Реджинальд заперся в дворцовой библиотеке. Прошло всего четыре дня после коронации, а придворные уже начали надоедать ему своими просьбами и малопонятными намёками о "неблагополучии" своих соперников. Ещё хуже было с делами государства: ему приходилось оговаривать каждую мелочь с казначеем, командиром гарнизона, маршалом Ревенкьюлом, священниками огнарских богов, комендантами Белого и Чёрного города... Молодому королю временами начинало казаться, что все эти люди самостоятельно даже приказ о сносе дорожного столба отдать не могут. Потому что с просьбой подписать подобный указ обратился комендант Белого города. Пусть он и говорил о том, что это какой-то очень важный столб, что его чуть ли не сам Огнар установил на выезде из города... Но столбом-то он этого не переставал быть, не правда ли? Во всяком случае, Людольфинг думал именно так.
Лишь здесь, среди таких любимых Реджинальдом книг, он был свободен. Книги не могли предать, не могли шептаться за твоей спиной о том, что королём ты стал по чистой случайности, а такие случайности принято исправлять...
Людольфинг с удивлением уставился на свою собственную руку: она дрожала. Раньше Реджинальд не замечал, чтобы его руки дрожали от волнения. Может, это какая-то болезнь? Нет, скорее всего, просто он слишком разволновался. Вот сейчас он откроет какую-нибудь книгу и всё будет хорошо, он позабудет о делах, о проблемах, о бедах Королевства, и подумает, что может сделать для своего государства...
Внезапно раздался стук в дверь. Это была замечательная дверь, сделанная из тиса, который привезли из самого Тарнланда триста лет назад. Она была украшена священными для тарнов рунами. Правда, они эти руны позаимствовали у гномов, но попробуй кто-нибудь скажи об этом самим тарнам - они очень любили окунать преступников в холодную воду. Раз двести-триста, пока человек не окоченеет от холода или не свихнётся.
Стук эхом разнёсся по огромному залу, пол которого был выложен аркадской мозаикой, оставшейся здесь ещё от прошлых хозяев этих земель. Он пронёсся к длинным узким окнам, откуда свет падал на многочисленные стеллажи с книгами...
- Ну и что на этот раз? Будут просить разрешение зарыть канаву в Чёрном городе? Или разрешить вырвать зуб королевскому виночерпию? - Реджинальд резко закрыл книгу, не осознавая, что сделал это без особого труда. Несмотря на то, что переплёт-то был сделан из далеко не лёгкого серебра и инкрустирован тяжёлыми аметистами...
- Ваше Величество, прошу простить, что помешал Вам, но у меня для Вас очень важные новости. Прямо-таки смертельно важные, Ваше Величество!
В дверном проёме застыла фигура человека, облачённого в алый балахон мага. На груди был вышит чёрный единорог, опустивший свой рог вниз. А ещё на высоком воротнике золотыми нитками был выткан девиз Ордена алых магов: "Нет ничего превыше знаний".
Вообще-то Реджинальд не видел этих букв, да и черты лица гостя расплывались в глазах короля. Но он точно знал, что только у одного человека, носившего подобный костюм, хватило бы храбрости нарушить королевский покой.
Это был Эдмон Рошфор, Архимаг алых магов. Подойди он поближе, и Реджинальд уже намного отчётливее увидел бы черты его лица. Надменное лицо "украшал" малоприятный след старого ожога на правой щеке. Лет восемь назад Рошфор пострадал в ходе магического эксперимента, и его лицо тогда представляло один сплошной ожог. Как и ладони и правое плечо. Волосы после отросли на голове не полностью, и теперь на лбу некогда потрясающе красивого Эдмона была большая залысина. Из-за этого он выглядел лет на сорок пять-пятьдесят, хотя ему было не больше тридцати семи. После того неудачного эксперимента выражение его лица и глаз приобрело надменный, скучающий вид. Глубоко посаженные глаза, под которыми были сильно заметны извечные синяки, орлиный нос и круглый подбородок лишь дополняли образ Рошфора. Очень многие придворные, как и все простые огнары и большинство магов, считали Эдмона холодным душой эгоистом, лелеющим планы по укреплению своей власти и распространению влияния алых магов.
Но Реджинальд знал, что под этой личиной "настоящего злодея" кроется совершенно другой человек. Человек, который увлечён поисками новых видов магии, новых заклинаний, жаждой познания волшебства во всех его формах. А не только в тех узких рамках, которые диктовала Гильдия магов. В чём-то они, Реджинальд и Рошфор, были похожи. Возможно, тем, что люди считали их совсем не теми, кем они были на самом деле. Или тем, что за их огромную власть они поплатились достаточно многим, потеряв множество таких простых вещей, как человеческое понимание и участие. "У властителей нет друзей, племянник!" - любил говорить король Альфонсо V, повторяя однажды прочитанную им в какой-то аркадской книге фразу.
- Ничего, мэтр Рошфор, Вы мне совсем не помешали, - улыбнулся Реджинальд, поднимаясь со специального кресла для чтения, что тут установил прошлый король.
- Вы лучше сядьте, Ваше Величество, - лицо Рошфора выражало сочувствие.
"Что-то не так" - подумал Реджинальд.
- Что-то случилось? С моими братьями? - и отец, и мать давно отправились к Тайтосу, туда, где находят своё последнее пристанище души умерших.
- Нет, хвала Онтару, не с Вашими братьями, - Рошфор картинным жестом достал из рукава пергаментный свиток, перевязанный....
Перевязанный двухцветной, красно-синей, атласной лентой. Сердце Реджинальда забилось сильнее, а перед глазами поплыли воспоминания о прошлом. И величайшая радость мешалась в них с ненавистью, завистью и болью. Душевной болью...
Королевство. Предгорья Саратских гор.
Здесь уже появились книги по боевой магии, на стенах висели гравюры с изображением великих магов прошлого, а у окон и дальней стенки были расставлены макеты и чучела элементалей, нечисти, нежити и нелюдей.
- Наш класс теперь выглядит как музей, - шутил Тенперон. - В нём только и учиться.
- С чего начнём, учитель? - я желал побыстрее выучить какое-нибудь заклинание помощнее.
- И что же он... - хотел я узнать, что это, но вдруг возле Тенперона появились клинки, словно сотканные из огня, и закружились вокруг учителя.
- Это защитное заклинание, изучив которое, можно не бояться ни вражеских мечей или стрел, ни магов воды - клинки блокируют любое заклинание водной стихии, - Тенперон снова прошептал что-то, и клинки исчезли.
- Что же надо для того, чтобы создать его? - с нетерпением спрашивал я учителя, желая поскорее испробовать заклинание в действии.
- Николас, ты должен произнести "Да защитит меня огонь" на Древнем. Потом, произнеся эти слова, взмахнуть руками так, - Тенперон словно раздвигал руками воздух вокруг себя. - И всё время представлять себе то, что получится потом.
- Учитель, а почему Вы не взмахивали руками?
- К твоему сведению, хороший маг, по-настоящему сведущий стихийном или каком-либо другом волшебстве, создаёт заклинание лишь силой мысли. Ну, и ещё одного средства, но оно тебе пока что вряд ли доступно. А ученикам и начинающим магам приходится прибегать к этим упражнениям.
- Понятно, учитель, - я кивнул.
- Тогда действуй.
Я прошептал "пирос дафанд меер" и взмахнул руками, как показал Тенперон, - вокруг меня на секунду появился слабый огонь, наполнивший комнату дымом, и почти сразу исчез.
- Неплохо для первого раза, Николас, попробуй ещё.
Я снова произнёс три слова на Древнем, взмахнул руками, но представил себе не огненные клинки, а пламя костра, - и меня окутал огненный щит, державшийся несколько минут.
- Великолепно! - зааплодировал Тенперон. - Только не совсем тот эффект, что должно было вызвать заклинание. О чём ты думал, создавая заклинание?
- О пламени костра, учитель.
- Ладно, у тебя лучше получаются чистые заклинания, значит попробуем так: представь, как из пламени этого костра появляются огненные мечи, хорошо?
- Я постараюсь, учитель.
Снова те же слова и то же движение рук, но теперь из сплошного огня, окутавшего меня, получились клинки из пламени.
-Вот, ты смог это сделать. Ты быстро схватываешь заклинания. Прямо на лету. Но попробуй ещё раз, только чтобы клинки появлялись быстрее.
После пяти попыток огненные клинки стали появляться вокруг меня уже за несколько мгновений.
- Хорошо. Теперь попробуем...
Занятия продолжались до самого вечера. Обедал я в классе: Тенперон перенёс еду с кухни, где ещё работало несколько перианов и одни человек-повар. Едва стемнело, Тенперон отпустил меня. До спальни я еле дошёл - настолько я устал. Заклинания огня вообще отнимали очень много сил, а уж меня, простого ученика, да ещё колдовавшего их несколько часов подряд, заставляли валиться без сил. Едва моя голова коснулась подушки, я заснул.
Снился мне архимаг Асфар, сидевший в каком-то зале и что-то писавший на листе пергамента. Внезапно в зал ворвались люди в латах с королевскими гербами на плащах.
- Что это значит? - спрашивал Асфар, обернувшись.
- Асфар ле Жанре, Вы обвиняетесь в измене королевскому престолу и помощи мятежникам и предателям, плетущим козни против Его Величества, - читал с большого листа пергамента какой-то человек в алой мантии.
- Эти обвинения возмутительны и беспочвенны! - рассердился Асфар. - Я буду жаловаться Гильдии магов и суду Владетелей.
--
В случае, - продолжал "алый", - неповиновения указанного выше Асфара казнить на месте. - Внезапно Асфар кинул в воинов "огненный шар", убивший пятерых из них, и разорвал "штормовой пикой" человека в алой мантии.
Вдруг в зал стали вбегать ещё воины, ведомые вперёд такими же людьми в алых мантиях. Алые оказались магами - Асфар, отбиваясь от "ледяных стрел", глыб льда и пары сгустков чёрного дыма (заклинания тёмной магии, отметил про себя Николас), пытался спастись. Он, похоже, хотел телепортировать себя, но уже десяток алых, собрав все свои силы в кулак, кинули на Асфара призванного огненного элементаля, одновременно ударив ещё какой-то странной магией.
Архимаг, вымотавший все силы, пал под ударами элементаля. Плотное кольцо огня окутало мантию Асфара, но тот умирал как настоящий огнар, проклиная своих врагов и пытаясь достать их атакующим волшебством...
Я проснулся в холодном поту - уже было утро. Одевшись, выбежал в коридор, чтобы рассказать, что мне приснилось. И увидел, что остальные ученики тоже выбежали из своих комнат, спеша к учителям. Я, быстро добежав до четвёртого этажа, нашёл Тенперона, писавшего какое-то письмо.
- Учитель, - хотел я обратиться к нему.
- Я знаю, тебе приснился Асфар, убитый магами в алом и огненным элементалем?
- Да, учитель, но как Вы...
- Это был не сон - это Асфар колдовал не телепортацию, как многие подумали, - это он разослал всем магам Королевства, которых знал или учил, весть о том, что случилось. Похоже, Реджинальд I начал чистки тех, кто может помешать ему полностью захватить власть. Со вчерашнего вечера началась настоящая, - я ужаснулся при этом слове, - война. Большинство дворян Королевства объявили о поддержке Реджинальда. Большинство, но не все. Север ещё поборется за истинного наследника престола...
Королевство. Тронгард.
В мыслях Реджинальд был очень далеко от королевской библиотеки. И ещё, если можно так выразиться, очень "давно". Король вспоминал свою юность. Замок его семьи, Финг, располагался в сорока лигах к северо-западу от Тронгарда. А по соседству с мрачным родовым поместьем Людольфингов высился казавшийся Реджинальду всегда светлым и чистым замок Локруа. Им владела семья маркизов де Локруа. И у главы семейства, маркиза Гвидо де Локруа, была дочь Эжени.
Реджинальду всегда вспоминался облик Эжени лет в шестнадцать: высокая, тёмно-русая, с серо-зелёными глазами, вечно улыбающаяся. Взгляд её заставлял забыть Людольфинга обо всех проблемах и неудачах. Реджинальд был полной противоположностью Эжени: замкнутый, нелюдимый, лицо его, казалось, забыло, что значит улыбаться. И потому-то он всегда тянулся к де Локруа.
Она была одной из немногих (Реджинальд не решался признаться, что даже единственной), кто общался с ним не потому, что Людольфинг был племянником короля и кузеном наследника престола. Реджинальд поздно понял, что любил де Локруа. Но однажды, когда он всё-таки решился сказать об этом ей, ожидая её в саду, увидел, как Эжени и Фердинанд разговаривают между собой.
Людольфинг, хотя и был ещё всего лишь шестнадцатилетним юнцом, но уже тогда умел видеть в поступках других их душу и желания. Фердинанд и Эжени разговаривали как влюблённые. И Реджинальд ушёл из сада, больше никогда не возвращаясь в замок Локруа. Он затаил обиду на Фердинанда и Эжени, которая притупилась только в последний год. А ещё в Людольфинге дремала зависть, зависть к Фердинанду, у которого, казалось, было всё. И уважение народа, и многочисленные друзья, и даже целое Королевство. Но Реджинальду было бы всё равно, не владей Фердинанд ещё и сердцем Эжени.
Людольфинг никогда больше не виделся с Эжени. Но за четыре года он не позабыл, что свои письма она перевязывала двухцветной, красно-синей, атласной лентой. И именно письмо де Локруа было в руках у Эдмона Рошфора.
- Как... - Реджинальду было трудно дышать. - Как оно попало к Вам?
- Это письмо было найдено неделю назад, рядом с телом... - Рошфор рванулся вперёд, подхватывая Реджинальда, который покачнулся, вот-вот грозясь потерять сознание.
Но Людольфинг устоял, и него лишь сдавило дыхание, а в левой части груди закололо.
"Сердце" - через мгновение осознал Реджинальд причину боли. "Это точно её тело... Значит... она умерла? Нет, Огнар, прошу, нет!"
- Ваше Величество, - Рошфор всё же был готов поддержать Реджинальда, не дав упасть королю на мозаичный пол. - С Вами всё в порядке, Ваше Величество?
- Как она ... умерла?
- Боюсь, что это был яд... - Рошфор, похоже, не хотел продолжать...
- Кто? - Реджинальд сжал ладони в кулаки, но руки продолжали трястись. От волнения, чувства безвозвратной потери и ненависти. Людольфинг догадывался, кто мог сделать это. Назло новому королю.
- Последним, кто был вместе с де Локруа перед тем, как её нашли мёртвой, был Фердинанд Огнарид. Но это же не значит...
- Он сделал мне это назло. - Неделю назад Альфонсо V намекнул самым доверенным людям, кого он видит будущим королём огнарским. И именно в тот день Фердинанд покинул дворец.
Только потом выяснилось, что молодой Огнарид не вернулся на пир в Малый коронный дворец. Он покинул столицу через Храмовые ворота. А они как раз вели на северо-запад.
- Он сделал мне это назло... - повторил Реджинальд, устремив свой взгляд на Эдмона Рошфора. - К кому он мог обратиться после бегства из столицы?
- Я не думаю, что Ваш кузен, - Рофшор сразу умолк, увидев налитые кровью глаза короля. - Северная знать и маги. Скорее всего, именно маги из Гильдии.
- Мэтр Рошфор, если вечером я выдам Вам указ об аресте главы Гильдии и его помощников, Вы сможете гарантировать, что Фердинанд не сможет поднять против меня мятеж?
Реджинальд понимал, что после убийства Эжени Огнариду только одна дорога - дорога к войне с двоюродным братом. А в том, что де Локруа отравил именно Фердинанд, сомнений не было. Огнарид мог сделать что угодно, лишь был насолить своему кузену, который теперь был королём огнарским. Фердинанд забыл, что какие-то недели назад на людях, и совсем не в шутку, говорил, что лучше бы ему стать Первым маршалом. Но Реджинальд ему об этом напомнит. Но теперь Фердинанд будет Первым маршалом, который через час после своего назначения лишится головы. Людольфинг поклялся самому себе сделать это.
- Мэтр Рошфор, можете быть свободны, - Реджинальд кивнул, дрожа от гнева и ненависти.
- Надеюсь, что Вы не будете жестоки по отношению к кузену и его сторонникам, - Рофшор поклонился, развернулся и уверенным шагом вышел из библиотеки.
- Нет.
- Что ж, Вы сами этого захотели, - Рошфор не удержался, чтобы не сказать этого вслух. Но лишь тонким шёпотом. При этом его глаза сверкнули, а на лице расплылась довольная улыбка.
А Реджинальд развернул письмо Эжени, адресованное именно ему, и по глазам его текли слёзы. Нет, король огнарский не будет жесток. Он будет справедлив. А справедливым наказанием за смерть любимого человека он считал только казнь.
- Всё справедливо, не правда ли, Фердинанд? - Реджинальд надеялся, что боги донесут до уха кузена его слова. И тогда Огнарид поймёт, что Реджинальд не простит ему смерть де Локруа. Никогда и ни за что...
Королевство. Предгорья Саратских гор.
- Реджинальд не сможет выстоять даже против половины знати Королевства! Особенно после убийства Архимага! - был уверен я.
- Вот поэтому он поднял из небытия алых магов, до сего дня пребывавших в жутком положении, - все знали, что алые маги в основном используют тёмную магию и часто подчиняют себе демонов, - да ещё и послал герольдов по городам и деревням, что-де знать совсем хочет закабалить простой народ. Это был хороший ход - теперь простонародье горой стоит за короля.
- Но что мы можем сделать? - недоумевал я.
- Мы одни, без оружия и денег, - ничего. Сейчас я шлю письмо принцу Фердинанду. Он пришлёт нам немного воинов, чтобы занять академию, а мы сами должны перебраться в его лагерь, он недалеко от Креси. Выходим мы сейчас же.
- Я готов, учитель! - наконец-то я смогу поучаствовать в войне.
- Не особо радуйся, Николас - война страшная штука, особенно когда убиваешь своих собратьев. И человек не должен радоваться тому, что убивает своих соотечественников.
- Я знаю, учитель.
- Вот и хорошо. Иди, собирайся.
Собирать было особо нечего - так, книги, одежда и разные мелочи. Собравшись и одев дорожный камзол, я выбежал на террасу. Там собрались все ученики, маги и несколько простых людей, обслуживавших школу. Им дали в руки оружие, чтобы служить эскортом ученикам и учителям.
Вышел Тенперон - он был одет в чёрную мантию и красный плащ, на поясе у него висел меч. Поговорим немного с магами-учителями и "эскортом", Даркхам обратился к нам.
- Так, ребята, сейчас вы с господами Стедвиком, Ольгердом и миледи Киренд отправитесь в восточные Саратские горы, в одну из школ магии. Там вас примут и поселят. Письмо им я уже отправил, как и к принцу Фердинанду. К нему я и Николас сейчас телепортируемся, - Тенперон подошёл ко мне, - удачи вам, ребята. Да хранят вас боги.
- Удачи, мастер Тенперон! - прощались ученики.
- Так, Николас, ничего не бойся - сейчас мы телепортируемся в лагерь Фердинанда.
- Я ничего не боюсь, учитель, - гордо ответил я.
- Вот и славно! - и я с Даркхамом оказался в темноте, в холоде Междумирья - нам часто рассказывали о нём. Через секунду мы очутились где-то в поле. Рядом был разбит лагерь Фердинанда - принц уже собрал небольшую армию своих друзей и мятежных феодалов. Охрана, едва взглянув на Тенперона, быстро отошла в сторону, пустив нас в лагерь...
Аркадская Империя. Аркадия.
- Именем Великого Аркара, объявляю раба его, Иоанна Дуку Ватаца, сына Дуки Ватаца, императором аркадским, правителем огнарским, мидратским, партафским и прочее, прочее, прочее! - патриарх всея Аркадии помазал Иоанна Дуку Ватаца на царство. Ещё бы - за неделю после смерти Дуки отошли в мир иной семеро других претендентов на престол. В семье покойного императора остались только пятнадцатилетняя София Ватац и Иоанн Дука, которому скоро исполнится двадцать.
- Славится имя твоё, император! - подхватил Маврикий, стратиг гвардии императорского дворца, высокий айсар лет сорока, набросивший на плечи нового императора пурпурный плащ. Иоанн, откинув со лба свои тёмно-русые волосы, поднялся с колен и восьмой император из династии Ватацев предстал перед своими подданными, собравшимися в храме.
-Тысячу лет императору Ватацу! - гремело со всех сторон. Дуксы, специально съехавшиеся со все концов Аркадии, встречали своего нового правителя. Простой народ и армия сейчас только ожидали этого за стенами Великого святилища, на Соборной площади.
Дукс Андроник, уже неделю живший в городе в ожидании коронации, вышел из зала через боковую дверь. Андроник попал в тесную комнатку, совершенно лишённую окон и какой-либо мебели - зато здесь было четыре двери: в коронационный зал, в зал Соборов, кабинет патриарха и в комнату служек. А оттуда и на одну тихую улочку, которую здесь привыкли называть Похоронной - по ней к загородному кладбищу везли умерших служек и монахов-черноризцев.
- Ну что, как Вам наш новый император? - спросил у вошедшего Андроника низкий аркадец, в комнате вместе с ним стояло ещё не меньше пяти человек, и все были в плащах с гербами дуксов центральной империи.
- Скоро он поймёт, что Дука Ватац отошёл в мир иной не по воле Аркара. - Андроник говорил со всей возможной серьёзностью, на его обветренном лице не дрогнул ни один мускул.
- Поэтому рядом с ним должен стоять кто-нибудь, кому он доверяет, и отговаривать его от поисков убийц его отца.
- И Совет дуксов выбрал меня, насколько я понял? - Андроник окинул собравшихся оценивающим взглядом.
- Андроник, именно с тобой он ходил на айсаров, ты был его командиром, и кому, как не тебе, он поверит и доверится?
- Мне интересно, а некоторые дуксы, отправившие Дуку Ватаца к Аркару, не отправят ли к нему и его сына?
- Иоанн именно тот, кто нам нужен. Мы уже с тобой об этом говорили.
- Да, уже сотни раз, но понятней мне ваши планы не стали. Ладно, позвольте откланяться - я должен присутствовать при Коронном Выходе, - Андроник махнул головой и вернулся в зал.
- Ему можно доверять, Филиппик? - спросил дукс лет сорока, с чёрными волосами и без кончика правого уха.
- Как Аркару, он нас не выдаст. Если это не будет опасно Иоанну Ватацу.
- Значит, наш план начинает действовать?
- Да, и уже минут как пять...
Вечером, после пира, устроенного в честь коронации, Иоанн Ватац призвал в кабинет своего отца (император никак не мог привыкнуть к свалившимся на его голову обязанностям) дукса Андроника.
-Великий хотел меня видеть? - Андроник поклонился, лишь только завидев императора.
-Только ты надо мной не издевайся, Андроник. - Иоанн сидел на изящном кленовом стуле без спинки, поправляя пурпурную мантию и позолоченную кольчугу (парадная одежда, сохранившаяся ещё со времён правления Собрания).
-Ладно, Иоанн, - Андроник позволил себе слегка улыбнуться, - зачем ты меня позвал сюда?
- Знаешь, кого готовил отец на место своего преемника?
- Твоего брата Юлиана, но он умер пять дней назад.
- И ты думаешь, что я смогу управлять Аркадией?
- Ну, думаю, за месяц слабого правления вам это уже будет не нужно, - Андроник снова улыбнулся. Охрана сзади него закрыла дверь - этот разговор не должен был быть услышан кем-то ещё. - На тридцать второй или тридцать третий день Вас точно сменят. Через повешение, естественно. Так что Вы справитесь, Великий.
- Мне нужен хороший советник - это первая причина, по которой я тебя позвал.
- Могу посоветовать стратига северной армии Фемистоклюса, или казначея Сеяна...
- Я могу доверять только тебе! - Андроник даже хотел бы посмотреть на своё выражение в зеркале - хорошо ли он изобразил удивление?
- И вторая причина: мне нужно найти убийц отца, и не говори, что его подвело сердце.
- Хвала Аркару, что ты тоже не веришь в эти байки, - Андроник был горд собой - так не смог бы сыграть ни один актёр, пусть даже и времён Собрания.
- Так вот, с этого дня ты - дрункарий нашей стражи, и приступаешь к выполнению своих обязанностей завтрашним утром. На этой должности ты должен и найти убийц Дуки Ватаца, и стать моим советником. Тебе всё ясно, дрункарий Андроник?
- Я не мог и надеяться, император! - удивление и благодарность на лице упавшего на колени Андроника были неподдельными - звание дрункария приравнивалось в полевой армии к званию стратига, а это было не так уж и плохо.
- А теперь можешь быть свободен, Андроник, но завтра, после утренней молитвы, ты должен стоять в этом кабинете.
- Служу империи! - Андроник встал с колен, поклонился и вышел из комнаты.
"Дурак, - разом подумали Андроник и Иоанн Ватац, - он станет лишь игрушкой в моих руках". К счастью или к сожалению, ни один из ни не оказался прав.
Андроник, выйдя из императорского кабинета, перекинул край своей белой туники через плечо и направился к выходу из дворца. Иоанн же остался в кабинете. Новый император думал - он очень любил сидеть вот в таких вот кабинетах один, размышляя о насущных проблемах. Сейчас была одна из таких: за десять дней отошли в мир иной почти все прямые наследники Ватацев. Это больше походило на заговор - именно так на престол вошёл Юлиан Ватац, первый из династии. Теперь же участь династии Филиппиков, той, что прервалась при Юлиане, грозила Иоанну.
Просидев неподвижно минут пять, император дёрнул за колокольчик, вызывая казначея. Звона не было слышно: ничто не должно отвлекать императора, этого требовал этикет. Буквально через мгновение в кабинет влетел раскрасневшийся от вина и волнения казначей, человек лет сорока, растолстевший на своей работе. Его иссиня-чёрные волосы были коротко стрижены, жёлтая туника с серебристой окантовкой помята, как и выражение его лица, к слову.
- Садись, Фока Сеян, садись, нам предстоит долгий разговор.
- Воля императора - закон, Великий, - Фока присел на точную копию императорского стула, только немного побольше, и сделанную из кедра.
- Сколько денег сейчас в казне, почтенный Фока? - император смотрел в глаза казначею - это подчёркивало важность вопроса.
- Двести тысяч пятьсот сорок три сестерция и семь тысяч тетрадрахм, Великий.
- Считая расходы на похороны моего отца и моих братьев?
- Да будет благословлена правота Великого! - лицо Фоки стало красным, как помидор, от волнения.
- Мало, Фока, мало. За неделю до смерти там было на сорок тысяч сестерциев больше! - Иоанн чуть привстал на стуле, испепеляя казначея взглядом. - Знаешь, что делают с ворами?
- Помилуйте, Великий, это не я, - это Маврикий-стратиг, это не я!
- Я знаю, кто это сделал, но не буду никого казнить, если преступники докажут свою преданность, - Иоанн как ни в чём не бывало встал со стула и взял какой-то свиток со стола ( "А стол надо бы проверить на потайные полочки") и снова сел.
- Великий милостив, как Аркар!
- А теперь слушай меня.
- Я весь внимание, Благословлённый Аркаром.
- Через неделю в казне должно быть полтора миллиона сестерциев, - глаза Фоки полезли на лоб, - да-да, полтора миллиона. Для войны надо много денег, - теперь на лице Фоки появилось подобие улыбки - с таким лицом он подсчитывал прибыли. - Через месяц мы должны выступить на Блистательную Партафу, а потом ... Но вот что будет потом, тебя не касается.
- Мудрость Великого так же велика, как и его милосердие.
- А сейчас иди, и найди мне Маврикия и Фому.
- Повинуюсь Великому! - Фока поцеловал перстень императора с печаткой и, не поворачиваясь к Иоанну спиной, вышел в коридор.
- Началось! - прошептал Иоанн и что-то отметил пером на свитке...
Королевство. Предгорья Саратских гор.
Повсюду бегали люди - лагерь только недавно поставили, поэтому везде нужно было что-то чинить, ставить палатки и строить частокол. Мы подошли к огромному, метра три в высоту и десять в ширину, шатру. У входа в шатёр стояло два десятка воинов с разными гербами и знаками на плащах и доспехах: все они подчинялись либо Фердинанду, либо феодалам. Воинов лично Фердинанда можно было узнать по эмблеме золотого льва, сражавшегося с серебряным единорогом на чёрном фоне - гербу принца.
- Стойте, никого пускать не велено! - остановила нас стража.
Начальник гарнизона Королевства считался и маршалом армии, так называемой "Столичной армии". Но уважением пользовался меньшим, чем маршал полевой армии.