Аннотация: История... с человеческим лицом .... ))) Третье место в "Миниконе" Љ2.
Сакоку (буквально, "страна на замке")- внешняя политика самоизоляции Японии в течение двух столетий, с 1641 по 1853 годы.) .
Шёл 1853 год... ;Кагава Эйдзаэмон, судебный чиновник из Урага, не слишком-то уверенно чувствовал себя на палубе флагманского корабля командора Перри. Сердце самурая не ведало страха. Однако, бытность сухопутного человека отнюдь не предполагает качающегося пола под ногами.
Его не смущали ни внушительный строй иностранных моряков в белых робах, каждому из которых он едва доставал до плеча. Ни кажущееся неуместным изысканно-яркое кимоно на нем самом.Ни суровые, порой даже откровенно злобные выражения лиц матросов.Среди команды один лишь капитан судна выказал манеры безупречные и предупредительные. Кагаве понравилась его улыбка - сочетание ребячества и радушия. Как и любой японец, чиновник несдержанность в выражении неприязни относил к очевидной слабости духа.
Флагман "Саскуэханна",соответствовал по меньшей мере пятнадцати японским кораблям, собранным вместе. Девять узлов хода позволили ему буквально ворваться в гавань, оставив далеко позади имперские корабли. Приглашение на борт японского представителя власти, естественно, было точно продуманным шагом.Демонстрация превосходящей военной мощи - непреложный закон воздействия на несговорчивые умы. Эйдзаэмон успел прикинуть количество крупнокалиберных орудий на всех четырех "черных кораблях" Перри. Семьдесят!
И это при том, что на всем побережье Эдо - их чуть более десятка.Кагава с тоской вспомнил о событиях мая 1575 года, когда 15 тысячная армия клана Такэда была сметена жестоким перекрестным огнём фитильных ружей. Да, Ода Нобунага всегда делал ставку на прогресс... Быстрые как ветер, прямые и величественные, как сосны воины уходили в небытие под грохот пороховых зарядов из-за деревянных загородок.
Из тумана забытья самурая вывел зычный голос самого командора Перри...
Кагава не сразу понял вопрос иноземца, и, учтиво поклонившись, он попросил повторить сказанное. Американец снисходительно усмехнувшись, произнес медленно, как для глухого деревенского увальня, четко отделяя слова друг от друга "Что Вас более всего поразило на моем корабле?" Боги, как же трудно удержать руку, которая помимо воли потянулась к короткому клинку вакидзаси за поясом... Где же ветер, что уничтожил армаду хана Хубилая шесть веков назад, не допустив гайдзинов до этих берегов! О боги, боги... Где же вы сейчас...
И Кагава Эйдзаэмон, оставаясь все тем же учтивым маленьким человеком, произнес тихо, со всей вежливостью, на которую был способен: "Лицо капитана, Мэтью-сан".