Моя мама с тётей Любой, Катькиной мамой, в это лето устроились в дом отдыха мойщицами посуды. А папа, хотя и не очень доволен, потому что приходится по дому всё самому делать, старается не очень выказывать своё недовольство. Честно говоря, я тоже не рад, что мама работает за Волгой, ведь папа готовит гораздо хуже мамы. Наверное потому, что совсем не любит долго находится у плиты. Когда я попросил испечь мне блины, знаете, что он сделал? Он просто всё тесто вылил на противень и поставил в духовку. В результате у него получился один гигантский блин, вернее одна большущая прямоугольная лепёшка. Да, конечно, она получилась вкусная и мы её с удовольствием съели, но мама пришла от такого нововведения в ужас, когда узнала о рационализации папы. А потом она всё рассказала о таком кулинарном чуде тёте Любе и они долго смеялись над папой и всё время удивлялись, как же это у папы такой наигромаднейший блин не сгорел. Они его до сих пор об этом расспрашивают. Но повторить эксперимент, чтобы узнать, как получается гигант так и не сообразили. Женщины, чего же с них взять. Папа вообще много за лето чего нового внёс в кулинарию, но я об этом потом, может быть, как-нибудь расскажу. Сейчас же я собираюсь поведать о нашей неудавшейся поездке в гости к нашим мамам. Вообще то, мы к ним каждое воскресенье ездили, но в то, о котором хочу рассказать, не получилось. А всё из-за Катьки, хотя она и говорит, что помешал дождь. А он всего то и лил каких-то полчаса. И то с перерывами. Поэтому я и не буду про дождик ничего рассказывать, тем более в то утро мы и не думали, что он вообще начнётся. Мало ли где на небе тучки набегают. От этого вовсе не стоит паниковать. А мы и не паниковали. Собрались и пошли к остановке трамвая. И не только я с папой и Катькой, но вообще вся наша компания: Колян с целым рюкзаком еды, Дренька с какой-то книгой в руках, Максик с альбомом для рисования. А мы с Катькой без всего были. А так даже лучше. Да и чё мы, на Северный Полюс что ли собирались? Ну, так вот, сели мы, значит, в трамвай, Колян, сразу же пирожок из своего баула достал и с большим аппетитом начал его жевать.
- Ты чего, Колян, не позавтракал что ли? - удивился мой папа.
- Как не позавтракал? - с испугом, словно у него сейчас пирожок отнимут, переспросил Колян, - конечно позавтракал. Да ведь мы же до трамвайной остановке шли.
- Идти то всего пять минут! - в величайшем изумлении воскликнул папа.
- Я же сумку нёс, калорий то вон сколько потерял! - пробубнил, оправдываясь Колян.
- А, ну, конечно, - в полной растерянности согласился с Коляном мой папа.
А мы все даже не засмеялись такому диалогу, потому что давно знаем, какой Колян неподражаемый обжора. С ним может разве что наш Пушок посоревноваться, когда дело касается рыбы. А больше никто. Но не буду отвлекаться, продолжу рассказ. Итак, едем мы себе в трамвае, говорить никому не хочется, потому что сидим мы друг за дружкой, каждый на отдельном кресле. Стоит ли вертеть головой ради того, чтобы обсуждать крокодилий аппетит Коляна. Поэтому мы просто смотрели в окна, на улицу, где сияло солнышко, хотя на небе и были тёмные тучи. И так молчком проехали уже несколько остановок. И на очередной остановке, едва только трамвай затормозил и открылись двери, неожиданно, при ярком солнце, бабахнул гром. Раскатный такой. И мы все очень этому удивились, потому что никакой молнии не видали, да и солнце, как я уже сказал, на небе.
- Ух, ты! - воскликнули мы все разом.
У нашей дружной компании вообще такая привычка имеется, не сговариваясь, восклицать одно и то же, как будто мы всё заранее отрепетировали. Но мы ведь не могли ничего репетировать, хотя бы потому, что даже и не подозревали о том, что услышим гром среди ясного неба. А вот гром громыхнул. И мы сразу же принялись обсуждать это редкое явление. При солнце и вдруг гром. Здорово! И все в вагоне тоже стали говорить об этом, хотя все друг другу были просто посторонними людьми. Но, всё равно всем сразу же захотелось поговорить и хоть народу было совсем не много, поднялся некоторый гвалт. Каждый пытался сказать что-то своё по этому поводу. И все входящие пассажиры тоже не молчали, а обсуждали это явление природы. В общем, диспут разгорался. И, наверное, пассажиры бы очень подробно развили эту тему, так как высказаться стремились все, но столь бурному обсуждению редкого феномена природы помешало явление собаки. Собственно это был пёс: огромный, лохматый, непонятного бурого раскраса. Пёс влетел в трамвай в самый последний момент, перед закрытием дверей, напугав всех пассажиров, которые оказались рядом с передним выходом.
- Собака! Собака! - закричали все.
И тут же стали задавать вопрос друг другу:
- Чья собака? Чья собака?
Честно говоря, это был совершенно бессмысленный вопрос, потому что сразу было видно, что такая неухоженная псина не могла никому принадлежать. Это был просто бездомный, бродячий пёс, которого и пугаться-то не следовало, потому что он сам страшно трусил. Псина мелко-мелко дрожала. И я сразу понял, в чём дело, потому что моя собака Римка тоже всегда так трясётся, когда слышит гром или петарды, или другие хлопушки. Как-нибудь я вам расскажу, почему она стала такой трусихой. А пока вернёмся к бездомной собаченции, которая так всех перепугала. От неё все пассажиры отскочили в стороны. А пёс стоял в дверях, испуганно оглядываясь и дрожа мелкой дрожью.
- Почему же собака? Это мальчик, - тихо, как бы про себя, сказала Катька.
Пёс, однако услышал Катьку, потому что с благодарностью посмотрел на нашу поэтессу и бросился под кресло, где сидела Катька. Там он прижался к её ногам, мелко-мелко трясясь всем своим крупным, мохнатым телом. Народ враз, как по команде замолчал. Все стали с удивлением разглядывать неожиданного пассажира.
- Да собаченция просто испугалась грома, - насмешливо прокоментировал кто-то из пассажиров.
- Точно! - согласились все пассажиры и тут же стали давать советы Катьке.
- Смотри, эта собака тебя всю перепачкает. Она же грязнущая.
- Смотри, как бы она тебя не укусила.
Это уж было совсем смешно, потому что пёс лежал под креслом, продолжая мелко, мелко дрожать. При этом он всем своим крупным телом прижимался к Катькиным ногам. Катьке, наверное, его стало очень жалко. Она погладила пса и сказала, что ничего страшного нет и тому нечего бояться.
-Ой, девочка, эта собака наверняка блохастая, - взволнованно вскричала одна из женщин.
Катька досадливо посмотрела на паникёршу и, тяжело вздохнув, с большой неохотой пересела на другое кресло. И в это время опять неожиданно бабахнул гром. Пассажиры восхищённо загалдели, поглядывая на безоблачное небо, а пёс в панике бросился опять к своей заступнице, то есть к Катьке. И всех это очень развеселило. Только Колян обиженно прогудел:
- И чего это он ищет помощи у нашей малявки. Я то гораздо больше. И сильнее.
- Собака доброту чувствует, - назидательно пояснила какая то старушка.
- А я что, злой что ли? - удивлённо, обиженно, возмущённо прогудел Колян и тут же достал кусок колбасы, предлагая его трясущемуся псу. Но тому было не до еды, хотя, наверняка, пёс был очень голоден.
В это время трамвай остановился на очередной остановке. И кто-то из пассажиров стал выпроваживать упиравшегося пса. В конце концов трясущаяся животина бросилась вон из салона, но не на улицу, где так страшно громыхало, а в открытую кабину водителя трамвая. Всех это опять очень развеселило. Со всех сторон посыпались шуточки насчёт того, что собака решила поучиться на водителя трамвая. А пёс в это время ехал в кабинке у вагоновожатой, потому что той нельзя было отвлекаться на собаку. И всех пассажиров это тоже очень веселило. Так пёс проехал целую остановку. На остановке вагоновожатая бесцеремонно выставила его из своей кабины. Она собиралась его и с трамвая ссадить, но пёс, жалобно взвизгнув, бросился опять к своей заступнице, то есть к Катьке.
- Экий ты дурачок, - сочувственно сказала Катька, прижимая голову пса к своим ногам и поглаживая трясущееся тело собаки.
- Постойте, постойте! - Взволнованно вскричал тут мой папа, вскакивая со своего кресла и обернувшись ко всей нашей компании, - Как же мы поедем с этой псиной за Волгу?
Все в вагоне засмеялись, как будто мой папа сказал нечто очень смешное. А папа всё продолжал нас вопрошать, разводя растерянно руки в стороны и бесконечно повторяя одну и ту же фразу:
- Ну, как? Ну, как?
А мы лишь растерянно переглядывались между собой. Наконец Колян нерешительно пробубнил:
- А пусть с нами на ту сторону едет.
- Нет, нет, нет, - решительно воспротивился мой папа, - так нельзя, приезжать на базу отдыха неизвестно с каким псом. Да нас же оттуда тотчас выгонят вместе с ним. Да вы посмотрите на него.
Прекратив разглядывать папу, мы стали внимательно смотреть на этого мохнатого пса, который упорно продолжал прижиматься к ногам Катьки. Ничего угрожающего, не смотря на его внушительные размеры, мы в нём не находили, поэтому недоумённо переглянулись между собой. Наверное, мы бы даже осмелились поспорить с папой, но тот, предупреждая все возражения, опять не менее решительно прокричал несколько раз своё сакраментальное "нет".
- И что же нам тогда делать? - спросили мы все хором папу, но посмотрели при этом на Катьку, которая продолжала успокаивать своего лохматого новоиспечённого друга.
- Я возьму его к себе домой! - с неожиданной решительностью объявила вдруг Катька.
Папа, который опять видно собирался скандировать своё бесконечное "нет", оторопело и молча уставился на Катьку. Мы тоже в полном недоумении воззрились на неё.
Пассажиры вагона отреагировали совсем по другому на слова нашей подруги. Они весело рассмеялись, как будто та сказала нечто очень весёлое. А Катька вовсе и не думала шутить. И наша дружная компания тотчас поняла это. Её просто засыпали вразнобой вопросами.
- А как же база отдыха?
- А как же поездка за Волгу?
- А как же наши мамы, которые будут нас ждать?
- А как же праздничный обед, который сегодня там будет?
Голос Коляна при этом был самым плаксивым.
- Можете ехать без меня, а я возвращаюсь домой! - решительно объявила Катька.
А пёс впервые за всё это время поднял свою крупную морду вверх и с бесконечной признательностью посмотрел своими умильными глазищами на свою заступницу.
- Нет, так нельзя, - неуверенно возразил наконец папа.
И мы все тоже воскликнули хором:
- Как же так?
- А вот так! - с беспрекословной решительностью объявила Катька. - Езжайте без меня, а маме я позвоню хоть сейчас, - и она твёрдым движением смелого ковбоя, выхватила из своей сумочки мобильник.
- Погоди, - остановил её мой папа, - успеешь позвонить. Ты лучше ответь, как собираешься тащить к себе собаку и как твои родители отреагируют на это?
- Хорошо отреагируют, - без всякой даже тени сомнения воскликнула Катька.
- А я вот не уверен, - с иронией отпарировал папа и тут же, как неотразимый аргумент произнёс, - тем более, что у вас дома кот Кузя. А как он уживётся с этим, - и папа указал пальцем на по-прежнему прижимающегося к ногам Катьки пса.
- Пёс будет жить в деревне, - объявила Катька, - у моего дяди. У них недавно скончался от старости Рэкс.
- И ты думаешь, что твой дядя согласиться принять взрослого пса? - с большущим сомнением спросил папа.
- Согласиться, потому что он любит меня, - нисколько не сомневаясь в правоте своих слов, пояснила Катька, - ведь я у него любимая племянница.
- Да? - сказал папа. Потом почесал растерянно в затылке и добавил, - Ну, тогда мы возвращаемся.
Переглянувшись между собой мы молча пошли к выходу. А все пассажиры громко зааплодировали. Правда я так и не понял, кому, поддатливому папе или решительной заступнице животных Катьке.
С тех пор Платон, а так назвали пса, живёт в деревне, у Катькиного дяде. Он вполне справно охраняет дом, хотя и не избавился от страха перед грозой. Но ведь в дождь никто и не ходит по улицам, так что про конфуз сторожевого пса Платона никто из местных и не догадывается. А Катьку Платон неизменно встречает бурным восторгом.