Андреев Николай Юрьевич : другие произведения.

Месть Падшего

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это легенда об изгнанном с небес ангеле только за то, что подарил людям чувствам. Да, он стал изгнанным, но не стал падшим. А ещё -это история о простом траппере, который просто хочет спокойной и размеренной жизни, но ему никак не удаётся её добиться...P.S.В процессе создания.

   Пролог.
  
  
   Края огромного зала терялись вдалеке. Ярчайший свет слепил глаза. Он исходил от фигуры, что восседала на троне.
   Перед ним возвышался человек. Кроваво-красный плащ скрывал под собой золотые доспехи. В ножнах на поясе висел великолепнейший меч. Говорили, что металл для этого клинка выпарили из крови людской. Из той крови, что тысячами лет будет литься на полях сражений.
   Так что, можно сказать, этого меча ещё не существовало. Однако он был. И это - лишь одна из многочисленных загадок его хозяина. Людям никогда не раскрыть ее. Как и хозяину - узнать всех секретов, которым владел.
   Человек даже не щурил глаза, хотя свет, что исходил от трона, ослепил немало созданий. В разноцветных глазах (правый - голубой, левый - красный) застыла лишь ненависть к хозяину трона. Чёрные как смоль волосы были гладко уложены и зачёсаны на правый бок. Пальцы, сжатые в кулак, слегка подрагивали.
   - Известно ли тебе, Подобный заре, зачем призвал я тебя? - послышался голос. Он принадлежал фигуре, которая восседала на троне.
   - Известно, господин. Но я не понимаю, почему это тебя так беспокоит? Я всего лишь...- если в голосе господина слышались мощь и власть, то в голосе Подобного заре - разум и воля.
  -- Ты принёс моим созданиям страдания и боль. Зачем тебе это?
   Подобный заре вскинул голову. Он весь напрягся. Странно, но пальцы его перестали дрожать.
   - А как тогда они оценят то счастье и добро, которыми ты их наделил?
   - Но чего им это стоило? - господин уже почти что орал.
   А вот Подобный заре оставался абсолютно спокойным. Он был готов к этому разговору, казалось, с самого своего появления. Но, может быть, так оно и было?
   - Жажды крови, обмана, лицемерия, похоти, злости, коварства, - Подобный заре перечислял легион тех качеств, в которых была хотя бы частичка тьмы. - Не много, господин. За способность чувствовать, любить, творить, прощать, верить...Совсем немного!
   - Ты смеешь надо мной смеяться? К чему эти жалкие эмоции? Ведь ты впустил зло в их души! - ревел господин.
   - Разве любить - низко? Или верность вызывает жалость? Отнюдь, мой господин! - Подобный заре становился только уверенней и спокойней с каждой секундой. - Многие из твоих созданий отдадут самое дорогое, только чтобы полюбить. Хотя бы раз в жизни, но всей душой. Я чувствую, нет, я знаю: у многих этого не получится! Зато удача других стократно окупит...
   - Ты продолжаешь насмехаться над своим творцом?! Надо мной! - словно ураган пронёсся по залу. Свет потускнел. Казалось, что туча заволокла небо...Если бы тут оно было ...
   - Если ты считаешь так, господин, то ты прав! Я готов это подтвердить! И если мои слова кажутся насмешкой - то пусть так и будет! - Подобный заре кивнул.
   Невозможно было понять, как он ещё может сопротивляться господину и сохранять ледяное спокойствие. Но Подобному это удавалось...
   - Тогда и наказанье моё считай насмешкой! - нет, не слова - гром раскатился по залу. - Живи теперь подле смертных! Радуйся своей "шутке"! Но никогда больше не занимай место подле меня! Никогда! Изыди из этих Залов, и не возвращайся!
   На мгновенье воцарилась абсолютная тишина. Но слова Подобного заре прогнали её.
   - Да будет так, господин. Люди поймут меня. Не все и всё, но когда-нибудь поймут. Что же до тебя...Ты оказался плохим творцом. Твои создания скучны. Не более...
   - Ты ещё дерзишь, слуга?! Тогда да будешь лишён ты и сил своих, едва покинешь залы. И меча...
   - Мой меч не принадлежит тебе, господин, - поклонился Подобный заре. - Прощай.
   На пороге зала мятежный слуга обернулся к господину. Подобный заре окинул своего творца и властелина.
   - Ты скучен, господин. А люди достойны моих даров. Даже более, чем твоих...
   И вышел.
  
   Никогда более не вступала нога Подобного зале в зал своего творца. Как и во все окрестные земли и миры. Слуга решил навсегда остаться среди людей. Он бродил по землям смертных, но никто из них не признавал в страннике Дарителя радости и печали. Что ж, Подобный заре и не обижался. Хватило и того, что он всё же оказался прав...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Часть Первая: Траппер.
  
   Глава1: Чёрный снег.
  
   Снег громко хрустел под ногами. Он протестовал против того, что какой-то человек топтал его безупречные кристаллики. Хруст был воем снега, плачем по уничтоженному великолепию. Но мне до этого не было никакого дела.
   Столб дыма поднимался над вековыми соснами. Их припорошенные снегом...
   Опять эта субстанция! Я возненавидел ей еще много лет назад, и теперь он отвечал мне взаимностью...
   Ветви скрывали за собой избушку. Мой дом. И я должен был попасть туда как можно скорее! Ни стволы деревьев, ни хрустящее наказание, ни усталость не могли остановить меня.
   Запахло гарью. Хоть ветер и дул мне в спину, однако горький запах, от которого меня просто коробило, чувствовался в доброй сотне шагов.
   Неужели я опоздал?! Быстрее, ноги! Не мешай, снег! Я всё тебе прощу, обещаю, только не мешай мне добраться до дома. Моего дома. Белая гадость так и не ответила. Лишь хруст был всё сильнее и сильнее...
   Но вот я обежал очередной ствол сосны - и упал на колени. Сердце отказывалось верить. Но глаза. Как и нос не могли соврать. Разум уже готовился уговорить сердце в том, что всё это - правда...
   Впереди, шагах в двенадцати, уже остывали угли да тлели кое-где не поддавшиеся дерзкой огненной стихии брёвна. Всё, что осталось от моего дома.
   Полушубок мешал дышать. Я сбросил его. Снежинки закружились вокруг меня, следуя за переменчивым ветром, старясь посильнее ужалить незащищённую кожу шеи и рук. Не выйдет! Только угли и тлеющие брёвна - более ничего не существовало для меня.
   Мой дом... От него больше ничего не осталось. Не сидеть мне на посыпанном соломой полу. Не греться у печи. Не пробовать стряпни Катрин...
   - Катрин?! Катрин!!! - разнёсся голос мой над лесом.
   Его звуки спугнули птиц, заставили оленей и кабанов озираться по сторонам, а одиноких волков - прижаться поближе к земле, ожидая атаки неизвестного врага. Эхо добралась и до недалёких гор, пробуждая спавшие века глыбы льда, лавины снега и тысячи тонн камня.
   Но я всё равно был не в силах вернуть Катрин. Что-то кольнуло меня в щёку. Я пощупал ладонью кожу: это была слеза. Странно, но она успела замёрзнуть. Невозможно. Немыслимо. Но замёрзшая капелька всё же была...
   А мне всегда казалось, что чувствами я был обделён. Или лишён их. Не помню...Просто не помню!
   Катрин нашла меня неподалёку от избушки, продрогшего, голодного. И - совершенно ничего не помнившего. Она меня приволокла по тающему снегу в свой дом, излечила от начинавшейся лихорадки.
   И это - в четырнадцать лет. Кто сказал: в смысле? Да, я ведь забыл ...
   Катрин потеряла родителей, когда ей было двенадцать. Она никогда не рассказывала точно, почему это случилось, а я никогда и не спрашивал. Только вот ей очень трудно тут пришлось. Леса, которые тянулись от совсем близкого Полночного кряжа до Форта Меховой гильдии на триста миль - это не самое подходящее место для юной дамы.
   Катрин приходилось самой ставить ловушки в лесу, обменивать шкурки у столь редких здесь заезжих торговцев. Пару раз даже пришлось убегать от непрошеных гостей.
   Ей повезло, что я как-то оказался рядом. Только вот как? Хотя, я об этом и не задумывался, заменив ей отца...
   Льдинка опять кольнула щёку. Теперь, правда, другую. Почему это случилось? Как случилось, что избушка загорелась?
   Я смог встать на ноги. Подошёл поближе. Зрение моё прочистилось. К счастью, уцелели не только некоторые брёвна. Осталась старая печь, на которой я так любил греться после целого дня, проведённого в холодном лесу. Ловушки ставить, а потом их ещё и обходить, таща на себе добычу, что попала в капканы, добивать раненых животных...
   Внезапно мой взгляд скользнул в сторону. Следы...
   - Следы? - прошептал я. - Точно...
   Снег был покрыт бесчисленными следами сапог. И как довольно неплохой траппер не смог их увидеть с самого начала? Я был необычайно зол на себя.
   Может быть, это кто-нибудь из сагру? Их племя жило совсем недалеко? Нет, вряд ли, сапоги они почти не носят...
   Тогда... Осознание заставило мои кулаки сжаться, а зубы, стиснутые в припадке гнева, затрещать.
   Чужаки, что оставили здесь следы, и подожгли избушку. Они уничтожили мой дом! Они убили Катрин! Месть!
   Во гневе я забыл даже оружие нормальное взять. Лишь кинжал, что я держал в специальных ножнах на сапоге, да копьё. Но мысли мои уже были заняты совсем не средством мести. Лишь ею самой.
   Я понёсся на юго-восток, идя по следам чужаков. И снова - бег сквозь стволы деревьев! С тех пор, как дым поднялся в небо, прошло слишком много времени. Враги, убийцы, чужаки ушли далеко. Месть!
   Я не обращал внимания на хруст снега, огласивший округу. Мне плевать на эту белую, холодную гадость, которую я ненавидел когда-то всей душой. И не понимал, почему. Теперь весь мой гнев, все мои эмоции были направлены против чужаков, что сожгли дом. В развалинах точно погибла Катрин! Иначе она нашла бы способ подать мне знак, что ещё жива.
   И снова - бег. И снова - хруст снега...И снова, и снова, и снова...
  
   К закату, когда мои ноги уже отказывались нести вес моего тела, устроив просто-таки мятеж боли, я добрался до становища сагру.
   Мне и в голову не могло придти, что слишком уж тихо рядом. Нет ни одного разведчика. Ни даже слабого дымка, который бы шёл из зимнего типи...
   Здесь было то же самое, что и на злополучной поляне. Зола и пепел. Но ещё и трупы...Трупы сагру валялись на снегу. Алая "заря" окрасила снег. Крови было слишком много...
   Я упал на колени. Дыхание сбилось. От усталости я не мог ничего сделать, только взирать на сцену резни.
   Сагру точно дали бой. Большинство мужчин полегло на юго-восточной окраине становища. Остальные погибли в центре. Тут раньше была типи шамана.
   Теперь - лишь зола, обугленные шкуры и труп сагру. Белое лицо шамана было устремлено ввысь. Безмолвная молитва застыла на его губах, а в глазах осталась ярость и боль. Боль за погибших сородичей и собственную беспомощность. Магия сагру не для убийства. Она для жизни. Для охоты. Для радости. Это и подвело племя...
   Не было ни одного тела, что принадлежало бы чужакам. Невозможно! На копьях и томагавках сагру остались следы крови. Мужчины этого племени могли постоять за себя. Значит, незваные гости забрали тела своих сородичей с собой. И оставили трупы сагру на съедение диким зверям.
   Но ни волки, ни вороны, ни медведи-шатуны не тронули сагру. Становище полнилась магией племени, и она защищала эту землю. Пока что. Скоро и здесь начнётся пиршество любителей падали...
   Внезапно снег захрустел позади меня. Я резко обернулся, успев лишь вытянуть копьё вперёд. Чужаки могли убить меня в это время. Что ж, за глупость и безалаберность мне придётся заплатить...
   - Мазру, не убивай, это я! - именно моя кличка среди сагру заставила меня опустить копьё. И уже потом - облик говорившего.
   Это был мальчик-сагру. Кажется, его звали Хиул. Высокий (его народ вообще не из низких), светлые волосы, бледная кожа. Словом, обычный сагру. Из-за моей смуглой кожи они меня и прозвали глупым словом "Смуглый".
   - Кто...это... сделал, - не ожидал, что после не самой долгой пробежки я буду так тяжело дышать. Старею...
   - Это были...- и Хиул рассказал о том, что тут произошло.
   Рано утром юношу (Хиулу было четырнадцать лет) разбудил шум боя. Он выглянул на улицу. И ноги его вросли землю от страха. Нет, конечно, про страх Хиул ничего не говорил... Но я-то вполне могу понять чувства мальчика. Что ж, не мне его судить.
   Люди в кольчугах или кожаных доспехах рубились с сагру. Конечно, сталь мечей чужаков побеждала ржавую бронзу местных. Шаман решил применить магию племени.
   Но до этого взял слово с Хиула, что тот передаст Мазру ("Очень интересно!") одну вещь. И юноша убежал в лес.
   - Что старый шаман оставил для меня?
   Я не мог ничего понять! Вроде, старик Ферс никогда со мной особой дружбы не водил. Даже на глаза не любил попадаться. А почему - совершенно непонятно. Может быть, перед смертью решил раскаяться в "холодных отношениях"? Глупо думать о подобном, когда сородичи погибают. И еще совершенно не ясно, что заставило неизвестных чужаков поднять руку на мирное племя...
   - Пойдём, Мазру, я оставил его в лесу, - юноша поманил меня вглубь чащи.
   Юноша просто не желал оставаться дольше здесь, среди трупов соплеменников. Может быть, кто-то ещё выжил? Хотя глаза Хиула словно кричали: "Я последний!".
   Шагах этак в двухстах от становища сагру был оборудован "схрон": вместительная яма, прикрытая досками и ветками. Снег лишь добавил изюминку в этот технический "натюрморт"...
   Хиул разгрёб ветки доски. Под ними оказалась лестница. Сагру спустился по ней вниз. Он пробыл там достаточно долго, чтобы я начал замерзать. Всё-таки сначала вспотеть, а потом оказаться на морозном ветру не самая хорошая "стратегия"...
   Но вот снова показался Хиул: в руках у него был какой-то красный свёрток. А, нет, это, похоже, сложенный плащ...
   Плащ? Плащ! Что-то глубоко внутри меня возликовала. Сердце стукнуло, грозясь вылететь из груди. Глаза расширились, а руки сжались. Похоже, я раньше уже видел такой плащ...
   Кроваво-красный, с белым подбоем, со странным орнаментом по краям. Какие-то глупые буквы: закорючки, завитки. Но казалось, что ещё чуть-чуть, и я пойму, что они значат. Жаль, что только "показалось"...
   - Мазру, шаман приказал Вам это надеть, - с нажимом сказал Хиул.
   - Ладно, ладно, только вид у меня в этом будет довольно глупый, - вздохнул я.
   Надеюсь, шаман не отдавал никаких приказаний, чтобы я этот плащ ещё и долго носил. А то заметят. Но что же это? Какая-то тряпка заставила меня позабыть об убийцах Катрин? Неужели она и вправду связана с моим прошлым?
   Хиул с благоговением протянул мне плащ. Он казался мне просто гигантским, я утонул бы в бесконечных складках материи. Но вот я набросил плащ на плечи, застегнул пряжку, и... воспоминания! Они просто захлестнули меня! Фрагменты памяти, казавшиеся мне навсегда потерянными, теперь заполонили моё сознание. Люди и животные, величественные замки и жалкие лачуги, герои и негодяи, подвиги и предательство, добро и зло - всё это захлестнуло меня. И я начал вспоминать. А может, и не вспоминать, может, придумывать. Может, это была совершенно не моя память, чужая, по какой-то ошибке попавшая в мою голову. Кто знает...
  
  
  
   Интермедия первая. Изгнанный из рая.
  
   Одинокий путник, укутавшийся в кроваво-красный плащ, выглядевший пугающе, до колик в желудке, до желания бежать куда глаза глядят, за окоём, шёл по колосящимся полям пшеницы. Он запустил руки в колоски, прикасался к стебелькам, вдыхал аромат нарождающегося хлеба. Кажется, странник был счастлив. Он смотрел своими разноцветными глазами на расстилающийся вдалеке мир. Сколько ему ещё ходить по нему, пока не настанет Последний день? Неделю, месяц, год, век? Вечность? Путник не знал этого. И, может быть, именно поэтому он был счастлив...
   Костёр, разведённый чуть в стороне от пыльной дороги, которой, похоже, не пользовались уже очень долгое время. Старые следы от колёс заросли травой, потихоньку стирались от времени и дождя. Странник, привалившись к раскидистой берёзе, до одури пахнущей свободой, смотрел на дорогу. Меч хищно поблёскивал в свете костра...
   Город. Старый, задыхающийся от безделья и бедности. Городская стена обвалилась. Крыши домов прохудились. На узких улочках валялись в пыли грязные, запаршивевшие псы, высунувшие языки от жары. Замызганные дети мутными глазами смотрели на редкого в этих местах чужака. Мамы, в залатанных одеждах, подхватывали своих чад и заводили их обратно домой, едва чужестранец, внушавший какой-то необъяснимый страх, приближался. Собаки, до того неподвижные, скрывались с визгливым лаем, поджав хвосты.
   Странник только пожимал плечами и двигался дальше, оглядываясь по сторонам. Ставни захлопывались, занавески задёргивались: люди неосознанно противились тому, чтобы чужак взглянул в их дома.
   Но наконец-то кто-то решил встать на пути у незнакомца. Сутулившийся, с лицом, заросшим бурой щетиной, в кольчуге, явно видавшей лучшие виды. И - глаза. Ясные, чистые, не замутнённые страхом. Единственное, что не покрылось ржавчиной, грязью и паутиной в этом городе. Городской стражник. Страж. Страж...
   - Что тебе здесь нужно? - и голос - он хлестал как бич, ударяющий по спине раба.
   - Я просто иду вперёд, куда глаза глядят, - пожал плечами странник.
   - Тогда лучше бы твои глаза глядели в другую сторону, подальше от нашего города, - хмыкнул хранитель порядка. - Горожанам ты не нравишься, вот что я тебе скажу. Шёл бы ты отсюда побыстрее.
   - Горожанам? - странник оглянулся по сторонам. - Или призракам горожан? Этот город больше похож на мертвеца, в котором ещё не завелись черви.. Некому было закопать несчастного в землю, и теперь он гниёт у дороги. Остался только тлен. А разве тлен может чувствовать?
   - Ах ты! - взъярился страж закона, выхватив из ножен узкий и короткий меч, более похожий на кинжал-переросток. - Ну сейчас ты у меня поглядишь, какие тут трупы живут!
   Стражник бросился на странника, готовясь всадить ему клинок в грудь. Резкий замах, быстрый выпад - в воздух, в пустоту Чужака не было на том месте, где он за мгновенье до того стоял.
   - Это бесполезно, хранитель закона, - уголками губ улыбнулся чужеземец. - Тебе меня не победить, не стоит и стараться.
   - Ты меня учить вздумал! - глаза стражника покраснели, наливаясь кровью, жилка на лбу вздулась, ноздри с шумом втянули воздух. Последовал яростный выпад, рассёкший только ветер. Тщетно. Чужак без видимых усилий уходил из-под удара. У него даже дыхание не сбилось!
   - Зря ты не хочешь меня выслушать. Да, прости, я оскорбил твой город, сказав о нём правду. Разве за неё теперь стражи порядка вольны карать и убивать? - голос незнакомца стал жёстким и жестоким, забирающимся в самое сердце, в самую душу слушателя.
   - Ну получай! Не уйдешь! - стражник сделал ещё несколько ударов, отскоков, выпадов. И повалился на землю, обессиленный, запыхавшийся. Только тут он начал думать, что кружка-другая пива на сон грядущий каждый вечер была не самым лучшим выбором.
   - Я же говорил, - чужак склонился над стражем, подавая левую руку. - Давай я тебе помогу подняться.
   - Ну это уже совсем!!! - вскричал стражник, нанося удар в чужестранца. На этот раз он бы просто не сумел уйти.
   Меч вот-вот должен был коснуться плоти наглеца - но нашёл лишь металл. Клинок стража отбросило в сторону, а его руку словно молотом ударили. В правой руке у чужака поблёскивал меч, который он до этого скрывал под складками своего плаща. Наглый чужеземец зацокал языком.
   - Не стоило этого делать, - чужак одной левой, взяв стражника за грудки, поднял того высоко над землёй, а затем поставил на ноги. - Ну вот, так-то лучше.
   Похоже, у хранителя закона пропал дар речи. Тот, выпучив глаза, смотрел попеременно то на клинок незнакомца, то на его владельца.
   - Кто же ты, демоны тебя возьми? - наконец-то смог выдавить из себя страж.
   - Я всего лишь путешественник, идущий куда глаза глядят, - хитро прищурившись и улыбнувшись, ответил чужак.
   - Откуда же ты взялся на мою голову?
   - О, тебе туда никогда не найти пути. Уверяю. Что ж, спасибо за веселье. Иногда нечего вспомнить о пройденном пути, кроме пережитых приключений. Какой же ты пыльный, отряхнись, страж закона! - чужак усмехнулся. - И как тебя занесло в этот город?
   - Я здесь родился, незнакомец. Как тебя зовут-то хоть, ответишь по-человечески? - похоже, только что кончившийся поединок (если это действо можно было так назвать) сбил со стража гнев.
   - Да меня везде по-разному называют. Зови же просто - Рабэн. Мне нравится это имя более остальных.
   - А меня Спайком Дортсоном называют с рождения, Рабэн...Что же это за имя такое? Разве людей так зовут?
   - Многие думают, что я вовсе и не человек. Так почему бы не зваться мне Рабэном, Спайк?
   Чужеземец оглянулся по сторонам, окинув взглядом крыши домов, а затем спросил Спайка. Дортсон заметил, что чужак не смотрит в глаза собеседнику при разговоре: Рабэн глядел куда-то вдаль, поверх правого уха.
   - А что всё-таки с этим городом творится? Вроде не так уж и плохо раньше жил. Торговые пути переместились? Голод, чума, поражение в войне? - Рабэн говорил так, что сразу становилось: для него это на самом деле интересно и важно.
   - Хуже: начальство. Власть просто переменилась...- понурил голову Спайк.
   - Даже так? - правая бровь Рабэна поползла вверх...
   Жизнь в не самом бедном городке Мальбрехте текла своим чередом, ни шатко, ни валко. Жители, кое-как перебиваясь доходами от продажи зерна да керамики, могли себе позволить по выходным стаканчик винца да кусок хлеба с толстым слоем маслица. Идиллия продолжалась ровно до тех пор, пока в городе не решили поменять бургомистра. Отчего-то жители возжелали увидеть нового руководителя Мальбрехта. И как нельзя удачней подвернулась подходящая кандидатура: совсем недавно приехавший город дворянин, откуда-то с севера. Он так и сыпал обещаниями безбедной и радостной жизни, улыбками и, иногда, взятками. Неизвестно, что именно расположило к себе мальбрехтцев, да только этот дворянин и стал новым бургомистром. Естественно, никаких обещаний он не выполнил. Взвинтил пошлины на торговлю, утверждая, что городу нужны средства к существованию. Пошлины отогнали подальше от Мальбрехта и без того немногочисленных купцов. Горожане решили было встрепенуться, призвать к ответу бургомистру - да зубы обломали. Руперт Дрекстер, как звали нового правителя города, присвоил себе казну мальбрехтскую казну, сколотил отряд наёмников, для которых слова "милосердие" и "доброта" были пустым звуком, в отличие от звона золотых монет. Да и кое-кто из местных присоединился к бургомистру. К Дрекстеру стало не подступиться: он взял в свои руки город, опутал его сетью верных (золоту, а не бургомистру) людей да и стал жить, не оглядываясь ни на кого, вытягивая последние соки из горожан. А у последних просто опустились руки после парочки не самых удачных бунтов, потопленных в крови. Лишь немногие ещё надеялись, что солнце ещё расправит лучистые крылья над Мальбрехтом. Но с каждым годом надежда становилась всё тусклее и тусклее, погибая под толщами грязи и пыли. Сам Спайк Дортсон, похоже, ещё надеялся на лучшие времена. Но скоро и он опустит руки: к чему защищать закон в городе, где один чих Руперта Дрекстера значит больше, чем целая библиотека со сборниками этих самых законов?
   - А как с бургомистром-то вашим можно повидаться? - глаза Рабэна сузились.
   - Что, решил повидаться с господином окрестных призраков? - фыркнул Спайк.
   - Всего лишь захотел этих призраков оживить, - Рабэн как будто и не обратил внимания на тон Дортсона. - Так где я его могу найти?
   - Он сейчас должен быть в городской ратуше, устроил там себе настоящую крепость. Иди по этой улице, и придёшь прямо в лапы к Руперту, - городской стражник махнул рукой в сторону более или менее чистой улицы. На ней даже собак почти не было.
   - Замечательно. Ну что ж, пошёл я призраки в тела возвращать, - Рабэн повернулся спиной к Спайку и зашагал.
   - Эй, только не думай, что сможешь своими фокусами справиться с толпой головорезов Дрекстера! - показалось - или Спайк вправду стал беспокоиться за загадочного чужака, назвавшего себя именем, означавшим "ворон".
   - А я не думаю - я знаю! - Рабэн даже не обернулся, лишь помахав левой рукой на прощание...
   Руперт Дрекстер был занят своим любимым делом: выкладывал монетки ровными горками, строя из них то крепости, то мосты, а то - малопонятные конструкции, достойные кошмара сумасшедшего.
   Внезапно за дверью раздались звуки возни, несколько выкриков, а затем всё стихло. Через мгновение кто-то постучал в дверь. Руперт, сгребя монетки в выдвижной ящичек стола, потянулся к мечу, висевшему у подлокотника.
   - А, Вы, должно быть, и есть местный бургомистр? - в комнату вошёл человек, кутавшийся в кроваво-красный плащ. За его спиной. на полу, можно было разглядеть безвольно распластавшиеся фигуры охраны Руперта. - Мне о Вас столько рассказывали!
   Правая щека до того безукоризненно вежливого Дрекстера дёрнулась, а рука, нащупавшая рукоятку меча, замерла:
   - Что с моими людьми? - Руперт храбрился. Зря.
   - Решили взять отпуск - и только, - гость не переставал улыбаться. - Думаю, Вам бы он тоже не помешал. Ведь управление городом такое нелёгкое дело. Может быть, Вам стоит отдохнуть пару десятков лет, как думаете?
   - Да как ты смеешь издеваться надо мною в моём же собственном городе? В моём собственном кабинете? - Руперт разъярился.
   - Да вы что тут, все такие невыдержанные? - рассмеялся чужак. - Ну что ж, не хотите по-хорошему - будем делать как обычно.
   Сперва Руперт дёрнулся, а затем осел на пол. На его шитом золотыми нитками синем камзоле начало набухать чёрное пятно. Клинок Рабэна же уже снова почивал в ножнах. Путешественник сделал своё дело. Интересно, у изгнавшего хватило бы духу вмешаться?
   Рабэн покидал город в лучах заходящего солнца. Перед уходом он нашёл Спайка Дортсона и втолковал стражу закона, что тому лучше сегодня же взять в свои руки город. Хотя бы до ближайших выборов. Ну а об отряде Руперта не стоило беспокоиться: никто из вооружённых людей, бывших во время визита Рабэна в ратушу, уже не дышал.
   Странно, конечно, но Рабэна не покидало ощущение того, что он что-то сделал неправильно...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"