетчаткой фотоны рассеялись, не причинив никому вреда. Глаза хозяина закусочной померкли. Вновь почувствовав себя в своей тарелке, он притворно накинулся на служителя закона, желая продемонстрировать тому свою активную гражданскую позицию.
- О случившемся я сообщил в полицию ещё на прошлой неделе! Где вас только черти носят... Или русское распиздяйство настолько заразительно?
Коломбо решительно осадил не в меру разошедшегося соотечественника, попутавшего всяческие рамсы.
- На вашем месте, сэр, я бы не залупался.
Пожилой бородавчатый негр никак не отреагировал на справедливую критику и продолжил настаивать на своём.
- Поймите меня правильно, я не выступаю за посмертную сегрегацию покойников. Все там будем. Просто эта дамочка лежит не на месте.
- Доставляет беспокойство?
- Как вам сказать. С одной стороны, чурбан чурбаном. Не мычит, не телится. А с другой...
- ...любой криминалист вам скажет, что человек, первым обнаруживший труп и оповестивший об этом правоохранительные органы, сам с высокой долей вероятности является убийцей.
Том потупил взор и двусмысленно усмехнулся.
- Зачем же торопиться с выводами? Не мне вас учить, что любое расследование должно начинаться с бережной прелюдии. Вы озадачены, в голове полная неразбериха, а улики, оставленные преступником, противоречивы и вызывают сомнение.
Коломбо скривил губы.
- Пользоваться чужими уликами, себя не уважать.
Он похлопал рукой по оттопыренным карманам плаща, набитым разным барахлом.
- Своих достаточно.
Неприятно удивлённый предусмотрительностью пройдохи-лейтенанта Том сбавил обороты и перешёл на оправдательный тон.
- Вы неправильно истолковали моё нетерпение. Видите ли, после всего случившегося мне захотелось поделиться с кем-нибудь неуёмной радостью бытия, так как близкое дыхание смерти стимулирует в организме выработку катехоламинов. Вот меня и пропёрло.
Коломбо укоризненно покачал головой.
- У вас уже муде седые, а ведёте себя как прыщавый подросток. Чего добились-то своим поступком?
- Думаете, мне больше всех надо?
- Ну, если судить по количеству трупов, найденных вами за прошедший отчётный период, то да.
Обиженный незаслуженной выволочкой Том набычился.
- Тогда ищите сами.
Коломбо взял поклонника "тихой охоты" за мертвецами под локоток и вкрадчиво заметил.
- Вы, конечно, считаете себя невъебенным ловкачом, но и мы, простые менты из Беверли-Хиллз, не лаптем щи хлебаем.
Склонный к театральным жестам детектив изобразил руками воображаемый "хрустальный шар".
- Ахалай-махалай...
Немного поколдовав над ним, он ткнул пальцем в пространство.
- Убитая женщина обнаружена на заднем дворе, аккурат под фонарём.
- Тоже мне фокус! Это единственное в округе место, до которого можно добраться не переломав ног. Настоящий оазис калифорнизации посреди разрухи, учинённой ордой.
Коломбо, до сих пор болезненно переживающий свой коллаборационизм, внёс необходимое уточнение.
- Мы годами насиловали мировой порядок и думали, что это сойдёт нам с рук. Так стоит ли удивляться тому, что однажды члены ядерного клуба решили устроить Соединённым Штатам "тёмную"? На оборзевшего дядю Сэма наложили санкции, измеряемые в мегатоннах тротилового эквивалента...
- Вот и делай после этого людям добро!
- Нам ещё крупно повезло. Ленивые северные варвары слишком долго согласовывали цели и не успели как следует жахнуть. Но по окончании бойни они не преминули забрать себе то, что испокон веков принадлежало им по праву, а именно: пару кусков благословенной земли, породистых белых женщин и станок-самобранку, печатающий доллары.
У патриотически настроенного Тома от негодования зашевелились бородавки на лице.
- Фейк ньюс!
Развеселившийся Коломбо показал убеждённому пиндосу неприличный жест.
- Эй, Капитан Америка, можете продолжать фапать на комиксы про героев нью-йоркской подземки, в зассаных переходах которой бывшие брокеры, да адвокаты с дантистами продолжают сражаться с британской военщиной, пытающейся восстановить монархию в мятежной колонии. Я же лучше буду по утрам слушать гимн Александрова, чем жить презренным лаоваем в стомиллионном китайском Техасе...
Даже несмотря на огромное количество невесть откуда взявшихся дураков и разбитые в хлам дороги.
ВЗРЫВ НА ФАБРИКЕ ГРЁЗ
Лейтенант обхватил рукой подбородок и сдвинул брови. Однако, муза дедукции, верой и правдой служившая ему в прошлом, приказала долго жить. Будучи не в силах бороться с подступающим слабоумием, он обратился за помощью к серийному подозреваемому.
- Не могли бы вы мне объяснить, почему наш неуловимый преступник всякий раз выкладывает своих жертв в шаговой доступности от вашего места работы?
Том, обрадованный искренним вниманием к своей персоне, услужливо развеял туман непонимания.
- Всё дело в логистике. Мертвецы намного тяжелее живых людей. Это научный факт. Вдобавок, у меня грыжа.
Вдали полыхнуло. Покрытый пыльным муаровым облаком Голливудский холм, прятавшийся за соседними домами, неожиданно расцвёл буйными красками. Окружающая монохромная действительность на несколько мгновений налилась живительным соком. Прославленный сыщик неподдельно восхитился творимой на его глазах анимацией.
- Как-будто сам Господь спустился на Синайскую гору!
Бодрое эхо подхватило его слова и разнесло по предместьям. Отскакивая от стен, те неслись по естественному волноводу не теряя своей энергии. В условиях "серой дыры", в которую превратилась планета после массированного применения термоядерных зарядов, привычные законы сохранения не действовали. Поэтому спустя несколько мгновений риторика Коломбо достигла самых отдалённых уголков бывшего Лос-Анджелеса и стала достоянием общественности.
"Надо быть поосторожней со здешней акустикой".
В ответ Том, подражая губошлёпу Луи Армстронгу, слюняво проквакал.
- ИДИ, МОИСЕЙ, И СКАЖИ ФАРАОНУ: "ЛЕТ МАЙ ПИПЛ ГОУ!"
Однако, религиозный оптимизм был чужд лейтенанту. Указав на рукава знаменитого плаща, доходившие ему лишь до локтей, он с полицейской дотошностью констатировал.
- Мир, где вещи утратили свои пропорции, не имеет будущего. Наше "египетское рабство" - это навсегда.
- Знаете, мистер, кому-то и сорок лет в пустыне могли показаться вечностью.
- Да, но нынешняя пустыня не снаружи, она внутри нас! Нация в глубочайшем кризисе. Перестав жрать и срать, американцы утратили интерес к жизни. Увы, забравшись однажды на самую вершину пищевой пирамиды мы стали постигать действительность исключительно через своё хлебало.
Расчувствовавшийся Том ностальгически вздохнул.
- А я ещё помню те времена, когда вдумчивое сидение на унитазе подводило черту под полученным жизненным опытом.
СИЛА ПРИВЫЧКИ
Очутившись внутри помещения общепита, испытывающего кризис жанра, Коломбо сразу обратил внимание на разновеликую мебель. Размеры стульев и столов хорошо описывались кривой распределения Гаусса, но гендерные диспропорции казались вопиющими и не находили разумного объяснения. В дымчатой атмосфере блатного нуара искрились турбированные бертолетовой солью сигареты, мелькали размалёванные рожи и слышался визгливый шлюшачий смех. Потрескавшиеся стены были увешаны агитационными плакатами, призывающими к гибридной войне с педикулёзом. При желании в них можно было найти русофобский подтекст и надолго прикрыть этот рассадник либерализма, но судя по всему над хозяином "Хижины" нависала надёжная непромокаемая "крыша".
- Интересно, а где все мужики?
- Где, где... В Караганде.
Удовлетворённый исчерпывающим ответом Коломбо по-тарзаньи ловко взобрался на табуретку, стоявшую у стойки. Том протянул ему меню. Заметив, что клиент испытывает затруднение с получением разрядки, он предложил закомплексованному калеке дополнительную опцию.
- Нуждаетесь в стимуляции? Можете потрогать руками.
В попытке изобразить на блюде своё любимое "чили кон карне" Коломбо порубил брикет армейского сухпайка ножом и залил получившееся бесцветное месиво непонятной вязкой жидкостью из бутылки. Не удержавшись, он слизал чёрную каплю кетчупа прямо с горлышка и смущённо прокомментировал гастрономический пароксизм, так некстати овладевший им на публике.
- Прошу простить мою бестактность.
После этих слов Коломбо обмяк. Только что испытанный им душевный катарсис почти полностью лишил его сил.
Том рассмеялся.
- Прошёл слух, что русские используют на службе переодетых дронов. Поздравляю, вы прошли тест на человечность.
Детектив, чьи глаза всё ещё были собраны в кучку, потерянно вздохнул.
- Любовь и голод более не правят миром. Приём пищи стал вредной привычкой. Вялый ритуальный секс похож на потное рукопожатие. Я даже не представляю за какие концы тянуть, чтобы распутать самое плёвое дело.
Том, невольно каламбуря, поплевал на столешницу и начал натирать её тряпкой до блеска.
- Именно поэтому вы снова здесь. Как сказано в одной библейской притче, пёс всегда возвращается на свою блевотину.
- Верно подмечено, что лучше не знать из чего делают колбасу.
От туши богини любви было трудно отвести глаза. На пластиковом поддоне лежала гладко выбритая американская красавица, в просторной брюшной полости которой покоились печень и почки, завёрнутые в полиэтилен. Обе её руки и сердце романтически настроенный поклонник античного искусства унёс с собой в качестве заслуженного трофея.
Простодушный Том не смог удержаться от вопроса, который так и жёг ему язык.
- Нравится?
Коломбо хотел было по старой привычке принизить криминальный талант преступника, однако, на сей раз дух объективизма взял над ним верх.
- Я взбешён, но вынужден признать, что при всём своём желании не смог бы сотворить с женщиной чего-либо подобного.
Том зачем-то гордо выпятил грудь.
- Это настоящее "золотое сечение"! Я изучал работы Леонардо да Винчи.
- Ладно, поглазели и хватит. Мне надо идентифицировать потерпевшую. А как быть, ума не приложу.
Том понимающе подмигнул.
- Всё дело в отсутствии конечностей?
- Не совсем. Проблема лежит гораздо глубже. Наши лица постепенно утрачивают индивидуальные черты. Отпечатки пальцев разглаживаются, а тесты ДНК свидетельствуют лишь о том, что все люди братья. Слепки зубов бесполезны, так как стоматологические клиники давно не функционируют. Для врачей и гробовщиков наступили тяжёлые времена. С прекращением обмена веществ люди начали забывать о своих болячках. Мы обрели равенство по плоти. Вездесущие гены более не являются личным благословением или проклятьем человека...
Казалось бы, надо радоваться наступившей биологической справедливости, но у меня кошки скребут на душе. Повседневная работа стража порядка превратилась в сущее наказание. Только представьте себе, раньше я мог с лёгкостью отличить череп негра от черепа эскимоса. Сказать по правде, это было моим коньком. А теперь приходится действовать наугад, подвергая неоправданному риску жизнь ни в чём не повинных граждан.
Том решил помочь лейтенанту добрым советом.
- Женские тела похожи на песчаный пляж. Они сплошь покрыты письменами времени, даже самые незначительные события оставляют на них свой след...
Прагматичный циник в мятом плаще позволил себе не согласиться.
- Перестаньте нести ахинею.
Том продолжал настаивать.
- В мире нет двух одинаковых женщин!
Коломбо устало отмахнулся от нового Лобачевского, вознамерившегося поставить под сомнение тысячелетний опыт житейской геометрии.
- Бабы они и в Африке бабы. Нет на них никаких особых узоров, как не ищи.
ДЕЛА СЕМЕЙНЫЕ
Том, которого начала раздражать бесплодная дискуссия, решил пожертвовать ферзя ради выигрыша темпа.
- Эй, постойте-ка... А я её знаю! Это "Мать Тереза", проститутка-активистка из Пасадены. Своё прозвище она получила за то, что всё свободное от коммерческого блуда время тратила на копуляцию с малоимущими слоями населения.
Лицо сыщика исказила гримаса жестокого разочарования.
- Вот тебе, бабушка, и Юрьев день... Проститутка? По всему получается, что данное расчленение не является уникальным. То, что я принял за оригинальный способ подачи материала, оказалось копикэтом, банальным подражанием Джеку-Потрошителю.
Униженный Том уже едва не плакал.
- Так нельзя. Нельзя же! Чуть что, сразу Джек... Вы там сговорились? Тупые свинокопы! Неужели не видите разницы? Ваш лондонский мясник был грязнулей и неучем. Он писал в полицию безграмотные письма "Из ада" и пачкал стены граффити антисемитского содержания. Ну а я, если хотите знать, чту шаббат и не работаю по субботам.
Не желая напороться на встречный иск от иудейской общины, Коломбо поспешил дать задний ход.
- Хорошо, хорошо... Пошлём этого Джека гайд-парком и посмотрим на сложившуюся ситуацию глазами специалиста по поведенческому анализу. Профиль убийцы однозначно указывает на его детский конфликт с матерью-проституткой. Скорее всего, ребёнок тайно наблюдал за процессом удовлетворения клиентуры, спрятавшись под кроватью или в шкафу.
Из огня да в полымя. От жестокой правды у Тома перехватило дыхание. Смелая догадка сыщика била наотмашь, лишая воли к сопротивлению и развязывая язык.
- Если бы только мать... Это у них семейное. Так сказать, фамильный трэш. Кузины, тётки, бабка, старшая сестра, все они без исключения занимались проституцией.
Коломбо непомерно удивился.
- У Джека-Потрошителя была сестра? Тоже потрошительница?
Том беззвучно выругался и в отчаянии хлопнул себя по ляжкам. Так, наверное, поступал недооценённый современниками Сальери, когда в его присутствии поминали имя нахального Моцарта.
- Один только бог знает, сколько душевных и физических сил я отдал Малибу, сколько нервных бессонных ночей посвятил Санта-Монике...
В мозгу лейтенанта что-то замкнуло, морщины на его лице разгладились, голос обрёл чистоту и звонкость.
- О, Малибу! Как много в этом звуке... Вам доводилось слышать о маньяке, который орудовал на побережье в те годы? Сей ревнитель нравственности называл себя "Железным Бабосеком". Он заранее помечал падших женщин несмываемой краской, а спустя несколько дней вырубал топором. Запуганные работницы секс-индустрии, и так задаром ублажавшие многочисленных полицейских, были вынуждены оплачивать им сверхурочные из своего кармана.
Глухой к чужому финансовому счастью Том продолжал ворошить своё зловонное прошлое.
![[amicus portable]](/img/a/amikus_p/0rfm5/requiem_columbo.jpg)