Аннотация: Он: обычный день, рыбачим - и вдруг: горит завод... Она: обычный день, выходной - и вдруг, быстро на работу, иначе уволена... Ненавижу!
Обычный день - 1
Сидим на берегу реки. Я, Пых - Пыхов, фамилия у него такая, Семен, Юрок и Жорик. Жорик по физии армянин, но родословие скрывает. Беззаботно удим рыбу. Косячок забили, курим, базарим за жизнь. А что, были времена: сутенеры, проститутки, рэкет. Бомбили, помню, барыг, открывали казино. Даже инвестиционный банк был - собирали с народа ваучеры, приватизируя заводы. Государственные, значит, ничейные - все равно бы растащили. А уж когда братана в министры по природным ресурсам протолкнули, вышли на международный уровень. Алмазы, золото, газ, нефтяные скважины - бабла столько, порой не знаешь, куда девать. Честное слово, временами хочется поделиться с народом, чтобы и он пожил немного. Но не могу, не мое это - благотворительность. Чисто по-человечески: жизнь удалась, но могил позади не сосчитать. Но я-то жив, чему безмерно рад и удивлен. Две дырки в черепушке: прошили на выходе из казино. Двенадцать пацанов полегли, закрывая собой - машина, как решето. Зуб даю, без Высших Сил не обошлось!
Клюет, наверное.
- Жорик, твоя?
- А-а, сачок подставляй...
- Ну что там, с шашлыком, скоро?
- Пацаны, уснули что ли?
- Скоро, скоро! Еще минут десять. Сырое мясо - глисты в требухе.
- В какой требухе?
- В кишках. Оно тебе надо?
- Заткни пасть, балабол! Ну, не перед едой же!
- Володя, собирайся, - быстрым шагом подошел брат Виктор. Он как бы не из нашей компании, но за брата я любому пасть порву и яйца вырву, он - моя правая рука. - Там у нас на заводе ЧП, - лицо у него бледное, и сам выглядит так, будто только что повидал черта.
- Витек, да что случилось-то? - всполошились ребята. - Вчера ж все нормально было.
- Утром тоже нормально... - через силу выдавил Виктор. - Там какая-то тварь на заводе последнее дожигает.
- Какая тварь?! - я почувствовал холодок.
- Не знаю. Мне только что позвонили. До тебя дозвониться не смогли. Огонь заметили поздно. Да там уже и не сделать ничего.
Я машинально вынул трубу, проверяя звонки. Опаньки, забыл включить!
Ребята сгрудились, выжидательно уставившись на меня. Рейдерский захват? Сомнений быть не могло, если пожар, то поджег. А если поджег - есть заказчики.
Только чего хотели-то? этот заводишка - не мое слабое место. Они там что, охренели что ли?!
Да я сам кого угодно...
- Юрок, подгони машину, - я быстро поднялся, направляясь к дому.
На огромной территории завода было жарковато. Пожарные даже не пытались тушить пожар - к пылающему зданию не подобраться. Ох, мать твою, если кто-то сгорел, разбираться будут долго! Сколько бабла в капусте уйдет, чтобы замять историю!
- Все живы? - спросил я у охранника.
- Да вроде все, выходной же, - его трясущиеся руки меня позабавили.
Я расстроился, но только в первые минуты, потом включились мозги. Заводик так себе, одни убытки: здания старые, оборудование проржавевшее. Страховка как раз все покроет. И тут же спохватился: а ну как заподозрят меня?!
- Вот черт! - невольно выругался вслух. - Кто-то может мне, блядь, рассказать, что произошло?
- Я... - бледный, как смерть, второй охранник стучал зубами, едва держась на ногах. - Мы в проходной сидели... А тут, эта... баба из огня... Господи боже упаси! - перекрестился он. - Ну, значит это... сидим мы, охраняем объект... объекты. А тут эта баба... - похоже, его заело: язык заплетался, смотрел какими-то испуганными затраханными глазами, и я не сразу понял, что за бред он несет.
Сгреб охранника в охапку, оттащил в сторону: не дай бог, чужие услышат! А оно мне надо? мне сейчас нужно продумать все до мелочей и нужных людей подключить к проблеме.
- Какая баба, ты чё несешь? - встряхнул я его за грудки. - А ну дохни!
- Вот вам крест, Владимир... Владимир Юнусович! - не сразу вспомнил он мое отчество. - С крыльями... огненными... Вдоль забора шла, а потом на заводе и полыхнуло... Сразу... Вернее, через минуту... три... Там, наверное, сухая трава загорелась. Мы ничего не успели! Да нешто мы могли? Ох, записи же сохранились, а из проходной мы ни-ни... Вот вам крест! - он снова перекрестился.
- Ты ж в Бога не веришь, - вспомнил я, как брал его на работу. Охрану я выбираю сам, иначе без штанов останешься.
- Так то раньше было! - он вдруг упал на колени и завыл: - Батюшка, родненький, не губи, детушек пожалей! Трое их у меня... Трое! - схватил меня за штанину, припав лбом.
Я не первый раз вижу, как плачут мужики - все мы смелые, пока дуло к башке не приставили. Но на сей раз что-то шевельнулось: то ли безумие в глазах, то ли затравленный вид... - мне вдруг стало его жалко. Давненько со мной такого не бывало...
Старею?
- Ты че, дурак? - прикрикнул я на него. - Встань, козел, на нас менты смотрят! Быстро показывай записи!
- Да, конечно... - охранник торопливо бросился к охранному пункту на проходной.
Слава богу, аппаратура работала.
- Вот, - ткнул он в экран. Я и мои пацаны прилипли к монитору.
- Чё это за хренатень? - у Семена и Юрка глаза полезли на лоб.
Признаться, у меня тоже. Некая мадам бальзаковского возраста потерянно шла вдоль забора, а за ней по пятам, словно крылья, полыхал огонь, поднимаясь столбом выше головы. Но баба его не замечала - шла, не прибавляя шаг.
- А пожар-то как начался?
- Так с нее и начался! - второй охранник включил камеру внутреннего наблюдения. - Рвануло, как бомба, она только успела за угол завернуть. Там, где остановка.
- Смотри, Вован, по ходу, у нас врезка, - сообразил Жорик, который занимался территорией. Он просматривал виды с других камер, проверяя наличие поджигателей. Он у нас самый умный. Пока мы чалились на зоне, он вкалывал на заводе, а когда вернулись и завод стал моим, Жорик достался мне по наследству. - Помнишь, пару дней назад дорожники прибежали со второго участка, все про трубу какую-то спрашивали. Ты еще сказал, что нет там никакой трубы, велел ее выкопать.
- Так мы ж по генплану проверили.
- А труба была! У нас на заводе крыса, которая нас конкретно так раздевала. Дорожники ее разрезали, и ту, что под стройплощадкой проходила, достали, а остальную закопали обратно. А труба там не просто так лежала, какая-то сволочь на ночь краник-то открыла. Труба неглубоко, ветра нет - в низине скопился газ. Когда трава загорелась, он взорвался, а дальше пошло-поехало. Смотри - первой взорвалась котельная, потом загорелся корпус. Лето, жара, сушь.
- Можно костерок на "Газсервис" повесить, они у нас на днях были, - сообразил Семен. - И трубу тоже. Их трубы не в нашей компетенции, особенно, если в планировке не указали. Надо по советским картам проверить, куда она ведет. Если она там есть, конечно.
- Ясен пень, не отвертятся. А проверить - проверим. Кто-то должен нам по счетчику заплатить. Там за забором у нас не так много конкурентов, посмотрим куда она ведет, и утечку газа спишем на них. Кто-то здорово на нас наварился. Если докажем воровство - а мы докажем! - все убытки можно на них повесить.
- А я думал, откуда такие затраты, - схватился я за голову. - Это хорошо, не придется выплачивать долги. И что теперь? - я быстро соображал. - Если пожар на эту бабу повесят, мы без штанов останемся. Объявит себя банкротом и прощай наши денежки. Быстро уберите записи с камер наружного наблюдения, нам страховка нужна, - обозначил я задачу, покрыв матом и бабу, и газовщиков, и строителей, и тех, кто у меня газ выкачивал: - Вот дерьмо! На хрена я вообще этот дерьмовый завод купил?
- Ну так продавали с торгов за копье... - хохотнул Юрок. - Чтобы привести в порядок и продать подороже. Да ладно переживать, он тебе почти даром достался!
- А наш инженер куда смотрел? Я за что вам деньги плачу?!
- Вован, ты горячку-то не пори! - всполошился Жорик. - Оборудование старое. Мы что-то про врезку в этом роде подозревали и перепроверили несколько раз - не было никаких утечек. Я ж говорю, крыса у нас. А кто знает, сколько старая домна жрет, которой лет сто?! Я тебе говорил, давай поставим новую.
- Можно камеру просто отключить. Мало ли, может, бабло экономим. Там народу много, если будем снимать, заметят. Может, повернуть внутрь, - задумался Юрок, изучая позицию через окно.
- А как мы несоблюдение пожарной безопасности объясним?
- А чего его объяснять? Труба под землей, основная сгорела к чертям собачьим. Там взорвалось все. Поди, докажи... - беззаботно ответил Семен. - Мне одно непонятно, чё с этой бабой? Может, кокнуть ее, чтобы не всплыла? Нам-то она точно не нужна, а те, кто должен ответить, могут за нее зацепиться. Вдруг у них там свои камеры стояли?
Я покрутил я пальцем у виска.
- Мужики, мы законопослушные граждане. Если мы будем валить всех налево и направо... Надо ж разобраться! - привел я их в чувство.
- Оставь ее жить, она еще кого-нибудь взорвет.
- А огонь-то откуда взялся? - не понял Семен. - У нее там что, выхлопы из задницы?!
Запись прокрутили еще раз, потом еще и еще. Наконец, наметанный взгляд бывшего щипача Пыха прояснил ситуацию:
- Так ей же сумку подрезали!
- А что у нее там? - последовал незамедлительно вопрос. - Порох?
- Да вы что, совсем уже! Откуда у бомжи порох? Спирт, скорее всего. Сумку резали и бутылку задели. Что у нас там продают в пластиковых бутылках?
- Много чего.
- Ну вот! Покурила, бросила сигарету - загорелось. Скорее всего, спирт из сумки течет. Я ж говорю, вон же, курит, сигарету бросила. И загорелось!
- Так, убирайте диски, - приказал я торопливо. - Записи возьмите с собой, может, пригодятся.
- А я камеру поверну и вырублю ее, - вызвался Юрок. - Пожарные вроде проехали к четвертому корпусу. Им сейчас не до нас.
- А ты этим вдолби, что говорить, - наказал я брату, указав жестом на перепуганную насмерть охрану. - Витя, побудешь здесь. Ты мой зам, тебе и карты в руки. В принципе, никто не пострадал, только мы с тобой. Поплачь тут, у тебя это хорошо получается. Менты явно придут протокол составлять. Главное, чтобы они лишнее не написали.
- Не учи ученого, уж как нибудь сам сориентируюсь.
- Потом надо будет вызвать строителей, чтобы очистили территорию от мусора. Давно мечтал снести эти развалины.
В Москву я звонил с приподнятым настроением. Страховка должна была втрое перекрыть убытки и долги. А, главное, опять затраты не мои, страховал имущество бывший владелец по настоятельному требованию банка, когда закладывал имущество, набирая кредитов. Теперь на месте этого завода можно построить целый микрорайон.
Димон ответил сразу:
- Привет, как дела? - спросил его.
- Все путем, а у вас? Есть проблемы?
- Есть немного. У меня завод горит.
- Это который? - забеспокоился он.
- Свой, - успокоил я его. - Утечка газа. Подставили ублюдки!
- Чем помочь? - по-деловому предложил друг.
- Страховку бы мне. И... не знаю, посоветуй: я газовщикам должен, много. По ходу, они же выкачивали газ обратно через мои счетчики или кто-то еще, как бы мне перевести долги на виновников торжества. Мы там трубу сковырнули, а утром у меня завод взлетел на воздух. Мирно решить вопрос получится или нет? ты же знаешь, шум мне ни к чему.
- Насчет страховки... - это трубопроводный завод? - догадался Димон.
- Он самый.
- Недели две подождешь? - голос у Димыча прозвучал весело. - Мы его задним числом включим в число стратегических объектов. Получишь помощь из казны. Мы тебе такой завод отгрохаем, закачаешься. И оборудование завезем. Но учти, я сильно рискую, моя доля тридцать процентов.
- Не вопрос. Мы с тобой столько лет вместе. Ты меня всегда выручаешь. Только я, вроде, собирался его подороже продать.
- Не торопись, мы еще на нем тучу бабла поднимем. Заказами обеспечу на двадцать лет вперед! - уверенно заверил Димон. Настроение у него на том конце поднялось. - Договора под будущий завод подготовят. Но и тебе придется вложиться, без этого никак.
- Нормально. Могу выделить пятьдесят лимонов в зеленых. А по Газпрому что?
- Подготовь документы по ущербу. Думаю, сможем уговорить их пойти на мировую без суда. Это не телефонный разговор, прилечу на следующей неделе - обсудим на месте.
- Жду. И отправлю на руины оценщиков.
Мы с Димоном в одном дворе росли, за одной партой сидели, и бабы у нас были общие, а теперь все недра у него в кармане. Не без моей помощи, конечно. Мы его сначала в мэры города протолкнули, потом в губернаторы, а после замахнулись на кресло министра. Правда, пришлось отдать кресло губернатора москвичам, но дело того стоило.
Я, вообще-то, бизнес сам редко веду. Мое дело аудиторов наслать или поставить на место, когда кто-то рыльце сунул в наши кормушки, а заводики так - хобби. Сначала достались от советского прошлого, когда скупали все подряд - и вроде нести тяжело, и бросить жалко, а потом заразился. Иностранцы в три дорога заплатят, чтобы устранить конкурентов. Но накопились такие, которые оставляли себе. Отмывать бабки и выводить бабло из бюджета тоже где-то надо, и, если Димон за дело берется, значит оно того стоит.
Обычный день - 2
Наконец-то, выходной - можно выспаться! Мы не рабы, рабы не мы!
Да кто там звонит, не переставая?!
Не брать трубку? А если с дочкой что, или у сестры инфаркт? А вдруг дом горит? Ну, так, проходили мимо, бросили окурок... Ага, еще керосинчика плеснули! Соседи давно долбились бы в окна и двери. И Женька еще вчера укатила к сестре на дачу: шашлыки, рыбалка, посиделки. Значит, инфаркт маловероятен.
Нет меня дома, нет! Отвали, бездушная тварь!
Где-то в глубине души я подспудно догадывалась, что это за тварь разбудила меня ни свет, ни заря. Все, пропал выходной: я раба - раба я, а все остальное иллюзия мусора на свалке человеческих отбросов.
- Алло.
- Ты что, спишь что ли?! - крик в ухе заставил отодвинуть трубку.
Да, сплю! А тебе какая разница? Я пять дней в неделю по тринадцать часов на тебя вкалываю!
- Да нет, встала давно, прибираюсь, вышла просто, на улицу... - проблеяла я. Старуха страшно не любила тех, кто поздно ложиться и рано не встает. Сама она, по ее словам, ложилась в девять и вставала в пять, а в девять только до дому добиралась, потому что живу в пригороде. - Что-то случилось?
- Давай, срочно приезжай на работу. Чтобы через час была здесь.
- За час не успею... полтора - минимум. Да что случилось-то?
- В газете про нас напечатали, будут награждать в понедельник. Сам глава администрации приедет. Надо в офисе все помыть. У вас такой бардак, особенно, у тебя, весь кабинет загадила, тварь ты такая!
- Марина Савельевна, у меня там только кофе и пачка каши "Пять злаков"! Клянусь!
- А варенье чье?! Мух развели! Скоро мыши и тараканы набегут! Крысы, вон, по подвалу табунами бегают! А что это за бумага? почему чистая с одной стороны в мусорном ведре? Использовала, положи на черновики! На вас бумаги не напасешься!
- Марина Савельевна, это не мусор, это черновики. Мы их в коробку складываем, а потом снова используем. Может, в понедельник с утра? Я неделю огурцы не поливала...
- Какой с утра?! С утра ты можешь на работу не выходить! Хотите, чтобы я с вами опозорилась?! Через час не увижу, вылетишь к чертовой матери, чтобы глаза мои вас не видели! Поувольнять всех на хрен, один черт ни хрена не делаете! Не успеваешь на вас, оглоедов, сахар покупать... Всем зарплату плачу, а купить некому, так и норовите на чужом горбу в рай въехать!
- Марина Савельевна, у меня свой, свой сахар, и соль своя... - не успела я пискнуть. Телефон отключился, а басовитый голос в ухе все еще выносил мозг.
Ну не фа себе ее разобрало!
- Юль, - перезвонила я коллеге, - ты где?
- Где?! На работе, где мне еще быть?! - недовольный Юлькин голос подсказал, что она нервно курит в сторонке на крыльце офиса. - Старуха подняла ни свет, ни заря. С администрации лично приезжают медальку на грудь повесить, а мы все работать не умеем... Это какой жабой надо болеть, чтобы за ложку сахара удавиться! Ты брала?
- Нет! С ума сошла? - открестилась я.
- Это, наверное, опять Серега. Может, она его не кормит? Как пить дать! Я его понимаю, она его и на работе трахает, и еще после работы... Я бы тоже не выдержала. А он думал, золотую старушку нашел! Да она сожрет и косточки выплюнет, не подавившись!
- А он от нее сбежал? - догадалась я, на ходу натягивая юбку, следки и босоножки. - Вчера ж нормально все было, только Сереге хреново. Хотел поплакаться, да я его не стала слушать. Он потом все вывернет и в уши директрисе такое нальет, она меня точно выкинет. Теперь понимаю, о чем речь.
- Ну и правильно. Богатые тоже плачут...
- Попробуй пожалеть, - как вариант, подсказала я. - Подними ей как-нибудь настроение. Автобус давно ушел. У тебя машина, а у меня даже велосипеда нет, мне так быстро не добраться.
- Попробую, - пообещала Юлька. - Но не гарантирую!
После крепких слов в адрес Бога, одна из машин, наконец, остановилась. Я давно приметила, что небо не на все молитвы отвечает, иногда надо молиться наоборот. И даже повезло: водитель подбросил меня до нужного микрорайона. Еще одно препятствие выросло в виде кладки каменного забора, которая выросла за одну ночь, перегородив тропинку напрямик. Пришлось вернуться и идти по длинному пути, сделав огромный крюк. Офис фирмы располагался на окраине в промышленном секторе, в бывшем здании заводоуправления. В прошлом здесь заводов было пруд пруди, а теперь участки скупили, и каждый хозяин норовил пометить территорию.
Полтора часа, отметила я, когда оказалась у дверей офиса.
- Вы такой расстроенной мне показались, как будто у нас тут... Чистенько же. Сахар, кофе... А окна мы на первое мая мыли, как все, - заискивая, блеяла я, пшикая на стекло очистителем.
- Ради оказанной нам чести можно и поработать. Мой, давай! Не дай бог хоть одно пятнышко найду! - сухо прикрикнула директриса, выплывая из кабинета.
Она вообще-то у нас отходчивая. Попила кровушки, насытилась и успокоилась. В прошлом мы с девчонками грызлись, а потом объединились, делая вливания обескровленному. Мы уже друг друга знали, а придет какая-нибудь стерва, еще хуже будет. Бегать с одной работы на другую, доказывая, что ты человек, тоже не фонтан - все равно никто не верит, кроме таких же нелюдей, за хорошее место любой ляжет костьми. А так, выпила она кровушки, мы ее по головке погладили, дружно возле уха пожужжали - она и подобреет.
Можно сказать, кабинет блестел.
"А у меня дома..." - некстати вспомнила я свои мутные стекла. Еще с прошлого лета до своих окон руки не дошли. Очень вовремя: на одной из баз, мимо которой я проходила, у проходной в магазинчике продавали бытовую химию для профессиональной уборки. Были такие фирмы, которые бетонные разводы любой сложности отдирают с кафеля и из любого ковролина всех клещей повыведут. Для меня самое то, обычной "Золушкой" мои окна могу и не отмыть.
- Иди, вина выпей, - позвала меня директриса, выставляя на стол шампанское и коробку шоколадных конфет.
- У нас праздник?
- У меня горе, - поделилась она.
Я насторожилась, Юлька с Наташкой тоже замерли в ожидании.
- Ой, девки, не понимаете вы, как тяжело быть добрым человеком, - завела директриса свою старую пластинку. - Всем что-то надо, все чего-то хотят, а я не отказываю. И авансы выдаю, и официально вас всех в налоговой показываю, и даже отпускные и больничные оплачиваю. Где вы еще такую дуру найдете?! Меня столько раз подставляли, а я так думаю: Бог видит, кого обидеть - все-е-е потом локти себе грызут! - позлорадствовала она. - Я работаю, как вол, тащу на себе всю фирму, и хоть бы кто-то раз сказал "спасибо"!
Да, какая ты добрая! При миллионных доходах выдать пятьсот рублей отработанного аванса - это так много! А уж показать зарплату по установленному прожиточному минимуму - вверх щедрости!
Девчонки думали то же самое: обе отвернулись, скрывая кривые усмешки. Оставил бы нам кто такую же раскрученную фирму и друзей в администрации, а еще сестру, управляющую банком...
- Да, да, Марина Савельевна, мы вам так благодарны! Чтобы мы без вас делали! - наперебой бросились мы ее утешать. - Вы наш Свет! Вы нам вторая мама!
- Михаил, подъезжай, - позвонила она по телефону. - Отвезешь меня на дачу.
Насытилась, тварь!
- А где Сережа? - не удержалась Юлька.
- Я его уволила, - Марина Савельевна брезгливо поджала губы.
Мы понимающе промолчали, допивая остатки шампанского.
Сдулся пацан!
Купив литровую бутыль технического спирта с эфирными добавками, я решила пройтись пешком. Все торопились на дачи, на остановке - толпа. В автобус я не смогла протолкнуться: у двери меня прижали, оттеснив назад - и вынесли, оставив на остановке, когда переполненный автобус тронулся. С такими невеселыми мыслями, что я на дне и из этой ямы не выберусь, если какие-нибудь родственники срочно не оставят мне миллионов "надцать", и что, увы мне, родственники у меня все, как один, совестливые и нищие и никто не выбился в люди - перехватить до зарплаты не у кого, я потащилась к другой остановке, с которой автобусы шли в город, а не в обход его, решив сесть в наш автобус на автовокзале.
Нет, жаловаться, конечно, грех. В среднестатистических показателях я зарабатываю неплохо, но затраты у меня, наверное, превышали среднестатистические, как минимум втрое. Я никогда не могла понять, как людям удается что-то накопить. Взять ту же Юльку: даже машину купила - в кредит. Теперь ходит в таком тряпье, что иногда хочется подать ей, и убеждает всех, что ее обшарпанный пиджак тридцатилетней давности, возможно, где-то подобранный, и застиранные бесформенные шаровары цвета хаки - ну о-очень круто! Зато на работу приезжает, как белые люди, невольно позавидовала я.
Солнце поднялось высоко, жара становилась невыносимой. Казалось, в тяжелом воздухе нет кислорода - стало нечем дышать. Находиться здесь было опасно: откуда-то неподалеку пахнуло смесью краски и бензина. Запах шибал в нос, как будто пролили у меня под носом. Пройдя по бетонному тротуару вдоль высокого заводского забора, заросшего сухой травой, и где-то местами дырявый, в грустных размышлениях о своей жизни, я зашла в ларек у заводской проходной купить воды. Продавщица выставила на прилавок бутылку воды и мороженое.
Я залезла в сумку за деньгами.
Опа, а где?!
В сумке зияла огромная дыра, в которую чудом не провалилось саше с документами. Бутылка со стеклоочистителем была пустая - и пропал кошелек с недавно полученной зарплатой. Мысли вылетели из головы: жизнь в одночасье доказала, что я, хоть и на дне, но еще шевелю ластами, ибо было что терять!
Перерыть сумку я не успела...
Внезапно под ногами качнулся пол, а спустя мгновение раздался взрыв, выбив окна. Я едва успела закрыться сумкой от осколков. Ларек сотрясся, с полок попадали консервы, банки, бутылки и продукты, усыпав собою пол. Меня отбросило к стене. Продавщица, с расширенными от ужаса глазами, вцепившись в кассовый аппарат, завыла высоким голосом, как сирена. По ее лицу текла кровь, но, кажется, глаза остались целыми, царапины были незначительные. За первым взрывом последовали еще два, уже вдалеке. Ларек снова затрясся, но устоял, а продавщица, как при замедленной съемке, упала за прилавок, взбрыкнув ногами.
Выждав время, я бросилась на помощь, заглянула за прилавок.
- С вами все в порядке?
- Что это... Что это? - женщина уже пришла в себя, пытаясь встать.
- Пойду, посмотрю, - ответила я, торопливо выскочив на улицу.
Я едва узнала место: взрывной волной ларек передвинуло метров на десять. Площадь перед проходной усыпало арматурой. Бетонные заграждения в некоторых местах разрушило и сложило, как карты, а над заводскими корпусами взвивалось пламя и черный дым, словно они были деревянными. Спасло нас только то, что корпуса располагались в глубине территории, на достаточно большом расстоянии от проходной.
Я долго озиралась по сторонам, пытаясь понять, что произошло.
Минут через десять завыли сирены.
Заметив уцелевший мусорный бак, я выбросила из сумки ставшую ненужной пластиковую бутылку, чтобы не вонять. Вернулась к продавщице: она тряслась от страха, пытаясь собирать то, что уцелело. При моем появлении она испугано вскинулась, отскочив к стене.
- Там завод горит, - успокоила ее. - Это на заводе произошел взрыв.
Она всхлипнула.
- Ну, я пойду... Там уже скорая приехала - могу позвать, - предложила я.
- Ты иди, мне закрыться надо, - сердито ответила она, нашла среди мусора телефон и начала кому-то звонить, продолжая всхлипывать. А я вдруг вспомнила, что мне не на что добраться до дому, придется вернуться в офис и директриса еще, может, не успела уехать. Господи, да что же за день-то такой?!
Перекресток судеб
Машина свернула с главной дороги и затормозила, пропуская КАМАЗ. На остановке справа, выйдя почти на дорогу, какая-то одиноко стоящая женщина подняла руку, голосуя.
- И чего они под колеса лезут? - Юрок вырулил в сторону. - Не джип же останавливать! Тормози какую-нибудь семерку.
- Интересно, как там у нас шашлык? Надеюсь, не прокис.
- Что с ним будет...
- Подождите, так это ж наша баба! - очнулся от задумчивости Жорик, обернувшись к заднему стеклу.
- Точно она! - обрадовался Пых. - Надо ж что-то делать! Рыбка сама прыгнула в котелок с ухой... Вот свезло!
- А что делать?
- Предупредить, чтобы молчала в тряпочку. А то побежит сдаваться, замученная совестью. Знаю я таких!
- А она знает? Где вы видели террористов, которым бы удалось взорвать завод бутылкой растворителя? Или что там у нее было?
- Неисповедимы мысли лохов! Уж я-то знаю!
- Ладно, давайте заберем с собой, а там посмотрим.
Юрок сдал назад, опустил стекло. Семен и Пых вышли из машины, обойдя женщину со спины.
- Тебе куда?
- Я доберусь, - глядя исподлобья, отказалась она, заметив, что нас много.
- Давай, садись, - Семен подтолкнул ее сзади в открытую дверцу.
- Отпустите меня! - дернулась она, рванув в поле за остановку.
- Не ори, дура! - Пых поймал ее и завернул руку за спину, заталкивая на задние сиденье. - Сиди, не рыпайся, тварь!
- Что я вам сделала? - запаниковала она.
- Завод взорвала, дура! - рассмотрел я ее.
Баба в тревоге уставилась на меня, прищурившись.
- Какой завод? - быстро переспросила она.
- Мой завод! - ответил я, наслаждаясь ее вытянувшимся лицом. Люблю людей в безвыходном положении и ничего не могу с этим поделать. Ум их еще пытается искать выход, а тело объявило о капитуляции. А она была ничего, хорошо сохранилась. Глаза синие-синие - редкий цвет. Я невольно засмотрелся, пытаясь прочувствовать то, что чувствовала она.
- Как бы я его взорвала? - испуганно спросила она.
- Да, и такое бывает! - нахмурившись, ответил Семен, сдерживая усмешку. - У нас есть неопровержимые доказательства!
- Ты хоть знаешь, сколько людей из-за тебя погибло?! - грубо наехали мы на нее.
- Тебе десяти жизней не хватит расплатиться! - Жорик натурально заорал, поднеся кулак к носу. - Мы тебя на куски порвем, тварь! Тебя, гнида, родная мать не узнает!
- Проще убить это ходячее недоразумение, чтобы не мучилась! - Пых повращал глазами, нагоняя на нее страху. Отвернувшись, оставив парням добивать ее, я тихонько похохатывал, наслаждаясь и страхом, и оправдывающимся блеянием.
- Ничего у вас нет, - в голосе звучала неуверенность - она побледнела еще больше. - Я просто мимо проходила... Я там недалеко работаю, сотрудники подтвердят! - губы ее задрожали, а вид стал затравленным, она заметно волновалась, потеряв способность к сопротивлению.
- Вот сейчас и разберемся, - ответил я, сделав ребятам знак.
Машина подъехала к усадьбе. Охрана открыла ворота, пропуская нас к двум белым коттеджам, стоявшим в глубине сада. Один дом принадлежал мне, второй брату и его жене, которая появлялась тут изредка, в основном, за деньгами. Мне иметь семью по понятиям не полагалось, но женщин у меня было много: Маши, Даши, Ксюши...- всех не упомнишь. Только постарел я что ли, поизносился, или насытился, а к женщинам в последнее время стал относиться ровно, удовлетворяя физические потребности, но потеряв душевный интерес. Такое ощущение, что все они на одно лицо.
- Тащите ее в дом, - приказал я ребятам.
- Отвалите от меня! - завопила пленная, забрыкавшись. - Я ничего не сделала!
- Не виновата, отпустим, - устало бросил я, направляясь к двери первым.
- Мы вообще на кой черт ее сюда притащили? - Жорик налил себе коньяк.
- Не знаю, - ответил я, мучаясь сомнениями. - Меня еще никто так не имел.
Ну, правда, не имел. Бывало, воровали, присасываясь, как пиявки, но на свой страх и риск, и платили, когда обман вскрывался, а эта даже не планировала и не получила ничего. Какое-то роковое стечение обстоятельств, как парад планет, выстроившихся на одной линии.
- Так с нее же взять нечего, она бомжа!
- Грохнуть тоже не за что. Может, денег дать? - задумался я. - Вроде как получу бабла и новый завод, а она останется в нищете. Странно складываются человеческие судьбы. рад, что я у Бога не в конце списка.
- Вован, с дуба рухнул? - не поняли меня пацаны. - Мозги на пожаре напекло? Тогда уж дать тому, кто ей сумку подрезал, - предложил Пых. - А ее продать. Подержат на игле пару недель, потом ползать будет за наркоту.
- Возраст не тот, кто ее купит? И откуда у нее деньги на наркотики? Совсем уже? - я покрутил пальцем у виска. - Уж воровать-то она точно не пойдет. Нет, вы не поняли. Похоже, у меня намечается комплекс неполноценности, - остановил я ребят. - Чувствую себя обобранным, но счастливым. Хочется сделать так же, чтобы много добра, но как бы зло, и чтоб никто не плакал, - с некоторой растерянностью поделился я. - Я понять хочу, как это ей удалось... Ладно, вы можете идти, а я пообщаюсь.
- Мы ее наверху закрыли. Тебе помощь не нужна?
- Нет. Если понадобитесь, позову.
- Тогда я прихвачу... - Семен залез в бар, опустошая его.
- Потише грабками орудуй, там коллекционные вина! - не выдержал я. - Поставь на место Krug и Hennessy! - я достал бутылки с нижней полки и переложил их в сервант, расставляя, закрыл дверцу на ключик. - Это для особого случая. Встречу бабу, которая положит меня на лопатки - выпьем с ней Krug, а Hennessy выпью один, когда расстанемся.
- Тебя сегодня положили, - подтрунили надо мной.
- Я имел в виду душу, - не дал я им повод поиздеваться.
- А у она у тебя есть? - криво ухмыльнулся Юрок. - Если тебе дать бабу, ты ее однажды убьешь. Тут полгорода перебывало, и которая из них углы не сосчитала?
- Душа у всех есть, - уверенно ответил я. - А с женщинами я не воюю. Бывало бил, но бил справедливо. Ученье - свет, а не ученье - тьма. Дуры они все! Что, так сложно сделать мужика счастливым? Не ври мне, не надо по ушам ездить, я ложь за версту чую - но их прет! Не могут вовремя остановиться и заткнутся.
- Вов, мне твоих терзаний не понять, - вздохнул Семен. - Меня моя крыса каждый день пилит, а я терплю. Дашь иногда в зуб - заткнулась на пару дней, а потом снова начинается. Нет идеальных баб. И мы ж тоже не идеальные.
- А чё, храпишь по ночам? - посочувствовал ему Пых.
Ребята ушли, а я поднялся в гостевую комнату.
- Тебя хоть как зовут-то? - придвинул к себе стул, сел напротив женщины, сидевшей на тахте.
- А что это изменит? - она уже успокоилась, но выглядела обреченной. - У меня дома дел накопилось много, мне домой нужно. Вы меня отпустите. Что вы от меня хотите?
- Ничего. За исключением того, что ты взорвала мой завод, и мне надо как-то его восстановить. Ты хоть знаешь, на какие бабки влетела? И что скажешь семьям, чьи родственники погибли?
- Это неправда, это не может быть правдой! - заикаясь и мотая головой, ответила она.
- Правда, - я подключил к розетке ноутбук и вставил диск, подвинув к ней журнальный столик.
По мере того, как она смотрела на огненный шлейф позади себя, раз за разом глаза ее становились все больше и больше и наполнялись ужасом. Я даже подумал, что она потеряет сознание - она вдруг перестала дышать. Я чувствовал себя котом, который загнал мышь в мышеловку и готовился оторвать голову, предвкушая кровищу. Внимательно смотрел, как она, пошевелиться еще, или уже отбросила лапки.
- Чем расплачиваться будешь, бомжа?
- У меня... у меня нет ничего... совсем... - ее трясло от страха, зубы стучали, руками, даже не замечая, она нервно теребила журнал, взятый с моего стола.
- Теперь есть. Лет на двадцать крышу над головой ты себе обеспечила. Этого достаточно, чтобы отправить тебя за решетку до конца дней. Если тебя раньше родственники убитых не порвут.
- Купить бутылку стеклоочистителя не преступление, - она едва сдерживала слезы. - Мне ее разрезали, а я не заметила, в чем моя вина?
- Убийство по неосторожности двух и более лиц. Ты ж знаешь: наш суд -самый гуманный суд в мире. Но я мог бы помочь... Правда, пока не знаю, как.
- А с чего вам помогать? Я вас разорила. Я людей убила... - она подняла голову, посмотрела открыто, слезы побежали по щекам в три ручья. - Пусть меня судят! - согласилась покорно и тихо..
- Я тоже не святой, - доверительно покаялся. - На моем месте приходится иногда судить людей и выносить приговор. Я, можно сказать, восстанавливаю справедливость там, где государство не справляется. И положение мое обязывает избегать государственных судилищ. Тебе, можно сказать, повезло. Но не повезло - мы тебя вычислили и нашли. Теперь я должен как-то определить тебе наказание.
Наверное, у меня давно не было бабы. Пока я на нее смотрел, прицениваясь к неплохо сохранившейся фигуре, братец вдруг начал думать свой головой, испытывая меня на прочность. Я прижал рукой колено, едва сохраняя самообладание, колено дергалось. Не могу устоять перед женскими слезами - таю, как масло на сковородке. Ненавижу себя за эту слабость. И ненавижу, когда бабы своими слезами пытаются играть, обращая их в оружие. Я пересел на тахту рядом, скрывая нетерпение.
- Ладно, что теперь-то... что расплакалась? Вытри, вытри слезы, - подал ей носовой платок. - Хочешь, скрою этот факт?
- О чем вы? - запаниковала она, отодвигаясь на край, только двигаться ей было некуда.
- А чего непонятного... Ты поимела меня, я поимею тебя, еще и денег дам. Эксперимент хочу провести: люди сами по себе бомжи, или судьба их такими делает?
- Зачем это? - непонимающе отстранилась она.
- Жалко тебя, дуру, пропадешь ни за грош. Я ж понимаю, теракт не планировала. Денег у тебя нет, и мне проще списать все на несчастный случай, - меня от нетерпения начало потряхивать, кроме секса и себя любимого уже ни о чем думать не получалось. - Должен же я как-то компенсировать себе моральный ущерб. .. У тебя муж есть? - поинтересовался на всякий случай, хотя можно было и не спрашивать, и так понятно.
- Нет, - вытерла она слезы, о чем-то задумавшись.
- А мужик?
- Пять лет никого не было, - заколебалась она, как странно на меня посматривая. С проснувшимся любопытством что ли.
- Что, правда пять лет? - опешил я. - А как ты жила-то?! Да ладно! - удивился и обрадовался я. Приятно поиметь девственную женщину. Рука сама залезла меж бедер. - Не ломайся! У-у, какие трусы! - заглянул под юбку, ухмыльнувшись. Нет, я не привереда, просто... не вставляет. - Соглашайся бегом, пока не передумал! - предупредил честно. - Если сейчас упадет, на такие трусы он точно не встанет.
- Трусы, как трусы. Не панталоны же. Я их недавно купила, - покраснела она. - Мне что, в стрингах ходить? Они ж неудобные.
- На китайском рынке? За пятьдесят рублей? - опыт по раздеванию баб у меня был, через пару минут она стояла почти голая, не особо сопротивляясь.
Ну, ничего так, сойдет, я тоже давно не молодой жеребец. Без трусов она смотрелась сексуальнее, и даже грудь не обвисала, как это ни странно. Своя, родная. И ягодицы свои, крепенькие, кругленькие. Реально ничего так, не ожидал.
- Иди ко мне! - притянул к себе и повалил на кровать, сунув руку в промежность.
Сыро.
Ухмыльнулся про себя.
Хочет меня.
И, не долго думая, задрал ей ноги, сунув внутрь член.
Вошел не сразу. Заросла родимая за столько-то лет!