Амурский Д. В.. Блинчики со сметаной

- I -

Вот и пришёл этот долгожданный день. Готовиться к нему Иван Манмохан Коидзуми начал сразу после того, как объявили об эвакуации последнего мегаполиса Евразии, Верхоянска. Когда река Яна пересохла, а вся местность на сотни километров вокруг превратилась в бесплодную и отравленную пустыню, снабжать Верхоянск всем необходимым сделалось слишком дорого. Федеральное правительство, давно обосновавшееся в Скотт-сити на Южном полюсе, приказало уплотнить все мегаполисы Антарктиды и принять последних жителей Евразии. Именно тогда Иван сделал для себя вывод, что планета Земля обречена и с неё пора валить.

На подготовку побега ушли годы. Важнее всего было скопить нужную сумму федеральных кредитов, чтобы расплатиться с приятелем, важной шишкой в Департаменте Дальнего поиска. Планеты, пригодные для обитания и колонизации, давным-давно обнаружили автоматическими зондами, но Федеральное правительство не собиралось организовывать Исход с Земли. Это было опасно: требовалась политическая воля, организаторские способности и полная перестройка действующей системы управления. На это никто из федералов пойти не захотел. Проще было каждый год выпускать ободряющие отчёты, информирующие остатки человечества о том, что ещё немножко -- и на планете снова станет холоднее, реки и озёра на брошенных континентах наполнятся водой и превратят бесплодные пустоши в райские сады. Как ни странно, такой подход действовал, и население Антарктиды не роптало, хотя гарантированный минимум продовольствия ежегодно урезался, а отряды специального назначения позволяли себе уже откровенный грабёж граждан Федерации в ходе рейдов по контролю занимаемой жилплощади.

Получив на свой счёт зарплату за прошлый месяц, Иван проверил: остаток перевалил за двадцать миллионов. Сюда вошли и сбережения за много лет, и деньги за продажу квартиры. Та сумма, которую затребовал приятель, плюс немножко, чтобы хватило на дорогу до космодрома. Теперь оставалось не наделать глупостей в последний день в Скотт-сити.

Иван прошёл в туалет, чтобы умыться, но из крана вылилось лишь несколько капель бурой жидкости, после чего раздался хрип, переходящий в надсадное сипение. Внезапно появившаяся в санузле Азуми Свенсон, заведующая амбулаторией, недовольным тоном произнесла:

-- Господин Коидзуми! Вы разве забыли, что в целях оптимизации водопотребления в нашем квартале введён плавающий график подачи? Незачем мучить кран!

Но затем, спохватившись, изобразила на лице приветливую улыбку, которая чаще всего использовалась при встречах с вышестоящим руководством, и проворковала:

-- Если вы заглянете ко мне в кабинет, я поделюсь с вами освежающими салфетками класса "СуперЛюкс". Это гораздо лучше, чем вода!

Мотая головой на ходу, Иван выскочил в коридор. Заведующая слишком поздно поняла, что выше своей должности ей уже никогда не подняться, и теперь строила матримониальные планы, которые временами распространялись даже на господина Коидзуми. Но начальственные замашки мешали ей найти подходящую кандидатуру.

Покидая амбулаторию, в которой он отработал почти двадцать лет, Иван подумал, что больше никогда не появится в этом унылом помещении, не будет осматривать этих озабоченных самочувствием мнительных, но чаще всего -- совершенно здоровых посетителей, слишком часто смотревших рекламу медицинских средств. Он никогда больше не услышит нотаций Азуми Свенсон. От этой мысли сердце забилось чаще, дыхание чуть перехватило от волнения, а в голове появилось лёгкое ощущение эйфории, подобное тому, которое Коидзуми испытывал в детстве на аттракционах в парках развлечений. Иван знал, что с этого момента его жизнь радикально изменится, и организм отреагировал выбросом дофамина.

Все вещи были собраны ещё на прошлой неделе. Теперь предстояло забрать их из камеры хранения Северного вокзала и сесть на ближайший экспресс до Антарктического полуострова. Космодром Дальнего поиска располагался на острове Жуэнвиль, куда вакуумные поезда не ходили. Но из Эсперанса-сити, как уверял приятель, можно было без труда нанять лодку, чтобы преодолеть Антарктический пролив.

По пути Иван забежал в забегаловку мамаши Вонг, которую по какому-то недоразумению именовали рестораном. Столики в этом заведении стояли так близко друг к другу, что нельзя было позволить себе лишний вдох, а официантками работали самые миниатюрные девушки. С кухни всегда пахло перекипевшим маслом и забродившим соусом. Но мамаша Вонг изумительно жарила блинчики, которые Ивану больше всего нравилось есть со сметаной. Сметана в этом ресторане тоже подавалась какая-то особенная, не соевая. Говорили даже, что мамаш Вонг сама делает её из коровьего молока, но скептический склад ума господина Коидзуми не позволял верить этим слухам. Ну откуда в Скотт-сити возьмутся коровы? Всё мясо для народа давно уже получали из бобов, чтобы уменьшить нагрузку на экосистему. Хотя, возможно, что для федералов существовали и натуральные мясные продукты.

Но вход в ресторан оказался закрыт, а через окна Иван разглядел синие служебные экзоскелеты громил из отряда специального назначения. Неужели мамаша Вонг разругалась со своими покровителями из федералов? Столько лет ей удавалось поддерживать своё заведение на плаву, да ещё и вкусно кормить жителей квартала. Что же изменилось?

До ушей Ивана донеслась реплика существа среднего пола, что проходило мимо в компании двух женоподобных юношей:

-- Мамашу Вонг кто-то сдал. Теперь придётся брать улёт у Крысёныша, а у него товар в полтора раза дороже...

Сидя в удобном кресле вакуумного поезда, Иван поглядывал в окно, наблюдая, как антарктические мегаполисы сменялись зонами органического земледелия. Возможно, он глядел на них слишком пристрастно, но в этот раз у него сложилось впечатление, что многоярусные плантации, что раньше казались такими ярко-зелёными, ныне поблекли, побурели и посерели. В прессе и в видеосюжетах новостных каналов постоянно рассказывали об успехах генетиков и агротехников Федерации. Но почему-то на гарантированных рационах это никак не сказывалось.

Периодически попадались пустоши неестественного цвета с комплексами сложной техники. Иван знал, что эти участки были отравлены во время добычи полезных ископаемых. Теперь, когда Антарктида превратилась в последний обитаемый континент человечества, логично было бы перенести все шахты и рудники на оставленные материки. Но никто не хотел этим заниматься добровольно. А принуждать владельцев этих предприятий Федеральное правительство не собиралось.

В Эсперанса-сити всё выглядело чужим и странным. И вокзал у них был значительно меньше, чем в Скотт-сити, и жилые блоки ниже, и народ не так ярко одет. Иван едва удерживался от того, чтобы начать высматривать в толпах людей на главном променаде бойцов отряда специального назначения. Поговаривали, что они отлавливали тех, кто находится в чужом городе без должных на то оснований. На этот случай Иван подготовил аккредитацию на конференцию медицинских работников, но данное мероприятие начиналось только через неделю. Оставалось уповать на везение.

Выбравшись на берег залива Эсперанса, разрезающего город на две примерно равные части, Коидзуми беспомощно огляделся. В Скотт-сити океанского берега не было. Там не дул этот волнующий свежий ветер, не пахло морской солью и водорослями и не кричали в небе чайки. Хотя проржавевшие траулеры возле причальной стенки и выглядели жалкими развалинами, возле них кипела жизнь. Какие-то люди бегали по трапам, вынося и занося различные грузы. А потом одна из посудин, пожалуй, самая унылая и едва держащаяся на воде, вдруг громко затарахтела, окуталась клубами чёрного вонючего дыма и отчалила. На ржавой мачте бодро трепетал на ветру красно-жёлтый вымпел.

Вздохнув, Иван направился к причалу. Разыскав там человека в морской фуражке, не занятого погрузкой, он неуверенно спросил:

-- А как бы мне на Жуэнвиль попасть?

Моряк смерил его презрительным взглядом, потом послюнявил палец и поднял руку вверх. Сморщившись, как федеральный чиновник при виде гарантированного рациона, он пробубнил скороговоркой:

-- Стольник мне, две сотки капитану. И деньги сразу покажи.

Иван продемонстрировал сумму на вживлённом в запястье экране...

Уже очутившись в тесном трюме траулера, Коидзуми вдруг вспомнил, что в суматохе дня забыл поесть. Кроме утреннего сэндвича с белковой пастой в его желудок больше ничего не попадало. Ему нестерпимо захотелось блинчиков со сметаной...

- II -

Вечер выдался прохладным, но у костра сидеть было приятно. Днём охотники во главе с вождём завалили большого шряка и едва донесли до пиршественной лужайки перед пещерой лучшие куски туши. Теперь же все ружияне пребывали в сытой неге, развалившись на мягкой траве.

Вождь Большая Дубина выковырял пальцем из зубов несколько крупных волокон мяса, отёр ладонью жирный от еды рот и обнял свою младшую жену, ещё не рожавшую гибкую и стройную Малгу. Внимательно прислушавшись к своему переполненному животу, вождь понял, что ещё рано тащить Малгу на мягкие шкуры в самом удобном углу пещеры, и обратился к шаману.

-- Эй, Странник! А расскажи нам что-нибудь этакое.

Странник прибился к племени много лун назад. Был он невысоким и худым, но знал, как врачевать раны и как утихомиривать боль. А ещё он умел рассказывать. Слушать его истории вечером у костра было гораздо интереснее, чем соревноваться с мужчинами племени, кто дальше плюнет или кто громче икнёт. Поэтому Большая Дубина позволил чужаку остаться и даже назначил его шаманом.

В этот вечер шаман не выглядел таким же довольным, как и остальные ружияне. Более того, у вождя складывалось впечатление, что Страннику не понравился шряк, и это не нравилось Большой Дубине. Ведь именно вождь нанёс решающий удар по черепу зверя и тем самым успешно завершил охоту. Он облагодетельствовал всё племя! Но тот, кто этому не радовался, выглядел подозрительно...

-- Что бы ты хотел услышать, Дубина?

Шаман почему-то постоянно укорачивал имя вождя, и это тоже не нравилось самому плечистому из ружиян.

-- Большая Дубина, Странник!

-- Хорошо, Большая Дубина. Если хочешь, могу тебя называть даже Самой Большой Дубиной.

Скрипнув зубами, вождь прорычал:

-- Рассказывай!

Странник поглядел на пещеру, потом на небо, усыпанное множеством звёзд, вздохнул и начал говорить:

-- Представьте себе, мои дорогие ружияне, что над нашей замечательной большой и сухой пещерой поставили бы ещё одну, точно такую же.

Вождь попытался вообразить то, о чём говорил шаман, и не смог. Как можно поставить пещеру? Её обычно вымывает в горе вода и выдувает ветер, и тогда получаются длинные ходы, иногда выходящие в большие пустоты. Найти хорошую пещеру можно, но, скорее всего, она уже будет занята другим племенем или каким-нибудь огромным зубастым зверем. Из этой отец нынешнего вождя когда-то выгнал стаю злых клыкарей и убил их вожака. Из страшных зубов зверюги он сделал ожерелье лучшего охотника, которое теперь украшало шею Большой Дубины.

Малга сказала:

-- Я представила, -- и улыбнулась. Лицо младшей жены при этом сделалось таким милым и нежным, что вождь не захотел злиться. Ему ничего не оставалось, как повторить то же самое, ведь не мог же он при всём племени показать, что младшая жена сумела что-то, с чем не справился Большая Дубина.

Шаман кивнул и продолжил:

-- А теперь представьте ещё одну пещеру чуть выше, над теми двумя.

На этот раз это удалось даже вождю. Он сообразил, что если вызвать в памяти образ высокой горы и представить себе, что весь её склон усыпают входные отверстия пещер, то получится именно то, о чём говорил Странник.

Все ружияне довольно загалдели -- они тоже смогли вообразить три пещеры, одна над другой. А Быстрый Ветер спросил:

-- Это всё равно, как гнездо жужжей, только вместо жужжей там должны жить люди?

Странник кивнул.

-- Именно так. Каменные жилища людей, похожие на гнёзда жужжей.

Вождь посмотрел на шамана с удивлением и спросил:

-- Но если людей так много, как жужжей, то как же они добывают себе пропитание? Ведь в лугах едва хватает шряков для нас, ружиян, а тем, что собирают женщины в лесу, племя не прокормишь.

Странник улыбнулся и ответил:

-- Ты же знаешь, мудрый вождь, что жужжи с утра до самого вечера трудятся. Одни облетают цветки, другие ловят мухликов и сажают их на самые сочные ветки, чтобы потом взять с них сладкий сок, третьи отыскивают вкусных личинок и приносят в гнездо. Так и люди в таких огромных жилищах вынуждены действовать, как большая стая жужжей. Они с детства выбирают для себя занятие, потом долго учатся, чтобы в нём преуспеть и получать за это много еды и хорошее место в своём гнезде. И чем больше разных занятий, тем проще этим людям справиться, если вдруг в лугах пропадут шряки, а в лесу не останется ни ягод, ни съедобных кореньев.

Большая Дубина с подозрением уставился на шамана. Куда он клонит? На что намекает? Может, стукнуть его в воспитательных целях? С детьми такое обычно помогало. Но Странник вдруг поднял голову и указал рукой вверх:

-- А теперь представьте себе, что такие огромные гнёзда, где живут люди, стоят так же густо, как звёзды в небесах.

Ружияне взроптали. То, о чём говорил шаман, никак не укладывалось у них в головах. Вообразить такой громадный и невероятный каменный лес не получилось ни у кого. Вождь вскочил на ноги и подошёл к рассказчику. Мускулистая фигура Большой Дубины была раза в полтора выше и в два раза шире, чем худое тело Странника. Ухватив лапищей накидку из шкур на груди шамана, вождь прошипел:

-- Ну уж этим-то точно будет нечего есть! Жужжи не делают свои гнёзда так близко!

Странник заулыбался ещё шире.

-- Ты прав, мудрый вождь. Когда людские гнёзда стоят так густо, в конце концов, этим людям становится трудно жить. Луга высыхают, леса превращаются в пустоши, звери в них заканчиваются, а реки остаются без воды. Многие люди из таких гнёзд начинают голодать, а кто-то забывает, что он человек, и отбирает еду у других. Вожди этих каменных лесов набирают себе самых лучших воинов, чтобы те их охраняли. А эти воины, под шумок, обижают всех, кто послабее, и отбирают у них всё самое ценное.

Большая Дубина разжал руку и задумчиво почесал в голове. А ведь и в самом деле! Если бы рядом с ружиянами обитало маленькое и немощное племя, но лес вокруг их пещеры был бы богаче ягодами и кореньями, а на лугах паслось много жирных шряков, разве не решился бы он напасть на этих слабаков? Точно так же и другое племя, более многочисленное, согнало бы ружиян с их земель, если бы в том была нужда. И что бы они стали делать в таком случае? Умирать от голода?

Вздохнув, вождь глянул на небо. Звёзд там было так много, что у Большой Дубины непроизвольно дёрнулась щека. Воображение отказывало в попытках представить подобный каменный лес, но разум шептал, что возможно и такое.

Глянув на шамана, вождь спросил:

-- И что же нам делать?

Странник сразу понял, о чём подумал Большая Дубина, и ответил:

-- Если мудрый вождь разрешит, я хотел бы показать, как делать из веток метатели маленьких копий. А ещё я хотел бы просить твоего дозволения собрать с детьми камни, которые я выберу. Из них получатся более крепкие наконечники для копий и лезвия для ножей. И если тебе будет угодно, то женщины племени могли бы не только собирать коренья и ягоды, но и добывать еду другим способом...

-- Опять ты за своё! -- перебил его Большая Дубина. Но тут он ощутил, что уже готов пойти на мягкие шкуры вместе с Малгой, и сменил гнев на милость.

-- Впрочем, на этот раз ты меня убедил. Да будет так! Можешь делать всё, что поможет ружиянам стать большим и сильным племенем и не бояться никого.

Шаман сел у костра и посмотрел на затухающие огненные языки. Наконец-то! Впервые с того момента, как он прибился к этому племени, вождь согласился что-то менять. Бежать из мира умирающих мегаполисов с отравленной природой было правильным, хоть и отчаянным решением, но жизнь в условиях каменного века не слишком нравилась ему. Пора улучшать свой быт.

До его носа донёсся запах остывшего мяса, которое женщины собирали в корзины. Странник сморщился и вздохнул. Ему нестерпимо захотелось блинчиков со сметаной...

- III -

На острове Жуэнвиль Ивана подобрал мужчина с повадками сержанта отряда специального назначения. Он был высок, весьма упитан и смотрел на беглеца с нескрываемым презрением. Впрочем, убедившись, что перед ним именно доктор Коидзуми, громила чуть смягчился, предложил следовать за собой и быстро зашагал от причала к чёрно-серым горам, круто поднимающимся над проливом.

Иван было забеспокоился, что дорога окажется тяжёлой, но за очередным изломанным скальным выступом их поджидала красная кабинка фуникулёра. Бывший сержант дождался, пока его подопечный усядется, потом захлопнул дверцу снаружи и нажал что-то на пульте, вмонтированном в камень. Иван медленно поплыл над чёрно-серыми валунами. Пейзаж был диким и унылым. Даже лишайники не росли на этих глыбах. Когда-то на острове Жуэнвиль провели экспериментальный запуск космического корабля, который окончился взрывом жуткой силы. С тех пор здесь отсутствовала любая растительность.

Канатная дорога закончилась на склоне, изрезанном вертикальными впадинами. Одна из таких впадин таила в себе пещеру, в которую и заползла кабинка. Когда дверца отошла в сторону, Иван увидел ещё одного мужчину, тоже весьма похожего на бывшего бойца отряда специального назначения. Тот протянул ему руку, помогая выбраться, а затем предложил идти перед собой по коридору, вырезанному в камне.

Вскоре Иван очутился в помещении, которое очень напомнило ему приёмный покой его амбулатории. Только что чуть попроще и побольше. Навстречу ему вышел худощавый брюнет с умными глазами, облачённый в светло-серый комбинезон с нашивками "ИнтерКосмоса".

-- Приветствую! Можно ваше запястье?

Считав код, брюнет чуть улыбнулся:

-- Господин Коидзуми, рад видеть вас на объекте. Сегодня-завтра вы пройдёте инструктаж и некоторые медицинские процедуры. Если выяснится, что с вами всё в порядке -- вы оплатите перелёт и отправитесь в криокапсулу.

Иван спросил:

-- А много набирается таких как я?

Брюнет помолчал, пристально глядя на собеседника. В глазах его отразилось нечто, что Иван не смог понять, и это его почему-то чуть насторожило. В конце концов, сотрудник "ИнтерКосмоса" негромко ответил:

-- Достаточно, -- после чего предложил Ивану пройти в соседний зал.

На инструктаж собралось две дюжины беглецов. Они расселись в просторном конференц-зале так, что между каждым было как минимум с десяток пустых мест. Иван даже усмехнулся: его мизантропия не заходила так далеко. Годы работы в амбулатории не заставили его искать одиночества. Он даже дважды был женат, но оба раза выяснялось, что совместное проживание в квартире класса микро компакт не способствует налаживанию супружеского взаимопонимания.

Беглецам показали фильм о том, на каких физических принципах построены двигатели космических кораблей и криокапсулы. Демонстрировались в этом фильме и многочисленные достижения "ИнтерКосмоса" в деле открытия новых планет, пригодных для колонизации. Было видно, что снимали это голографическое видео, не скупясь на затраты. Иван поймал себя на мысли, что с удовольствием просмотрел бы такое вечером после работы, потягивая пивко.

Потом появился мужчина с мужественной внешностью и атлетической фигурой, облачённой в форменный комбинезон "ИнтерКосмоса". Только нашивок у него было больше, и выглядели они ярче, чем у брюнета с умными глазами.

Мужчина разразился продолжительной речью, умудрившись при этом ничего интересного не сообщить, затем любезно согласился ответить на вопросы.

Первым последовал вопрос о надёжности данного класса космических кораблей. Красавец из "ИнтерКосмоса" заявил, что ни одной аварии с ними не происходило за всё время использования. Потом спросили про безопасность криосна, про осложнения при пробуждении, а также про оснащённость кораблей медперсоналом и соответствующим оборудованием. Ответы на эти вопросы были столь оптимистичными и столь некомпетентными по медицинской части, что Иван даже засомневался, стоит ли ему связываться с "ИнтерКосмосом".

Сам же Кодзуми поинтересовался, высадят их всех на одной планете, или же разбросают по разным? На это ему весьма туманно заявили, что фирма гарантирует, что никто из них не встретится с другим землянином весьма продолжительное время после высадки.

Когда вопросы иссякли, беглецов развели по разным медицинским кабинетам. Проходя тесты и сдавая анализы, Иван совсем позабыл о чувстве голода. Но к вечеру, когда их, наконец, оставили в покое, есть хотелось нестерпимо. Два хмурых охранника с нашивками "ИнтерКосмоса" на чёрных комбинезонах показали зальчик, в котором стояли автоматы для продажи напитков и различной упакованной снеди, а также несколько столов и стульев. Выбрав привычный сэндвич с белковой пастой с ароматом грибов и ветчины, Коидзуми наспех поужинал, запив еду бурдой, которая почему-то называлась словом "кофе".

Укладываясь спать в малюсенькой комнате, в которой помещалась только совсем неширокая кровать, Иван подумал, что ему нестерпимо хочется блинчиков со сметаной...

- IV -

Шаман ружиян, которого все звали Странником, возвращался в пещеру. Он хорошо потрудился на поляне, на которой дети и женщины под его руководством сожгли весь сухостой, разровняли землю и золу и теперь готовились высаживать семена злаков, отобранные им несколько лун назад. Странник ещё успел прикинуть, что надо бы обнести поле изгородью, как вдруг услышал тяжёлое сопение за спиной. А потом чья-то сильная рука схватила шамана за накидку из шкур и ускорила его движение как минимум в три раза.

По характерному позвякиванию клыков, из которого состояло ожерелье лучшего воина, Странник догадался, что его почтил своим вниманием сам вождь, Большая Дубина. Это означало, что у того появился важный и неотложный вопрос, и, стало быть, спорить и сопротивляться было бесполезно.

-- Это что такое? -- спросил Большая Дубина короткое время спустя, глядя на шкуру, на которой они с Малгой, его младшей женой, так часто любили друг друга в последние луны.

-- Детёныши клыкарей, -- невозмутимо ответил Странник, глядя на двух зверят с большими ушами и непропорционально развитыми челюстями. Он уже знал, какими сильными и ловкими бывают клыкари, когда вырастают. Но это его не пугало. Странник подумал, что, если бы в том умирающем мегаполисе, из которого он когда-то сбежал, у него были такие питомцы, ему были бы не страшны ни бойцы отрядов специального назначения, ни бандиты. Правда, лицензия на содержание таких зверушек стоила бы больше, чем он зарабатывал врачеванием за целый год. А прокормить этих чудищ было бы непросто.

Большая Дубина ещё громче засопел и молвил, сжимая кулачищи:

-- Я не слепой! Я вижу, что это детёныши клыкарей. Откуда они здесь взялись?

-- Их добыл Быстрый Ветер.

Вождь заскрипел зубами. Ему захотелось ударить шамана так, чтобы тот отлетел в самый дальний угол пещеры и пропал, наконец, с его глаз. Невозмутимость Странника злила даже больше, чем эти маленькие скулящие куски мяса.

-- Почему меня не спросили?

Шаман пожал плечами и перевёл взгляд на вождя. Лицо Большой Дубины начинало багроветь, верный признак того, что шутки закончились. Пора было заходить с козырей:

-- О, мудрый вождь! Ты же сам просил меня поразмыслить, чем развлечь Малгу. Вот я и подумал, что звериные детёныши придутся ей в самый раз.

Младшая жена Большой Дубины была на сносях. Вождь запретил ей хлопотать по хозяйству, и молодая женщина изнывала от скуки и токсикоза.

Пока самый могучий воин племени размышлял, как поступить с шаманом и клыкарятами, ощупывая ожерелье на могучей шее, к ним приблизилась Малга. Её миловидное личико заметно опухло и приобрело лёгкий зеленоватый оттенок. Завидев мужа, она уже надула губки и приготовилась жаловаться, как вдруг приметила зверят на шкуре. Тут же забыв о мужчинах, Малга присела на коленки и принялась сюсюкать:

-- Какая прелесть! Это кто у нас такой маленький и зубастенький? А у кого тут такое славное пузико? Сейчас я почешу тебе за ушком! И тебе тоже, малыш!

Вскинув на мгновение голову, Магла спросила у вождя:

-- Это ты мне принёс?

Пока Большая Дубина соображал, Странник уклончиво ответил:

-- Он очень хотел сделать тебе приятное.

Малга взвизгнула и бросилась вождю на шею.

-- Какой ты заботливый! Я тебя обожаю! Я рожу тебе сына, и он тоже станет могучим воином.

Большая Дубина расплылся в улыбке и показал шаману, что тот может идти. Удаляясь, Странник подумал, что в этот раз ласкать младшую жену вождю придётся на краешке шкуры.

Через четыре луны, когда Малга рожала первенца, клыкарята уже превратились в больших и крепких хищников, которые грозно рычали на каждого из ружиян, кто приближался к их хозяйке, за исключением самого вождя, шамана и повитухи. Вдвоём Зуб и Клык сжирали столько же мяса, сколько ел мужчина-охотник. Ружияне начинали роптать.

А вскоре настал день, когда младший сын Быстрого Ветра отошёл от пещеры чуть дальше, чем следовало. И на мальчика тут же напал топотун. Громадный зверь, в два раза выше Большой Дубины и с острыми когтями на всех лапах, подхватил маленького Икаса и потащил в лес. Малга, которая только-только отходила от родов и выбралась подышать свежим воздухом, увидела удаляющуюся чёрную мохнатую тушу и услышала визг Икаса. Разумеется, она очень испугалась и закричала.

Зуб и Клык, которые почти не отходили от своей хозяйки, моментально оценили ситуацию и бросились в погоню. Не успел топотун скрыться в чаще, как первый клыкарь укусил его за ляжку, а второй за голень. Похититель ребёнка взревел, но свою добычу не отпустил. Тогда Клык высоко подпрыгнул и вцепился врагу в шею, тогда как Зуб продолжал терзать левую ногу хищника. Топотун застонал, заохал, бросил Икаса и, хромая, припустил наутёк. Клыкари, преследуя его, ещё укусили несколько раз, но потом вернулись к ребёнку и начали облизывать того. За этим занятием их и застал Странник.

Когда Быстрый Ветер узнал, что произошло с его сыном, он попросил у Большой Дубины разрешения завести и себе пару клыкарят. Вождь поразмыслил и изрёк:

-- Эти зверюги слишком много жрут. Но они хорошие охотники. Давайте примем их в наше племя, чтобы они помогали ловить шряков, а также охраняли женщин и детей. Ты, Быстрый Ветер, добудешь ещё несколько живых клыкарят, но они будут не твоими, а общими. И пусть за ними ухаживают все ружияне, чтобы эти зверюги признавали их. И пусть женщины берут их с собой, когда идут в лес за кореньями и ягодами, а мы будем брать клыкарей на охоту.

Странник решил, что это удобный момент, и обратился к Большой Дубине:

-- О, мудрый вождь! Если ты разрешишь, я мог бы показать, что и от рогачей ружиянам будет польза. Они помогут нам защищаться от холода и позволят добывать новую еду. А ещё, если...

-- Молчи!

Вождь даже не злился. Он просто не был готов принимать более одного важного решения за раз. Глянув на шамана исподлобья, Большая Дубина пророкотал:

-- Я знаю, что ты хочешь, как лучше. И ты сделаешь, как лучше, и нам всем будет от этого польза. Но не сегодня.

Странник вздохнул. Ему нестерпимо хотелось блинчиков со сметаной...

- V -

Худощавый брюнет с умными глазами, облачённый в светло-серый комбинезон с нашивками "ИнтерКосмоса", шёл по просторному залу, вдоль стен которого ровными рядами выстроились капсулы наркосна. Их тут было несколько сотен. Все параметры каждой капсулы моментально передавались в центр управления, но руководитель комплекса требовал от сотрудников, чтобы те регулярно проводили обход и лично оценивали общую ситуацию.

Брюнет знал, что все, кто пребывал в наркосне в этом и во множестве других залов, заплатили немалые деньги за то, чтобы улететь с Земли. Но они не знали, что останутся. Федерация более не располагала кораблями, способными добраться до других звёздных систем. Технологии их производства были безвозвратно утеряны вместе с заводами, оставшимися на других материках. Утеряны ещё до того, как остатки человечества сконцентрировались в Антарктиде. Федеральное правительство скрывало этот факт, но для сотрудников комплекса это не являлось тайной.

В каждую капсулу подавался галлюциногенный газ, состав которого подбирался по медицинским показаниям беглеца. В совокупности с транскраниальной стимуляцией мозга это позволяло создавать сновидения, по полноте и богатству впечатлений превосходящие реальность. Базовый сценарий был общим у всех, но далее воображаемые события сильно разнились, в зависимости от особенностей каждой отдельно взятой личности. Примерно за год беглецы "проживали" жизни, полные невероятных приключений, но расплатой за это становились необратимые изменения в центральной нервной системе. Мало кто выдерживал более пятнадцати месяцев наркосна даже при усиленном внутривенном питании.

Остановившись возле капсулы, в которой лежал худой и невысокий мужчина, живший ранее в Скотт-сити и работавший там врачом, брюнет всмотрелся в его лицо. Как ни странно, этот беглец ему запомнился. Он ещё спросил по прибытии про то, как много людей платят невероятные деньги за то, чтобы сбежать с Земли.

Жаль, что нельзя рассказать беглецам всю правду. Наказание за это было одно -- немедленное умерщвление. Потом тело провинившегося, вместе с телами умрших беглецов, отправлялись на утилизацию. Федерация не могла себе позволить разбрасываться ценными источниками органики. Чтобы накормить оставшихся землян, в ход шли все доступные ресурсы. Вспомнив о некоторых их них, брюнет сморщился.

Вдруг сотруднику "ИнтерКосмоса" показалось, что веки спящего чуть дрогнули. Такое было в пределах нормы, но на всякий случай брюнет продолжил смотреть на бывшего врача из Скотт-сити. В голову полезли непрошеные мысли:

-- Получил ли тот в наркосне то, чего ему не хватало в обычной жизни? Счастлив ли он в своей воображаемой реальности?

Потом брюнет подумал, что это его не касается, и продолжил обход.

Оставить комментарий © Copyright Амурский Д. В. (m2150024d@mail.ru) Размещен: 02/10/2021, изменен: 02/10/2021. 32k. Статистика. Рассказ: Фантастика Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Антиутопия. Как писал Томас Элиот в поэме "Полые люди", "Между влечением И содроганием Между возможностью И реальностью Между сущностью И проявлением Падает Тень Ибо Твое есть Царство Ибо Твое Жизнь очень Ибо Твое есть Вот как кончится мир Вот как кончится мир Вот как кончится мир Не взрыв но всхлип". Начиная писать этот рассказ, я имел в виду нечто совершенно другое. Но текст сам вывел меня именно к такому сюжету и именно к такой сюжетной развязке...

Амурский Д. В. : другие произведения.

Блинчики со сметаной