Аннотация: Ну, надоедает терзать одно и то же, тем более - когда как-то не идет...
Огромный, нескольких десятков километров в поперечнике, купол густейшего, совершенно не прозрачного тумана, похожий на перевернутую чашу, рассеялся так же быстро, как и возник. Оставив тот же пейзаж на земле... И три висящих над забетонированным недели за три до того летным полем на высоте примерно пятисот метров серебристо-голубых сигары невероятных размеров. Приснопамятный "Гинденбург", крайне удачно сгоревший над Штатами несколько годов тому назад, уступал этим небесным левиафанам раза в полтора - а ведь он считался самым большим из когда-либо построенных дирижаблей! Все три воздушных корабля тут же включили моторы - закрутились вынесенные на пилонах стеклопластиковые винты - и начали набирать высоту.
Огромный экран отражал ситуацию так, как ее видел упрятанный в корпус дирижабля боевой электронно-вычислительный комплекс. Впрочем, этого монстра прикладной магоинформатики так именовать было бы уже просто невежливо. Уж слишком сложным он был для таких простых и прикладных обозначений.
Поэтому вычислители этого класса и подобного назначения именовали "Стратегами".
Сейчас на экране отражалась рельефная карта приграничья с массой условных обозначений. Над каждым обозначением, тоже рельефным, да еще и анимированным, витало наименование и "строка жизни", окраска которой должна была говорить о комплектности и боеспособности подразделения. Судя по "строкам жизни" тех подразделений, которые относились к "нашим", дела обстояли не просто плохо, а совершенно отвратительно.
Впрочем, не у всех. Имелись отдельные - очень немногочисленные - значки, по большей части самолетики разных типов, которые были отмечены полностью зелеными полосками. Значит, здесь полный штат людей и техники, все самолеты относятся к новым типам, полностью вооружены и заправлены. Впрочем, имелись также несколько "зеленых" значков в виде танков с десантом на броне и артиллерийских орудий.
Пока дирижабль, на верхней, серебристой части которого по бортам красовалась нанесенная бледно-голубым надпись "Сильмарилл - I", забирался на рабочую двенадцатикилометровую высоту, внутри сделанного из радиопрозрачных материалов корпуса раскручивалась, выходя на боевой режим, антенна сверхмощного радиолокатора.
И когда там, по ту сторону Буга, взлетающие самолеты с крестами на килях только еще собирались строиться в боевые построения над своими аэродромами, на огромном экране уже отражались не только они сами, но и предполагаемые их маршруты, вероятные объекты ударов и подходящие для перехвата части и подразделения.
Капитан Смирнов, исполняющий обязанности командира истребительного авиаполка, встретил рассвет на высоте четырех с половиной километров. Колонна из пяти десятков И-16, построенных поэскадрильно в колонну звеньев, лидировалась штабным звеном полка. А впереди него шли двенадцать истребителей, увидеть которые в небесах Восточного Фронта немцы уж точно не ожидали. Базовая окраска этих машин, стандартная для ВВС РККА, почти скрывалась под художественной росписью: большеглазые девочки с невероятных цветов волосами на одних, рыдающие кровью сердца и черные молнии на других - и вообще черте-что на третьих.
В кабине расписанного черно-серебряной паутиной и черными алоглазыми пауками самолета, возглавляющего строй усиливающей полк капитана Смирнова секретной эскадрильи, в наушниках высокого, вечно хмурого пилота, раздался мелодичный перезвон колокольчиков. Летчик скривился - его музыкальные вкусы несколько отличались. Затем раздался голос координатора крыла:
-- Квадрат 19-57. Высота два. До сорока ахт-ахт, сопровождение - мессеры.
-- Принято, - коротко отозвался комэск, кидая машину в разворот.
В прошлом его самолет был слишком тяжёл для установленной на нем "звезды" воздушного охлаждения, и вооружение его состояло из двух 20-мм пушек с барабанными магазинами небольшой емкости, и двух винтовочного калибра пулеметов. Эти недостатки были исправлены. Причем первый оказалось исправить куда легче: всего лишь два аграв-амулета, по 10% веса на каждый - и самолет можно было выставлять на гонки. Замена же вооружения вылилась в небольшой геморрой. Но и его удалось решить. Теперь все машины несли по две 20-мм пушки с ленточной подачей, по 150 снарядов на ствол, и два 12,7-мм пулемета.
"Ишаки" полка, который усиливала 193-я Отдельная эскадрилья ОСНАЗ, относились к типу 24-М, их вооружение состояло из четырех пулеметов ШКАС и одного УБ. И "Блокам" эскадрильи ОСНАЗ они уступали в скорости, но сильно превосходили в маневре. Как, впрочем, и мессеры основной на этот момент модификации F.
С трехкилометровой высоты в утренней мгле на фоне сплошных лесов не сразу заметны плывущие внизу, километром ниже, ровные, как нарисованные на целлулоиде планшетов, стаффели Ю-88. А потом - опа. Вот они. И комэск осназовской эскадрильи, заранее расписавший командиру полка все сигналы, вознеся короткую молитву Ллос, врубил глушилку. И по всем радиоканалам разнеслись первые такты:
Нам наплевать на то, что думают другие про нас, На гнев богов мы просто машем рукой.
Ведущий первой эскадрильи полка свалился на крыло и, прибавляя тягу мотора к силе земного притяжения, обрушился вниз. Поймав в кольца прицела крутой купол пилотской кабины вражеского самолета, откинув предохранительную скобу с гашетки, лейтенант впервые в жизни ударил огнем пяти стволов по живому, шевелящемуся там, внутри стеклянного яйца. "Юнкерс", с разнесенным фонарем и искромсанным пулями стабилизатором, нехотя накренился, медленно опрокинулся вверх брюхом, а потом, войдя в крутой штопор, посыпался вниз так стремительно и неудержимо, будто никогда и не умел летать.
Ты нынче платишь, ну так что же? Мы с тобою сейчас, А завтра с нами будет кто-то другой.
Песня, намертво забившая все каналы межсамолетной связи, мгновенно превратила слаженный немецкий орднунг в кучу разрозненных звеньев. А снаружи, за пределом "круга шума", с лязгом опустились створки железного занавеса. "Круг тишины". Никто кроме тех, кому предназначена песня не услышит ни её - ни последнего проклятия горящего заживо немецкого пилота.
Путем интриги, морем крови мы стремимся туда, Где чье-то золото призывно блестит; Из низких истин нам дороже только эта одна: Кто дольше платит, тот в войне победит.
Двадцать четыре "Ишака", рухнувших с высоты на ровный строй немецких бомбовозов, первым же ударом вынесли не менее полудюжины самолетов. А затем ими занялись "фридрихи" охранявшей группу эскадрильи.
Мы вне закона, что ж такого? Мы везде и нигде. Мы словно тени на дорогах, мы круги на воде, И наш девиз предельно ясен скоро станет тебе: Предай их всех, останься верен себе.
И мессеры, связанные маневренной "собачьей свалкой" с верткими и злыми советскими "крысами", проглядели тот момент, когда на их подопечных набросились двенадцать машин, само появление которых ЗДЕСЬ было уже невероятным! Французские "Блок МВ-152" - как, ну как они могли оказаться в огненном небе Белоруссии?
Мы постигаем хитрость света, где случайно живем, Мы вероломны так, что даже честны. Плати! И мы твою победу в дар тебе принесем, А не заплатишь - не избудешь вины.
Удивление немецких пилотов, уже встречавшихся с тяжелыми неповоротливыми колодами "блоков" в небе Франции, стало еще большим, когда выяснилось, что прошедший с тех пор год не только дал этим живучим машинам возможность еще раз попробовать отомстить заклятым врагам, но и значительно улучшил их характеристики.
Мы продаем свои клинки тому, кто звоном монет Пленяет душу, соблазняя наш слух, Но мы убьем того, кто скажет, будто клан Бреган Д'Эрт Похож на свору подворотенных шлюх!
Ровный и красивый строй "grupo", сначала ошалевшей от неожиданности нападения - ведь так воевать не договаривались, русские недочеловеки должны были мирно спать на своих аэродромах! - под ударами "блоков" начал быстро разваливаться. Две пушки и два крупнокалиберных пулемета, сведенных на одну гашетку, за пару секунд огневого контакта выдавали такую плотность огня, что верно взятый прицел практически гарантировал уничтожение 88-го. А стрелять пилоты ОСНАЗ умели...
Мы вне закона, что ж такого? Мы везде и нигде. Мы словно тени на дорогах, мы круги на воде, И наш девиз предельно ясен скоро станет тебе: Предай их всех, останься верен себе.
Один за другим рушились на землю горящие или развалившиеся на обломки "Юнкерсы", падали мертвыми колодами с разнесенным пулеметными трассами остеклением кабин немецкие истребители. Шустрые маневренные "ишаки", имея четыре пулемета винтовочного калибра против двух и убийственно скорострельный "Березин" против медлительной 20-мм MG-FF, при двукратном численном превосходстве, обрубленной связи и слегка растерявшихся от внезапности всего происходящего пилотах противника просто разорвали немецкую эскадрилью. В клочья.
Да, мы бандиты и бродяги, как злословит молва, Мы попадаем в передряги, помня эти слова. Смотри вперед и не сдавайся ты на милость судьбе! Предай их всех, останься верен себе!
И много, наверное, проклятий прозвучало в эти минуты в эфире в адрес своих авиационных генералов, господа бога и самого фюрера из сгорающих в пламени авиационного бензина и дюраля уст героев люфтваффе. Прозвучало бы. Только гремела на всех волнах гитара - и исчезали бесследно немецкие подразделения, поглощенные кругами тишины.
Предай их всех, останься верен себе!
Предай их всех, останься верен себе!
В данном фрагменте использован кусок текста В.Звягинцева ("Одиссей покидает Итаку", часть 4, глава 8) и песня Майи Котовской (aka Рыжий Канцлер Ги) "Кантри клана Бреган Д'Эрт".