Я очутился не то в некоем присутственном месте, не то в поликлинике. Предлинный коридор, затянутый сизой дымкой, с хаотично разбросанными по обе стороны многочисленными дверьми, обрывался вдалеке окном. Обыденным окном с перепялиной в виде буквы "Т". И сквозь окно вливался в коридор дивный свет. Нет, нет, не нужно поправлять меня! Свет именно вливался. Как вода, хлынувшая в пробоину ниже ватерлинии судна. Редеющий малодушно туман отступал перед приятным глазу матово-молочным сиянием, с неподобающим оному журчанием, споро заполнявшим пенал коридора. Вот волна света уже показалась в десятке метров от меня. Вот несмело лизнула ножку соседнего стула, пробуя древесину на вкус. Стул почему-то задымился и, обугливаясь, принялся скукоживаться, как догорающая спичка. "Мама! - отчаянно выкрикнул я, опрометью бросившись, прочь от набегающего потока. Свет несся по пятам, шипя, как сотня гадюк, и наверняка, растворяя при том все, что имело неосторожность оставаться на его пути. Улепетывая в панике от светоносного девятого вала я не нашел в себе смелости, чтоб оглянуться и удостовериться наяву в жестоком нраве стихийного преследователя. Сердце мое трепетало, как крылья бабочки, накрытой внезапно стеклянной банкой. Или может быть точнее, трепыхалось, как задыхающаяся рыбка, оставленная равнодушным приливом на покрытой вязким вонючим илом отмели? И тут я...
Нет, нет, совсем не то, что вы подумали. Экий вы нетерпеливый, мой дорогой читатель! И вовсе я не проснулся! Я споткнулся! И полетел. Но не так как это делают птицы, от рождения наделенные талантом полета! Я полетел головой вперед, вполне согласуясь с банальными законами физики, где есть место лишь вектору скорости, силе земного притяжения да проекции центра тяжести тела, негаданно сместившуюся за площадь опоры! Вот вам и сон, вот вам и тонкая материя, Ньютон её побери! Сейчас накроет меня мистический световорот, нахлобучит агрессивная светотень совсем не по-детски... И поминай как звали. Так или приблизительно так грезил я, сжимаясь во всех приличных и не очень местах, в ожидании нокаутирующей двойки. Сначала полом в скулу, а затем и кислотным молотом по маковке. И тут чья-то могучая длань подхватила меня за воротник и поволокла влево. Я еще подумал, что так должен бы себя чувствовать неопытный серфингист, запальчиво бросивший вызов огромной волне. Вот волна коварно заключает его в свои объятия. Вот он несется уже по водной трубе, и жидкость вот-вот сомкнет, подобно удаву, кольцо, расплющив заносчивого наглеца, посмевшего тягаться с могуществом океана. Вот серфер в последний раз видит проблеск солнца, едва различимого сквозь зловеще мерцающий прихотливый изгиб волны. И тут верный товарищ - раз, бум!
Бум! Это с треском захлопывается дверь, в которую втащил меня неизвестный спаситель. Здесь царит полумрак. И только на мгновение, пока таинственный свет прокатывается лавиной мимо, помещение освещается, как днем. Можно сказать это тоже коридор. Размером, правда, много поменьше. Пожалуй, "коридорчик" для него - в самый раз. А может вовсе и не коридорчик. А совсем наоборот - приемная. Вон дверь красной кожи, в ромбик мелкий проволочкой перетянута. На ней табличка. Бронзой по серебру. Или это златом по серебру? Батюшки, роскошества какие! Куда ж я попал-то? Свет тем временем померк, а буковок в полутьме как следует не разобрать. Ну и Кирилл да Мефодий с ними! Осмотрюсь пока, найду, кто меня вытащил, спасибо скажу. Да... Благодетель мой похож больше всего на старое, морщинистое дерево. Частично вроде даже трухлявое. Один лишь сухой крепкий сук торчит в сторону. Как стрела у подъемного крана. Им-то он значит меня и того... Вот... Попробовать заговорить с ним, что-ли? Вроде раз помог, значит, разумное существо. Энт может какой допотопный? Однозначно, тут не просто благотворителем, а целым бенефактором попахивает! Узнать бы еще, что за порода!
- Гм... Кхе-кхе...
"А это еще кто кашляет деликатно? Ну явно же не деревяшка! Ему скрипеть или кряхтеть в крайнем случае пристало. Но уж никак не легкие прочищать!"
- Здравствуйте, неожиданный гость.
Рядом, на диванчике напротив, расположился мужчина. Совсем скромного телосложения и малозаметного роста. В половинчатых очках, предполагающих, видимо, двоякое видение мира. Да и расположился - громко сказано. Так, прикорнул на краешке. Рядом с ним толстый, нездорового желтого цвета, портфель. Из портфеля торчат в разную сторону бумажки.
- И вам не хворать! - по привычке отзываюсь на приветствие.
Собеседник, проследив направление моего взгляда, судорожным движением прижимает портфель к груди. Мгновенье спустя ему становится совестно за проявленную слабость и, затолкав свое достояние поглубже под диванчик, он порывистым движением оказывается рядом со мной. Его горячий шепот обжигает мне ухо:
- Простите, любезный... Понимаете, вы так внезапно появились... А я жду приема. Уже давно жду. А начальству все не до меня и не до меня!
- А что за начальство? И каково ваше дело? - вежливо поинтересовался я.
- Зовут меня Венцеслав Скудалый...
Мой собеседник сделал паузу, которую мне, исходя из концептуального молчания представившегося, надлежало заполнить.
- М-м-м-м..., - прогрел я для начала речевой аппарат. Незаменимая вещь порой эта скромная буква русского алфавита, притулившаяся как бы невзначай между "Л" и "Н"! Вот и нынче. Вместе с повышением градуса артикуляционных механизмов, абсолютно неожиданно для меня ожил и котелок, под завязку набитый серым веществом. И я выдал единственно верную в импровизированной пьесе фразу, при том многозначительно покачав головой:
- Ну как же, как же...
Глаза моего нового приятели просияли и лик посветлел, аки месяц, показавшийся из-за скрывающей его до того тучки. Ах, бабка, старая хрычовка, зря ты баяла, что кроме печной золы ничегошеньки серого мой котелок отродясь не видал! Эвона как повернулось!
А Венцеслав продолжал:
- Ну конечно. Как не знать. Ведь не шутка ж. Три книги в издательстве "Вице-но". Еще две - в "Ананде" и наконец, эпическая сага, опубликованная...
Но тут его прервал громовой глас, раздавшийся со стороны двери. Глас, как ни странно, произнес мое имя.
- Но как же? - Мой мимолётный спутник казался не на шутку расстроенным.
Я поспешил его успокоить и пообещал непременно замолвить словечко за одаренного писателя.
У самой двери он нагнал меня и, воровато припав уже к самому уху, едва слышно прошелестел:
- Я точно знаю. Сюда не попадают случайно. Это отделение специально создано для МТА...
- Для кого? - перебил я Скудалова. И скосил глаза на энта.
- Не обращайте на него внимания, - отмахнулся писатель. - Он здесь от лесного союза. От лесного профсоюза. Истец. Протестует против нерационального расхода бумаги. Дурью мается короче, время у занятых людей зазря отнимает.
Дерево недовольно заскрипело.
- Для монументально творящих авторов отдел, - демонстративно громко отрапортовал прозаик. - Именно! И у нас с вами реальный шанс попасть в Историю! Стоит только доказать Куратору, что вы самый что ни на есть...
- В "Асторию"? Апартаменты вип-класса, кабельное ТВ, мини-бар и обслуживание в номерах? По схеме все включено?
Собеседник недоуменно вытаращился:
- Ну, не уверен. Может и ...
Договорить он не успел. Дверь, только что гневно багровевшая передо мной полотном геометрически безупречных ромбов исчезла. И я с неприлично громким звуком "Чпок" оказался втянут в кабинет. Хотел было сочинить аллегорию на тему столь необычного перемещения, но ничего, кроме вантуза в голову почему-то упорно не шло.
- Ну те-с и кто это у нас тут?
Из недр обитого лиловым бархатом огромного кресла, на меня таращилось непонятное существо. Желтые кошачьи глаза на неестественно густо заросшем рыжим волосом лице как-то не вязались у меня с представлениями о человеческих чертах. Нет-нет, в остальном существо вроде бы ничем не отличалось от сынов Адама. Вот оно повернуло голову, и я выдохнул облегченно! Ну привидится же такое! Лохматый бородач снял левой рукой с носа экстравагантное пенсне, недолго покрутил в пальцах и легкомысленно-артистичным щелчком отравил его в мусорную корзину.
"Богема" - уважительно подумалось мне.
- И по какой же части состоять изволите? - довольно равнодушно осведомился хозяин цветастой жилетки.
- П-п-п-по п-п-п-п-исательской, - заикаясь и краснея, проблеял я.
Как раз в ту пору на глаза купчику попался небольшой катышек шерсти, притаившийся в углу стола. Косматый гражданин изогнул бровь, выказывая удивление сим фактом. Причем изумление столь незначительным изъяном на безупречной полированной столешнице, судя по крутизне искривления надбровной растительности, нарастало в геометрической прогрессии. Ладошка, сложенная лодочкой опустилась на жалобно скрипнувший угол стола и мохнатое перекати-поле, подхваченное воздушным потоком, резво понеслось к противоположному краю.
- По писа-а-а-ательской - приказчик растягивал слово, будто гармонь. Музыка, извлекаемая им из первой гласной алфавита, отличалась крайней степенью диссонанса. Еще немного - и она бы достигла грани ёрничанья. Потом, наверное, слегка покачалась бы на этой самой грани. И, комком прокисшего теста, опрокинулась бы за кромку.
Бюрократ недоверчиво вперился в меня большим, сильно навыкате, левым глазом. То есть, возможно, что и обоими глазами. Но другой надежно скрывал упавший на правую половину лица длиннющий рыжий чуб.
- Да, по писательской, - уже заметно смелее, даже с некоторым вызовом, ответил я. Могу адреса сайтов в интернете назвать, где мои произведения опублико...
- Это нам не нать, - позевывая, буркнул чинуша. - Интернеты-кордебалеты к делу не пришьешь. И в документооборот надлежащим образом не включишь!
- О! - воспользовавшись паузой, оживился я. - А вот это канцелиризму вы дань отдать изволили! Ну если б я не был литератором, почем мне о том знать, а?
- Ага... А вот в трудовой книжечке вашей, - и тут злодей извлек неизвестно откуда, я бы поклялся что непосредственно из воздуха, мой потрепанный документ, - другое написано.
Я скромно потупился, попутно соображая, как бы половчее выкрутиться.
"Ничего. И не таких прокатывали" - думал я про себя, удивляясь волне чисто спортивного азарта, привольно вскипавшей в душе. "Не может быть чтоб какого-то хмыря кабинетного нестриженого не облапошил!"
Хмырь тем временем лениво перебирая толстыми волосатыми пальцами синие странички, нараспев, будто дьячок на клиросе, вещал:
- Учетчик.
- Кладовщик.
- Бухгалтер.
- Торговый Представитель.
- Мэр... Бер... Мэр..
- Мерчендайзер - снисходительно подсказал я.
- Бывает - философски откликнулся купчик, слюнявя пальцы.
Справившись с упрямым листком, он продолжил:
- Мэ... Ме... Мэн... Надо же... Мэн - уважительным баском заухал большеглазый тупой сыч.
- Да менеджер, ме-не-джер, что тут сложного-то, господи.
- Бамс - огромная шарообразная вспышка ослепила меня на мгновенье, вспушившись огненным пузырем размером с пляжный мяч прямо перед глазами. Разорвавшись, сфероид оставил после себя устойчивый запах озона. И красиво обгоревший край стола, из-под которого показался основательно всклокоченный и слегка подкопченный разнарядчик.
- Ну ты ... совсем ... ни хрена мышей не ловишь, раздолбай! - вскипел классово чуждый купчик.
Я все еще протирал глаза и поэтому не мог дать достойный отпор грубияну.
- Так на чем мы остановились, милейший? А... Профпринадлежность вашу обсуждали, помнится.
- Ага, - легкомысленно согласился я.
- И по всему выходило, что по торговому ведомству вы больше.
- Никак нет!
- Вот и выдали себя! - потирая конопатые ладошки восторженно воскликнул мужичок. Физиономия его светилась как энергосберегающая лампочка после указа президента.
- Чем? Как? Вы о чем собственно?
- Военная выправка! Её в мешке не утаишь. Вижу-вижу, не спорьте! Осанка, взгляд, манеры! И это четкое армейское "Никак нет!"
Хозяин кабинета уже вертел в руках красный прямоугольник военного билета.
- Так и есть! Фиолетовыми чернилами все совершенно официально прописано - "старший сержант"!
- Так когда это было! - с жаром выдохнул я.
- Но было же? Было? Родину защищать ходили? Свой долг Отчизне сполна отдали? От ворога землю русскую охранили, супостату отпор дали?
- Да мы все больше по кухонной надобности там.
Не усел я договорить, как на столе появился арифмометр странного вида и засаленная брошюрка в мягком переплете.
Шрифт был мелким, но название я все ж разобрал: "Таблицы Брадиса".
Купчик крутнул ручку, надавил на кнопочки и, бросив беглый взгляд на циферки, с обожанием воззрился на меня.
- Три с половиной вагона очищенного от кожуры картофеля это знаете ли результат! Давайте вы у нас овощерезкой по ведомости пойдете?
- Да вы что, издеваетесь что-ли? Какая я вам овощерезка? МТА - и точка! - взорвался почище оборонительной "Ф1" я.
Лицо у бюрократа скукожилось, как виноградина, непременно решившая сделать карьеру в компотном бизнесе. Он пристально посмотрел на меня, тяжко вздохнул и принялся слюнявить палец. Амбарная книга, распластавшаяся перед ним почти неприлично, дохнула нездешним жаром.
"Вот так вот! Наша взяла!" - эх, жаль кубанки нет, чтоб залихватски подбоченясь, сдвинуть ее набекрень.
- Должен предупредить, очередная переквалификация через двадцать пять лет, - совсем скучным, невыразительным тоном прокомментировал купчик, делая запись в своем огненном гроссбухе. - Подписать здесь.
- Конечно, конечно, - нетерпеливо перебил я рыжего, протягивая руку, чтоб оставить автограф.- Как пройти в нумера?
Лохматая бестия с обезьяньей ловкостью перехватило мое запястье. Длинный ноготь негигиенично оцарапал мне до крови большой палец, насильно припечатав последний к странице. Кожу обожгло.
- В нумер-а-а-а ... - повторил свой театральный трюк с растягиванием гласных затрапезный "куратор".
Я отдернул руку и свысока взглянул на неудачника, обреченного десятилетиями протирать штаны в кабинете. Все-таки между нами, творческими людьми и рядовыми обывателями - пропасть. И любоваться ее масштабами приятнее всего из окна элитной гостиницы.
- Только вот не надо этого. Я все, что мне положено, знаю.
- Нет, любезнейший, знать не знаете, ведать не ведаете. Но вам несказанно повезло. Вы ко мне попали. А я к каждому - со всем уважением! Понятие "грешник" вам, как человеку образованному, надеюсь, знакомо?
- Знакомо, знакомо... Но при чем здесь я?
- Грешником называют человека, не соблюдающего некоторые ограничения.
Купчик продолжал, будто меня здесь и не было.
- Вы про заповеди что-ли?
Морда у косматого голована поехала куда-то вбок и самого его как-то всего скрутило, словно у него разом свело все члены. Он с трудом кивнул головой.
- Ну так я никого не убивал, не крал, не изменял жене, не...
- Святой короче - флегматично подытожил мерзавец. - Чего ж от света своего любимого по коридору-то улепетывал?
- Да как вы смеете мне... - возвысил я было возмущенный глас.
Но был бесцеремонно оборван на полуслове вкрадчиво-елейным:
- А что насчет лжесвидетельства?
- Да близко к суду не подходил, вот те к...
- Ну хватит! - ладонь куратора опустилась на стол будто паровой молот. - Ты бы еще обедню тут отслужил! Спохватился, когда с горы скатился!
Я вздрогнул от неожиданности.
- А кто скажи на милость дурил людям головы? Эльфы-гномы, грифоны-вампиры, галактики-тахионы, любови-романтики, миллионеры-супермодели? Не хватило сотворенного в реальном мире? " И целого мира мало?" Кстати, мистеру Яну как раз помощники нужны. Категорически не тянет план на свинцовом руднике. В три смены горбатятся. И - никак. А ты как думал - авторов много, вселенные отлетают как горячие пирожки. Нужны ресурсы.
Мне как будто с размаху под дых дали. Вдохнуть пытаюсь - а не получается.
- Так ведь это все не всерьез? Все только на бумаге!
- Вот все вы так! Сперва "светлый образ", "герой на все времена", "инженер душ" и "властелин умов". "Я - творец!" А после - "Да я просто пару историй придумал". Как ментальный план курочить это вы все мастера. В головах у наивных читателей все по-своему обустраивать, дай вам волю так вы им мозги под хохлому распишите! В оправдание себе самые ретивые даже и жанр выдумали. Реализм мы типа пишем. Знатоки жизни! Да когда им эту самую жизнь узнать-то? За пишущей машинкой, где они годами слова да запятые в правильном порядке расставлять учатся? Но ничего, мы это поправим. Так куда вас, уважаемый, определять будем? К Федор Михалычу на лесопилку, к Мигелю на виноградники или к Рабиндранату в слоновник?
Громкий демонический хохот наполнил залу. И тут...