Андер Мару : другие произведения.

Как гаснут свечи: Саламандра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
      Разбитая страшной трагедией компания выживших пироманов создает новую секту. Используя мастерство фаерщиков, они сражаются с внутренними демонами, случайно становясь для жителей символом борьбы за свободу. Но просто ли нести такое бремя в мегаполисе, где огонь под запретом?! И как далеко им придется убежать от себя, чтобы спастись?!
      Этот триллер с элементами хоррора и постапокалиптики повествует, как могли бы жить люди, по воле различных причин оставшиеся в закрытом городе.
  ОГЛАВЛЕНИЕ:
  

Глава I Спаси меня

Глава II Лампа Аладдина

Глава III Попытка вырваться из тьмы

Глава IV Печать зла

Глава V Точка отсчета

Глава VI Макс

Глава VII Дом Доплера

Глава VIII Башня

Глава IX Круги по воде

Глава X Тот день, когда она меня любила

Глава XI Мост

Глава XII Всполохи

Глава XIII Страшные темно-розовые облака

Глава XIV Локотаны

Глава XV Рубикон

Глава XVI Ликвидатор

Глава XVII Танцы на краю эшафота

  
  
  Глава I   Спаси меня
  
   В службу спасения поступил вызов. На окраине города вспыхнул жилой многоквартирный дом. Бригада Макса Ватры уже мчалась по ночным улицам, пролетая молнией мимо спящих зданий. Огонь распространился почти по всем пяти этажам, и дым стал заметен уже за два квартала до объекта. У дома стояли люди, почти все полуодетые и босые. Кто-то ревел во все горло, кто-то цепенел от ужаса. Находились смельчаки, недождавшиеся пожарных. Отважные жители предпринимали последние попытки спасти тех, кто еще находился внутри. Женщина, спасая своих маленьких детей, не смогла вернуться и забрать свои сбережения, что не стала класть на счет в банке. Семнадцатилетний парень лишался доставшееся по наследству антикварное пианино, за которым ежедневно занимался, чтобы поступить в столичную школу искусств. Девочка, чей аквариум с золотыми рыбками ожидал неизбежной кончины, умоляла отца вернуться за ними. Каждый терял в пламени значительную часть своей жизни.
   К тому моменту, когда машины прибыли, в доме не осталось ни одного целого окна. Огонь полыхал с такой силой, что стекла вылетели за считанные минуты. Прибыв на место и рассредоточившись по территории и зданию, пожарные бросились искать тех, кто не успел выбраться. Внимательно и стремительно они проверяли квартиру за квартирой, этаж за этажом. Времени оставалось немного до того, как пол и стены превратятся в ветошь, и возникнет риск провалов. Опасность взрывов также была крайне высока.
   Макс Ватра, считавшийся среди своих самым бесстрашным, вытащил двух людей, потерявших сознание от густого задымления. Вернувшись в горящее здание и, убедившись, что в доме никого более нет, спасатели ринулись вниз. Но спустившись до второго этажа, Макс услышал женский крик. В тот же момент в одной из квартир произошел взрыв. Обломки стен преградили путь, откуда доносился голос.
   − Выходим отсюда! Сейчас тут может все снести! − крикнул кто-то снизу.
   − На втором еще остались люди.
   − Ватра, мы проверили все жилые и нежилые помещения, здесь больше никого нет, − сказал командир, спускавшийся по лестнице последним, − На выход!.
   Оказавшись на улице, пожарные услышали еще один взрыв. В здание хлынули струи воды, когда на выходе показался молодой человек с девушкой на руках. Он едва держался на ногах. Из толпы отделились две женщины разного возраста, очевидно мать и бабушка, и с криками бросились к ним. Пожарные побежали следом, чтобы быстрее увести их на безопасное расстояние.
   − Я же говорил, что кого-то слышал, − сказал Макс.
   Командир похлопал его по плечу, и с досадой прикусив губу, отправился сообщить в центр об отсутствии серьезно пострадавших. Со стороны послышались аплодисменты. Парня, покинувшего здание последним, принимали как героя. Оказалось, что сегодня он вытащил шесть человек.
   − Нет-нет, не надо. Это честь помочь тем, кто попал в беду.
   Тон юноши явно с притворной скромностью показался Максу знакомым. Он повернул голову и увидел, как люди с восхищением смотрят на спасителя. Поражаясь мужеству нескладного худощавого молодого человека, они выражали ему самую искреннюю благодарность. Тот, закутавшись в одеяло, лишь улыбался и нервно приглаживал свои волосы, намокшие во время тушения. Получив заслуженную долю внимания, он подошел на безопасное расстояние к дому. Все еще объятое пламенем, здание завораживало наблюдателя.
   − Это по счету который дом ты спасаешь?
   − Макс?! Забыл, что ты - пожарный, − искренне удивился молодой человек и снова уставился на огонь.
   − Феникс, мог кто-нибудь пострадать или того хуже.
   − Все же остались живы, насколько я понял.
   − А, если бы нет? - вспылил тихим тоном Макс, оглядываясь по сторонам, чтоб никто не слышал их разговора.
   − Я удивлен, что ты еще в службе. Насколько помню, ты намеревался бросить и перейти работать в безопасную область.
   − Обстоятельства изменились.
   − Те самые, о которых я думаю?
   − Мне не хочется вспоминать прошлое.
   − Чертовски красиво! − воскликнул Феникс.
   − Хм, пожалуй, это единственное, в чем ты прав, − и Макс слегка улыбнулся, заострив внимание на еще непогашенный верхний ряд окон.
   − Будешь продолжать нотации читать?
   − Нет. Моя смена заканчивается в восемь утра. Конечно, я буду весь разбитый, но около девяти жду тебя на старом пирсе.
   Макс не стал дожидаться ответа, поскольку заранее знал, что Феникс придет. С их последней встречи прошло несколько лет. Как показало время, проблема, мучившая обоих, никуда не исчезла. Наоборот выдала немыслимого масштаба последствия.
   Феникс вернулся домой. Когда днем он был на работе, на кухне его квартиры прорвало трубу. Дежурный сантехник все починил, но в самом помещении был такой жуткий беспорядок, что убрать его просто ни хватало сил. Единственным плюсом было то, что вода не просочилась на этаж ниже. Проблемы с соседями еще больше усугубили бы ситуацию. Но худшим из минусов оказалось повреждение кисти руки, которое он получил при пожаре. Провести чистку квартиры теперь вообще не представлялось возможным.
   − Что-то всегда будет не так, − тоскливо произнес вслух Феникс и отправился в спальню.
   Пережитые волнения не давали уснуть. Слишком много впечатлений получилось за столь короткий срок. Но больше его взволновала встреча с Максом. Он всерьез полагал, что никогда не увидит этого человека с их последней встречи. И хоть Феникс не подал вида, что испугался, внутри все трепетало от страха. Кто-то еще знает его темную тайну.
   Они никогда не были друзьями, поэтому и доверять Максу юноша не намеревался. Однако тот мог погубить его жизнь лишь словом. Прийти на назначенную ранее встречу казалось необходимостью. Вдруг Макс что-нибудь попросит за свое молчание?! Или на месте будет дежурить полиция?! В таком случае, он мог бы сдать его на месте пожара! Феникс перебирал в голове возможные варианты развития дальнейших событий. Доводил себя до паники, включал свет и осматривал квартиру в поисках вещей, которые надо захватить, если он соберется бежать из города. Но потом вспоминал, что когда-то Макс не казался ему столь коварным, чтобы устроить кому-нибудь ловушку, и успокаивался. С нервным напряжением Феникс уснул только к пяти утра, не забыв поставить будильник на восемь.
   Макс славился своей пунктуальностью. Он умел рассчитывать время с самыми разными погрешностями. Не смотря на все препятствия, всегда знал за сколько минут доберется от пункта А в пункт Б. Вот и сейчас он пришел на пирс в назначенный срок. Хмурое утро выдалось ветреным. Макса почти сдувало обратно на берег, будто прогоняя отсюда прочь. Еще несколько часов назад он упорно боролся против природы. И сейчас, даже в такой мелочи, сдаваться не собирался. Однако уже несколько пожалел, что назначил встречу именно здесь. Была ночь, случилось несчастье. После всего голова не работала так, как нужно. На тот момент показалось самым правильным место, которое они оба хорошо знают. Но вот погоду Макс как раз и не учел.
   Несколько дней назад ему приснился старый причал. Может еще и поэтому пожарный назвал это место. В последние дни он часто вспоминал свое прошлое. Точнее тот период, частью которого и был Феникс. Перебирая в мыслях последние годы, Макс понимал, что именно тогда чувствовал счастье и свободу. Но потом случилось то, что случилось.
   На горизонте показалась темная фигура с тростью. В бордовой рубашке и жилете с ручными часами, тяжелых черных брюках и дорогих ботинках со стальными носами. По истечении лет Феникс не расставался со старомодным обликом. Ничего в нем не менялось с тех пор, как он вышел из-под опеки пожарного.
   Макс пошел ему навстречу, желая сменить суровый пейзаж на помещение. На ум пришла кофейня, находившаяся недалеко. По дороге туда они и словом не перекинулись. Только зайдя в кофейню и устроившись в уголке с видом на тот самый причал, они впервые посмотрели друг на друга.
   − Как сын? − спросил Феникс и жестом позвал официанта.
   − Все хорошо, спасибо, − удивленно ответил Макс, про себя отметив хорошую память парня.
   Кроме них в заведении никого не было, и оттого становилось еще уютнее. Официантка подошла быстро, и ловко варьируя ручкой, с улыбкой приняла заказ.
   − Что-нибудь еще?
   Феникс отрицательно покачал головой, и девушка удалилась в сторону кухни.
   − Давно мы сюда не заходили.
   − Вот об этом я и хотел поговорить, − начал Макс, перейдя к сути.
   − Дело касается вчерашнего, не так ли?
   − И да, и нет. Когда Шёстрём говорил, что мы - бомбы замедленного действия, я не придавал этому серьезного значения. Последние несколько лет мне пришлось столкнуться с тем, что контролировать себя все сложнее.
   − Поэтому ты не ушел из пожарной службы?
   − Отчасти. Думал, что вся та затея просто бессмысленная. И все гипотезы дока полная ерунда. Пока ночью ни встретил тебя.
   Феникс хотел перебить, но Макс жестом остановил его.
   − Я помню, каким ты был в самом начале, когда только пришел. У тебя и в мыслях не было поджигать здания. Веселый парень, который никогда бы не стал рисковать чужой жизнью ради фальшивого героизма.
   − Нет, думаю, героизм это только по твоей части.
   − Тогда в чем дело?
   Но Феникс не хотел отвечать. К тому же вовремя принесли заказ. Кофе здесь подавали чудесный, но все же жемчужиной завтрака являлись венские вафли, политые ароматным черничным сиропом. Такая пауза была необходима. Передышка на пару секунд, придумать логичный повод, который бы устроил его собеседника.
   − Ну, конечно, как я сразу не догадался! Ты все еще не можешь пережить ту трагедию! - воскликнул Макс, когда официантка скрылась. Посмотрев в глаза Фениксу, спасатель понял, что попал в точку.
   − Они погибли из-за меня!
   − Этого не доказали.
   − Но я сам знаю. Каково это − жить всю жизнь с такой тяжестью на душе?!
   − Ты поэтому инсценируешь тот пожар? И как, неужели легче становится?
   − Ненадолго.
   − Ты с кем-нибудь говорил об этом?
   − А с кем я могу говорить?
   − Значит, нам пора решить эту проблему.
   − Нам?
   − Да, Феникс, нам! Ты не один остался в живых.
   − Не хочу других сюда привлекать.
   − А вдруг они тоже сжигают дома по городу? Пожары случаются часто. Сколько из них происходит именно по нашей вине? Это касается не только того несчастного случая. Со временем контролировать тягу к огню станет все сложнее. Шёстрём разработал неплохой план, чтобы снизить риск. Может, вместе нам будет легче с этим справиться. Ведь в той идее было и хорошее.
   − Не могу спорить, − улыбнулся Феникс, вспоминая что-то свое из того периода жизни.
   Кенджи Данг уже третью неделю трудился в доках, ремонтируя суда. За последние несколько лет это была его седьмая работа. Электрик, водитель, строитель - он выбирал ремесла, где меньше всего приходилось говорить. Кенджи избегал общения, что давало ему некое преимущество. Немного реже он менял и жилье, и людей, окружавших его в данный период жизни. Даже, если отношения и завязывались с кем-либо, то при очередном переезде он, не жалея, рвал все связи. Кенджи перечеркивал все и начинал заново, не взяв из прошлого никого. За свою жизнь молодой человек нажил себе массу врагов. Благодаря им, он приобрел патологическую склонность никому не доверять. И чем дольше Кенджи оставался на одном месте, тем больше рисковал раскрыть свою истинную сущность.
   Как все спортивные люди он предпочитал бесформенную одежду, полностью обезличивающую и скрывавшую заметные черты. Капюшон, бейсболки, балахоны, широкие штаны − все это уберегало от ненужных запоминаний. Кенджи верил в то, что люди не должны узнавать его слишком близко. Единственное, чего он не хотел менять − это город, в котором вырос. Уехать от могил родителей казалось невозможным.
   Молодой человек родился в неизвестной семье и в неопределенном месте. Выжив в страшной железнодорожной аварии, мальчик оказался совершенно один. И, если бы, пара добрых людей ни усыновила его, то какое будущее могло ожидать малыша?! Он стал поздним ребенком, которого уже и не ждали. Кенджи сильно отличался от новых родителей. Разрез его глаз, широкий нос и пухлые губы намекали на южно−восточное происхождение. Но точно определить нацию не смогли ни днк−тесты, ни социальные службы.
   С самого детства он привык следовать наставлениям отца и верил в то, что его появление на свет не напрасно. Рано потеряв вторую мать, он с малых лет учился быть самостоятельным. В свободное время отец прививал ему навыки, которые могли пригодиться в любое время. К десяти годам он полностью овладел столярным мастерством, а к двенадцати с легкостью справлялся с любой обязанностью электрика. Но мечтал мальчишка совсем о другом пути.
   Отец любил его, но опасное увлечение сына паркуром его пугало. Поэтому он всячески пытался препятствовать. Кенджи с малых лет отличался трудолюбием и упорством. Именно эти качества привели его к успеху во многих акробатических детских турнирах. Для золотых медалей и кубков по спортивной гимнастике в его комнате не хватало места. Большая их часть хранилась на чердаке.
   Он довольно рано понял, какие преимущества даст новое направление. Однажды попав в переделку, от расправы мальчик спасся только спрятавшись в китайской лавке. Если бы не ее хозяин, Кенджи вполне могли избить до полусмерти. Тогда его друг и открыл способ, как не попадаться. Хорошо изучив дисциплину, ему стали бы подвластны любые высоты. Экстремальное хобби стало единственным разногласием между отцом и сыном.
   Жизнь резко изменилась после смерти последнего родителя. Кенджи не смог оправиться и забросил школу. К паркуру через несколько лет он вернется, но на том этапе им завладела другая страсть, куда более темная. Спустя некоторое время Кенджи связался с плохой компанией, люди из которой занимались вандализмом, круша витрины и окна ради удовольствия. Агрессия и неукротимая злость подтолкнули его на самый край.
   Но сейчас в свои тридцать пять Кенджи старался избегать любой проблемы. Проходили годы и память заполняли другие события, пласт за пластом убирая в подсознание главный перелом жизни.
   - Данг, слезай оттуда сейчас же! Голову расшибешь! - кричал бригадир, уже твердо знавший, что к его предостережениям новичок относился без внимания, - Посмотри только, ничего не боится!
   Кенджи свисал с кормы, зацепившись одной рукой за перекинутый через ограждение трос, рассматривая основательно затертое название судна. С земли этот трюк казался полнейшим безумием. Смена заканчивалась, но никто не расходился. Рабочие замерли в ожидании, как их молодой товарищ вот-вот соскользнет и разобьется. Но он не собирался падать. И висел там скорее для того, чтобы произвести эффект шока. Он знал, что его способностями обладал далеко не каждый, и лишний раз их продемонстрировать считал нормой особенно перед новыми людьми. Услышав голос бригадира, Кенджи решил подождать десять секунд после того, как его попросят спуститься трижды. Добившись своего, он оглянулся и увидел, как рабочие всего дока скопились внизу с тревожными лицами. Он улыбнулся, но с высоты судна на земле этого никто не заметил.
   − Десять, девять, восемь ... − он взялся за трос второй рукой и медленно двинулся вверх.
   Когда счет дошел до нуля, Кенджи перепрыгнул через ограждение и очутился на твердой поверхности. Он еще раз посмотрел на собравшихся, однако его внимание отвлек далеко мерцающий огонек. Кенджи находился так высоко, что видел на расстояние в нескольких километров. Где-то только что начался пожар.
   − Я скажу тебе только однажды: еще раз залезешь наверх без страховки, увольнение последует мгновенно. Ты услышал меня? − негодовал все еще бригадир.
   - Совершенно ясно, − утвердительно произнес Кенджи.
   Он еще долго выслушивал впечатления коллег в свой адрес, пока переодевался. Кто-то восхищался им, а кто-то ругал и страшил всякими нотациями и правилами безопасности. Но Кенджи словно не слышал . Увлеченный тем огоньком, он спешил к нему.
   Увидев скопление людей, молодой человек понял, что дошел правильно. Пожарные еще не успели подъехать, и народ просто караулил в стороне и глядел. Однако было в этом огне нечто странное. Он был неравномерным и будто стоял на месте, никуда не распространяясь. Подойдя ближе, Кенджи заподозрил, что пламя состоит из символов. Напротив стояло семиэтажное жилое здание. В связи с пожаром, все двери были нараспашку. Кенджи проник в дом и поднялся на крышу, куда вход также оказался не заперт. Подойдя к краю, он развеял все свои сомнения. Это была надпись, нарисованная огнем. Она явно была адресована одному из жильцов дома именно так, чтобы фраза читалась с высоты. Текст гласил "Недовинченный Сергей госпитализирован с бубонной чумой. Квартира ?44 на карантине. Рекомендация - обходить стороной". В подписи значился телефон службы спасения. Буквы смотрелись ровно и четко. Их автор явно злился. Но подобный метод был рассчитан на всеобщее привлечение внимания, что в итоге и произошло.
   Улыбка снова появилась на лице Кенджи. Детский поступок, стоивший затраченного труда, превратился в целое зрелище. Из большинства окон выглядывали люди, любовавшиеся неординарным проявлением мести. И, видимо, многие из них знали, кто же такой этот Сергей "Недовинченный".
   Кенджи внимательно стал искать в толпе девушку с красной лентой в волосах. С высоты люди казались маленькими фигурками с мало различимыми чертами. Проведя взглядом по крышам и окнам, он решил спуститься вниз. Количество людей все увеличивалось.
   В толпе мелькнул отблеск атласной полоски. Зазвучала сирена пожарной машины и многие стали расходиться. Девушка исчезла в толпе зевак. Кенджи пошел в направлении метро. И на перроне удача вновь до него дотронулась. На другом конце стояла потерянная из виду. Конечно же, она не могла жить в этом районе. Поезд тронулся, и Кенджи выходил на каждой остановке, чтобы не пропустить ее. Когда на очередной станции она сошла, молодой человек на расстоянии последовал за ней.
   Девушка подошла к двери своего дома и стала искать в сумке ключ.
   − Знаешь, ты единственная, кто мог сотворить подобное, - донесся голос из вечернего мрака.
   − Кто здесь?
   Кенджи вышел на свет и аристократически поклонился.
   − Думала, больше никого из вас не увижу.
   − Что за история с Недовинченным?
   − О, этот человек еще раз подтвердил мою мысль о том, что не стоит никому доверять, − горько усмехнулась девушка.
   − Очень верные слова.
   − Зачем пришел?
   − Сам не знаю. Увидел огненную надпись и сразу вспомнил о тебе.
   − Получается, ты ехал за мной через весь город, − сказала она и вставила ключ в замочную скважину, не решаясь его повернуть.
   − Да. Клара, я скучаю по тем временам.
   − А мне туда не хочется возвращаться.
   − Судя по сегодняшнему представлению, сомневаюсь. Я все еще помню, как впервые за долгие годы почувствовал контроль над жизнью, а не наоборот. Мы столького достигли! Нельзя было все так бросать. Казалось, поступили правильно, но ...
   − Чего ты от меня-то хочешь? − вскрикнула Клара и со всей мощи стукнула кулаками в дверь.
   − Я прошу тебя воссоединиться. Хотя бы на один раз.
   − Сомневаюсь, что это возможно.
   − Есть причина?
   − Если начну, то я не уверена, что когда-нибудь смогу остановиться.
   − Значит, мне придется тебе помочь.
   − Насколько помню, у тебя в друзьях никто не задерживается.
   − Только те, с кем мне не по пути.
   Клара тяжело вздохнула, не решаясь ответить на предложение. Кенджи достал рекламную листовку и быстрым росчерком написал на обратной стороне время и место. Сложив пополам, он протянул ее девушке.
   − Крыша, конечно. Где ж еще с тобой встречаться?! − заметила Клара, и, махнув ладонью в качестве прощания, вошла в дом.
   Прогулочным шагом молодой человек отправился к станции метро. Некое чувство эйфории взяло над ним верх. Не склонный к проявлению эмоций, Кенджи от прыгал от радости, выполняя по пути сложнейшие акробатические трюки. За последние недели Клара оказалась единственной хорошей новостью. Сейчас он даже подумать не мог, что на самом деле − это не так.
  
  Глава II  Лампа Аладдина
  
   Пурпурный театр зародился еще в 1877-м году. После Великого пожара, который уничтожил большую часть города, почти всю инфраструктуру пришлось восстанавливать заново. Благодаря потоку денег, щедро хлынувшему от добродетелей, в основной массе имевших весьма спорные отношения с законом, план реорганизации смотрелся особо впечатляюще. Воскрешение города прошло быстро. На карту местности добавились новые районы и сооружения, в том числе и сомнительного характера. Одним из таких странных объектов стала фортовая крепость. Построенная на берегу озера, она никогда так и не использовалась по прямому назначению. Позже власти города решили сделать из нее театральную площадку. Так и появилось одно из самых уникальных зданий в стране.
   Изначально предполагалось, что здание будет служить исключительно в летний период, захватив по одному пограничному месяцу с весны и осени. В дальнейшем с приходом небывалого ажиотажа в области театрального искусства, на территории каменной крепости решили построить дополнительную крытую площадку для показа спектаклей в зимнее время. Стоит добавить, что новое здание создавалось в тон архитектуре форта, поэтому отличий от внешних стен заметить невооруженным глазом было почти невозможно.
   В середине прошлого века театр и получил свое название из−за больших пурпурных знамен с гербами, которые развесили по периметр для создания средневековой атмосферы. На протяжении многих десятилетий здесь собирались великие актеры и разыгрывали знаменитые драмы. С появлением кинематографа здесь также собирались толпы людей. Зрители приходили смотреть очередной фильм про невезучего молодого человека, которого искрометно изображал Бастер Китон. Под сводами крепости раздавались мелодии, с легкостью вырывавшиеся из-под пальцев тапера, виртуозно игравшего на черно-белых клавишах. Здесь творили магию прославленные голоса известных музыкантов старого и нового света.
   Когда телевидение завладело умами людей, театр утратил свою актуальность для многих. Покинутым зрителями оказался не только Пурпурный театр, но многие другие, что построили в прошлую эпоху. Без внимания и ухода здание стало разрушаться. Частые наводнения подточили фундамент крепости, что еще более усугубило процесс. Но и на этом история не закончилась. Несмотря на аварийное состояние, в 70-е годы здесь обосновалась секта Белого мира. Настоятель братства предрекал конец света, руководствуясь голосом Бога в его голове. В судный день последователи собирались совершить массовое самоубийство, но своевременное вмешательство экстренных служб прекратило существование секты. Несколько сотен человек сами убедившись в том, что ничем примечательным тот день не отметился, спустя определенный период вернулись к своим семьям и обычной жизни. Настоятеля же обвинили в шарлатанстве и отправили на принудительное лечение в клинику для душевнобольных.
   Пурпурный театр оставался в покое недолго. Уже в восьмидесятые здесь организовали базу по изучению водной среды озера. Общество состояло из ученых-лимнологов, студентов-гидрологов и технического персонала. Через несколько лет проект закрыли из-за постоянных наводнений, которые в тот период участились. Подземные помещения так и остались подтоплены, что сделало сам театр аварийным зданием. Но и на этом история не закончилась.
   В девяностые на территории стали устраивать рыцарские поединки. Ежегодно осенью здесь проводили фестиваль средневековой тематики. В нем участвовали несколько сотен человек, желавших хоть на время оказаться в другой эпохе. С каждым годом популярность мероприятия росла, и уже седьмое собрание любителей исторических баталий был перенесен на более обширную и открытую территорию на окраине города.
   В нулевые театр стал местом встречи молодых людей, в основной массе, соревнующимися в уличных танцах. Однако после несчастного случая, когда двое подростков провалились в те самые затопленные помещения сквозь прогнивший пол, власти запретили использовать здание в каких-либо целях.
   Спустя годы появилась идея отреставрировать крепость и создать в ней музей оружейного дела, но финансирования оказалось недостаточно и проект временно заморозили.
   История Пурпурного театра имела еще один пункт в биографии, и о нем стоит временно умолчать.
   Максу всегда казалось, что даже всеми покинутое сооружение все равно оставалось живым. Когда-то проверяя здание на пожарную безопасность, он узнал каждый уголок крепости. Возвращаться сюда после событий, произошедших несколько лет назад, было тяжело. И хотя трагедия случилась в другом месте, именно здесь таились ее корни.
   Феникс уже ожидал во внутреннем дворе крепости.
   − Не смог войти туда один, − произнес он, едва увидев приближающегося Макса.
   − Почему на втором этаже окна горят? Я думал, театр закрыт для посторонних.
   − Электричества здесь давно нет. Значит, кто-то осведомленный об отсутствии света.
   − И кто-то знающий тайный путь.
   − Ты сам то взял электрогенератор?
   − Да, но пока необходимо проверить, кто вторгся к нам в гости.
   Макс хлопнул по спине Феникса, давая понять, что они должны туда зайти, не смотря ни на что.
   Пройдя затопленный подвал и погреб, где когда-то хранили самое изысканное во всем городе вино, они оказались на уровне первого этажа. Миновав еще несколько помещений, по служебной лестнице Макс и Феникс вышли на театральный балкон. Внизу по рядам партера ходили люди с ручными прожекторами и внимательно рассматривали кресла.
   − Пригнись, − шепнул Макс и, потянув за рукав Феникса, присел.
   − Кто они?
   − Не знаю пока, но лучше бы нам с ними не сталкиваться.
   Феникс приподнялся, чтобы лучше рассмотреть присутствующих. Их было трое. Все облачены в белые костюмы, похожие на те, что носят в лабораториях в тех случаях, когда в воздухе появляется какая-нибудь опасная зараза. Молодой ученый еще с подобным не сталкивался, но правила безопасности знал наизусть. На людях также были надеты респираторы.
   − Может, насекомых морят? − шепнул Феникс.
   − Для чего?
   − Они похожи на санинспекторов.
   − Уверен, что не мародеры?
   − Мародеры вряд ли будут грабить в скафандрах. Если только они ни собрались раздобыть какой-нибудь вирус.
   − У них есть оружие?
   − Высоко. Не могу рассмотреть.
   Свет фонаря внезапно прыгнул в сторону балкона. Феникс резко присел, задев ногой рядом стоящий незакрепленный стул. Скрип эхом разнесся под потолком зала. Макс с укором посмотрел на неуклюжего парня, едва сдерживая про себя ругательства.
   − Что там? − крикнул один из тех, что находились внизу.
   Все три прожектора направили свет на источник шума.
   − Может, кошки?
   − Или крысы.
   − Эй, там есть кто-нибудь?
   − Наверное, кто-то из Белого братства до сих пор тут ошивается.
   − Точно, такого встретишь и сто раз подумаешь: живой или привидение.
   Они продолжили осмотр дальше, перекидываясь версиями того, что могло внезапно загреметь наверху. Подниматься не стали.
   − Вы скоро там, нам еще отчет сегодня сдавать, - раздался голос вошедшего в зал четвертого человека.
   − Не думаю, что успеем. Три дня должно было хватить, но тут столько хлама. К тому же, без плана мы можем упустить некоторые ходы и помещения.
   − Кому вообще это в голову пришло?! Столько документов оформлять только для того, чтобы получить допуск в этот чертов город, и так безответственно отнестись к самой задаче.
   − Да какая разница, если основная комиссия прибудет только в начале ноября?!
   − Ладно, сворачиваемся.
   − С преогромным удовольствием. В гробу я видал город! Здесь даже кинотеатров нет.
   − Что, правда? Жуть какая, как они вообще тут живут?
   − А куда им деваться то? Все, у кого за пределами были родственники, давно свалили. У кого были деньги, тоже разъехались по нормальным городам. Здесь только нищие да безумные остались.
   − Они, наверное, даже не в курсе, что Город семи ветров давно значится призраком.
   − А то, его на новые карты то уже не наносят.
   − Так, хватит! Все собрали?
   − Вроде да.
   − Тогда пошевеливаемся, а то влетит, если вовремя на контакт не выйдем.
   Люди в скафандрах ретировались. И спустя несколько минут шаги на лестницах утихли.
   − Не особо приятно, − произнес Феникс, нарушив тишину.
   − Иногда полезно узнать, что там за пределами происходит.
   − А почему ты не уехал?
   − Феникс, если я когда-нибудь расскажу тебе, то явно не сегодня. Единственное понятно, что театр наш до ноября. Остальное нас не касается.
   Оба спустились в партер. На пыльном полу вереницами лежали следы сапог чужеземцев. Так называли не только иностранцев, но и тех, кто жил за пределами. Но даже не это беспокоило Феникса и Макса. Нахлынула волна воспоминаний. У каждого из них в театре были уголки, затертые в памяти до дыр. Мелькания факелов на сцене, звук музыки под сводом, смех девушек и хоровод соединенных рук.
   − Сделай глубокий вздох, − сказал Макс, видя, что Феникс впал в ступор.
   − Стоило выбрать другое место.
   − Мы останемся здесь. В первую очередь, это необходимо конкретно тебе.
   Они забрались на сцену. Пока Макс устанавливал электрогенератор, Феникс отправился в кладовую, о которой кроме них никто не догадывался. Весь реквизит остался нетронутым с того раза, как они покинули театр несколько лет назад.
   − Смотри, что я нашел, − и Феникс поднял над головой две большие металлические конструкции.
   − Твои кубы, − ностальгически улыбнулся пожарный.
   − Точно. А это вроде твое, − и Феникс подал ему обернутую в материю палку.
   Макс на мгновение замер, не веря своим глазам. Он развернул ткань и тяжело вздохнул. Это был огненный кнут, с которым получалось работать только у него.
   − Лисий хвост. Я столько раз пытался воссоздать его. Думал, что он пропал на пожаре.
   − Все-таки пытался?! − ухмыльнулся Феникс.
   Макс размотал кнут и щелкнул им об пол. Счастье засверкало в глазах пожарного. Он закружил инструмент над головой, радуясь как ребенок найденной любимой игрушке.
   От занятия до занятия навык кручения огня восстанавливался. Былая техника уже не казалась такой глубоко потерянной в прошлом. Оба увлеклись забытым хобби с новой страстью. Уходили литры горючего вещества. В любую свободную от работы минуту, пока их никто не видит, они вспоминали более сложные элементы. Раны, мозоли, ушибы, постоянные ожоги - ничего не могло остановить их. Это было так чудесно: вернуться в мир, где кажется, будто умеешь управлять огненной стихией. В погоне за пламенем мастерство вышло за пределы простых тренировок. Но как использовать силу владения опасным навыком, никто пока придумать не мог.
   Феникс сидел на кухне у Макса дома и менял пластырь на пальцах. Не смотря на то, что он уже приноровился к тренировочному реквизиту, переход на "боевой" оказался весьма болезненным. Мало того, что пои были тяжелее по весу, так и кожаные петли, на которых и держался реквизит, на скорости вращения впивались и резали кожу. Передышка была неизбежной.
   − Пока обойдемся развитием координации и гибкости. Я тут пару упражнений вспомнил. Еще в пожарной академии обучали некоторым трюкам, − вспомнил Макс, также внимательно рассматривая покраснения на своих руках.
   − Уже не так интересно. Да и не похож я на танцора.
   − Это неотъемлемая часть. Мы вообще ее как-то из виду упустили.
   Из прихожей послышался грохот открывшейся входной двери. Два мальчишеских голоса зазвенели в коридоре и скрылись на втором этаже. Лампа на кухне зашаталась от топота наверху. Стены вздрогнули, как от землетрясения, и мгновенно все затихло.
   Феникс вопросительно взглянул на Макса, ведь он был у него дома впервые и еще не знал, чего ожидать от этого визита. Тот лишь виновато улыбнулся и отправился следом за детьми.
   − Хонза, − начал было Макс, войдя в комнату сына, но мальчик кинулся к отцу и крепко его обнял.
   − Папа, разреши мне сегодня переночевать у Генки.
   − У тебя что, нет своего дома?
   − Пожалуйста!
   − Я хочу показать Хонзе ночных призраков, − вмешался в разговор Генка, − Обещаю, мы будем наблюдать только из окна моей комнаты.
   За ужином мальчики рассказали любопытную историю. Недалеко от спортивной секции каратэ, в которой после школы занимались дети, находился целый ряд высотных домов. Ровно за шестьдесят минут до комендантского часа, когда на улице темнело, над одной из крыш зажигались огоньки. Они двигались в разных направлениях и создавали причудливые фигуры. Свидетели явления останавливались и задирали головы. Вскоре рассказы очевидцев распространились от секции до школы и по всей местной округе. Появилось несколько версий возникновения таинственного явления, одна фантастичнее другой.
   Но дети верили в то, что на крышах завелись духи, которых называли джиннами. Иногда среди огоньков можно было увидеть голубой дым. Стараниями особо рьяных фантазеров и появилась легенда о заброшенной Синей бурей лампе Аладдина. И даже после двадцати двух часов, после которых улицы пустели, огоньки продолжали танцевать. Когда стражники поднимались посмотреть, кто нарушает распорядок, то никаких свидетельств присутствия не находили. Днем же дети и подростки также обследовали крыши в поисках лампы. Некоторых, особо зазевавшихся, ловили и после двадцати двух часов. Так за короткий срок появилась еще одна городская легенда.
   − Пап, ну ты отпустишь? Завтра все равно выходной.
   − Конечно, - улыбнулся Макс.
   − Ура! Спасибо! − вскочил из-за стола Хонза и кинулся обнимать отца.
   − Гена, только оставь свой адрес и номер родителей.
   − Да, да, обязательно!
   Хонза побежал наверх за вещами. Гена накарябал номер на вырванном из тетради листке и протянул Максу.
   − Это тройка или восьмерка? − спросил тот, посмотрев на ряд чисел.
   − Восьмерка.
   Макс взял ручку и своим почерком переписал.
   − Все верно?
   − Да, − сказал мальчик.
   Хонза примчался обратно и, схватив друга за руку, потащил его на выход.
   − Телефон не отключать, − крикнул вдогонку пожарный.
   Гена остановился и, чуть замешкавшись, вернулся.
   − Можно ваш автограф? − спросил ребенок и протянул Максу блокнот с наклейками роботов.
   − Конечно. Где расписаться?
   − Прям на обложке.
   Макс поставил свою подпись и протянул блокнот мальчику. Тот прижал его к груди и, восторженно поблагодарив, умчался к Хонзе.
   − И почему я не пожарный? − произнес иронично Феникс, выйдя на крыльцо.
   Они сели на ступеньки смотреть, как удаляются дети.
   − Тебе не кажется подозрительной эта история?
   − Когда-то я уже слышал о подобном. Ах да, вспомнил, это же были мы, − ответил Феникс.
   − Надо бы глянуть.
   − Ничего, что скоро появятся стражники?
   − У меня пожарное удостоверение.
   − Но у меня то его нет! Не хочется трое суток сидеть за решеткой.
   − Скажем, что ты собирался прыгнуть с моста, и я тебя отговорил! − сказал Макс и пошел за ключами.
   Улицы стремительно пустели. Солнце заходило еще быстрее. В девять вечера Феникс и Макс уже прогуливались по кварталу, задрав к небу голову. Заодно они выискивали местечко, откуда можно наблюдать, не опасаясь стражников. Вариант забраться на крышу напрашивался сам собой.
   − Может, не каждый день?!
   − Нет, смотри. Это же не блики антенн, − сказал Макс и указал на дом, до которого оставался один квартал.
   Они забрались на крышу соседней многоэтажки. Ближе к месту огни исчезали за высотой стены. Вход оказался заперт. Это означало, что сюда уже наведывались люди. Стражники закрывали чердаки, чтобы хоть как-то воспрепятствовать любопытным, пытающимся разгадать тайну танцующих огоньков. Феникса недаром считали сумасшедшим ученым, поэтому Макс не удивился, когда тот достал из-за пазухи бутылек с кислотой, мгновенно разъедающей металл.
   В городских динамиках прозвучала Колыбельная, означавшая наступление комендантского часа. Через пять минут свет во всех окнах одновременно выключился. Каждый второй уличный фонарь погас, остальные втрое убавили яркость и в шахматном порядке едва освещали дороги для патрульных машин. В город пришла тишина.
   Вид с крыши открылся впечатляющий. Ни в одном городе страны нельзя было увидеть столько мириад звезд. На фоне небесного покрывала танцующие огни с соседнего дома смотрелись еще более ослепительно и завораживающе.
   − Это пои. Я с закрытыми глазами узнаю эти движения восьмерки, − произнес Феникс.
   − Еще один фаерщик? Открытый огонь запрещен. К тому же вход наверх заперт, если только он ни имеет с собой кислоту, как некоторые, − иронично сказал Макс, − Ну или на худой конец обычную отмычку.
   − Это магнитные замки. Их можно открыть только специальными блокираторами.
   − В таком случае, я знаю одного фаерщика, умеющего уничтожать такие замки. Загвоздка вся в том, что он сейчас рядом со мной.
   − Да ладно, Макс. Не вгоняй меня в краску, − стеснительно отозвался Феникс.
   − Ты серьезно? Это не комплимент, а еще одно доказательство твоей опасности для общества.
   − Ладно, ладно! Не начинай.
   − Ну, что? Пойдем поищем лампу Аладдина?
   − Черт! Лифты же выключают на ночь. Пока мы спустимся здесь и поднимемся там, пройдет слишком много времени.
   − На наше счастье я случайно забрал из части ключ от аварийного рубильника. Надо только вспомнить, не выложил ли я его дома. Правда, велик риск, что нас заметят с улицы, − сказал Макс, проверяя карманы, − В некоторых зданиях лифт и этажное освещение связаны. Если я нажму синюю кнопку, лестничный пролет во всю высоту дома может засиять ярче любого маяка.
   − Может, попробуем добраться пешком? Какого лешего мы фонарь то не взяли?! − возмутился Феникс.
   − Думаешь, с его помощью мы быстрее оказались бы внизу?
   Ключ нашелся. Они спустились с чердака сразу после того, как проехала очередная машина. Макс на ощупь отыскал аварийный щиток. Нажав на большую кнопку, он снова запер ящик. Послышался треск и в шахте зажегся свет. Феникс с облегчением вздохнул и вызвал лифт.
   − Держи двери, − сказал Макс, когда кабина достигла первого этажа. Лампа лифта освещала малый участок, пока пожарный возился со щитком.
   − В следующий раз возьму с собой парашют, − заворчал Феникс, когда свет погас.
   На улице как раз проехал очередной патруль. Перебравшись через дорогу, они повторили все в точности наоборот.
   Как и ожидал Макс, на крыше никого не оказалось. Тот, кто игрался с огнем, исчез.
   − Напомни, на кой мы вообще пошли охотиться за джинном?! − в негодовании возмутился Феникс.
   − Ты же видел пламя?!
   − И?
   − В мои должностные инструкции входит предотвращение ситуаций, в которых может возникнуть пожар.
   − Сделаю вид, что я этого не слышал.
   Без источника света найти улики было довольно сложно. Прогулка по крыше в темноте представляла большую опасность. Каждый шаг в сторону мог оказаться последним. Но там, где глаза не справлялись, на помощь пришло обоняние. В воздухе едва-едва улавливался запах горючего. И как бы призрак тщательно ни заметал следы, предугадать последствия иногда не представлялось возможным. Макс обернулся по сторонам, словно что-то потерял. Сколько бы вариантов ни возникало раньше, но теперь ему стало ясно одно: он знал, кто этот призрак.
  
  Глава III  Попытка вырваться из тьмы
  
   Перед рабочей сменой Кенджи успевал многое. Ему как никому жилось комфортно в условиях комендантского часа. Вставал он достаточно рано для того, чтобы успеть потренироваться в городском парке перед рабочей сменой. Обегая привычный маршрут, то ускоряя, то замедляя темп, Кенджи всегда отмечал тишину еще непроснувшегося города. Звуковая терапия приходилась кстати, учитывая подчас невыносимый шум на ремонтной площадке.
   В парке находилась зона, обустроенная в восточном стиле. Кусты, деревья и беседки, все, чтобы не чувствовать себя жителем Города семи ветров. Азиатский уголок пришел в упадок, как и вся зеленая архитектура. На огромную территорию приходилось всего два садовника, которым было не по силам справиться с работой за целый штат в двадцать человек. Поэтому многое здесь изменилось в не лучшую сторону. Что-то утратило свой первоначальный облик, что-то находилось в полуразрушенном виде из-за отсутствия своевременного капитального ремонта, но многое пострадало от рук вандалов. Только небольшими участками еще можно было воссоздать в памяти когда-то великолепнейшее произведение ландшафтного искусства.
   Азиатские мотивы находились в относительном порядке. Один из садовников был китайцем, поэтому уделял этому уголку чуть больше внимания. Иногда Кенджи останавливался здесь, чтобы почувствовать связь со своими корнями. И представить, как могла бы сложиться его жизнь, если бы родители ни переехали сюда много лет тому назад.
   Возвращаясь домой после разминки, он непременно кормил уличных котов, заранее покупая для них молоко. Готовясь к очередному дню, не забывал взять кусок хлеба. Выходя пораньше на десять минут, Кенджи всегда останавливался на мосту, чтобы угостить уток. Чувство помощи животным, по собственному мнению, не давало ему черстветь. В последнее время люди все больше обращались в жестокость и агрессию. Кенджи не хотел, чтобы это касалось его.
   Вот и сейчас на мосту он улыбался, наблюдая за птицами. В такие моменты слова о смерти города казались полной чепухой.
   Кенджи еще издалека услышал пароходный гудок. Старое судно привезли в доки полчаса назад. Сегодня в графике значился первичный осмотр. Кенджи прошел через вертушку и пробил сменную карту. Перед глазами предстал корабль неопределенных времен. Буквы в названии были потерты, но различались как "Вольная Смерть".
   - Красавец, правда? - произнес только что подошедший бригадир.
   - Странное имя для корабля, - заметил Кенджи.
   - Надеюсь, ты не из суеверных? Ну, тех, что верят в привидений или проклятья?
   - Откуда его привезли? Этой рухляди не меньше семидесяти лет. Ему давно пора на покой.
   - Из столицы дали приказ отремонтировать. Хотят из него подводный аттракцион устроить.
   - На юге своих ремонтников нет?
   - Есть, но корабль не переживет еще один путь. Давай, за работу.
   В доках повидали многое, но от такого даже у бывалых пропадали слова. Вслух никто не осмеливался сказать, но то, что сама Смерть пристала к причалу, ошеломило многих. Каждый, кто приходил на смену, останавливался при виде корабля.
   - Не к добру это, - произнес старый вахтер, перекрестившись в третий раз.
   - Вы знаете, откуда его привезли? - обратился к нему Кенджи.
   - Нет. Говорят, даже начальство не в курсе. Видимо, государственная тайна, - боязливо прошептал вахтер и зашел обратно на свой пост.
   Вопреки усмешкам бригадира, реакция рабочих оказалась не такой, какой он ожидал. Повсеместное молчание и бледные лица. К обеду пришлось принять решение скрыть название полотнами, дабы никого больше не смущать.
   Позже стало известно, что имя корабля начальство изменять не намерено в целях привлекательности и одновременно устрашения посетителей, которые в будущем будут посещать аттракцион.
   В обед рабочие прервали молчание.
   - У меня одного вопросы насчет этого дьявольского судна? - начал тот, что только вернулся с палубы корабля.
   - Не понимаю, зачем вообще его чинить, если все равно затопят, - подал голос сын начальника смены, который только недавно достиг восемнадцатилетнего возраста.
   - Салага, кто ж до судна людей допустит, если оно вот-вот развалится?! - и в столовой раздался общий хохот, отчего пареньку стало не по себе.
   - Я вот что думаю, корабль то все-таки военный. Не осталось ли чего на нем из того, что может рвануть?!
   - Прежде чем доставить, его тщательно проверили, так что можете работать спокойно, - сказал бригадир, войдя в столовую.
   - Побыстрее бы избавиться от этой штуки.
   - Это только корабль. Такой же, как и все остальные.
   В зале вновь повисла тишина, только звон ложек и вилок.
   Внутренний осмотр все еще шел, но уже можно было начинать составлять план ремонта. Завтра спецрейсом прилетал архитектор того самого подводного парка развлечений, в который после подготовки и отправится судно.
   - Давно я не возился с фрегатами, а уж с парусными и того не помню, - сказал бригадир, еще раз остановившись у корабля.
   - Что с мачтами, шеф? - донесся чей-то голос с борта.
   - А что с ними? Снимай верха, учить что ли надо?
   - Заклинило их.
   - Да, добром это точно не кончится, - заметил бригадир вслух.
   - Так что?
   - Позови ко мне Ефима и Кенджи, как выйдут с обеда, - обратился шеф к своему помощнику, который как раз подошел за новыми указаниями.
   Через пять минут оба уже стояли перед бригадиром.
   - Значит, так! Надо бы с этой верхотуры снять паруса. Черт, знает в каком состоянии мачты. Что-то там заело, надо бы выяснить. На Кенджи грот-мачта, на Ефиме фок-мачта.
   - А с третьей что? - спросил Ефим.
   - Посмотрим, сначала, как вы справитесь с этими двумя. Задание опасное. Страховочные тросы обязательны, - и бригадир пристально посмотрел в глаза Кенджи, - Я понятно выражаюсь, акробат?
   - Конечно, босс, - ответил Кенджи.
   - Можете приступать.
   Молодые люди отправились за страховкой.
   - Давай, наперегонки! - предложил Ефим, как только они взошли на борт.
   - Я обставлю тебя в два счета, - ухмыльнулся Кенджи, взглянув на свою мачту.
   - Моя короче.
   - Не намного. Тебе не выиграть.
   - На что спорим? - не унимался Ефим.
   - Сам выбирай.
   - На пять социальных талонов.
   - Согласен, но ты уже проиграл, - весело задирался Кенджи, пристегивая карабин на страховочном поясе.
   - Еще увидим. Готов?
   Кенджи кивнул головой.
   - На старт! Внимание! Марш!
   Гонка по мачтам началась.
   Одним прыжком оказавшись на вантах, Кенджи словно паук, вмиг оказался на нижней рее. Посмотрев на Ефима и улыбнувшись, он нарочно медленно продолжил путь наверх. Ефим же прошел к тому моменту только две трети до первого пункта назначения. Видя, что Кенджи сбавил скорость, он понадеялся, что тот выдохся. Ефим прибавил, не смотря на то, что его ноги уже нечетко попадали на канатную опору. Когда он добрался-таки до первой реи, Кенджи уже стоял на второй и с задором махал рукой Ефиму. Но сдаваться ему не хотелось, и, собрав все силы, он полез дальше. К моменту, когда Ефим дополз марса-реи, Кенджи уже распутывал парус на самом верху. Поняв, что он проиграл, незадачливый спорщик решил справиться с заданием и быстрее соперника оказаться внизу. Злость от поражения заставила Ефима забыть о страховочном тросе. Он стал быстрее передвигаться и наконец-то достиг верхнего яруса.
   Ефим имел богатый опыт работы с парусным вооружением. Его отец когда-то преподавал в спортивной академии на учебном барке, поэтому еще мальчишкой он научился этому навыку. Только даже то судно было младше века на полтора этого неизвестно откуда взявшегося фрегата.
   Кенджи не торопился. Проблема оказалась в частично сгнившей материи. С обеих сторон парус был сорван. Содранные края обмотали место крепления, из-за чего рею невозможно было спустить вниз. Сохранять даже в качестве сувенира непригодную парусину не имело особого смысла. Кенджи вытащил нож и стал кромсать ткань. На высоте около двадцати метров, ветер усилился. Удерживаться на минимальном пространстве становилось опасно даже со страховкой. Он посмотрел в сторону Ефима и не увидел его. Взглядом молодой человек обыскал все уровни и реи фок-мачты. Пусто. На секунду подумав, что тот мог уже спуститься, Кенджи обратил глаза вниз. У основания фок-мачты столпилась толпа рабочих. Происходила какая-то суета, но разобрать с высоты было трудно. Кенджи почувствовал неладное. Он еще раз осмотрел верхнюю рею фок-мачты и увидел Ефима, отчаянно державшегося за древесную балку, раскачивающуюся из стороны в сторону. Страховочный трос был на нем, но вот карабин остался на уровне самой нижней реи. Упади он сейчас, это значило бы, не иметь страховки вовсе. Понятно было и то, что до помощи снизу Ефим не протянет.
   Единственным выходом был штаг, соединяющий верха грот-мачты и фок мачты. Но чтобы перебраться по нему, требовалось отцепить карабин. Длина страховки не позволяла зайти дальше половины штага. Пришлось бы спускаться и прикрепляться на уровень ниже, потом лезть снова наверх, а на это уже не хватало времени.
   Кенджи отцепил карабин. Как мог, он проверил на прочность трос, в безопасности которого сильно сомневался. И, резко выдохнув, запрыгнул на штаг. Зацепившись руками и ногами Кенджи пополз в сторону Ефима. Задача усложнялась еще и тем, что трос находился под большим углом, поэтому передвигаться пришлось почти вниз головой. Несмотря на то, что он был в перчатках, с каждым движением, трос давил на ладони все сильнее.
   - Держись! Я близко! - крикнул он, не зная, слышит ли его Ефим.
   Разодрав руки в кровь, Кенджи перелез через прикрепленные к штагу части такелажа и оказался на площадке салинга. И, не думая о порезах, бросился вверх по узенькой металлической лесенке, ведущей на самый верх фок-мачты.
   - Не могу больше! - закричал Ефим, и онемевшие от давления пальцы соскользнули с реи.
   Кенджи среагировал мгновенно. Он подался вперед и едва успел схватить Ефима за ворот. Держась одной рукой за рею и еле удерживаясь сам, Кенджи последними усилиями качнул падающего, чтобы тот смог зацепиться за стеньги. Убедившись, что все прошло успешно, и жизнь Ефима в относительной безопасности, он отпустил его. Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Только сейчас ладони завыли от боли.
   - Думаю, что теперь я должен тебе гораздо больше! - крикнул снизу Ефим, - Спускаемся, пока оба не свалились.
   Когда оба оказались на палубе, бригадир, красный от избытка эмоций, бросился на Ефима словно озверелый. Тот понимал свою вину и не пытался оправдываться.
   Кенджи отошел в сторону. Снимая испачканные кровью перчатки, он морщился от ноющей боли.
   - Ну и зачем ты мне здесь нужен теперь с порезанными руками? - обратился к нему бригадир, когда разобрался с Ефимом.
   Кенджи не мог ответить. Высота еще не могла выпустить его из своих владений.
   - Я много повидал, но такого безумного вижу впервые. И такого отважного тоже. Если бы не ты, подумать страшно. До добра этот корабль не доведет.
   - Что теперь?
   - Домой. До тех пор, пока руки ни заживут, делать тебе здесь нечего.
   - У нас нет больничных.
   - Нет, поэтому ты будешь отдыхать, а твоя входная карта работать. Нельзя ни в коем случае, чтобы о сегодняшнем инциденте узнало начальство. Безработных слишком много. Никто не посмотрит на срок службы. Иди к медсестре, она сделает перевязку.
   - Я понял, босс.
   - Ты - герой, мой мальчик. Таких уже не найти, - произнес на прощанье бригадир, похвально похлопав Кенджи по плечу.
   Рабочий день закончился, а народ все не расходился. Многие еще обсуждали произошедшее. Кенджи знал, что этим все не кончится, и мужики пойдут в бар после смены. Компании ему сейчас хотелось меньше всего. Он быстро умылся, переоделся и ретировался через проходную, оставив на выходе конверт с карточкой.
   Давно никто не называл его героем. Он и забыл, как это слово звучит. Несмотря на неприятности на работе, жизнь вроде начинала светлеть. Он шел и думал, что если бы не тренировался до сих пор, то Ефим бы разбился. Конечно, руки теперь использовать нельзя, но есть и другие упражнения. В конце концов, неудобство временно.
   Не спеша он зашел на всякий случай в аптеку за перевязочными материалами. Кенджи не мог припомнить, чем был на сей момент забит его медицинский ящик. Затем едва успел до закрытия купить молока в продовольственном магазине. Когда он подходил к дому, его мысли перескочили на другую тему. Ведь и крутить огонь, он тоже сейчас не мог. А это было единственное, на что он хотел потратить освободившееся время.
   Открывая дверь квартиры, Кенджи уже почувствовал что-то неладное. Осматривая одну комнату за другой, он искал причину своего беспокойства. Войдя в спальню, источник обозначился. Перед ним сидел Безголовый. Этот громила ростом в два с лишним метра выглядел достаточно грозно. Когда-то он занимался боями без правил, но во времена Солнечной катастрофы, ему, как и всем, пришлось делать выбор. И он избрал то, что у него удавалось лучше всего.
   После убийства Москита Безголовый руководил одной из двух серьезных банд Полярного района, промышлявших мародерством. После смерти родителей Кенджи попал под его влияние и быстро освоил преступный навык, которым сейчас не гордился − около десятка лет насилия и грабежей. Он ни на секунду не хотел возвращаться в то время. Когда на его глазах застрелили безоружного старика, который пытался звать на помощь, Кенджи решил уйти. Отпускать его никто не собирался, мотивируя, а затем и вовсе угрожая. Именно из−за них молодой человек так часто менял места обитания. Из-за своего упрямства и отсутствия инстинкта самосохранения уезжать из города Кенджи не намеревался. К тому же, он знал, что рано или поздно его все равно найдут.
   - Чем обязан?
   - Помощь мне твоя нужна.
   - В который раз повторить, что я на тебя больше не работаю?
   Безголовый кивнул своему громиле, стоявшему в углу, и тот прикладом автомата ударил Кенджи. Ноги подкосились, и он упал на колени.
   - Я не спрашиваю твоего согласия. Ставлю перед фактом. Ты живешь в моем районе, дышишь моим воздухом. Серьезно полагаешь, что ничем мне не обязан? Да ты в ногах у меня должен валяться и благодарить, что невредимый под солнцем ходишь.
   - У меня ничего нет. Что ты можешь мне сделать? - и Кенджи засмеялся, за что и получил еще один удар в спину.
   - Так ли уж ничего?
   Безголовый кинул на пол стопку фотографий. Кенджи поднял и взглянул. На них он был заснят с Кларой во время последней их встречи. И, если бы можно было судить со стороны, то и в самом деле они казались похожи на пару, которая довольно хорошо проводит время вместе.
   - Что тебе надо?
   - Если честно, это стало для меня настоящим подарком. К тебе сложно подобраться, но как все знают, ничего невозможного нет. Если бы ты не был таким упертым, мне не пришлось бы прибегать к подобным мерам. Все. Не хочу больше видеть твою азиатскую рожу. Завтра придет Заруба, в подробностях все растолкует.
   Дверь захлопнулась. Кенджи перебинтовал руки и стал нервно ходить из угла в угол. Он прекрасно знал, на что способен Безголовый. Отсутствие слабости казалось Кенджи главным козырем. Клара не являлась уязвимостью, но вот чувство, что по его вине ей могут навредить, не давало покоя. В конце концов, это же он предложил девушке объединиться. В любом случае, Кенджи решил для окончательного решения выслушать, чего же конкретно хочет от него глава района.
   Порезанные руки не стали причиной отмены для утренней пробежки. И, когда Кенджи вернулся, на пороге его дожидался еще не совсем проснувшийся Заруба.
   - Тяжелая ночь? - спросил Кенджи, подойдя к двери.
   - Тяжелый месяц.
   - Чего не заходишь? Замок все равно сломан. Ваши вчера постарались.
   - Послушай, тут такое дело ... я ведь против того, чтоб тебя прессовали.
   - Можешь не волноваться, от тебя мало что зависит.
   Заруба зашел вслед за хозяином в квартиру. Он отправился на кухню и, не спрашивая, приготовил себе кофе. Ему прекрасно было известно, где что лежит. Еще недавно они с Кенджи являлись лучшими друзьями. Только Заруба отказался принять решение уйти из банды и их дороги разошлись. Безголовый всегда при надобности подсылал его, чтобы заодно проверить, насколько он остается верен.
   - Его дочь похитили, - объявил Заруба, как только Кенджи переоделся и вышел к нему.
   - Наждак решил пойти дальше перестрелок?
   - Знаешь же, сколько лет территорию делим. Никого не устраивает две группировки на районе.
   - Ну, и от меня то что вам надо?
   - Наждак держит девчонку в центральной башне. Охрана через каждые два этажа. У нас нет столько людей.
   - Чего он хочет?
   - Безголовый должен отдать весь груз оружия, который придет через неделю. И убраться затем из района. Вот только девчонку он возвращать не собирается. Оставит как гарантию на дальнейшее будущее. При малейшем конфликте ее всегда можно убить.
   - Сколько ей, лет пять?
   - Только мы с тобой способны долезть, не привлекая внимание охраны.
   - Видишь мои руки? При всем желании, я не могу сейчас нормально кружку держать, не то что лазать по стенам.
   - Иначе они убьют твою девушку.
   - Она не моя девушка! Давняя знакомая.
   - Я бы знал ее.
   - Не думай, что тебе известно обо мне все!
   - Но ты же не хочешь, чтоб ее застрелили?!
   - Да я вообще против убийств кого бы то ни было!
   - С тобой или нет, мне придется лезть. Я передам Безголовому наш разговор. Она же всего лишь ребенок!
   Заруба с сожалением покачал головой и направился к выходу. Кенджи знал, что Безголовый не тронет теперь Клару. Но чувство вины все равно не покидало. И теперь еще больше точило изнутри.
  
  Глава IV  Печать зла
  
   Клара крутила тренировочные пои, отрабатывая мельницу, которая все никак не хотела поддаваться. То мяч ударял в ухо, то цепи обматывали шею. То и дело из ее уст вырывались непристойные ругательства. Сидящие на антеннах вороны с любопытством наблюдали, как девушка изощренно себя избивает. Иногда она злилась и кричала на птиц. Те, делая вид, что испугались, на несколько секунд зависали в воздухе. Но стоило Кларе снова приняться за упражнения, как пернатые садились обратно. Со стороны это смотрелось весьма комично, но Кенджи не смеялся. Он сидел на краю крыши, свесив ноги, погруженный в свои размышления.
   Несколько дней как наступила осень. Они встречались с Кларой полтора месяца. Сейчас Кенджи уже и не помнил, для чего тогда пошел за ней через весь город. Но ему становилось спокойно, когда она находилась рядом, пусть и сквернословя вслух. Поскольку руки его были забинтованы, он не мог пока составить ей компанию. Однако отменять встречу не стал.
   - Похоже, сегодня придется закончить до комендантского, - сказала Клара, взяв передышку и сев рядом.
   - Думаешь, не смогу тебя спустить?
   - Все равно надо искать другое место.
   - Чем плохи крыши?
   - Мы стали привлекать внимание. Да и лучше найти сейчас пока тепло. Что-то случилось? Ты будто меня не слышишь.
   - Просто заработался. Наверное, хорошо, что дали отпуск.
   - Если ты пока не в форме, мы можем на время прекратить занятия. Все равно толка от тебя никакого, - с серьезным видом произнесла Клара.
   - Значит, это от меня нет толка? - притворно возмутился Кенджи и вскочил на ноги.
   Подойдя к своему рюкзаку, он достал бутылку с мутным веществом и длинную спицу, обмотанную с одного конца фитилем. Смочил ее и поджег. Набрал в рот жидкость и поднес к губам горящую палку. Язык пламени вырвался в воздух над головой. Брызги равномерно летели из стороны в сторону, и огонь послушно следовал за ними, танцуя вокруг Кенджи. Когда он хотел сделать еще один глоток, Клара остановила его.
   - Почему ты раньше не рассказывал?
   - Я много чего умею, чего не можешь ты, - заулыбался Кенджи.
   - Хвастун! Да мне и не нужен такой навык. Ты же запросто можешь обжечь лицо.
   - Поэтому я этим особо не занимаюсь. Зато почти при полном отсутствии рук. Нужны только кончики пальцев.
   - У тебя на все есть варианты, да?
   - Хочешь попробовать?
   - Ни за что!
   Кенджи решил еще раз повторить трюк. На этот раз он изобразил подобие танца с элементами огня. Акробатические сальто и прыжки без использования рук смотрелись фантастически красиво. И, если бы он показал подобное на гипотетическом конкурсе талантов, то совершенно точно поразил бы все жюри. Идеальное владение собственным телом дополненное одним из древнейших видов искусств.
   - Браво! - донесся голос из темноты.
   - Кто это? - прошептала Клара, обращаясь к Кенджи.
   Аплодируя, на свет вышел Феникс. Он явно был недоволен картиной, свидетелем которой стал. Поджатые губы и нахмуренные брови подтверждали, что пришел он не для того, чтобы насладиться зрелищем.
   - Здравствуй, Клара, - и в этот момент Феникс, почувствовал, как его щеки вспыхнули от едва скрываемого смущения.
   Кенджи встал между ними, закрывая собой девушку. Он смотрел на незваного гостя как на врага.
   - Да ладно! Неужели ты всерьез полагаешь, что я ... я ее обижу?! - возмутился Феникс.
   - Мне же неизвестно, что у тебя на уме.
   - Феникс? - удивилась Клара, выходя из-за спины напарника.
   - Лучше держись от нас подальше, - не унимался Кенджи.
   - А то что? Считаешь меня опасным? Пожалуйста! Только, может, Клара сама решит.
   - А, может, ты просто уберешься отсюда?!
   - Так, стоп! У меня два вопроса. Как ты нас нашел? И каким образом попал на крышу?
   - Это вместо "Рада тебя видеть" или "Феникс, как поживаешь?".
   - Я могу тебя скинуть отсюда прямо сейчас, − отозвался Кенджи.
   Феникс сделал испуганное выражение лица и подошел к краю крыши.
   - Можешь, не спорю. Но ты ведь не убийца! Или за те годы, что мы не виделись, что-то изменилось? Сильно сомневаюсь.
   - Я пойду! Не собираюсь в этом участвовать. Раз дверь на чердаке открыта, то спущусь человеческим образом, - сказала девушка и отправилась на выход.
   - Клара! - позвал ее Феникс, но та даже не обернулась.
   - Жизнь тебя ничему не учит. Таким же самодовольным и остался. Только в чем твое превосходство? В дорогих ботинках, модной прическе или богатой квартире? А, может, в том, что убийца как раз ты?
   - Кенджи, я не горжусь своим прошлым. Более того, именно мне с этим жить до конца своих дней.
   - Тебе с этим жить? - засмеялся Кенджи и стянул с себя майку.
   Он подошел к Фениксу и повернулся спиной. Почти половина кожного покрова была изуродована шрамами от ожогов.
   - Уверен, тяжело жить с чужими ранами.
   Кенджи оделся и пошел собирать инструменты. Больше всего ему хотелось рвануть отсюда подальше. Он ненавидел Феникса даже за то, чего тот не совершал. Забинтованные руки плохо слушались. Фонарь выскользнул и разбился о пол.
   - Тебе помочь?
   - Да. Просто исчезни с планеты Земля.
   - Послушай, если вы с Кларой надумаете ...
   - Не надумаем!
   - Если все же, мы будем ждать вас по вечерам в Пурпурном театре.
   - Мы, это кто?
   - Я и Макс. Послушай, мне очень жаль. И, если бы я мог искупить как-то свою вину перед тобой и остальными, только скажи. То, что мы одновременно все опять встретились, не случайность. Каковы шансы, что это просто совпадение? Не все ведь было плохо! Если бы мы продолжили то, что начали тогда. Ты ведь помнишь, частью чего являлся. Тогда город будто воскрес из мертвых. Все газеты писали о нас. Люди впервые видели, что волшебство можно делать своими руками. Вспомни, как они столпились по берегам реки. Мы никогда не видели столько народа вместе. А сейчас что? Я не могу вырвать из себя манию. И, судя по твоим кочевым пряткам по крышам и принципиальным нарушениям комендантского режима, ты тоже жить без огня не сможешь. Мы все что-то умеем. И всем нам нужна возможность это выражать. И кто-то рядом, кто подстрахует в случае опасности. Ведь, если на тебя в очередной раз упадет балка, прости, но разве Клара способна будет помочь? Не поэтому ли ты маешься по домам, и не можешь долго находиться в помещениях?!
   - Ты все еще в нее влюблен, не так ли? - усмехнулся Кенджи, услышав каким тоном Феникс произносит ее имя.
   - Она знает?
   - Мы ни разу не говорили о тебе.
   - Пусть так и остается. Подумай над моими словами, - сказал на прощание Феникс и исчез в темноте также внезапно, как и появился.
   Его речь заставила Кенджи улыбаться. Та страсть, с которой молодой человек произнес целую тираду, таилась и в нем. Он вспомнил все то, о чем тот так ярко рассказывал.
   Об огненных представлениях на мостах несколько лет тому назад не писал только ленивый. Из ниоткуда возник целый ансамбль с множеством неожиданных номеров. Это случилось лишь однажды, но так, что Город семи ветров навсегда запомнил самое красивое нарушение закона в истории.
   Река Вена не могла похвастаться большой шириной, однако длиной она проходила почти через весь город, впадая в озеро. В праздники она использовалась как площадка для развлечения горожан. Здесь часто устраивались водные парады речных и морских кораблей.
   В одну из вечерних пятниц, когда люди перед сном обычно выходили на прогулку к набережной Вены, должен был пройти корабль. Он только что претерпел капитальный ремонт после межконтинентальных плаваний и должен был служить рестораном на главном пирсе города. Движение по реке было остановлено и перекрыто. Ровно в восемь часов мосты стали разводить. И вот тут то и произошло памятное событие. В сумерках на шести параллельных переправах, находящихся недалеко друг от друга, зажглись десятки факелов. На каждом мосту возникли пары людей, жонглирующих зажженными булавами. Со стороны казалось, будто начался метеоритный дождь. Они перекидывали их снизу вверх и лихо подхватывали, когда пламенные снаряды падали обратно. Через динамики, предназначенных для оповещения горожан о комендантском часе, доносилась музыка. Звуки мелодии наполнили улицы даже там, откуда нельзя было увидеть Вену. На одних мостах пары танцевали с веерами, на других с поями. Горожане метались от первой и до последней переправы, чтобы не упустить ничего интересного. Музыка затихла. Танцоры погасили свой инструментарий. Минута тишины и над Веной взлетели языки пламени. Выдуватели огня чертили в воздухе рисунки, которые перекликались между переправами, создавая единое целое.
   Когда крылья мостов стали подниматься, жонглеры медленно, не прерывая своих действий, подошли к разомкнутым краям. И чем больше становился разрыв переправ, тем захватывающе смотрелись артисты. Казалось, еще немного, и они рухнут прямо в воду. Но все двенадцать лавировали на высоте словно эквилибристы. Корабль уже виднелся. Набережная погрузилась в темноту. Лишь тусклый свет фонарей, для которых в праздники отводили чуть больше электричества, позволял увидеть таких же зевак с другого берега. Когда корабль приблизился к первому мосту, артисты зажгли на Веной арку. В вечернем мраке оставалось непонятно, как именно им это удалось. Отражаясь в темной речной воде, с земли казалось, что судно проходит через огромный огненный обруч. Как только корма вышла из зоны первой переправы, языки пламени резко погасли. Так повторялось шесть раз, пока корабль, мерцая иллюминацией, ни исчез за поворотом.
   Говорили, будто люди ринулись искать кудесников огня, когда зрелище закончилось. Но ни с той, ни с другой стороны мостов никто так и не появился. Полицейские, дежурившие на набережной, также остались ни с чем. Им только и оставалось ждать, когда мосты снова примут свое привычное горизонтальное положение и злоумышленников удастся поймать. Ходили слухи, будто артисты прыгнули в воду и под покровом темноты растворились в толпе, но мокрых людей никто не видел. Некоторые считали, что они все попрыгали с мостов на палубу корабля и уплыли на нем. Того, кто взломал городскую систему оповещения, найти тоже оказалось весьма сложно.
   Искали их долго и даже завели дело в полиции сразу по многим пунктам. Несколько раз обыскивали корабль, пришвартованный в гавани. Ничего горючего и пиротехнического не нашли. Никаких следов обнаружить не удалось. Подобного больше не происходило, поэтому по истечении года дело закрыли и отправили в архив, списав все на тайком пробравшихся в город заезжих артистов-неформалов.
   Комендантский час вступил в силу. Кенджи, воспользовавшись открытой дверью чердака, последовал вниз. Несмотря на то, что он осторожно обращался с поями, раны на ладонях открылись и повязки окрасились кровью. Решение перестать крутить огонь казалось очевидным. Невозможность работать руками приводило Кенджи в бешенство. Как бы он ни старался беречь ладони, прекратить временно ими пользоваться стало необходимостью. Сейчас молодой человек не способен был также легко скрываться от стражников ночью. Это значило, что риск оказаться пойманным увеличивался в десятки раз. От гипотетической погони спасти могли только ноги. Но передвигаясь только по двум измерениям, уйти от людей, которые могли безнаказанно стрелять даже в спину, виделось неимоверно опасным.
   Направляясь домой, Кенджи периодически прятался в закоулках от патрулирующих машин стражников. На одной из дорог ему встретились две из них. Они находились на достаточном расстоянии, и стражники при всем желании не смогли бы заметить нарушителя. Судя по всему, их отвлекало что-то другое. Они стояли, задрав голову вверх, и кричали. Приблизившись немного, Кенджи увидел в свете фар стоящего на карнизе немолодого человека. Девятый этаж, с которого запросто можно разбиться.
   Очередной самоубийца. Это явление стало устрашающе частым, и почти никто не считал такие события чем-то уникальным. Спасти их удавалось крайне редко. Если первая попытка завершалась неудачей, то, как правило, вторая всегда приводила к результату. Причины были разные. Кто-то не мог позволить себе уехать из города, кто-то не способен был найти работу, кому-то не хватало денег на еду, кто-то впадал в жесткую депрессию, а кто-то из-за страха лишиться жизни другим способом. Обычно такое происходило ночью, когда горожане глубоко спали. Утром на асфальте оставалось лишь незамытое красное пятно, означающее, что кого-то из жителей дома сегодня не стало.
   Кенджи никогда не приходилось видеть самоубийц. Он сначала даже подумал, будто один из стражников просто по неизвестной причине залез так высоко. Любопытство одолело, и молодой человек незаметно подкрался к месту событий.
   По разговорам стражников стало понятно, что они просто ждут, когда тот спрыгнет, чтобы убрать тело. Один все же пытался отговорить мужчину, забравшись на тот же карниз. Или, может, просто страховал на случай, если тот передумает. Обычно выживших отправляют после удачного завершения к психотерапевтам, но только не в Городе семи ветров. Здесь некому было следить за психическим здоровьем населения. Город сам избавлялся от слабых и больных слоев общества.
   Кенджи чувствовал, что не может уйти, пока не увидит, чем же все закончится. Как он ни старался научиться равнодушию, на деле мало что получалось. В некоторых окнах едва шевелились шторы. Всегда был шанс, что кто-то не спит. Даже представить страшно, сколько сейчас незримых свидетелей могло наблюдать, как уходит из этого мира чья-то жизнь.
   Стражники не торопились. Они беседовали друг с другом на отвлеченные темы. Это показалось бы неуместным, если бы им ни приходилось заниматься каждую ночь снятием самоубийц с верхотуры. Почему-то поголовное большинство сводило счеты с жизнью именно таким путем.
   Человек с карниза, видимо, плакал, так как часто подносил руки к своему лицу. Одетый в белую рубашку, он хорошо был виден на фоне темного здания. Офицер, что отговаривал беднягу, наполовину вылез из соседнего окна. На высоте его слова не были слышны. Хотя чего он мог пообещать потерявшему надежду зрелому мужчине?! Чем зацепить его в этой жизни и не совершать прыжок смерти?!
   Но все-таки причина нашлась. Человек с карниза неуверенными шагами двинулся в сторону стражника. Медленно, не отрывая рук от стены, он дошел до окна. Офицер втащил его внутрь. История закончилась благополучно.
   То, что происходило дальше, Кенджи не интересовало. Ему удалось добраться до своего района, не встретив больше ни одной машины. Издалека послышался женский срывающийся голос. Посреди двора стояла молодая женщина и, задрав голову, кричала во все горло.
   - Просыпайтесь, трусливые крысы! Вылезайте из своих жалких нор! Вы все ... все поплатитесь, мерзкие твари!
   Подойдя ближе, Кенджи разглядел в обезумевшей сестру Зарубы. Он взял ее за плечи и хорошенько встряхнул.
   - Он сорвался, сорвался, - истерическим шепотом сказала девушка и снова залилась слезами.
   Кенджи почувствовал злость и нарастающую ярость, но тут же остановился. Первым делом необходимо было увести девушку с улицы. Он проводил ее, и, взяв слово - не выходить до утра, пообещал скоро вернуться. Кенджи отправился к себе привести мысли в порядок. А пока он шел, перед глазами упорно стояла картинка, на которой самоубийца все−таки сорвался с карниза вниз.
  
  Глава V  Точка отсчета
  
   В окно лаборатории врезалась птица. Звук был настолько сильным, что сбежались сотрудники из соседних отделов. Судя по следу от столкновения на стекле, пернатая разбилась насмерть. Позже инцидент еще вспомнят, и особенно чувство тревоги, поселившееся в тот момент в головах персонала. В остальном утро не отличалось от предыдущих.
   Исследования Феникса находились на особом счету. Молодой человек, заслуживший степень доктора, о чьих карьерных достижениях не догадывались его огненные товарищи, достиг успеха раньше, чем на то рассчитывал. Но скорость, с которой жизнь направляла его, не исчезла бесследно. Для самого Феникса оставалось загадкой, на каком этапе прошлых лет произошло событие, которое вызвало у него хроническую пироманию.
   Доктор Саровский, под чьим руководством юный гений еще только начинал, относился к своему подопечному с искренним теплом. Те редкие неудачи, что когда-либо происходили, неким необъяснимым путем в итоге превращались в открытия, содрогавшие научный мир. Пристальное внимание к Фениксу обуславливалось как талантом, так и невероятным коэффициентом везения. Однако повседневная работа молодого доктора заключалась в химическом анализе питьевой воды, что в условиях города, было необходимым. Чтобы молодой талант не регрессировал, босс отводил по полтора часа сверх рабочего времени дважды в неделю для экспериментов на его собственное усмотрение. Несмотря на возраст, Феникс уже имел несколько патентов на вещества, используемые в самых различных областях жизни человека. В юные годы его интересы настолько разнились со сверстниками, что крепких дружеских связей так и не возникло. Только страсть к огню притянула в повседневность людей, которые по-настоящему стали ему интересны.
   Об инциденте с птицей Феникс узнал за обедом в бистро, что находилось прямо через дорогу от научного института. Некоторые из сотрудников всерьез полагали, что этот знак послан свыше и вскоре приведет к беде. Коллега Феникса, не многим старше, но еще стажер, по возрасту держался всегда рядом с ним.
   - Все будто с ума посходили с той несчастной вороной, - произнес Абель, видя, что его товарищу нет никакого дела до всего происходящего вокруг.
   - Всегда грустно, когда погибает живое существо.
   - Ты будто не здесь.
   - Результаты вчерашней пробы мне не нравятся. Вроде все в порядке, но что-то не дает мне покоя.
   - Если уровень в норме, тогда какая проблема? Иногда кажется, что у тебя кроме института ничего в жизни не существует.
   - Неужели? - улыбнулся Феникс.
   - Может, сходим куда-нибудь, выпьем, с девчонками погуляем?
   - Возможно. Почему нет?!
   Абель еще долго планировал вслух их приключения, которые вскоре непременно произойдут. После обеда они возвратились обратно в лабораторию. Феникс моментально сел за микроскоп и продолжил свои исследования.
   - Вот так всегда! Сейчас душа компании, а в следующий миг тебя будто не существует, - возмутился Абель, находясь еще в предвкушении недавно построенных планов.
   Феникс непонимающе взглянул на него, наклонился к нижнему ящику стола и, поднявшись через секунду, выстрелил в Абеля из водяного пистолета. Тот ошалел от неожиданности и, подбежав к раковине, схватил из тумбы шланг. А далее началась водная битва, которая не оставила сухим ни одного сотрудника отдела. Досталось даже доктору Саровскому, который зашел узнать, что за шум доносится за дверями. Но даже его присутствие не остановило парней и тех, кто уже к ним присоединился. Баталия настолько увлекла работников, что веселье грозило сорвать весь дневной план. Босс грустно покачал головой и удалился. В коридоре его догнал заместитель.
   - Доктор Саровский, может, остановить это, пока они ни разнесли лабораторию?!
   - Думаю, само все успокоится.
   В самом деле, через час весь отдел был убран и все сотрудники занимались каждый своей работой, будто никакого сумасбродства и не происходило.
   Когда смена была закончена, Феникс уже проводил испытания. Но так, как день выдался довольно напряженным, все отведенное ему время, он тратил на ребяческие опыты. С ним остались Абель и еще двое, также участвовавшие в водной перестрелке. Лаборатория превратилась в настоящую сцену, когда соединяя разные химические элементы в одно, в итоге получались самые диковинные результаты. Только в подобных опытах ничего нового не было. Лабораторные игры с лихвой заменили бы боулинг, пейнтбол или любой другой досуг. От неудачных соединений весь пол был испачкан. Следы химических реакций также пятнами остались на стенах. В разгар веселья Фениксу пришла в голову мысль провести опыт с горящими веществами. И как товарищи ни отговаривали его, убедить заядлого пиромана оказалось невозможно. Ему безумно захотелось показать ребятам шаровую молнию. Гениальность, бывало, подводила Феникса. Уверенный в своем непоколебимом таланте, он часто пытался нарушать законы природы. И также часто терпел фиаско, когда забывался.
   До сих пор шаровую молнию приручить еще никто не мог. Ни для кого не стало сюрпризом, когда ниоткуда взявшийся шальной сгусток энергии заметался по лаборатории. Траектория полета, как и положено по природе, была непредсказуемой. В панике парни бросились в стороны прятаться. Молния разбила стекла, ударилась об пол и мячиком вылетела прочь. Через мгновение на улице раздался взрыв. Феникс подбежал к окну. Молния ударила в соседний корпус и попала в лабораторию, где, судя по взрыву, находились воспламеняющиеся вещества.
   - Что теперь? - спросил Абель, оглядывая разгромленное помещение.
  - Думаю, что все как всегда, - задумчиво произнес Феникс, виновато качая головой.
   Доктор Саровский приехал через двадцать минут после случившегося. Ему позвонили с охраны тут же, как и другим важным лицам научного центра. Когда он услышал про взрыв, на ум сразу пришел оставшийся после работы неуемный молодой доктор. За долгую карьеру, длившуюся более половины его жизни, Саровский никогда не встречал более талантливого и вместе с тем непоседливого человека.
   - Что опять случилось? - спросил он Феникса, который уже стоял в его кабинете.
   - Неконтролируемый электрический разряд.
   - Этот разряд твоих рук дело?
   - Конечно, доктор.
   - Хорошо, что ты это признаешь.
   - Кроме меня здесь никого не было, насколько я знаю.
   - Этой фразой ты подтверждаешь как раз обратное.
   - Неужели? - удивился Феникс.
   - Ты же понимаешь, что я обязан тебя уволить?!, - копаясь в оставленных вечером студентами отчетах, спросил Саровский.
   - Ой, да опять все сначала? Какой это раз по счету будет? Шестой или седьмой? Я уже сбился со счета. А что потом, снова будете звать обратно? - возмущался Феникс, всплескивая от негодования руки.
   - А что ты хотел? Взорвал соседнее здание, и думаешь, никто не заметит?
   - Не знаю, накажите штрафом или дополнительной работой.
   - Феникс, никакой твоей зарплаты не хватит, чтобы покрыть ущерб! Сгоревшее придется восстанавливать из городского бюджета. А что ты сделал с нашей лабораторией? Все разрушено! Как мы теперь будем работать? - в негодование впал уже Саровский, который только сейчас начал представлять все последствия.
   - Вы же не можете оставить институт без меня?
   - Ты уволен! - вскричал Саровский и стукнул кулаком по столу.
   День явно не задался. Потеря работы для жителя Города семи ветров не обещала ничего хорошего, но Феникс не относился к числу пессимистов. Он реально представлял свое будущее и находился в полной уверенности, как и прежде, его обязательно должны позвать обратно.
   В городе наступила ночь. На счастье Феникса по пути домой он не встретил ни одной патрульной машины. Впрочем, от работы до своего дома ему были известны все обходные пути. Лифт уже отключили, и ему пришлось добираться пешком. Уставший и с больной головой он, наконец, добрался до своего этажа. Открывая замок в полутьме, молодой человек чуть не выколол себе глаз о непонятный острый угол. Он взвыл от боли, схватившись за поврежденное место. На ощупь предмет казался холодным, металлическим и острым. Феникс достал огниво и осветил дверь. Догадка подтвердилась. Это действительно был большой нож, которым обычно разделывают мясо. Тот, кто воткнул его, обладал значительной силой. С большим трудом Феникс, раскачивая рукоять, вырвал нож из двери. В соседних квартирах послышались звуки, и молодой человек, не желая никому разъяснять странную ситуацию, поспешил к себе.
   Феникс проснулся поздно. Стрелки часов только что вышли из зоны обеденного перерыва. Впервые ему нечем было заняться в ожидании встречи с Максом. Нехотя поднявшись с постели, он взглядом наткнулся на холодное орудие, кем-то агрессивно оставленным в двери. Он должен был бы испугаться, но все мысли крутились вокруг увольнения. В другое время он знал бы чем себя отвлечь, но слово, данное Максу, нарушать не хотелось. Феникс лениво поплелся на лестничную площадку. Кто-то из соседей готовил рагу, и запах распространялся по всему этажу. В животе заурчало, и ученый вспомнил, что в холодильнике пусто. Он спустился к почтовому ящику и забрал научную периодику, выходящую во вторую неделю месяца. По дороге мельком пролистав, Феникс понял, что громких открытий в последнее время никто не совершил. На его лице засверкала злорадная улыбка и, он пренебрежительно бросил журнал на прикроватный столик.
   До встречи оставались три часа. Голод заставил молодого человека выйти из дома раньше, чтобы не торопясь пообедать в элитном ресторане, расположенном в прибрежной зоне.
   Феникс относился к тем слоям населения, которые недолюбливает подавляющее большинство горожан. В Городе семи ветров или по? другому Семиветрии это чувствовалось особенно остро. В совершеннолетие ему досталось внушительное наследство после смерти отца. Впрочем он и сам проводить всю жизнь без дела не желал. Учеными были его отец и дед. Еще с детства ни у кого не возникало сомнений насчет выбора специальности мальчика.
   Его мать умерла при родах. Отец все время пропадал в институте, поэтому Феникс часто оставался под присмотром нянек. Одна из них рано обучила его читать. А поскольку в доме преобладала научная литература, к физике и химии он пришел гораздо раньше своих сверстников. В школе мальчику приходилось не просто. Фамилия его семьи торчала в большинстве учебников. И даже в этом возрасте, когда он уже имел две докторские степени, никто не собирался утруждать себя называть Феникса по фамилии в связке со званием. Он часто полагал, что переплюнет деда только в случае изобретения машины времени. Тень именитого родственника являлась настолько большой, что вырваться из нее не представлялось возможным даже отцу Феникса.
   Середина сентября выдалась теплой. Из года в год зима наступала все позже. По радио часто говорили о глобальном потеплении.
   - Когда-нибудь это озеро нас смоет с лица планеты, - делилась впечатлениями знакомая официантка, подававшая обед молодому изобретателю.
   Феникс пробрался в Пурпурный театр, когда на улице полностью стемнело. Макса на месте не оказалось, что странно, ведь он не имел привычки опаздывать. В зале было холодно. Несмотря на теплый день, ночью градус значительно снижался. Феникс не любил ждать и, спустя десять минут, усидеть на месте оказалось сложно. Он достал фонарик и отправился исследовать этаж. В холле послышались музыка и смех, доносившиеся сверху. Возможно, это вернулись те чужаки, или снова сюда пробралась банда подростков. Феникс пошел на звук. Голоса становились громче в районе лестницы на чердак, где раньше находились реквизитный цех. Молодой человек поднялся, но и там никого не обнаружил. Он уже отлично успел различить речь Макса. Только по направлению сквозняка ему удалось отыскать незаметную маленькую дверь, ведущую на крышу. В прошлом никто из Театра Огня не выходил наверх. Лестница едва держалась. Ступеньки, сделанные из дерева, давно прогнили и с трудом выдерживали вес взрослого человека. Феникс осторожно преодолел их и оказался перед запасным выходом. Он отворил дверь и очутился на крыше.
   В кругу стояли Макс, Кенджи и Клара. Они увлеченно крутили пои и весело соревновались в элементах. Из темного угла выскочил Хонза и радостно кинулся к Фениксу. По всему видно, соскучился. Заметив пришедшего, Кенджи помрачнел, но останавливаться не стал. Макс кивнул в сторону бочки, в которой полыхал огонь, от которого очевидно и зажигались фитили. Рядом с ней в коробке лежала пара поев. Феникс достал их и, разглядывая, обнаружил на кожаных петлях свое выгравированное имя. Он с немым вопросом обернулся к Максу, но тот лишь довольно кивнул головой. Феникс пропитал оба фитиля горючим и зажег.
   Недалеко стоял небольшой приемник, из которого доносилась музыка. Их уже давно изъяли из продажи в виду устаревания. Однако эта черная коробочка, способная проигрывать аудиокассеты, звучала достаточно громко и чисто.
   Для середины сентября весьма необычным казалось полное отсутствие ветра на такой высоте и на открытом пространстве. Каждому хотелось как можно дольше не прятаться в четырех стенах в связи с похолоданием атмосферы. Вокруг стояла непроглядная темнота, и только вдалеке, где начиналась полоса городской жизни, пока еще сияли этажи окон.
   Хонза занимался в стороне от группы, пытаясь подражать движениям отца. После долгих уговоров Макс все же разрешил взять ему свои самодельные тренировочные пои, которые смастерил еще в самом начале. Малыш достаточно быстро усваивал элементы. Однако Макс не хотел, чтобы сын особо увлекался, и старался не поощрять его в том. Поэтому, когда у мальчика что-то не получалось, технику объяснял Феникс.
   Все в кругу молчали. Кенджи крутил наисложнейшие элементы с закрытыми глазами. Раны на руках и пальцах почти затянулись и еще причиняли дискомфорт, но боль уже казалась терпимой. Макс тайком подглядывал за сыном, который боролся с трехбитной восьмеркой. Феникс же смотрел прямо на Клару, которая впервые за долгие годы крутила орбиталь. Огоньки в ее глазах горели ярче, чем два фитиля. Она соединяла, размыкала и снова сводила пои в одно целое. Этот элемент девушка любила больше других, но только сегодня ей удалось применить к нему пламя.
   По радио заиграла песня, с первых нот которой все переглянулись. Она была как раз из того самого репертуара, под который ребята только-только начинали изучать мастерство фаерщика. Кенджи свел пои в бабочку, элемент, с которого начинался номер. Остальные последовали его примеру. Далее шло раскрытие и потом целый ансамбль приемов и всевозможных трюков, превращаясь в целое представление. Симметрия движений вводила в гипнотическое состояние эйфории. Никому из четверых не хотелось ошибиться, чтобы не нарушить всю красоту единения.
   Когда песня завершилась, на глазах у Клары появились слезы. Она с трепетом вздохнула и с тоской оглядела свой круг. Руки ее устали. Пока остальные продолжали с новым вдохновением крутить, девушка отошла к краю крыши перевести дух. Эмоции переполняли от ностальгии и красоты происходящего. Ей не хотелось, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. Она почти готова была провести на этой крыше всю свою жизнь. С неба только что упала звезда и, казалось, будто прямо в озеро. Свет погас, но тут же появился снова. Где-то посреди волн стал отчетливо виден огонек корабля, направлявшегося в порт.
   - Скучала по этому месту? - донесся голос Феникса из-за спины.
   - Наверное, я даже не понимала, насколько сильно, - улыбнулась Клара, отворачиваясь от Феникса, все еще едва сдерживая эмоции.
   - Рано или поздно, но вернуться стоило.
   - Слишком много воспоминаний, и как ты понимаешь, не все они хорошие.
   - Ты похорошела, - сказал Феникс, не знавший, как продолжить разговор, но тем не менее, не желавший отходить от девушки.
   - К чему вдруг этот комплимент?
   - Я думал, ты уже давно уехала отсюда.
   - Мне приходится только мечтать об этом, - ответила Клара, искренне сожалея о том, что она до сих пор живет в Городе семи ветров.
   - Девять часов.
   Девушка засобиралась домой. Через час улицы должны были окунуться в темноту и необходимо до того момента успеть доехать домой. Феникс хотел ее проводить, но Клара, вежливо улыбнувшись, отказалась. Она подошла к Хонзе, обняла его и сказала, что рада была познакомиться. По крайней мере, так послышалось Фениксу. Попрощалась с Максом, который ей минут пять о чем-то говорил. Феникс смотрел на нее и про себя умолял, чтобы Клара никуда не уходила. Неприятным стало то, что предложение Кенджи, проводить ее, девушка приняла. Они ушли вместе.
   К Пурпурному театру Феникс жил ближе всех. Он остался на крыше последним. Снова и снова перематывая в голове неповоротливый разговор с Кларой. Чувства к этой девушке не угасали даже, когда они не виделись несколько лет и без надежды на новую встречу. За это время она нисколько не изменилась. Носила все ту же смешную прическу, напоминающую кошачьи ушки. У нее были шикарные длинные волосы, но она всегда жертвовала их красотой, закручивая на голове подальше от огня.
   Следующее утро казалось таким же, как тысячи других. Стандартный набор действий от принятия душа до застилки постели, но сегодня Феникс проснулся особенно счастливым. Он вспомнил, что в магазин вчера ему так и не удалось попасть, поэтому голодным отправился в ближайший магазин за недельным запасом продуктов. В почтовом ящике снова торчал уголок газеты. Решая дилемму, сейчас ему взять или уже по возвращению, Феникс все-таки решил не откладывать.
   Когда он развернул газету, мысли о завтраке мигом испарились. На первой странице главной газеты города красовался снимок, сделанный во время их вчерашнего номера. Лиц разобрать было невозможно, лишь симметричный рисунок света. Заголовок статьи гласил "Саламандру поймали за хвост".
  
  Глава VI  Макс
  
   До конца рабочей смены оставался час. Макс в одиночестве сидел в столовой, помешивая ложечкой остывший кофе. Остальные спасатели, разбившись на две команды, играли в баскетбол на спортивной площадке. Хонза исполнял роль судьи. Из-за дверей доносился хохот и веселый звонкий голосок сына. Макс часто брал его с собой на работу. Здесь были неплохие условия для пребывания мальчика. Если поступал очередной вызов, за ним всегда могли приглядеть, пока Макс выполнял свой долг. Хонза настолько привык к внутреннему укладу пожарной станции, что во время отдыха не просыпался, когда завывала сирена. Конечно, останься он дома с няней, все казалось бы намного правильнее. Предусмотрительность была одной из основных характерных черт Макса. Он всегда подозрительно относился к чужим людям, тем более, когда приходилось оставлять с кем-либо ребенка. К тому же, в дом всегда могли залезть бандиты, учитывая, что они жили не в самом защищенном районе города.
   По неофициальным источникам оружие имел каждый второй. И вероятность того, что у владеющего с головой все в порядке, стопроцентной не являлась. Население города стремительно сокращалось и без учета отъезда жителей. Многие из них умирали далеко не своей смертью.
   Раздалась сирена. Следующая смена еще не явилась, поэтому на вызов отправились Ватра и его бригада. Судя по информации, где-то в Садоводстве произошел крупный пожар, созывали все близлежащие силы. На ликвидацию могло уйти не менее пяти или шести часов.
   В некоторые смены Хонза не мог оставаться на пожарной станции. Эти моменты возникали, когда у мальчика на следующий день предстояло какое-нибудь важное событие. Таким обстоятельством стал промежуточный экзамен в спортивной секции боевых искусств. И хотя Хонза и утверждал, что сдаст его без особых усилий, Макс придерживался мнения, что сын любой ценой должен провести сегодняшнюю ночь в своей постели. Пожарный не нашел другого выхода и позвонил Кларе, попросив за этим строго проследить. Дав подруге указания, он предупредил о том, что может задержаться на всю ночь.
   Когда пожарная бригада прибыла на место тушения, они оказались среди двух десятков таких же красно-белых машин. Загорелся нежилой корпус, который еще не успели снести. Несколько зданий в пять этажей сияли пламенем на фоне стремительно темнеющего неба. Издалека слышались еще сирены. Казалось сюда кинули половину пожарного штата города. Огонь грозил перекинуться на основную территорию Садоводства и уничтожить часть амбаров, где хранилось зерно на предстоящую зиму.
   История этого района началась через два года после Синей бури. Когда город оказался на грани гуманитарной катастрофы, власти издали указ о строительстве продовольственной гряды. Подразумевалось создание собственного производства продуктов. В проект хлынул огромный поток денег, благодаря чему через два года прилегающие к южному району земли вошли в состав Города семи ветров в качестве нового субъекта под названием Садоводство. Появились зерновые и картофельные поля, овощные базы и комбинаты по переработке сырья. Чуть позже открылись фермы по выращиванию скота. С годами территория Садоводства только увеличивалась, пока в двухтысячных ни получила статус района.
   Развитие продовольственной инициативы проходило достаточно болезненно. В течение первого времени на земли неоднократно совершались нападения. От голода жители часто прибегали к воровству, не говоря уже про мародерство. Оставшегося от первых урожаев едва хватало на то, чтобы обеспечить четверть населения. Лишь в девяносто третьем году Садоводство огородили стеной и поставили круглосуточную вооруженную охрану. Попасть на территорию стало возможно только через контрольно-пропускной пункт. К девяносто седьмому снабжение города полностью восстановилось.
   Однако на огороженной территории еще оставались старые покинутые постройки, чудом уцелевшие в Синюю бурю. По какой причине произошло возгорание, никто не мог и предположить. Человеческий фактор отмели сразу, погода стояла дождливая и рядом не находилось ничего огнеопасного. Но горящие дома сияли так, будто их облили бензином с первого по последний этаж. Совсем недавно в газетах писали, будто вышестоящие люди столкнулись с юридическими препятствиями относительно сноса зданий для расчистки земли. Ликвидация домов с помощью поджога выглядела как простое решение проблемы. Почти никто не сомневался в преднамеренности пожара.
   Макс носился по пятому этажу в поисках пострадавших. Он осматривал комнату за комнатой для проформы, нежели для того, чтоб кого-то найти. Но здесь все еще могли находиться случайные люди или искавшие приют животные. Дверь последней квартиры отворилась сама. В отличие от остальных она оказалась не тронута огнем, единственная во всем доме. Макс, повинуясь внезапному чувству тревоги, направился туда. Войдя, он понял, что уже был здесь раньше. Треск дерева и крики пожарных затихли. В свете пламени из коридора на стенах квартиры будто танцевали солнечные зайчики, превращая оставленные бывшими хозяевами предметы в живые. Непонятно, по какой причине огонь не желал заглядывать в это жилище. Ни при каких обстоятельствах Макс не снял бы кислородную маску, но сейчас ему почти смертельно захотелось сорвать ее, словно кто-то выключил его инстинкт самосохранения. Шлем также упал на пол. Макс ходил по комнатам, вглядываясь в каждую деталь интерьера. Должно быть, территорию оградили раньше, чем мародеры сюда добрались. Ничего не разбросано, все по местам. На комоде в гостиной даже остались фотографии бывших жильцов. Когда Макс взял одну из них, он, наконец, вспомнил, почему квартира так знакома. В рамке с изображения на него смотрела счастливая семья: супружеская пара и их дочь. Ради этой девочки он когда-то приехал в Город семи ветров. В тот самый год, когда Синяя буря унесла тысячи жизней.
   Ее звали Полина. На летних каникулах она всегда приезжала к бабушке в небольшой хорватский городок. Их дом находился напротив через дорогу. Они проводили вместе все дни напролет. В конце августа перед выпускным годом Макс сделал ей предложение выйти за него замуж. Он до сих пор помнил, как девушка прыгала и от счастья хлопала в ладоши. Макс собирался переехать и поступить в пожарную академию Города семи ветров, на тот момент лучшую в стране. Она и теперь считалась самой высококвалифицированной, но в трагический год набор не проводился, как и в последующие несколько лет. Свадьбу, которая должна была состояться летом, отменили. В Синюю бурю без вести пропали тысячи людей. В их числе оказались и родители Полины. По этой причине она отказывалась отправиться к Максу в столицу, несмотря на всеобщий голод. Он навещал ее в каждый свободный день, как только мог вырваться, попутно надеясь, что хоть в этот раз увезет прочь оттуда.
   Конечно же, это квартира родителей Полины. Он приходил сюда лишь дважды, когда в горе девушка уходила из собственного дома. В последний раз Макс видел ее именно здесь, когда она вывела его из себя очередным отказом уехать в столицу.
   О ее смерти он узнал через неделю, когда ему сообщили, что девушка стала жертвой нападения локотанов. Дикие кошки наводнили в то время город. Это стало большим ударом в его жизни, что тогда ему так и не удалось вытащить Полину.
   Тогда район еще не оградили от остального города, поэтому пожарный сразу и не понял, где находится. По рации кто-то звал, но нахлынувшие воспоминания топили сознание все глубже и дальше от реальности. За спиной ему даже послышался ее смешок. Он готов был поклясться, что видел, как за углом мелькнул лоскут белого платья.
   − Что-то не так? - прозвучал чей-то шепот над ухом Макса.
   И снова раздался женский смех уже на кухне. Пожарный ринулся туда. Огонь проник, наконец, в комнаты и уже занялся стенами. Сзади послышался скрип. Макс обернулся и увидел, как дверь на кухне с шумом захлопнулась. Он хотел открыть ее, но та не поддавалась. Голос в рации кричал его имя, и Макс нажал на кнопку отключения. Внезапно из окна хлынул поток воды. Комната заполнялась быстро, но огонь все не гас. Макс пытался и пытался выбить дверь, но ее безнадежно заклинило. Ручка накалилась до красна. Пока еще было возможно, пожарный бросился искать по кухне, чем можно подцепить заевшую дверь. Он перепробовал ножи и столовые топорики, но все ломалось и гнулось в руках, едва стоило применить их. Наконец Макс решил попробовать вылезть через окно, но водопад был такой силы, что приблизиться казалось невозможным. Нечто непонятное и сводящее с ума происходило вокруг. Сквозь потоки загремела какая-то старомодная песня из двадцатых или тридцатых годов. Воздуха уже не хватало. Тот небольшой кусочек под потолком был весь заполнен дымом. Макс нырнул под воду. Там, где должен был находиться проем окна, стояла стена. Не поверив глазам, он судорожно пытался найти отверстие руками, но все было напрасно. Стена никуда не исчезала. Он почти смирился с мыслью, что его время пришло. Как глупо все получилось. Что заставило его вести себя как новичка, первый раз отправившегося на вызов?! Создавалось впечатление, будто он никогда и не учился в академии пожарных. Макс завис в водном пространстве, пытаясь понять, что же лишило его инстинкта выживания. Он ни раз попадал в огненные ловушки, но всегда, абсолютно всегда находил из них выход.
   Все помещение заполнилось, но огонь, этот чертов огонь горел даже под водой.
   Сначала Макс подумал, что ему это почудилось. Дверь на кухню отворилась. В затопленное помещение вплыла девушка. Она приблизилась к нему и испуганно посмотрела в глаза. Полина. Это безусловно была Полина в том самом белом платье. Она приложила палец к своим губам и зловеще улыбнулась.
   - Что не так? - отчетливо раздался в воде тот же самый шепот.
   Макс обернулся, чтобы понять, откуда доносится этот непонятный голос, но рядом никого не было. Полина металась по кухне, когда пожарный обернулся к ней снова. Она пыталась открыть кран и движением рук будто проверяла, есть ли там вода. Затем девушка бросилась к чайнику, простоявшему, в отсутствии хозяев, нетронутым целые годы. Она запрокинула его и прильнула губами к горлышку, словно жадно хотела пить. Через секунду Полина отбросила негодную утварь, видимо, так и не найдя то, что ей было нужно. Она открывала шкафы, вытаскивала бутылки и чашки, все, где могла сохраниться вода. Посуда вылетала с полок, медленно оседая на пол. Внезапно девушка обернулась к Максу, и выражение ее лица стало еще более пугающе. Она схватилась за горло, будто стала задыхаться. Макс бросился к ней, но едва он успел до нее дотронуться, как фигура Полины превратилась в рой пузырей, ловко выскользнувших из его объятий. Спасатель обернулся вокруг, но никого кроме него в кухне уже не было. Его взгляд упал на открытую дверь, и Макс быстрым рывком двинулся к выходу. Но только он отворил ее, как из соседней комнаты зажегся холодный свет. Вспышка была настолько яркой, что ослепила пожарного. Он зажмурил от резкой боли глаза. Сквозь толщу воды все пела и пела давно забытая артистка, родом из позапрошлого века.
   Макс очнулся в больничной палате. Едва заметив его движения, к кровати тут же подбежал командир.
   − Ну ты и заставил нас поволноваться, Ватра!
   − Воды, − прошептал Макс, и командир тут же наполнил рядом стоящий стакан из графина.
   − Сколько я здесь? − утолив жажду, хриплым голосом спросил Макс.
   − Двенадцать часов.
   − Мне надо домой к сыну, − и пациент хотел уже встать с кровати.
   − Стой, стой! Я позвонил тебе домой и оставил на автоответчике сообщение, что ты задержишься.
   − Да что за чушь?! Я же нормально себя чувствую!
   В это время зашел доктор и тоже кинулся останавливать Макса, укладывая его обратно в постель.
   − Вам как минимум до завтра нужно оставаться в палате.
   − Кто-нибудь уже объяснит, в чем такая необходимость? - недовольно воскликнул Макс.
   − Ватра, у вас отравление ...
   − Да бросьте, доктор! От угарного газа в больницах не держат.
   − Это не угарный газ. В стенах квартиры обнаружили ядовитый грибок. При горении он выпускает поры, вызывающие сильные галлюцинации. Пока мы не можем точно определить, насколько сильно поврежден ваш мозг.
   − Мы же избавились от этой заразы лет десять назад, − обратился Макс к командиру.
   − Видимо, не до конца, − и тот лишь безнадежно закивал головой, − Ватра, почему ты не надел маску?
   Этот вопрос повис в воздухе и Макс, осознавая, в какой опасности оказался, рухнул на подушку.
   − Когда станут известны результаты? - спросил Макс, чувствуя, как холодеют от страха руки.
   − Не раньше завтрашнего полудня.
   − Мне нужно позвонить.
   − Хорошо. Позже я принесу вам телефон, − ответил доктор.
   − Почему я не могу позвонить с общего?
   − Не думаю, что это хорошая идея. Здесь уже много желающих сфотографироваться с вами и получить автограф.
   − Да уж! Ребят просто атаковали, когда они целым расчетом сюда приехали узнать, как ты. Пришлось отправить их в часть, пока они тут весь больничный режим ни нарушили, − и командир явно повеселел, не без удовольствия рассказывая о положительной стороне их профессии.
   − За вашим сыном кто-нибудь приглядывает? - спросил доктор.
   − Моя подруга.
   − Я обязан спросить. Вы доверяете ей настолько, что можете оставить с ней мальчика на долгий срок.
   − Полностью, − твердым голосом произнес Макс, стараясь избежать для Хонзы ужасной участи отправиться в казенный дом.
   Удовлетворенный ответом доктор удалился, наказав гостю покинуть палату в течение пяти минут и порекомендовав пациенту полный покой.
   Следующим вечером Макс уже стоял на пороге своего дома. Результаты обследования не показали каких-либо аномалий, и пожарного отправили домой. За эти бесконечные часы он успел сто раз передумать план дальнейшей жизни. И первым делом, при отрицательном результате, переписать старое завещание. Макс прекрасно понимал, что в любой момент его может не стать. Родственников ни ближайших, ни даже дальних он не знал. И на безжалостный вопрос, с кем же оставить сына, если его настигнет смерть, ответа найти не мог.
   С порога Макс понял, что дома никого нет. На кухонном столе лежала записка, где ровным графическим почерком говорилось, что Клара и Хонза сейчас в Пурпурном театре. Последняя строчка просила присоединиться к ним, как только будет прочитана.
   В театре как всегда первый этаж слепил полным мраком. С побережья дул ветер, и старые дыры в стенах служили отличным проводником для сквозняков. Макс хорошо ориентировался в здании и мог без помощи света быстро дойти в любой уголок. Добравшись до второго яруса, он отворил тяжелые двери в главный зал.
   Как оказалось, он пришел вовремя. Кенджи вышел на середину сцены с горящими обручами. В звуковое пространство ворвался плач скрипки, набирающий и набирающий темп. Через мгновение его подхватили ударные, и необыкновенной пронзительности музыка унеслась под самый потолок партера. Она казалась знакомой до боли, но в современной интерпретации узнать ее было трудно.
   На фоне чудесных звуков Кенджи, творивший с обручами какие-то совсем необыкновенные вращения и элементы, выглядел как настоящий бог огня. Он почти стоял на месте, работая исключительно руками, до сих пор замотанными в повязки. Танец, по-другому его назвать было бы неправильно, смотрелся полностью поставленным и отрепетированным. Обручи крутились над головой, за спиной, то взлетая, то падая, и подхваченные в воздухе снова отправлялись по заданной траектории. Это длилось не больше трех минут, но за это время Макс успел различить восхищение на лице своего сына, мурашки на плечах Клары, которые она пыталась затереть ладонями, и одобряющую улыбку Феникса. Да и самого Макса тронуло до глубины души то, о чем он уже стал забывать.
   − Папа! Ты видел? Ты видел, что Кенджи делал? - крикнул Хонза с первого ряда и бросился к отцу.
   − Как я мог пропустить? - улыбнулся Макс, и взял сына на руки, − Может, объясните мне, что произошло за сутки моего отсутствия?
   − С чего начать?! Нам дали название, − озадаченно произнес Феникс, сидевший неподалеку.
   − А конкретно?
   − Ну, скажем так, наше убежище раскрыто.
   − Кто-то фотографировал нас, когда мы крутили огонь в прошлый раз здесь, − сказала Клара, протягивая газету со статьей.
   − Лиц не видно, имен не названо, но место ... если не сегодня, то завтра тут как минимум будут стражи. И скорее всего с обыском, − закончил Кенджи, спрыгнув со сцены.
   − Ты поэтому с горящими обручами в помещении?
   − Если здание загорится, то никто бы не пострадал, в отличие ...
   − Хочешь опять про это поговорить?! - взорвался Феникс.
   − Так оба прекратили! - не выдержал Макс.
   − Мы уже стали собирать вещи, как наткнулись на это, − и Клара протянула пожарному тетрадь, всю испещренную схемами, каждая из которых сопровождалась подробнейшими комментариями и пояснениями.
   − Блокнот Марины?
   − Здесь все наши номера. Даже те, для которых мы еще не были готовы. Ты же помнишь, до какой степени у нее фантазия разыгрывалась. Она еще в тот день не могла найти тетрадь, думала, по дороге потеряла. Кенджи наткнулся в ящике с фитилями.
   − Этот танец отсюда? - обратился Макс к Кенджи.
   − Это танец, написанный специально для Егора, − отозвался тот.
   − Ах, да! Безответная ее любовь. Решили старое вспомнить?
   − Мне вообще никогда идея с танцами не нравилась, − сказал Феникс, и скорчил лицо в недовольную гримасу.
   − Ну, еще бы! - произнесла Клара, едва сдерживаясь от хохота.
   Макс и Кенджи засмеялись и Феникс, недовольно цыкнув, ушел дальше копаться в найденных ящиках.
   − Что? Папа, что смешного? - Хонза непонимающе глядел на остальных, и не мог понять причину веселья.
   − Не обращай внимания, − ответил Макс и опустил сына на пол.
   − Последний день в Пурпурном театре, − довольно сказал Кенджи, и разведя руки в стороны, закружился по проходу к сцене.
   − Этот сборник танцев просто кладезь! - не унималась Клара.
   − Что ты предлагаешь? Вернуться к идее создания театра?
   − Видел, что делал Кенджи? Мы смогли бы стать профессиональной командой. С этим мы сможем все, − и она еще раз хлопнула по тетрадке.
   − Ты, может, забыла, что в этом городе огонь под запретом? Не поэтому ли вы с Кенджи прятались по крышам? И не поэтому ли мы вынуждены уходить отсюда, из нашего родного дома?
   − Хорошо! Тогда, какие твои предложения? Что делать дальше, кэп?
   − Клара, за последний год ты поджигала что-нибудь? По твоей вине возникали пожары?
   Девушка хотела ответить, но запнулась. Одно воспоминание затмевало другое. Конечно, ее совесть не могла оставаться чистой. Любое проявление гнева мигом приводило ее к спичкам.
   − Так я и думал, − Макс взял у нее блокнот и отправился вглубь партера.
   Он внимательно осмотрел содержимое ящиков, половину которого ребята уже разложили по сцене, сортируя по необходимости. Среди всего прочего находились инструменты, когда-то принадлежавшие другим участникам. Некоторыми снарядами не владел никто из присутствующих. Оставлять их здесь было неразумно, но и места, где можно спрятать все неиспользуемое, также не существовало. Заброшенных зданий в городе и не сосчитать. Но реквизит должен находиться рядом с местом тренировок, которое еще предстояло отыскать. И вещи необходимо было вывозить сегодня. Оставить их здесь означало − расстаться с ними навсегда. Почти все инструменты когда-то были сделаны на заказ. Ведь как минимум это память о тех, для кого Пурпурный театр также когда-то являлся домом.
   − Ладно, черт с ним! Если это последний день, давайте попробуем. Клара, иди сюда! Номер с семнадцатой страницы для двоих, называется Посторонние. Инструментарий: шест и веера. Феникс, первая партия - твоя. Надеюсь, не забыл, как с палкой обращаться?! - и Макс отдал тетрадь Фениксу.
   − Нет, лучше говори, что делать, а то до утра тут просидим.
   Макс прочитывал каждое действие: сколько шагов в какую сторону, где присесть, когда и какой элемент применить. Удивительно, но Феникс, не особо и тогда любивший кручение шеста, мигом вспомнил все движения. Руки будто сами выполняли давно забытые трюки.
   Потом по сюжету следовала связка, через которую Клара с веерами должна была сменить Феникса. И тут также сложностей не возникло. В схеме настолько четко и пошагово все расписывалось вплоть до ритма, что после пары репетиций уже можно было выступать с ним. Кенджи за это время подобрал сопровождающую музыку. Сама идея выглядела очень красиво, особенно в тот момент, когда движения обоих сливались воедино.
   Но проблема все же нарисовалась. В кульминации танца партнер должен был держать на одной руке партнершу, пока та выгибалась с веерами назад. При подъеме обратно Феникс так засмотрелся на Клару, что не удержался и поцеловал ее. От неожиданности девушка выронила веера, оттолкнула молодого человека и упала так неудачно, что свалилась со сцены.
   − Ты совсем очумел? - донесся голос снизу.
   Феникс, здорово испугавшись, не получила ли Клара травму, бросился к ней. Но она снова его оттолкнула. В этот момент девушка выглядела так мило и одновременно комично, что Феникс не смог сдержать улыбки.
   − Прости меня, пожалуйста. Я, правда, не собирался этого делать. Само получилось.
   − Да, я уже поверила, − произнесла Клара, с трудом поднявшись и держась за ушибленный бок, − На сегодня я все.
   − Завтра уже все пройдет, − сказал Макс, помогая девушке дойти до кресла.
   − Я всегда знала, что ты изверг! - не унималась Клара, грозя указательным пальчиком.
   Кенджи выключил музыку и сел на край сцены.
   − Самая главная проблема никуда не исчезла. Что со всем этим барахлом делать? Куда-то же надо его определять.
   Внезапный треск сзади заставил Хонзу подскочить с кресла. С колен упал альбом и тут же привлек внимание Феникса. Пока Макс объяснял сыну природу шумов в старых зданиях, ученого привлек один из детских эскизов.
   − Это ты нарисовал? − спросил Феникс.
   Мальчик молчал и испуганно таращился на свою работу.
   − Ну, что ты пристал к ребенку? - вступилась Клара и отобрала книжицу.
   − Очень похоже на Дом Доплера. И кстати, это довольно неплохая идея! Что, если нам воспользоваться им? - обратился к окружающим Феникс и довольно хлопнул в ладоши.
   − Не думаю, что это удачное решение, − с сомнением произнес Макс.
   − Дом давно заброшен и никем не охраняется, − не унимался молодой человек.
   − И не принадлежит никакой из бандитских группировок, но мне тоже не нравится вариант, − добавил Кенджи.
   − Реквизит нужен рядом с местом тренировки. С таким же успехом можно спрятать в любом нежилом здании. Их по всему городу огромное количество, − не соглашалась Клара.
   − Ты права, но нам необходимо срочно все вывозить. И потом будем думать дальше, − поставил точку в споре Макс.
  
  Глава VII  Дом Доплера
  
   Собираясь на ночь в дом Макса, Клара захватила с собой стопку листов. Она намеревалась заняться работой, когда мальчик ляжет спать. Девушка страдала нарушениями сна и не могла уместить свой уклад жизни в городской режим. Как и другие люди творческих профессий в Городе семи ветров, ей не удавалось найти стабильное место по специальности. Когда-то она успешно получила диплом мультипликатора и считалась одной из лучших на курсе. Благодаря высоким отзывам еще во времена учебы, Клара без труда устроилась на одну из известных в стране студий, где в полной мере начала реализовывать творческие амбиции. Но то, что произошло в дальнейшем, повлекло за собой цепь событий, по вине которых она и оказалась в чужом городе и в полном безденежье.
   О втором обстоятельстве Клара распространяться не любила. Лишь подруга Светлана, живущая по соседству, была в курсе ее бедственного финансового положения. На вопросы же своих коллег по огненному кругу она отвечала витиевато и пространственно, в общем так, чтоб никто ровным счетом ничего не понимал. Что-то делает и кому-то отсылает.
   На деле же все казалось куда плачевнее. Клара уже разослала свои эскизы с прикрепленным резюме во все, даже самые маленькие студии страны. Она верила, что где-то должно быть место, куда ее обязательно позовут. На подобный крик во тьму, ответов приходило крайне мало. В основной массе присылались положительные отзывы с ремаркой 'Мы будем иметь Вас в виду'. Подобных конвертов набралась целая пачка, которую Клара перевязала голубой лентой, словно это были любовные письма. Но она держала их скорее для того, чтобы осознавать, сколько попыток изменить свою жизнь предприняла. И это лишь малая часть.
   Позже Клара стала разрабатывать собственную идею для мультфильма. Если никто не брал ее обычным художником, ничего не мешало попробовать свои силы и запустить авторский проект. Поэтому она тратила множество времени на прорисовку. Сюжет рассказывал о приключениях белого медвежонка, отправившегося с большой земли в Арктику, сорвать огненный цветок и остановить таяние льдов.
   Однако Хонза спать и не собирался. После того, как они устроили вечер страшилок, мальчик категорически отказывался идти в кровать. Его так раззадорили истории о призраках, что он не унимался, пытаясь показать Кларе настоящий дом с привидениями. После долгих уговоров, и поняв, что это единственный способ уложить ребенка в постель, девушка сдалась. До режима тишины оставалось еще полтора часа, и Клара решила, что прогулка перед сном должна пойти только на пользу.
   Дом находился в пешей доступности, так что до сирены они должны были успеть. По дороге маленький Ватра рассказывал историю некого профессора, которому принадлежало странное здание. Однако Клара слушала его в пол-уха, настороженно оборачиваясь по сторонам. Все дело в том, что мальчик не сказал, где именно находился дом-призрак. Поэтому, когда улицы разом опустели, в зданиях перестали попадаться горящие окна. Хотя уже смеркалось, девушка почувствовала себя неуютно. Сомнения развеялись, как только на газонах запестрели синие цветы.
   − Это что за место?
   − Осталось немного, пойдем.
   − Хонза, куда ты нас привел? Я почти уверена, что это Красный район.
   − Если бы я сказал, ты бы не пошла! - сердито сообщил ребенок.
   − Так, все! Уходим, пока нас не сцапали.
   − Клара, вон за поворотом уже! Зря шли, что ли?
   − Мне потом достанется от твоего отца.
   − Мы ничего ему не скажем. Ну, пожалуйста!
   − Одним глазком, и тут же обратно, − пригрозила девушка, и Хонза со всей прыти рванул за угол.
   Мрачный трехэтажный особняк в готическом стиле темнел за решеткой чугунных ворот. Территория дома, вся заваленная осенними листьями говорила о том, что люди тут, если и бывают, то крайне редко. Во дворе чуть поодаль от дороги стояли большие пугающие статуи хищных птиц, застывших с распахнутыми крыльями, будто только что приземлились на постамент. Входную дверь охраняли еще две скульптуры собак. В сумерках Кларе на минуту показалось, что они настоящие, до чего натурально они сидели на своих каменных основаниях. Горгульи, сидевшие на углах дома, испуганно таращились на входящего гостя, точно боялись, что человек оттуда уже никогда не выйдет. Особое впечатление производила смотрящая в небо скульптура с тремя перстами, поднесенными ко лбу в момент крещения. Но самым изумительным оказалось то, что на всех трех этажах полностью отсутствовали окна. Кларе пришлось даже обойти дом, чтобы в этом окончательно убедиться.
   − Вот поэтому, нам нужны были фонари! - довольно заключил Хонза и шмыгнул внутрь.
   − Стой! - закричала девушка, в чьи планы абсолютно не входило посещение особняка.
   Обстановка внутри оставляла желать лучшего. Пустая комната большого размера, перпендикулярно лежавшая к прихожей, оказалась разграбленной. Все четыре стены полностью служили полотнами для произведений граффитчиков. По углам валялись какие-то искалеченные остовы бывшей мебели, изрубленные рамы от картин и множество каких-то тряпок, разбитых бутылок и арматуры. Когда-то отделанные шелковой тканью стены, вандалы искромсали вплоть до каменного основания. Судя по некоторым признакам, в прошлом веке здесь была небольшая картинная галерея, украшавшая гостиную.
   − Вон там тайная комната! - сказал Хонза и подбежал к участку стены напротив входной двери.
   Он нажал ногой в нижний элемент деревянной отделки. Со скрежетом участок стены слегка отодвинулся назад и ушел в сторону, оголив проход в следующую комнату.
   − Это что, весь город знает, как открыть дверь? - обескуражено спросила Клара. За все время ее пребывания в городе, она даже не слышала об этом доме, − Как, говоришь, звали владельца?
   − Доплер, австрийский ученый, − и Хонза довольный реакцией Клары, поспешил дальше.
   Девушка последовала за ним. Свет фонарика стал тускнеть, и она стукнула им о ладонь.
   − Хонза, нам пора уже уходить.
   − Это комната-загадка. Посмотри на нее изнутри и домой.
   Клара прошла внутрь. Здесь не было никаких предметов обстановки. Стены состояли из разноцветных квадратиков, на стыке которых по всему периметру торчали полые трубочки. Затхлый запах пыли сразу ударил в нос.
   − И что здесь? - спросила Клара, рассматривая цвета.
   − А вот что! - произнес Хонза и выскочил в гостиную.
   Двери небольшой комнаты затворились так быстро, что девушка не успела выскочить наружу, оставшись запертой в ловушке.
   − Хонза, открой!
   Вдруг в комнате послышалось глухое шипение. Обернувшись, Клара заметила, что из всех маленьких трубочек исходит пар.
   − Хонза, я не шучу!
   − Ты вполне можешь выбраться и сама.
   − Как? Пожалуйста, нажми ... куда ты там нажимал!
   − Это же просто розыгрыш, Клара. Мы так с друзьями еще друг друга пугали.
   − Да?! А газ это тоже часть шутки?
   − Нет, − протянул Хонза.
   − Малыш, еще немного и дым заполнит всю комнату. Если ты меня не выпустишь, я не смогу дышать, − едва сдерживаясь от паники, спокойным тоном произнесла Клара.
   − Ну, ладно. Если ты такая трусиха ...
   − Вот и умница.
   − Клара! Клара, она заела! Кнопка не работает! - по−настоящему заволновался Хонза.
   − Ты же понимаешь, что это не игрушки?!
   − Я серьезно! Никак!
   − Черт! - взвизгнула девушка так, чтобы мальчишка не услышал.
   − Такого никогда раньше не было. Попробуй с твоей стороны.
   − Как?
   − Одна из загогулин открывает дверь с той стороны. Где-то сверху.
   Клара начала нажимать на все подряд, но стена упрямо не хотела открываться. Все рычажки казались неподвижными. Под клубами дыма терялись из виду соседние стены. Фонарик светил так тускло, что казалось, вот-вот погаснет. В панике Клара стала нажимать на трубочки по другим сторонам, одновременно пиная ногой нижние. Когда она дошла до противоположной стенки, послышался щелчок. Девушка подобрала с пола упавший фонарик и посветила им вперед. Перед ней зиял небольшой проем посредине в новую комнату. Она выглядела идеальным кубом с равными пропорциями. Стенки, пол и потолок были яркого красного цвета.
   − Хонза, что это за комната напротив? - не решаясь залезть внутрь, спросила Клара.
   − Не знаю. Там нет больше комнат. Только та, в которой сейчас ты. Может, нужно помощь позвать?
   − Нет, все в порядке.
   − Как тебя вытащить оттуда? Мне страшно, Клара!
   − Жди здесь и никуда не ходи, − произнесла девушка, и забравшись в проем, спрыгнула в красную комнату.
   Отверстие сомкнулось, и в ту же минуту погас фонарик. Но, если бы Клара не была Кларой, история о замурованной в темноте девушке вмиг превратилась бы в еще одну городскую легенду. В обоих пучках прически всегда находились по коробку спичек. Конечно, они были запрещены в Городе семи ветров, но Клара никогда не относилась к законопослушным гражданам общества. Ей безумно было жаль мальчишку снаружи, но, если бы она осталась, то запросто рисковала бы лишиться кислорода.
   − Дом без окон, без дверей, − прошептала сама себе девушка.
   К каждой стене красной комнаты были прикреплены по четыре одинаковых зеркала. Они располагались напротив друг друга, создавая в свете спичек жуткую иллюзию коридоров. Рассматривая каждое из них, Клара в конечном итоге потеряла сторону, с которой попала в помещение. Однако никаких признаков угрозы ее жизни пока не наблюдалось, поэтому страх отступил. Сама мысль, что до нее в эту комнату никто не попадал, придавала непонятную смелость. Что удивительно, здесь не было ни малейшего намека на пыль. Все казалось настолько стерильным, будто здесь проводилась ежедневная уборка.
   Судя по конфигурации здания, в доме существовало множество помещений, ранее ни кем не открытых. Вместо дверей здесь использовались тайные ходы, которые еще предстояло найти. Но для дальнейшего исследования нужно сперва выбраться отсюда. За шестнадцатью отражениями должно отыскаться хоть что-то, напоминающее кнопку. Но зеркала крепились намертво. По крайней мере, одной рукой Клара не могла их оторвать от стены. Даже сделав попытку обеими, пожертвовав освещением спички, у нее ничего не получилось. Она внимательно осмотрела плинтус, где также могла оказаться некая педаль, но лишь зря извела коробок.
   За любым стеклом мог оказаться выход, а, скорее всего, даже два. И Кларе ничего не оставалось, как понять хотя бы, где они находятся. Вспомнив старый способ проверки по сквознякам, девушка стала подносить спичку к каждому зеркалу и внимательно следить за движением пламени. На второй стороне у третьего, наконец, огонь затрепетал. Клара положила под ним фонарик, чтобы снова ничего не перепутать. Теперь предстояло найти рычаг. Единственное, что в деталях осталось необследованным, это рамы, обрамляющие стекла. Кнопка не обязательно должна была находиться на потайной двери, но начать с нее все же следовало. Худшим оказалось то, что рост не позволял девушке достать до верхней части рамы. Но вполне вероятно это и не потребовалось бы.
   Клара так увлекалась, что часто забывала про горящую спичку, и та постоянно жгла ей пальцы. Порой отчаяние брало верх, и она оседала на пол в полной темноте. Но немного передохнув, начинала поиск дальше.
   На десятом зеркале послышался щелчок, и вся стена перед ней на треть ушла влево. Это явно был не тот проход, через который она попала сюда. Спичек оставалось крайне мало, и на исследование еще одного помещения, в котором снова не оказалось окон и дверей, Клара решила не тратить время.
   Она настолько выдохлась, что слезы сами накатывали на глаза. Импульсы паники так и норовили вырваться наружу и затуманить разум. От ощущения себя в безвыходном положении у Клары то и дело дрожали пальцы. Она уже трижды прокляла момент, когда согласилась взглянуть на дом-призрак. Ей казалось, что воздуха становится все меньше и меньше. Стены будто становились с каждой минутой все уже. Только мысль о мальчике, который ждал ее там в темноте, и которому было сейчас неимоверно страшно одному, не позволяла расслабиться и впасть в отчаяние.
   Если нашлась одна кнопка, значит, где-то здесь должна оказаться другая. Правда, на минуту Кларе пришла идея, что ключ может находиться и в новой комнате, но ей очень не хотелось в это верить. Даже без подобной логики создатель этого лабиринта казался безумным. В конце концов, он собирался когда-то здесь жить, и при всем желании настолько усложнять себе жизнь в перемещениях по дому было как минимум неудобно.
   Оставалось еще пять зеркал. Клара крайне надеялась на то, что газ, дым, пар или что там еще могло быть, уже исчез. На четырнадцатой раме раздался знакомый щелчок. Подумать только, если бы она пошла в обратную сторону, все могло бы уже давно закончиться.
   Проем в помещение с трубками отворился. Газа и впрямь как не бывало. Клара быстро выскочила, будто за ней велась погоня. Она подошла к противоположной стене и позвала Хонзу. На голос никто не откликнулся. В коробке оставалось всего восемь спичек. Только что догоревшую девушка отбросила в сторону. Бесцельно применять их ей больше не хотелось. На ощупь в полном мраке Клара снова стала испытывать удачу, нажимая по порядку на трубки в поисках рычага.
   − Ох, и доберусь я до тебя! Когда отец узнает ..., − девушка ругалась на мальчишку и мечтала о том, как тому достанется, когда она наконец-то отсюда выберется.
   Послышался скрежет, стена отодвинулась на Клару, подалась в сторону и в комнату ворвался лунный свет, ослепивший на мгновение до боли в глазах. Девушка выскочила в разбитую гостиную и с жадностью втянула в себя осенний холодный кислород. Она упала на колени, закрывая руками глаза. Немного отдышавшись, Клара стала оглядываться по сторонам в поисках Хонзы. На улице уже стояла глубокая ночь. Обойдя периметр гостиной, она наткнулась на мальчишку, заснувшего в углу, прислонившись к обломку старого кресла. От столь милой картины гнев Клары мигом улетучился.
   До рассвета им все равно пришлось бы находиться тут, пока ни настанет утро. Она истратила много сил, чтобы выбраться из ловушки. И сейчас ей хотелось только одного: спать. В доме стоял холод. Клара не решалась закрыть распахнутые настежь двери, когда они с Хонзой только вошли в дом. Она по инерции проверила его фонарик, который светил исправно. Крепко обняв мальчика, жавшегося от холода, Клара заснула.
   Их разбудила сирена пожарной машины, проезжавшей по соседнему району.
   − Папа! - спросонья воскликнул Хонза и протер глаза.
   − Папа, − повторила Клара и обернулась по сторонам в поисках Макса.
   − Ты выбралась! - радостно произнес мальчик и бросился на шею девушке, − Я никуда не уходил.
   − Ты просто молодец, − сказала Клара, и сжала его в объятьях.
   − Экзамен! - вдруг осенило малыша, и он потянул Клару из дома.
   Схватившись за руки, они побежали обратно. Солнце еще только показалось на горизонте, означавшее, что у них еще есть время. Попасть под гнев отца, обеспокоенного отсутствием семилетнего сына, никому не хотелось.
   Дома никого не оказалось. Никто даже и не думал впадать в ярость. Вещи Макса в прихожей также отсутствовали.
   − А где папа? - крикнул Хонза из своей спальни, бросившийся с порога собирать рюкзак.
   Только сообщение на автоответчике внесло ясность. Клара на скорую руку соорудила пару бутербродов с абрикосовым джемом, приготовила какао и позвала Хонзу в столовую. Пока мальчишка уплетал за обе щеки, девушка решала дилемму: говорить ему про инцидент с отцом или нет. Через час предстоял экзамен и, она пришла к выводу, ничего ему пока не рассказывать.
   − Так где он?
   − Задержался на работе.
   − Значит, он не увидит. Ты можешь отвести меня?
   − Конечно. А папа тебя каждый день провожает?
   − В школу нет. Я самостоятельный, − не без гордости заметил Хонза.
   − Тогда почему сегодня не хочешь идти один?
   − Сегодня отбор в более старшую группу по каратэ. Там ребятам по десять лет. Тренер сказал, что я могу прийти на смотр.
   − Так ты вырос из уровня своего возраста? - улыбнулась Клара.
   − Если я опоздаю, и тренер увидит меня с тобой, ругать точно не станет.
   − А почему мы должны опоздать? Времени достаточно.
   − Мало ли, − пожал плечами мальчик.
   Клара никуда не спешила. Ей показалось, что Хонза что-то не договаривает, но пытать расспросами его не стала. Она понимала, что ребенку нужна на трибуне поддержка, но за этим скрывалось что-то еще. Доев свой завтрак, они отправились в спортивную секцию.
   Хонза молчал всю дорогу. Он крепко сжимал Клару за руку и изредка тяжко вздыхал. В нахмуренном выражении его лица сквозило что-то неладное. Подойдя к калитке, ведущей на территорию школы, ребенок остановился. Он долго не решался войти в ворота.
   − Хонза, если не хочешь, тебя никто не заставляет.
   − Дело не в этом.
   − Тогда в чем?
   Мальчик вытащил что-то из кармана и, не разжимая кулачок, протянул Кларе. Она подставила свою ладонь и вещица упала в руку. Это было обручальное кольцо. Девушка узнала его сразу. Холодок пробежал по ее спине.
   − Откуда оно у тебя?
   − Его дал мне один человек и просил передать тебе.
   − Когда? - насторожилась Клара.
   − Ты застряла в той комнате. Потом пропал твой голос. Я хотел бежать домой, но побоялся один, − испуганно затараторил Хонза.
   − И что дальше?
   − Я услышал шаги. В комнату вошел человек.
   − Как он выглядел?
   − Было темно. Не разглядел.
   − Он не обидел тебя? - вдруг до нее стали доходить страшные мысли.
   − Нет. Только подошел ко мне, отдал кольцо и велел передать его Кларе.
   − Так и назвал по имени?
   − Да. А потом ушел. Мне стало еще страшнее, и я спрятался в самый темный угол. Вдруг бы он вернулся?!
   − Прости меня, − воскликнула Клара и крепко обняла Хонзу.
   − Это я виноват. Не знал, что дверь сломается.
   − Послушай меня, папа знать об этом не должен.
   Мальчик закивал головой и снова обнял девушку. Клара сама сейчас была напугана. Это кольцо она хранила в своем доме в тайном месте, о чем никто не знал. На украшении стояла особая гравировка, по которой его можно было узнать из миллиона других. Кто-то проник в дом, решил таким извращенным образом уведомить ее об этом. Она боялась возвращаться, и еще больше оставлять Хонзу одного.
   − Мне пойти с тобой?
   − Да, − согласился ребенок, и взяв ее снова за руку, повел в школу.
  
  Глава VIII  Башня
  
   Кенджи проснулся от резкого грохота, доносящегося с внутреннего двора. Открыв глаза и едва очнувшись, он понял, что на улице идет перестрелка. И, судя по крикам, уже есть раненые или убитые. Кенджи вскочил, подбежал к окну и, немного отодвинув штору, выглянул в окно. На земле лежало больше десятка тел, в том числе и женских. По периметру стояли вооруженные автоматами громилы. Еще некоторое количество бандитов выбивали двери квартир и вытаскивали во двор жителей дома. Их о чем-то спрашивали, а затем расстреливали. И так по очереди.
   Голоса приближались к его двери, и Кенджи ничего не оставалось, как вылезти из окна с внешней стороны дома. Забравшись на крышу и замерев, он навострил свой слух до предела, чтобы хоть по обрывкам речи понять, ради чего эти головорезы устроили массовый расстрел.
   − Я на одних замках разорюсь, − прошептал сам себе разозленный Кенджи, когда его дверь выбили.
   Послышался звон разбитого стекла.
   − Может, тут никто не живет?! - спросил один из бандитов.
   − Судя по продуктам в холодильнике, здесь как минимум вчера кто-то был.
   − Вчера?
   − На молоке дата разлива два дня назад. Пока она окажется в магазине, так что да.
   − Значит, либо прячется, либо выпрыгнул в окно.
   − Черт подери, берлога поджигателя!
   − Ну-ка, дай глянуть.
   − Целый арсенал! Вот для чего ему молоко в бутылках, а не в пакетах, как у обычных людей.
   − Ого!
   − Что там?
   − В шкафу пять канистр. И я сомневаюсь, что в них вода. Что делать то с ними?
   − Заберем позже, когда здесь уладим. Любая искра и тут все взлетит на воздух. У хозяина квартирки явно с головой плохо, раз спит рядом с пороховой бочкой.
   − Если бы ни бутылки, фитили и прочий хлам, я бы подумал о контрабанде.
   − Нужно найти его. Если это тот, кто спалил несколько десятков наших контор и складов, то его голова будет стоить дороже здесь живущих вместе взятых.
   − Но пока нам нужен Безголовый. Уверен, здесь точно есть тот, кто знает, где он прячется. Пойдем, здесь больше ловить нечего.
   Пока те ринулись обыскивать другие квартиры, Кенджи бесшумно спустился в комнату и с помощью троса переправил канистры наверх двухэтажного дома. Бандиты не заметили за шторами деталь ручного подъемника, который Кенджи установил как раз для таких случаев.
   Стрельба во дворе прекратилась только через полчаса. Судя по всему, бандиты нашли того, кто раскололся и дал им нужную информацию. Вернуться за добычей те двое не успели. Полиция разогнала сиренами всю шайку.
   Кенджи бродил среди трупов, внимательно изучая лица и надеясь отыскать хоть кого-то живого. Половина его соседей бездыханно валялись в багряных кровавых лужах. Об этой бойне в Городе семи ветров почти никто не узнает. О ней не скажут по телевизионным каналам. Эта дата не станет траурной и никто не приспустит флаги на городских штандартах. Лишь одной страшной легендой на улице станет больше. Восемнадцать семей исчезло с лица земли просто так, по чьей-то хладнокровной указке. Среди них были и хорошие люди, и не очень. Но у всех не было средств, чтобы во время убежать за пределы этого города от трагического конца. Никто из этих людей не заслуживал такой участи.
   Вокруг суетились криминалисты, полицейские фотографы ослепляли вспышками двор, снимая жуткую картину во всех деталях. Дом оцепили так плотно, что никто без специального допуска не мог ни войти, ни выйти. Снаружи ко двору прибыли бригады скорой помощи. Медики сновали между телами, также пытаясь найти живых. Женский плач и мужские стоны скорби разносились, казалось, на километры отсюда.
   Дальше. Надо было что-то делать дальше. Кенджи, схватившись за голову, сел на землю, облокотившись об обшарпанную стену и не в силах пошевелиться. Только, когда кто-то из медперсонала обратился с предложением помощи, Кенджи отрицательно помотав головой, направился к себе. Полицейские снимали показания свидетелей, и ему, как никому, нужно было исчезнуть как можно скорее. Он без труда перепрыгнул с одной крыши на другую, а затем и на третью, пока ни оказался далеко за пределами оцепления.
   Первым местом, куда мог направиться Кенджи, была лавочка Тая. Однажды старик укрыл еще совсем юного подростка от расправы, спрятав от группы отморозков. За столько времени он ни разу не спросил, чем Кенджи вызвал недовольство бандитов. До сих пор парень был благодарен старику за то, что тот возможно подарил ему вторую жизнь.
   − Я хорошо знаю это выражение лица, - сказал Тай, не взглянув на вошедшего.
   − Ты понял это по моему дыханию?
   − Нет. Потому, как открывается дверь. Похоже, случилось что-то чересчур плохое.
   − Думал, ты открываешься в десять.
   − Не спалось сегодня. Чем старше становлюсь, тем раньше подымаюсь. С возрастом поймешь.
   − Если доживу.
   − Я не знаю, что может убить тебя раньше, чем ты сам.
   − Люди искали Безголового. Устроили казнь во дворе моего дома.
   − Много погибло? Не говори, по твоему лицу все понятно. Хотя что-то еще тебя тревожит.
   − Безголового уберут за двое суток. Это лишь вопрос времени.
   − Нет-нет, ты не за этого душегуба беспокоишься. Не поверю ни за грош.
   − Его дочь держат в Черном Кристалле. Не знаю, что с ней сделают после его смерти. Он обращался ко мне за помощью, но тогда я просто не мог.
   − Ты и не можешь спасти всех. В этой башне шестьдесят этажей. Если сорвешься, как твой друг, лучше никому не станет.
   − Меня никто не превзойдет в этом, − твердым тоном произнес Кенджи.
   − У спорта короткая жизнь. Тебе уже не двадцать. Каждое нарушение организма отрезает от нее еще кусок. Любая травма и ты вне игры.
   − Если не я, то больше некому.
   − А что потом?
   − Еще не знаю.
   − Твое стремление к хорошим поступкам всегда вытягивало из самых безнадежных ситуаций. Не знаю, как этот магнит действует, но в отличии от других мальчишек, ты будто ведом неким внутренним компасом. Это как получить премию мира выросшему в Красном районе. Но хорошими умыслами ты сам знаешь, куда ведет дорога.
   − Я не смогу спокойно жить, зная ...
   − ... что девочку-сироту в любой момент могут продать какому-нибудь извращенцу? Знаешь, сколько подобных случаев на планете происходит каждый день?
   − Нет, не должно быть так. Не в этом городе. Здесь и без того горя хватает.
   − Кенджи, оглянись! В твоем любимом городе уже никого не спасти. Того и гляди, объявят о консервации.
   − Я ошибся, придя сюда. Ты стар! Большинство стариков уже ни во что не верят. Принимают все, что правительство им кидает в подачку, − Кенджи впервые взбунтовался против своего спасителя. Ему казалось омерзительным то, как Тай видел ближайшее будущее.
   Уже стемнело, когда он после долгих скитаний под осенним дождем позвонил в дверь Макса. Дрожа от холода, Кенджи в промокшей насквозь одежде, вошел в дом пожарного. Он весь день ничего не ел и сразу набросился на свежеприготовленную паэлью. Макс без лишних вопросов разложил диван в гостиной. Отогревшись и утолив голод, Кенджи сам все рассказал.
   − Если бы у меня не было ребенка, возможно, и я бы тебя не понял. Старик прав в том, что всячески тебя уговаривает. И на его месте я поступил бы точно так же. Беда в том, что взгляды мои еще не так далеки от реального положения вещей. Я не умею оставлять беспомощных в беде.
   − У тебя звание героя города.
   − И без ордена можно быть героем. Я слышал недавно, как парень в доках на высоте спас человека от неминуемой смерти. Каждый день кто-нибудь рискует своей жизнью ради постороннего человека.
   − Если бы не ты, я бы тогда так и сгорел под той балкой. Меня всегда будет преследовать вопрос, почему именно нам повезло. Ты ведь как-то выбрал.
   − Выбор - это главная часть жизни. Вы находились ближе всего к выходу. Если бы на вашем месте оказались другие люди, то сейчас я не говорил бы с тобой. Но до сих пор иногда в пожарах мне мерещатся те крики, − Макс тяжело вздохнул и зажмурил глаза, − Но я ни секунды не жалел, что именно вы сейчас ходите по земле.
   Феникс и Клара пришли друг за другом в разницу с четверть часа. Разговор оказался длинным, но все же никто в помощи не отказал. Большую часть времени заняло составление плана. Они не были воинами, и противостоять вооруженной армии, находящейся в Черном Кристалле, никак не могли.
   Девочка находилась на пятьдесят втором этаже. Воспользоваться другим способом, как вытащить ее через окно, не представлялось возможным. Однако незамеченным проползти хотя бы первые десять этажей казалось достаточно проблематичным.
   − Здание охраняется не только внутри. Внизу постоянно около Кристалла вертятся люди с оружием. Что-то вроде бойцов-невидимок. О них было неизвестно до недавнего времени, − сказал Кенджи, вспомнив погибшего Зарубу.
   − Они не посмеют стрелять, если вокруг здания соберется толпа людей, − предположил Феникс.
   − Не факт, а вот, если приедут полицейские, пожарные и другие городские службы, тогда может начаться неразбериха, что сыграет нам только на руку, − заметил Макс.
   − Предлагаешь устроить пожар? - улыбнулась Клара.
   − Не надейся, маленький поджигатель! Вокруг Черного Кристалла вечером всегда гуляет много людей. Нам придется собрать их всех и отвлечь тех охранников, что снаружи. А потом я вызову спасателей и сообщу о неправомерном использовании огня.
   − И кто же будет этими нарушителями?
   − Мы вчетвером, − сказал Макс и серьезно посмотрел на каждого.
   − Подожди, как ты объяснишь вызов пожарных? - недоверчиво спросил Феникс.
   − Кларе решать, что она будет рисовать на этот раз.
   На подготовку требовалось время. Меняя свой облик каждый день, фаерщики следили за передвижениями и привычками охраны. Они изучили все близлежащие крыши, которые намеревались использовать для отвлекающего маневра. Пока Феникс чертил планы и оценивал общую проходимость улиц вокруг Черного Кристалла, Кенджи подготавливал места для номеров. Клара занималась разработкой поджога, а Макс выявлял точки снайперов. Попутно они подготовили около семи номеров.
   Начался октябрь. В ночь перед назначенным днем, Кенджи разрисовал тротуары близлежащих улиц фосфорными стрелками в направлении Черного Кристалла, светящими только в темноте. Таким образом, прохожие должны были увидеть их вовремя, когда зайдет солнце.
   Недалеко от каждого угла башни располагались дома в три-четыре этажа, которые раньше использовались как магазины, а ныне полностью заколоченные. Их-то фаерщики и приспособили под имитацию сцены.
   На одной из них вспыхнул столб пламени, и люди, собравшиеся и проходящие случайно мимо, ринулись рассмотреть поближе. В городские динамики ворвалась музыка. Из столба возник молодой человек весь в черном и с маской на лице. Он походил на металиста, весь уштамованный железными заклепками. На его лице появилась угрожающая улыбка. Он стоял и, молча, по-наглому, рассматривал пришедших зевак.
   На секунду музыка стихла, и по улице прокатился рокот грома. В руках у парня, будто из ниоткуда сами собой зажглись каркасы кубов. Они казались неподъемными, но молодой человек так ловко ими управлял, словно обладает неземной силой. А когда он поднял и закрутил фигуру на одном лишь пальце, и вовсе вызвал удивленные возгласы толпы.
   Людей собиралось все больше. Влекомые восторженными звуками и светящими в темноте стрелками, прохожие сбегались мотыльками на огонь.
   С последним звуком песни кубы, освещающие факелы и артист мгновенно погрузились во тьму. Не успел начаться гул недовольства, как на другой крыше послышался выстрел и в небо метнулся красный снаряд из ракетницы. На краю двухэтажки в маске возникла девушка, вся обтянутая в черную кожу, и тоже, как и все внизу, смотрела за разукрасившей небо полосой. Артистка взглянула на толпу и свистнула так, что у всех зазвенело в ушах. Когда внимание вернулось к ней, в ее руках загорелись веера. Как потом обсуждали люди, дело состояло не в том, какие фантастические элементы она вырисовывала огнем, а то, как исполняла свою роль. Вся драма заключалась в эмоциях, с которыми она показывала образ осени во всей ее многогранности с опадающими листьями, холодными дождями и символизмом уходящего времени. Когда финальное тиканье часов в концовке музыки угасло, исчезла и сама героиня.
   Дальше оказалось сложнее. Заметив белую дымовую завесу на следующей крыше, люди направились в ту сторону. К этому моменту толпа увеличилась вдвое от ожидаемого числа. Возникла небольшая давка, что позже, конечно, еще отразится.
   Без лишних прелюдий из дыма вышли двое мужчин все в тех же масках и черном кожаном облачении. С первых же нот на сцене начался настоящий бой на огненных мечах. Они сражались с таким рвением, что поневоле многие приняли за реальный поединок. Один из двух вытворял такие акробатические трюки, избегая оружия соперника, что по толпе проносилась волна аплодисментов. Но второй не отставал. Его эпизод с двумя лавирующими мечами вызвал бурю восторгов у зрителей. Сюжет об учителе, пытающемся внушить своему ученику правильное понимание боя, в дальнейшем станет самым обсуждаемым из всего представления.
   Наконец, зажегся четвертый угол напротив Черного Кристалла. Номер 'Посторонние', который так неудобно получился на пробе, после репетиций стал настоящим откровением. Двое смотрелись настолько убедительно, что позже на улицах даже появится словосочетание 'Вы как пара на острие Кристалла'.
   Надо сказать, что к пятому выступлению, когда Кенджи блистал акробатикой с обручами, в пожарную часть уже совершили звонок. Пока длилось действо, Макс с противоположной крыши наблюдал за охранниками. Они сами настолько увлеклись происходящим, что понемногу начинали терять бдительность. От скопления народа невидимые солдаты старались скрывать оружие и вести себя соответственно праздничному настроению, что уже повелевало вокруг Черного Кристалла.
   Накладка случилась, когда Макс, убегая с крыши, застрял на чердаке. Один из охранников башни решил подняться и помешать огненному театру. Не успевая на свой номер, пожарный просигналил фонарем ребятам на соседней крыше.
   Пауза длилась двенадцать минут, что казалось целой вечностью, пока на здании перед входом в Черный Кристалл ни засияли языки пламени. Под дикие электронные мотивы нескладный парень, что перед началом так любил рассматривать зрителей, появился с двумя горящими палками. Совершая роботообразные движения, он разбавлял свой танец выдыханием огня. Смотрелось это достаточно странно, но, судя по одобрительным возгласам, людям действительно нравилось. Больше всего эмоций возникло в финале номера, когда артист целиком заглотнул сначала одну, а потом и вторую палку, тем самым потушив пламя.
   Все это время, пока ребята развлекали жадную до представлений толпу, охрана Черного Кристалла заметно нервничала. Небывалый поток людей, собравшийся в одном месте, двигался всей массой от одного угла до другого. Неподготовленность к подобным условиям внесла в ряды охраны диссонанс. Когда связь с внешней сетью прервалась, все входы были заблокированы и взяты под особый контроль.
   Коронный номер Макса с пламенным кнутом завершал все представление. Отыграв свою роль, он, сделав паузу, подошел к краю крыши. Ему оставалось только щелкнуть хлыстом. Дорожка огня тонкой нитью побежала по стене дома. В считанные секунды здание запылало в ярких красках, превращаясь в рисунок снайпера с винтовкой, стреляющего в падающего человека.
   Как и предполагалось, несанкционированное собрание народа вызвало серьезное беспокойство властей. К месту подъехали десятки полицейских машин. Задача состояла в том, чтобы разогнать собрание и поймать зачинщиков. Пожарные также прибыли к этой минуте. Заметив горящее здание, они предприняли попытку добраться до него. Люди, любовавшиеся рисунком и ждущие продолжения, расходиться не желали.
   Во всей неразберихе никто не заметил, как по черной высотке ввысь по стене устремился человек. Как паук, преодолевая один этаж за другим, пока охранники Черного Кристалла увлеченно наблюдали за тем, что происходит внизу. Рисунок здания, состоящий из огромных ромбов с выступающими краями, позволял забираться почти до самой крыши. Только дотянувшись до последнего этажа, до нужного окна необходимо было дойти по карнизу.
   Снизу уже виднелось только темное движущееся пятно из людей. Звук сирен давно остался позади. Ветер свистел в уши, и высота казалась все более пугающей. На середине пути ладони предательски стали мерзнуть. Тот сумасшедший поступок, что Кенджи сейчас совершал, грозил стать последним в его жизни. Он судорожно размышлял о том, каким же ненормальным надо быть, чтобы подвергнуть маленькую девочку такой опасности. Страховка и подходящее снаряжение у него отсутствовали. Да и сомнения все стучались в его голову с новой силой. Он знал, что поддаваться страхам, первый признак провала. Кенджи остановился и уселся на парапет. Отсюда раскрывался потрясающий вид на Город семи ветров. На этой высоте название казалось более чем справедливым. Порывы воздуха метались из стороны в сторону, будто не зная своего направления. Молодой человек вспомнил, как еще десять лет назад забирался на это здание ради забавы. Так он стремился стать лучше других, то и дело, подвергая свою жизнь крайне опасным трюкам. В то время ему нечего было терять, отвечая только за самого себя. Сейчас же ему предстояло совсем другое путешествие. И дорога обратно вниз являлась непредсказуемой.
   После смерти Зарубы прошло уже несколько недель. Информация о нахождении девочки могла давно устареть. Добравшись до назначенного пункта, Кенджи обнаружил полностью темный этаж. Окна не горели, так что складывалось ощущение, точно внутри никого нет. На часах минутная стрелка неумолимо стремилась завершить десятый час.
   За стеклом зажегся свет. Кенджи мигом ретировался в сторону, едва качнувшись на краю. Подглядывая за штору, он наблюдал за происходящим внутри. Огромный двухметровый детина склонился над ребенком и что-то спрашивал. Девочка отрицательно покачала головой и уткнулась в плюшевого то ли кота, то ли медведя. Осмотрев комнату, охранник удалился.
   Время поджимало. Кенджи легонько постучал в окно. Реакции не последовало. Он повторил действие, и результат оказался тот же. Ему вспомнилось, как в детстве мама настукивала разные мелодии, создавая у него чувство ритма. Кенджи тихонько по стеклу стал барабанить пальцами детскую песенку, каждое утро звучавшую по радио в качестве заставки, напевая ее мотив. Штора отодвинулась, и девочка недовольно взглянула на молодого человека.
   − Нет там таких слов!
   − Уверена? А вот мне кажется, что есть.
   − Кто ты? Почему сюда залез? - поинтересовалась она.
   − Видишь темную тучу? Просто упал с нее, когда она летела над домом.
   − Обманываешь! Ты бы разбился!
   − Нет же! Как иначе я мог здесь оказаться? - возразил трейсер, понимая, что даже в таком возрасте ее не проведешь.
   − Вылез из соседнего окна.
   − Зачем мне это?
   − Просто ты ненормальный, − и она покрутила пальцем у виска.
   − Не слышу! - и Кенджи притворно поднес ладонь к уху.
   − Ненормальный! - крикнула девочка.
   Кенджи пожал плечами и вопросительно посмотрел на нее. Она топнула ножкой и пошла за стулом. Поставив его у окна, девочка залезла и, едва дотянувшись до ручки, открыла окно.
   − Я говорю, быть такого не может!
   − Могу тебе доказать, - улыбнулся Кенджи.
   − Как?
   − Если мы прыгнем, то точно не разобьемся.
   − И больно не будет?
   − Обещаю!
   − Я боюсь темноты. Скоро свет погаснет и будет очень-очень страшно.
   − Внизу фонари горят даже ночью.
   − А вдруг нет?
   − Если нет, то я смогу это исправить, − Кенджи зажег огнивом фитиль и поднес к губам флягу. Изо рта в небо вырвалось пламя, озарив всю комнату.
   − Ты дракон? - спросила девочка.
   − Можно и так сказать.
   − Значит, ты умеешь летать?!
   − Все верно, юная леди, − и Кенджи порадовался, что затянувшийся разговор пошел в нужное русло.
   − И мы точно не разобьемся?
   − Абсолютно.
   − Хорошо, − драматично вздохнула девочка.
   Кенджи влез в комнату. Разъяснив некоторые правила безопасности в полете на драконах, он завязал ребенку глаза. В то же мгновение электричество выключилось. Прикрепив девочку к себе на спину, похититель выбрался обратно. Опасаясь, что в момент выключения света охранник может зайти, Кенджи грустно, как в последний раз, взглянул на Млечный путь. Обреченно вздохнув, он соскользнул вниз.
   Дорога назад получалась ощутимо труднее. И без того зевавшая девочка успела заснуть за плечами молодого человека, укачиваемая монотонными движениями. Только на середине сквозь дремоту она спросила, долго ли еще осталось лететь. Они останавливались на каждой десятке, чтоб спаситель мог хотя бы немного размять заиндевевшие на высоте пальцы. Отсутствие света также сказывалось. На далеком расстоянии от земли в большинстве ситуаций приходилось действовать почти на ощупь. На двадцатом груз на спине стал казаться тяжелее. Пару раз он чуть ни оступился, перебираясь с одного рельефа на другой. Стыки частей узора оказались сложными для спуска. Цепляясь за элементы орнамента здания, Кенджи на одних пальцах преодолевал препятствия. И вот, наконец, достигнув пятого этажа, они зависли в ожидании.
   К тому моменту горела стена четвертого дома, служившая им сценой. По еще непотушенному рисунку можно было различить портрет плачущей женщины, тянущей ладони к небу. И хотя остальные картины потушили, в отсвете фонарей оставались черные прожженные контуры. Образы смотрелись примитивно, но даже такие, они несомненно обещали в городе резонанс.
   Один пожарный отделился от толпы и рьяно кричал про застрявших внутри людей. В другой стороне громыхнул дымовой шутер, и, распределившись, бригады освободили путь вниз. Громче всех кричащий направился в сторону Кенджи. При приближении в нем узнавался Макс. Он махнул зависшему трейсеру, и тот мигом опустился на землю.
   − Я держу ее, − произнес пожарный, пока Кенджи отстегивал ремешки. - Ты цел?
   По выражению глаз Кенджи читалось, что он выдохся. Молодой человек никогда бы в этом не признался вслух, поэтому утвердительно качнул головой.
   − Осталось доставить ее в одно место, − шепотом сказал Кенджи, снимая повязку со спящей девочки.
   − К кому?
   − К ней, − и Кенджи кивнул в сторону пылающего рисунка.
   Макс поднял скрещенные руки над головой, сигналя остальным, что все завершено.
   - И прибей меня в следующий раз, когда я решу залезть на небоскреб в кожаном костюме.
   − Надеюсь, больше никогда такое проворачивать не придется. Удачи тебе!
   Кенджи с благодарностью обнял друга и без лишних слов исчез с девочкой в направлении Полярного района.
   В обратную сторону Феникс провожал домой Клару. Путь до ее улицы был далеким. Вдоль линии домов они ехали на байках, избегая света фонарей. На близлежащих дорогах возобновилось расписание патрулей. Фаерщикам приходилось останавливаться и прятаться. Всю дорогу они ехали молча.
   − Думаю, тебе лучше зайти на пару минут, − сказала Клара, когда они прибыли к ее дому.
   − Только на пару? - усмехнулся Феникс.
   − У тебя ожог на губах. Его надо обязательно обработать. Зачем ты вообще взялся за выдох пламени? - с жалостью произнесла она, нервно отпирая ключом дверь дома.
   − Собственно, мы же выступали не для того, чтобы красоваться. Это всего лишь способ достижения цели, так какая разница, чем отвлекать людей?
   Она задумчиво взглянула на молодого человека, будто увидела что-то новое в давно знакомом. Кивнув головой, Клара исчезла в темноте дома. Феникса просить дважды не было нужды. Он последовал за ней и захлопнул за собой дверь. Ему пришлось зажечь огниво, так как хозяйка и не думала предпринимать хоть какие-либо попытки осветить комнату.
   − Извини! Свечи на комоде, − крикнула она, явно находясь где-то внизу.
   Когда Клара вернулась, все фитили в зале источали свет.
   − Достаточно было пяти или шести. Не нужно зажигать все, − сказала она, и принялась задувать лишние, − Не хочу чувствовать себя как в склепе.
   − Больше похоже на экономию.
   Девушка недовольно на него взглянула.
   − Я ведь никогда даже не был в твоем доме, − продолжил Феникс.
   − Мы никогда близко не общались, чтобы я приглашала тебя, - усмехнулась девушка.
   − Ничего о ней не зная, все равно бы украл из рая, − задумчиво произнес молодой человек, увидев на комоде фото Клары с незнакомым мужчиной.
   − Откуда строчка? Из какой-то песни?
   − Нет. Просто иногда забредают в голову подобные глупости.
   − Ну, по-моему, что-то в этом все же есть, − она подошла к Фениксу, взяла у него фото и поставила на место.
   − Ты живешь одна?
   − Я понимаю, что тебе хочется узнать больше, но у меня сейчас нет настроения - делиться с кем-либо личной жизнью, − сказала Клара, и, усадив его на диван, приложила компресс к обожженному месту.
   − И что же ты понимаешь?
   − То, что я не готова сейчас к этому разговору.
   Феникс иронично улыбнулся, но ничего не ответил. Она снова покинула его, скрывшись в темноте соседней комнаты. В полумраке на одной из стен молодой человек заметил симметричные ряды белых листов. Приблизившись, он увидел сотни рисунков, последовательно уложенные в некий сюжет. Картинку, выполненную обычным карандашом, дополняли голубые пятна, природу которых Феникс не мог определить. Все, что ему стало понятно, это история происходила где-то среди льдов. Его увлек белый медвежонок, чья мимика даже на бумаге казалась по-настоящему живой. Молодой человек видел, что здесь только часть истории. Главный плюшевый герой показался ему настолько трогательным, что Феникса пронзило любопытство о дальнейшей судьбе персонажа.
   − Я не стала впадать в оригинальность и назвала его Мишей.
   Феникс оглянулся и увидел Клару с бутылкой вина. Она подошла к комоду, разлила красное зелье по бокалам и протянула один из них своему гостю.
   − Как ожог?
   − Ото льда уже все онемело, − ответил он, − Так, что это за рисунки?
   − Мой несбывшийся проект. Я хотела создать что-то серьезное, отражающее мировую картину в сегодняшней истории.
   − Так почему не случилось?
   − Я отослала пробный вариант во все студии, какие знала. Но оказалось, никому не интересна история, где нет воспевания семейным ценностям и всего того, что прославляется в современной анимации.
   − Приходили ответы? Там же должны указать четкую причину.
   − Слово, которое прочно вошло в мою жизнь - неформат. Особо любезные трактовали отказ фразой 'Такое детям еще рано'.
   − Так о чем история?
   − Миша родился в неволе. Хозяин попался хороший, с рождения его холит и лелеет. Однажды к ним привозят старого медведя, его ранили выстрелом из ружья. После лечения ветеринары пришли к выводу, что у него больше шансов дольше прожить под наблюдением. Животное находится на грани исчезновения. Медведь знакомится с Мишей, и тот рассказывает, что на снежном континенте, откуда он родом, вырос огненный цветок. Его жар такой сильный, что льды тают с каждым часом все быстрее. Его жар столь мощный, что ни одна живая душа не может подойти и сорвать его. Медвежонок загорается желанием спасти свою историческую родину и решается на попытку. Он забирает из сокровищницы хозяина компас и по магнитной стрелке отправляется в путь.
   − Не знал, что тебя так заботит проблема таяния льдов, − сказал Феникс, завороженно смотря на собеседницу.
   − Что в этом удивительного? - оскорбленно спросила рассказчица.
   − Нет. Не пойми меня неправильно. Просто я за этот час узнал о тебе больше, чем за все предыдущие годы.
   − За тот период, что мы знакомы. Несколько лет друг друга даже не видели, так что формально ты знаешь меня только тот отрезок времени, − саркастическим тоном заметила Клара.
   − Вот опять ты включаешь свои иголки! - усмехнулся Феникс и разлил оставшуюся половину бутылки по бокалам.
   − Я всегда считала, что детям нужно рассказывать о планете как можно больше. Пока они маленькие, пока ценность денег им неизвестна, пока они любят домики на деревьях, и прыгать по лужам − это как раз тот момент заложить в них основу заботы о своей планете. Человек всегда восприимчив к тому, что интересовало его в детстве. Так жаль, что сейчас никто из взрослых этого не помнит. Им даже неинтересно, − произнесла Клара и, тяжело вздохнув, тоскливо взглянула на свою галерею.
   − Я даже не догадывался, что в тебе такое есть.
   − Это все, на что я способна, видимо, − грустно улыбнулась Клара.
   − Категорически не согласен. Ты отличный жонглер, умеешь управляться с огнем. И никто не умеет так рисовать невидимыми чернилами, дадим этому слову шанс. Ты же видела, что уже можешь влиять на людей своими работами!
   − Мне нужно что-то определенное. Я не могу всю жизнь скакать по крышам. Здесь нет будущего.
   − О чем ты говоришь? - Феникс хотел добиться у девушки ответа, но вмешался телефонный звонок.
   − Что-то случилось? - насторожилась Клара.
   − Это был Макс. Утром приедет группа инспекторов по поджогам. Придется все оставленное успеть унести до того.
   − Но сейчас туда ехать вдвойне опасно. Тебя ведь и стражники поймать могут.
   − Кенджи уже едет. Послушай, будет хуже, если след приведет к нам.
   − Дай, угадаю, Макс сказал, чтобы я не ехала?
   − Он даже не знает, что я здесь.
   Клара встала и подошла к комоду, где лежал ее телефон. Пропущенных вызовов не оказалось. Сообщения тоже не приходили.
   − Я хотела давно спросить, можно ли менять цвет огня? - спросила девушка, не желая показывать вид, что обида точит изнутри.
   − Конечно, синий, зеленый - это можно устроить, − ответил Феникс, направляясь к выходу.
   − Так, чтобы выступать с ним?
   − Мы не рассчитывали на публичные показы, − насторожился он.
   − Да, забыла, − Клара, наконец повернулась и мило заулыбалась, − Я провожу тебя.
   Неестественность поведения девушки смутила гостя. Ей что-то не нравилось, и за маской наигранной приветливости она тщательно пыталась это скрыть. Не ушло от внимания молодого человека и то, что Клара не хотела оставаться одна. Только сейчас он заметил на двери около десятка замков и щеколд. Она открывала их медленно одной рукой, в другой держа подсвечник. Разоружив все препятствия, отворять выход девушка явно не спешила.
   − Мне остаться? - спросил Феникс, видя ее нерешительность.
   Она отрицательно покачала головой и снова одарила его фальшивой улыбкой. На этот раз Клара распахнула дверь и пригласила молодого человека наружу. Выйдя за порог, он повернулся, желая узнать, что же с ней не так.
   − Кажется, я давно уже ни чувствовала себя настолько живой. После стольких тренировок не скрываться. И танцуя, будто звезды зажигаешь! - произнесла девушка.
   Он забыл, о чем хотел ее спросить. Всякие подозрения потеряли смысл, когда месяц вышел из облаков. Лунный свет привлек внимание Клары, и она обратила свой взгляд на ночное небо. На мгновение Феникс забыл, что ему срочно необходимо куда-то отправляться. Девушка, покинуть которую сейчас не представлялось возможным, притягивала молодого человека словно невидимыми нитями. Он наклонился к ее губам и хотел уже поцеловать, но Клара ловко увильнула и сделала шаг назад.
   − А мне казалось, сегодня я - герой, − с досадой заметил Феникс.
   − Это не отменяет того, что ты - убийца!
   − Разумеется, − ухмыльнулся он, и, подобрав с земли оставленный байк, выверенной походкой направился к Черному Кристаллу.
   Он не садился, пока точно ни знал, что Клара его больше не видит. Ему не хотелось, чтобы она хоть на долю секунды позволила себе думать, что он сбегает.
  
  Глава IX  Круги по воде
  
   Церемония прощания с начальником соседней пожарной части была назначена на вечернее время. Скончался он от сердечного приступа за рабочим столом, просматривая проспекты университетов для внучки. Усопший не дожил до пенсии всего-то неделю.
   В последний путь его провожали близкие люди и бесчисленное количество сослуживцев, среди которых присутствовал и Макс. Хоронили покойного с почестями на аллее героев, как человека с особыми заслугами перед городом.
   Стоит сказать, что культура погребения в этой части страны крайне отличалась от общепринятых норм. Когда-то до Синей бури еще существовали некоторые религиозные верования, но с приходом нового порядка город стал хоронить своих мертвых по другим законам. После катастрофы кладбища надолго оказались под водой. Тысячи тел, погребенные среди обломков зданий, создавали явную угрозу эпидемий. Даже в таких условиях от властей требовалось придерживаться главного закона мегаполиса - экологии.
   На рассмотрении уже несколько лет находился новый вариант погребения, созданный где-то в скандинавских странах. После пары процедур прах усопшего выдавался в экологичном коробе. Предполагалось, что при захоронении он может послужить удобрением для любого растения: куста или дерева, символизирующего новую жизнь. Все это казалось таким беспорядочным и неудобным для массовых внедрений, что разработка длилась и длилась. Тем не менее, после давней вырубки лесов под территорию для станции Искра, город нуждался в зеленых насаждениях все больше.
   За это время в лабораториях были выведены десятки видов деревьев, не поддающиеся вредителям и разным погодным условиям. Кощеев дуб стал самым пригодным для местных условий. Модифицированный на тридцать процентов, он являлся образцом долговечности и символизма. Корневая система настолько глубоко уходила в землю, что никакой ураган не смог бы вырвать такой ствол. Даже при затоплении ростки дерева могли выжить. Весной, когда снег таял, старые кладбища часто несколько недель находились под водой, что снова нарушало закон о природе.
   Таким образом, в планы входило создать дубраву вокруг города. Название ей дали - древодушие. Под каждый кощеев дуб отводился квадрат со стороной в пять метров, посаженный строго посередине участка. За выполнением условий строго следили таксеры. Они же проводили и обряд погребения короба с уже вложенным туда желудем.
   Но самой красивой частью церемонии была закладка стеклянного памятника - зарева. Оно представляло собой руки длиной в полтора метра, выходящие из земли, держа в ладонях планету - крупный шар с художественной объемной гравировкой внутри. Титр, как называли изображение, часто представлял собой усопшего в его самый счастливый или значимый момент жизни. На манжетке, браслетом окольцованных рук, значились имя и даты начала и конца жизни.
   Зарево всегда создавалось на заказ на городском стеклодельном заводе. Эскиз титра же выполнялся сначала в траурном художественном отделе, а затем макет направлялся все на тот же завод, где с помощью лазерных технологий рождалась планета.
   Непосредственно на самом участке древодушия подводилось энергия, которая при надобности зажигала титр определенным цветом. Лишь в годовщину катастрофы с наступлением темноты и до первого луча солнца загорались все зарева одновременно, что создавало поистине магическую атмосферу красоты и таинственности.
   Однако симметричность расположения деревьев почти всегда пугала впервые посетившего древодушие человека. Да и некоторые местные жители испытывали неприятные чувства, оказавшись слишком далеко от входа. Только с годами изобрели сеть, способную указывать путь туда и обратно.
   Макс, дождавшись своей очереди, выразил свои соболезнования семье усопшего, сказав пару дежурных фраз, которые говорят в таких случаях. После соблюдения всех формальностей он один из первых потянулся к выходу. Пожарный, конечно, знал покойного по работе, но вне ее никогда с ним не пересекался, и даже с трудом помнил его имя.
   Макс хотел остановиться у ворот и дождаться своих сослуживцев, чтобы вместе отправиться в часть. В горле пересохло, и, видя, что коллеги не торопятся, он обратился в будку лесничего купить бутылку воды. Тот сунул ему мятую купюру на сдачу и через минуту протянул полулитровую пластиковую тару. Сделав пару глотков, Макс завинтил крышку и направился к машинам, как в голову ударила сцена, что приключилась с ним в той злосчастной квартире.
   Спасатель еще раз взглянул в сторону аллеи героев и, убедившись, что возвращаться никто из его бригады пока не намерен, снова просунул голову в окно будки. Назвав имя и номер дерева, Макс еще минут пять ждал, пока лесничий зарядит электронный ключ. Наконец, получив заветный брелок, он нажал на кнопку. Яркая полоска голубого цвета засветилась по земле в направлении зарева Полины. Смеркалось, и линия отчетливо играя среди опавшей листвы искусственным сиянием, лесенкой выстраивалась по маршруту, гаснув позади. И вот вдалеке среди стволов, ожидая его, мерцала голубая планета. Подойдя к ней, Макс будто в первый раз впился взглядом в изумительной красоты титр Полины. Ее образ с протянутой к солнцу рукой, державшей старый фонарь, тоже светился голубым. Она олицетворяла поиск родных, которых так и не нашла. Ее фигурка, чуть поднятая над землей, была вся пропитана отчаянием. Так казалось Максу. Он вообще много чего мог усмотреть в этом титре, даже то, чего в нем и не изображалось.
   Дуб, выращенный из праха девушки, лишь немногим отличался на первый взгляд от остальных. Только часть корней вырывалась из почвы, не желая покоиться под землей. Посадка производилась одна за другой, и возраст близстоящих деревьев примерно был равен. Участок здорово изменился. Уже не видно было просветов, в которых прятались новые захоронения еще неокрепших побегов. Само дерево вытянулось в шесть раз выше роста человека, что еще раз напомнило, как же давно произошла трагедия. В диаметре сломать его уже казалось невозможным.
   Макс подошел к стволу и приложил к коре ладонь, точно хотел услышать биение сердца. Ему не следовало навещать ее и не ворошить затянувшуюся рану. Он знал, что сделал все от него зависящее, чтобы спасти ее. И в тот момент рядом с ней никого не оказалось. Чувствуя, как горлу подкатывает ком, Макс глубоко вздохнул.
   Зазвонил мобильный. Ребята ждали его у ворот, собираясь отправляться в часть. Ответив глухим голосом, что скоро будет, пожарный отключил трубку. Требовалось выдвигаться обратно, но нечто держало его под дубовой кроной.
   − Ты даже после смерти остаешься бунтаркой, − иронично заметил Макс, рассматривая непослушные корни, − Всегда упрямая и нежелающая играть по общим правилам.
   Ветер шелохнул ветви, и прямо на голову посетителя слетело несколько листьев. Он отряхнул волосы и улыбнулся.
   − Какая же ты вредина! Если бы ты только знала, как порой я сильно тоскую, родная моя.
   Макс вспомнил свое видение, где девушка металась по кухне в поисках воды. Он взглянул на почти полную бутылку и на прощание решил выполнить ни то просьбу, ни то желание покойной. Его руки дрожали, отвинчивая крышку. Звук льющейся жидкости, разбиваясь о слой шуршащей листвы, эхом раздавался по дубраве. Вылив всю бутыль, Макс встал, чтобы попрощаться с Полиной, но глухой треск у корней заставил его снова обратить внимание на землю. Он разворошил мокрые листья и увидел небольшое углубление у основания. Сначала ему показалось, что какой-то зверек обустроил себе жилище, но увидев в отсвете зарева блестящую вещицу, попытался ее вытащить.
   − У кого-то довольно странное чувство юмора, − произнес Макс, обнаружив холодный медный ключ, явно изготовленный еще в начала прошлого века, − Ну, и как же ты сюда попал?!
   Макс опустил находку на дно кармана. Прислонившись лбом к дереву, он шепнул на прощание пару фраз, дав обещание приходить чаще.
   Древодушие погрузилось в вечерний мрак. Кроме зарева Полины в округе ничего не светило. Макс нажал на кнопку брелока, и по черной земле засияла голубая полоска. В поздний час, напоминая космическую тропу, она вела его к выходу.
   До части он так и не доехал. По дороге позвонил Кенджи и сообщил, что они с Фениксом отправляются в дом Доплера перетаскивать керосин. Макс попросил высадить его у своего дома, сославшись на внезапно возникшее срочное дело.
   Сменив парадную форму на повседневную одежду, он вытащил из подвала несколько ручных огнетушителей. Распределив их по спортивным сумкам, направился к Доплеру.
   В заброшенных кварталах освещение давно не работало. Фонари служили лишь декорацией и напоминали всем, кто случайно сюда забредал о том, что когда-то жители вели свой уклад и здесь. На картах эта большая часть города отмечалась полосатым узором, что настоятельно рекомендовало не посещать данную местность. Район в основной своей части состоял из каменных домиков позапрошлого века. После Великого пожара, когда деревянные постройки вспыхнули как сухая трава, дотла уничтожив половину города, сюда хлынули неимоверные потоки денег от господ, желавших заполучить в собственность кусок земли в стратегически важном поселении. Возводили здания быстро, используя каменную кладку и материалы, не поддающиеся пожарам.
   Но даже не это бросалось в глаза при посещении заброшенной местности. За многие годы растения отвоевывали все больше территорий. Сквозь щели в асфальте пробивались сорняки. Вьющийся плющ украшал большинство стен и крыш. Осенью, благодаря разным краскам, это выглядело особо эффектно. В выбитые окна с ветром попадали сотни семян, благодаря чему и в самих помещениях развивалась собственная экосистема.
   Самой главной достопримечательностью района был голубой цветок с темной сердцевиной удивительно приятного аромата. Когда-то Синяя буря принесла в город множество спор неизвестного науке растения. Весной вся земля покрылась голубым цветом. Выяснить происхождение чужака не удалось. Многие средства тратились на изучения цветка рядом с человеком. Название ему придумали, устроив всеобщий конкурс. Большинство голосов получило имя - апогей. Когда же безопасность была установлена, научный мир ждал еще один сюрприз. Цветок обладал уникальной стойкостью к перепадам температур. Он мог оставаться живым даже при минусовой отметке в двадцать градусов, из-за чего зимой заснеженные газоны переливались голубым оттенком. Апогей обладал странной живучестью, и размножался так быстро, что Красный район впору было переименовывать в Синий.
   Дом Доплера Макс увидел издалека. Действуя под покровом темноты, парни притащили из соседних дворов две бочки, в которых и развели огонь прямо перед входной дверью. Подойдя ближе, пожарный увидел Феникса, который, задрав голову вверх, что-то пытался высмотреть.
   − Где Кенджи?
   − Вот я тоже пытаюсь это выяснить?
   − На крыше? Он опять на крыше? Вы чем тут вообще занимаетесь?!
   − Пытаемся понять, каким способом еще можно попасть в дом.
   − Боюсь спросить даже, зачем?! - сердито воскликнул Макс.
   Феникс уже хотел пуститься в объяснения, как жуткий грохот раздался у входа. Посветив фонарем в открытую входную дверь, оба увидели, как прихожая целиком двинулась наверх. Переглянувшись, Макс и Феникс рванули к дому. Маленькая комнатка, переместившись на второй этаж, оставила под собой только стены. Дверь, ведущую в дом, перекрыло каменной плитой, которая прикреплялась к основанию прихожей, и уходила прямо в землю.
   − Кто-нибудь мне уже объяснит, что здесь происходит? - задал риторический вопрос Макс.
   − Когда мне было десять, я умолял отца купить этот дом, − произнес Феникс фанатичным тоном, осматривая закрывшую вход в здание стену.
   − Какой-то дом-трансформер. Кенджи, ты там?
   Послышался невыносимый скрежет, и прихожая рывками стала спускаться обратно. Когда она опустилась до уровня порога, оттуда вышел весь перепачканный Кенджи.
   − Я не знаю, кто строил это здание, но у него явно с головой были проблемы, − сказал он с явно озадаченным видом.
   Феникс зашел в прихожую и фонарем осветил потолок.
   − Если ты ищешь кнопки, то их здесь нет.
   − И где же они?
   − На втором этаже панель скрыта прямо в стене доме.
   − И как ты ее нашел? - поинтересовался Макс, внимательно разглядывая стену верхнего яруса.
   − Участок темнее основного цвета. Лифт не трогали годы, а может десятки лет.
   − Так может, объясните мне, какого черта вы все это затеяли?!
   Кенджи и Феникс переглянулись, будто не решались о чем-то рассказать.
   − Скажем так, мы думаем, это неплохое место для базы и тренировок, − ответил Кенджи, − Даже, если он загорится, пожарные приедут нескоро. Без обид.
   − А то, что здесь явно отсутствуют пути отхода, никого не волнует? Как склад, возможно, подойдет. Но я категорически против тренировок. Жизнь вас ничему не учит!
   − Ты не знаешь этот дом, − продолжил Кенджи.
   − Так просветите меня.
   − Я с детства помню легенду об одном австрийском гениальном ученом, которого долго не признавали на родине. Губернатор Семиветрия в то время пригласил его сюда. В то время рассылалось очень много приглашений по всей Европе. Приезжали гении, в основном, недооцененные у себя на родине. Но также прибывали и те, кто горел желанием стать первопроходцем в возможно самом прогрессирующем городе мира на тот момент. Договор у австрийца был аж на полтора десятка лет с условием постройки особого дома, где бы он мог заниматься своими экспериментами. Нашелся тогда и молодой архитектор, который предоставил план, полностью выработанный с учетом пожеланий клиента. Ученый одобрил его, и к постройке приступили немедленно. Только вот он не приехал, его пригласили в Вену, и дом остался без хозяина. Дальше рассказывать не имеет смысла, так как все превратилось в одну из городских легенд, − поделился своими знаниями Феникс.
   − Я все же послушаю, − возразил Макс.
   − Вскоре особняк продали с аукциона. Говорили, что это был тот самый архитектор, который влез в долги к местным бандитам, чтобы выкупить дом. Отдавать оказалось не с чего, и его нашли повешенным прямо с моста. Позже здание снова отошло городу. С продажей стало сложнее, так как участь предыдущего владельца отпугивала многих потенциальных клиентов. Однако трагедия не смутила одного скользкого типа, тогда занимающего пост в городском совете. По слухам, та должность была им куплена. Он не продержался и года, исчезнув также внезапно, как и появился.
   − Еще были владельцы?
   − Третий и последний. Создатель и владелец станции Искра. Особняк достался ему почти даром. Он вел скромный образ жизни. Ни с кем не общался. О нем мало что известно. Жил один, как и предыдущие двое.
   − И тоже пропал?
   − Сразу после катастрофы на Искре. Дальше ты знаешь, − завершил Феникс.
   − Возможно, его труп где-то внутри, − добавил Кенджи.
   − Так, стоп! - строго произнес Макс и грозно посмотрел на обоих, − Весь этот рассказ не объясняет, почему вас прямо тянет сюда?! Что вы вцепились в этот ... гроб трехэтажный? − он не мог подобрать более подходящего сравнения.
   − Красный район - это хорошая идея! - настаивал Феникс.
   − Вы как малые дети! Что в ней хорошего? Зданию уже больше сотни лет. Вряд ли его когда-либо ремонтировали. Оно запросто может обвалиться в любую минуту. Что касается района, так тут до сих пор некоторые шайки базируются. И самое важное, вы упускаете из вида хищников.
   − Насчет локотанов согласен, − обратился Феникс к Кенджи.
   − Этот дом может стать нашей крепостью, − настаивал на своем Кенджи.
   − А может, нашей ловушкой. Ты ведь сам изначально был против?!
   − До того, как ко мне пришли охотники за головами. Дом в самой середине города. Его неприступность позволит нам укрыть наши вещи от чужих глаз. Мы лишились бы всего инструментария, если б не успели до прихода тех людей в форте. И, как я уже говорил, дом Доплера - моя детская мечта, − не унимался ученый.
   − И как ты собираешься в нем ориентироваться? У тебя есть чертежи или план здания?
   − Их не существует в природе. Говорят, они находились в офисе на Искре. Вместе со взрывом сгорели и все документы. В городском архиве не осталось даже копий.
   − Мы сейчас заносим все на первый этаж и расходимся. Когда я освобожусь, не раньше, мы все вместе разберемся со всей чертовщиной, что здесь творится. В нормальное время суток. Возражения есть?
   Кенджи и Феникс отрицательно покачали головой.
   Максу не нравилась затея с правилами, которые оказались неизвестными. Он понимал, что интерес, который довлел над молодыми людьми, с ним или без него может привести к неприятностям. Но они были правы в одном, здание действительно находилось в удачном расположении.
   Возвращаясь домой, Макс услышал гул толпы. Сирена должна была зарядиться в любой момент. Звук доносился с большого перекрестка. Макс не отличался любопытством, но нечто в этом шуме казалось угрожающим. Он бросился в ту сторону, понять, что же происходит. Завернув за угол, пожарный увидел сборище людей. Одни атаковали администрацию района, забрасывая бутылки с горючей смесью. Другие скандировали лозунги, которые трудно было разобрать на далеком расстоянии. Повсюду летали белые листовки, и количество их казалось бесчисленным. Макс поднял одну из них и замер. Текст гласил 'Ты можешь все, пытаясь'. Эта фраза была вырвана из старой песни, под которую он и Кенджи создали свой номер с мечами.
   Где-то слышались сирены, заглушая самую главную. Стражники бились с демонстрантами. В ход шли водометы. Макс сжимал в кулаке смятую бумагу, застыв от вида загорающегося здания.
   Неожиданно его подхватили чьи-то крепкие руки. Перед глазами вырос двухметровый огромных размеров человек.
   − Ты с нами? - спросил он.
   − Я ... − и Макс растерянно запнулся.
   − Слушай, если ты не готов биться, лучше не лезь, − он отпустил его и ринулся в сторону, где кипели беспорядки.
   Макс повернул в сторону дома. Он шел, а мимо него бежали и бежали люди с яростью в глазах. В городе что−то изменилось. Возможно, это задул тайный седьмой ветер, о котором никто до сих пор не знал.
  
  Глава X Тот день, когда она меня любила
  
   Полное затишье стало вынужденной мерой. Последние события заставили огненный круг разбежаться на время. Три недели ни встреч, ни звонков. После яркого выступления у Черного Кристалла анархистов, с которых началась волна беспорядков, разыскивала вся полиция города. Своим отвлекающим маневром фаерщики пробудили в толпе доселе невиданный дух свободы. Тот самый зов, давший людям пример неповиновения закону. Газеты наперебой строчили про банду огнепоклонников, помешанных на неизвестной сатанинской религии. На улицах увеличивалось число столкновений между протестантами и стражниками. Появились даже слухи о привлечении армии в город.
   Света вот-вот должна была постучать в дверь Клары. Работая диспетчером в больнице, она увлеклась молодым онкологом, о котором хотела выяснить всю подноготную. Призвав в сообщники подругу, она следила на досуге за его маршрутами, разведывая места, которые тот чаще всего посещал вне работы. Это продолжалось несколько недель. Так как Клара обладала абсолютно свободным временем, ей было некуда деваться от соседки.
   Они часто помогали и поддерживали друг друга. За последний год девушки стали лучшими подругами, сойдясь где-то на краю пропасти одиночества. Обе, потеряв однажды своих мужчин, нуждались в спасении.
   Сбережения Клары подходили к нулевому балансу. Пересчитав их снова и разделив на восемь недель, которых, ей казалось, должно хватить, чтобы найти работу, она пришла к неутешительным выводам. На продукты и бытовые нужды ей оставалось совсем чуть-чуть. Из всего исходило, что есть предстояло два раза в день. Если бы ей сейчас позвонили и сообщили долгожданную новость, то этих грошей хватило бы только на билет до столицы и несколько дней на проживание. Она взяла список, который составила, чтобы знать, какие продукты пока может себе позволить. Просмотрев внимательно, девушка дрожащей рукой вычеркнула пару строк.
   − Так я смогу прожить еще пару дней.
   Согнув листок в три раза, Клара засунула его обратно в ящик секретера.
   Раздался стук.
   − Конец осени, а я уже ненавижу зиму, − с порога заявила Света, едва хозяйка открыла дверь.
   − Ноябрь еще даже не начинался.
   − Что, правда? Какая все-таки несправедливость прозябать здесь, когда в Кении сейчас можно носить легкое платье и ходить в босоножках!
   − Держу пари, ты единственная в этом городе, кто мечтает уехать в Африку.
   Соседка недовольно хмыкнула и кивнула на дорогу, позвав подругу на улицу.
   Доктор вышел из здания, когда обе шпионки сидели на скамье в парке через дорогу. Света спрятала бинокль в сумку и, схватив зевающую Клару под локоть, понеслась вслед за своим ненаглядным.
   Жизнь в городе кипела несмотря ни на какие ограничения. Прохожие наводнили вечерние улочки, наслаждаясь последними деньками октября. Счастливых людей проживало здесь не так уж и мало, как могло показаться только что прибывшему. В условиях ограничений жители все больше находили радость в своих семьях и друзьях. Отсутствие развлечений позволяло многим находить себя в самых разных мелочах. Следуя за подругой, Клара наблюдала за мелькавшими сценками. В одной из них папа учил кататься на велосипеде сына, в другой две девочки пытались с помощью ветра заставить крутиться блестящие звездочки вертушек, а в третьей молодой человек пускал мыльные пузыри к солнцу, любуясь со своей девушкой разноцветными переливами. На каждом углу возможность встретить счастливое лицо была крайне велика. Под куполом голубого неба заподозрить город в депрессии казалось невероятным. И только улыбка появилась на губах Клары, как среди прохожих отчаянно закричали.
   − Берегись!
   Кто-то налетел на девушку, повалив ее на землю. Среди возгласов людей совсем рядом доносились выстрелы. Пара человек в масках среди белого дня напали на магазин. Один стрелял по прохожим, а второй молотом долбил по витрине. Стекло долго держалось, но под упорными монотонными ударами все-таки сдалось и вдребезги рухнуло о брусчатку. Стрелявший вытащил из здания работника в фартуке, и на глазах оцепеневших свидетелей пустил ему пулю в лоб. Напарник тем временем выскочил из витрины с двумя набитыми сумками. Последний раз пальнув в воздух, они скрылись на байках с награбленным.
   Когда стрельба прекратилась, Клара подняла голову осмотреться. Парень, укрывший ее от выстрелов, помог подняться. Спросив, может ли она самостоятельно добраться домой и, получив положительный кивок, он скрылся также внезапно, как и появился.
   Светы нигде не было видно. Несколько людей так и не поднялись с земли. Оцепеневшие от ужаса люди ходили среди осколков и не могли прийти в себя. Вдалеке завыла сирена. Девушка хотела уже отправиться домой, но тут ее взгляд упал на тело хозяина магазина.
   Грудную клетку сдавило. Дышать становилось все труднее. А вокруг сновали люди и что-то вытаскивали и вытаскивали из разгромленной витрины. Только подняв голову, Клара увидела вывеску 'Мясная лавка'. Несколько парней, воспользовавшихся ситуацией, опустошали оставленное грабителями.
   Вся мясная продукция числилась в городе дефицитом. Ее выдавали строго по социальным талонам в порядке очереди. Неделю назад Кларе звонили сообщить, что ее номер уже сотый. Но денег все равно не хватало и пришлось отказаться до следующего раза. Именно в таких лавках раздавали дефицитный товар до обеденного времени.
   Сирена приближалась. Не в силах преодолеть инстинкт самосохранения перед чувством вины, девушка бросилась в магазин. Схватив бумажный пакет у прилавка, она набила его несколькими килограммами на столько, сколько могла с собой ухватить. Ей удалось выпрыгнуть на улицу и скрыться за углом как раз в ту секунду, как приехали стражники.
   Все еще тяжело дыша, Клара едва передвигалась к дому. Казалось, что сирены неминуемо следуют по пятам. Ее не покидало чувство, будто именно она убила того мужчину. И даже, если такого не было, то она уж точно воспользовалась его гибелью. Девушке было страшно от своего поступка гораздо больше, нежели от того, что ее могут нагнать. Она крепко сжала свою добычу, когда очутилась на своем дворе.
   Клара вошла в дом, и с порога бросив туфли в угол, направилась к холодильнику. Пальцы ног болели от неразношенной обуви, и хотелось скорее приложить что-нибудь холодное, чтобы избавиться от неприятного жжения. Она вытащила пакет с замороженными овощами, отправив в обратную сторону дорогой трофей. За окном пронеслась сирена стражников, и девушка с облегчением вздохнула. Успела.
   День получился богатым на впечатления, поэтому усталость быстро превращалась в сонливость. Она уже собиралась ложиться, как раздался телефонный звонок. Старый аппарат не подавал голоса так давно, что хозяйка забыла его звук. Сначала ей даже почудилось, что кто-то стоит на пороге дома и трезвонит в дверь.
   Девушка с недоумением взяла трубку.
   − Здравствуй, Клара, − заговорили на том конце провода.
   Этот голос нельзя было забыть и через сто лет. Даже не слыша его долгое время с их последней встречи, весьма болезненной, кстати сказать, тембр звонившего человека мигом вернул Клару в тот злополучный вечер.
   − Ты не рада меня слышать?
   − Думала, вдруг мне звонят насчет работы. Маловероятно, конечно, но вдруг.
   − Слышал, у вас там в последнее время пожары участились. Говорят, власти уже плохо контролируют улицы и будто город скоро и на выезд закроют. Это правда?
   − И да, и нет. Город, конечно, пока не закрывают, но ты прав, на улицах все тревожнее.
   − Так я и думал.
   − Зачем звонишь? Ты ведь знаешь, что мне приходится переживать при каждом нашем разговоре!
   − Клара, я должен сказать тебе кое-что. Это сложно. Но лучше, чтобы ты узнала от меня, чем от кого-то еще.
   − Говори уже.
   − У нас с ... скоро будет ребенок. Стоило сообщить раньше, но мы не были уверены. Ты слышишь?
   − Это что, шутка? За что? За что ты меня так наказываешь? − и она отчаянно закрыла ладонью рот, чтобы не выдать крика, рвавшегося наружу.
   − Дорогая, жизнь не стоит на месте. Ты должна это понимать, − сожалея, произнес голос.
   − Что от меня-то тебе нужно? - она всеми силами пыталась взять себя в руки, но это плохо выходило.
   − Клара, я хочу вытащить тебя оттуда.
   − И что дальше? Что потом?
   − Мы снимем тебе квартиру. Я смогу помогать первое время, пока работу ни найдешь. Это же не дело жить в полумертвом городе.
   − Это так ты пытаешься извиниться? Или ты считаешь нормальным содержать постороннего человека?
   − Ты мне не чужая! Я должен что-то сделать, но просить прощения за свою семью не стану.
   − Нет, конечно. Ты просто хочешь очистить свою совесть. Я еле пережила твой отъезд. Ты бросил меня как какую-то ненужную вещь! А теперь звонишь, сообщаешь, какие вы оба счастливые и приглашаешь вдобавок к себе порадоваться за вас? Может, еще и крестной стать предложишь? Ты хоть понимаешь, что уничтожил меня уже тогда?! Неужели тебе все еще мало?
   − Хочешь того или нет, но я единственный, кто может тебя оттуда вытащить. Ты сейчас обижена, но, пожалуйста, возьми себя в руки.
   − Знаешь, что мне по-настоящему сейчас нужно?
   − Что?
   − Чтобы ваш ребенок сдох, − девушка сбросила звонок, отчаянно понимая, что превращается в монстра.
   Ком подкатил к горлу. Она знала, уже предугадывала приближение истерики. Мерзкое чувство одиночества вырывалось из с таким трудом запертого сердца. Зона отчуждения будто увеличивала свой радиус, оставляя ее далеко в центре. Одна. На километры никого вокруг. От одной мысли об этом, Клара стала задыхаться.
   − Где? Где этот чертов выход?
   Ноги подкосились, и девушка сползла по стене на пол. Задрав голову, она всеми силами пыталась запретить слезам катиться из глаз. Клара, тяжело дыша, на четвереньках поползла к мобильному. Дрожащими пальцами тыкая по кнопкам, она судорожно набрала номер подруги.
   Гудки. Бесконечные гудки. Не берет трубку. Окна ее дома не горят, значит, домой не вернулась.
   − Черт, Света, где ты?! - закричала в трубку Клара.
   Вопль отчаяния вырвался из груди.
   − Ну, почему я? - рыдая на полу, повторяла и повторяла она, окончательно потеряв контроль над собой.
   Когда все слезы ушли, Клара все еще лежала на спине, не отрывая взгляд от потолка. Она в десятый раз набрала номер Светланы и поднесла аппарат к уху. Ненавистные равномерные звуковые отрезки безнадежно следовали один за другим. Поднявшись с пола, Клара со всей силы кинула мобильник в стену. Крышка с грохотом отлетела в настольную лампу и разбила плафон. Вспыхнула искра и комнату поглотил мрак.
   − Одним электроприбором в доме меньше, − усмехнулась девушка.
   На ощупь добравшись до стола и взяв из ящика фонарь, она спустилась в подвал найти новую лампу. И когда Клара уже собиралась обратно, тут вспомнилось, что на полке под лестницей стояла бутылка чего-то крепкого, названия которого прочитать не удалось. Ее как раз притащила Света с чьих-то похорон. Соседки оставили неизвестное пойло до подходящих времен.
   − Что ж, вот они и настали, − хмуро произнесла Клара и уверенно схватила пыльную бутылку.
   На батарее ноутбука еще горели десять процентов заряда. Клара в который раз пересматривала семейный фотоархив их с бывшим мужем жизни. Она понять не могла: почему на снимке, находясь в его объятиях, ей на ум тогда не пришло, что это конец. Что будущего у них нет, и все чем они жили, иллюзия. Как она могла не знать, что это только на время. Зачем позволила привезти себя в этот чертов город, который так ненавидела. Она могла терпеть его только из-за мужчины, без которого жить не могла в тот момент. Тогда не казалось, что все обернется настолько иронично.
   − Всего лишь пустая трата времени. Сколько же я лет на тебя потратила зря.
   Клара опять обливалась слезами, через фразу делая глоток из стакана. На экран выскочило предупреждение о полной разрядке батареи, и через минуту ноутбук погас.
   − Ненавижу этот день!
   Она уже не помнила, как оказалась на пороге квартиры Феникса. Как ей удалось сюда добраться и не быть схваченной, останется в темных закоулках ее памяти. А в данный момент она стояла перед дверью и переминалась с ноги на ногу. Она бы и рада была повернуть обратно и даже вышла из дома, но, увидев проезжающую мимо патрульную машину, вернулась.
   Набравшись смелости, она сморщила гримасу. Заранее зная, что совершает ошибку и на утро ей будет очень стыдно, все-таки постучала в дверь. Чем дольше он не открывал, тем сильнее у Клары билось сердце.
   − Интересно, я вообще завтра вспомню об этом?! - спросила Клара, содрогаясь от страха еще больше. Она чувствовала себя так, будто через минуту ей выходить на сцену перед тысячной толпой. Ей неизвестно было, каково это, но именно этот пример возник у нее в нетрезвом воображении.
   Дверь отворилась. На пороге стоял Феникс. Судя по бодрому виду, спать он еще не ложился, хотя, кто его знает, какой сейчас был час. На его шее висели наушники, вот почему он так долго не открывал.
   − Как ты сюда добралась? - из множества вопросов, которые оказались у него в голове, Феникс задал тот, на который Клара как раз ответить не могла.
   Он смотрел так, будто ждал ее прихода целую вечность. Распахнутыми глазами от нечаянно случившегося счастья, Феникс жадно изучал продрогший силуэт девушки. Отраженный свет от уличного фонаря зажег огоньки в его зрачках. И Кларе померещилось, что она вспомнила, зачем пришла сюда. За последнее время со всеми несчастьями жизнь превратилась в бесконечную череду отчаяния. И только в его глазах, во взгляде этого нескладного парня, сквозило неравнодушие. Момент за моментом проносились в голове. Как на репетициях пытался находиться как можно ближе, как интересовался ее жизнью вне огненного круга и как вот также недавно стоял на пороге ее дома.
   Нет, теперь Клара точно была убеждена в причине своего появления у этой двери. Она прильнула к его губам неожиданно для себя самой. Пытаясь найти спасение в чувствах молодого человека, Клара отчаянно летела в пропасть. Из его наушников доносился птичий щебет. Ее рассмешило, что вместо музыки он слушает звуки природы. Феникс вопросительно взглянул на ночную гостью. Для девушки эта необычная мелочь показалось настолько трогательной, что и сам юноша начал преображаться в ее глазах. Клара будто впервые увидела его настоящего. Словно не существовало того трагического прошлого, что камнем тянуло обоих ко дну. Да и сейчас казалось, что уровень зла в ее душе приблизился к планке Феникса. И вдруг почудилось, что она превзошла его в том.
   Он вырвал ее из пространства темного коридора. Кружась в поцелуе по темной комнате, танец неуклонно приближал их к спальне. Феникс даже не вспомнил, успел ли он запереть входную дверь. Сейчас ему не хотелось ни на секунду не размыкать ее руки, так неистово обвивающие его спину. Он поймал себя на мысли, что впервые ощущает пальцами всю длину ее волос, до тех пор тщательно скрытыми в неизменной кошачьей прическе.
   Феникс ждал этого момента с первой их встречи, почти хороня заживо в себе непреодолимую тягу к огнеопасной бестии. На миг, всего лишь на миг, он оторвался, чтобы посмотреть в ее глаза. Действительно ли она желает того, зачем пришла?! Ни намека на сомнение во взгляде Клары не существовало. Взяв ее за руки, он бережливо потянул ее в ночь.
  
  Глава XI Мост
  
   Где-то за окном раздалась полицейская сирена. Трудно сказать, из-за нее ли Феникс проснулся или нет, но режущий звук убедил, что череде снов настал конец. Еще не в силах открыть глаза, он с улыбкой вспоминал прошедшую ночь, которая поставила всю жизнь с ног на голову. Проведя ладонью по месту, где должна была лежать Клара, он с удивлением никого не обнаружил рядом. Простыня была холодной, подушка тщательно взбита, а край одеяла аккуратно заправлен. Он всерьез задумался, не почудилось ли ему все. Феникс пару раз позвал Клару, надеясь, что она на кухне или в ванной, но ответа не услышал. Он встал и натянул брюки. Обследовав квартиру, его сомнения увеличились. Только открыв входную дверь, и вспомнив ее ледяные от уличного холода пальцы на своей шее, Феникс отчетливо понял, что Клара действительно провела ночь у него. Однако сейчас ее здесь не было, что очень раздосадовало молодого человека.
   − Конечно, как же иначе могло быть? - усмехнулся он и со злостью захлопнул дверь.
   В ту же минуту раздался телефонный звонок. Феникс стремглав помчался к мобильному, надеясь, что это все-таки она. Наверняка, ей пришлось уйти, позвонили насчет работы, ограбили дом, убили соседей. Такие причины понять, конечно, можно.
   Не взглянув на экран, Феникс с нетерпением нажал на кнопку.
   − Алло!
   − Здравствуйте, Феникс. Я звоню по поручению доктора Саровского.
   − Что еще ему нужно? Хочет лишить меня званий?
   − Вообще-то, он просит вас о встречи.
   − Все по кругу. Хорошо, я заеду в институт завтра.
   На том конце поблагодарили, и учтиво попрощавшись, отключили связь. Феникс знал, что Саровский принял непростое решение вернуть обратно непутевого ученого. Но сегодня ему не хотелось думать о работе. Он должен был разобраться в ситуации с Кларой.
   Но телефон зазвонил вновь. Гневный голос Макса требовал сейчас же приехать к нему.
   − Что произошло? - промямлил еще не совсем проснувшийся ученый.
   − Феникс, немедленно!
   Случилось явно нехорошее. Макс редко впадал в ярость, так что повод должен быть действительно серьезным. Не до конца понимая, что же все-таки привиделось ему ночью, он отправился к пожарному, надеясь увидеть и Клару.
   Постучав в дверь, Феникс с нетерпением ждал хозяина дома. Макс открыл быстро, с подозрением осмотрел улицу и за ворот втащил молодого человека внутрь. В холле уже находился Кенджи, пролистывая какую-то книгу и одновременно бросая теннисный мяч об пол.
   − А где Клара? - взволнованным тоном поинтересовался Феникс.
   − Не могу до нее дозвониться, − также тревожно ответил Макс.
   − Так это не о ней пойдет речь?
   Макс подошел к Кенджи, забрав у него книгу и мяч. Указав только что пришедшему место на диване, он разместился на столе напротив.
   − Сегодня ночью у нас случился пожар. Это не удивляет, так как я являюсь пожарным.
   − Кэп, начало не очень, − сказал Кенджи и скорчил гримасу.
   − Так вот, дорогие друзья! Этот вызов меня сильно озадачил. Я, конечно, не должен был этого делать, но здесь выбора не представилось.
   − Макс, что бы ты ни натворил, мы все поймем! - сочувствующим тоном произнес Феникс.
   − Вы оба, можете не перебивать?! Горел дом недалеко от того места, где мы когда-то начинали. В одной из комнат на столе демонстративно лежало это, − Макс вынул из кармана жетон на цепочке, чем вызвал в глазах присутствующих что-то среднее между ужасом и недоумением.
   − Откуда? - шепотом спросил Феникс.
   − Этот жетон значит, что кто-то из нас сорвался! Нас всего четверо. Понимаю, три недели без огня долго, но разве так надо справляться? В одиночку? Погибло три человека!
   − Но мой при мне, − ответил Феникс, доставая из-под толстовки медный кругляшок на цепочке, тайно хранящийся на шее.
   − Он сейчас уже ничего не значит, но со своим я не расстаюсь, − сказал Кенджи, и оголил запястье, где на плетеном кожаном браслете крепился жетон.
   − Остается Клара, − заключил Макс и вынул из кармана свой значок на шнуре.
   − Кто жил в том доме? − спросил Феникс.
   − Не наши. Так ... кто-нибудь видел нашу красавицу?
   − Может, родственник, друг, знакомый? - начал рассуждать Кенджи.
   − Действительно, надо узнать, чей он, - вторил другу Феникс.
   − Все жетоны до сих пор находятся на складе улик, так как в тот день они находились у каждого, кто там был. Вы забыли, что утром мы устроили целую церемонию по этому поводу?!
   − Но Клара никогда не жгла дома, − возразил Кенджи.
   − Надо просто понять, что происходит. Я не верю в подобные совпадения. Необходимо ее найти и все выяснить. Пока это единственный путь разобраться во всем. Вы согласны?
   Кенджи и Феникс утвердительно закивали головами.
   − Думаю, нужно начать с очевидного. Я поеду осмотреть форт, мало ли ее потянуло на старое место. Кенджи, проверь место нашего пожара. Феникс, тебе достался ее дом.
   Пока молодой ученый плутал по улицам на байке, вспоминая путь к дому своей любимой, он параллельно пытался понять, как же девушка могла прийти к нему ночью. Если это и правда сотворила она, то когда? До или после? От нее не пахло дымом, ведь после поджога некий флер все равно остается. По какой причине ей захотелось спалить многоквартирный жилой дом, ведь еще недавно она сама обвиняла его в убийстве. Нет, он никак не мог поверить в то, что девушка на это способна. Она, конечно, являлась поджигательницей, иначе бы они и не познакомились, но рисковать чьей-то жизнью ради забавы Кларе абсолютно было не свойственно.
   − Ну, где же ты? - нервно стуча в дверь ее дома, спросил Феникс.
   − Вы что-то хотели? - донесся голос по соседству.
   − Я ищу хозяйку!
   − Кто вы?
   − Ее друг, − Феникс замялся с ответом, который и ему самому показался фальшивым.
   В кармане затрещал телефон. Он вытащил аппарат и взглянул на экран, ожидая увидеть имя Клары. Но табло показывало лишь надпись 'неизвестный абонент'.
   − Клара Милевич в данный момент сидит на перилах самого большого моста в городе, − донесся из трубки автоматический голос.
   − Кто это? − недоуменно спросил Феникс, но ему никто не ответил.
   Он стоял на пороге и с содроганием размышлял о том, верить ли анонимной информации. И, если да, то какого черта она делает на мосту?!
   − Передайте своей соседке, что ее искали, − крикнул любопытствующей девушке Феникс и, сев на байк, рванул к старой переправе.
   Он выехал на ивовую аллею. На ней никого не наблюдалось, и молодой человек на миг притормозил. Ряды деревьев с обеих сторон тянулись так далеко вглубь, будто просвета даже не намечалось. Солнце, едва пробиваясь сквозь ветви, не обещало никакой надежды. Феникс, конечно же, знал, сколько по времени придется ехать по этому коридору. Но внезапное чувство паники его одолело. Если и правда, его обожаемая подруга стояла на мосту, может быть, сейчас она холодеет в осенней воде?! Вполне возможно, что он уже опоздал. Предстоящее зрелище, которое возникло в его голове, пугало и лишало дыхания. Он вновь вспомнил ее мертвецки ледяные пальцы и схватился за шею. Его никогда не покидала надежда, но даже в голову не приходило, что сразу после их первой ночи, она захочет спалить дом и лишить себя жизни. Клара отличалась вспыльчивостью и эмоционально реагировала даже на мелочи, но за ней никогда не наблюдалась склонность к саморазрушению.
   Феникс нажал на педаль. К его удивлению, аллея кончилась очень быстро. Возможно, из-за мыслей о девушке, время сократило свою дистанцию втрое. Выехав на свет, он впервые задался вопросом о звонившем. Может, Клара попросила кого-то позвонить ему? Ворох разных предположений крутился в голове. На ум приходили самые несуразные вещи вплоть до малярной работы и желанием покрасоваться перед кем-нибудь своей смелостью. Но она не относилась к тем людям, для которых жизненно важно хвастать храбростью.
   Мост появился в поле зрения. Перекинутый через самое широкое место городской реки, он был настолько великим, что увидеть на нем человека, оказалось бы под силу только очень дальнозоркому. И даже приблизясь к его подножию, предстояло пройти немало до его середины.
   Он бросил байк сразу, как заметил ее на перилах. Девушка сидела с другой стороны моста, поэтому молодой человек сразу и не увидел. Это было странное чувство. На миг Фениксу почудилось, что все это только сон. Вокруг будто никого не существовало. Несмотря на центр полиса, в обозримых километрах не было ни единой души. Город увел всех жителей и зевак. Город сделал все, чтобы оставить их наедине.
   Конец октября не баловал хорошей погодой. Огромные темные тучи, предвещавшие то ли дождь, то ли снег, беспросветно нависали над рекой. На открытом пространстве северный ветер морозил щеки. Феникс не раз еще поблагодарил себя, что не забыл одеть перчатки.
   Подойдя ближе к ней, так, чтобы Клара его заметила, он облокотился на поручень. Она почти сразу обернулась, гневно и вопросительно уставившись на пришедшего.
   − Мне сегодня приснился сказочный сон, − Феникс расплылся в счастливой улыбке и вскинул мечтательный взор к небу.
   − Как ты меня нашел?
   − Мы летели высоко на корабле с парусами. И ночью прямо под луной засияла радуга. Я знаю, что иногда такое бывает, но сам никогда не видел. И там наверху царил такой покой, и, глядя вниз, мы видели, как наш город горел тысячами огоньков. И все люди вернулись домой, и будто не было бури, не взрывали станцию, не приходили дикие кошки. Как будущее, каким оно должно быть сейчас. Что снилось тебе? - и он с нежностью взглянул на нее.
   − Я стою на этом мосту. Берегов нет, и уйти некуда. Он словно повис в воздухе. Кругом вода, и волны. Смотрю вниз, а там, на глубине проплывают десятки мертвых. Глаза у всех открыты. У одной девушки в руке зажата красная повязь. А я никак не могу рассмотреть ее лицо.
   Феникс подошел совсем близко и, лихо перемахнув через парапет, оказался на перилах. Взгляд упал на ее ноги, и дрожь пробежала по его спине. Клара была босой. Ступни, посиневшие от холода, упирались в металлическую балку. Жалость брала над ним верх, и он отвернулся, чтобы себя не выдать, но тут его осенило. Феникс снова посмотрел на ее ноги, и заметил на левой ступне злополучный жетон, прикрепленный на потертый старый шнурок.
   − Кто тот человек с тобой на фото? - спросил он, рискуя вызвать этим вопросом ярость.
   − Мы развелись год назад, − она хотела что-то добавить к фразе, но слова гасли на ее губах.
   − Сколько вы были вместе?
   − С первого курса. Пятнадцать лет.
   − Большой срок, − его сердце щемило от досады, но Феникс всеми силами пытался изобразить из себя друга, - Мне стоит спрашивать, что произошло?
   − Он уехал в столицу. Ему предложили отличную должность на год. Нам нужны были деньги, и это оказался единственный стабильный вариант. А потом он встретил ее.
   − Видимо, у тебя была веская причина, чтобы не ехать с ним.
   − Я была в метре от исполнения своей мечты, понимаешь?! В одном метре! - и голос девушки едва не сорвался.
   − О чем ты?
   − Этот страшный город! Я настолько сильно его ненавижу! Мне просто жизненно необходимо отсюда убраться. Если бы появилась хоть какая-нибудь работа за чертой, я бы даже вещей не собирала!
   − Не подозревал, что тебе настолько здесь плохо, - растерянно глядя в темную воду, произнес Феникс.
   − Он будто знает, что я ему неродная. И всеми силами пытается меня уничтожить.
   Молодой человек дотронулся до ее лба.
   − Я не сошла с ума!
   − Знаю. Но у тебя переохлаждение. Мы должны как можно скорее добраться до дома. Я куплю тебе шоколадку.
   Это прозвучало так некстати мило, что девушка улыбнулась и согласно закивала.
   Они помчали по дороге на максимально возможной скорости. Клара крепко обнимала Феникса сзади. Невзирая на холодную погоду, ему не хотелось окончания этого эпизода. Иногда он поднимал голову к небу и благодарил про себя того, кто преподнес ему такой подарок. Стали попадаться люди, и мельком молодой человек замечал, с какой трогательностью смотрят на них прохожие. Спиной он чувствовал, что Клара, прижавшись к нему щекой, почти заснула. То, что происходило до сего момента, не имело никакого значения. Феникс не желал даже разбираться в том, по какой причине вдруг Клара изменила к нему свое расположение. Он отгонял от себя любые доводы. При всей идиллии не давало покоя только одно: кто же все-таки звонил ему.
   Молодой человек внес Клару в ее жилище. На удивление дверь оказалась незапертой. В некоторых местах дома царил беспорядок, что навело Феникса на мысль о взломе. Но увидев бутылку, все же в том усомнился. Он положил девушку на кровать и, затворив дверь, вышел из спальни. Комнату за комнатой осмотрев весь дом, юноша не обнаружил ничего подозрительного. Он позвонил Максу сказать, что все в порядке.
   − Я не понимаю, что вчера с ней произошло, − поделился Феникс с Кенджи, который примчался через полчаса после звонка.
   − Если жетон принадлежит не ей, то у нас на горизонте появляется проблема.
   − Откуда мы можем знать, какой изначальный тираж у тех монет?
   − Нет, Шёстрём делал их на заказ. Я даже хорошо помню, в какой момент он это сказал. По одному на каждого. И запасных у него не было, − уверенно заявил Кенджи.
   Феникс поднялся с кресла и стал осматривать гостиную. Наткнувшись на разбитый телефон, он показал его другу.
   − Завтра спросим, что здесь случилось. Дом неплохой, но что тут можно украсть?! Еду?
   − Ты бывал у нее раньше? - поинтересовался Феникс.
   − Да, много раз.
   − И никогда не замечал этого? - и молодой человек указал на замки входной двери.
   − А их раньше тут и не было! - Кенджи подошел к входу и стал внимательно их осматривать, − Может, ты у нее такой страх вызываешь?
   − Очень остроумно! С тобой ничего странного не происходило в последнее время?
   − Сам выбирай! Мне за последнюю пару месяцев угрожали столько раз, что я сбился со счета.
   − Не так давно я вернулся домой и обнаружил в своей двери воткнутый нож.
   Кенджи обернулся на собеседника и с недоверием посмотрел на него.
   − И когда ты собирался рассказать?
   − У нас и так проблема на проблеме. По сравнению с остальным, это просто ерунда.
   − Феникс, это знак, что ты под прицелом. Это значит, что и остальные тоже. И, если мы еще можем дать отпор, то Клара точно нет!
   − Мне не пришло это в голову.
   − Ты же должен понимать, если кто-то захочет отомстить лично тебе, он в первую очередь возьмется за нее, − Кенджи так вкрадчиво произнес эту фразу, что Феникс содрогнулся.
   − Из моего окружения никто не в курсе, что я вообще знаком с Кларой.
   − Мне тоже так казалось, пока отец той девочки ни кинул мне фото наших тренировок.
   − Тогда зачем ты приехал сюда?
   − Страшно оставлять тебя с ней наедине, − яростно прошептал Кенджи.
   − Только в этом дело?
   − А в чем же еще? Можешь успокоиться, я никогда не претендовал на Клару, и не стану этого делать впредь. Но мне не нравится, что ты крутишься рядом.
   − Никогда не простишь, да? И что мне сделать? Я же не могу вернуть прошлое! - также тихо воскликнул ученый.
   − Феникс, ты - психопат!
   − Я никогда не был психопатом! - возмутился молодой человек.
   − То, что ты делал с теми домами - страшно, − не унимался Кенджи.
   − Я слышал это множество раз. И, что бы я ни делал хорошего, для тебя все равно будет недостаточно.
   − Девять жизней.
   − О, небо, все заново! - и Феникс закатил глаза.
   − Нет, − и Кенджи сделал многозначительную паузу, − Спасешь девять жизней, без мишуры и бутафорий, тогда и поговорим. Это не вернет ушедших, но, по крайней мере, я смогу смириться, что мы живем с тобой на одной планете.
   − Справедливо, − поразмыслив над предложением пару секунд, ответил Феникс.
   − Да ... − задумчиво произнес Кенджи, осматривая гостиную, − Мне уже пора. Если не трудно, убери осколки, пока никто не поранился.
   − Конечно.
   − И не забудь хорошенько закрыть дверь, когда будешь уходить.
   Феникс поднес ладонь к голове, имитируя воинское приветствие.
   Среди осколков разбитого плафона, юноша наткнулся на обрывок желтого стикера. Осмотревшись, он быстро нашел остальные три части. Сложив их вместе, Феникс прочитал напоминание о том, что почту приносят по нечетным числам в будние дни около полудня. Сегодня стукнуло двадцать пятое октября. Зная точно, что Клара не могла проверить ящик, молодой человек решил сделать это сам. Он отчетливо понимал, какого послания ждала его возлюбленная. Открыв дверцу, Феникс вытащил стопку корреспонденции. Среди рекламных листовок оказались уведомления по задолженности на воду и электричество. Отключение по законодательству жилищно-коммунальной сферы значилось на последний день месяца.
   Он внезапно понял, что никаких подработок у Клары нет. Феникс соединил в одно целое все их последние разговоры, все то новое, что он о ней узнал только за этот октябрь. Ему не приходилось задумываться раньше, откуда у девушки столько свободного времени. Так яростно ненавидя город, она все еще оставалась в нем. Феникс так сильно был ослеплен своими чувствами, что не замечал очевидного.
   Последнее письмо из пачки отправили из столицы. Помня о том, как Клара расстраивается, когда получает очередной отказ, Феникс решил не говорить ей о нем. Но перед тем, как выбросить послание, он все-таки решил ознакомиться с формулировкой содержания. Распечатав конверт, молодой человек развернул белый лист. Уже первые строчки вызвали у него желание помчаться к Кларе, разбудить и стать самым добрым вестником за последние годы в ее жизни. Недавно открытую студию, принадлежавшую богатому сыну некого высокопоставленного чиновника, привела в восторг идея молодой художницы. Они очень ждут ее и обещают немедленно приступить к работе, как только сама автор прибудет в столицу. Разумеется, все расходы компания брала на себя.
   Впав в эйфорию, Феникс ринулся к дому, но через несколько шагов встал как вкопанный. Он вдруг четко осознал, что будет дальше. Ему не хватало смелости потерять то, что только что возникло в его беспросветном существовании.
   Схватившись за голову и не веря в то, что собирается сейчас сделать, ученый медленно сел на крыльцо. Добрый вестник положил стопку рядом, оставив в руках только письмо. Его легким будто перестало хватать кислорода. Слезы отчаяния навернулись на глазах. Но он должен был сделать это, несмотря ни на что. Достав огниво из кармана куртки, дрожащими руками Феникс чиркнул и поджег письмо. В миг, когда бумага наполовину превратилась в пепел, пришло облегчение. Теперь его счастью вряд ли что-то могло угрожать.
  
  Глава XII Всполохи
  
   Фаерщики собрались в крайний день октября. За неимением новостей о таинственных артистах, газеты переключились на более привычные темы. В доме Макса встреча должна была стать последней. Из-за рискованных и порой необъяснимых происшествий в целях безопасности на повестке стояло несколько вопросов, требующих незамедлительных решений.
   Острая нехватка огня влияла на психику. И, если у Макса, в связи с его служебным положением, проблем почти не возникало, то беспокойство за остальную троицу с новым рассветом только усиливалось. Каждую смену, выезжая на вызов, пожарный никогда не исключал, что совершить поджог мог любой из находящихся в комнате.
   − Что делаем дальше? - прервал возникшую паузу Кенджи, отбивая теннисный мяч о стену.
   − Может, пропустим мимо тот эпизод с жетоном? Ну, мало ли, как он там мог оказаться?! − предположил Феникс.
   − А ты что скажешь? - обратился Макс к Кларе, которая увлеченно рисовала что-то в своем блокноте.
   − Я?! Всего лишь недавно меня обвиняли в сожжении дома, а теперь мое мнение стало важным? - возмутилась девушка.
   − Да ладно тебе!
   − Какой толк в этих собраниях, если не доверять друг другу?!
   − Я периодически доверяю тебе своего сына, так что эти сомнения беспочвенны.
   Клара, прикинув варианты, согласно кивнула и отказалась от дальнейших претензий.
   − Погода хорошая, чего мы в четырех стенах то сидим? - резонно заметил Кенджи.
   − Солидарен! Сегодня день поминовения. Никто не обратит на нас внимание, если, конечно, мы ни устроим шоу в центре города, − сказал Феникс.
   − Мне просто необходимо что-то поджечь! Иначе я могу спалить ко всем чертям целый квартал! - наигранно произнесла Клара и угрожающе посмотрела на Макса.
   − Да-да, теперь ты никогда мне этого не забудешь!
   − Мы с Кларой хотели кое-то сказать, − замялся Феникс, но увидев недовольный взгляд девушки, замолчал.
   − Ну, продолжай! - подхватил Макс.
   − Я лучше покажу!
   На самом деле, ситуация между двумя людьми, которые сами заблудились в своих отношениях, так и оставалась невыясненной. Никто из них не желал разрешать недавно произошедшее. Он до смерти боялся, что девушка объявит лучшую ночь в его жизни ошибкой. Она терялась от страха, испытывая до конца еще непонятые новые чувства к человеку, от которого совсем недавно старалась держаться подальше. Обоих это не устраивало, но разговора избегали и Феникс, и Клара.
   Место проведения тренировки выбрал Кенджи. В одном из полупустых кварталов Полярного района привлечь внимание зевак казалось трудно. Отыскав давно недействующий обувной завод, крыша которого располагала укрытием от ветра, ребята направились наверх. На удивление прибывших, в самом здании вокруг сияло чистотой. Обычно в заброшенных постройках остаются ненужные вещи; тяжелые агрегаты, не нашедшие применения в новой реальности; просроченные документы, ненужные больше никаким инстанциям. Всего этого не было видно. Стены, лестницы, пол, потолки. В больших залах стояли четырехугольные столбы.
   − Прямо зал для балов! - заметил Кенджи.
   − Точно, если хочешь в порыве танца врезаться в колонну, − возразил Феникс.
   Без труда отыскав ход наверх, они поднялись на крышу. Солнце уже склонялось к горизонту, стараясь быстрее дать возможность ребятам возомнить себя следующими повелителями пламени.
   Пои подходили для разминки лучше других инструментов. Как тренировочный реквизит, имеющий самую гибкую структуру, на умении ими пользоваться строились азы каждого элемента. Ничто не могло заменить данный вид оружия, если речь шла о постановке плоскостей. Часто эту погрешность можно было исправить, тренируясь напротив стены, где изъяны тут же давали о себе знать иногда весьма болезненным отражением от преграды. Никто из ребят не предпочитал в фавориты пои, однако все отрабатывали равновесие движений рук именно с их помощью.
   Из всех видов реквизита фаерщика пои давали больше всего свободы. Поэтому Макс смастерил для привлечения Хонзы к огню именно их. Поскольку скрывать свое пристрастие не удавалось, пожарный решил приучать сына под собственным контролем. Хонза всегда все стремился повторять за отцом, и опасная тяга Макса не стала исключением.
   Мальчишка быстро учился, как все дети в его годы. За прошедшие недели, когда участники огненного круга держали паузу, младший Ватра использовал их и добился неплохих результатов. Когда все пятеро поднялись на крышу завода, Хонза полетел вперед и, вытащив из рюкзака пои, кинулся демонстрировать новые навыки.
   − Когда? - только и могла спросить удивленная Клара.
   Макс только недовольно махнул рукой. Остальных же вундеркинд огненного мастерства привел в восторг. На уме у каждого вертелась одна и та же мысль: дополнить свою компанию до квинтета. Конечно, никто не хотел первым произнести эту идею вслух, боясь нарваться на гнев папаши юного дарования.
   − Ну, кто-то же должен это сказать! - развел руками Кенджи, обойдя пару раз вокруг Хонзы.
   − Даже не начинайте! - начал, было, Макс.
   − Подожди, в этом есть резон! - сказал Феникс и полез в свой портфель.
   Он достал огниво и тюбик.
   − Что это, мазь от ожогов? - спросил Кенджи.
   − Лучше! - заулыбался Феникс и, взяв руку другу, выдавил небольшое количество содержимого ему на ладонь.
   Распределив крем по коже, молодой ученый чиркнул огниво в десяти сантиметрах. Пламя взмыло вверх от смазанного участка, словно на фитиле свечи. Кенджи отпрянул с непривычки, но поняв, что огонь каким-то чудом не жжет, с удивлением стал рассматривать изумительное явление.
   − Это что еще такое? - спросила Клара, ставя ударение на каждое слово.
   − Полымя. Я назвал его так согласно поговорке. Только фишка в том, что этот огонь абсолютно безопасен и самое главное - его можно контролировать.
   − Нет! Быть не может, Феникс, − воскликнул пожарный.
   − Что мешает тебе в этом убедиться? - весело поинтересовался молодой человек и поднес руку над горящей ладонью Кенджи.
   − Чертовщина какая-то! - не унимался Макс и повторил действие Феникса.
   Сильнее всех глаза загорелись у Хонзы. Он медленно подошел к Кенджи и тут все остальные заметили то, что Шёстрём когда-то называл печатью неизбежности. Тень промелькнула по лицу мальчика. Он потянул пальцы к огню, но Макс машинально преградил ему путь.
   − Все еще сомневаешься? - как-то злорадно, но в то же время серьезно спросил изобретатель.
   − И как долго такое чудо горит? - поинтересовался Кенджи, видя растерянность Макса.
   − От десяти до двенадцати минут. Можно и раньше по надобности погасить. Достаточно сомкнуть ладоши. Полымя также питается кислородом.
   − Но он не греет, поэтому толку от него немного, − заметила Клара.
   − Думаю, для нас лично толк огромный! - зло возразил Феникс.
   − Извини, я не хотела преуменьшать значение твоего изобретения!
   − Имеет смысл спрашивать, как ты это придумал? - спросил Кенджи и хлопнул в ладоши, погасив огонь.
   − У меня теперь личная лаборатория в институте, где я изучаю свойства апогея. Он вездесущий, не восприимчив к температуре, практически бессмертный.
   − Это что, тот самый синий сорняк, от которого нет спасения? - уточнил Макс.
   − Он самый, - утвердительно кивнул Феникс.
   − Вы хоть понимаете, что с этим мы сможем сделать? - и глаза Клары засияли.
   − Мы ведь даже закон этим не нарушим, так ведь, Макс? - обратился Кенджи к пожарному.
   − Не знаю. С этим никто никогда не сталкивался. И придется долго доказывать, что все это безвредно. Возможно, на это годы уйдут! Ты запантетовал уже ... это ... полымя? - и Макс растерянно жестом изобразил огонь.
   − Нет еще. Хотел сначала вам показать. Никто не знает о моих опытах. Ты прав, на испытания уйдет уйма времени. Как источник тепла он бесполезен, также как источник света. По крайней мере, пока.
   − Даже для нас полымя пользы особой не несет. Любые публичные выступления, будь то с огнем или нет, запрещены в этом городе, − заметила Клара.
   − Я, наверное, глупость спрошу, но под водой эта штука может гореть? - поинтересовался Макс.
   − Надо попробовать. Теоретически, да! А чего вдруг такой вопрос? - улыбнулся Феникс.
   − Да так. Знакомлюсь с новым явлением, я же пожарный!
   − Да знаем мы! - в один голос воскликнули остальные.
   Решив пока не использовать изобретение Феникса, ребята расчехлили боевой реквизит, лежавший в стороне больше месяца. До боли знакомое тепло пламени тут же вернуло их в вечер выступления у Черного Кристалла. Только ли в свете было дело? Или экстремальная температура рядом с кожей вызывало такое ярое желание властвовать опасной стихией? Конечно, разрушающая сила подлинного пламени во всех его проявлениях владела ими бескомпромиссно. Никакая подделка не могла заменить то, к чему влекло все огненные души.
   Натренировав руки, Феникс и Кенджи принялись вводить Хонзу в новый номер. Мальчик быстро все схватывал, и уже через час вышел сырой, но вполне себе номер. Эти трое казались такими милыми вместе, что Клара, отложив веера в сторону и усевшись на пол, быстро зарисовала картинку у себя в блокноте. Она добавила к образам маски и показала Максу. Тот улыбнулся и, достал их из сумки, так и не вытащив с последнего выступления.
   По тетрадям Марины они восстановили еще пару номеров, включив в них ребенка. Этот день оказался нужен всем пятерым. Растерявшись поодиночке в своих буднях, ребята чувствовали единство, находясь в окружении друг друга. Небольшой клочок анархии, находящийся на высоте пятнадцати метров от неприветливой земли. Будто потусторонний мир, где нет места городской суете. До безумия счастливыми чувствовали себя те, кто еще в начале осени не хотели иметь ничего общего. Свободные как ветром сорванные листья кружатся в танце прежде, чем упасть.
   За час до режима, ребята затушили все фитили. Осмотревшись внимательно, не оставили ли они ничего своего, они собрали вещи и отправились по домам.
   Но в полночь у Макса загудел телефон. Звонил Кенджи и требовал открыть электронную почту. Спросонья он выругался вслух, чем вызвал у собеседника неодобрительный кашель.
   Нажав на ссылку, пожарный включил видео. Ролик снимался дрожащей рукой под дикие возгласы подростков за кадром. На экране замелькали узоры огней. В разных комбинациях и сочетаниях Макс понял, что их обнаружили. Он словно вспомнил миф, которым был восхищен его сын. Думал ли он тогда, что сам станет частью той городской легенды?!
   Горе-операторы находились далековато от костра, чтобы понять местоположение огней. Это доказывали и речи, сопровождающие съемку. Однако рассмотреть, что люди с повязками на глазах все-таки было возможно. Пресловутой маски не оказалось только на Максе. Чувства тревоги это не вызвало, учитывая, что даже возраст определить не представлялось возможным.
   Но все же рисковать командой он не хотел, поэтому пришел к выводу - вернуться к старому особняку Доплера. Даже, если бы их кто-то и выследил, то найти там оказалось бы весьма затруднительно. Архитектурной загадкой предстояло заняться до морозов и снегопадов.
   Макс прокрутил видео еще раз, и только сейчас заметил количество просмотров. За несколько часов число достигло ста тысяч. Это более трети населения города. Сеть являлась закрытой, и никто из внешнего мира не мог втиснуться в запертое цифровое пространство. От этого факта у пожарного пробежала судорога. Он, наконец, понял весь масштаб их популярности. Оказалось, им уже и имя дали - Саламандра, благодаря огням у Черного Кристалла и первой статейки в маленькой газетенке. Эта аллюзия разошлась по всему городу.
   Набрав в поиске название, Макс обнаружил множество видео с того дня. Однако все они были недоступны. Но материалы все равно оставались на руках. Он знал, что с аппарата на аппарат их передают друг другу в школах, работах и, что менее приятно, во властных структурах.
   Им грозила смертная казнь. По законам Семиветрия любой контакт с огнем карался жестоко. Но, если прибавить сюда и пропаганду, и последовавшие мятежи, более мягкой участи ожидать не приходилось. Макс никак не хотел становиться символом для людей, желавших отсюда уехать, но не имевших на то возможность. Сам он любил этот город, пусть даже такой тяжелый для жизни.
   По первым числам каждого месяца Макс наведывался к своему приятелю на пропускной пункт. Работы у того было немного, так как на въезд мало кто стоял в очереди, а на выезд и того меньше. Когда-то пожарный спас жизнь супруге этого человека, вытащив из огненной ловушки. Тот назвался его должником до конца своей жизни. И, выполняя обещание, оказывал нехитрую услугу спасителю ровно по первым числам, на которые всегда таинственным образом выпадало его дежурство.
   − У тебя десять минут, пока я отвлекаю сослуживцев.
   − Как всегда, − заметил Макс и спешно занялся поиском сразу, как остался наедине с компьютером.
   Он ввел в поле 'Ярка Ватра'. Система пробивала множество городских баз данных. В это время Макс чуть ли ни молился, чтоб не выпало хоть одного совпадения. Такие моменты казались ему самыми страшными в жизни. Если бы эта женщина очутилась здесь, в его убежище, катастрофа была бы неминуема.
   Компьютеры на подобных пропускных пунктах обладали еще одной ценностью - выходом во всемирную паутину. За такую возможность многие жители, если бы, конечно, узнали, могли и убить. Поскольку информация считалась строго засекреченной, населению без таких подробностей жилось значительно спокойнее. Но Макс в их число не входил.
   Он снова ввел в поиск имя уже по внешней сети. Около пятнадцати совпадений выпало на экране. Пара статей про сбежавшую пациентку психбольницы, которые Макс уже читал многократно пару лет как. Несколько о страшном пожаре, где фигурировало ее имя. И сколько-то о возможных местах, где с ней кто-то когда-то сталкивался. Ничего нового. Все же его всегда беспокоило, когда он не мог найти ничего нового про эту женщину.
   − Как сквозь землю ... − подытожил Макс и стер всю историю поиска.
   Однако облегчение тоже присутствовало. Вряд ли у сей дамы хватило бы ума и возможностей сменить имя. Ее психика была такой хрупкой, что держать себя в руках, она просто не умела. Но думать о ней дольше, чем раз в месяц, ему не хотелось. Выйдя из кабинета и поблагодарив жестом погранного, он с чувством покоя покинул контрольный пункт.
   Макс опоздал впервые в жизни. И хоть эти пять минут никто не заметил, сам он глубоко был раздосадован. Будучи фанатом своей профессии, пожарный знал, что и шестьдесят секунд способны спасти чью-то жизнь. После сегодняшних происшествий ему не терпелось скорее приступить к освоению таинственного особняка. Популярность огненного круга находила все больше почитателей, которые теперь могли найти их тренировки где угодно. Становилось опасным само нахождение на улицах, пусть и высоко над землей. Сейчас на их счастье погода словно была с ними заодно. Аномальное тепло позволяло находиться вне помещений еще как минимум пару недель. Хотелось использовать удобную возможность по полному календарю.
   В части стояла подозрительная тишина. Кто читал книгу, кто играл в шашки, а кто-то возился с машинами в гараже. Макс не хотел сейчас ни с кем общаться. Ему казалось, что собеседник тут же подловит его и заметит огонь в глазах, еще горящий после тренировки. Разумом он все еще находился с ребятами. Ладони самопроизвольно крутили элементы по инерции, но уже без инструментов. Он поймал себя на мысли, что меняется в своем мироощущении. Сквозь призму старой больной привычки на горизонте засверкало нечто, что приносило безумную радость. Вместо внутренних противоречий, так тяжело переживаемых относительно недавно, появилось чувство свободы. Оно ясно выражалось в том, что темная сторона его души нашла равновесие со стремлением бросаться стремглав в огонь и ценой своей жизни спасать чужие. Подчас коллегам сложно приходилось с их лейтенантом, который иногда так входил в образ героя, что мог подвергнуть опасности команду. От последних событий тяга сошла на нет. Противовес в лице огненного круга казался надежной страховкой.
   Из раздумий его вывела сирена. Он помчался с остальными к дежурной машине на очередной вызов. Надев амуницию, Макс прыгнул на переднее сидение. Убедившись, что бригада в сборе, он дал приказ на выезд. Комендантский час уже закончился, однако на улице людей почти не наблюдалось. Тротуары выглядели привычнее без прохожих. Пустота показалась Максу удручающей.
   Коллеги по пути на пожар как всегда общались на отвлеченные темы. Спасая каждую смену чьи-то жизни, даже такой подвиг падал в рутину. Макс не встревал в разговор, предпочитая сосредоточиться на вызове. Но посторонние мысли все равно одолевали. Ему вспомнились фанаты пожарных, которые то и дело ловили их даже вне работы, дабы урвать их автограф на какую-нибудь вещицу. Их знали практически всех и в лицо и по именам. Одно из немногого хорошего, что отличало их от спасателей в других областях. Здесь звездами становились те, кто спасает людей. Каким правильным казалось это побочное явление в городе, где отсутствуют развлечения. И уж, конечно, куда более забавным казался факт, что теперь и у темной стороны его существования также появились поклонники.
   Макс не заметил, как они подъехали к пункту назначения. Он выскочил из машины для первичной оценки ситуации. И тут же оцепенение поразило его до самых кончиков пальцев. Перед ними во все этажи горел заброшенный завод обуви. Тот самый, который еще несколько часов назад служил сценой для огненного круга.
  
  Глава XIII Страшные темно-розовые облака
  
   Феникс пробудился рано. Он ворочался всю ночь и, не выдержав дальнейших переворачиваний с бока на бок, решил оставить бесполезные попытки заснуть. Суббота с самого утра дала понять, что сутки выдадутся непростыми. Выйдя на балкон, когда большинство жителей Семиветрия еще прятались в стране снов от суровой действительности, молодой человек испытал странное чувство. До зимы оставалось три недели. На улице заметно похолодало, но заставить себя избавиться от привычки любоваться рассветом на свежем воздухе с первой чашкой кофе, Феникс решительно был не готов.
   Солнце окрасило облака в темно-розовый, но оставив края в бездушных серых оттенках. Ветра не ощущалось, но скорость, с которой летели тучи, казалась выше всех норм. И тишина. Кромешная тишина, сопровождающая сверхбыстрый бег на высоте.
   − Будто со всей прыти от кого-то сбегают, − мрачно произнес Феникс.
   Ничем другим утро не отметилось. Свежая газета снова информировала читателей о якобы пойманных членах Саламандры. Порядком поднадоевшую тему использовали почти все знаковые источники новостей. Куда больше Феникса тревожила очередная встреча с Кларой. Он смотрел на их совместное фото, сделанное неделю назад, и в который раз просил прощения. Кадр, на котором она так смотрит на него, что, кажется, будто она действительно любит. Со всем отчаянием, на которое только способна душа, любит его! Нет, он был полностью уверен, что совершил ужасный поступок ей же во благо. Феникс оплатил все ее долги в тайне, и намеревался и дальше использовать хитроумные приемы, чтобы Клара даже не догадывалась о его благородстве. Хотя ведь это ему ничего и не стоило. Она отказалась бы от любой помощи, что также было понятно. Но он не мог спокойно смотреть, как девушка из последних сил борется за свое существование украдкой от всех.
   Саламандра встретились в полдень у особняка.
   − Ну что, поехали, − дал сигнал Макс, и все пятеро отправились в знакомую гостиную.
   Их реквизит оказался нетронутым. Вооружившись фонарями и веревочной лестницей, ребята забрались на крышу. Покрытие оказалось стандартным, не смотря на устрашающие барельефы. Посреди плоскости находилась прозрачная полусфера.
   − Там есть механизм, который закрывает купол изнутри, − поделился знаниями Кенджи, − Это пока единственный вход, который удалось найти.
   Клара и Хонза взглянули друг на друга, и кивком дали понять, что обет молчания все еще в силе.
   − Макс, а ребенка то зачем взял? Мы даже не знаем, что там! - обеспокоился Феникс.
   − Поверь, со мной он в большей степени безопасности, чем один дома.
   − Что-то произошло? - насторожилась Клара.
   − Кое-кто слишком серьезно увлекся поями. Я застал его с горящими фитилями прямо на кухне.
   На присутствующих это известие произвело несколько шокирующее впечатление.
   − Ну, ничего же не произошло! - возмутился Хонза, обращаясь сразу ко всем.
   − Дорогой мой, так никто не делает! - сказала Клара, − Ты очень нас подводишь. Не забывай, теперь ты часть группы. И каждая твоя ошибка может отразиться на команде.
   Макс едва скрыл улыбку, не жалея, что все-таки взял сына на столь рисковое предприятие.
   − Ладно, − недовольно пробурчал Хонза.
   Кенджи вытащил и повернул вентиль, казавшийся частью архитектурного украшения. Купол треснул на четыре части и створы медленно опустились внутрь. Закрепив лестницу у основания, трейсер первым проник вглубь таинственного дома.
   − Тут должен быть какой-то рубильник, − произнес Макс, спустившись в конце.
   − В прошлый раз ничего не нашел, − произнес Кенджи.
   − Нет, здесь точно что-то должно быть. Последним хозяином значится, кстати, до сих пор, создатель Искры. Человек, создавший целый поток энергии для города, не мог жить без окон и передвигаться при этом с фонарями или свечами, − заключил Феникс.
   − Здесь невероятная высота потолка, − заметила Клара, осветив место, откуда они спустились.
   − Это из-за того, что мы на втором этаже. Видишь, стены? − и Кенджи указал наверх, − Там что-то есть. Настоящий уровень высоты этажа, вон там.
   Кенджи посветил на ветви растений вдалеке. Хонза неожиданно вскрикнул, чем напугал всех. Шагнув назад, он наткнулся на тяжелый стержень, висящий в воздухе.
   − Не может быть ... − ошарашено прошептал Феникс, когда все фонари направили свет на Хонзу.
   Изобретателю было свойственно впадать в фанатизм, когда он натыкался на непримечательную для остальных ерунду. Окружающие обычно зевали и оставляли ученого самого разбираться со скучнейшими подробностями его находок. Среди них часто оказывались и коллеги по огненному кругу.
   − Это что за хрень? - не скрывая скуки, для проформы задал вопрос Кенджи.
   Натянутый металлический стержень крепился к потолку. Его огромная амплитуда качания из стороны в сторону тревожило присутствующих. Особенно ребята недоумевали по поводу серебристого шара, довольно увесистого, которым постоянно грозило ударить странное сооружение.
   − Неужели никто из вас ни разу не видел ... это?! - даже в темноте казалось, что у Феникса зажглись глаза.
   Он забегал как угорелый по всему диаметру, делая свои замеры.
   − Вас с этой штуковиной наедине оставить? - поинтересовался Макс.
   − Вы ничего не понимаете! - обиделся ученый, − Это маятник Фуко! Представляете, у кого-то дома есть маятник Фуко?! На всем западе страны их все сняли с должности, пожалуй, выражусь так.
   − И что особенного может быть в маятниках? - скептически заметил Хонза.
   Феникс улыбнулся. Он, молча, расставил ребят вдоль дуги так, чтобы подвес никого не ударил. И, дав команду на ожидание, сам встал рядом. Сначала маятник качнулся к ногам девушке, стоящей с краю. Постепенно, перейдя от Кенджи к Максу, он тем же темпом достиг ученого.
   − Так вращается Земля. На этой планете может происходить все что угодно, но маятник всегда двигается от одного полюса к другому.
   Клара чуть покачнулась. Кенджи подхватил ее и удержал от падения.
   − Что не так?
   − Показалось, что земля из-под ног уходит, - прошептала Клара.
   − Феникс, подозреваю, что мы не в последний раз здесь. Это все познавательно и замечательно, но, думаю, тут еще много открытий предстоит, − заключил Макс, и ученому пришлось согласиться.
   − Все-таки, не могу понять, где тут освещение. Не наблюдаю никаких светильников, − продолжил осмотр Феникс.
   Клара вновь обратила внимание на сад. Ее магнитом тянуло любопытство. Пугающие засохшие ветви деревьев, словно дремучий лес, находящийся прямо в доме. Она ринулась туда в поисках ответов.
   − Клара, в той стороне как раз лифт, − предупредил ее Кенджи.
   Девушка приняла реплику к сведению и продолжила движение к деревьям. Пройдя через арку, разделяющую зал и оранжерею, она посветила вниз. Поразительно, но все растения оказались посажены прямо в землю на полу. Уровень гряды находился ровно под ее ногами, будто она где-то на улице.
   За растениями давно никто не ухаживал. Мертвые стебли кустарников и гиблые остовы деревьев вызвали у Клары гнев, страх и жалость одновременно. Гуляя словно по погибшему лесу, она обратила внимание на оригинальность задумки природного ландшафта. Ни одно из растений не имело высоты больше потолка. Лианы плакучих деревьев должны были, видимо, создавать отдельные комнаты. Клара решила, что бывшие хозяева не воспользовались этой идеей, не найдя никаких очертаний мебели или атрибутов, похожих на нее. Дорожки среди земли стелились в несколько слоев старыми угольными листьями, из последних сил сохранявших форму.
   − Хотелось бы мне тут жить в то время, − незаметно для себя вслух произнесла Клара.
   − И умереть с голода? - голос Макса напугал ее.
   − Видишь эти стволы? Между вторым и первым этажами очень толстый слой плиты. И я почти уверена, что здесь можно было бы развести целый огород! - ответила девушка и уверенно посмотрела на пожарного.
   − Здесь нет солнечного света, − сказал Макс, и, набрав в руку горсть земли, высыпал ее обратно в гряду.
   − Тут есть что-то. Посмотри, как выросли деревья. Без вспомогательных средств они загнулись бы почти мгновенно. Если только ...
   − Здесь раньше были окна! - закончил ее догадку Макс и направился к стене, державшей его со стороны двора.
   Дом казался монолитным со времен основания. Панели из красного дерева, которыми, по всей видимости, обрамлялся второй этаж, не проливали свет на историю отдельной стены. У жилища значилось трое хозяев, но кому из них принадлежала отделка, угадать никто бы не смог. Из присутствующих Макс разбирался в материалах лучше всех. И одна особенность задела его разум.
   − Мы можем заниматься здесь до посинения! Хоть все спалите, здесь ничего не изменится! - заявил он, выйдя в зал.
   Вопросы не посыпались. Все сбежались вокруг услышать подробности. Выдержав эффектную паузу, основанную скорее на эмоции озарения, чем на желании покрасоваться, Макс вытащил из рюкзака пол-литровую бутыль керосина. В общем свете фонарей пожарный вылил на пол треть содержимого и отошел назад.
   − Клара, кинь спички! Уж у кого, а у тебя они всегда есть.
   Девушка вытащила коробок из кармана и бросила Максу. Он чиркнул одну и бросил в лужу горючего. Жидкость загорелась пламенем и, издав яркую вспышку, тут же погасла, ненадолго ослепив ребят.
   − Это вот что сейчас было? - тыкая в место светового взрыва указательным пальцем, поинтересовался Феникс.
   − Не ты один знаток! Бабл-гам-Мельбурн! Один монгольский двенадцатилетний подросток изобрел эту смесь.
   − 'Бурн' в названии это ведь ... − задумался Кенджи.
   − Не завершай, ты уже прав. И ради всего не спрашивай про первую часть названия. Оно запатентовано, уже ничего не изменишь, − философски пожал плечами Макс.
   − Жаль, я не взял свои пои! - воскликнул Хонза, устраивая показательный танец прямо вдоль дуги вращения маятника, имитируя движения с инструментами.
   − Думаю, за стенами еще есть комнаты, − утвердительно произнес Феникс.
   − Еще что нашел? - поинтересовалась Клара.
   − Ширина дома значительно превышает ширину зала. Я рассчитывал, что двери есть хотя бы внутри. Лестницы, спуски, что угодно.
   − Этот зал необъятный! Кто же знает, где тут дверь и как она выглядит? - посетовала Клара, − И есть ли она вообще?!
   − Папа, тут розетка! - и Хонза присоединил зарядку плейера, не дожидаясь рекомендаций отца.
   Кенджи, стоявший возле библиотечной полки, где по некоторым стереотипным приданиям можно было спрятать потайную дверь, рухнул вниз от внезапно исчезнувшей под ногами панели пола. Он не успел издать даже звука. Остальные не поняли, что произошло, но внезапный скрип привлек их внимание. Фонарик, который держал в руках трейсер, светил слишком тускло. Они ринулись к нему и обнаружили друга в сети, почти достающей до пола первого этажа.
   − Вот это удача! - произнес Кенджи, как только в проеме возникли испуганные ребята.
   − Ты цел? Все на месте? - воскликнула Клара.
   − Я скажу одно: ведь этой сети могло не быть, − спокойно ответил Кенджи, достав из кармана нож.
   − Что там? - крикнул Феникс.
   − Животные, - произнес Кенджи, выйдя из круга видимости.
   − Там есть двери? - спросил Макс.
   − Ни одной. Похоже на комнату трофеев с охоты. Тут чучела и ... головы на стенах. Только цвет стен ...
   − Какой?
   − Не знаю, салатовый, наверное. Не догадывался раньше, что охотничью можно покрасить в подобный цвет!
   − Я цепляю лестницу! - скомандовал Макс, и, надрезав основание сети, прикрепил лаз к полу второго этажа.
   Хонза спустился первым. Он виновато взглянул на Кенджи, но тот улыбнулся и потрепал его по волосам.
   − Розетка! Кто подумать то мог, что рычаг в розетке?! − озадачилась Клара, спускаясь последней.
   Они очутились в большой комнате, гораздо меньшей, чем зал наверху. Уют здесь чувствовался повсюду. Меха на полу, камин, оружие на стенах. В углу находился стол, но в ящиках никаких документов и бумаг не обнаружилось. Будто зашедшие в мебельный магазин, прибывшие осматривали каждый закуток вновь найденного пространства.
   − Пап, сколько сейчас?
   − Два ровно.
   − Есть хочу! - заявил малыш, и Макс потянулся в рюкзак за контейнером с рыбными бутербродами.
   − Руки мыть негде, возьми хлеб салфеткой.
   Фраза Макса смутила остальных. Никто из них не догадывался о столь ярой приверженности к чистоте. Никто не думал, что Макс так сильно печется о сыне.
   − Эта стена должна быть внешней, - сказал Феникс, указав на длинную сторону и отметив что-то у себя в тетради.
   − И что? - со скукой спросила Клара.
   − Там нет пространств! Остаются всего три стороны.
   − Тут много деревянных панелей, наверняка, одна из них звучит как-то по-другому, − заметил Макс, и мужчины пошли стучать по стенам.
   Кларе не хотелось идти дальше. Видя все безумие и жестокость зеленой комнаты, ей тотчас захотелось взобраться на второй этаж и никогда больше не видеть дом.
   − Это всего лишь основа бытия, − произнес Феникс, положа ей руку на плечо.
   − Как художник я не могу не признать, что это искусство безгранично в своей красоте. Но как человеку, мне крайне сложно смириться с подобным!
   Он хотел обнять Клару, но вспомнил ее недавний взгляд.
   Макс наткнулся на след от карандаша в одной из полок книжного шкафа, что уже дважды обследовал. Имея привычку - стирать злые надписи, он, плюнув на пальцы, принялся удалять непригодную фразу. Где-то внизу, у самых ног Кенджи раздался звук. В нижней панели отворился непривычный для перемещения между комнатами проем.
   − Это что и есть вход? - недоуменно почти по слогам спросил Кенджи.
   − Не понимаю, кто что сделал? - также задалась вопросом Клара.
   − Эта надпись на чуть выпуклой поверхности. Вполне возможно, это кнопка, − заключил пожарный и снова провел рукой по надписи.
   Проем тут же закрыла деревянная пластина.
   − Никто не находил ничего с надписями 'Съешь меня' или 'Выпей меня'? - обратился к присутствующим Феникс.
   − Может, тут жили животные? - внес предложение Хонза.
   − Сумасшедший дом! Мое мнение о нем так и не меняется! - воскликнул Макс и снова потер надпись.
   Кенджи осмотрел вход, и, найдя его пригодным, чтобы хотя бы ползком перебраться, отправился туда с фонарем.
   − Нежилая комната. Какая-то головоломка или очередная ловушка, − донесся из-за стены голос трейсера.
   − Тогда давай обратно! - крикнул ему Макс.
   − Я пока останусь осмотреть. Если захлопнется, вы знаете, как открывать.
   − Сразу видно, что человек здесь был сотню раз, − заключила Клара.
   − А ты откуда знаешь? - с подозрением спросил Макс.
   − Да кто не знает о ловушке в гостиной? - заметил Хонза.
   − Позже поговорим на эту тему, − сурово сказал сыну Макс, − Пойду, посмотрю, что там. Феникс, если что ...
   − Я понял, где кнопка.
   Макс нырнул в нижний проем.
   Оставшиеся занялись дальнейшим осмотром охотничьей. Жилые комнаты чередовались непонятным образом с ловушками. Клара знала это, и надеялась, что впятером они справятся. Ей до жути не хотелось снова оказаться в помещении, где заново придется искать выход на свет. Она не страдала клаустрофобией, но тот злосчастный момент проживать в очередной раз желания не вызывало.
   Мальчишка, впервые из своих сверстников проникший в потаенные части дома-головоломки, восхищался всему происходящего. Модели чучел животных, которых он видел только на картинках и фотографиях, пугали и завораживали одновременно. Он с любопытством осматривал каждую фигуру, гладя их вдоль шерсти и заглядывая в стеклянные глаза, искусно сделанные неизвестным мастером. Особенно Хонзу впечатляли чучела крупных птиц, в одном из которых, он явно узнал орла. Воображение ребенка играло так, что он принял его за живое существо. Хонза попятился назад и наткнулся спиной на бивень носорога. От неожиданности мальчик вскрикнул.
   − В чем дело? - донесся голос Макса из соседней комнаты, и проем быстрым хлопком закрылся панелью.
   Феникс и Клара кинулись к Хонзе, но тут раздался знакомый щелчок. Часть деревянной отделки чуть углубилась и ушла в сторону.
   − Пока не ходи, − предупредил Феникс девушку, и направился к карандашной надписи.
   Когда молодой человек провел пальцами по завуалированной кнопке, снова открылся проем снизу, но тут же затворился вход в новую комнату.
   Макс влетел в охотничью словно стрела. Схватив ребенка, он через секунду убедился, что с сыном все в порядке.
   − Что к черту тут произошло? - обратился он к Фениксу.
   − Твой сын нашел еще один вход. Только куда более очевидный, − спокойно ответил ученый, осветив часть стены.
   − Показывай! - приказным тоном произнес Макс, − Кенджи, мы на время закроем вход, − крикнул он в соседнюю комнату.
   − Без проблем, − глухо донеслось оттуда.
   Феникс подошел к чучелу носорога и нажал на рог. Снова произошел двойной щелчок, и одна открытая дверь сменила другую.
   − Похоже, здесь нельзя, чтоб обе комнаты одновременно были открыты, − невозмутимо добавил Феникс.
   − Папа, отстань, − воскликнул Хонза, вырываясь из цепких объятий отца.
   − Извини, − произнес Макс и разжал руки, − Входили уже?
   − Не успели, − ответила Клара.
   − А еще тебя чертовски плохо было слышно за стеной!
   − И что?
   − А то! Если нас будет разделять больше, чем одна комната, мы друг друга не услышим, − заключил Феникс.
   − Я тебя понял. Можете исследовать дальше, мы побудем здесь, − ответил Макс.
   Клара и Феникс проникли в новое пространство. Оно вдвое казалось меньше предыдущего. В отличие от других комнат, здесь было много пыли. По тарелкам в комодах определить, что это столовая, не составило труда.
   Пока Феникс осматривал стены, Клара пошла вглубь. Свет ее фонаря наткнулся на длинный обеденный стол. На нем находилось множество посуды, будто кто-то недавно сел за трапезу. Отвратительного запаха не чувствовалось, что говорило о том, что пища испортилась очень давно. Девушка осветила край стола.
   От крика Клары дрожь пробежала даже у Макса в соседней комнате. Феникс тут же рванул к ней, и со всем желанием защитить ее от всего на свете, схватил в свои объятия. Когда она немного успокоилась, он едва дотронулся ладонями до ее лица и вопросительно взглянул на нее. Клара, чуть шевеля рукой, большим пальцем указала на что-то за спиной.
   Феникс схватил с пола упавший фонарь и осветил место, которое так напугало девушку.
   − О, небо! - только и смог произнести молодой человек.
   За столом сидели три мумии. Судя по фигурам, это была семья, состоящая из отца, матери и их малолетней дочери. Их наряды указывали на начало прошлого века. Но определить, кем были эти люди, оказалось весьма непросто. Предыдущие жители не имели жен и, тем более детей. Остовы трупов находились в состоянии, будто смерть их застигла внезапно. Словно молния заставила застыть в естественных для живых людей позах.
   В поднятой высохшей руке женщины держался бокал. От напитка в стекле остался лишь багровый оттенок пыли. Семья что-то праздновала в миг, когда все случилось. Дама и девочка были одеты в белые платья. Мужчина сидел со сложенными руками и опущенной головой, будто читал молитву. Дочь, подперев ладонями голову, что-то высматривала на потолке. Несочетание ролей смотрелось полным абсурдом и едва ли не самым страшным во всей сцене.
   − Да что там у вас? - нетерпеливо вскрикнул Макс.
   − Клара просто оступилась, − ответил Феникс, не желая пугать Хонзу.
   Молодой человек подошел ближе к сидевшим за столом. Его внимание привлекла пустая посуда. Помимо бокала утварь словно приобрели перед страшным событием. Как бы ни умерли эти трое, последующие хозяева сочли нужным оставить их в таком положении.
   Вывод, что столовая эксплуатировалась гораздо позже кончины семьи, напрашивался сам собой. Гостей здесь вряд ли принимали, но сам владелец использовал комнату по назначению. Не считая страшного зрелища, обстановка в столовой приближалась к современности, нежели к прошлому веку. Посуда в сервантах была сделана из зеленого стекла, мода на которое пришла незадолго до аварии на Искре. На стенах находились картины, чьи персонажи одеждой почти не отличались от ныне живущих. Именная табличка об открытии станции также висела здесь, что явно указывало на бытность последнего владельца. Только сейчас Феникс заметил над головой люстру. Это значило, что освещение здесь все-таки было предусмотрено. Осматривая потолок, молодой человек увидел и вентиляционные решетки довольно небольшого размера, но расположенные по периметру всей комнаты. На горизонте замаячила новая загадка.
   Внезапно дверь щелкнула, и стена закрыла вход в охотничью. Макс подождал пока Кенджи влезет в комнату и нажал на рог носорога. Феникс и Клара вышли из столовой, и компания снова собралась на совещание.
   − Я нашел еще одну комнату, но там такая же ерунда. Нежилая. А вход сюда оказалось найти не так уж и сложно, − сказал трейсер, явно довольный своей смекалкой.
   − Здесь почти не ловит связь, − добавил Феникс, показывая на экран своего телефона, − Надо быть аккуратнее.
   − Так что там? - поинтересовался Кенджи, кивнув на стену.
   − Просто столовая, − безразлично ответил Феникс, составляя план расположения комнат и ключи к входам в самодельной карте, − Там очень много вещей, думаю, надо начать как раз с простых помещений.
   Все пятеро отправились в очередное исследование за Кенджи. Одолев проем, они очутились в квадратной комнате, полностью выкрашенной в фиолетовый цвет и поделенной на равномерные клетки. Однако если всматриваться в стены, можно было обнаружить за импровизированной решеткой образы, чуть темнее основного фона.
   − Гоген был бы в восторге! - заметила Клара.
   − Я знал, что тебе понравится, − усмехнулся в ответ Кенджи.
   Поверх рисунков выпуклыми узорами каждый квадрат был наполнен разными геометрическими фигурами и размерами по три штуки. Логика существования данной комнаты оставалась неясной. Безусловно, она являлась весьма оригинальной и даже красивой, но смысл ускальзывал от всех присутствующих.
   − Так что ты нашел? - спросил Макс.
   Кенджи поочередно нажал на узор ромбов в одной из клеток. Проем в охотничью тут же затворился, а соседняя стена отъехала и частично ушла в сторону.
   Когда Макс направил в новое пространство фонарь, по спине Клары пробежала дрожь. Увидев знакомые до боли зеркала, к ней вернулось чувство − запертой в ловушке. Повернувшись вокруг себя, ей вдруг вспомнилось, что именно эти стены она видела в ту злосчастную ночь. Она почти знала, что произойдет дальше.
   Очутившись внутри красной комнаты, Макса также одолели неприятные чувства. Зеркала, направленные друг на друга даже без куска стены оказывали свое гипнотическое и пугающее влияние из-за бесконечных коридоров. Вопросы возникли сразу, как только пожарный увидел на полу множество сожженных спичек.
   − Может, пришла пора открывать все карты? - обратился Макс к Кларе, подняв с пола найденную шпильку.
   Девушка молчала. Пожарный вернулся в троичную. Название комнаты Феникс уже успел придумать для карты.
   − За все время существования этого дома, каким бы долгим оно не было, сильно сомневаюсь, что здесь у кого-то было такое огромное количество спичек с собой. И я ведь прав, если вытащив из твоей кички одну такую штуку, найду полное соответствие?! Какого черта, ты здесь делала?
   − Это я! Я во всем виноват! - кинулся к отцу Хонза, − Я пытался подшутить над Кларой, потом дверь в гостиной заклинило, а там еще этот страшный человек! Но Клара тут не при чем!
   − Спрошу еще раз, зачем ты привела моего сына в Красный район? − в зрачках Макса засверкали огоньки ярости, видные даже при плохом освещении.
   Девушка не отвечала. Она лишь беспомощно смотрела на Макса, едва скрывая подкатывающий страх перед его гневом.
   − Так вот, чем вы занимаетесь, когда меня нет рядом. Шляетесь по опасному району, где обитают психи, убийцы и кое-кто похуже! Что за страшный человек? Отвечай! - крикнул Макс, почти прижав Клару к стенке.
   − Потише! - обратился к пожарному Феникс.
   − А ты вообще не влезай! - тихо, но агрессивно сказал Макс молодому человеку и сделал жест, чтоб тот даже не думал приближаться.
   Клара с силой оттолкнула от себя Макса.
   − Я тебе скажу так, твой сын в целости и сохранности. Пару дней назад мне сделали очень хорошее предложение работы, о которой я давно и безнадежно мечтала, за чертой этого гребаного города. Так что я уезжаю, и больше не стану беспокоить ни твою семью, ни твой огненный круг, о котором ты так печешься. Прощай! - Клара с издевательской ухмылкой произнесла последнее слово и, нажав на кнопку, исчезла в охотничьей.
   Через пару секунд проем закрылся. Видимо, Клара так дала понять, что полностью и бесповоротно уходит от них.
   Мужчин эта новость ошарашила. Они стояли в тишине еще какое-то время, каждый сам для себя решая, последствия произошедшего.
   − Пап, она что, правда, больше не вернется? - произнес Хонза и отчаянно обнял отца.
   − Не знаю, сын, не знаю, − глухо произнес Макс.
   − Думаю, на сегодня достаточно, − заметил Кенджи.
   Феникс взглянул на часы. Судя по времени, на улице уже стемнело. При всем желании, оставаться до утра здесь никто не собирался. Кенджи нажал на кнопку, и они снова очутились в комнате с чучелами. Вернувшись на второй этаж, четверка спустилась лифтом обратно на землю. Они все также молчали, ничего не обсуждая. Лишь в конце пути на границе района Макс спросил Феникса, в порядке ли он. Но молодой человек, не ответив, покинул компанию.
   Он уже был дома, когда до комендантского часа оставалось еще какое-то время. Чувство беспомощности удержать любимую в ненавидимом ею Семиветрии душило. У Феникса не было идей, чтобы как-то повлиять на ситуацию. Ему казалось, что он начинает сходить с ума, лишь представив ее лицо. Каждая секунда удаляла их друг от друга. Феникс метался от стены к стене, не находя себе место. Он бушевал и разбивал все пригодные для уничтожения вещи. Потом к нему возвращалось благоразумие, и он со слезами, которых не чувствовал, опускался на пол.
   Выйдя из ступора, Феникс схватил из шкафа канистру с горючим и выбежал из дома. До Полярного района, где ему нравилось устраивать свои собственные шоу, можно было доехать на байке до сирены. А там для него уже не имело значения, поймают его или нет.
   Как правило, в холодное время года жители старались попасть домой раньше положенного. На улице температура не опускалась даже вечером, но мало кого можно было застать в темных переулках и даже на больших проспектах. Фонари всегда включались автоматически по календарю заката солнца. И хотя света от них никогда не казалось достаточно, власти уделяли расписанию серьезное внимание. В первую очередь, это помогало патрульным и машинам для экстренных случаев, которых в последние недели стало вдвое больше обычного.
   Феникс прибыл на место. Он всегда выбирал дома с малой этажностью. И этот раз не стал исключением. Небольшое строение имело на своей территории детскую пошарпанную площадку. Недалеко даже располагался фонтан. Правда, вода стояла мутная и, скорее напоминала зеленую жижу. Люди здесь жили явно небогатые. А значит, особо они ничего не теряли. Феникс взял канистру с байка и уже направился к двери подъезда, как зазвонил телефон. На экране высветилось имя Клары. Молодой человек только ухмыльнулся и сбросил вызов. Но аппарат дребезжал снова и снова.
   Феникс остановился. Ему хотелось выругаться на нее, но слова будто застряли в горле. Чтобы она его больше не беспокоила, оставалось только одно. Он бросил телефон в фонтан, чтобы дальше и соблазна не возникло хоть на секунду поддаться порыву. Феникс знал, что должен принять ее объяснения, но сейчас ему не хотелось ни видеть ее, ни слышать, ни помнить.
  
  Глава XIV Локотаны
  
   Она зацепилась за перекладину лестницы, как вспомнила в испуге оброненных в столовой ключах. Нажав на рог носорога, девушка вновь очутилась в страшной комнате. Ей хотелось быстрее сбежать оттуда. Связка находилась там же, где она и упала. Но любопытство взяло верх, когда Клара увидела на полке статуэтку белой медведицы с двумя медвежатами. Композиция была небольшого размера, и девушке захотелось забрать ее с собой. В самом деле, кому она сейчас нужна? А так, будет стоять и радовать глаз новой обладательницы.
   Клара хотела схватить фигурку и вернуться на второй этаж, как рука наткнулась на препятствие. Единственное, что она хотела взять с собой, оказалось рычагом. Сервант отодвинулся в сторону, и не успела Клара опомниться, как проход в охотничью затворился. Ловушка захлопнулась, и жертва оказалась в сетях дома. От неожиданности фонарь выскочил из пальцев и с грохотом поскакал вниз. Новая комната блеснула холодящей душу монолитной бетонной лестницей, ведущей куда-то под землю. После того, как фонарь остановился, свет все еще продолжал исходить. Девушка секунду поразмыслив, рванула за ним, в надежде успеть до того, как ребята выйдут из троичной комнаты. Схватив фонарь, она преодолела пару ступеней, как проем затворился, не оставив Кларе ни шанса.
   Девушка кричала и стучала по каменной плите, но услышать через толстую стену ее никто не мог. Обессилив, она осветила, наконец, место, где очутилась. По опыту ей пришло на ум, что в мало обставленной комнате, вариантов спрятать рычаг оставалось немного. Она понимала также, что спуститься до самого низа ей все равно придется. Кнопка могла находиться и там.
   − Будто мне проблем в жизни мало, − усмехнулась вслух Клара и отправилась по ступеням вниз.
   Лестница свернула налево. Спустившись еще, перед девушкой предстала пугающая картина. Из темноты возникла дверь, вся увешанная ржавыми цепями и замками. 'Вход только для мертвых' гласила красная надпись.
   Она подумала о семейке в столовой. На ум пришло, что они как-то могут быть связаны с дверью. Клара опустилась на ступень. Еще раз проверив на телефоне сеть, она поняла, что шансов на спасение у нее ни одного. Батарейка в фонаре тоже не обладала бесконечным зарядом. Конечно, еще существовали спички, но в прошлый раз это едва помогло. Решение нужно было принимать быстро. Она направилась вверх к запертой стене, внимательно осматривая каждую ступень на наличие хоть какой-нибудь педали. Поднявшись, ей еще раз пришлось осмотреть плиту. Картина казалась беспросветно глухой. Все было целостным и никуда двигаться не собиралось. Стены по обе стороны также не отвечали на надежду выбраться отсюда. Оставалась только дверь внизу.
   Клара в отчаянии села на ступень перед цепями. Если все закрыто так тщательно, то внутри могло находиться нечто действительно ужасное. Возможно, еще живое и весьма сильное. Ей мерещились разные чудовища из фильмов ужасов, которые только могли появиться в воображении. Всеядные зомби, маньяки в масках и оголодавшие звери, над которыми бывшие хозяева могли проводить секретные эксперименты. Дом как нельзя лучше подходил для этого. Ее даже не столько пугала надпись, сделанная скорее краской, нежели кровью. Страшно то, что неизвестность становилась неизбежностью.
   Не зная для чего, она постучала в дверь. Прислонив ухо, ей хотелось уловить хоть малейший звук. Но, видимо, сюда никто не входил целыми десятилетиями.
   − Ну, и как тебя отпереть? - спросила девушка и с силой дернула за ручку.
   Загадка разрешилась необыкновенно просто. Ключ остался прямо в руке. Несмешная шутка озадачила и без того испуганную девушку. Она заглянула в образовавшееся отверстие, но, даже подсвечивая фонарем, разглядеть хоть что-то казалось гиблым делом. Еще раз взглянув на вход в столовую, ей пришлось с горечью принять, что путь лежит только вниз. Клара вставила в первый замок ключ и освободила часть цепи. К остальным он также подошел, что уже и не удивляло. Когда оковы пали, осталось самое трудное.
   Клара аккуратно потянула дверь на себя. Под жуткий скрип ей стало страшно пускать в новую комнату даже лучик света. В ногах появилась дрожь, но оставаться на месте было подобно смерти. Она шагнула в темноту, предназначенную только для мертвецов.
   Но не успела девушка осветить комнату и понять ее месторасположение, как одним движением назад сделала непоправимую ошибку. Неосмотрительно оступившись, она полетела вниз. Прямо под ногами во мраке разверзлась часть пола. Что вызвало движение, казалось не столь важным. Ей представлялось, она попала в подвал. Но насколько дом уходил под землю, сложно было даже вообразить.
   Со всей скорости она врезалась в воду. Каким-то чудом фонарь упал о землю и отскочил в сторону. Быстро придя в себя, Клара тотчас потянулась на твердую поверхность. Наконец, выбравшись на сушу, она схватила мигающий светильник и осмотрела место, куда только что со свистом слетела. Это оказалось ямой, напоминавшей огромный колодец. Зачем и для кого он был построен на такой глубине?!
   Одежда и сапоги промокли насквозь. С неведомых щелей доносился теплый ветер. И, когда показалось, что упасть ниже уже было некуда, сквозняк принес надежду. Памятуя о своих старых приключениях, Клара поддалась противоречивому чувству, и, отбросив в сторону страх, решила попытать счастье и осмотреть ближнее пространство. Вместе с одеждой промокли и спички, однако фонарик после пары ударов вернулся в прежнее рабочее состояние.
   Яма с водой оказалась в центре комнаты со стенами, несмыкавшимися в углах. В подподвальном помещении архитектор также не изменял своей задумке. Двери, как и во всем доме здесь отсутствовали. Проемы между сторонами были разными, как и сами стены. На деле оказалось, что перегородки сделаны из отличавшихся друг от друга материалов. Камень, дерево, металл и нечто, напоминающее стекло. За полупрозрачной поверхностью виднелись еще плиты, расположенные абсолютно по другим законам геометрии. И как бы сильно Кларе ни хотелось остаться на месте, надо было скорее отсюда выбираться. Забыв про ловушки и неудачные попытки понять логику дома, она все же направилась за стекло. Попав в коридор и осветив пространство, девушка растерялась еще больше. Огромная пещера с различными разветвлениями и поворотами. От спичек оставалась только одна польза. Клара открыла коробок и словно крошками в сказке стала помечать свой путь от колодца. Смысл отсутствовал, и она сама это понимала. Разницы, остаться тут или заблудиться в подземелье, уже не было никакой.
   В какой-то момент сквозняк усилился. Выход мерещился совсем близко. Наконец, коридор стал единым и прямой дорожкой вел к неведомой цели. Она не знала, сколько уже прошла. Казалось, путь понемногу стал подниматься наверх. Страх отступил еще несколько километров назад. Клара замерзла. Присев на минуту отдохнуть, она нащупала за поясом телефон, недавно подаренный Фениксом взамен разбитого. Не смотря на то, что влага попала в аппарат, он, к удивлению, все еще работал. И самое удачное, что связь на экране то появлялась, то исчезала. Это означало, что пройди она еще определенное расстояние, и сигнал урегулируется.
   Клара с новыми силами понеслась по дороге наверх, то и дело глядя на телефон. Она упала на колени, когда неожиданно увидела уличный свет.
   − Неужели я выжила? - шепотом произнесла девушка, сама себе не веря.
   Ей оставалось совсем чуть-чуть, как на выходе появились кресты. Выйдя на воздух, она поняла, что очутилась на кладбище. Ей никогда не доводилось бывать в подобных местах Семиветрия. Конечно, она предполагала, что и до древодушия людей как-то хоронили, но была абсолютно убеждена, что все кладбища расформировали. С тех пор, как она приехала сюда вслед за мужем, ее сильно удивлял погребальный обряд. Но за красотой церемонии, Клара и не заметила, как забыла о традициях других городов и стран.
   Оказаться одной ночью в подобном месте − ужасало. Но не из-за мертвецов, готовых вылезти из могилы и наброситься на непрошеного гостя в темное время суток. Совсем рядом существовала куда большая опасность.
   Клара взглянула на экран. Две ячейки из трех горели ровно. Она набрала Феникса и поднесла телефон к уху. Гудки тут же прекратились, что девушка списала на не такую уж и хорошую связь. Но повторный набор оборвался также внезапно. Она набирала его номер, и каждый раз результат оказывался одинаковым, пока в трубке ни объявили о недоступности абонента.
   − Ну, почему ты такой упертый?! - крикнула она в трубку.
   В записной книжке нового телефона значился только один номер. Хорошо осведомленная об эгоизме молодого человека, Клара только и могла безнадежно усмехнуться.
   Единственным, кто в силах ей помочь, был Кенджи. К счастью девушка обладала отличной памятью на цифры. По фрагментам она восстановила в сознании эпизод за эпизодом. Момент, когда в первый раз набирала его номер; как усмехнулась, что два числа совпадают с ее днем рождения; и как часто пролистывала записную книжку после пожара; и, конечно, когда согласилась всего лишь на раз покрутить с ним огонь на крыше.
   Он ответил мгновенно.
   − Где ты?
   − В беде! Где же еще я могу оказаться среди ночи? - отчаянно воскликнула девушка.
   − До полуночи почти два часа.
   − Кенджи, не столь важно. Я застряла на каком-то древнем кладбище.
   − Как ты туда попала? - недоверчиво спросил трейсер и в его голосе послышался смешок.
   − Мне жутко страшно и я очень хочу домой! Не знаю, как отсюда выбраться! - взмолилась девушка, окончательно обессилив.
   − Погоди, дай подумать. Подойди к любой могиле и посмотри на дату.
   − Зачем?
   − Делай, что говорю!
   − Ладно. Изольда Кранштейн ... не могу понять, тут уже стерто.
   − Да мне не нужно имя! Только дата.
   − 1832 на 1800 что-то там.
   − Не хочу тебя пугать, но дело плохо, − и тон Кенджи внезапно стал серьезным.
   − Так и говори, что я - труп!
   − Ты должна успокоиться и уходить оттуда.
   − И куда мне идти? Я даже не знаю, где нахожусь. Тут везде высоченный забор!
   − Послушай внимательно и не паникуй. Там есть в стене заложенный старыми камнями проем. Тебе только надо найти его. Цвет их отличается от основного.
   − А дальше то что?
   − Увидишь справа дома. Направляйся к ним. Не волнуйся, там точно никто не живет. Зайди в кирпичный, он прочнее всего из аварийных. Тебе придется подняться на второй этаж и запереть дверь. Я уже выдвигаюсь!
   − Через сколько ты будешь?
   − Около часа на дорогу. И, Клара, берегись локотанов! - и Кенджи повесил трубку.
   Последняя фраза шокировала девушку. До нее только сейчас дошло, о какой опасности говорил ее друг. Эта территория находилась во власти диких кошек, ведущих свой образ жизни в основном в темное время суток. Отчасти из-за этого комендантский час все еще действовал, хотя никакой военной угрозы не существовало, не считая бандитов разных мастей.
   Кларе пришлось вернуться в пещеру. Она выхватила из держателя первый попавшийся факел. На ее радость спички успели просохнуть и через шесть отчаянных попыток, ей все-таки удалось добыть огонь. Девушка зажгла фитиль и немедленно отправилась обратно. Самодельный фонарь горел ярко, освещая узенькие проходы между могилами. Она направилась к самой ближней стене, стараясь не задевать покосившиеся кресты. Только сейчас ей бросилось в глаза большое количество старых кукол на надгробиях. Клара нагнулась рассмотреть поближе одну из них. Краска на фарфоровом лице потускнела, кружевная одежда потеряла цвет. Игрушка выглядела на сто с лишним лет. Таких Клара никогда не видела в продаже и раньше. Только на старых фотографиях и в исторических фильмах. Сейчас подобных кукол можно было найти разве что у коллекционеров.
   − Да тут целое состояние на них можно сделать! - вслух произнесла девушка, оглядывая соседние надгробия.
   Где-то высоко резко закричала птица. Клара вздрогнула от испуга и, положив на место игрушку, отправилась дальше искать каменную кладку. Дойдя до забора, она последовала вдоль стены. Руку тянуло вниз. Факел по весу оказался явно не для дамы. Путешествие домой затянулось, и Клара снова впадала в отчаяние. Она дошла до угла и хотела уже рухнуть от усталости на землю, как вдали увидела неровный цвет на заборе. Из последних сил ноги понесли ее к цели.
   В кладке некоторые камни значительно выступали. Только приложив недюжинную силу, маячил шанс выбить путь на волю. Но из каких запасных источников ее брать, оставалось непонятным. Она уже думала, чтобы дождаться Кенджи прямо среди могил, но совсем близко раздался хищный рык. Вот чего испугалась птица − локотаны отлично лазали по деревьям. Они могли все это время бесшумно наблюдать за Кларой с верхних веток. Девушка медленно подняла голову, и ужас пронзил ее до самых кончиков пальцев.
   Она впервые видела их так близко. Две большие саблезубые кошки сидели прямо над ней и не сводили взгляд. От мерцания факела их глаза демонически светились зеленым. Одно резкое движение, и звери растерзают ее на кусочки. На секунду в голове мелькнула ироничная мысль о смерти прямо на кладбище. Клара инстинктивно попятилась назад, как один из локотанов поднялся. Он непринужденно спрыгнул с высоты и угрожающе медленным шагом направился к девушке. Ему стоило совершить одно движение и ей конец. Лишь об одном Клара могла подумать в последний момент своей жизни - до чего же эта кошка красива!
   Одним рывком чья-то сильная рука дернула ее за ворот куртки наверх. Девушка опомниться не успела, как очутилась по другую сторону ограды. Потеряв равновесие, Клара упала на траву. Там наверху что-то еще происходило, но ей вдруг стало все безразлично. Она почти смирилась со своей участью, и повернуть вспять обреченные мысли уже не могла.
   − Клара! - раздался знакомый голос.
   Но она только сильнее обняла свои колени, в надежде, чтобы все скорее закончилось.
   − Клара, очнись!
   Резкий хлопок болью пронесся по щеке. Она подняла глаза и в полумраке увидела лицо Кенджи.
   − Что уже прошел целый час? - спросила девушка, еще не придя в себя.
   − Мне пришлось угнать машину стражников, − еще не отдышавшись, ответил спаситель.
   Она внезапно разревелась и бросилась к нему на шею. Кенджи сжал ее в объятиях, осознавая, что еще бы чуть-чуть, и все могло бы закончиться весьма плачевно.
   − Дорогая, они все еще там! Нам надо добраться до безопасного места. Ты помнишь, куда идти?
   − А как же ты? - она, наконец, расцепила руки и испуганно взглянула ему в глаза.
   Кенджи ничего не ответил. Он поцеловал ее в лоб и в один прыжок снова оказался на заборе.
   − Это нам еще пригодится! - сказал молодой человек, схватив потухший факел, оставленный на ограде, − Где ты вообще его откопала? Ладно, не так важно, − и он снова спрыгнул на землю.
   − Это что, Красный район? - спросила Клара, только сейчас заметив, что сидит среди синих цветов.
   − Он самый, − произнес Кенджи и поднял ее на ноги, − Пора двигать.
   − Я не могу больше идти!
   − Сейчас ты побежишь со скоростью звука, когда посмотришь туда! - и Кенджи указал куда-то за спину.
   Среди апогея совсем недалеко блеснули две пары зловещих глаз.
   Кенджи внимательно окинул взглядом окрестности. Со стороны казалось, что он проводит в голове некие расчеты, что было крайне не вовремя. Его ледяное спокойствие пугало девушку.
   − Давай зашкант. Насколько помню, он у тебя всегда с собой, - произнес молодой человек и протянул ладонь.
   Клара вытащила упаковку геля и дрожащей рукой протянула Кенджи. Он вышел на середину дороги и нарисовал круг, а затем еще один немного больше.
   − Становись, − приказным тоном произнес молодой человек.
   Клара послушно встала в дважды очерченное поле, недоверчиво смотря в сторону приближающихся локотанов. Кенджи достал из кармана огниво и со скоростью ветра от одной искры огонь взметнул по проложенным рельсам ввысь. Пламя высотой почти в человеческий рост, через который кошки при всем рвении не смогли бы перебраться.
   − А ты куда? - забеспокоилась девушка, видя как Кенджи удаляется от нее.
   − Они слишком голодные, чтобы просто так уйти!
   − Не вздумай! - угрожающее крикнула Клара, понимая, что трейсер собирается сейчас сделать.
   − Поиграем в кошки-мышки! - и, подняв с земли палку, он с силой швырнул ее в сторону локотанов.
   Разозленные кошки оголили свои саблезубые пасти и, зашипев, кинулись за своей добычей.
   То, что происходило дальше, стоило любого циркового представления, которого были лишены жители Семиветрия. В этом сквозило некое нездоровое любопытство. Клара так увлеклась наблюдением за погоней, что напрочь забыла о грозящей опасности. Она, конечно, знала о неординарных физических навыках друга, но редко имела возможность увидеть их во всех красках.
   Кенджи ринулся к монолитным каменным воротам, когда-то ведущим на старое кладбище. В мановение ока он очутился на ограде, откуда еще успел обернуться на локотанов, определяя дистанцию между ними. Животным не составило труда одним махом запрыгнуть вслед за своим обидчиком. Однако частокол из острых деталей орнамента преодолеть уже было сложнее. Но в пылу ярости кошки пошли на риск.
   Игра продолжилась по узкой тропинке поверх высокого забора. Из-за массы тела кошкам пришлось замедлить темп, чтобы не соскользнуть. Однако природное упрямство не давало им пойти на попятную. Кенджи хотел обернуться и оценить расстояние, но дыхание хищников в спину ни на секунду не давало расслабиться. Ограда сворачивала на угол, и Кенджи, зацепившись за ветку огромной ивы, словно за лиану, прыгнул на фонарный столб. Он быстро одолел высоту, достигнув кованого разветвления, на которых крепились обжигающие плафоны света.
   В пылу погони локотаны прыгнули вслед за ним. Когти заскользили по гладкой металлической поверхности, и с оглушающим звуком визжащих тормозов, опустили своих обладателей на землю. Кошки рычали и, становясь на задние лапы, угрожающе опирались на столб. На их рык с той стороны кладбища прибежала еще пара локотанов. Те самые, что чуть не прикончили Клару. Но для Кенджи, казалось, не было разницы в их количестве.
   Он раскачался и, прокрутив в воздухе сальто, повис на руках вдоль стойки дорожного знака, предупреждающим в старые времена о наличии пешеходного перехода. Взгромоздясь на П−образую опору, Кенджи с ловкостью эквилибриста, прогулялся над землей на уровне третьего этажа. Локотаны метались за ним внизу, шипя от досады и невозможности достать наглого задиру. И только оказавшись на противоположной стороне дороги, ему удалось получить фору.
   Звери уже стали сдавать свои позиции, как Кенджи спрыгнул на землю. Они снова помчались за ним, но и тут им не везло. Трейсер побежал к ближайшей остановке, и, оттолкнувшись от крыши, взлетел на входную вывеску. Раскинутое через всю дорогу грустное приветствие, проржавело и вот-вот от нагрузки грозило скинуть любого, кто покусится на его вековую стойкость. Перебираясь на противоположную сторону, Кенджи чувствовал, как частички металла остаются на его ладонях. Конструкция зашаталась и одна из панелей с диким грохотом рухнула на дорогу, взвинтив целый вихрь пыли вокруг. От шума локотаны кинулись прочь. Но Кенджи знал, что это только на время. Благополучно спустившись на землю, ловкач побежал к старой церквушке. Он успел открыть дверь, как увидел бегущих к нему двух кошек. Их глаза источали озлобленное зеленое пламя. По их стремлению было ясно, что в живых они никого не оставят.
   Трейсер нырнул в темноту церковного прихода. Хищники без раздумий метнулись за ним. Кенджи едва успел достичь алтаря, как услышал за спиной угрожающий рык. На секунду почудилось, что они предупреждают о последнем мгновении его жизни. Но вряд ли они готовились к повороту, что ждал их дальше. Кенджи в одно движение, виртуозно используя орнамент помещения, оказался под самым потолком. В крыше зияла огромная дыра. Преодолев все препятствия, атлет вылез наружу. Одним прыжком он очутился на земле. И не успели кошки понять все произошедшее, как Кенджи заключил их внутри здания, подперев засовом вход.
   Но перевести дух и тут не удалось. В оседающей дорожной порошине появился третий локотан. Видимо, от падения вывески ему досталось больше всего. Его морда была полностью покрыта темным слоем пыли. И как подумалось Кенджи, ему не только хотелось сожрать свою жертву, нет! Он готовился сожрать ее с превеликим удовольствием.
   Будка, служившая в прежние времена для продажи разнообразных церковных аксессуаров, казалась явно не по размеру, чтобы можно было провернуть тот же фокус. А сторожка осталась далеко позади. И тут Кенджи увидел у кирпичного дома старый автобус. Стекла выдержали даже взрыв на Искре. Такие машины в старые годы работали на механике. Топлива там давно не существовало, но механизм еще мог функционировать. Шанс был мизерный, и лишь надежда, что мародеры обходят стороной это место, создавало хоть какую-то вероятность, что все детали на месте.
   Кенджи вынул факел, все это время закрепленный у него на спине. В часовне, пока он ждал своих преследователей, ему удалось найти остатки церковного масла. Но этих капель вполне хватало, чтобы заново зажечь пламя.
   − Откуда бы ты ни взялся, но ты то же самое животное, − произнес Кенджи, щелкая огнивом, − А, значит, вряд ли не боишься огня!
   Кенджи пошел вперед, размахивая факелом, словно шестом, выкручивая яростную восьмерку. Его движения ускорились, и перед саблезубым возникла целая огненная бесконечность. Она обжигала, приближаясь. Гипнотизировала своей опасной красотой. Еще мгновение и в воздухе запахло паленой шерстью. Кошка зарычала и неохотно попятилась назад. Тогда Кенджи повел ее на себя прямо по направлению к автобусу. Зверь пытался лапой одолеть пламя, но ощутив неприятное жжение, прижимал уши и шипел. Они уже подошли к ступеням. Манок на собственную жизнь работал. Кенджи заставил потерять бдительность животного. Он прыгнул в люк наверху. И пока локотан все еще находился под действием огня, трейсер заскочил в кабину водителя. Механизм сработал, и дверь хлопнула, заточив жертву в ловушку.
   В пределах видимости он не мог найти четвертого. Но это было уже не столь важно. Кенджи кинулся к Кларе.
   − Надеюсь, ты успела отдохнуть! − едва отдышавшись, выпалил он.
   Девушка выпрыгнула из круга. Она ничего не могла ответить. В какой-то момент погони ей уже казалось, что он погиб. Ее глаза, округленные от шока, походили на две олимпийские медали. В них отражался весь спектр чувств: от восхищения до желания самой прикончить этого человека.
   − Более чем очевидно, надо выбираться отсюда. Пойдем, пока они не вернулись.
   Они спешным шагом направились к украденной машине стражей.
   − Ты в порядке?
   − Это нелепо! Они же и тебя, и меня могли разодрать в клочья.
   − И все еще могут, если не поторопимся.
   − Нет, я не в порядке!
   − Послушай, я очень хочу узнать, каким боком ты сюда попала, почему позвонила только ночью и что делала с момента нашего расставания. Но всю историю я с удовольствием выслушаю где-нибудь поближе к цивилизации, − Кенджи сжал ее плечи и вопросительно посмотрел ей в глаза.
   − Я просто хотела сказать, что никогда их не видела вживую.
   − Ну, теперь мы ликвидировали этот пробел.
   Он потянул ее за руку по направлению к шоссе. Уже виднелся на выезде автомобиль. Но тут за их спинами раздался предупреждающий о нападении рев. Кенджи пожалел, что оставил факел у автобуса.
   − Медленно иди к машине, − прошептал молодой человек и принялся собирать апогей с осеннего газона.
   Локотан собрался среагировать на девушку, как получил букетом в морду. Разозлившись, он кинулся за Кенджи, но тот перемахнул через перила, отделяющие шоссе от обрыва, и повис на ветвях деревьев, что росли прямо на склоне. В порыве гнева зверь за добычей улетел в темную бездну. Раскачавшись, трейсер снова очутился на земле и ринулся скорее заводить машину.
   − А, если бы не вышло?! - с ужасом в глазах спросила Клара, когда они уже удирали на дикой скорости из района.
   − Я видел в твоем доме водительские права. Может, времени и много прошло, но, думаю, рефлекс у тебя остался.
   − Что ты с ним сделал?
   − Не волнуйся, не убил. Скатился в овраг, уже залез обратно, наверное.
   − И как прикажешь, защищаться от них безоружному?
   − Клара, как бы я ни ненавидел власти города, в одном они точно правы: не нарушать границы района!
   Они бросили машину недалеко от границы с Заболотным округом. Девушка и молодой человек вышли из зоны риска, когда под ногами сине-голубые цветы заметно поредели.
   Ученые заметили, что локотаны неразрывно связаны с апогеем. Невесть откуда пришедшие доисторические животные реагировали на растение как насекомые на нектар. Влекомые запахом цветения, они заполонили весь город целыми стаями. Из-за нападения на жителей много особей пришлось уничтожить во время голода после Синей бури. Когда исследования показали, что животное уникально и является неизвестным науке подвидом кошачьих, охоту запретили под страхом смертной казни. До выяснения причин неожиданного возникновения нового представителя фауны, локотанов внесли в Красную книгу. Борясь за безопасность населения, предстояло очистить город от апогея. Но растение, обладающее бескомпромиссной живучестью, после уничтожения тут же давало новые ростки. Так, что пока специальные службы очищали пятый район, в первом уже по- новому начинался процесс возрождения. И только после аварии на Искре, перестав эксплуатировать самый большой район города, удалось найти наилучшее соотношение между жилой территорией Семиветрия и контролем роста апогея. Так в справочнике вакансий появилась еще одна особая специальность под названием корректор синего цветка. Это действие привело к успеху, и звери стали намного реже встречаться в жилых кварталах. Город поделили на две области: для хищников и людей. Локотаны приноровились добывать пищу в ближайших лесах, а человек, наконец-то, вздохнул свободно.
   Молодые люди шли посередине дороги. Казалось, никому из них уже не важно, что их могли заметить. После схватки с хищниками никакое другое событие не шло в сравнении с пережитой ночью. Безусловно, каждый из них считал прошедшие часы одними из самых страшных в своей жизни.
   Кенджи проводил ее до самого порога.
   − А вот теперь ты все мне расскажешь, − сказал он, проследив, как Клара открывает замок за замком.
   Девушка тяжело вздохнула и впустила гостя в дом. В тот же миг зазвучал гимн. Ночь наконец-то закончилась.
  
  Глава XV Рубикон
  
   Пятнадцатая ночь ноября выдалась непростой. Бригада Ватры выезжала за смену на три вызова. Во всех случаях горели здания, и везде приходилось влезать в пекло. Вернувшись домой, не раздеваясь, он тут же рухнул на кровать. Его глубокий сон длился до самого ужина. Когда он открыл глаза, за окном вечер разливал свои чернила, будто солнце ненароком забыло посетить сегодня их город.
   Макс спустился на первый этаж. Войдя в кухню и выпив стакан воды, он понял, что в холле что-то не так. Вернувшись и осмотрев еще раз коридор, ему бросилось в глаза отсутствие вещей сына. Он уже как несколько часов должен был находиться дома. Макс поднялся в комнату Хонзы. Рюкзак валялся у шкафа, на столе лежало неоконченное домашнее задание. Пожарный осмотрел этаж, пару раз окликнул, но ответа на зов не услышал. Обыскал первый, подвал и чердак, но мальчика нигде не было. Макс набрал его номер по мобильному, но услышав трезвон на кухне, обнаружил аппарат на полу у холодильника. У сына был лишь один школьный друг. И тут он вспомнил про листок, оставленный им когда-то.
   − Гена, здравствуй, это папа Хонзы. Он с тобой?
   − Нет, − испуганно протянул мальчик.
   − А где он может сейчас быть, знаешь? В школе, на площадке?
   − Его вообще сегодня не было в классе!
   − Как не было?!
   Макс бросил трубку, не дожидаясь ответа, и, схватив куртку, помчался домой к Гене. Дверь открыл интеллигентный мужчина лет пятидесяти. Увидев беспокойного Ватру, он мгновенно узнал его.
   − Пожар ... − прошептал он, схватившись за сердце.
   − Что? Нет! − растерялся Макс.
   − Вы же пожарный! Я часто вас вижу по телевизору!
   − Это не имеет отношения к моему визиту.
   − Подождите, так это вы отец Хонзы? - удивился мужчина.
   − Прежде всего, могу ли я войти? - озадаченно спросил Макс.
   − Да-да, разумеется!
   − Полагаю, вы уже в курсе, что я ищу своего сына. Неудобно, вы знаете мое имя, а я ...
   − Меня зовут Василий, и, позвольте заметить, я очень уважаю ваш вклад в жизнь Города семи ветров. Вы истинный герой нашей современности.
   − Знаете, это не лучший момент для ...
   − Да-да, простите! Я не хотел вас смущать! Пожалуйста, проходите в столовую, жена как раз готовит ужин.
   − Послушайте, Василий, у меня не так много времени до комендантского часа. Я всего лишь на пару слов.
   − Конечно! Я все понимаю! Геннадий, выйди, пожалуйста, в холл.
   Мальчик мигом вылетел из комнаты, словно ждал этого приглашения.
   − Здравствуйте! - выпалил он с разбега, − Я, правда, не знаю, где Хонза.
   − Подумай, где он может быть.
   Гена совсем растерялся. Он назвал места, где ребята постоянно проводили свободное время. Но ничего нового Макс не услышал. Каждое из них он несколько раз уже объездил.
   − Может, у него появились новые друзья или знакомые? У кого-нибудь он мог остаться в гостях?
   − Все как обычно, − пожал плечами мальчик.
   Поблагодарил хозяев и, удостоверившись в наличии у них своего номера телефона, Макс выскочил на дальнейшие поиски.
   Пожарный проверил все известные ему места. Давно закрытые школа и секция карате ясности не прибавили. Даже проведал дом Доплера, но и там не обнаружил никаких следов на пыльном полу гостиной. Он вернулся домой и осмотрел все замки, только следов взлома нигде не нашел. Мальчишка как сквозь землю провалился.
   Обзвонил учителей, директора школы, тренера, но все было напрасно.
   Макс не обратил внимания на сирену, провозгласившую комендантский час. Он продолжал объезжать соседние улицы, и внимание стражников Макс привлек моментально. Первая же попавшаяся на пути машина остановила потерявшего бдительность водителя байка.
   − Ваши документы!
   Макс, не оспаривая, потянулся за удостоверением. Но в карманах ничего не оказалось. Выбежав из дома, ему на ум не пришло взять его с собой. Не найдя документ, он только сейчас осмотрелся по домам. Ни единого окна не горело.
   − Ребята, вы не видели по пути мальчишку лет девяти? Я сына потерял.
   − Обычно после сирены все обязаны находиться в помещениях, − строго произнес стражник и без того очевидную истину.
   − Скорее всего, вы не поверите, но я сотрудник пожарной службы.
   − При отсутствии документов я не имею право никому верить на слово. Вам придется проехать с нами.
   − В полицейский участок?! Конечно, − задумчиво согласился Макс.
   Он следовал за ними, твердо уверенный в том, что на сканировании программа моментально установит личность. Но даже не это его успокаивало. За весь срок отсутствия сына ему ни разу в голову не пришло воспользоваться помощью полиции. Он не любил злоупотреблять служебным положением, но выхода дальше не было видно.
   Как только Макс в сопровождении стражников вошел в участок, его тут же поразила волна разнообразных голосов. Гул стоял такой, что с соседями приходилось, чуть ли не перекрикиваться. Кто-то перекидывал кому-то бумаги, кто-то кричал по телефону, споры с сотрудниками и арестованными. Жизнь бурлила похлеще, чем на любом пожаре.
   За все время своей карьеры Макс ни разу не побывал в полицейском участке. И до этой поры даже не предполагал, насколько сильно разнятся его представление с реальностью. Суматоха вокруг сбивала с ног. Пока его довели до дежурного, один стражник успел пролить на него кофе, а другой и вовсе принял за отъявленного бандита и силой пытался отобрать задержанного у сопровождающих. Правда, ему пришлось горячо извиняться, когда сканирование выявило личность пожарного.
   − Ну, и как же ты без документов то ходишь в ночной час? - устало спросил дежурный, сопроводив его в свой кабинет.
   − Да некогда мне о документах то думать ... Сын у меня домой не вернулся, тут не только про это забудешь.
   − Со смены, говоришь, пришел утром?! А мать где?
   − Погибла в пожаре.
   − Нда, иронично, иронично ...
   Макс, конечно, не мог сказать правду. Вся подноготная его жизни до приезда в Семиветрие находилась за семью печатями и ни в коем случае не должна была попасть в настоящее.
   − Из родственников кто?
   − Нас только двое.
   − Ты знаешь правила, я не могу принять заявление до того, как пройдет сорок восемь часов. Но возможность кинуть клич по машинам у меня есть. Здесь все уважают пожарную службу. Давай, набросаем портрет, и уже решим, что делать дальше.
   Макс достал фото сына и протянул дежурному. Увидев карточку, тот побледнел. Налил себе воды и залпом выпил весь стакан. Он всегда так делал, чтобы выиграть себе еще минутку прежде, чем выдать плохую весть.
   − Что не так? - испуганным тоном прошептал Макс.
   − У него белые волосы! Ты же понимаешь, что ...
   − Таких детей часто воруют, − закончил он фразу, и оторопь вцепилась в него мертвой хваткой.
   Дежурный взял из-под стола еще один стакан и до краев также наполнил водой. Он встал и подошел к стенке, где висели портреты преступников.
   − Кого-нибудь знаешь из них?
   − Нет, не узнаю, − задумчиво произнес Макс через минуту, тщательно вглядываясь в каждое лицо.
   − Ну, может быть это не так и плохо.
   − Это ведь маловеры? Те самые, что крадут детей и продают их на черном рынке?
   − К несчастью, риск похищения очень велик. Ты сам знаешь, что блондинов в Семиветрии крайне мало. Некоторые родители даже специально перекрашивают своих детей.
   − И что же мне делать? - с отчаянием в глазах обратился к дежурному Макс.
   − Отправляйся домой. Кто знает, может, он уже ждет тебя там. На всякий случай, я разошлю ориентировку на мальчика. Думаю, здесь даже фото не понадобится. Не появится, звони через сутки.
   Подкошенный горем, Макс вышел на улицу. Он знал, если Хонзу схватили маловеры, то шанса найти его почти не существует. Ему хорошо было известно о детских телах, что порой находятся среди пожара особенно в брошенных зданиях. И почти все они имели следы насилия. Макс слишком хорошо помнил прошлогодний случай, когда в шкафу обнаружили связанного восьмилетнего мальчишку с полиэтиленовым пакетом на голове. На нем почти не было одежды кроме каких-то обрывков старых тряпок. Спасти малыша не удалось. Найти хозяев также оказалось невозможным. И та смена была не единственной. Иногда детей находили посреди ритуальных кругов, порой вылавливали из воды, но чаще всего эти жертвы гибли так же, как и большинство в этом городе: ныряли с крыш. И далеко не всегда удавалось установить, убийство это или суицид.
   Макс вошел в дом и еще раз проверил этаж за этажом. Все было, как и несколько часов назад. Находиться одному в пустых комнатах, было до боли неуютно. Он вышел на улицу и сел на крыльцо, вглядываясь в едва видные под рабочими фонарями круги света. Лишь машины стражников, шедшие по расписанию одна за другой, хоть как-то на время меняли застывший пейзаж.
   Он вспоминал, как впервые приехал в Семиветрие. Прокручивал в голове причины, побудившие его выбрать это место. Макс тогда даже не подозревал, что убегая от одной опасности, им предстояло попасть в другую. Но, если и возвращать все назад, вряд ли бы иной вариант смог что-либо изменить.
   Температура воздуха приблизилась к нулю. Не высохшее пятно от пролитого в участке кофе жгло холодом. Макс вернулся обратно и снял рубаху. Он поставил кипятиться чайник, чуть не забыв отключить холодильник. Чрезмерный расход электричества ночью мог запросто спровоцировать фаэтон, добавив проблем и в без того огромный список. Бродя по дому как призрак, Макс оказался в который раз в комнате сына. Ему не давало покоя, что возможно что-то было упущено. Он осмотрел ящик письменного стола, перебрал постель, заглянул под кровать. Ничего не наталкивало хоть на какую-либо мысль. Открыв платяной шкаф, Макс стал искать, все ли вещи на месте. В кармане одной из курток находился коробок. Он снова хотел разозлиться на Клару за беспечность, но там оказались вовсе не спички. Это были небольшие стальные шарики: снаряды для рогатки. Такие пули, если умело использовать инструмент, могли запросто убить животное и даже человека. А Хонза для ребенка владел рогаткой почти виртуозно. Сбивал десять банок из десяти. Но то всегда были легкие камешки. Да и упражнялся он всегда вдали от людей. Однако это открытие все равно ничего не давало.
   Макс схватил куртку и в горе прижал к себе. Рыдания разрывали грудную клетку. Мир сузился до пределов детской комнаты, в которой не было никого кроме него. Все то, ради чего он старался все эти годы, испарилось на один щелчок пальцев. Город, которому он доверился, у которого искал защиты, отобрал единственное, что имело для него смысл. Ему удалось спасти столько жизней, но самую важную он упустил из вида.
   Уткнувшись в куртку, Макс почуял запах дыма. Судя по всему, именно в ней Хонза упражнялся с файерами. Никакой нормальный отец не разрешил бы своему ребенку играть с огнем. Поэтому не было ничего удивительного в том, что сын стал тренироваться за спиной Макса. Он точно знал, что ни один из Саламандры не мог в этом потворствовать мальчишке, не известив прежде его. Да и сам Хонза послушностью никогда не отличался. Стоило догадаться, что простой запрет не подействует, но что сейчас-то было об этом думать?!
   Макс сам не знал, зачем направлялся к ней. Они так плохо расстались в прошлый раз, и, конечно, ему было уже известно, что именно из-за той ссоры, Клара дважды чуть не погибла. Скорее всего, негодование жило в ее сердце и теперь. Ему лишь оставалось принять весь гнев девушки как должное. За эти дни он десятки раз хотел позвонить, но что именно сказать, ему так и не пришло в голову. Извинения были не просто смешны, они казались оскорбительными. А делать вид, что ничего не случилось, никогда не укладывалось в понятие чести Макса. Все это время самым разумным виделся ее отъезд. Она должна была уехать в лучшую жизнь, и тем самым закрыть все двери между ними.
   Он топтался перед ее домом, не смея позвонить. Несмотря на полночь, в окнах второго этажа дрожали едва заметные огоньки свечей. Макс не хотел беспокоить девушку и не мог сопротивляться сомнениям. Но все вышло иначе.
   Дверь открылась и на пороге появилась Клара с чашкой, судя по пару, чего-то горячего. От неожиданности в расстроенных за последние часы чувствах Макс впал в отчаяние. Он с трудом сдерживал слезы, запрокидывая голову назад. Но на Клару, казалось, это не произвело никакого впечатления. Она не кинулась расспрашивать. Ее лицо не выражало ничего кроме хладнокровия. Ни слова не проронив, она снова скрылась в темноте первого этажа, оставив дверь нараспашку.
   Макс, не раздумывая над приглашением, последовал в дом. Захлопнув дверь, он пошел на огонек в гостиной. Зайдя в комнату, Макс вскрикнул, но тут же захлопнул ладонью рот. Под теплым пледом на диване спал мальчик. Пожарный тяжело вздохнул и упал на колени, все еще не веря, что видит сына живым и невредимым. Макс принюхался к его волосам, но запаха дыма не почувствовал. Это немного успокоило его. Он еще раз взглянул на мальчика, и, поблагодарив небо за чудесный исход событий, поцеловал его в лоб.
   Клара что-то стругала на кухне. Макс видел, что она сильно расстроена. У него с десяток вопросов, но он не знал, как их задать. Чувство вины как заноза сидело внутри. Но вырывать бы все равно рано или поздно пришлось бы. И он направился на тяжелый разговор.
   − Хонза - не кларнет, а твое имя не Карл, если я правильно помню.
   − Я и не говорю, что ты его украла, − устало улыбнулся Макс.
   − Если надумаешь меня в чем-то винить ...
   − Эй, все в порядке! - успокаивающим тоном произнес он, − Я сам виноват во всей этой ситуации.
   Она недоверчиво посмотрела на него и, достав с полки еще одну кружку, наполнила ее кипятком.
   − Кофе у меня нет! - недовольно объявила девушка.
   − Как он тут оказался? - и продрогший пожарный взял кружку, благодарный даже за то.
   − Твой сын уже давно самостоятельно умеет ориентироваться в метро.
   − Метро? Сюда добираться около часа!
   − Не всем повезло жить в центре! - и Клара со злости воткнула нож в разделочную доску.
   − Я не имел в виду ничего дурного! - недоуменно воскликнул пожарный, − Но ты же могла ... позвонить хотя бы!
   − Вполне, возможно, через пару часов я могла бы снизойти до звонка.
   Ему хотелось сказать, какой она ужасный и бессердечный человек. Но что бы Макс сейчас ни произнес, Клара вывернет все так, что они оба пожалеют о своем знакомстве. Он проглотил обиду и сменил тему.
   − Так ... когда ты уезжаешь?
   − Не терпится?
   − Мы могли бы напоследок что-нибудь устроить в городе.
   Девушка замялась.
   − Что не так?
   − Как мне потом с этим бороться?
   − Вспомни запасные варианты. Наверняка, там есть анонимные общества игроманов. Не то же самое, конечно, и даже там придется притворяться. Потом, ты же справлялась все эти годы!
   − Кто тебе такое сказал? Помнишь поджоги на побережье?
   − О, нет! Клара, это твоих рук дело?!
   − Тогда никто же не погиб!
   − Ты знаешь самую главную причину, почему в этом городе запрещен огонь?
   − Из-за ветров.
   − А на побережье возможны самые непредсказуемые последствия. Это первое правило Шестрема!
   − Значит, крутить огонь у воды можно, а здесь проблемы?
   − Файеринг и поджигательство разные вещи. Клара, пиромания не лечится. Надо лишь снова научиться направлять страсть в иное русло. Мы все еще живы только потому, что с горем пополам заменили одно на другое.
   − Так говоришь, будто есть единственная причина, от которой можно умереть.
   Макс знал, что этот момент настанет. Он до упора пытался избежать страшной темы. И вот, казалось, когда уже миновало, разговор вывернул на темную тропинку.
   − Даже не знаю, что сказать. Мне крайне жаль, что все так случилось. Если бы я мог все исправить, непременно сделал бы.
   − Они чуть не сожрали меня. Перестрелка, Доплер, теперь локотаны. Может, кто-то уже решил, что мне пора на тот свет, − задумчиво произнесла Клара.
   − Стоп! Перестрелка?
   − Уже не имеет значения. Завтра еще что-нибудь произойдет. Я просто должна выбраться отсюда, понимаешь?! И желательно живой.
   Макс благодарил Клару за то, что его тайна осталась при нем. Он готов был уже рассказать о несчастье с Полиной, но вдруг осознал, насколько эти два случая противоположны. Клара не нуждалась в жалости. Она обладала огромной силой духа, но сама вряд ли подозревала о ней. Пожарный неожиданно понял, что совсем не знает девушку. И что заставляло думать его об обратном, уже и не помнил. Она теперь представлялась ему как закрытая на то самое количество замков дверь, из-под которой брезжит яркий свет. Но что там за ней происходит, можно было узнать, только выломав ее с корнем или раздобыть связку многочисленных ключей. Ему стало казаться, что он стал понимать, почему Шестрем включил ее в свой эксперимент.
   Наказывать Хонзу Максу не пришлось. Поговорив на следующий день, причина побега стала ясна. Мальчик хотел успеть попрощаться с Кларой до отъезда. Решив, что они с отцом больше ее не увидят, Хонза принял решение самостоятельно отправиться к подруге.
   Ребята из пожарной части крайне обрадовались, когда Макс явился на смену, будто ничего страшного и не произошло. Они облепили его, выпытывая подробности истории. Рассказ получился лишенным некоторых нюансов, но никто этого не заметил.
   Прозвучал сигнал и коммутатор объявил о пожаре в доме. Подъезжая к полыхавшему зданию на набережной, стало ясно, что ситуацию куда сложнее. Стена треснула и частично рухнула в воду. Свидетели наперебой кричали о застрявших в высотке людях.
   Пожар полыхал на нескольких этажах сразу. Дымовая завеса плотно закрывала еще несколько уровней над бушевавшей стихией, за которыми, судя по всему, тоже могло скрываться пламя. Здание стояло в Полярном районе, жители которого в большинстве не имели работу. Поэтому многие находились дома в момент инцидента.
   Поднимаясь по лестнице, пожарные услышали отчаянные крики о помощи. Понять, откуда доносились звуки, являлось непростой задачей. Из-за плотной серой пелены ничего нельзя было разглядеть на расстоянии полуметра. Электричество отключилось и, не смотря на день, в подъезде царила кромешная тьма.
   Макс и его команда, наконец, добрались до десятого уровня. Крики доносились из лифта, застрявшего между этажами. В кабине заканчивались последние остатки воздуха. Двое спасателей бросились на помощь, вызвав подкрепление снизу. Убедившись, что пленникам шахты хватит кислорода до их освобождения, Макс с пожарным-стажером отправились выше.
   По заверению жильцов с двенадцатого, где ориентировочно началось возгорание, на этаже никого не оставалось, как и на последующих. Однако Макс шел убедиться в этом лично, оставив подопечного самостоятельно также исследовать одиннадцатый. Подниматься становилось все сложнее. На пути стали попадаться разрушенные стены, что привело к изначальной точке бедствия. Найти причину обвала в данный момент не представлялось возможным. Долг требовал от Макса дойти как можно выше. Он знал, что подкрепление уже прибыло и суетилось где-то в низине дома. Огонь плавил и уничтожал вокруг все, превращая помещения в преисподнюю. Температура воздуха зашкаливала и любому, находившемуся здесь без маски грозило ожогом легких. Но Макс шел до конца.
   На предпоследнем этаже он услышал стук. Кто-то с силой колотил по трубе. Выскочив в коридор, пожарный увидел, что стена с одного края отсутствует. Несколько квартир разом рухнули, не оставив даже дверей. Несмотря на витающую пыль, дышать здесь было гораздо легче.
   Звук доносился с противоположного конца коридора, где упавший кусок плиты блокировал выход. Макс устремился к цели, как пол под ногами зашатался и где-то снизу раздался сильный грохот.
   − Ватра, где ты? - донесся голос из рации.
   − На двенадцатом. Что за шум?
   − Лестничный пролет завален. Готовим лестницу снаружи.
   − Принял.
   Не в первый раз, когда спасатель оказывался в ловушке. За годы, проведенные на этой работе, он ни разу не пожалел о своем давнем выборе. Место во главе пожарной части давно ожидало его согласия. Но внутренняя тяга к острой температуре, адреналину и, главное, к пламени, не давало ему возможности оставить занимаемую должность. Он трижды отвечал положительно на предложение о повышении, но очередной сложный вызов заставлял забирать заявление обратно. Ему было не под силу вырваться из родной стихии.
   Звон трубы снова позвал Макса вперед. Он аккуратно преодолел завалы и нашел источник звука. Дверь была покорежена, и Максу пришлось выламывать проход пожарным топором.
   − Пожарные! - крикнул Макс, едва проникнув в квартиру.
   − Сюда! - донеслось в ответ из дыма.
   Спасатель ринулся на голос в смежную комнату. Дверь оказалась раздвижной, и крепилась сверху. Обрушение здания повлияло на высоту проема, и ее заклинило.
   − Вы меня слышите? - крикнул Макс пострадавшему.
   − Вытащите меня отсюда!
   − Я уже рядом. Главное, не паникуйте!
   Дверь поддалась сразу, как он применил топор. Рельсы чуть изогнулись, но оставили пространство для того, чтобы можно было пройти в помещение.
   Макс проник в спальню и увидел мужчину, застрявшего под упавшим шкафом. Благодаря замкнутому пространству, воздух здесь оставался незагрязненным дымом и пылью. Пожарный снял маску. Он оценил ситуацию и понял, что без инструментов ему никак тяжелый груз не поднять, не причинив ущерб человеку.
   − На двенадцатый нужен домкрат и носилки.
   − Принято, − ответили с того конца.
   − Осталось еще немного, − обратился Макс к пострадавшему.
   − Я думал, что уже обречен. Все так внезапно.
   − Думаю, удача сопутствует вам.
   − Мне тоже всегда так казалось, − улыбнулся мужчина.
   Над головой затрещал потолок. Макс знал, что обвал неминуем.
   − Ничего страшного. У нас еще много времени, − не моргнув глазом, уверенно произнес огнеборец.
   − Я уже ничего не чувствую!
   − Послушайте, у вас есть родные?
   − Жена! Она сейчас в отъезде. Она даже не знает, что .., − простонал человек.
   − Думайте, как она вернется. Как вы обнимете ее и скажите, как счастливы, что она рядом. Остальное даже рядом по ценности не стоит. Любимые люди - это самое важное в жизни.
   − Вы, правда, думаете, что я выживу? - спросил человек и повернул лицо к пожарному.
   И в это мгновение Макса словно ударило электрическим разрядом. Он узнал это лицо. Оно было точь-в-точь как на одном из портретов, висевших тогда в участке. Среди давно разыскиваемых маловеров изображение этого человека висело в верхнем ряду третьим слева. Он был абсолютно уверен. Лишь короткий промежуток назад Макс всматривался в физиономию каждого, пытаясь угадать, кто же украл его сына. Но Хонза ведь был далеко не единственным.
   − Что? Что не так? - забеспокоился человек, видя, как изменился в лице Макс.
   Потолок над головой еще раз затрещал. Макс встал, и минуту над чем-то раздумывая, медленно направился к выходу.
   − Куда вы? Умоляю, не бросайте меня так! - закричал в истерике потерпевший.
   − Я не могу вам ничем помочь, − произнес Макс.
   − Но вы же сказали, что ...
   − Мне известно, кто вы!
   − И кто же? - измененным тоном спросил человек.
   − Тот, кто похищает детей. Уничтожает их человечность.
   − Это не твое дело! Ты обязан спасать людей, попавших в беду!
   − Ты прав! Возможно, в последний раз в своей жизни. Мое дело вытаскивать людей, а ты не человек! Ты - зверь. Ирод.
   − Не смей этого делать!
   − Земля слишком перенаселена, чтобы давать шанс на жизнь таким тварям! - и Макс с силой захлопнул дверь, наградив напоследок того гримасой ненависти.
   Он знал, что совершает непоправимое, но никак не мог заставить себя подчиниться кодексу чести. Ему, конечно, было под силу вытащить и выдать его властям. Еще сутки назад он бы так и сделал. Но сегодня уже не было вчера. Человек меняется с минимальным потоком времени, обретая новое мировоззрение каждый день.
   Макс выбрался в коридор и направился к месту, где обвалилась стена. Лестницу уже подавали к этажу.
   − Ватра, что с пострадавшим? - загремела рация.
   − Не выжил, − сухо отрапортовал Макс и шагнул на ступень.
  
  Глава XVI Ликвидатор
  
   Прошло два месяца после кровавого инцидента во дворе дома Кенджи. Обстоятельства складывались так, что личность карателей никак не удавалось установить. Те двое, что бесцеремонно тогда ворвались в его квартиру уже давно пали в одной из перестрелок. Но главный, тот самый, что лишил жизни его соседей, все еще свободно передвигался по району. Самостоятельно выяснить, где скрывался убийца, было не так просто.
   После исчезновения Безголового банда Черного Кристалла установила на улицах свои порядки. Ее влияние захватывало весь Полярный район. И также она претендовала на часть Прибрежного. Сама группировка базировалась в центре города под самым оком городских властей. Но огромное здание числилось как частное и по всем нормам охранялось законом от любых посягательств.
   Кенджи это не останавливало. Однажды, покорив, Черный Кристалл, он уже не считал мрачное здание настолько уж неприступным. Прокладывая свой путь на работу и обратно, Кенджи внимательно наблюдал за входящими и выходящими. Рано или поздно ему должно было повезти.
   С тех пор, как Кенджи ушел из преступного мира, он оборвал все связи с прошлым. Порой ему приходилось браться за нелегальную работу, но только в обмен на необходимую услугу. И он как мог, старался этого избежать. Подобные действия могли в любой момент затащить его обратно.
   Возможно, по этой причине и произошла следующая встреча на заброшенном складе. Из всех вариантов остаться в тени, Кенджи не мог избавиться от одного человека. И не потому, что тот держал на него компромат. Нет. У того полицейского существовал доступ к информации, за которой Кенджи охотился годами. Ему приходилось терпеть наглого карьериста, дабы иметь хоть малейший шанс узнать о своем происхождении.
   − Ты опоздал, − громко произнес Кенджи откуда-то сверху, как только человек появился в помещении.
   − Трудно разобраться во всех твоих конспиративных точках для встреч.
   − Сержант, что тебе на этот раз надо?
   − Может, ты спустишься?! Неудобно же, когда я тебя не вижу!
   − Отвечай на вопрос, либо я ухожу.
   − Постой! Уговорил. Уверен, ты знаешь про Саламандру.
   − Банда пироманов. И?
   − Значит, также слышал о награде за их головы?!
   − И в чем их обвиняют?
   − Массовые поджоги, призывы к восстанию, не говоря о многочисленных нарушениях комендантского часа, беспорядках, публичных выступлениях, неправомерном использовании огня, да целый шлейф за ними тянется. А в последний раз с ними, вообще, ребенка видели!
   − С чего ты взял, что я что-то знаю об этом?
   − Они же где-то берут вещество, чтоб зажигать эти палки, или чем они там размахивают?!
   − Не слышу фактов.
   − Короче, подпольный рынок горючего довольно не велик. Не может быть, чтобы ты не пересекался с ними или с их поставщиком. Мне просто надо заранее знать, где они будут в следующий раз.
   − Ничем не могу помочь.
   − Стой! Не исчезай! У меня есть еще кое-что.
   − Выкладывай.
   − Тот, которого ты ищешь. Он приезжает в город со дня на день всего на несколько часов. Я раздобуду координаты.
   Чтобы понять, о каком человеке шла речь и какое значение это имело для Кенджи, необходимо вернуться в те годы жизни, когда огонь с черного входа незаметно прокрался в неокрепший разум мальчишки.
   Все началось с крушения поезда на другом конце страны. Той трагедией в восьмидесятых не интересовался, казалось бы, только самый бездушный. Живыми обнаружили лишь пару десятков человек. Надо сказать, что в те года аварии на рельсах происходили нередко. Однако такого масштаба жертв никогда не было.
   Мальчика достал из перевернутого вагона спасатель-волонтер. Рискуя жизнью, ему пришлось вытаскивать малыша из рук скончавшейся от удара молодой девушки. Позднее так и не удалось установить, кем являлась столь юная особа для этого ребенка. На вороте курточки была вшита бирка с именем Кенджи О. Со временем никто так и не заявил о пропаже мальчика. Новую семью он обрел через полгода, когда спаситель с супругой подали документы на усыновление. Не имея своих детей, они были счастливы одарить родительским теплом маленького сироту. Еще через год пара обосновалась в Семиветрии, на тот момент, самом чистом и прогрессивном городе страны.
   Но судьба сложилась иначе. Светлому будущему настал конец, когда в город примчалась Синяя буря. Разрушения, последовавшие во время катастрофы, уносили множество жизней. Добровольческие отряды были вынуждены сжигать тела прямо на улицах во избежание эпидемий. Только спустя две недели власти временно сняли запрет на использование огня. Одним из волонтеров был отец Кенджи. Однажды мальчик увидел его за страшной работой и навсегда остался в плену того дня. И как бы потом его ни убеждали, что мертвым уже все равно, огненная болезнь навсегда поселилась в его душе.
   Костры смерти не удержали холеру. И хотя угрозу пандемии быстро ликвидировали, мать Кенджи спасти не удалось. По итогам от напасти скончалось несколько десятков, но и этого хватило, чтобы народ в панике массово стал покидать город.
   Оставшись вдвоем с отцом, они поселились на окраине Полярного района. Будучи ярым активистом, в период голода глава семьи всегда добывал пропитание. Добровольцы входили в категорию населения, первоочередно получавшую зарплату продовольствием. Работы в Семиветрии было много, а потому и стол никогда не пустовал. После создания Садоводства отец получил неплохую должность руководителя одной из баз. Он целыми днями пропадал на предприятии, трудясь на благо голодающего населения. Дорога на другой конец города и обратно занимала около четырех часов. Работа выжимала столько сил, что его сердце не выдержало. Кенджи стукнуло только тринадцать, когда он остался один.
   О своем усыновлении он узнал, когда впервые спросил родителей о непохожести их лиц. Отец поведал мальчику все, о чем знал. И с тех пор мысль найти своих настоящих родителей не исчезала с горизонта ни на день. Этот вопрос остро встал после смерти отца. Но куда ехать и у кого искать информацию, Кенджи не знал. После бедствий многие архивы оказались испорчены или вовсе потеряны.
   С радаров социальных служб Кенджи исчез сразу же, как увидел первого их представителя.
   В тот период после сложных лет в Семиветрии образовались целые стаи разнокалиберных группировок. После нескольких недель скитаний Кенджи попал в безвыходное положение. И друг поручился за него в одной из местных банд, в которую сам входил совсем недавно. Главенствовал там свирепый верзила по прозвищу Москит. Вся его рать занималась только тем, что обыскивала аварийные дома в поисках легкой добычи. Из-за шатания по соседним окрестностям локотанов, многие квартиры оставались, словно нетронутые саркофаги. Вопрос стоял только в том, у кого хватало смелости залезать в клетку с тигром.
   Кенджи быстро вошел в основной состав диких мародеров. По храбрости или по недооценке ситуации молодой человек рьяно выполнял свою темную работу. В непростых условиях незаметно для себя он осваивал дисциплину, которая в будущем сделает его головной болью для многих преступников и стражей закона. Времени на тренировки теперь было предостаточно.
   Он скитался по заброшенным домам, едва ли оставаясь в каждом хотя бы на неделю. Не испытывая больше нужды в деньгах, Кенджи мог позволить себе куда больше любого ровесника. Его прельщал новый образ жизни и абсолютная безнаказанность. Он становился почти неуправляемым, лихо бросая вызов любому из членов банды на скорость до точки назначения. Далеко не всем такая бравада приходилась по нраву.
   Но однажды все резко изменилось. При очередном рейде 'москитная сеть', как ее прозвали на улицах, наткнулись на конкурентов в лице другой группировки мародеров. Неожиданная встреча случилась в одном из прибрежных особняков. В результате неразберихи перестрелка закончилась гибелью двух людей. Оставшись в меньшинстве, противники кинулись прочь. Это прозвенел первый звонок, когда банды в конкуренции вышли на новый уровень.
   В попытках отсрочить надвигающиеся беды самый старший в отряде поручил Кенджи избавиться от тел.
   − Каким образом? - испуганно спросил мальчишка.
   − Думаешь, меня это волнует? Ты же вроде здесь самый крутой! - саркастично усмехнулся старший, − Если не выполнишь приказ, лучше не возвращайся.
   И они оставили растерянного подростка наедине с двумя трупами. Сердце от страха уходило в пятки. В ближайшие часы бандиты должны были вернуться за своими подельниками. От всепоглощающей паники Кенджи не мог даже пошевелиться. В неприкрытых глазах одного из мертвецов застыл ужас. Он смотрел точно в угол, куда забился Кенджи. И едва поборов оцепенение, парнишка смог выйти из-под власти этого страшного взгляда, перебравшись на коленях в другую сторону.
   Он внезапно вспомнил про дыхательные упражнения. Ему никогда не приходило на ум, чем они так могут помогать. Занимаясь еще в школе акробатикой, Кенджи часто пренебрегал важной частью обучения. Но сейчас он сидел на полу и глубоко дышал. Медленно вздох за вздохом к нему возвращалось спокойствие и равновесие. Черная пелена спадала, и разум постепенно избавлялся от путающихся мыслей.
   Он вспомнил про целую канистру ацетона в подвале. Хозяева в спешке, видимо, покидали жилище и взяли с собой только самое необходимое. Удивительно, но никому из захватчиков растворитель не понадобился. Последние два поколения даже не знали, что это и для чего.
   Особняк находился в Прибрежном районе, считавшимся самым элитным в Семиветрии. В Синюю бурю ему досталась разрушительная участь. Дорогие дома, поросшие апогеем, уже целую вечность безропотно стояли в ожидании своих жильцов. Но, не смотря на видимую заброшенность, полицейские всегда находились где-то поблизости, зная о возможных набегах мародеров. И это был лишь вопрос времени, кто сюда прибудет раньше.
   Юноша бежал со всех ног, не оборачиваясь. Мимо, оглушая сиренами, проносились пожарные машины. Толпы людей собирались на улицах, глазея на черный столб дыма, зависший под самым куполом неба. Невидимкой, никем незамеченный, Кенджи добрался до своего района. Он нашел высокое здание и, преодолев пятнадцать этажей, очутился на крыше. Увидев, наконец, что именно ему удалось совершить, его мгновенно охватило небывалое смятение. Кенджи осознавал, что это неправильно и даже чудовищно, но не мог отвести глаз от столь завораживающего зрелища. К нему снова вернулось чувство покоя. А вместе с ним и потерянное на несколько часов чувство превосходства.
   Но Москит не приветствовал фееричные и наглые поступки, приковывающие лишнее внимание. Никто не думал, что малой привлечет к месту перестрелки целый арсенал городских служб. Он кричал на него, синея от гнева. Угрожал скормить локотанам. Надавал ему с десяток оплеух. Но Кенджи, казалось, был где-то далеко от односторонней разборки. Словно тряпичную куклу верзила таскал его за шиворот, вспоминая обо всех, вычеркнутых цензурой, словах. И при всем бешенстве, в которое впал Москит, выкинуть парня на улицу он не мог. Слишком уж большую часть прибыли приносил по сравнению с другими отрядами.
   Но ящик Пандоры отворился. Перестрелка стала началом жестоких бандитских разборок и передела условных территорий. Так на очередной стычке на складе невозможность договориться привела к шести убитым с обеих сторон. И Кенджи воспользовался единственной формулой, которую считал верной. Ведь мертвым уже все равно.
   Но на тот раз Москит и слова не произнес против парня. К тому моменту 'москитная сеть' достигла невиданного влияния, единолично заправляя в Полярном районе. Расширив свою деятельность до рэкета, контрабанды и торговли оружием, банда стерла с лица города как минимум четыре местных группировки. К тому времени в штате насчитывалось полторы сотни людей, включая бухгалтеров и юристов.
   Будучи прагматичным, Москит поручил адвокату составить личное дело на каждого, кто состоял в обойме организации. И в первые ряды как раз попали самые непредсказуемые. В их число входил и Кенджи. Обеспокоенный своенравным характером парня, Москит хотел иметь хоть какой-либо рычаг давления на него.
   Но вместо компромата адвокат нашел куда более интересную информацию. Благодаря многочисленным связям в высших закрытых кругах, ему удалось выяснить всю биографию Кенджи, вплоть до его рождения. Авария и усыновление оказались только вершиной айсберга. Подробности юрист обещал рассказать, как только получит почтовый пакет. Только это случайно и услышал Трюкач - друг Кенджи, что привел его когда-то в сеть.
   Наверное, именно здесь нужно сказать, что неугомонная компания - Трюкач, Заруба и Кенджи держались от остальной банды несколько отстраненно. Знакомые с детства, ребята держались друг друга в трудных ситуациях.
   Эти трое вместе пришли в гимнастику в раннем возрасте. Не смотря на тяжелейшие времена для города, они назло всему принимали участие в детских турнирах. И частенько также вместе завоевывали весь пьедестал. Но о спортивной карьере никто из них не помышлял. Еще в детстве стало понятно, что в Семиветрии одной акробатикой ни себя, ни семью не прокормишь. Однако за годы они ни разу не отлынивали от тренировок, приобретая все новые навыки и расширяя свои возможности.
   Узнав, что у Москита вот-вот появится важная информация, Трюкач поведал Кенджи об адвокате и скрытом расследовании. Во избежание грядущих неприятных событий молодые люди сговорились добыть документы раньше любыми путями. Задача состояла только в том, чтобы незаметно пробраться в офис юриста как раз к тому времени, как объявится посыльный.
   На деле охрану на входе в офисное здание пришлось отвлекать. И пока Заруба предъявлял претензии по заранее оговоренной схеме и грозил подать в суд на весь персонал организации за ущемление прав на несоответствующий дресс-код, паре других малолетних преступников удалось незамечено проскользнуть мимо поста.
   Поднявшись на двадцать третий этаж, парни оказались в огромном холле с длинным коридором. На полу лежала красная ковровая лента и на стенах висели портреты нарочито улыбающихся лиц. По одному этому факту оба поняли, что попали именно на этаж юристов. По счастливой случайности среди фотографий висел и портрет адвоката Москита с фамилией и инициалами, что легко помогло найти его кабинет.
   Дверь в офис была приоткрыта. По разговору с секретаршей стало понятно, что ее босс собирается на некую встречу. Кенджи и Трюкач спрятались за дверью на лестничный проход, обдумывая дальнейшие действия. Но и тут парням повезло. На улице начинался дождь, и секретарша выбежала вслед за уходящим шефом, неся ему зонт. Парни воспользовались этой минутой и без труда проникли в офис. На часах минутная стрелка перевалила на двадцатую отметку. Пакет уже должен был лежать на столе.
   Почта в стране всегда славилась своим кодексом пунктуальности, и не шла ни в какое сравнение с аналогичными отделениями в других государствах. Каждому маршруту соответствовал свой план. Каждый нарушивший его, строго карался законом.
   Пока Трюкач дежурил у двери, Кенджи успел просмотреть корреспонденцию на столе. Заглянув в ящики и осмотрев полки, найти документы не удалось. Оставались две комнаты: приемная и кабинет. Но тут Трюкач замахал руками в знак того, что секретарша возвращается. Отсутствие полного плана доставляло им, казалось, удовольствие. Они забежали в приемную и затаились в ожидании дальнейших действий секретарши. Но здесь удача изменила им. Вспомнив о забытом документе, адвокат повернул обратно. Услышав снова его голос в приемной, воришки спрятались в кабинете, прижавшись к стене за дверью.
   И случилось неожиданное. Послышался звон стекла. За ним звук тяжелого падения. Режущий уши визг секретарши. Рассудив по быстро удаляющемуся цокоту каблуков, что произошло страшное, мальчишки вышли из укрытия. На ковре с пулей в голове лежал адвокат. Траектория выстрела шла от окна, в котором и виднелось сквозное отверстие.
   Трюкач ринулся на выход до появления полицейских, но Кенджи никак не желал выбираться из опасной зоны без почтового пакета. Он знал, что, если не взять его сейчас, второго шанса может и не представиться. Обыскав все, на глаза попался только угловой сейф. И тут в дело пришлось вступить Трюкачу, специалисту по взлому такого вида хранилищ. Прокорпев над замком всего несколько минут, препятствие, наконец, сдало свои позиции.
   С лестницы донеслись крики. Судя по скорости приближающихся шагов, времени почти не оставалось. Трюкач за рукав тащил Кенджи из офиса, но тот не поддавался, маниакально перебирая папки. Тогда он стал искать другие пути отхода. Единственным выходом на крайний случай могло послужить окно в кабинете, но как назло размер форточки не позволял протиснуться наружу.
   Но Кенджи вовремя нашел свое имя. Они побежали к лифтам, но все кабины оказались внизу. Другого пути как выбраться через крышу у ребят не оставалось. Парни устремились вверх по лестнице, едва успев увильнуть от полицейских. Но и здесь долго оставаться было опасно. Рано или поздно взломанный сейф и кипа беспорядочно раскиданных бумаг наведет на мысль о том, что в офисе присутствовали посторонние.
   У здания дежурили патрули. Риск попасться, спускаясь вниз, был огромен. Самым вероятным способом выбраться, оказался только прыжок на соседнюю крышу. Дом уступал по высоте, но именно с той стороны последовал выстрел. На первый взгляд все казалось тихо, и друзья решили прыгать.
   И тут Кенджи обнаружил пропажу огнива. Он вспомнил стук о пол, когда пролезал на чердак. Трюкач выхватил его документы и решил подождать друга уже на той стороне. Вернувшись, Кенджи нашел вещицу, где и ожидал. Быстро схватив огниво, он бросился обратно.
   Трюкача на крыше не было. Кенджи подошел к обрыву и увидел страшное. Его друг висел на одних руках на краю соседнего здания. Над ним наклонился большой человек в черном плаще и что-то ему говорил. Потом он выдернул из зубов Трюкача документы и, наступив с силой на пальцы парнишки, дал соскользнуть ему вниз.
   На крышу так никто и не пришел. Очередной труп у здания, где произошло заказное убийство, направил расследование в другую сторону. Полицейские крутились до вечера, фотографируя и обыскивая место падения. Пока они сновали по соседнему зданию, Кенджи до вечера мок под дождем в ожидании момента, когда подвернется возможность незаметно выбраться.
   Позже он узнает о главной улике в деле об убийстве друга - четкий след подошвы, который ни к чему не привел. Так Кенджи впервые увидел собственными глазами начало настоящей войны между бандитскими группировками за власть в районе.
   Новая банда, появившаяся внезапно и ниоткуда, по численности уступала 'москитной сети', но была крайне жестко настроена. Волна убийств прокатилась по району. В свете событий, Москит вынужден был прибегнуть к средству, которого так боялись его враги и особенно он сам. Неконтролируемая тяга Кенджи решать все проблемы огнем могла стать отличным способом устрашения. Москит находился в полной уверенности, что парень дорос до повышения. Мародерство давно вышло из поля деятельности сети. В делах контрабанды Кенджи провисал и становился безликим солдатиком, теряя потенциал.
   После гибели Трюкача парень изменился до неузнаваемости. Сильная ссора с Зарубой отдалила их друг от друга, и Кенджи по собственному желанию остался в одиночестве. Его озлобленность и враждебность к своим же проявлялись все чаще. И Москит решил использовать это по прямому назначению. Недолго думая, он предложил Кенджи новую должность. Такую, где молодой человек мог бы выпустить всю ярость.
   В одной из городских легенд Семиветрия рассказывается о жестоком таинственном поджигателе. Его боялись все, от детей до стариков. Поговаривали, что, чем чернее становится душа человека, тем быстрее его находит Комета. Он приходит к вам по ночам, запирает наглухо все двери и окна, и сжигает вас заживо вместе с домом. И неважно, в какую дыру вы забьетесь, он все равно найдет вас и покарает своим пламенем. Если ваше имя попало в его список, считайте, что шанса выжить у вас, просто нет.
   Никто не знал в лицо этого человека. Да и человек ли это был?! При упоминании одного имени у многих подкашивались колени. О нем ходило много слухов, но что из них являлось правдой, а что вымыслом, доподлинно известно не было.
   Определить, что поджог совершался Кометой, часто можно было по биографии хозяина помещения или здания. В основе, его жертвами становились люди из криминального мира.
   История о Комете была так распространена, что любой пожар тут же зачисляли на его счет. Расследовать поджоги всегда было нелегко. В девяносто девяти процентах из ста истинного поджигателя отыскать не удавалось. Мотив, состав преступления и доказательств в большинстве случаев не находили. Но одно обстоятельство являлось неизменным - Комета никогда не ошибался.
   Легенда присваивала ему куда более жестокие поступки. Облик демона-поджигателя возвели в ранг одного из самых изуверских убийц. Найденные после пожаров тела всегда носили в себе следы пыток и насилия. Выбитые зубы, переломанные кости - это только то, что можно было выявить после сожжения. И кто знал, каким чудовищным пыткам подвергался человек до своей страшной кончины.
   Были у Кометы и подражатели. В основной массе, эти люди также выходили из криминальных рядов. Это явление особенно участилось в последние годы, когда поджогов становилось все больше. Но и поджигателей ловили быстрее и слаженнее. Благодаря отсутствию опыта или необходимой подготовки, горе-последователи попадались уже в течение суток или двух. В городе, где пожары вспыхивали в несколько раз чаще, чем в каком-либо другом по стране, пожарный департамент имел самую высокую квалификацию по раскрыванию подобных случаев. Но даже среди них не было ни одного человека, кто бы считал, что Комету возможно поймать.
   Об истинной личности неуловимого поджигателя знали всего двое из доживших до этого дня. И обоим казалось крайне невыгодным раскрывать его имя кому-либо еще. Мало того, это было невероятно опасно. Никто не мог конкурировать с Кометой, играя с огнем.
   − Так мы договорились? - спросил сержант Кенджи.
   − Ты уверен, что это он?
   − Мой знакомый из столицы сопоставил рисунок следов. Такие ботинки достаточно дорогие, но не эксклюзив. А вот почерк один и тот же. Много ли убийц давят своим жертвам кисти?!
   − Только тот, кто уверен, что его не поймают, − задумчиво заметил Кенджи.
   − Так мне повторить условия сделки?
   − Я добуду тебе информацию об этой Саламандре.
   − Если надуришь, помни, я ведь знаю, кто ты!
   Лишний раз Кенджи убедился, что когда-то сделал правильный выбор в пользу аскетичного образа жизни. Подумать только, чтобы остаться собой, нужно непременно держаться от других как можно дальше. Но даже это спасает не всегда. В любой момент из-за угла кто-то обязательно выстрелит, пока твое внимание отвлечено чем-то еще.
   Ему не нравилось быть этим некто. Он знал, что, если не сдаст огненный круг, сержант пойдет на все, чтобы добиться своего повышения. Подобное рвение никогда не учитывало моральных аспектов. В глазах карьериста Кенджи был лишь особо опасным преступником, из которого пока что можно изымать пользу. Дилемма выдалась сложной. Прокручивая все варианты, ему не удавалось найти ни одного с хорошим финалом.
   Уже темнело, но прежде, чем отправиться в Дом Доплера на тренировку, у Кенджи оставалось еще одно дело. Ему наконец-то удалось выследить слабое место предводителя карателей дворового расстрела. Еженедельно он навещал одну квартиру в пятиэтажном доме. И, судя по тому, как при входе он оглядывался по сторонам, эти визиты тщательно хранились в тайне. Сегодня был как раз такой день.
   Кенджи дождался, пока тот покинет здание, и через полчаса по-свойски разгуливал по квартире с канистрой топлива. Дома никого не было, как и во все посещения карателя. По комнатам валялись детские вещи и игрушки. С настенных фотографий радостно смотрели девочка лет семи и седовласый мужчина. Никакого упоминания о ком-то еще. На столе лежала стопка денег, перетянутая черной резинкой. По мелочам не составляло труда понять характер отношений между хозяином и его тайным посетителем. Возможно, это была его дочь или племянница, но для Кенджи жалость никогда не становилась препятствием, тем более что в данный момент она находилась не здесь.
   Он чиркнул огнивом, и ручейки горючего вспыхнули мгновенно. Пламя охватило стены, быстро передвигаясь по мебели и коврам. Кенджи выбрался через окно и, зависнув на балконе, спрыгнул на землю в неосвещенном месте. Он не хотел пропускать любимое зрелище, и, перебравшись на соседний дом, стал наблюдать за пожаром. Никто и ничто не могло помешать наслаждаться ярким представлением с высоты, откуда его не могли увидеть. Ему особенно нравилось сидеть на краю крыши, свесив ноги. Он упивался властью над природными силами, которой наградила его земля.
   События на пожарах почти всегда происходили одинаково. Сначала люди высыпали толпой на улицу, захватив с собой любимые или дорогие вещи. Потом собирались зеваки, приезжали пожарные и начиналась операция по спасению. После тушения для пиромана не было ничего интересного. Как правило, он покидал свой пост наблюдателя, когда последний язык пламени переставал вырываться из окна. Но сегодня яркий сеанс пришлось ограничить по времени.
   Как только он увидел паникующих внизу хозяев-погорельцев, Кенджи на этот раз по лестнице спокойно спустился вниз. Девочка безудержно плакала, а седовласый мужчина носился вдоль дома, пытаясь сквозь пожарных пробраться в горящую квартиру. Но и сейчас сердце поджигателя не дрогнуло. Он прекрасно знал, что на улице эта пара не останется. Вполне возможно, что это даже сблизит их с человеком, расстрелявших десятки семей. Но, тем не менее, заставит его теперь спать с открытыми глазами.
   Кенджи подошел к девочке и вытер ей слезы. Увидев на его руках рыжего кота, которого он вытащил из их квартиры перед пожаром, она радостно закричала и захлопала в ладошки. Он протянул животное, и девочка жадно схватила его, плача еще больше.
   Седовласый мужчина, увидев эту сцену, облегченно вздохнул. Он направился к Кенджи с намерением сердечно поблагодарить, но не успел. Спаситель лишь издалека ему улыбнулся, и, в последний раз погладив кота, растворился в темноте вечера.
  
  Глава XVII Танцы на краю эшафота
  
   Хонза прятался под лестницей и ждал, когда Коробов с другими пятиклассниками покинет школу. Заканчивался последний день учебы перед зимними каникулами. Обычно ребят задерживали, давая на перерыв дополнительные задания, которые никто не собирался выполнять.
   Коробов постоянно задирал младших. Но с Хонзой у него будто была миссия - изничтожить мальчишку. Он прекрасно знал, что отец третьеклассника пожарный, спасатель и герой Семиветрия. У самого же парня в семье не все ладилось. Родители с утра до ночи трудились в Садоводстве, а старший брат постоянно отвешивал ему тумаков, вымещая неудачи на более слабом. Так Хонза против воли стал продолжателем чужой семейной традиции.
   Несколько раз только за прошедший месяц Коробов с друзьями ловил его на улице. В ход часто шли оскорбления, унижения, кулаки и прочие элементы демонстрации превосходства. Издевательства начались еще полтора года назад. Хонза терпел все, ни слова не говоря отцу. Он самостоятельно записался в секцию карате, чтоб рано или поздно дать отпор хулиганам. Но увлечение огнем стало отнимать все его внимание. Тревожась за сына, Макс все больше склонял мальчика хотя бы не бросать единоборства.
   Возрастная разница между Хонзой и Коробовым была также очевидна, как и в количестве обидчиков. Как бы младший Ватра ни тренировался, превзойти неравного противника просто не хватало сил. Всякие попытки применить что-либо на практике заканчивались новыми насмешками и издевательствами. Доставалось также и Гене, но лишь за компанию. Лучший друг Хонзы не вызывал у пятиклассников такого живого интереса.
   Чтобы не попадаться на глаза мучителям, сын пожарного всегда уходил из школы только после Коробова. Так легче было идти домой, когда враг на расстоянии впереди. Как правило, тот постоянно накидывался со спины и удушающим захватом валил Хонзу на землю. Когда-нибудь он решил обязательно отомстить ему, но пока предпочитал держаться подальше.
   Время шло к вечеру, а пятый класс все не выходил. Устав ждать, Хонза решил подойти к двери аудитории и прислушаться. Внутри раздавались два девичьих голоса. Судя по их беседе, там больше никого не было. Он хотел уходить, но тема разговора оказалась слишком любопытной.
   − Как-то я не верю, что Коробов тот мальчишка, − нарочито делая акцент на фамилии, сказала одна.
   − Не знаю, не знаю. Ты видела, у него же есть огниво!
   − И что?
   − Я видела летом, как он играет в теннис. Он умеет быстро крутить ракеткой вот так, − очевидно вторая девочка попыталась продемонстрировать как именно, но неудачно, так как из-за двери послышался глухой звук упавшего предмета.
   − Это ничего не доказывает. Попробуй спросить его, как он попал в Саламандру. Тут же закричит, что это не твое дело. Все потому, что Коробов нагло врет! А остальные верят как дураки!
   − А как же, когда он поджигал мусорки в начале года? Помнишь, директор чуть не выгнал его из школы?!
   − Поджечь мусор большого таланта не надо! Мальчишка из Саламандры совсем другой. Мы с сестрой много раз пересматривали тот ролик. Это не Коробов!
   − Как в такой темноте можно кого-то разглядеть?! Лично я ему верю! Надо много храбрости, чтобы прикасаться к огню. А у него она есть.
   Хонза не стал дальше слушать треп девочек. Злость заиграла в нем так, что не хватало никаких сил терпеть свою анонимность. Ему хотелось встать среди толпы учеников и закрутить пои. Он точно знал, что никто из школы так не сможет. Но даже, если бы Хонза и пошел на это, у него не было ни единого шанса против любых самозванцев. Вещество, создающее иллюзию огня на ладони, было только у Феникса. А его он не видел уже очень давно.
   Несмотря на строгий запрет даже одной ногой ступать на территорию Красного района, мальчишка направился к дому Доплера. У отца сегодня был выходной, и он точно находился в старом особняке. Световой день закончился час назад, но даже темнота не пугала Хонзу. Он столько раз приходил сюда до Саламандры, что мог дойти до нужного места с завязанными глазами.
   Мальчик знал, что огненный круг готовится к прощальному представлению с Кларой. Кенджи обещал уговорить отца дать шанс выступить перед публикой. Сейчас Хонза был настроен решительно. В свете подслушанного разговора, ему казалось необходимым доказать всем, что Коробов врет. И сделать нечто такое, на что тот был точно не способен.
   После долгих и громких нотаций Макса сын пожарного взял свои пои и с удвоенной силой принялся тренироваться.
   − Ты вечно мне ничего не разрешаешь! - обиделся мальчик.
   − Сначала надо разминаться и только потом браться за инструмент! - недовольно заметил Макс и отправился в соседнюю комнату.
   Хонза что-то проворчал себе под нос, но спорить не стал. Он достал из рюкзака три теннисных мяча и принялся жонглировать. Упражнение не давалось ему с самого начала. За несколько недель у него вышло ловить и подбрасывать снаряды один единственный раз. Все остальные попытки всегда казались обреченными на неудачу.
   − Давай, я покажу, как правильно, − прозвучал голос, и из оранжереи появился Феникс.
   − Ты пришел! - воскликнул Хонза и бросился к человеку, которого считал почти что волшебником.
   − Как же я могу пропустить твое первое выступление?! − обнимая мальчишку, сказал Феникс.
   − Я все равно только в скакалке и участвую. Папа не дает больше.
   − Хватит с тебя! Здравствуй, Феникс. Рад, что появился, − произнес Макс и по своему обычаю похлопал по плечу.
   Феникс кивнул Кенджи вместо приветствия и, бросив рюкзак в сторону, вышел к маятнику. Магия этого сооружения магнитом действовала на него. Всем существом чувствовать, как время исчезает прямо на глазах с каждым движением планеты вокруг своей оси, казалось для него трагедией. Поэтому он так и не решился толкнуть его на очередной круг.
   − Ты в порядке? - спросил Хонза и дернул Феникса за рукав, выведя из оцепенения.
   − Да. Я все-таки хочу тебе кое-что показать.
   Феникс достал из рюкзака два камешка и несколько аэрозолей. Одним нанес содержимое на левую ладонь, другим на правую. Сильно сжал в руках камешки и открыл руки.
   − Поджигай, − скомандовал он, и Хонза чиркнул зажигалкой.
   Пламя в ладонях всколыхнуло и загорелось в полную мощь. Оба огня горели разным цветом. Один отливал фиолетовым, а другой зеленым. Но и этого было будто мало, Феникс стал подбрасывать камешки вверх, жонглируя живым огнем. В темноте огромного зала, едва освещаемым напольными фонариками, чудо в руках этого гения казалось мальчишке феями, совершающими акробатические па. Ореол вокруг танца двух огоньков заворожил всех присутствующих.
   Его застала и Клара, стоявшая во мраке поодаль. Ее умиляли не столько горящие разноцветным булыжники, а с каким восторгом Феникс на них смотрел. Он сам был похож на ровесника Хонзы. Его глаза блестели в унисон с огоньками. И улыбка ... она даже не подозревала, что так соскучилась по его обезоруживающей по-детски улыбке!
   − Ты все-таки это сделал, − сказала Клара после демонстрации Феникса.
   − Мы все умеем больше, чем показываем, − угрюмо заметил он.
   Девушка снова почувствовала холод между ними. Он проскальзывал во всех проявлениях молодого человека. Ему не хотелось смотреть на нее, разговаривать и тем более совместно участвовать в номерах.
   С их последней встречи прошло шесть недель − целая вечность для безнадежно влюбленного человека. Он не хотел ее забывать, но и думать бесконечно лишь о ней Феникс не мог себе позволить. Ему удалось отстоять свое право на собственную лабораторию в институте. Он неделями не выходил из нее, проводя опыты по своему усмотрению. Все в его мастерской горело, плавилось и переходило из одной формы в другую. До этого, любивший хвастать перед коллегами хулиганскими экспериментами, молодой доктор наук заперся в личном царстве, лишь иногда откликаясь на зов профессора Саровского. Прямые обязанности он выполнял быстро и без особого труда. Дежурные каждодневные действия давали ему право в остальное время творить все, что он сам пожелает. Вложив щедрую долю финансирования в бюджет научного заведения, Феникс купил себе частичную свободу.
   Но эксперименты, так или иначе все равно были связаны с огнем. Это гасило его тягу к поджогам вне стен института, но никак не влияло на фактор Саламандры. О ней говорили в коридорах и по радио, писали газеты и сетевые ресурсы, не умолкали по телевидению. Его раздражало, что кто-то выдавал себя за них и пытался присвоить всю их славу. Никто не знал трагической правды, что таилась в прошлом огненного круга. И от этого становилось только тяжелее, когда один из них пытался из него вырваться. Люди, восхваляющие Саламандру, даже не подозревали, что квинтет находился на грани. Но хуже всего, что этим разрушителем являлась его любимая.
   Макс застал его дома только с третьего раза. Он рассказал, что Клара уезжает в столицу в последний день декабря. А за день до того, они хотели выступить вместе, чтобы красиво проститься. Внутри Феникса все протестовало. Слова об ее отъезде просто оглушали его. Молодой человек боялся с ней встречаться и не знал, как должен вести себя. Однажды ему уже пришлось поступить дурно, но запереть ее под замок он не мог. Ничего не оставалось, как только смириться и провести тяжелую неделю рядом, отсчитывая каждый миг бедственного счастья.
   Клара чувствовала его беспокойство. Она не хотела так расставаться и рассчитывала провести с ним как можно больше времени. Ей казалось, что уж он то, конечно, первым должен ее поддержать. Но Феникс никак не желал идти на контакт.
   − Мы выучили еще несколько номеров за месяц, − сказал Кенджи.
   − Так может, я вообще здесь не нужен? - ответил Феникс и зло взглянул на Макса.
   − Мы - одно целое. С чего ты вдруг на дыбы встаешь? - обратился к нему пожарный.
   Феникс бунтовал, но внутри он был абсолютно счастлив, что вернулся. Взглянув на список номеров, его озарило. Представления, оказавшиеся в очереди, составляли единое. Одна история вытекала в другую, и на сцене это должно было казаться полным драматическим спектаклем. Скорее всего, именно так рассуждала Марина, когда придумывала миниатюры.
   − Думаю, я впишусь, − согласился Феникс, просмотрев свои новые этюды.
   Их репетиции длились с утра до ночи. Иногда это было даже забавно. Макс, будучи на смене, то и дело реагировал на рацию и мчался на пожар. Всем доставляло удовольствие, когда он управлял снарядами, одетый в форму. Кенджи на это время якобы перевелся работать на склад, где не отмечался учет посещений. А доктор наук высчитывал свои алгоритмы прямо на полу перед маятником во время передышек.
   За день до выступления Феникс и Клара остались одни. Они долго репетировали новый номер, оставив в программе и понравившихся народу 'Посторонних'.
   − Феникс, если бы у меня была возможность, я бы осталась, − внезапно произнесла Клара в паузу.
   − Почему сейчас это говоришь?
   − Просто нужно, чтобы ты понял мой поступок. Я никогда этого не говорила, но у меня огромные финансовые затруднения. А тут работы для меня не существует в природе. Здесь никому не нужны художники, а тем более мультипликаторы.
   − Ты знаешь, что денег у меня довольно много.
   − А что будет потом? Пройдет время, мы расстанемся, и я снова окажусь в патовой ситуации.
   − Просто поразительно! Ты даже шанса нам не даешь, − презрительно усмехнулся Феникс.
   − Я не хочу зависеть. Ни от тебя, ни от кого-либо еще. Такой возможности может больше не представиться! У вас всех есть любимое дело, а у меня? Что есть у меня?
   Феникс с укором покачал головой, но ничего не ответил. Она, сама не подозревая, давила на его самолюбие и привычку получать все и сразу. Ему не верилось, что эта кукла умеет так сильно сжимать в тисках. Под эгидой огня чувства к ней уничтожали его. Но вся обида таилась в том, что девушка даже рядом не испытывала к нему то, в чем он едва ни сознавался ей при каждой встрече. Несмотря на все произошедшее между ними, с их знакомства Клара не стала ближе ни на шаг.
   − Это просто нечестно, − закончила беседу Клара, видя, что Феникс не желает принимать ее доводы.
   − Если ты не понимаешь, я скажу прямо: между нами ничего не было! И давай договоримся, на эти сантименты сейчас совсем нет времени. Уехать отсюда - это не цель, вот у меня она точно есть!
   − Нобель, − произнесла она, покорно глядя ему в глаза.
   − Видишь, даже ты это знаешь, − холодно ответил Феникс.
   Клару задела эта фраза. Его эгоцентризм часто проявлялся в не самых хороших ситуациях. И, если до этого она еще раздумывала над вопросом, что будет между ними с ее отъездом, то теперь дилемма казалась лишенной смысла.
   Время до точки кипения пронеслось в одно мгновение. Они не разговаривали больше о своих отношений, общаясь только по делу. Он надеялся, что в последний момент девушка все же передумает и старался избегать прощальной темы. Но также молодой человек знал, что вряд ли на свете хоть что-то заставит ее отказаться от возможности покинуть город.
   Вся ночь перед выступлением ушла на технические приготовления. Под тенью ночи, сверяясь по часам и патрулям стражей, Саламандра рисовала свои козыри на стенах, крышах и тропосфере. В последние дни дожди текли реками по городским улицам, несмотря на конец декабря. На мокрых поверхностях с трудом укладывался зашкант. Плюсовая температура все же шла на руку огнепоклонникам. Выступать на морозе было бы самоубийством.
   Кенджи занимался расстановкой рекламных стрелок, Макс подготавливал пути отхода, Клара рисовала разметку, а Феникс мастерил дымовые шашки для побега по нескольким направлениям. Как истинные синхронисты они закончили дела ровно в семь утра. А к десяти, вымотавшись, все четверо лежали в своих постелях, полностью поверженные запоздалым сном.
   Перед закатом небо укрыло темной пеленой, оставив небольшой голубоватый зазор над горизонтом. Солнце садилось, откуда-то через клубы облаков ярко освещая дома и свободные от листвы деревья. Вопреки прогнозам, ветер заблудился где-то в студеных полях, не желая гулять по заполненным горожанами улицам.
   Темнело быстро и стрелки по тротуару зазеленели неоном за час до явления Саламандры. Повторяющийся рекламный ход работал безотказно. Если знаки сияли в каком-либо направлении, значит, существовал шанс попасть на интересное зрелище. Эти таинственные метки словно обозначали заговор между жителями Семиветрия и нареченной же ими Саламандрой.
   На этот раз огненный круг выбрал Заболотный район. Действо устраивалось так, чтобы как можно дольше сюда добиралась полиция. Эта область граничила с Красным, где неподведомственная никому территория для правоохранителей значилась как серое пятно. Там и рассчитывали скрыться ребята после выступления.
   Они договорились о встрече в точке, придя разными путями. Феникс гулял среди первых пришедших и кидал взгляды наверх, пытаясь представить, как это будет видно с земли.
   − Что за столпотворение? - спросил он двух девушек, спорящих о ночной настройке видеокамеры.
   − Да вы что?! - возмутилась одна.
   − Вы откуда? Я давно не встречала приезжих! - дружелюбно заметила вторая.
   − С севера, − убедительно ответил Феникс, кивая головой в знак приветствия.
   − О, небо! Я так много слышала о вашей трагедии. Мы все думаем, что нам хуже всех, но ваша земля страдает куда больше.
   − Да, страшно думать, что каждый год столько городов уходит под воду.
   Феникс пожалел, что не ответил на вопрос пространственнее. Он сделал принимающее сочувственный вид выражение лица и удалился под предлогом занять очередь за билетами, которую своевременно организовали спекулянты, продающие места на балконах нежилого дома рядом с намеченной сценой.
   Сама площадка была уникальной. Она держалась на уровне пятого этажа, кольцом соединяя четыре здания прямо над проезжей частью. Надо сказать, что жители недолюбливали это сооружение, считая его позорящим и всяко уродующим облик города. Ржавую конструкцию в народе прозвали эшафотом. Когда-то она служила переправой через смертоносный перекресток, где в бытность скоростных бензиновых монстров, то и дело погибали пешеходы. Теперь же эта архитектурная ошибка на один вечер приобрела статус арены для огнеподобных чудес.
   Главные действующие лица собрались прямо над импровизированной сценой в одной из четырех многоэтажек, удобно устроив закулисное пространство. Расчет приблизительно обозначал, что полиция принесется сюда ориентировочно через полчаса в худшем случае. Измученные за прошлые месяцы ложными вызовами, они неохотно и не торопясь выезжали на очередной звонок.
   Путей для отхода было три. Самым простым оказывалось смешаться после завершения с толпой. Учитывая количество пришедших, это был один из приоритетных вариантов. Труднейший из них шел через примыкающую к дому в прошлом спортивную школу. Подвал сообщался с коллективной системой зданий. Имея заранее спланированную карту, раствориться в подземелье и выйти в людное место не составляло труда. Но риск впопыхах свернуть куда-нибудь не в ту сторону оставался. Да и здание находилось в катастрофическом виде. После Синей бури эту часть района так и не восстановили, отчего почти вся городская архитектура в квартале находилась в аварийном состоянии более четверти века.
   Под знакомые мотивы уже знаменитой среди горожан мелодии на краю кольца традиционно появился Феникс. На этот раз на нем была надета черная шляпа, что придавало его образу романтический лоск подзабытого джентльменского стиля. Молодой человек поклонился перед публикой. И тут по краю арены в обе стороны стали зажигаться фитили, обрамляя окружность в синий огненный антураж. Плоскость будто превратилась в огромную газовую конфорку, зависшую над землей. И представление началось.
   Один номер сменялся другим. Множество новых огненных конструкций возникали, словно из воздуха в абсолютно разных вариациях. Жонглирование горящими красным булавами в темноте вызвали восторг у зрителей. В глубине сцены подальше от языков пламенного орнамента артистов не было видно, чем они мастерски пользовались. Закончив свой номер с кнутом, Макс щелкнул им в финале об пол, и пламя переметнулось на снаряд Клары, поменяв родной рыжий цвет на зеленый.
   Номер с лентой, медленно парящей в воздухе, зрителям представлялся впервые. Шесть метров огня совершали плавные кульбиты в виде спиралей и змеек. Взметнувшись вверх и на секунду замирая, лента плавно опускалась в руку своей невидимой хозяйки и снова принималась танцевать хоровод из больших и малых кругов.
   Внезапное появление мальчика заставило толпу на миг застыть в полнейшем молчании. Равняясь на Феникса, он также подошел к краю. Послышался ритм, и через мгновенье тяжелое звучание бас-гитары рухнуло из динамиков на землю. В руках Хонзы загорелись красно-синие нунчаку, и заведенная толпа снова издала стон восхищения. Мальчишка так ловко и быстро управлялся с боевыми снарядами, что в воздухе создавались целые рисунки. На зрительских снимках застывали объемные узоры цветов, звезд и необычных геометрических фигур. После того, как выступление резко закончилось, публика еще долго аплодировала, не давая начаться следующему номеру. Дебют Хонзы прошел выше всяких ожиданий. Его нервозность и неуверенность в своих силах с лихвой окупились за три минуты. Это потом уже была огненная скакалка, где он на пару с Кенджи вытворял разнообразные акробатические трюки, чем оба вызвали бурю оваций. Но сейчас момент ликования и всеобщее одобрение стали самым счастливым днем его жизни. И таким он останется еще очень долго.
   В свой черед Кенджи увлек зрителей, манипулируя несколькими горящими сферами, что в полумраке завораживающе действовало на публику. Используя старый метод контактного жонглирования, он изумлял смотрящих тем, что перекатывал шары прямо по обнаженной шее. Надо сказать, что это был настоящий огонь, а не новая находка Феникса.
   Хитрость состояла всего лишь в ткани костюма под названием 'Арамид 38', отталкивающей пламя всего на пару сантиметров. Специальный огнеупорный материал, созданный для Города семи ветров, так и не успел массово войти в обиход даже среди пожарных частей. Производство разорилось после аварии на Искре, едва начавшись. Шестрему стоило немалых усилий разыскать разработчика прогоревшей фирмы и уговорить на индивидуальный заказ.
   Огненная сказка близилась к завершению. Финальный номер оставался за Фениксом и Кларой. В отличие от 'Посторонних' музыкальную тему для новинки вытащили из подзабытых шестидесятых годов двадцатого века. Мелодия расплывалась над синеогненной сценой, падая точно в сердца людей. Томный баритон пел о любви к девушке, погружая присутствующих в ностальгическое прошлое. Один за другим зажигаются тем же голубым цветом огоньки, выстраивая более малый круг внутри сцены. Они загораются над головами артистов, создавая иллюзию объемного фона и делая пространство вокруг них светлее. Если бы не маски, их лица вполне можно было бы рассмотреть.
   Феникс появляется из глубины сцены. Он становится на одно колено перед зрителями и протягивает шест к голубым языкам пламени на краю. Два фитиля инструмента мгновенно загораются фиолетовым. Опираясь на них, человек в маске поднимается и устраивает целый фейерверк элементов, быстро переходя от одного к другому. Звучит припев и рядом возникает Клара. На ее голове черный тюрбан, придающий ей еще более загадочный вид. Феникс приближается к ней, зажигая огненные когти на ее пальцах, и отходит в сторону. В свободном пространстве девушка использует музыку как оружие. Она выполняет маневры, которые никак нельзя совершить веерами. Темно-розовые огоньки играют с аудиторией так, как способны только артисты театра теней, создавая живые фигуры лишь одними руками. Она подходит к своему напарнику. Он пытается уберечься от ее страшных когтей стаффом, но девушка одним движением рассекает его пополам.
   До того, как она появилась, Феникс выглядел виртуозом, но после Клары растерял всю свою ловкость. С двумя шестами молодой человек выглядит нелепо. Он жонглирует, но даблы падают ему на голову. Девушка проходит мимо него, и, засмотревшись, Феникс случайно поджигает себе шляпу.
   Зрители не сразу понимают, что номер так и задуман. Обрамляющая головной убор лента горит тонкой полоской огня, не принося никакого дискомфорта артисту. Словно живой узор пламенное украшение мерцает ровно без попыток вспыхнуть или погаснуть. Но до шляпы ли сейчас Фениксу?!
   Он кладет даблы в сторону, незаметно подходит к Кларе сзади и обнимает, слегка пугая и сбивая с элемента. Поднимая ее над землей, молодой человек кружит девушку вдоль сцены в очередном музыкальном повороте. Оставляя свою любимую в недоумении, Феникс хватает даблы и, снова поймав кураж, танцует с ними не на жизнь, а на смерть. После череды умопомрачительных па ему удается снова завоевать расположение публики и избавиться от ярлыка неудачника. Он падает на колени перед Кларой и смиренно протягивает ей оба стаффа. И тут от фитилей даблов зажигается юбка девушки. Она отпрыгивает назад и испуганно хватается за лицо.
   Но ничего страшного не происходит. Феникс улыбается, как и прежде. И на этот раз происходит так, как и задумывалось. Она бросается на него, атакуя. Но музыка идет на кульминацию, и молодой человек с силой кидает даблы в небо. Они застывают в нескольких метрах над их головами и начинают кружиться хороводом. Их обоих это завораживает, как и всех присутствующих наблюдающих. У нее нет ни шанса против его нежности. Он снова поднимает ее, чтобы девушка поближе посмотрела на кружащиеся фиолетовые огоньки. Мелодия идет на спад, и Феникс медленно завершает номер. Но он не успевает поставить Клару на землю. Вошедшая в роль, она отрывает свой взор от неба и устремляет на него. Даже сквозь ее маску заметно, каким нереальным блеском светятся девичьи глаза. Она вот-вот готова расплакаться. И возникает в этом взгляде то, что однажды Феникс уже видел. И он не ошибается. Клара, не коснувшись земли, целует его. Молодой человек уже не слышит ни песни, ни шума толпы и не чувствует жара ее когтей у самой его кожи. Отринувшись, девушка отходит назад. И только ее резкий взгляд наверх заставляет Феникса машинально взметнуть руки и поймать падающие даблы.
   Дальнейшие минуты двигались как в замедленной съемке. Беззвучные красно-синие мигалки, суета вокруг. Кто-то толкает его в спину. И резкий крик Макса приводит все на свои места.
   Феникс очнулся, когда остальные заталкивали инструментарий в чехлы. Полиция приехала по расчетам гораздо позже. Только номер Клары и Кенджи остался за бортом. Но после восторженно принятого дуэта, это показалось некстати даже самой Саламандре.
   Полицейские машины перекрыли все дороги. Огнепоклонники заранее рассчитали примерное время прибытия, однако ошиблись не только в этом, но и в количестве. Вместо пяти автомобилей появились около двадцати. Люди в форме одновременно выскочили и целенаправленно небольшими группами перекрыли все запланированные для побега выходы. Среди гражданских выделились люди, которые, по всей видимости, наблюдали за шоу с самого начала.
   − Уж очень все четко, − произнес Макс, глядя из окна четвертого этажа.
   − Будто заранее знают, куда идти, − согласился Феникс.
   Большинство людей все еще не расходились из-за заторов, вызванных как раз количеством прибывших на зрелище. Посмотреть на Саламандру воочию пришли многие, среди которых появились и особо яркие личности. Один из них притащил с собой барабан и вовсю мастерски аккомпанировал, развлекая народ после шоу. И если бы полицейские могли до него сейчас добраться, то непременно бы посадили за решетку. Но через толпу физически не представлялось возможным пробраться. К тому же, им действительно в данный момент было не до него.
   − А где Кенджи? - тревожно поинтересовалась Клара.
   − Прячет реквизит, − холодно ответил Феникс.
   − Дверь в подвал заперта! - с тревогой сказал Макс, переводя дыхание от бега по лестницам.
   − Как так? На ней даже замка не было с этой стороны! - возмутился Феникс.
   − Значит, кто-то его поставил. Кто-то точно знал, что это ключевой выход.
   − Остается только спортзал, − недовольно произнес ученый, сжимая от досады губы.
   − Ну, это ведь не проблема, − улыбнулась девушка.
   Мужчины обернулись на Клару, не понимая ее веселый настрой. Столь спокойный оптимизм вызвал у присутствующих недоумение и легкое беспокойство. И тут Феникс понял, что она мысленно уже далеко за границами Города семи ветров. До него только сейчас донеслось, что через считанные часы ее неожиданно просто не станет в его жизни.
   − Кенджи знает, что мы уходим через школу? - задала вопрос Клара и подбежала к окну, оценивая обстановку на улице.
   − Нет, но думаю, догадается, − тягучим тоном ответил Феникс, смотря на нее в упор и снова едва не впадающий в транс от нахождения девушки рядом.
   Путь отхода лежал по нестабильной металлической конструкции, висящей над огромным школьным залом, когда-то служившим бассейном для прыжков в воду. Вариант закинули на самый крайний случай, надеясь, что им пользоваться не придется. Переправляясь по опасному сооружению, необходимо было соблюдать полное равновесие, чтобы ненароком ни слететь с проржавевшей за многие годы железяки. Она крепилась на подвесных струнах и раскачивалась в разные стороны. С того края эстакада едва дотягивалась до узенького коридора. Деревянные подпорки, ранее соединявшие мост прямо с порогом, давно сгнили. Аварийная переправа теперь целиком держалась на одних тросах.
   Пока Феникс поджигал дымовые файеры, остальные направились в спортзал. Выйдя на страховочную платформу, они увидели, какой сложности предстоит выполнить трюк. Макс зажег факел и оглядел с высоты пол. Потолок вверху частично обрушился, и обломки полностью преградили выход. Только пройдя по опасной тропинке можно было рассчитывать на спасение. Рисковать ни сыном, ни кем-либо другим Макс не собирался.
   − Это и есть наш план? - удивленно спросила Клара.
   − Ну, если здесь раньше бегали осветители ...
   − Так то, когда было? Тридцать лет назад? - перебила девушка.
   − Да, что-то около того. Я иду первым.
   − Папа, лучше не надо!
   − Слушаем внимательно. На крыше есть страховочный трос. Он уже закреплен снаружи. Остается добраться до него. Потом я скину один конец сюда, другой на ту сторону. Затем я спущусь и прикреплю трос к платформе. И по очереди аккуратно переберемся. Всем все ясно?
   − На это уйдет масса времени! Разве по плану ни Кенджи должен идти на крышу? - засомневалась Клара.
   − Мы не можем больше ждать. Если успеет - замечательно, нет - уходим без него.
   Дым от шашек устремился в зал. Белое облако с лестницы проникло и частично перекрыло видимость внизу. Макс шагнул на мост, и тот задрожал под ногами.
   − Пока ни дам знак, никому не ступать! − объявил Макс и медленно, соблюдая баланс, пошел на ту сторону.
   Клара с замирающим сердцем смотрела вслед пожарному, которого постепенно захватывала в плен надвигающаяся пелена. Когда он скрылся из виду, девушка обернулась к Хонзе, но того рядом не оказалось. Она позвала его, но ответа не последовало.
   Младший Ватра боялся сказать, что ненароком оставил нунчаку на ступенях, где остановился завязать шнурки. Взрослые так торопили его, что он просто не успел схватить свое оружие. Воспользовавшись ситуацией, мальчик хотел исправить ошибку, пока было время.
   Инструменты остались между первым и вторым этажом в соседнем доме. Чем ближе он подбирался к цели, тем зловеще становилось пространство вокруг. Пелена становилась все плотнее, и только фонарик помогал не споткнуться. Голоса слышались где-то снизу. И возможность незаметно добраться до лестничного пролета еще существовала.
   Преодолев коридор и попав в некогда жилой дом, Хонза выключил фонарик, как только показалась шахта лифта, годами стоявшая на третьем уровне. На ощупь по стенке он осторожно двинулся к ступеням. Обнаружив первую, мальчик шагнул вниз. Ему хотелось верить, что люди снизу в тумане не смогут заметить ребенка, если он в случае их приближения забьется в угол. В конце концов, Хонза всегда мог сказать, что заблудился. Но осознав, что одет он в огнеупорную форму с почти неснимаемой маской на лице, эту идею пришлось отбросить. Мальчик не желал подводить команду, которая сегодня представила публике маленького артиста как одного из Саламандры. Это было дороже, чем любое признание среди учеников. От него не ускользнуло, каким взглядом одарил его отец после номера с нунчаку. Хонза не мог допустить, чтобы они снова стали относиться к нему как к ребенку. Пожалуй, подобной причины хватало, из-за чего возникала необходимость рискнуть.
   Хонза хорошо знал о преимуществах и недостатках своего возраста и роста. В секции карате его отлично научили пользоваться габаритами перед более взрослым соперникам. Это не всегда помогало в жизни, но в тумане среди темноты советы могли сработать.
   Он прижался между перилами лестницы и шахтой лифта, когда голос снизу скомандовал о втором этаже. Оставалось совсем немного, но мальчик не успел. Быстрые тяжелые шаги раздались по ступеням. Сосчитать сколько людей пронеслось мимо, ему не удалось. Пока полицейские сновали по квартирам, Хонза улучил момент и, зацепившись за перила, спустился вниз.
   В темноте никто не заметил под ногами две пары палок. Но среди полного мрака мальчик нащупал только один инструмент. Видимо, другой улетел куда-то вниз, когда отряд спешил поймать Саламандру. Неимоверно расстроившись, Хонза внезапно почувствовал себя в ловушке. Спускаться и точно попасться в лапы стражников никуда не годилось.
   Голос на втором скомандовал подниматься на третий. В то же время снизу раздались еще голоса. Полиция, обследовавшая подвал, шла на подмогу коллегам.
   Хонза рванул вверх. Он вжался в угол лестничной площадки, но место располагалось слишком близко к ступеням. Ориентируясь руками по стене, младший Ватра двигался, сам не зная куда. Казалось, вот-вот и схватят. Они поднялись на второй этаж, и мальчишка непроизвольно зажмурил глаза, как чья-то ладонь закрыла ему рот, и втащила Хонзу в вестибюль.
   − Какого черта ты творишь? - шепотом спросил голос Клары после того, как стражи миновали второй этаж.
   − Я потерял нунчаку, − с горечью ответил мальчишка и едва не расплакался.
   Но Клару, казалось, это не беспокоило.
   − Держи меня за руку и не отставай. Запоминай: две лестницы, коридор налево, еще раз налево, лестница и мост, − наказным тоном отчеканила девушка и повела ребенка сквозь туман.
   Маршрут оказался страшным только у вестибюля третьего этажа, где полиция обследовала квартиры. За время подготовки к выступлению огненная банда отрепетировала все варианты побега, так что каждый путь мог спокойно пройти с закрытыми глазами любой из них.
   Достигнув моста, Клара увидела, что дым стал подниматься вверх. Проем в крыше застелило дымом и уже не представлялось возможным разглядеть, там ли Макс. Кричать, рискуя быть обнаруженными, девушка не могла. Но глянув на ту сторону, в пелене она вдруг увидела Феникса, отчаянно махающего руками над головой. Один конец веревки уже крепился к перилам. К другому же молодой человек прицепил груз и собирался метнуть его на противоположный берег. Клара дала знак, и веревка полетела. Девушка поймала ее с первого раза. Едва отцепив гирю, она обвязала трос вокруг пояса Хонзы и, закрепив карабином, подвела его к мосту.
   Заметив до ужаса перепуганный взгляд мальчика, она встала на колени и уверенно взглянула в наполненные страхом детские глаза.
   − Ты справишься! Слышишь, ты обязан это сделать!
   − Нет!
   − Не смотри вниз. Иди на голос Феникса.
   − Не могу.
   − Хорошо. Я скажу тебе больше: на той стороне ты станешь взрослым. Ты вырастишь, найдешь себя, перестанешь бояться многих вещей! В твоей жизни появятся замечательные люди.
   − Но у меня есть ты!
   − Ты помнишь легенду об Орфее?
   − Уходя из темного царства, не оглядываться.
   − Иначе?
   − Иначе останешься в нем навсегда.
   − Почти. Солнышко, как бы земля под ногами ни раскачивалась, помни, твой путь всегда будет пролегать сквозь 'не могу'. Другого выхода никто не предоставит. Мы все куда-то движемся быстро или медленно, но только вперед, как стрелки на часах. Так что важнее всего?
   − Идти дальше, − ответил Хонза и шагнул на шаткую трассу.
   Мост и в самом деле задрожал под ногами, издавая при этом жуткий скрежет. С каждым шагом Хонза застывал в желании вернуться. Он не видел ничего кроме пропасти под ногами. И вот над головой появился просвет в потолке. Это значило середину пути. И больше выбора не осталось. Где-то позади снова послышались голоса, только теперь намного громче. Мальчику показалось, что люди вот-вот настигнут его. Запаниковав и забыв про осторожность, он рванул сквозь дымку в сторону Феникса. Мост с диким грохотом оборвался, как только Хонза добежал до твердой поверхности.
   Облако начинало рассеиваться, и полная картина произошедшего становилась яснее. Металлические тросы, державшие конструкцию над залом, оборвались с одной стороны, и мост опрокинуло на девяносто градусов.
   Изначально конструкция моста крепилась на четырех рядах. Два из них держали перила, другая пара страховала основу. Охотники за металлом смогли срезать стропы, но по неведомой причине не завершили начатое. Хотя, если бы они провернули ту же затею с противоположными тросами, то вряд ли вышли бы из зала в полном здравии.
   Сейчас вся суть возникшей проблемы замыкалась на крепежах в потолке, срок годности которых истек еще в прошлом столетии. Переправа через ржавый ряд оставшихся подвесов была заранее обречена на провал.
   Услышав грохот, Макс метнулся на шум. Застывший с ужасом в глазах, Феникс смотрел на противоположную сторону. Хонза вцепился в него, боясь разомкнуть руки. Веревка упала, вырвав держащий ее крюк из потолка. Через дымку виднелась Клара. По лицу девушки читалась непоправимая безысходность.
   − Там есть еще один крюк, − произнес Макс, забирая сына из объятий Феникса.
   В самом деле, у обрыва в потолке располагался другой зацеп, державший один из сорвавшихся тросов.
   − Пап, а где Кенджи? - спросил Хонза.
   − Да какая уже разница?! - ответил Феникс вместо Макса.
   Пожарный освободил от страховочного троса Хонзу, и, намотав себе на руку, снова помчался на крышу. Но как бы быстро ни бежал Макс, необходимо было что-то предпринимать сейчас же.
   Судя по голосам, полицейские уже следовали по коридору. Клара судорожно дала понять Фениксу, чтобы тот не произносил ни слова. Жестами он пытался ее убедить следовать по тропе, держась за оставшиеся тросы. Но девушка только крутила у виска пальцем. Тогда молодой человек стал убеждать в том, что, даже если она соскользнет, то упадет точно в бассейн. За декабрь выпало столько осадков, что дождевая вода вышла за пределы краев. Водная поверхность полностью накрыла пол. Риск казался оправданным, и Кларе ничего не оставалось, как последовать по опасной тропинке.
   Она схватилась за ближний крученый трос. Едва державшийся мосток стало лихорадить из стороны в сторону. Между подвесами расстояние равнялось нескольким шагам. Смелости сделать их, нужно было набираться на каждом отрезке. Боковины моста состояли из ажурных узорчатых выступов. Клара ненавидела обувь и при всяком удобном случае обходилась без нее. Так вышло и сегодня. Символично оставив сапожки у байка, в данный момент она горько сожалела о своем решении. Кованая решетка впивалась в ступни, причиняя неимоверную боль. Но под влиянием адреналина она не обращала на это никакого внимания.
   Клара слышала, как полицейские почти дошли до зала. Дойдя до середины, она в отчаянии посмотрела на звездное зимнее небо. Спасение казалось рядом, но ей не верилось в положительный исход. Девушка шагнула дальше. Приближаясь к Фениксу, она вдруг услышала металлический треск над головой. Ей удалось подойти совсем близко, когда конструкция поочередно стала слетать с петель. Клара почти добралась, как на последнем шаге земля ушла из-под ног. Едва успев схватиться за руку Феникса, она повисла над туманной пропастью.
   Молодой человек держал ее, как мог, пытаясь всеми силами вытащить девушку из бездны. Грохот привлек полицейских, и они уже взламывали дверь в зал, за годы накрепко сросшуюся со стенами. Наконец, им это удается, и они врываются в зал. Свет фонариков гуляет по стенам и добирается до самой дальней вышки. Раздается крик, и все сбегаются на зов, беспрекословно требуя сдаться.
   Зарево факела освещает лицо девушки, делая почти неузнаваемым. Под черной маской едва угадываются знакомые черты, искаженные отчаянием и ужасом перед неминуемым. Но даже сейчас молодой человек видел в ее глазах всю Вселенную, все мириады звезд от одной до бесконечности во всех оттенках радужного спектра.
   − Не отпускай! - умоляюще прошептала Клара.
   Но было уже поздно. Девушка отлично знала этот взгляд. Он появлялся в те моменты, когда Феникс собирался сделать что-то непоправимое. Столь ледяное выражение лазурных как морфо глаз до дрожи пугало. Там, в его голове уже возникла пагубная мысль. Вспомнив о том, что Феникс все решает в свою пользу, Клара обреченно вздохнула. Она не слышала, как за спиной мчался Кенджи, пытаясь успеть до того, как у Феникса иссякнут силы.
   Полет вниз казался ей бесконечно долгим. Но даже во время падения Клара смотрела ему в глаза. Ей до последних мгновений не верилось, что он ее отпустил.
  
  
  Конец первой части.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"