Аннотация: Фантастические события, в которые втянут участковый села Долина Матвей Таволгин, оказываются ширмой для преступлений...
ПЕРВЫХ УБИРАЮТ ПОСЛЕДНИЕ
Странно всё-таки: смотреться в реку и видеть своё отражение на фоне неба. Над головою плывут величественные облака, мелькают чёрными молниями стрижи, нависают надменные орлы и тут же, законопатив хрустальное зеркало воды, между ними, мельтешит мошкара. Серебристо-лазурная гладь услужливо отображает и доброжелательные улыбки солнечных зайчиков, и коварную усмешку надвигающей тучи, и даже свежеисцарапанную морду с подбитым глазом. Странно увидеть разгневанную тётку, толкающую тебя в спину веслом. Ещё более странно, падая, осознавать, что тётка - не кто иная, как та, единственная и неповторимая, ради которой ты жил последние годы, считая своей судьбой. Странно, выныривая, видеть, что весло приближается к твоей голове, а судьба усмехается, трясущими губами. Странно...Павел пытается увернуться, нырнуть поглубже, но не успеваел. Вёсла у судеб длинные...
ТОЛЬКО ФАКТЫ
Из заявления Оксаны Сергеевны Ольховой в РОВД Фёдоровского района от 31 августа 2005 года:
"...Мой муж, Павел Николаевич Ольхов, проживающий в селе Долина Фёдоровского района, ушёл из дома 29 августа в районе 7 часов утра, уехал на автомобиле ВАЗ-2106 светло-белого цвета и ни вернулся. Причина ухода - посещение авторынка, мы продавали машину. На авторынок уехал один. Больше никаких известий у меня нет. Уехал в тёмно-синей рубашке и синих джинсах, в белых кросовках. Наш автомобиль в исправном состоянии обнаружен 30 августа у реки Еруслан мальчишками из села Михайловка. В салоне машины найдены его одежда и обувь. Из машины ничего не пропало..."
Из рапорта дежурного по вокзалу 31 августа 2000 года, сержанта Г.К.Камнеева:
"...Павел Ольхов был на вокзале в районе двух часов. Подошёл к кассе, о чём-то спросил кассира, но, увидев меня, не дожидаясь ответа, очень быстро ушёл. О том, что он пропал, я ещё не знал. Был одет в красную рубашку с рисунком на спине и джинсы. Ольхова знаю очень хорошо, так как учился с ним в одной школе...".
Из протокола допроса Клавдии Семеновны Ряшиной (соседки Ольховых):
"...Что бы ругались меж собой - не слышала. Бывали перепалки, но всё несерьезно. Уважали друг - друга. Про Оксану могу сказать только одно, мужа любила, на убийство не способна. Помню, месяц назад он гвоздём ногу поранил, так она его чуть ли не на руках в больницу отнесла".
Из протокола допроса председателя сельхозартели Владимира Петровича Лапатникова:
"... В день исчезновения, около семи часов утра, видел Николая на речке. Он мыл машину. Рубашка, джинсы, кроссовки лежали в салоне на водительском кресле. Поздоровались. Он сказал, что едет "Жигули" продавать. Николай был один.
Второй раз видел его 31 августа на рынке. Окликнул. Он обернулся, увидел меня и убежал. Ничего подозрительного ни в его лице, ни в его одежде не заметил, кроме рубашки, ярко-красной, с каким-то восточным рисунком на спине. Никогда не видел, что бы ее Николай носил раньше. Не в его характере одевать подобное. Я потом спрашивал у Оксаны, откуда у мужа такая нелепая рубашка. И она ответила, что сестра Галина привезла её из турпоездки и подарила...".
Из протокола допроса Галины Сергеевны Капустиной (родной сестры Оксаны Ольховой):
"...Исчез он или сбежал - не знаю. Но 29 августа приезжал ко мне в город в 11 часов ночи. Был недолго, минут пять, даже в дом не зашёл, разговаривали во дворе. Попросил денег в долг, сказал, на дорогу не хватает. Я, разумеется, и с деньгами помогла, и передала для сестры лекарства. У неё аллергия на тополиный пух. Как был одет, точно не помню, только красную рубашку, которую ему подарила, когда приехала из Сирии запомнила. Была ли у него другая женщина? Исключено. Он очень сестру любил...".
ДОЛИНСКИЙ ЛАБИРИНТ
Участковый села Долина, Матвей Захарович Таволгин, закрыл папку с документами по делу исчезновения Николая Ольхова и подошёл к окну. Потом резко повернулся к сидящему за столом молодому мужчине:
- Что-то, Николай, не срастается. С твоих слов получается, что Оксана столкнула тебя в воду, а затем добивала по голове веслом. Было это утром 29-го, в начале восьмого часа. В это время - я проверял - на глазах почти сорока свидетелей она находилась на работе в детском садике. Дальше чуднее, потому, что очевидец остальных событий, я один! Ночью 29 августа ты приползаешь ко мне домой, полуголый, с разбитой головой. Отлеживаешься на диванчике, пока я слежу за твоей благоверной. О том, что живой и находишься здесь, никто не знает. Но в это же время, пока приходишь в себя здесь, тебя видят в райцентре, за двадцать километров от села. Причём люди не чужие. Может, ты призрак?
Николай усмехнулся.
- Послушать со стороны, бред какой-то получается.
- Нет, Коля, не бред. Кому-то очень выгодно, что бы ты пропал и не мешал задуманному. Причём в деле участвует не один человек, а минимум два. Женщина, очень похожая на твою жену, а второй мужчина изображает тебя. Возможно, есть и кто-то третий. И то, что происходит, не случайность сиюминутная, а хорошо продуманный план. Одно не пойму, чего ради? Богатство, деньги, любовник со стороны жены, враги? Насколько знаю тебя и вашу семью, ни одной из этих приманок вы не обладаете.
- Может, Галя замешана? Они с Оксаной сёстры. Только очень уж не похожи. Оксана светленькая, худенькая в мать, Галка чёрненькая, полненькая, в отца. Но как она меня могла перепутать и передать лекарство с деньгами?
- Разговор-то был во дворе, в темноте. Обрати внимание, он даже в дом не зашёл.
Николай хотел что-то ответить, но в дверь негромко постучали. Ольхов привычно юркнул в чулан, а Таволгин открыл дверь. На пороге стояла заплаканная Оксана. Ничего, не говоря, протянула участковому сложенный листок бумаги и коробочки с лекарствами.
Матвей Захарович провел её в комнату, усадил в кресло. Затем развернул листок и прочитал вслух:
- "Ксанушка, обо мне не беспокойся, со мною всё в порядке, придёт время, ты всё узнаешь и поймёшь. Я был у Гали, она передала лекарства. Целую тебя и дочку. Николай". Хм, странно, почему набрано на компьютере. Это же её мог, кто угодно напечатать!
- А лекарства! Галя с чужим ни передаст.
- Послушай, Оксана, у вас дома что-нибудь за последнее время пропадало? Деньги, вещи?
- Нет. Всё на месте, я проверяла.
- А из Колиной одежды? Рубашка красная с рисунком, что сестра подарила?
- Лежит в шифоньере. Как была запакована, так и лежит, вчера видела. Коля её ни разу так и не одел. Говорил, что она пижонская, не для него, и...
Договорить она не успела. К дому Матвея Захаровича подъехал милицейский УАЗик. Таволгин вышел во двор, следом кинулась и Оксана. Водитель вышел из машины и открыл заднюю дверку.
- Матвей Захарович, у Михайловки труп мужчины обнаружили на берегу Еруслана. Просили, что бы я вас привёз, уж больно похож на ... - но, увидев Оксану, растерянно осёкся.
- Ну, ты чего замолчал? Чего замолчал, говори, говори! На Коленьку, да! На Коленьку? - Оксана буквально вцепилась в рубашку водителя, - Не молчи, говори, говори! На Колю? Да, на Колю?
- Да что ты! Твой Николай здоровяк, а там какой-то замухрышка.
- Матвей, я с вами поеду, я с вами. Он врёт, он всё врёт.
- Твой муж жив. Говорю тебе, жив, ты зря волнуешься. Но если хочешь убедиться и успокоиться - поехали. Всё равно добежишь быстрее, чем мы доедем.
На берегу действительно лежал мужчина такого же роста, как Николай, но без головы. Но не это заставило вздрогнуть Матвея Захаровича. На утопленнике была красная рубашка с восточным рисунком на спине.
НОЧНЫЕ ГОСТИ
На следующее утро Таволгин поехал в район к Галине Сергеевне Капустиной. Затем довольно долго бродил по базару, заходил в туристическую фирму, в районную больницу к главврачу, в районный клуб, даже заглянул в церковь к настоятелю. Домой вернулся к полуночи. Не раздеваясь и не включая света, снял со стены старинное охотничье ружьё, достал из чулана патроны и передал Николаю.
- Ты Оксану давно ревновал?
- Да как-то поводов не было.
- Так вот, сегодня будем смотреть за твоим домом. Если кого увидишь, стрелять только в крайнем случае. Залезешь на сеновал, оттуда хорошо видны дверь и окна от колодца, а я спрячусь с другой стороны в саду. Но помни, только в том случае, если увидишь, что у меня ничего не получается, и только в небо пали.
- А как же Оксана, Дашенька?
- Они сегодня ночуют у моих знакомых. В доме включать и выключать свет, будет наша сотрудница. Так что ничему не удивляйся.
- А...?
- Все вопросы потом, когда мне самому хоть что-нибудь станет ясно.
Но гостей, которых так ждал Таволгин, в эту ночь не было, как не было их и на следующую. И только на третью ночь недалеко от дома Ольховых остановилась тёмно-синяя "Тойота" с выключенными фарами. Из неё вышли мужчина и женщина, говорили шёпотом, постояли у калитки, несколько раз обошли сад и огород и уехали. Номера на машине заляпаны грязью. Но зато хорошо удалось разглядеть лица обоих. И если бы Матвей Захарович не знал, где сейчас находились Николай и Оксана, он хоть на Библии мог бы поклясться, что перед ним были именно они.
СТРАННОЕ ОГРАБЛЕНИЕ.
- Ну, как Вы могли, почему не арестовали, почему? Они же у нас в руках были, понимаете, в руках!
- И что бы мы им предъявили, сходство с тобой и женой? В чем тут преступление!
- А я! Меня убивали, меня... Эта, мадамка веслом лупила, эта! Другой, не было!
- Четыре дня назад ты говорил, что убивала Оксана. Сегодня заявляешь другое. Не горячись, от твоих показаний проку не много...
- Да к стенке их поставить, к стенке и расколются как...
- Как дед твой? Забыл, тридцать восьмой год.
- Так то времена, какие?
- Согласен, времена другие, да ветра те же. Подумай о другом, Оксану больше нельзя держать в неведении. Придется раскрывать твое инкогнито.
- А, это еще к чему?
Матвей Захарович подошел к окну, закурил. Николай усмехнулся, глядя как Таволгин, внимательно разглядывает защелку на раме окна. В дверь постучали. Ольхов хотел по привычке юркнуть в чулан, но участковый остановил.
- Сиди. Это твоя жена. И судя по тому, как барабанит в дверь, вести у нее далеко не добрые.
Дверь распахнулась и в комнату буквально ворвалась Оксана.
- Матвей Захарович! Вы даже представить себе не можете, что этот беглец вытворя я...
Но, увидев мужа, осеклась, прижалась к косяку двери, но вдруг опомнившись, кинулась к нему, обняла и расплакавшись, завыла так, словно над покойником.
- Ну, что ты наделал, ну как ты посмел, чуда а а...Зачем сестру обворовал, За что о о...Где ж это видано, что бы у нищего заплатки крали. Где е е...
- Так, а это уже интересно, успокаивайся, и рассказывай все по порядку.
Таволгин подошел к Оксане и посмотрел прямо в глаза.
- Все, пожалуйста, поподробнее и ничего не забудь, хорошо.
- А что я, я, что Галка рассказала, знаю. Это то, мой, пришел к ней вчера вечером. Постучался, она конечно открыла. Говорит ему, привет, как дела. А он, молча, ей полотенце в рот, а руки связал, хорошо хоть не сильно, а то бы до утра отекла. Схватил старую шкатулку и убег. Что, нельзя было попросить по - людски, она бы тебе ее и так отдала а а. Вот теперь стыдоба, стыдобища а а. Как я сестре кровинушке в глаза смотреть то буду у у у.
Оксана разревелась еще сильнее.
- А что в той шкатулке было?
- Да в том то и дело, что ничего ценного, письма старые, деда к бабушке, бумаги всякие, счета, за квартиру. Деревянная она, старинная.
- А кому раньше принадлежала?
- Деду моему, Евдокиму Макаровичу, что в Сибири сгинул. Только шкатулочка и осталась. Матушка нам ее передала с сестрой. Письма там были всякие. А она Галке приглянулась, ну я и отдала.
- Выходит ваш дед, тоже был осужден?
- Ну, да. Они с Колиным в одном лагере сидели.
Матвей Захарович прошел на кухню, поставил чайник. Потом вернулся с чашками и вазой с конфетами.
- Конечно у меня по холостяцки, но это лучше чем ничего, угощайтесь. А я пока в район съезжу, Но запомни Оксанушка, о том, что видела мужа, никому, даже дочери. Всего я тебе рассказать не могу, но от твоего молчания будет зависеть многое и очень многое. Ну, а мне пора. Меня уже в районе, похоже, заждались.
ВТОРОЕ УБИЙСТВО.
То, что происходило в этот день, в кабинете начальника ОВД Федоровского района подполковника Петра Васильевича Киреева, на оперативном совещании, можно охарактеризовать одним словом - цирк. Худой, черноволосый, ростом под два метра Киреев, в ослепительно белой рубашке с черным галстуком, возвышался над своим столом, словно свежезатушенная свечка - белая с черным оплывом. Говорил, то и дело, повизгивая, только он.
Присутствующие помалкивали. Поглядывая на часы, молчал и Матвей Захарович.
- А я вам говорю, Таволгин весь вечер пьянствовал, а теперь несет пьяный бред, оправдывая свое бездействие и алкоголизм.
- Вы же знаете, что Таволгин вообще не пьет, у него...
Попытался вступиться за Таволгина зам. начальника Фотин..
- Прекратить! В милиции трезвенники не задерживаются. Вы хотя бы с похмелья подумали, что я буду докладывать выше. Вы что меня за идиота держите! Какие двойники? Какие, в деревне "Тойоты?". С заурядным убийством разобраться не можете. Почему до сих пор не нашли голову убитого. Где она, я вас спрашиваю, где! А это заключение, как его можно расценивать. Бред пьяный. Вы вдумайтесь, что здесь написано, вдумайтесь! "...Согласно дактилоскопическому освидетельствованию трупа, установлена личность погибшего. Пакулий Сергей Васильевич, 1946 года рождения, вор - рецидивист, уроженец села Михайловка, Федоровского района. Умер в 2000 году от туберкулеза. Захоронен в местах заключения". Напомню коллеги сегодня 2003 год. И что же получается. Покойничек полежал в гробу три года, потом надоело, встал, отряхнулся и пошел гулять по свету. Решил места родимые навестить, правда, голову забыл в гробу. Или где-нибудь потерял, за веточку зацепилась, и висит как вишенка. Что ухмыляетесь! : - взревел Киреев, - что бы завтра к утру я ...
Дверь кабинета открылась, и вошел дежурный.
- Товарищ подполковник, новое убийство, и опять рядом с Долиной у реки Еруслан.
- И снова труп без головы?
- Так точно, без головы.
Киреев хотел, что-то сказать, но вместо этого только замахал руками, захрипел, затем подскочил к сейфу, открыл и достал маленькую бутылочку коньяка. Вылил ее себе в рот и подошел к Таволгину.
- А что по поводу безголовых трупов думает наш головастый мистик - милиционер?
- Я думаю, надо просмотреть архивы, сделать запросы...
- Архивы, запросы? Вы знаете, чему я больше всего удивился, когда пришел работать в ваш зачуханный РОВД? Не знаете! А я отвечу, без архивов, без запросов. Отвечу, почему у такого безголового участкового самая высокая раскрываемость преступлений. Отвечу. Потому что, если через три дня он не найдет убийц, я его вышвырну на улицу, пусть архивариусом поработает гома соплиенс в погонах. Чего лыбитесь? Эта же участь ждет каждого, а сейчас марш на место происшествия. И что б к утру все было ясно!
Когда вышли из кабинета зам. начальника Тимофей Федорович Фотин подошел к Матвею Захаровичу:
- На Прыща не обижайся, я недавно проглядывал его личное дело, так он больше шести месяцев нигде не задерживается, осталось потерпеть до конца осени.
- Почему он вообще задерживается?
- Сам знаешь, чей сыночек Прыщ.
Затем Тимофей Федорович достал из нагрудного кармана несколько вчетверо сложенных листочков бумаги, и протянул Таволгину:
- Здесь вся информация, какую ты просил узнать и маршруты тех, кого проследили. Я попробовал ее без тебя проанализировать, но ...
- Слушай, у тебя дача сейчас свободна? А, если попрошу на три - четыре дня спрятать там семью Ольховых, как к этому отнесешься?
- Как всегда, скажи только когда привезешь.
- К вечеру, там и поговорим более серьезно.
- А на труп взглянуть с нами поедешь?
- Я думаю, это еще один, из тех, кто жил по поддельным документам. Кто-то, такой же, как и они, избавляется от свидетелей. Торопиться, ой торопиться. Знать бы, сколько их всего живых - умерших.
- Думаешь с одной зоны?
- Уверен. В зоне, где сидел Пакулий или пожар приключился или эпидемия. Поэтому нужен весь список умерших и освободившихся в этот год.
- Понял, выцарапаем все, что можно. Одно не пойму, бошки отрывает, а тела не прячет, знает же, что у нас картотека, по пальчикам кого хочешь, отыщем.
- А вот это и для меня загадка. Такую сложную комбинацию продумал, пять лет под чужими именами прятались, не чиха не вздоха и вдруг... И все ради того, что бы что то найти в доме Ольховых? Узнаем, что ищут, поймем кто.
Когда подъехали к реке, первое, что бросилось в глаза это рубашка, ярко красная с восточным рисунком, в которую был одет убитый.
ЦВЕТОК ЭСПАРЦЕТА
Матвей Захарович долго осматривал тело мужчины, берег реки. Затем подошёл к Фотину.
- Профессионально работают, черти, придраться не к чему. Место, где прятать трупы, выбирают заранее, машину оставляют на асфальте, чтобы следов шин не осталось. Тела заворачивают в целлофан и по травке - к бережку в ракитник. Даже обувь продумали, стандартные китаёзные кроссовки, в которых половина долинцев ходит. Такое ощущение, что их кто-то консультирует.
- А вдруг местные причастны?
- Маловероятно. Меня вот еще, что насторожило. Смотри.
Таволгин достал из целлофанового пакетика маленький засохший цветок коричнево-розового цвета. Фотин усмехнулся.
- Ты коровой обзавёлся, чтобы остатки сена подбирать?
- Это сено прицепилось к носкам новоявленного "всадника без головы".
- Ну и что? Удивил! Мало ли по каким бурьянам он шлялся перед неудачной стрижкой.
- Тимофей, приглядись, а не ёрничай. Цветочек-то не простой.
Фотин несколько раз повертел пакетик перед глазами, пожал плечами.
- Явно не цветик-семицветик, трава как трава, только сухая. Чему удивляться?
- Нужно заглянуть в управление сельского хозяйства, поинтересоваться, где эспарцет выращивают. Не много хозяйств в районе этой травкой балуются.
Фотин медленно снова поднес пакетик к глазам.
- А ты уверен, что это эспарцет?
- Уверен. Заодно, может, удастся выяснить, где прошлогоднее сено ещё осталось. Ты бы звякнул им, предупредил, что нам нужны данные не с потолка, а реальные. А я займусь Ольховыми, пусть подготовятся к переезду. Боюсь, не один день им придется куковать у тебя на даче.
ЛОГОВО ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ
Из документов уголовного дела ? 6328.
...В результате оперативно - розыскных мероприятий установлена личность убитого, обнаруженного на реке Еруслан у села Долина 5 сентября 2005 года. Малохитов Иван Иванович 1937 года рождения, уроженец города Киева, вор - рецидивист.
Умер в 2000 году от туберкулеза. Захоронен в местах заключения.
На даче у Фотина, куда привезли Оксану, Дашеньку и Николая, было довольно уютно, но запущенно. Двухэтажная кирпичная постройка, большой сад с отвисающими до самой земли ветками яблонь и груш, небольшой бассейн, который привёл в восторг маленькую Дашу, - всё говорило о том, что хозяин своим присутствием дачу не баловал.
- А когда! - оправдываясь, развёл руками Фотин, - то разбирались пол-месяца с грабежами в Морцах и Плёсе, теперь с этой толпой безголовой. Даже урожай собрать некогда.
- Не волнуйтесь, Тимофей Федорович. Спасибо, что приютили, а уж мы-то чужими здесь не будем, - поблагодарила Осана. - Вы покажите, где воду брать да свет включать, а с остальным приноровимся - освоимся.
Устроив гостей, Фотин и Таволгин ближе к вечеру в стареньком милицейском УАЗике отправились обратно в Долину, на очередное ночное дежурство. По дороге заехали в управление сельского хозяйства и на автозаправку. Пока Фотин заправлял машину, Матвей Захарович о чём-то долго расспрашивал заправщицу. Уже дома у Таволгина, сидя за чаем, Матвей Захарович, просмотрел полученные справки и довольно хмыкнул:
- Фёдорович, если сегодня гостей у дома Ольховых не будет, я, кажется, знаю, где мы их найдём завтра.
Гостей в этот день не было. Напрасно продежурив, с рассветом Фотин и Таволгин вернулись в дом участкового.
- И что делать будем?
- Поедем в Семёновку.
- А почему именно туда? В справке восемь хозяйств указано, где в минувшем году эспарцет сеяли.
- Восемь, согласен, да только в Семёновку канистрами бензин возят.
- Не понял, при чём тут канистры и сено?
- А при том, что "Тойоту" синюю никто на заправках не видел, а кушать она, хоть и железная, тоже хочет. Вот и подкармливают её из канистрочек.
- И кто же кормилец?
- Поп семёновский, батюшка Никита.
- И ты думаешь?
- От моих мыслей легче не станет, поехали, поглядим.
Однако ни в церкви, ни в селе батюшки не оказалось. Сердобольные местные старушки тут же доложили, что "сам отбыл три дня назад в монастырь, по делам божеским и скорбным, на своих "Жигулях" На днях должон быть".
На вопрос, видел ли кто из них большую синюю иномарку, перекрестившись, заверили, что "не видели, и таких в селе нет. А вот когда, пять лет назад, батюшка был в церковь назначен, машина при нём была, большая и белая. Говорят, не русская. Но батюшка её продал, деньги были нужны, чтобы церковь облагородить. Вот такой хороший батюшка".
Более конкретным оказался семёновский агроном. Узнав, что интересуются полями с эспарцетом, детально рассказал, где стояли скирды с прошлого года, но самое интересное выдал, когда Таволгин и Фотин собирались уезжать.
- Если Вы сектантов ищете, то напрасно. Съехали они два дня назад, съехали, и мужики и баба.
Фотин аж вздрогнул, услышал про сектантов.
- А где они жили?
- Где молились, там и жили, в старом охотничьем домике. Туда же и сено свозили для скотины, - ответил агроном, и показал в сторону лесочка, - Найти их сложно, но если хотите, я покажу.
Пока ехали, выяснилось, что в начале лета в заброшенном доме поселились четыре мужчины и женщина, очень приветливые, но странной веры. Какой, агроном не понял, но называли они себя "Детьми бога" и приехали сюда грехи замаливать. Частенько к ним и местный батюшка наведывался. Однажды агроном видел, как они ругались. Из-за чего, не знает, но слышал, как батюшка грозился сектантов на чистую воду вывести. Но потом вроде помирились. Батюшка ещё не раз к ним приезжал, беседовали долго и мирно, видно, просвещал. Машины у сектантов не было, ни большой, ни маленькой. В село, они приезжали только в магазин, на велосипедах. Сам агроном с ними не общался, только раз, когда сено продал. Люди щедрые, приветливые, грех жаловаться. Но с сельчанами общались мало. Поздороваются, раскланяются и молчком к себе в лесок.
- А с чего вы решили, что они уехали? - спросил Фотин агронома.
- Так сам видел. Погрузили на велосипеды свои котомки, я в поле ехал - встретились, мы попрощались. Батюшке нашему просили привет передать и поблагодарить за беседы. Обещались на следующий год опять приехать.
- А как были одеты, как выглядели?
- Да во всё черное и были одеты. Женщина, хоть и молодая, всё время в платке ходила, а мужики, те все с бородами.
Лицо Фотина потемнело, и уже обращаясь к Таволгину, он зевнул и сердито пробормотал:
- Уж лучше бы выспались, чем по сектантским норам рыскать. И чего ты к этой травинке прицепился!
Таволгин промолчал, глядя на мелькающие за стеклом машины поля. Но, через несколько минут спросил у агронома:
- А сколько их было, тех, кого вы встретили?
- Трое, два мужика и женщина.
- Вы же говорили, что четверо приехали?
- Ну да, четверо. И я у них спросил, где остальные? Так они сказали, что ещё раньше уехали.
Пока разговаривали, показался охотничий домик. Фотин даже из машины не стал вылезать, рыкнул:
- Я уж лучше подремлю, а ты интересуйся, какие тут кактусы на окошках цветут.
Матвей Захарович, улыбаясь, развёл руками:
- Ну, уж коли приехали, почему б не поглядеть.
Затем обошёл дом, заглянул в небольшой сарай, вошел в дом, залез на крышу. Везде царил образцовый порядок, как будто из дома не выехали, а наоборот, ждали гостей. Деревянный стол, лавки, табуретки, побелёные потолки и печь, свежевыстиранные занавески на окнах - всё блестело первозданной чистотой.
- Ты посмотри, какой порядок! Это сколько же воды нужно, что бы всё это хозяйство отодраить!
- Так родник же рядом. Пойдёмте, покажу.
Таволгин и агроном из дома прошли через небольшой огородик в лес.
- Эй, вы, ботаники - огородники, скоро там! Поехали, поехали, некогда! - донесся голос Фотина, но Таволгин не ответил.
Он подошёл к плетёному заборчику из ракитника в огороде и стал разгребать и щупать землю. Затем поднял с поверхности небольшой кусочек глины и протянул агроному:
- Как вы думаете, с какой глубины земля?
Агроном ответил почти мгновенно:
- Я свою землю знаю, как пять пальцев. Эта с метровой глубины, не меньше. Скорее всего, тут яма была для мусора. Вон, какой порядок вокруг.
Матвей Захарович принёс из сарая лопату и стал копать. Фотин, увидев Таволгина с лопатой, зевнул и улегся на заднем сиденье:
- Пока вы тут дурью маетесь, я хоть вздремну немного... - зевнув, простонал Фотин и уснул. Матвей Захарович обрадованно вздохнул:
- Ну, хоть над душой стоять не будет.
- А что мы ищем? - спросил агроном участкового.
Таволгин промолчал. Так, молча, меняя друг друга, они копали около часа. И только когда солнце склонилось к закату, из земли сначала показался кусочек целлофановой плёнки, а затем ряса попа.
- Час от часу не легче! - воскликнул испуганно агроном и перекрестился, увидев обезображенный труп попа и лежащие на его теле две отрубленных головы.
- Беги к машине, разбуди Фотина, пускай экспертов вызывает.
Когда Тимофей Федорович, потягиваясь, подошёл к яме, Матвей Захарович осторожно разворачивал целлофан, в который был завёрнут покойный батюшка
- Вот и головы нашлись! - присвистнул Фотин.
- Не свисти, доказательств не будет, - усмехнулся Таволгин, - ты лучше обрати внимание, как эти выродки над покойным изголялись. Одну голову в одну руку положили, другую в другую.
- Не иначе, как от любви к ближнему. А если серьёзно, может, у сектантов ритуал такой?
- Ага, конкурентов хоронить, как императоров! Только вместо скипетра и державы в руки вкладывать отрубленные головы.
- Да что ни труп, то новая загадка. Поп-то чем иноверцам дорогу перешёл? Небеса не поделили? Одно хорошо, мы теперь знаем, кто убил всех троих.
- А, по-моему, теперь ещё больше становится непонятнок. Зачем попу так лицо изуродовали? - подумав, произнёс Таволгин, но Фотин его последнюю фразу не слышал, он шёл к машине и кому-то кричал по рации:
- Да! В Семёновку, в Семёновку, да, нашли логово убийц, нашли ...
ТАЙНА ДРЕВНЕГО КОЛОДЦА
В Долину Таволгин вернулся только утром. Пока ждали опергруппу, осматривали домик и окрестности, составляли протоколы и рапорты, ночь промелькнула незаметно. В суете и про сон забыли. И только под утро, усевшись за руль УАЗика, Таволгин понял, как невыносимо хотелось спать.
Фотин и не скрывал, что дело можно считать законченным. Осталось только найти сектантов, ну, а заставить их говорить - это уже дело опыта... Поэтому предложил более молодому Таволгину самому разбираться с местными делами, а сам уехал домой с опергруппой в районный поселок Мокроус, оставив участковому старенький УАЗик. Матвей Захарович подремал пару часиков в рассветной тишине, в ближайших посадках, и поехал в село. Остановившись у дома Ольховых, осмотрел двор, двери, окна. Подошёл к соседке, поливающей цветы у забора, Клавдии Сергеевне Ряшиной, спросить, не интересовался ли кто Ольховыми.
- Уехали, уехали, часа два как уехали твои подопечные, - увидев Таволгина, пропела Клавдия Сергеевна.
- Кто? - не понял Матвей Захарович.
- Как кто, Ольховы и уехали. Пол-ночи в огороде копались, а с рассветом уехали.
- На чём?
- Известно на чём, на своих "Жигулях" и уехали.
Таволгин подошел к гаражу, открыл не запертые ворота.
- На этих?
- Ну, д-д-да... На... на ни-их, - удивленно глядя то на участкового, то на машину, ответила Ряшина.
- А где копались?
Клавдия Сергеевна, крестясь и чертыхаясь, провела участкового в самый дальний участок Ольховского сада. Остановилась возле свежезакопанной ямы.
- Тут они возились. Что искали - не знаю, но только в машину ящик погрузили и, не заходя в дом, уехали. Сама видела, я как раз корову на пастбище выгоняла. Поздоровалась с ними, а они всё молчком, да молчком.
- Ящик-то большой?
- Ящик как ящик, коробком не назовёшь.
- Оба, говоришь, были, и Николай и Оксана?
- Оба. Я ещё Николая спросила, где он так долго пропадал, мол, Оксана все глаза выплакала, а он молчком в машину и...
Больше ни о чём Матвей Захарович не стал спрашивать Ряшину. Заехал домой, умылся, переоделся, а через час был на даче у Ольховых. Николай, узнав о том, что у него дома были гости, не удивился. А Оксана, услышав, что всю ночь копалась в огороде, тихо простонала:
- Говорила тебе, от этого колодца одни беды. Дождались, теперь по саду призраки бродят, в земле ковыряются.
Но Таволгин расслышал её стон.
- Ну-ка, с этого места поподробнее.
Оксана перекрестилась.
- Пока вы в Семёновку ездили, мы тут судьбы трёх поколений Ольховых - Капустиных по полочкам раскладывали, а начали анализировать с колодца и украденной шкатулки.
- А при чём тут Капустины?
- Это девичья моя фамилия. Ну, так вот. Дом, в котором мы живём, совершенно новый, отстроен три года назад. Стоит на бывшем пустыре. Так что он мало кому интересен. Любопытнее другое. Шкатулку украли с письмами моего деда. Он к новому дому никакого отношения не имеет, но к саду около дома - самое прямое. Когда-то земля, где его построили, принадлежала нашему роду Капустиных. Перед войною деда арестовали, кстати, вместе с Ольховым, по 58 статье, как врага народа. Ольхова обвинили, что он якобы шпион иностранный, так как у него жена была немкой, а Капустину припомнили, что он был сыном священника. Жён и детей, как ни странно, не тронули, не успели - война началась. Ольхов был безграмотный, не только шпионских донесений или писем написать, - расписаться не мог. А вот Капустин в одной из записок жене просил хранить шкатулку, что детей. Потом в войну оба погибли, так как были мобилизованы в штрафные батальоны. А в 46-ом году случился пожар, полдеревни за ночь огнём разметало. От Капустинского дома только обгоревший сруб колодца остался. Село решили отстроить заново рядом, на пустоши, а пепелище с годами заросло бурьяном. И только через полвека, когда мы поженились, Коля решил наш дом у бывшего колодца поставить, благо, земля пустовала, там и сад рассадили. Так сказать, в честь дедов. А остальное, вы знаете. Колины родителей через год в Подмосковье уехали к старшему сыну, а мои два года назад умерли.
- Как я понял, место, где копались Ваши двойники, как раз и было возле колодца? А чтобы уточнить, где копать, для этого у твоей сестры шкатулку украли?
- Похоже, так. И ещё нам кажется, что дед Оксанин именно там что-то из церкви припрятал. Больше богатство ему брать неоткуда.
- А почему ты сказала, что от этого колодца одни неприятности?
Оксана покраснела, но ответила:
- Это с год назад началось, как раз летом. Однажды выхожу ночью в сад, а над колодцем тень попа. Бородатый, высокий, в рясе. Выше Коли на голову будет. Я испугалась, в дом за Коленькой, он выскочил, а никакого попа и нет. И так несколько раз. Коля надо мной уже посмеиваться стал, но однажды и сам увидел. Хотел подойти к нему, а он как гаркнет:
- На колени, червь земной, на колени!
- И что, Коля бухнулся?
- Упал, Матвей Захарович, упал! А когда встал, попа и след простыл. И потом, Коля, как бы это сказать, слегка выпимши был. В общем, мы никому рассказывать не стали, чтобы над нами всей деревней не смеялись. Вы первый, кто ...
- Понятно. А что-нибудь находили странное у колодца? После того, как попа видели?
- Ничего, только дырки маленькие какие-то, словно в землю прутики втыкали.
- Веселёнькая история. Одно радует, вы теперь грабителям неинтересны, что хотели, то уволокли. Думаю, завтра вас в село верну. А пока надо к Фотину в райотдел заехать, о наших адских делах поговорить. Уж больно много событий за одну ночь накопилось.
Фотин, увидев Таволгина, обрадовался.
- Я тебе тут целую папку на твоих "живых мертвецов" приготовил. Ребята воркутинские постарались, собрали все сведения, что ты просил...
- Спасибо, только и для тебя у меня есть новости.
Таволгин вкратце пересказал, что произошло в Долине и разговор с Оксаной. Слушая Матвея Захаровича, Фотин мрачнел всё больше и больше, в конце концов не выдержал:
- А я уже доложил, что убийства на религиозной почве, ориентировки дал на сектантов. А ты совсем к иной версии подводишь!
- Что есть, то есть, - развёл руками Таволгин, - нужно созвониться с гаишниками и погранзоной, дать описание "Тойоты" и данные на "Жигули" убитого батюшки. Я думаю, если они будут уходить только через границу с Казахстаном просёлочными дорогами. Для этого джип в резерве держали.
- А если уже там?
- Тогда? "Се ля ви".
- Грустно, столько трупов, и ни одного задержанного.
Таволгин улыбнулся, похлопал Фотина по плечу:
- Один будет, это я тебе гарантирую по старой дружбе. А пока давай свои бумажки. Раз есть время, посмотрим, что там, в письмах из прошлого. Может, ещё о какой-нибудь тайне из старого колодца узнаем.
ДОРОГА В ОТПУСК
Пока Таволгин и Фотин разговаривали, Тимофею Фёдоровичу позвонили и попросили срочно приехать на вокзал. Двое мужчин, по описанию очень похожих на семёновских сектантов, купили билеты до Саратова и у вокзала ожидали поезд. Фотин тяжело вздохнул, но уехал. Это уже был ни первый случай, когда местных бородачей принимали за сектантов. Разобравшись, отпускали. Но каждое сообщение приходилось проверять. Таволгин, уверенный, что сектанты как он выразился, давно уже побрились, остался в кабинете Фотина разбираться с присланными из воркутинской зоны, документами. Он несколько раз перечитал список освободившихся из Воркутинского ИТУ и умерших за 2000 год. Понимая, что запрос связан не с праздным любопытством, воркутинцы прислали своим коллегам дополнительный список, с фамилиями врачей и надзирателей, служивших в ИТУ.
- Всё папирусы изучаете? - в кабинет зашёл Киреев. Таволгин по привычке встал.
- Сидите, Матвей Захарович, сидите, я ведь поздравить вас зашёл, прекрасно провели расследование. Дело семёновских сектантов, а я его так окрестил, станет одним из самых громких и авторитетных в биографии нашего РУВД. Кто бы мог подумать, тихонькие, богомольненькие, а руки по локоть в крови. Да и прокуратуре нос утерли. Поздравляю, Матвей Захарович, поздравляю. Кстати, Вы уж на меня не обижайтесь, то, что недавно шумел, резко слишком... Я готов исправиться и заслужить ваше прощение. Вы, кажется, в отпуске три года не были? Так что сегодня же пишите рапорт и хоть завтра на море, на пляж. За деньги не волнуйтесь, премиальных подкинем. Недельки три отдохнете, а потом со свежими силами - и обратно, к новым делам.
- Так ведь ещё никого не задержали, да и в самом деле вопросов больше, чем ответов.
- Через час-другой Фотин двоих сектантов с вокзала доставит, вот они нам и ответят на все вопросы. А вы отдохните. То, что уже сделали - многого стоит. Должен же я быть благодарным начальником! А то и так обо мне слухи, будто я вурдалак какой.
- А вдруг ошибка! Многих уже проверяли и отпускали. И потом, по словам местного агронома, сектанты три дня назад в Саратов уехали. Откуда уверенность, что они до сих пор в Мокроусе. Что они ждали в райцентре все эти дни, непонятно. Не ареста же...
Лицо Киреева побагровело, приклеенная к ушам улыбка слегка подрагивала, было видно, что он себя еле сдерживает.
- А вы не думали, что они могли агитацией заниматься все эти дни? Вербовать свеженьких сектантиков, пополнять, так сказать, резко поредевшие ряды! И потом, Матвей Захарович, я считаю, сектанты до сих пор уверены, что мы попа не нашли. Поэтому и задержались. Чего им бояться!
Таволгин хотел возразить, о том, что милиция бородачей ловит, уже все в районе знают, но его взгляд случайно упал на один из списков служащих конвойных войск Воркутинского ИТУ. От увиденного, перехватило дыхание.
- Хорошо, Пётр Васильевич, вы правы. И без меня разберетесь великолепно. Сколько людей к этому делу подключено, прокурорские, милиция. Грех отказываться от вашего предложения. Материалы дела передать Фотину?