В пустом фойе музея Ленина я - экспонат, извлеченный холодом из запасников сумасшедшего города. Своим присутствием знаменую открытие нового зала музея - зала ожидания. Сижу, никем не тревожимый, прислушиваясь к печальному пению призрака этого замка - перебродившего призрака коммунизма.
Призрак бродит... Пора гнать.
Иногда мертвые забывают хоронить своих мертвецов. Их делят на следы присутствий и расфасовывают по музеям. В музее Ленина прилавки ломятся от продуктов жизнедеятельности Ильича. Похоже на коммерческий магазин: Ленин так же нам дорог. Зрелище! По-моему, в гробу - гораздо компактнее. Каждый гроб - это несостоявшийся музей, но память о человеке занимает при этом гораздо меньше места.
***
А общаемся мы часто. У нас есть для этого своё кладбище. На нем могилы всех нас. Каждый ухаживает за собственной. Чтобы пообщаться с другом, достаточно прийти на его могилу. В любой день, не обязательно по праздникам. Некоторые ставят друзьям стопочку водки. Очень удобно: приходишь к себе на могилу, а там водочка стоит... Выпиваешь и приятно от того, что кто-то был у тебя в гостях. Любимой женщине приношу букеты. Она придёт и увидит; вот муж посетил. Любит... Если вижу могилу заблеванной, - знаю: друзья у меня пили.
Я на своей могиле вместо цветов посадил редиску. Внешний вид надгробия от этого не портится. Зато придет кто-нибудь с водкой, мне стопку поставит, стопку сам за мое здоровье выпьет, а редиской с грядки закусит. В этой редиске заключается мое внимание, мое расположение к навестившему меня человеку, мое участие у общении, которое приобретает таким образом форму диалога.
Наши могилы совсем не похожи одна на другую, и в разное время хочется ходить на могилы разных друзей. Например, на моей чаще всего сильно накурено, и я не успеваю подметать вокруг нее пепел. А на могилу лучшего друга кто-то всегда приносит портвейн. Красота нашего общения в его молчании. Подобно тому, как денежные знаки должны быть обеспечены золотым запасом, достоинство могил обеспечивается существованием тех, кому они принадлежат; являются воплощением всего, чем последние могут быть.
Подобное общение лишено сиюминутности, зависимости от случайных "здесь", "сейчас". Оно абсолютно по своей форме, поскольку свободно от нее. И когда я прихожу к кому-нибудь, то общаюсь именно с ним, а не с его следами и отпечатками - словами и действиями... Можно не понять язык, ошибиться в правописании, но вы ни с чем не спутаете вкус редиски с моей могилы. И мне ничего не нужно будет объяснять, когда я найду оставленную вами пачку сигарет.
***
Смотреть любимый фильм в очередной неисчислимый раз - все равно, что целоваться с женой, с которой в согласии живешь лет десять: приятно, но печально. Ты любишь ее, но знаешь наизусть каждый изгиб неба, каждый поворот языка... Воистину - знания умножают скорбь.
***
- Смотри, смотри! - Андреев за пивом пошел...
- А почему ты думаешь, что за пивом?
- Так целеустремленно можно ходить только за пивом.
***
С трудом нашедшие меня на работе гости удивляются:
- Почему на двери твоего кабинета нет таблички с твоей фамилией?
- Вот еще! - отвечаю я. - Есть вещи очевидные. Видели вы когда-нибудь направленный вверх указатель, на котором написано "Небо"?
***
Теперь мне ясно, почему основоположник теории космических полетов обречен был родиться в Калуге: такой это унылый и безрадостный город, настолько необязательно его присутствие в собственных пределах, что хочется задрать голову и завыть по-звериному. И что же видится задранной головой в этакой тоске? Да вот - небо! А ночью - звезды. Поневоле задумаешься. По горизонтали из Калуги не сбежать - следы ее присутствия повсюду. Остается вертикаль...
Не правда ли, Константин Эдуардович?
***
Апрель. Половодье. Разлившиеся реки затопили водозаборные узлы и полгорода осталось без воды. Люди ходят по городу с ведрами. А я сегодня носил в ведрах из гаража картошку. Идущие за водой смотрели на меня как на идиота:
"При чем здесь картошка, когда воды нет?"
***
Троллейбус - сам по себе, она - сама по себе. Едет, ни на что не обращая внимания. Суверенная в отношении декораций женщина. Монолог в прямом эфире.
По заляпанному грязью окну, возле которого женщина обозначила свое присутствие, ползает полусонная муха. Переползает незрячая на ее пальцы, обхватившие поручень. Преодолевает их против течения.
Ба!! Муха, ползущая по внешней стороне пальцев остается незамеченной!
Ни взгляда, ни рефлекторного пошевеливания.
Ни за что и никогда не лягу с такой женщиной в постель.
Да не очень-то и хотелось; ей, поди, лет 55...
***
За рулем троллейбуса - замечательная тетя: глаза накрашены, локоны подкручены, лак на ногах как положено - подобен древним фрескам. Даже тряпочка для пыли у нее из чего-то черного, ажурного, с барахолки.
***
Вот бегу я по снежку одетый во все черное. Сама по себе замечательная картинка. Но я ведь не просто так черным по белому бегаю. Высший разрушительный смысл вкладываю я в свои перемещения: легион черных котов, фатально перебегающих дорогу, стоит за моими плечами. А я - их вождь и воплощение самой идеи черноты, идущей поперек. Это особый, изощренный способ партизанской войны. С кем? Да с вами.
***
...Каждую ночь приходится ввинчиваться в это пространство. Водка одним ударом вбивает куда глубже.
***
Или, скажем, витрина коммерческого ларька. Замереть перед ней, уставиться на иконостас выставленных товаров и сотворить первую в мире коммерческую молитву. Когда нет денег, все эти товары недосягаемы, а потому божественны. И строго улыбается из глубины алтаря стоящий во главе сонма дважды изображенный на бутылке вседержитель Распутин. В уголках его глаз - понимание Создателя. Все перед ним равны.
А через день появятся деньги, и я небрежно эту "икону" куплю и напьюсь ею безо всякого благоговения. С его стороны это будет как бы актом непорочного зачатия, а с моей - обычное пьянство. Грех отпущен - уплачено!
***
Приставка "научный" в сочетании с каким-либо словом делает последнее чем-то несерьезным и несостоятельным; таким, что без пояснения "научный" никому не придет в голову этим заниматься.
Ну кому придет в голову сказать: "научная физика" или "научная математика"?.. они и сами по себе - науки. А эти... Э -э-э!..
***
Что я могу сказать о блюзе? Это самая музыкальная из всех известных мне форм депрессии... Крепкое акустическое вино, которое подают ночью...
Когда тебе откровенно хреново, и ты находишь в этом кайф - это блюз.
Блюз - это способ существования тоски.
Это эстетика мазохизма...
Если акын способен рефлексировать - это блюз.
Кроме того, блюз - это возвышенный комплекс неполноценности. Статус дауна, возведенный в ранг искусства.
Когда человек, неспособный на суицид, поет - это блюз.
И потом, знаешь, я видел довольно много блюзменов - и тех, которые играют, и тех, которые слушают - они все совершенно завернуты на своей музыке. Всего остального для них просто не существует. Я ничего не имею против блюза самого по себе, блюза как одной из ипостасей Музыки вообще, но его апологеты не могут не быть завернутыми. Блюз подобен религии, которая, как и любая другая религия, не предполагает возможности "немножко верить". Как, впрочем, и верить в кого-то еще...
***
Астафичев приобщал меня к классической музыке.
Слушали 4-й концерт Прокофьева.
- А это место, - сказал Астафичев, - лучше всего слушать в наушниках.
- И в наручниках, - добавил я.
***
Пища духовная важнее, мол, плотской. Так мы говорим. Но почему тогда в гости приглашают на обед или ужин, а не на стихи?
Или вскопали мужики хозяйке огород, а она им вместо картошечки с сальцом - "Танец с саблями" Хачатуряна.
А почему на концерте на халяву (каковой, безусловно, является исполнение вещей "на бис") послушать можно, а в столовой - нельзя?
А то здорово. Купил супчику, поел, потом в ладоши похлопал, "бис" покричал - и сияющий повар несет тебе еще тарелочку - бесплатно.
***
Я показал Работской свой нож.
Позже она спросила;
- Ну зачем ты своим ножом выпендриваешься?
- Я не выпендриваюсь, - ответил я, - я показал тебе его так, как парижанин показал бы Эйфелеву башню. Местная достопримечательность.
***
Лена Работская спросила меня сегодня:
- Как ты думаешь, что значит "уметь жить"?
- Уметь жить - значит постоянно помнить о смерти, - ответил я, немного подумав.
Глупенькая, нашла, у кого спрашивать. Если бы я знал, что значит "уметь жить", я бы жил.
Царствие ей небесное.
***
В любой компании, независимо от того, что ее объединяет, есть человек, который умрет первым из всех. Есть человек, который умрет последним.
Огляди людей, сидящих с тобой за одним столом. Они могут уходить и возвращаться, но среди сидящих всегда будет тот, кто умрет первым. Если он уйдет, тот, кто умрет первым, все равно останется за столом. Тот, кто умрет первым, останется за столом, даже если из-за стола выйдут все, кроме тебя. Им станешь ты. Не печалься! Ведь за столом обязательно сидит тот, кто умрет последним. Милая! Помни об этом.
***
Знаете, почему я до сих пор не наложил на себя руки? Уйти молча - некрасиво. Неэтично перед теми, кто останется. Зачем задавать людям трагические загадки? Прощальное, все объясняющее письмо, на мой взгляд, обязательно. Но созданная предсмертная записка станет настоящим оружием массового поражения: объяснение причин моего самоубийства будет столь всеобще и всеобъемлюще, столь убедительно и универсально, что любой, прочитавший его, тоже не захочет жить дальше. Это - как шепнуть человеку, поедающему суп, что в кастрюлю, из которой ему наливали, до этого свалилась крыса.
Понимаете, я видел эту крысу.
Но вынужден молчать. И, давясь, есть этот суп вместе со всеми, чтобы не портить людям аппетит. Пока они о крысе не знают, им этот суп нравится.
А другого супа нет...
***
- Слышали? Андреев погиб!
- Как?!!
- По-дурацки как-то: на него сверху мраморная плита свалилась.
- Да-а... Бывает...
- В том-то и дело, что не бывает. На этой плите было написано; "Андреев К. С. 1968-1998".
***
Я умер. Теперь мои часы дважды в сутки показывают точное время.
Часть II
МИФОЛОГИЯ
Надежды на помощь Господню - смешны.
Тебе небеса ничего не должны.
Поскольку Господь расплатился с тобой
Невыразительной, длинной судьбой.
***
Религия - это терпеливое ожидание продавца в магазине самообслуживания.
***
Ленин, по утверждению Горького, был прост, как правда, чего нельзя сказать обо мне: я сложен, как Бог. Врожденная простота правды, таким образом, противопоставляется сложности Бога и, если носители противопоставляемых качеств действительно противоположны по своему значению, то в правде нет ничего божественного, а Бог - это ложь.
Воистину, в Богах правды нет. Что? Вы хотите сказать, что выражение "сложен, как Бог" подразумевает не сложность, а телосложение? Ну, тогда это тем более про меня! Я хил, астеничен и худ. А разве не таким изображают Христа на всех картинах?
Или у вас другие боги?
***
Чем с обожаемой чудотворной иконы смахивать пыль? Чур, меня, чур! Экое святотатство! Разве можно такое говорить?!
Нельзя, конечно. Пусть себе пылится!
Однажды всю пыль со святого лика ветром сдуло.
Чур, меня, чур! Лик щурится похабно, гримасы корчит, язык показывает. Срам! В полнейшем смятении смотрим на падшего.
Нашелся умник. Посмотрел, подумал, за икону заглянул.
- Это не нам, - говорит, - это своему отражению в наших зрачках. Над самим собой, стало быть, глумится.
Да как он посмел! Мы в него верим, молимся на него, а он паясничает? Над святыней глумится?! Распни его!
Собственно, кто же виноват в том, что человек, желавший иметь хороший оклад, был неправильно понят?
***
Вам никогда не приходило в голову, что Иисус Христос - не родной сын Господа Бога, а приемный? Как это так? А вот так.
Скучновато было Всевышнему, одиноко. Бестелесный Святой Дух - сами понимаете - так себе собеседник. Вот и маялся Создатель в мучительном всеведении, не зная, с кем разделить хлеб своего божественного знания.
А тем временем по Палестине разгуливал некий молодой человек, распираемый желанием изменить не устраивающий его порядок вещей. Он и не помышлял о родстве с богом. Просто ему надоело ловить рыбу. "Пройдет жизнь и не чем будет вспомнить", -- подумал парень, плюнул на все и отправился куда глаза глядят, пытаясь оправдать в собственных глазах этот поступок передовой теорией. Постепенно он вошел во вкус, а излагаемые им мысли показались ему смелыми и красивыми. Невежественный люд слушал эти заморочки с открытым ртом и шел вослед, так как проповеди были прекрасным поводом бросить тяжкий повседневный труд и проводить время в оправдании своего высшего предназначения. Так наш Иисус стал проповедником и обзавелся паствой.
Со временем для убедительности, а отчасти из тщеславия, он начал ссылаться на божественность происхождения его учений, не акцентируя, впрочем, на этом внимания.
Бог с любопытством наблюдал за Иисусом, пропагандирующим от его имени революционные по тому времени идеи, и дивился такой дерзости.
Дальше больше. Симпатия Всевышнего к Иисусу росла по мере приближения того к Иерусалиму, поскольку сюжет начал приобретать некий драматизм, вызванный необходимостью развязки.
Христос и сам это чувствовал, однако остановиться уже не мог. Процесс превращения в миф вышел из-под его контроля и проходил уже по законам выбранного толпой жанра. Людям необходимо было вложить свои чаяния в надежную недвижимость и лучшего, нежели Сын Божий, для этой цели придумать было нельзя.
Разумеется, нашелся человек, одержимый идеей свободы и не пожелавший покупать царствие небесное ценой добровольного признания за кем-либо права на владение собой. Гордый Иуда Искариот пожелал продемонстрировать человечеству скотскую натуру и, поскольку противопоставить христовым словам можно было лишь дело, предложил людям купить себе Сына Божьего за 30 сребреников. Люди, глазом не моргнув, совершили эту покупку, оказавшись тем самым по гроб жизни обязанными тому, кто дал им новую веру на спасение.
Бога это страшно возмутило, и он проникся к несправедливо истолкованному Иисусу еще большей симпатией.
Когда Христа распяли, он отнюдь не взывал к Всевышнему, а причитал "ой, мама!", что впоследствии при многократных переводах, переложениях и адаптациях было превращено в клич "отец!". Возможно также, что слово "мать" Иисус употреблял в контексте известной нецензурной идиомы, ибо более точно отношение к происходящему выразить было нельзя.
Три дня Господь раздумывал, чем можно помочь несчастному, а потом взял, да и усыновил его. Так вот и стал Иисус Сыном Божьим.
А к чему это я? А к тому, что если будете себя хорошо вести, может кем и заинтересуется Бог. Главное - дать ему формальный повод усыновления, а для этого достаточно стать пророком, то есть нести людям некое сокровенное знание от имени Всевышнего.
Явился миру Иисус и пообещал: "Кто будет мне верен получит в Конце полцарства небесного и много еды забесплатно. Ваше дело молиться и поклоняться моему папеньке".
Все стали молиться и поклоняться, а двое махнули на себя рукой - ну, мол, его к черту - это самое царствие небесное. Погрешим пока в свое удовольствие, а там в ад на сковородку, ну и фиг с ней.
Ну, умерли все. Тех двоих встретили в аду черти, подвели к очень большой ссковородке, дали лопаты и велели до скончания века под нее уголь подбрасывать. Пригорюнились грешники. А потом развеселились, когда на эту сковородку праведников посадили - как наиболее несознательных с точки зрения загробной реальности элементов.
Поделом!
***
Однажды Христос вышел к народу, достал откуда-то семь хлебов и начал их есть. Народ, затаив дыхание, наблюдал за ним. Когда с хлебами было покончено, Христос обвел взглядом притихшую толпу и объявил:
Теперь вы сыты.
- Как это? - не понял народ.
- Потом узнаете, - пояснил сын божий.
И в правду. Вот уже много лет народ по праздникам поедает плоть христову, вернувшуюся ему в виде хлеба.
Воистину, ничто ниоткуда не появляется и не исчезает бесследно.
Я объявляю Богу импичмент. Я ему не верю! Почему не отладили обратную связь?
Как ГАИшник себя ведет: не предупреждает нарушения, а сидит в кустах и штрафует провинившихся.