- С днем рождения, сестрёнка! Мужа тебе хорошего и судьбы ласковой!
Звон дорогих бокалов, в тонком стекле которых отражается сияние тысячи маленьких бриллиантиков-звёздочек. Красивые элегантные женщины на этом празднике с ног до головы упакованы в камни, как в униформу. Все это смешит Амину, ей хочется поскорее уединиться с Катеринкой, университетской подружкой, что озорно подмигивает ей с того конца стола. Еще бы, им есть что обсудить: Серёжа наконец-то собрался с духом и открыл свои чувства, подарив Амине красивый и нежный букет орхидей сегодня на лекциях. "Ну, хоть в честь дня рождения перешли от вздохов к действиям", - улыбается девушка сама себе.
И снова объятия: щедрые и тёплые от брата с Софией, родителей; и сугубо деловые, формальные - от многочисленных друзей семьи и бизнес-партнёров отца. Амину это совсем не раздражает, она знает, что все эти приглашённые "нужны для дела", как всегда говорит папа. Вообще, их с Тимуром всю жизнь окружало большое количество людей, чьи имена они даже не трудились запомнить, но которые никогда не преминут отметить, что нянчили ребят с пелёнок. Сегодня девушке исполнилось двадцать лет, и как же прекрасна эта пора! Сердце выпрыгивает из груди от предвкушения завтрашнего празднования с подружками, от предстоящего в воскресенье долгожданного свидания с Сергеем, от того, что папа наконец-то сдался и позволил Амине самой сесть за руль! И в знак доверия к ней и признания, что она действительно уже выросла и может сама за себя отвечать, сегодня ей был подарен тот самый автомобиль, который она хотела! Ждала! Упрашивала. И вот он - её! И вся жизнь впереди, и весь мир перед ней открыт. Она с наслаждением кинула взгляд в одно из огромных полированных зеркал, коими были увешаны стены в этом шикарном ресторане. И как всегда, она увидела свои огромные, чуть раскосые смеющиеся глаза, которыми так часто восхищались мальчишки, парни, и даже зрелые мужчины.... Она и вправду считала глаза своим чуть ли не главным достоинством: теплые, карие, совсем как у бабушки, они так гармонично подходили к идеальному овалу лица и пышной гриве русых волос, так подчеркивали тонкие юные черты. Да, Амина полностью отдавала себе отчет в удивительной красоте, дарованной ей природой и родителями. На этой мысли она с нежностью и неприкрытым обожанием посмотрела на пару в центре стола: строгую, величавую, больше других выделяющуюся своей статностью и гармонией. Она обожала бы этот мир только за них двоих, всегда наполнявших её уверенностью в завтрашнем дне и неподдельной заботой.
Внимание её вернулось к своему отражению, она оценивающе оглядела платье, безукоризненно сидящее на легкой и гибкой фигурке. Амина удовлетворенно улыбнулась и подняла глаза. Взгляд её замер на паре светлых, каких-то манящих глаз стоящего за ней человека. Он замер в паре метров позади, и так же смотрел на неё в зеркало, как и она сама несколько секунд назад. Было что-то необычное в этом взгляде. Приковывающее внимание. Девушке показалось, что равномерный гул в ушах вытесняет из сознания музыку и смех, а люди двигаются как-то неестественно-медленно. Секунда - и человек резко двинулся дальше, в коридор, не оборачиваясь. Когда он скрылся из поля зрения, Амина даже не могла сказать, во что он был одет, и был ли лысым, высоким, угрюмым... Ничего, кроме того горящего, немигающего взгляда.
- Ами, девочка, сопроводи бабушку в уборную.
Она повернулась к бабушке - невысокой, полностью седой, но очень-очень красивой женщине, почтенной матери своего отца. Сегодня она была необыкновенно-празднично одета, а на шее у нее сверкало всеми спектрами и огнями, что только возможны, старинное ожерелье, их семейная реликвия. Амина знала, что если бабушка позволила достать его из сейфа, значит считает этот день чем-то совершенно особенным, исключительным. Она улыбнулась такому знаку внимания от бабули и взяла её под руку, словно подругу. Все в семье знали, как старается бодриться и держаться независимо Асият, и как сложно ей уже поддерживать прямую осанку и легкую моложавую поступь.
Вместе они неторопливо пробирались сквозь веселье и звон патетично соприкасающихся фужеров, расточали направо и налево белозубые улыбки. Почти все гости были знакомы между собой, поэтому разбрелись на группы по интересам и делились последними светскими новостями. Амине было привычно и комфортно в таком окружении, улыбки ее не были фальшивыми - здесь каждый жест был ей понятен и имел смысл. Да, это ее жизнь, жизнь ее родителей - привычная, выверенная годами. Такая, о которой половина ее одногруппниц могли только мечтать. Амина иногда разговаривала об этом со своим старшим братом, Тимуром, и они сходились в едином мнении, что весь внешний лоск, комфорт и безопасность - все, чем они могут беззаботно наслаждаться, целиком заслуга их многоуважаемого отца Дагира.
Неспешные размышления девушки прервала трель мобильного в её клатче. Вырвавшись из своих раздумий, она одной рукой продолжала придерживать Асият за локоть, второй попыталась достать смартфон. Бабушка с нежностью улыбнулась внучке:
- Ответь на звонок, дорогая. Я скоро вернусь, - и скрылась за дверью с роскошной золотой табличкой с нарисованным изящным женским силуэтом. Амина благодарно ей улыбнулась и ответила на звонок. Это оказалась Лиля, её университетская приятельница, которой не терпелось узнать нашумевшие в студенческом кафе новости о том, что Серёжа наконец сделал первый шаг к сближению.
Девушка отвечала на бесконечным потоком льющиеся вопросы, когда вдруг почувствовала движение воздуха сзади. Это было похоже на то, как если бы кто-то резко втянул носом воздух прямо над ее макушкой. Она тут же повернулась, но успела заметить только, как в сторону туалетов метнулось что-то белое, и хлопнула дверь, за которой до этого скрылась бабушка. Амина тут же выбросила то из головы и залилась веселым смехом в ответ на смелые предположения разошедшейся не на шутку Лили.
***
Алексей действовал по четко продуманному плану, за одним досадным исключением: он не смог пройти мимо этой пигалицы. Встала прямо на проходе между дверьми туалета. Повинуясь какому-то звериному инстинкту, проходя мимо нее, он с силой вдохнул, прямо в нескольких сантиметрах от её головы. Пряный, ни на что не похожий запах прошиб сознание, Алексей буквально проследил его путь от носа прямиком в пах. Скулы сжались сами собой, правая кисть напряглась, как если бы она потянулась к её шее. В голове запульсировала одна мысль: "Заказ. У тебя заказ. Быстро!" и он, переключившись, шагнул внутрь.
***
Асият вышла из кабинки, разгладила и без того безупречную блузу и подняла глаза на свое отражение. Её лицо, будто карта собственной жизни, смотрело каждой морщинкой и каждой черточкой вглубь души. Лучистые складочки, образующиеся вокруг глаз, напоминали о том, как часто она смеялась от счастья, прогуливаясь за руку с малышом Дагиром, в то время как рука её дорогого и горячо любимого супруга Багдасара трепетно обнимала её плечи. Эти моменты были самыми незабываемыми, самыми дорогими её воспоминаниями. А вот глубокие складки вокруг рта - это свидетельства её незабвенного горя, когда она потеряла Багдасара. Двенадцать ночей она провела у его кровати, не выпуская горячую могучую ладонь, целуя каждый сантиметр и упрашивая не оставлять её. Небесам было угодно иначе, и еще несколько лет Асият оставалась каменной, неспокойной, одинокой, болезненно вздрагивающей при звуке чьих-либо шагов в её доме. И только любовь к Дагиру, их любовь со Светланой, вылившаяся в необыкновенных и обожаемых Темура и Ами, заставила каменные плиты на ее душе подняться и впустить туда новый божественный свет. Надежды, любви, радости, восторженного детского смеха от малышки, которую она качала на своих руках - Асият мягко провела ладонью по венкам и морщинкам на своей кисти и прижала ту к щеке. "Наша любовь и наша с тобой жизнь, Багдасар, в этих детях. А значит, ты всё еще рядом со мной".
Глаза заблестели, Асият краем глаза уловила движение у двери. Гордо вскинув голову, она смахнула рукой слезинки, будто поправила умело нанесенную тушь. Припудрилась. Зашедший неподвижно замер у двери. Она посмотрела на человека сквозь отражение в зеркале - это был официант. Казалось, он покорно ждет, пока гостья ресторана покинет помещение, и, наверное, примется менять бумажные полотенца в богатых сверкающих подставках.
***
- Асият Нурланбековна. Добрый вечер.
Голос какой-то глухой, идеально ровный. Глаза в глаза. Прикованы.
- Вы замечательно выглядите. Вам много пришлось потрудиться, верно?
Что за глупые вопросы?! Возмущение. Но не отвернуться.
- А вспоминаете ли Вы, как в детстве, в прекрасной горной Абхазии... Среди простора и скошенной травы... Родные запахи... Как вы спокойно закрывали глаза и счастливо улыбались новому дню.. В нем нет забот... В нем так спокойно... Спокойствие, доверие. Солнечный полдень...Зной... Клонит в сон.....
Звон в ушах. Переходит прямо в ультразвук. Хочется закрыть глаза и встряхнуть головой. Спокойствие...Зной.... Клонит в сон...
***
Дагир с удовольствием принимал комплименты и поздравления жене и дочери. В этот вечер все было ровно так, как он запланировал. Изысканный стол, дорогие вина, светские гости, его малышка блистала. Его цветочек. Он поцеловал ладонь Светланы, которую не выпускал из рук весь вечер. Она мягко и чуть удивленно приподняла брови, он озорно подмигнул в ответ. Жена улыбнулась счастливо, даже глаза засияли. Его девочка. Такая же, как и тридцать лет назад, надо же!
На эту годовщину надо подарить ей камни. Самые чистые и крупные, какие только удастся найти в городе. Она этого заслуживает, как никто, каждый день, каждую минуту. Ни в ком и никогда он не был так уверен с самого первого дня их знакомства. Спасибо Господу за этот его подарок Дагиру!
- Дорогие гости, я хочу поднять тост за мою любимую супругу. Ведь этим вечером я обязан именно ей, этот день она сделала навсегда особенным. Как и день рождения Темура, конечно. Спасибо, родная, за наших детей и за счастье в нашем доме! За тебя!
Толпа восхищенно подхватила последние слова.
- За тебя, Света!
- Будь такой же молодой и красивой многие годы!
- Ура!
Зазвенели бокалы. Стали отодвигать стулья. Поднялись на такой тост. Замечательные люди окружают его семью. Продвинутые, воспитанные.
Светлана прильнула к мужу всем телом, обняла нежно, шепчет слова благодарности на ухо. Как просто и естественно любить такую женщину - мудрую, добрую, преданную. Интересно, где дочь и мама? Что-то давно их не было видно.
А вот и Асият показалась в зале - как всегда походка ровная, грациозная, почти девичья. Румянец на щеках - может, душно?
- А мы тут как раз поднимали тост за твою любимую невестку, матушка. Что-то ты задержалась.
Асият просияла, с теплотой обняла Светлану, что-то тихо сказала ей. Дагир сощурил глаза и подошел к матери максимально близко. Еще полминуты пристально рассматривал её лицо и наряд, и тихо, придвинувшись к самому лицу, спросил:
- А где твоё фамильное украшение, мама?
***
Ну все, теперь надо быстро ретироваться. Все как всегда прошло гладко.
Странно, в паху всё еще зудит, даже неприлично. Алексей сам себе усмехнулся, развеселившись удачно провернутому делу.
Он вышел через парадный вход, словно в усмешку над этими королями жизни. Там стоит его внедорожник, неприметно припаркованный в теневой зоне парковки ресторана. Мужчине отлично просматривался вход с помпезным крыльцом и шикарными латунными перилами, и Алексей волей-неволей посматривал на двери. И вот оно: звериное чутье заставило его вновь обернуться, будто в ожидании чего-то. Эта девка выскочила на крыльцо, смеясь со своей подружкой-блондинкой. Такая тонкая она, гибкая... И этот запах её. Опять взбудоражил, черт!
Перед внутренним взором мужчины сама собой стала разворачиваться порносцена: растрёпанная, раскрасневшаяся, с разорванным подолом, эта девчонка бьётся под ним прямо на черном холодном капоте. Она то ли стонет, то ли зовёт на помощь, но все невнятно, потому что Алексей грубо сжимает ей рот, засовывая два пальца внутрь, где влажный, горячий язык пытается вытолкнуть их наружу, чтобы не задохнуться. Он рвет ширинку вниз, член буквально сам вываливается наружу. Уже не в силах себя контролировать. Это что-то животное, дикое.
Второй рукой он сильно хватает девушку за бедро, сжимает до скрипа в зубах, отводит вверх и в сторону, и, оттянув трусы, одним толчком прорывается в тело. Глаза именинницы в ужасе расширяются, дыхание на миг останавливается. И пока она пытается справиться с шоком, а то и вывернуться, он сильно и мощно двигается внутри нее, максимально глубоко. Максимально полно. Ему кажется, что еще немного, и зверь внутри него успокоится, выпустит пар вместе со струёй спермы на пике, но кульминации так и не происходит. Он доводит себя до сумасшествия фрикциями - они дают истому, дикое наслаждение, на грани с болью, но возбуждение только нарастает. Девчонка вертится, пытается сопротивляться, кусаться, а он продолжает трахать её, не понимая, где стоп, когда финал...
Невероятным усилием сознания Алексей вырывается из плена воображения, и обнаруживает, что все это время смотрит на главную героиню его буйной фантазии. Она, как загипнотизированная, недвижущаяся и даже не совсем дышащая, не прерывает зрительного контакта. Он медленно открывает заднюю дверь, бросает на сиденье скомканную форму официанта ресторана. Переводит глаза на подружку. Та тоже молчит, неподвижно и испуганно уставившись на молодого человека. Это вызывает у него усмешку, и он, не собираясь отказывать себе в удовольствии, снова обращается к малышке Ами. Та вроде так и не начинала дышать. Алексей берется за переднюю дверь, не спеша открывает машину. Смотрит. Он по-мальчишески открыто подмигивает девчонке, подняв вверх руку напоследок в приветственном жесте. "Мы с тобой совсем скоро увидимся, сладкая". У блондинки просто падает челюсть. Занавес, детки. Я поехал.
***
Глава 1.
- Лёша!! Лёша, домой скорее! Мы почти уже собраны!
Со всех ног несусь по двору с обломанной веткой в руке. У самого подъезда, опомнившись, бросаю её в Костика. Ха-хаа, поймал подачу?!
- Лёш, ну ты в своём репертуаре. Неужели нельзя без озорства обойтись?! - мама пытается строжиться, но улыбка так и просится. Мама очень меня любит и гордится. Думаешь, с чего я взял? Да она сама мне всегда так говорит!
Меня тоже распирает от гордости за свою маму. Она красивая, молодая (не такая, как у Костьки - в своём вечном застиранном халате и орёт, и орёт...). Папа тоже маму любит. Вон снова обнял её, целует в голову.
- Поехали, Натусь... Я хочу добраться до темноты.
Ну всё, если папка сказал - значит, я уже не успею вареники поесть. Значит, поехали. Про большую ссадину на локте пока говорить не будем, а то опять зелёнкой поперемажут. Лучше потом скажу, на даче вроде нет зелёнки.
Волга представительная, просторная. И пацаны постарше во дворе говорят так, я не выдумал. Бабка Нюра вчера назвала батю "антиквариатчиком". Она как-то странно это сказала, вроде как презрительно. Я сначала думал запустить камнем в её кошку в отместку, но подумал о маме. Она не любит, когда я "доказываю что-то кулаками". Во как. А кем мне еще доказывать, пока я ростом с сидячую собаку, я не знаю. Но злить мамку тоже не стал.
Думаю про Костьку-жмота. Про Валерку. Интересно, кто из них мой настоящий друг? Пока не ясно. Музыка красивая играет в машине. Мама что-то показывает бате в окно, улыбается. Люблю, когда они разговаривают между собой. Слушаю, чего умного говорят, и потом мне тоже выгодно - не просят дневник, не выпытывают про Славку-одноклассника. Опять подрался. Узнает - выпорет папка. А я все равно Славке не спущу. Он плохой человек, вот еще мелкий кажется, а уже плохой. Нету в нём честности - для мужика плохо это.
Резкий, разрывающий спокойствие в салоне крик матери. Какой-то странный скрежет, визг железный, заносит резко в сторону. Так мотыльнуло, аж душа в пятки - и рядом совсем грохот, удар. Темнота....
Сон... это сон, уже давно, Алекс. Давно прошло. Было и было. Не вспоминать. Не жалеть себя. Пот холодный. Каждую мышцу свело...
И снова этот чертов капот с этой чертовой бабой. Типа продолжение что ли?!
Девка мечется, руки заламывает. Держу. Член как каменный долбится в нее, не снижая градус. Она начинает орать мне в кулак. Больно, может... Наклоняюсь, убираю руку, прижимаюсь горячим потным лбом - к её... Блять, зря! Опять этот её запах в нос - ну просто дурь для меня. Голова ехать начинает, хочется впиться в её рот, даже целовать хочется... Сквозь стиснутые зубы рычу от презрения к себе за это. Она удивленно распахивает глаза, на мгновение из них пропадает страх, отвращение, боль - только изумление. Я смотрю в эти её глаза, пристально - сознание наполняет ультразвук. Пах горит огнем, скулы сводит сжатая челюсть, руки стискивают её тело, пульс долбит в виски с неистовой силой. И ясная - только одна мысль: "Где она? Кто она? Найди, достань...
***
- Амии, ну что ж ты молчишь, как праздник прошел?! Все было на высшем уровне, да?!
Ворох однокурсниц окружил Амину вплотную. Всем не терпится знать свежие подробности празднования двадцатилетия девушки. Она широко и счастливо улыбается, кокетливо подергивая плечом, мол, ну как можно усомниться в этом.
- Поехали вместо "вышки" кофе пить! Всей компанией, там всё и расскажешь! Нууу и конечно новость века - падший ниц Сергей Владиславович! - Катеринка озорно смеётся, увлекая подруг к выходу из университета. Девчонки шумно сплетничают, то и дело обнимая Аминку, поздравляя, целуя, расспрашивая...
Мимо проплывает поток студентов - молодых, стильных и не очень, счастливых, улыбающихся, озадаченных, спешащих на лекции... Как Ами любит смотреть на эти молодые красивые лица! Красивые - не аккуратным макияжем и стильными укладками, а своей свежестью, новизной, воодушевлённостью... Полные надежды и мечты, как и она сама! Университет - поистине любимое место, здесь у нее много подруг и воздыхателей. И как просто сейчас наслаждаться этим!
Всей девичьей компанией выбегают на крыльцо. Кто-то останавливается прикурить сигаретку, Ами с Катей идут к серебристому BMW. Амина с удовольствием щелкает пультом, открывает заднюю дверцу, закидывая сумочку на заднее сидение, оборачивается, и...
Дыхание перехватывает возле самого горла. Пульс на мгновение останавливается, кровь сбивчиво шумит в ушах. Прямо позади стоянки главного корпуса, в небольшом редком пролеске, она видит могучую статную фигуру и эти горящие бесовьи глаза. Иначе их не назовешь - из всей панорамы, подвластной её взгляду, именно они прижигают к себе. Приковывают, как цепи, озадачивают, пугают. Восстановив дыхание, девушка охватывает образ в целом: темно-русые короткие волосы, однодневная щетина, черная кожаная куртка с чуть приподнятым воротом (пытался грубый широкий подбородок скрыть, что ли?) и темные джинсы. Плечи широкие, фигура парня из блокбастера... И только глаза эти дикие, пугающие не на шутку: она запомнила их там, на крыльце ресторана, поэтому сомнений в идентификации личности этого парня не возникло и сейчас. И что он тут делает? Следит за ней, что ли? Но зачем? Что за чушь?
...А с другой стороны, что ему здесь еще делать? Из студенческого возраста он явно вышел, а судя по диковатому виду - никогда к этой касте молодёжи не относился. Амина, так и придерживаясь за ручку дверцы, поворачивается к нему, поднимает брови удивленной дугой. Парень отвечает похожей мимикой: чуть округляет глаза в притворно-неожиданном приветствии. Лицо его преображается странной, кривоватой ухмылкой, оголяющей крепкие белые зубы. "Даже клыки какие-то хищные" - с досадой отмечает про себя Ами. Мужчина резко разворачивается и начинает удаляться в противоположном направлении от университета. "Ну, точно дело не чисто. Да и кто он, вообще? Уезжал из ресторана, откупленного на наш праздник, но мне так и не был представлен. Один из "коммерческих" гостей отца? Не похож он на денежного мешка. Друг брата? Но ведь обязательно Тимур познакомил бы". В таких раздумьях, на автопилоте, именинница приглашает подруг в машину и садится сама. Заводит мотор. Перед глазами вместо дороги - серые льдинки. Темные, хоть и светлые - ледяные, хоть и горят безумием. И что-то саднит внутри, то ли плохим предчувствием, то ли тревожным воспоминанием...
***
Он наблюдал за ней уже больше недели. Полностью изучил расписание девчонки, что было совсем несложно: у этой пустышки и дел-то, что отобедать после универа с подружками, да вечером посетить класс йоги. Всё. Неизменный, скудный, тупой список дел маленькой мажорки. Она была глубоко отвратительна ему, как никчемный фантик без содержимого внутри. И так же глубоко саднило внутри и снаружи от одной мысли о том, что он с ней сделает в ближайшем будущем. Он до мельчайших деталей продумал, как излечит себя от навязчивой идеи. Её дни в этой райской комфортной жизни папиной дочки уже сочтены. И пошел обратный отсчет...
***
- Влад, я тебе сколько времени дал? Десять дней прошло, а ты не сдвинулся с мертвой точки. Если в ближайшее время ты не найдешь ожерелье, должность начальника службы безопасности будет временно вакантна.
Дагир положил трубку на стол, сдавил пальцами виски. Его тон был как всегда ровным, и лишь постоянные головные боли напоминали о том, какой ценой даётся ему железная выдержка и ледяное спокойствие. Конечно, такой стиль поведения выработан годами и другим его никто и представить себе не может - в этом весь он, гордый и честолюбивый Дагир. Властный, непоколебимый, непререкаемый, твердолобый, упертый. Человек слова. Он гордился именем, которое создал себе и своей семье. Никто ни разу не слышал, чтобы он кричал или размахивал руками, что частенько наблюдал у тех, с кем доводилось работать. А иногда и "воевать". И в этих разногласиях его весомое и упрямое спокойствие, уравновешенность - решали всё. Людей это пугало, тормозило, убеждало лучше любых аргументов и ужимок. Он входил в помещение, где шли переговоры - и с ним входила его позиция. В неё начинали верить тут же, как в и достоинство её обладателя. Дагир считал, что это - основа его успеха по жизни, и так же воспитал сына. Со временем Тимур станет его правой рукой, он талантливый и умный мальчик. Семьянин. На этой мысли Дагир удовлетворённо улыбнулся, гордый за себя и своих детей. Он вложил в них правильные понятия и ценности. Тимур выбрал себе прекрасную девушку в жёны, несомненно, выбор Ами будет не менее взвешенным и достойным. Она вообще светлая и разумная девочка... На душе потеплело, кинул быстрый взгляд на большое семейное фото на большом рабочем столе. С фото гордо и царственно смотрела мать. На шее сверкало фамильное ожерелье. Владислав обязательно найдет зацепку. Он даст подчиненному еще неделю.
***
- Катеринка, ты что, правда не поедешь со мной сегодня? Ну кто так делает, договорились же?! - Ами сморщила хорошенький носик, презрительно фыркнув в трубку на подругу. Та в ответ начала лепетать что-то про кота, которого якобы ищет уже вторые сутки. Амина нажала отбой. Ну надо же, как совпало, и тачку в сервис сегодня отдала. Рассчитывала на Катю. Как легкомысленно с её стороны, теперь будет добираться на общественном транспорте, просить брата подвезти её буквально пару-тройку кварталов смысла не было. А хотя почему на транспорте, повеселела девушка, прогуляюсь пешком, разомнусь - погода чудесная! Осень в этом году просто волшебная, каждый пожелтевший лист как произведение искусства. Настроение сразу же подскочило вверх, Ами перекинула через плечо рюкзачок и бодро зашагала в сторону парка. В наушниках заиграла любимая песня, губы сами растянулись в улыбке, походка стала даже чуть пританцовывающей. Амина сама себе удивлялась, как легко ей вернуть душевное равновесие простыми и всем доступными вещами, как то, что можно идти по осеннему шуршащему скверу и легонько подпевать исполнительнице. Справа, среди деревьев, что-то метнулось в её сторону. Амина хихикнула, повернулась всем корпусом - это Катька, наверное, её разыграла, что не пойдет, а сама решила испугать, неожиданно появившись из тени деревьев! Вот только откуда она узнала, что подруга пойдет именно этой дорогой? Амина в смущении нахмурилась, ее затылок довольно грубо обхватили чьи-то руки, на рот и нос плюхнулась с силой противная вонючая тряпка. Амина в ярости и непонимании развернула голову и краем ускользающего сознания изумилась серым холодным глазам в непосредственной близости. Что за черт...